Текст книги "Поколение 700"

Виктор Брагин
Поколение 700

От издательства

Внимание!

Данное произведение не рекомендуется детям, беременным женщинам и эмоционально неустойчивым людям, ибо оно изобилует ненормативной лексикой и не несет в себе никаких положительных жизненных примеров для подражания. Более того, оно показывает модели антисоциального поведения и полного наплевательства на общепринятые нормы морали и нравственности.

От автора

Страна с видом на…

Это история случилась в одной провинции, которая стала вдруг столицей, превратившись при этом в ещё большую провинцию.

Вам хотелось бы стать респектабельным европейцем, не выходя из своего родного дома? Нет ничего проще! В каком городе вы живёте? А впрочем, это не важно, сгодится любой. Посмотрите в окно. Не Европа? Тогда меняем милицию на полицию, а рубли на евро. В вашем городе есть улица Ленина? Наверняка есть. Переименовываем её в улицу Свободы. Все.

Теперь снова посмотрите в окно. Чувствуете разницу? Нет? Всё те же хрущевки и раздолбанные дороги? А вот мои герои считают, что если респектабельная жизнь не идет к нам, то мы сами можем пойти и взять ее… в кредит. У вас тоже полно таких знакомых? Тогда за мной, мой читатель! Я расскажу вам одну историю про них. Плохую историю… Точнее – плохую кредитную историю.

Все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звезды.

Оскар Уайльд

Часть первая
Неоконченный ужин

Глава 1
Пропавший гражданин

Звали пропавшего гражданина Зигмунд, хотя имя – не самое главное в нашей истории. Самым главным стало его прозвище, может быть, немного жестокое, но все же удивительно точно характеризующее главного героя. Появилось оно с моей легкой руки, точнее, пальца. Я записывал очередной номер Зигмунда в свой телефон и как-то машинально, не задумываясь, назвал абонента наиболее подходящим, на мой взгляд, образом. И с тех пор, если этот парень звонил мне на мобильный, на экране неизменно высвечивалось «Top loser[1]1
  Главный неудачник (англ.).


[Закрыть]». Он, конечно же, не сразу согласился с таким прозвищем, но, как говорится, против фактов не попрешь. Несмотря на неоднократные требования, ультиматумы и угрозы, менять данную запись я не собирался, да и не мог, ибо именно «Топ-лузер» наиболее точно и полно отражало его сущность.

Топ-лузером Зигмунд стал не сразу. Поначалу наш главный герой был записан под своим настоящим именем, то есть вполне солидно и официально. Когда мы знакомились, он подчеркнул, что является топ-менеджером, – так появилась первая часть его прозвища. Вторую часть дала сама жизнь, а точнее – череда нелепых и печальных событий, в результате приведшая Зигмунда на двадцать шестой этаж гостиницы «Рэдиссон» с желанием покончить со всем сразу бросившись в окно. Когда я узнал, что он действительно был тем вечером в баре на двадцать шестом этаже, то немало удивился, а потом долго смеялся, когда стали известны детали визита. Впрочем, об этом позже…

Топ-лузер являлся своего рода уникумом. Дело в том, что его нездоровые взаимоотношения с деньгами и патологическая тяга к кредитам были совершенно несовместимы с жизнью. Мне до сих пор непонятно, как ему с такими неуемными аппетитами удалось дожить до тридцати пяти лет. Каждый месяц на протяжении всей своей недолгой жизни он тратил в несколько раз больше, чем зарабатывал. Топ-лузер не различал понятий «взять деньги» и «взять деньги в кредит», – для него это было одним и тем же. Одолженные средства он без сомнений считал своими собственными и распоряжался ими соответствующим образом, не вникая в такие пустяки, как сроки возврата или проценты. Да и сами деньги, попавшие (любым путем) в его руки, на благородные цели не шли. Они вообще ни на что не шли – просто испарялись, не оставляя и копеечного осадка в карманах. За те пять лет, что мы были знакомы, Топ-лузер не приобрел себе даже пепельницы. Я не могу сказать, что он пропивал деньги. Нет, это будет неточное определение. Даже синоним покрепче не отражает всего масштаба процесса. У меня создавалось впечатление, что Топ-лузер их просто уничтожал. Да, именно уничтожал деньги, целенаправленно и безжалостно, свои, чужие, любые. Если не было возможности их на что-либо потратить, то он просто раздавал купюры или банально выкидывал их в мусорник.

