Текст книги "Йога. Искусство коммуникации (Издание второе, исправленное)"

Виктор Сергеевич Бойко
Йога: искусство коммуникации.
(Издание второе, исправленное)

Незабвенным родителям моим – Бойко Вере Степановне и Сергею Герасимовичу посвящаю.

Я благодарен всем, кто внёс вклад в создание этой книги, и выражаю горячую признательность:

моей жене Илоне, которая принимала в процессе самое непосредственное участие, создавая для него наилучшие условия;

Ринату Минвалееву из Санкт-Петербурга, участнику портала Real Yoga за использование его перевода книги Д. Эберта «Физиологические аспекты йоги»;

Андрею Терехову, дальневосточному медику (на конференции сайта ник – АЮТ) за ценные замечания и поддержку;

Михаилу Смирнову (на конференции сайта – SMARty) за продуктивную полемику, ценные замечания и великолепные метафоры, использованные в этой книге;

Артёму Фролову, врачу из Ленинградской области (ник сержант Лебядкин) за ценные замечания;

Сергею Агапкину из Рязани, специалисту по Аюрведе, бывшему участнику портала RealYoga, ряд его замечаний и поправок включён в текст;

а также разновременным завсегдатаям портала – Ха Эм Вию, Майклу, Вредителю, Леше и многим другим за продуктивное оппонирование, которое помогло мне более чётко формулировать базовые положения и выводы.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как много мы знаем и как мало понимаем.

Альберт Эйнштейн

Который год уже за тенью я гонюсь...

Светлана Кекова

Описать феномен индийской йоги без мистических либо религиозных «перекосов», задача далеко не простая. В этой работе рассматривается только реальный её аспект, без метафизического обоснования – философии санкхья. Скажу сразу, чтобы сразу исключить праздные вопросы: йога никогда не интересовала меня как система спасения в том смысле, который придавали ей в древности либо приписывают сейчас религиозно-философские школы, как в самой Индии, так и за её пределами. Предмет исследования – технология работы с телом и сознанием, имеющая исключительно прикладной характер. Цель – дать читателю реальное представление о традиционной йоге и предоставить информацию для возможности её самостоятельного начального освоения.

Сразу оговоримся: любое пособие, даже самое лучшее, это лишь часть необходимой и достаточной информации, для гарантированного успеха абсолютно необходим живой опыт! Именно потому в Москве создана и успешно функционирует Школа йоги В. Бойко. Занятия в классах под руководством инструкторов, самостоятельная и регулярная практика дома, консультации, ежегодные семинары, возможность задавать вопросы и получать ответы по электронной почте и на конференциях портала RealYoga, а также регулярные дни открытых дверей – всё это обеспечивает занимающимся качественную практику и позитивные её результаты.

Итак, кого можно считать йогом, подходит ли под это определение тот, кто в совершенстве выполняет асаны – йогические позы? Видимо, нет, поскольку при соответствующей подготовке (а порой даже и без неё) их форму способен имитировать любой гибкий от природы человек, высококлассный гимнаст либо циркач, работающий «каучук». Сущность йоги характеризуется отнюдь не сложностью асан, но особым состоянием сознания, возникающим в процессе их выполнения. Подобно тому, как ум расширяет физические возможности, решая задачи, не подвластные грубой силе, так и временное торможение сознания посредством пребывания тела в неподвижности даёт тот бесценный эффект, который по-иному получить нельзя. Именно посредством изменение сознания, но не фокусами с формой, достигается конечная цель йоги – гармония тела и души.

Быть может, настоящий йог это тот, кто жует стекло, запивая его соляной кислотой, либо спит на утыканной гвоздями доске? Но подобным образом публику ещё в древности развлекали факиры.

Или йоги имеют дипломы с печатью, удостоверяющей успешное окончание специального института в Индии? Но как тогда проверить реальную квалификацию владельца бумаги и её подлинность?

Может быть, есть прямые признаки истинности, говорят, например, что йоги не едят мясо. Действительно, в Индии и сегодня можно встретить абсолютных вегетарианцев, например джайнов, но вплоть до средины XIX века там процветала и секта йогинов-агорапантхов, которые потребляли в пищу даже падаль, поскольку для них равно святым было всё, что дано или взято богом Шивой. Паттабхи Джойс, представитель Аштанга-виньяса-йоги, одного из сегодняшних модернизированных направлений, утверждает, ссылаясь на древние источники: «...Овощами не следует злоупотреблять». Как сказано в Аюрведической прамане: «Овощи умножают болезни». Так что употребление (одних только – В.Б.) овощей нежелательно для человека, занимающегося йогой» (137, с.40). О пользе мяса убедительно говорит также трактат «Аштанга-хридайя самхита», имеющий высокий авторитет в Аюрведе. Похоже, что вегетарианство, равно как и его противоположность, также не являются отличительной чертой братства йогинов.

