Текст книги "Бизнес. Организация, управление, оценка"

Глава 2. Искусство наживать состояние и ремесло извлекать прибыль

…Ухватившись за собственную косу, я вытащил из болота как самого себя, так и коня, которого крепко стиснул между колен.

Рудольф Эрих Расп

Предпринимательство имеет давнюю историю и изучение этой истории само по себе было бы интересно и полезно. Но ограничимся лишь несколькими старинными примерами.

Самым древним видом предпринимательской деятельности является торговля – торговое предпринимательство.

В XXIV веке до нашей эры (!), в шумерском городе-государстве Лагаше вовсю шумела экономическая жизнь. Жители Лагоша были, в основном земледельцами и скотоводами, лодочниками и рыбаками, торговцами и ремесленниками. Экономика этого города-государства носила смешанный характер: она была частично «обобществлённой» и «планируемой», но в основном относительно свободной и ничем не регулируемой. Богатство или нищета, успех или разорение в какой-то мере зависели от предприимчивости и энергии каждого. Наиболее трудолюбивые ремесленники продавали свои изделия на свободном рынке города. Купцы-посредники вели активную торговлю по суше и по морю с соседними государствами. Продавая дом, собственник мог сказать покупателю: «Заплати мне ту цену, которую я считаю справедливой». Впоследствии, правда, эта свобода была утрачена.

Уже в древнейшие времена были попытки и порой процветали методы криминального понимания бизнеса. Не даром же одна из статей свода законов вавилонского царя Хаммурапи, правившего в 1762–1750 гг. до н. э. гласила: «Если продавщица вина… обсчитает потребителя, её следует бросить в воду».

Карфагенцы рассказывали древнегреческому историку Геродоту (между 490 или 480 – около 425 г. до нашей эры), будто в Ливии, где-то за Геркулесовыми столбами, есть место, где люди придерживаются таких обычаев. Если к ним привозят товары, то эти товары нужно сложить на берегу моря, вернуться на корабль и пускать оттуда дым. Заметив дым, туземцы выходят на берег, кладут рядом с товарами предназначенное в уплату за них золото и уходят. Тогда карфагенцы снова сходят корабля на берег и решают, устраивает ли их выложенное количество золота, и если они считают его достаточным в уплату за их товары, то погружают его на корабль и отплывают. Если же карфагенцы считают, что золота мало, то возвращаются на корабль. Тогда туземцы добавляют к прежнему количеству ещё золото, и так до тех пор продолжается торг, пока карфагенские торговцы не будут удовлетворены. Ни одна сторона не совершает несправедливости по отношению друг к другу, ибо карфагенцы не прикасаются к золоту, пока не сочтут его количество приемлемым за свои товары, а туземцы не забирают товары, пока карфагенцы не увезут золото.

Жители Берберийского побережья в течение столетий общались с племенами, обитавшими за горами, ни разу не видя друг друга. Жившие на морском берегу приходили к берегу определённой реки и раскладывали свои товары, затем они удалялись на расстояние одного-двух дней пути. К месту торга приходили люди из-за гор и выкладывали золотой песок, слоновую кость и забирали товары жителей побережья. Если товары были не нужны, то их не забирали. Так продолжалось в течение очень долгого времени без малейшего обмана.

Обмен – сначала внутриродовой – зародился в родовом обществе, самым теснейшим образом связанном с натуральным хозяйством, основанном на самоснабжении.

Пока обмен ограничивался получением продуктов питания и различных предметов для личного потребления, излишки не оказывали влияние на взаимоотношения отдельных семей; но как только излишки продуктов стали обменивать, то есть направлять на увеличение сельскохозяйственного инвентаря или на заказы ремесленникам новых орудий труда, обмен усилился, а с ним и экономический рост отдельных хозяйств. На смену натуральному хозяйству пришло меновое.

Историки и археологи знают, что, несмотря на постоянную вражду, существующую между племенами, украшениям и вооружению зачастую удавалось «проходить» сотни вёрст, прежде чем попасть в руки окончательных владельцев.

С появлением «профессиональных» военных групп происходили не только войны и грабежи, но и одновременно появился межплеменной постоянный обмен. Во время войн и налётов соседи знакомились с различными предметами чужого производства и, принося новинки домой, тем самым создавали новые потребности у своих соплеменников.

В то времена межплеменной обмен был сродни грабежу; обмен был вызван не столько желанием отдельных племён завязать отношения друг с другом, сколько невозможностью получить желанные «богатства» никаким другим путём, кроме как отдачи за них чего-либо со своей стороны.

Древнегреческий философ Аристотель (384–322 гг. до н. э.) не был ни предпринимателем, ни просто богатым человеком. И этот человек более двух тысяч лет возглавляет список бесспорных гениев за всю историю человечества. В одной из своих книг Аристотель называл умение наживать состояние искусством. С этим искусством он связывал представление, будто «богатство и нажива не имеют никакого предела». Аристотель даже называл «самые существенные исходные части наживать состояние» и среди них, например, следующие.