У Топ-лузера практически отсутствовали личные вещи, одет он был до унизительного скудно. Несмотря на весьма приличную по местным меркам зарплату, его немногочисленные «гардероппы» состояли из основательно заношенных вещей, либо подаренных кем-то, либо купленных заботливой матерью десять-пятнадцать лет назад. Первый раз Топ-лузер предстал передо мной в свитере, ворот которого был растянут настолько, что сползал с его узких плеч. Если б когда-нибудь – кому-нибудь пришла в голову мысль постирать этот свитер, даже не берусь судить, какого бы цвета он стал. Помню, меня умилило и единственное полотенце Топ-лузера, еще советского производства, выцветшее и протертое настолько, что сквозь него запросто можно было читать газету. Человек, просаживающий за вечер несколько тысяч, не мог приобрести себе полотенце, стоимостью десять евро! Что делать, его религия этого не позволяла. Все на ветер!

Топ-лузер словно смеялся над общепринятыми нормами обращения с деньгами. Это был его бунт против системы товарно-денежных отношений и потребительского кредитования. В отличие от основной массы работяг и офисных служащих, скучно дробящих свою зарплату на массу коммунальных и кредитных платежей, Топ-лузер, не задумываясь, швырял в морду барменам скомканные двадцатки и полтинники. Хотя эти кажущиеся легкими деньги ему никто не дарил и он должен был так же, как и все остальные, ходить на работу. И, несмотря на это, ни одна зарплата Топ-лузера не увидела утро следующего дня… Окружающие не понимали, как такое возможно; многие недолюбливали Зигиса, а скорее всего, просто завидовали ему. Они мучительно, до потоотделения высчитывали, брать или не брать в кредит новый мобильный телефон, а он им рассказывал, как по нескольку раз за ночь навещал самый дорогой салон «эротического массажа» (читай: бордель) и брал там массаж в восемь рук. Для плохо знакомых с анатомией поясняю: это четыре девушки сразу!

Топ-лузер мечтал закидать деньгами все бары и бордели этой планеты, чтобы те подавились, захлебнулись и проблевались крупными купюрами. Он искренне верил, что деньги созданы исключительно для их проматывания, и подходил к этому процессу творчески. Дело было поставлено с размахом и выдумкой. Кипучая энергия Топ-лузера, будь она направленна в полезное русло, возможно, сделала бы его не менее богатым, чем ненавистные буржуи. Но профессору транжирных наук не хватало терпения и воли, чтобы скопить или вложить деньги, – он требовал праздника здесь и сейчас. Слова «завтра» для него не существовало.

При всем при этом, Топ-лузер умел бывать по-хорошему непредсказуемым. Он совершал спонтанные, ничем не мотивированные и невыгодные для себя добрые поступки, на что большая часть населения не способна в принципе. Будучи постоянно в долгах, Топ-лузер запросто и без всякого повода мог подарить солидную сумму денег, хотя, как я уже говорил, сам вынужден был зарабатывать их, как и все остальные. Или мог вызваться возить вас каждое утро из другого города на работу, несмотря на то, что придется вставать на три часа раньше обычного. Или что-либо еще, неподдающееся пониманию обывателя. Казалось, у него напрочь отсутствовал собственнический инстинкт, ему нравилось все раздавать и раздаривать, не оставляя себе ничего. А загулы…

С ним было весело, всегда и всем, Топ-лузер умел превратить в праздник даже банальную бытовую пьянку. Мы имели массу веселеньких денечков, замешанных в основном на алкоголе и извечной готовности большинства девушек за деньги выделывать практически всё. Стандартные модели отдыха, предлагаемые современным обществом, после этого вызывали зевоту и тоску.