Изучение первоисточников и большой личный опыт практики привели меня к однозначному выводу: подлинными йогами можно считать лишь тех, кто следует определению, данному Патанджали в Йога-сутрах, а именно: «Йогаш читта-вртти ниродхах», что переводится, как «Йога есть прекращение деятельности сознания» (99, с.87). Сразу возникают вопросы: что подразумевается под прекращением, как оно достигается и какие имеет последствия? Всё это будет разъяснено ниже.

Уникальная йогическая технология базируется на «устройстве» человеческого тела, которое на протяжении многих тысячелетий остаётся неизменным.

Йога Патанджали была ассимилирована и модернизирована множеством индийских (и не только) религиозных систем, школ, направлений и сект, именно поэтому она предстаёт сегодня перед нами в виде огромного количества приёмов и техник, связь между которыми зачастую не прослеживается. Метафизика веками создавала туман вокруг того, что происходит в йоге с телом (и опосредовано с сознанием) на самом деле она здесь вторична. Более того, при внимательном анализе множества исторических модификаций йоги проступает некая подоснова, которая и является предметом данного исследования.

С одной стороны йога охватывает все аспекты, которыми сегодня интересуются науки о человеке, с другой исторически вышло так, что она всегда использовалась мистикой и религией. Её фрагменты видны в аскетических практиках раннего христианства и мусульманских сект, но в то же время йогическую подготовку имел индийский космонавт Шарма, организм которого вообще не отреагировал на невесомость. Йогой интересуется сегодня множество людей, желающих улучшить качество физического и душевного состояния. Однако катастрофическое засорение эзотерикой и нехватка профессионалов тормозит использование данной технологии самосовершенствования, как на Востоке, так и на Западе.

Человек осваивает космос, создаёт сложнейшие механизмы, приборы и системы управления, проясняет устройство материи, но в тоже время ум его крайне неэффективно взаимодействует со своей физической оболочкой и подсознанием. Такое положение, чреватое накоплением фатальных ошибок в развитии цивилизации, позволяет исправить йога, базовые принципы которой зафиксированы более двух тысячелетий назад.

Первым систематизированным руководством, дошедшим до нас, являются Йога-сутры, их авторство приписывают риши (мудрецу) Патанджали. Термин «классическая йога» обозначает технологию именно этой системы, а не её позднейшие интерпретации (например, Тантру).

Философия же йоги, относимая к шести даршанам (философским школам Индии, опирающимся на тексты Вед), представляет интерес только для историков и не может быть сегодня руководством к действию. Известны исторические прецеденты, когда приоритет Патанджали в систематизации йоги оспаривался. Есть, например, «Тирумантирам», написанный неким Тирумуларом который, как говорят, был современником Патанджали. В этом тексте Патанджали упоминается как соученик Тирумулара и участник литературных диспутов у Нанди Девара, по которым собственно и определялось время жизни первого систематизатора йоги. Хотя этот текст также относят к периоду создания Йога-сутр, он откровенно «тантричен». Вообще Тантра, будучи в историческом плане гораздо моложе йоги, всегда стремилась усилить свою древность, чем откровенно и занимались её адепты.

Происхождение йоги пока науке установить не удалось, хотя при раскопках городов протоиндийской цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы (возраст которых не уступает первым династиям Древнего Египта) были найдены так называемые «печати» с изображениями асан, имевших, по-видимому, ритуальное назначение. Первые письменные памятники – Веды – появились, как принято считать, после вторжения в Индостан арийских племён. Если коренная культура была уничтожена именно ими, то за десять веков, прошедших от этого события до возникновения Вед йога, как её элемент, была ассимилирована завоевателями. Образ муни, святого мудреца-отшельника, встречается уже в Ригведе, где он, правда, слабо ещё похож на традиционный образ йогина. В более поздней Атхарваведе есть описания необычных способностей и эффектов, отдельных этапов пранаямы, а также «тапаса», мистического жара, который впоследствии занял видное место в психотехниках средневековья (Тантра) и сектах тибетского буддизма.