Самым значительным видом деятельности (сегодня мы бы сказали: «предпринимательство»), имеющим своим предметом обмен, Аристотель считал торговлю, которая, по словам Аристотеля, «… состоит из трёх частей: морская торговля, транзитная торговля и розничная торговля». Они различаются тем, что одни сопряжены с наименьшим риском, другие приносят наибольший барыш. Вторым видом деятельности, имеющим своим предметом обмен, служит отдача денег в рост, третьим – предоставление своего труда за плату, «это последнее находит своё приложение отчасти в ремёслах, отчасти же у людей, неспособных к ремеслу и зарабатывающих себе средства исключительно физическим трудом».

Примерно так, с теми или другими разновидностями на разных поприщах, развивалось «искусство наживать состояние», пока, наконец, тысячелетия спустя ни превратилось в нормальное умение делать деньги.

Аристотель умел заглянуть и на пару тысячелетий вперёд. Он писал: «Выгодно в смысле наживания состояния, если кто сумеет захватить какую-либо монополию». Были, естественно, и примеры: некоторые государства, находясь в стеснённом финансовом положении, нередко прибегали к получению такого рода дохода – они заводили монополию на те или иные товары.

Но не только государства «заводили монополию». Как-то распространился слух об одном предприимчивом человеке, который на отданные ему в рост деньги скупил в Сицилии всё железо из железоделательных мастерских, а затем, когда прибыли торговцы, стал продавать железо как монополист, с небольшой надбавкой на его обычную цену. Таким образом, он разбогател: на пятьдесят талантов заработал сто.

Узнав об этом, сиракузский тиран Дионисий Старший (ок. 432–367 гг. до н. э.) издал приказ, в силу которого этому человеку разрешалось увезти деньги с собой, но при этом всё же покинуть Сиракузы, так как он нашёл источник доходов, который наносил ущерб интересам Дионисия.

Римляне были заинтересованы в получении со своего имущества максимального дохода. Многочисленные данные показывают, что извлечение дохода, в первую очередь из земельных владений, обеспечивало право владельца на принадлежащую ему на том или ином основании землю. Кроме того, римляне пытались извлекать из своего имущества доходы в денежной форме, развивая товарное хозяйство. Напомним: строй был рабовладельческий, а даже хорошо обученный раб – это раб, и трудился он, конечно, не в соответствии с требованиями своего времени. Так, например, рабовладельцам не удавалось добиться, чтобы рабы разбирали лозы и черенки по сортам для посадки каждого сорта винограда на особом участке, так как дело это требовало наивысшего внимания, старания и предусмотрительности.

Ориентированное на рынок, товарное производство должно было считаться со спросом, находить новые формы его удовлетворения. Известно, например, о возникшей моде на серебряную чеканную посуду из мастерской некоего Клодия. Завоевавшие рынок изделия могли приносить в течение некоторого времени значительный доход, несмотря на то, что содержание изготовлявших их мастеров стоило дорого.

Римляне видели «пользу» своих великолепных сооружений не только в социальном, но и откровенно экономическом смысле. Зрелищные сооружения, где выступали гладиаторы, приносили большую прибыль их владельцам. Цицерон писал: «…Отдай своих гладиаторов внаём для игр, и уже после двух боёв твои деньги вернуться к тебе». Однажды будущий император Тит упрекнул своего отца, императора Веспасиана в том, что «и нужники он обложил налогом». Веспасиан ответил фразой, вошедшей в историю: «Деньги не пахнут».

Доход приносили и мастерские, изготовлявшие предметы широко потребления, например, строительные материалы, кузнечные изделия, простую одежду для рабов и плебса. Причём доход обеспечивался не за счёт высокой цены товаров, а благодаря широкому спросу. Владельцы мастерских расширяли свои предприятия, организуя новые либо укрупняя старые. Так возникли мануфактуры, в которых могло быть занято до сотни рабов, например, предприятия, изготовляющие строительные материалы – кирпичи и черепицы. Впрочем, эти предприятия зависели от искусства ремесленников и, как правило, существовали недолго.

Самым богатым человеком своего времени считался француз Жак Кёр (ок. 1395–1456 гг.), сын торговца мехами. Начинал Жак с чеканки монет «дурной пробы», на чём вскоре попался, но был прощён специальной грамотой Карла УП и даже получил должность придворного поставщика. Вскоре умный и находчивый Жак Кёр пошёл на повышение – стал королевским банкиром. Одновременно он был крупным торговцем, строителем судоходного канала и порта в Монпелье на Средиземном море, вкладывал деньги в «Купеческий дом», предназначенный для биржи, получал привилегии не только от своего короля, но и от Восточных правителей.