Не думайте, будто бы никто никогда не пробовал образумить Топ-лузера. Многие, начиная с его матери и заканчивая мною, время от времени предпринимали попытки объяснить главному кутиле, что так жить, пожалуй, не совсем правильно. Хоть и очень весело – но нельзя же всю жизнь отжигать столь масштабно! У денег, наверняка, бывают и ещё какие-то применения, кроме как швыряться ими на ветер. В конце концов, иногда нужно покупать что-то из одежды и домашней утвари, мебель, да и о покупке крыши над головой стоит задуматься. Сколько можно быть таким раздолбаем?! Но все попытки вразумления были обречены изначально – мощная харизма Топ-лузера брала свое.

– Ты ничего не понимаешь! – возражала харизма. – Такие, как я, тоже нужны, ну хотя бы в качестве отрицательного примера. Не всем же быть умными и рассудительными, опездолы тоже необходимы, – дабы остальное большинство боялось и наглядно видело, что с ними может случиться, если они будут жить неправильно. Я нужен этому обществу, моя задача – демонстрировать людям, как не надо жить!

Возразить ему было сложно. Ведь, несмотря на образ жизни, со стороны казавшийся столь беспорядочным, сам Топ-лузер находил в нем некоторый порядок и, казалось, он знал нечто такое, что остальным было неведомо.

Хотя какие тут тайны – в нашем мире все уже давно придумано: ты имеешь тот интертеймент и тот круг общения, которые соответствуют твоему уровню доходов. Есть, конечно, кредиты, которые на непродолжительный срок могут дать тебе иллюзию более респектабельной жизни. Но час расплаты неминуем, и за короткой респектабельной жизнью последует долгое, жалкое прозябание. Это богатые ездят на дорогих машинах и могут позволить себе отдыхать с длинноногими моделями в отдаленных уголках планеты. Простые смертные, получив своё жалование, должны оплатить массу счетов всевозможным прекрасным организациям, поставляющим в их квартиру свет, тепло и воду; купить провизию и рассчитаться по имеющимся кредитам с не менее прекрасными организациями. Оставшийся интертеймент подразумевает пятничные посиделки с приятелями и коллегами в баре и выходные с женой и тещей, которые будут несколько отличаться от роскошных длинноногих моделей. Раз в год – вожделенная поездка в Турцию, подготовка к которой чуть не приведёт к разводу из-за постоянных скандалов и разбирательств в процессе сборов.

Топ-лузер с таким положением дел был в корне не согласен. Как человек фестивальный, человек-фиеста, он не мог мириться с обыденностью и безнадегой, уготованными простым людям их социальным статусом. В нем зрел протест, вызванный очевидной несправедливостью: почему все лучшее должно принадлежать другим? Почему не ему? Топ-лузеру плевать было на дорогие машины – железки его совершенно не возбуждали, и автомобилили он согласен был оставить богатым. Но девушки… Тут уж извините! Их Топ-лузер никому отдавать не собирался, а собирался биться за молодые стройные тела до последнего вздоха, до последнего гроша. Но! Отвоевать всех, зачастую алчных и меркантильных девиц у класса имущих – задача непростая и, можно сказать, невыполнимая. На ее реализацию в основном и уходили все силы и средства энергичного менеджера по продажам, свои и заемные.

Однако в современном потребительском обществе так вести себя не рекомендуется. Тягаться с обществом – занятие неблагодарное и заведомо проигрышное. Общество непременно берет свое, так что рано или поздно все это должно было кончиться.