В Упанишадах описано множество практик духовно-мистического толка, в том числе элементы будущей йоги, недаром Патанджали назвал свой труд «следующий за...»

В дальнейшем Раджа-йога продолжает модифицироваться, возникают причудливые её формы, которые Мирча Элиаде окрестил «йогическим барокко».

Термин «йога» встречается (в техническом смысле) в Тайттирия и Катха-упанишадах, откуда, собственно, и берёт начало йога брахманизма, позднее появилась йога бхакти, основанная на самозабвенной любви к Богу.

В некоторых моментах йога Упанишад настолько напоминает систему Патанджали, что только слепой не заметит этого сходства, из чего следует логический вывод, что и автор Йога-сутр, и поздние брахманистские изыскания пользовались, скорее всего, единым, гораздо более ранним источником.

Мандукья-упанишада увязывает некоторые приёмы йоги с мантрой «ом» или «аум», отсюда берёт начало так называемая Нада-йога или йога мистического звука (в тантризме это направление развилось настолько, что получило название Мантраяна).

Упанишады составлялись примерно в то же время, что и Сутры, следовательно, тогда первоначальная технология йоги и была впервые изменена, что стало прецедентом. В Тайттирия-упанишаде приводится перечень состояний сознания и упоминается турийя, так называемое «четвёртое состояние», концепция его стала основой множества поздних спекуляций и экстремальных психотехник.

Далее в русле брахманизма возникли Йога-упанишады, среди них основными считаются девять (116). В «Йогататтве» названы четыре основных разновидности йоги: мантра, лайя, хатха и раджа, причём две ступени классической Раджа-йоги – асана и пранаяма – выделены в отдельное направление – Хатха-йогу. Эта классификация сохранилась до наших дней. В Йога-упанишадах впервые встречается упоминание особой, мистической физиологии, которая стала основой тантризма и до сих пор вызывает ажиотаж в среде дилетантов. Некоторые знатоки традиционной индийской медицины утверждают, что её элементы присутствовали и в более ранних, нежели йога, аюрведических текстах.

На протяжении всего ведического периода индийской истории (примерно 1000-400 г. до н.э.), равно как и в дальнейшем, терминология и мировоззренческая направленность йоги произвольно менялись философскими школами, аскетами, и йогинами-одиночками – по личному разумению либо под влиянием политических и социальных факторов. Это, по-видимому, процесс неизбежный, но далеко не всегда позитивный. Со временем местные аборигенные культы смешались с персонажами Вед и набрали силу, «переваривая» религиозные представления пришельцев, собственно, тогда и возник индуизм. К ведическому пантеону были причислены доарийские боги, а жрецы, служащие им, были возведены в брахманское сословие. Вместо Брахмы главным божеством стал Шива («сивый», «седой» – санскр.).

Махабхарата поставила знак тождества между Брахманом Упанишад и Вишну (а также Кришной, его земным воплощением) и адаптировала йогу к массовому сознанию. Йога Махабхараты, данная в её книге шестой, Бхагавад-гите (буквально «Песня Бхагавата», Кришны) и седьмой (Мокшадхарма – «Основа освобождения»), по этической и социальной направленности радикально отличается от системы Патанджали. Но и Гита, очевидно, появилась позднее, она оперирует с уже известным предметом йоги. Основной упор в ней делается не на личном спасении посредством ухода из социума, а на достижении уравновешенности и на её основе – искусства в действиях повседневности. Йогин не должен покидать мир, напротив, он должен оставаться в гуще его, не уклоняясь от бытия, единственное условие спасения заключается в беспощадно систематичной практике и не привязанности к плодам своих действий. «Йога – это равновесие» – вот определение «Гиты», она исключает из класса йогинов представителей «чистого созерцания», мотивируя это тем, что способность к созерцанию отнюдь не определяет ещё нравственной настройки человека.

Идеалом Гиты является не погруженный в самадхи аскет, но живой человек, способный ощущать чужую боль, как свою. Именно такая интерпретация сделала и саму Гиту, и её йогу необыкновенно популярными в индийском обществе, а представление о том, что только бескорыстная деятельность, в том числе и йога, ведёт к освобождению, сохранилось до наших дней.

В то же время Свами Сатьянанда Сарасвати Парамахамса Нага (далее по тексту ССС), ученик Свами Шивананды и основатель Бихарской школы йоги, пишет: «Каждое мгновение жизни представляет собой алхимию медитации. Живите йогической жизнью и обладайте высокими принципами, с абсолютной верой в высший дух, который человек может познать через практику йоги и достигнуть высшей цели – познания Бога» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6).