Одной только торговли с Левантом и Брабантом было достаточно, чтобы стать богатейшим купцом во Франции. Кёр доставлял туда лионское полотно, монпельенские корзины, воск, винный камень, кислоту для крашения кож, а также розы и фиалки, которые арабы использовали в своих знаменитых благовониях. Обратно Кёр привозил восточные сласти, арабских скакунов, мускус, духи. Во Франции он приобрёл замки, поместья, лионские копи, в Италии – торговые конторы, флорентийские мастерские. Деньги у него не залёживались. Он получил множество крупных должностей и мелких завистников, тайных врагов и, наконец, – королевскую немилость. Колесо Фортуны крутилось, Жак Кёр попал под суд, его обвинили по четырнадцати статьям, в частности, поставка оружия неверным, вывоз драгоценных металлов в арабские страны… Он был приговорён к «приличествующему покаянию перед королём в лице уполномоченной на то персоны», а также к конфискации всего имущества и содержанию в тюрьме – пожизненно. Вскоре из тюрьмы он бежал: ведь у него остались не только враги. «Первый капиталист в истории Европы» – генерал-капитан погиб в морском сражении. Между тем, предпринимательская деятельность Жака Кёра послужила для юга Франции началом экономического расцвета…

В Национальной библиотеке Парижа хранится портрет работы Дюрера «Якоба Фуггера» – самого великого из великих Фуггеров, знаменитого семейства эпохи Возрождения. Якоб 1 основал свои ткацкие мастерские в Тироле. Из семи его сыновей трое активно увеличивали семейное богатство, особенно набожный Якоб П, по прозвищу Богач.

Международные экономические магнаты Фуггеры были для эпохи Возрождения тем, чем были Ротшильды для XIX века. Вот лишь некоторые подробности из жизни великого семейства. В 1507 г. Якоб П – Богач одолжил Максимилиану Австрийскому 70.000 флоринов и в качестве залога получил владения Вайсенхорн, Мартеттен и графство Кирхберг, которые долгое время оставались в семействе Фуггеров, принося немалую прибыль. В 1519 г. Фуггеры предоставили заём на сумму 544 000 флоринов, необходимых для претендента на императорский престол Карла У. Позднее семейство владело фирмами и факториями, имело представительства и промышленные предприятия в десятках крупнейших городов почти во всех странах Европы.

У России более чем 1000-летняя история предпринимательства. Предприниматели в древней Руси долгое время не были выделены в отдельное сословие. В предпринимательской деятельности могли принимать участие полностью или «по совместительству» все слои общества, не исключая князей и бояр.

По словам византийского императора Константина Богрянородного (905–959 гг.), с ноября месяца, как только промерзали дороги и устанавливался санный путь, русские купцы покидали города и направлялись вглубь страны. Всю зиму они скупали по погостам, а также собирали с жителей дань в оплату за ту охрану, которую им давал город. Весной же по рекам, с полной водой, возвращались купцы в города. К тому времени подготавливались суда, на которых купцы отправлялись в Царьград. Плыли огромным караваном, состоящим из купцов разных земель – смоленских, любечских, черниговских, новгородских, вышегородских. Труден и опасен был этот путь. И только большая охрана спасала купцов от многочисленных грабителей. Проплыв Днепр, выходили в море, держась берега, так как в любой момент могли погибнуть на своих утлых судёнышках от крутой волны.

В Царьграде купцы торговали шесть месяцев. Они пользовались различными льготами, предоставленными им византийским императором. В частности, они могли продавать свои товары и покупать греческие, не платя пошлин; им выделяли бесплатно продукты питания и разрешали пользоваться баней. По окончании торга греческие власти выделяли купцам съестные товары на обратный путь и корабельные снасти. Возвращались купцы не ранее октября, а там уже снова наступал ноябрь и нужно было ехать в глубь страны, на погосты, распродавать то, что было привезено из Византии, и скупать товары для зарубежной торговли на следующий год.

Всё большее и большее число людей вовлекалось в эту экономическую деятельность, становясь кровно заинтересованными в её результатах. В первом древнерусском своде законов немало места уделено предпринимательству. Закон, в частности, строго отличает отдачу имущества на хранение – «поклажу» от «займа», простой заём, одолжение по дружбе, от дачи денег в рост из определённого условленного процента, процентный заём краткосрочный от долгосрочного и, наконец, заём – от торговой комиссии и вклада в торговое комплексное предприятие из неопределённого барыша или дивиденда… В своде законов дан определённый порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, причём различается несостоятельность «злостная» от «несчастной». Говорится также о торговом кредите и операциях в кредит.