И кончилось…

Топ-лузер пропал. Пропал бесследно, при загадочных обстоятельствах. Некоторые наши общие знакомые утверждали, что он действительно покончил собой, поскольку в тот раз якобы зашел слишком далеко. Я не верил и смеялся над их некрологами, – люди вроде Топ-лузера слишком любят жизнь и себя в этой жизни, чтобы решиться на подобный шаг. Они до последнего будут хвататься за соломинку, в каком бы жалком и безвыходном положении ни находились. Самоубийство, что бы там не говорили, – это шаг, требующий мужества и самоотречения. Ни тем, ни другим Топ-лузер не обладал.

Нет, он конечно, любил поговорить на суицидальные темы, про «намыленную веревочку», про то, что, мол, пора заканчивать «череду бессмысленных дней и событий» (или: «бессмысленную череду дней и событий»), но это была лишь пустая болтовня, как и большая часть выдаваемых им текстов.

Я пытался выяснить, куда мог запропаститься мой друг, или «гражданин Z», как его окрестили следователи. Дело в том, что мне было известно несколько больше, нежели остальным приятелям Топ-лузера. Но, несмотря на это, восстановить всю историю оказалось непросто, – получается немного сумбурно и неполно: многие события забылись по прошествии времени, последовательность остальных может быть нарушена. Прошу прощения, но иногда я и сам не могу вспомнить, что за чем следовало и какое время года стояло за окном. Одно можно утверждать достоверно: скучать нам приходилось крайне редко…

К моменту исчезновения Топ-лузера безумное веселье достигло апогея, и приближение трагической развязки стало очевидным, особенно после нашей последней встречи. Как и первая, она проходила в питейном заведении, а на дворе стояло унылое и неуютное время года, именуемое в наших краях зимою. Оно характеризуется большим количеством осадков, представляющих собой смесь мокрого снега с дождем и непроходящими туманно-сырыми сумерками. Что еще делать в такую погоду, как не сидеть в уютном баре, потягивая горячительный напиток за приятной беседой? В окне видны попытки природы родить зиму и попытки прохожих перепрыгивать большие коричневые лужи.

Встреча эта произошла в начале декабря, примерно за две недели до триумфального появления Топ-лузера на двадцать шестом этаже гостиницы «Рэдиссон». В тот раз, как, впрочем, и всегда в пьяном состоянии, он вел себя вальяжно, изображая этакого барина, профукивающего собственное имение. Приятной беседы у нас не получалось именно по причине того, что барин снова начали пить-с, а это означало крах всего, к чему мы готовились и что детально планировали. Подробности той операции вы узнаете во второй части книги, а пока мы находимся в заведении под названием «Слава богу, сегодня пятница». Мои воззвания к благоразумию Топ-лузер отвергает словами:

– Все будет хорошо.

Мне, естественно, понятно, что уже ничего хорошо не будет, и я вынужден поспешно обдумывать план дальнейших действий.

Топ-лузер же развлекается в своем стиле, терроризируя некую расфуфыренную девицу, которая сидит у барной стойки и попивает коктейль. Время от времени девушка затягивается табачным дымом, манерно изогнув руку, в которой держит длиннющий мундштук с сигареткой. Ее губки, при этом, презрительно искривлены. Выглядит все наигранно-мерзко, словом: «Так бы подошел и уебал». Топ-лузер уже тут как тут, стоит рядом с ней, буравя псевдоаристократку настойчивым взглядом.

– Хочешь, подарю двадцать евро? – неожиданно предлагает он девушке.

Та смерила его презрительным взглядом. Топ-лузер вытащил из бумажника купюру и, громко хлопнув ладонью по барной стойке, пододвинул ее девице.

– Уберите ваши деньги, – резко ответила та, отодвинувшись.

– Но это же просто подарок, – доверительно заговорил Топ-лузер, – вы ничем не будете обязаны мне. Со мной не надо будет спать, не надо будет даже знакомиться. Это просто подарок, от чистого сердца.

– Просто подарок? – уточнила девушка.

Топ-лузер закивал, гладя на нее честными глазами. Отложив мундштук, девушка молниеносно взяла купюру и ловким движением сунула себе в сумочку.