Следующая линия трансформации – буддизм. Если Будда и отверг трёх своих йогических наставников (аскета и хатха-йогина Бхарагву, который изгнал будущего спасителя за слишком быстрые успехи, а также Вайшалу и Арада Каламу, обучивших его созерцанию), то лишь потому, что быстро превзошёл их в этом деле, так говорит легенда

Буддизм никогда не отрицал йогу, но видоизменил её технологию, в результате чего появился продукт весьма специфический. Все способы спасения, которым учил Татхагата, основаны на йоге, причём до такой степени, что Ф.И. Щербатской вообще определял буддизм как йогу. При этом буддисты равно отвергали как учение Вед, так и йогическое философское «оформление».

Наиболее радикально изменил йогу Патанджали тантризм, который ассимилировал массу народных культов и суеверий. Начиная примерно с VI века н.э., он занял ведущие позиции в индуизме и тибетском буддизме Ваджраяны, получив название «алмазная колесница». Буддийские Тантры делятся на четыре класса, причём два последних считаются наивысшими и относятся к сугубо йогическим способам познания истины. В тантризме впервые за всю историю Индии главное положение в пантеоне заняла Великая богиня и её ипостаси, что говорит о победе мировоззрения доарийских культов.

Тантризм утверждает, что в эпоху тёмных времён Кали-юги все предыдущие традиции, включая Веды, неадекватно обеспечивали освобождение, на самом деле его можно достичь только превращением любых повседневных действий, включая сексуальные, в йогический ритуал. Калачакра-тантра (тантра «Колеса времени») повествует: в ответ на вопрос некого мифического царя Будда поведал ему, что Вселенная заключена в теле каждого живущего, тем самым традиционный аскетизм был отвергнут. Иными словам, принципы Тантры (в данном случае – буддийской) сводятся к следующим постулатам:

• освобождение не зависит от умерщвления плоти и отказа от мирских соблазнов;

• оно может быть достигнуто в течение одной жизни;

• женское начало признаётся ведущим компонентом йогических психотехник (откуда и возникло понятие Кундалини);

• создание теории Дхьяни-будд и сложной системы соответствующих элементов;

• снятие любые ограничений на еду и питье.

Здесь йога подверглась очередной ревизии, поскольку тантрики, нащупывая соответствия между Космосом и телом, глубоко вникали в функциональное строение последнего, а также в связи между ним и психикой. Множество психотехник было разработано в рамках так называемой Крийя-йоги, изложенной в публикациях Бихарской школы, которую до 1983 года возглавлял ССС. Справедливости ради отметим, что ранее Крийя-йога была представлена миру школой Лахири Махасайя, а затем – усилиями Йогананды – и на Западе. Говорят, что Сатьянанда изучал Крийя-йогу у кого-то из учеников Махасайи.

Тантра считает, что совершенство может быть достигнуто только в «теле божественном», и поэтому нужно как можно дольше сохранять первозданное здоровье. Без абсолютно здорового тела достичь блаженства невозможно («Хеваджра-тантра»).

Средневековые тантрические тексты по Хатха-йоге написаны упрощённым языком, понятным для масс, это широко известные «Шива» и «Гхеранда-самхиты», а также «Хатхайогапрадипика» (её автором считают Сватмараму Сури – XV в.). Гхеранда был вишнуитом (вайшнавом) из Бенгалии. Шива-самхита описывает вариант тантрической йоги, окрашенной философией Веданты (см. «Атмабодха» Шанкары, 12).

До появления упомянутых текстов (в XII в.) известна йога, приписываемая некому Горакхнатху, согласно легенде составившему «Горакша-шатаку», компендиум (сжатое, тезисное изложение) по Хатха-йоге. Если тантрическая садхана (реализация учения) подразумевает подъём Кундалини, то секта натхов сделала своей религией асаны. Натхи и сахаджа-вайшнавы объединяли бесчисленное количество сект «народной йоги», это движение до сих пор существует в образе йогов-канпхатов («кан» – ухо, «пхата» – расщеплять, их признаком являются огромные серьги).

В некоторых сектах йога полностью деградировала, что являет нам пример шиваитских аскетов. Немыслимые её модификации возникали также в тибетских тантрических обществах, например обряд «чход» – ритуал жертвования йогином своей ментальной сущности для пожирания её демонами. Гималайские аскеты работали с внутренним теплом, именуемым «тумо», известны также беговые йоги. В Тибете йогическая традиция подпала под влияние местных культов, что породило множество вариаций, наиболее значительными из них являются шесть доктрин Наропы.