– Отлично! Мне это нравится! – с восторгом воскликнул Топ-лузер. – А еще одну возьмете? Есть ли та сумма, которую вы от меня не возьмёте?

– Что вам нужно? Я могу вернуть вам ваши деньги! Вы обещали от меня отстать.

– А если я тут сотню положу? – не отставал Топ-лузер. – Уже интереснее?

Он полез в бумажник, за сотней евро, но я остановил его и потащил к столику.

– Пойдем, чего ты до нее доебался? – возмутился я. – Нам поговорить надо, забыл?

– Ты возьмешь от меня любую сумму, да? – не унимался мой приятель. – Ты готова взять все, но ты не хочешь быть ничем обязанной. А может, человеку плохо? Тебе на все наплевать, да? Ничего тебя не волнует, ты готова только брать!

Усадив скандалиста за столик, я предложил поднять бокалы, дабы оторвать его внимание от девушки.

– Ты билет купил? – спросил я Топ-лузера, понимая, что, скорее всего, ничего он не купил.

– Витенька, все будет нормально. Купил, купил.

– Точно? Не обманывай меня!

– Ну не купил, так скоро куплю. Витенька, ну я не такой опездол, я же понимаю, чем рискую. Где моя «котлета»? Принес?

– Может не надо, а? – спросил я, заранее зная ответ. Просто стало немного жалко. Нет, не денег. Вообще жалко, что все так заканчивается.

– Надо! – вполне предсказуемо ответил Топ-лузер.

– Ну ладно… – я вытащил из кармана пачку денег и протянул Топ-лузеру. Он взвесил «котлету» в руке и спрятал в карман.

– Теперь все будет хорошо, – произнес Топ-лузер, поглаживая карман.

Я смерил его ироничным взглядом, но моя ирония Топ-лузера совершенно не интересовала. Он, не отрываясь, следил за событиями возле барной стойки. К девушке с мундштуком подошел плотный мужик лет сорока пяти, по виду делец, преуспевающий во впаривании чего-то кому-то. На нём были синие джинсы, заляпанные буквами D и G с золотой оторочкой, а из-под расстегнутой черной рубахи виднелась внушительная золотая цепь. Грудь по диагонали пересекал тоненький кожаный ремешок, который держал модную ныне сумочку, пришедшую на смену барсеткам. В дамских анкетах такие мужики, по-моему, называются «состоявшимися» или «мужчины с большой буквы М». В стаях же обезьян он непременно занимал бы место «доминирующего самца». Девушка поцеловалась с завидным ухажером, а тот удовлетворенно похлопал ее по заднице.

– Ах во-от как! – прокомментировал появление преуспевающего конкурента Топ-лузер. – Хозяева жизни, да?

Девушка засобиралась, и они с «состоявшимся» направились к выходу.

– У меня больше денег, чем у него! – Топ-лузер произнес это громко. Специально, чтобы его услышали. Доминирующий самец услышал, но он оказался весьма дружелюбного нрава, несмотря на мрачную внешность. Обернувшись к нам, он заулыбался и потыкал большим пальцем себе в грудь, произнося одними губами: «У меня больше!».

Топ-лузер попытался вытащить свою «котлету» из кармана, но мне удалось его остановить. Поддавшись моим призывам к благоразумию, он вынужден был признать свое поражение и развел руками. Впрочем, все мои попытки вернуться к деловому разговору не имели успеха, Топ-лузер твердил только одно:

– Я хочу трахаться! Неужели в этом баре мы не сможем найти девушек на сегодняшний вечер?

Но бар этот не был похож на место для непринужденных знакомств парней с девушками и выглядел несколько странно. То есть с интерьером все обстояло более или менее нормально, – выполненный в латиноамериканском стиле, но без переборов, он в целом, настраивал на дружелюбный лад. Обслуживающий персонал вообще настраивал на лад эротический: официантки с цветком за ухом сновали в весьма легкомысленных набедренных повязках, а танцовщицы для исполнения своей самбы-румбы забирались на барную стойку, по пути освобождаясь от лишней одежды… Но вот посетители и посетительницы заведения со столь свободными нравами совершенно не соответствовали интерьерному настроению. Все девушки, одинокие или сидевшие парами, выглядели слишком уж неприступно и дорого и, казалось, в принципе не горели желанием с кем-либо общаться. Хотя в заведение периодически заруливали холеные ловеласы лет сорока-пятидесяти, с неизменными буквами DG, GFF или изображением фашистских орлов «Эмпорио Армани» на различных элементах одежды. Эти тоже были предельно серьезными, словно находились на каком-то очень важном мероприятии типа собрания тайного ордена или секты. Может быть, шел обычный для этого бара съем, а девушки – всего лишь проститутки, но мегадорогие, которые отдаются только за огромные деньги и только тем, у кого на жопе вышито заветное GFF? Не знаю, но поняв, что на другие темы с Топ-лузером разговаривать бесполезно, я указал ему на столик в углу, где сидели две симпатичные, но, опять-таки, очень уж надменные девицы. На успех я, естественно, не надеялся, просто надо было отвлечь внимание Топ-лузера, чтобы он вышел из ступора.

– Да! – Топ-лузеру идея понравилась.

Тут же при помощи официантки в неприступную крепость была послана бутылка шампанского, которая очень скоро к нам вернулась с пояснением: «Мы шампанское не пьем». Задетый столь холодным приемом, Топ-лузер решил лично выяснить предпочтения девушек в напитках и направился в их сторону.

– Добрый вечер! Моя фамилия Лагерфельд, – нагло произнес он, подойдя к светским львицам. – Для вас просто Карл.

Девушки не отреагировали должным образом на шутку Топ-лузера, выдав футболящий ответ:

– Мальчики, вы зря теряете время – мы совершенно иной ориентации и мужчины нас не интересуют. Так что не напрягайтесь.

Произнося это, говорящий гламур даже не взглянул на моего друга, внимательно рассматривая свой ArtNail[2]2
  Художественный маникюр (англ.).


[Закрыть].

Топ-лузеру ничего не оставалось, как понуро ретироваться, зафиксировав очередное поражение.

– Ну что делается с этим миром! – возмущенно сказал он, усевшись за наш столик. – Ну это же просто пиздец! Мужчины их не интересуют…

– Мужчины их не интересуют, но наверняка их заинтересуют деньги. Не предлагал? – провоцировал я.

– Да пошли они на хуй! – Топ-лузер стукнул стаканом по столу. – Ненавижу таких. Дуры, бля. Строят из себя…

– Слушай, может они действительно лесбиянки? А мы просто не в тот бар зашли, – предположил я, глядя как обнимаются у входа ловеласы полукавказкой национальности.

– Да они просто ебнутые все! Понимаешь?! Ориентация тут совершенно ни при чем, – со злостью проговорил Топ-лузер. – Куда катится этот мир?

– Да, ты прав, дружище, очень много ебнутых людей стало в последнее время, очень много, – охотно согласился я, впрочем, имея в виду самого Топ-лузера. Но он не отреагировал на мои слова, а обратился к пробегавшей мимо официантке:

– Вы не знаете, куда катится этот мир?

– Простите, что? – официантка не расслышала Топ-лузера среди общего шума.

– Куда катится этот мир? – произнес он громче.

– Я… я сейчас спрошу на кухне, подождите минуточку, – сказала девушка и быстро скрылась за дверьми подсобного помещения.

Но кухня нам так ничего и не ответила, а этот повисший в воздухе вопрос и есть последнее, что я помню из своего общения с человеком по прозвищу Топ-лузер, наделавшим тогда столько шуму. Вскоре мы расстались и больше я его не видел, но городу суждено будет посмотреть ещё одно выступление этого актёра, разрекламированное, как «прощальная гастроль». Место действия – гостиница «Рэдиссон» на улице Мельниц.