Если в классической йоге освобождение достигалось через самадхи, то Тантра предоставляла своим адептам возможность достичь состояния «дживан-мукты» («освобождённого при жизни») без отрыва от социума.

В Японии психотехники буддизма трансформировал дзэн, в котором явно присутствуют элементы йоги. После завоевания Индии мусульманами культурное смешение породило не только Тадж-Махал, но и йогу суфизма. Первоначально йогов-мусульман называли факирами, чтобы отличать их от йогов-индуистов, буддистов и последователей Патанджали, затем этим словом окрестили фокусников и чародеев, йогов-одиночек, которые зарабатывали на пропитание демонстрацией «чудес». Хотя на Западе понятия «факир» и «йогин» смешивают, но это неверно, разница между ними примерно такая же, как между странствующими монахами-аскетами и бродячими акробатами в городах средневековой Европы.

Ещё более сильное различие сохраняется до сих пор в Индии между йогами и «садху» – «божьими людьми», многие из которых лишь притворяются йогинами. На самом деле садху – это аналог наших нищих, выпрашивающих подаяние Христа ради.

Итак, беглый исторический обзор показывает, что феномен, описанный Патанджали, существовал до появления религии как таковой, корни изначальной йоги уходят во тьму веков, и скрыты, скорее всего, в первобытной магии.

Сейчас в Индии и за её пределами существует огромное количество центров, институтов, школ и ашрамов. Одна из наиболее известных таких структур – международная корпорация Айенгар-йоги, к 2004 пустившая корни более чем в сорока странах, включая Россию. Англичане славятся консерватизмом, однако уже в конце 1990 в Лондоне увлекались йогой около трёхсот тысяч человек, пусть даже всего лишь её разновидностью «от Джима». В 1995 под эгидой парижской мэрии был открыт центр йоги Айенгара во главе с Фаеком Бириа. В Америке также происходит поворот массовых предпочтений от аэробики и шейпинга к йоге, и возглавила этот поворот сама Джейн Фонда. Как сказал известный гуру Дхирендра Брахмачари: «Йога покоряет мир в бескровной битве».

С достойной сожаления инертностью разворачивается к йоге медицинский официоз, научные исследования (кроме «оазисов», вроде института «Кайвальядхама» в Индии и энтузиастов-одиночек типа Д. Эберта) ничтожны по объёму и носят спонтанный характер. До сих пор нет международной программы изучения, что, в совокупности с эзотерической агрессией, ведёт традиционную йогу к вырождению и упадку. Тем не менее, грамотная её практика решает проблему оздоровления тела и уравновешения психики человека, что актуально сегодня, как никогда.

Я полностью солидарен с позицией «Бхагавадгиты»: не жизнь для йоги, но йога для жизни! Это древнее искусство является сегодня одним из проверенных веками и наиболее перспективных средств адаптации личности к социуму и собственной психике.

В данной книге описан опробованный на себе в течение многих лет (и успешно освоенный многими) способ включения традиционной йогической практики в повседневную жизнь, а также последствия из этого проистекающие. Йога – это не «спорт богов и героев», но систематическое узнавание себя, налаживание контактов со своим телом и психикой, медленная и скрупулёзная работа при неизменно великолепном результате.

Но каким должен быть подход? В первом случае для достижения успеха йогин должен полностью оставить социум, только тогда метафизическая цель – спасение – может быть достигнута. Другая крайность вообще отрицает возможность духовного роста при современном упадке нравственности. По моему убеждению, оба этих подхода ошибочны, на то и дан человеку разум, чтобы в условиях тотального экологического кризиса сформулировать социальную парадигму третьего тысячелетия.

«Подлинная культура духа подтверждается способностью одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи, и при этом не терять другой способности – действовать» (Ф.С. Фитцжеральд). Традиционная йога должна занять подобающее место в спектре средств усиления потенциала личности, она прекрасно вписывается в любой культурный контекст, профессиональную деятельность и стиль жизни. Существуют индуистские, христианские, буддийские, даосские формы йоги, йогические программы реабилитации используются в психиатрических клиниках, тюрьмах, восстановительных центрах Индии и многих стран мира.

«Йога – не древний миф, канувший в забвение, но ценнейшее достояние настоящего. Она – насущная необходимость сегодня и культура завтра» (ССС).