Развитие предпринимательства в России носило в значительной степени преемственный характер. Изучение купеческих родов Верхневолжских городов показало, что 43 % всех купеческих фамилий занимались торгово-предпринимательской деятельностью от 100 до 200 лет, а почти четверть – 200 и более лет.

Центральное место в экономических мероприятиях России при Петре 1 занимает пополнение казны. Заботясь о доходах казны, Пётр 1 обратил внимание на развитие производительных сил страны, рост техники, производительности труда. Впервые в России начала развиваться широкая государственная деятельность в этом направлении.

Экономические функции государства понимались Петром 1 много шире, чем непосредственная хозяйственная деятельность органов государства. Государство, по мысли Петра, должно всемерно вызывать и поощрять частную инициативу, частное предпринимательство, учить своих подданных правилам цивилизованного хозяйствования, показывать людям, как «добрым экономом» быть.

В одном из знаменитых указов – указе от 5 ноября 1723 года о расширении в России фабрик, – отмечая, что мало охотников заводить фабрики, Пётр пишет: «…понеже наш народ, яко дети, неучения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают, которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят…»

Наиболее плодотворной была деятельность Петра 1 по развитию крупной промышленности. За время царствования Петра в России было создано 200 промышленных предприятий, в том числе 52 предприятия чёрной и 17 – цветной металлургии, 15 – суконной промышленности, 8 – полотняно-парусной, 9 – шелкоткацкой, 6 – писчебумажной, 14 – кожевенной, 10 – стекольной, 17 – по производству пороха, 23 – лесопильных и т. д.

Особое значение придавал Пётр частному предпринимательству в промышленности. Достаточных капиталов для создания крупной промышленности в стране ещё не было, важное значение получили поэтому инициатива и денежные средства самого государства. Военно-промышленные предприятия строились за казённый счёт. Но уже в начальном периоде петровских реформ к созданию крупной промышленности привлекались и частные предприниматели, например Демидов и Строганов.

Для организации крупных промышленных предприятий создавались компании. Казённые заводы передавались частным компаниям. Приказывалось долго на казённых деньгах заводы не держать: «…которыя мануфактуры и фабрики заведены и впредь завернуться казною… такие приводя в доброе состояние, отдавать партикулярным людям…» – записано в «Регламенте Мануфактур-коллегии».

Удельный вес казённого и частного предпринимательства виден из следующих цифр: из 52 предприятий чёрной металлургии было 22 казённых и 30 частных; из 17 заводов цветной металлургии – 13 казённых и 4 частных; из 8 суконных мануфактур казённых было 4 и столько же частных. В писчебумажной и кожевенной промышленности, в пороховом производстве казне принадлежали половина предприятий, а во всей крупной промышленности, созданной при Петре, 43 % предприятий возникли на казённые средства и 57 % – на частные. Таким образом, частный капитал в петровские времена преобладал в крупной промышленности.

Широко распространялась система привилегий купечеству, занятому промышленным делом. Владельцы промышленных предприятий, например, освобождались от всякой службы государству. Компаниям давались из казны денежные средства. Часто им передавалась земля, казённые строения, оборудование. Предприятия передавались компаниям бессрочно, с обязательством содержать их «в добром порядке», реже – на определённый срок. За плохую постановку дела предприятия обратно отбирались в казну, а в некоторых случаях был установлен денежный штраф с каждого участника компании.

На льготных условиях производилась оплата стоимости передаваемых компаниям казённых предприятий. Предприятия на определённый срок освобождались от уплаты торговых пошлин. Большое значение имело предоставление государством отдельным компаниям монопольного права на производство данного вида товара. Однако этот род привилегий не был характерен для промышленной политики Петра. Пётр хорошо понимал значение конкуренции для развития промышленности и, как правило, не допускал полной монополии частных лиц или компаний. «Регламент Мануфактур-коллегии» имел специальный пункт – «О неисключении других фабрик», где записано: «Надлежит Коллегии осторожность иметь, когда кому даётся привилегия для учреждения какой-либо фабрики, то других, которые такияж со временем учредить похотят, не надлежит выключать, чтоб их до того не допускать, ибо на ревности между заводчиками нетокмо размножение может происходить, но и достоинство оных, и деланные товары будут продаваться посредственною ценою, и сим образом подданным его величества не без пользы быти может». Конкуренция должна была допускаться, но с осторожностью, в узких рамках.

Особое значение для развития промышленности имела таможенная политика государства. Основой этой политики являлась защита отечественной промышленности от иностранной конкуренции. Но Пётр не считал целесообразным сразу же и полностью оградить русские промышленные предприятия от ввоза иностранных товаров. Промышленные компании, как правило, обращались с настойчивой просьбой немедленно запретить ввоз из-за границы таких товаров, которые производятся ими, и немедленно получали ответ, что ввоз будет запрещён только тогда, когда отечественное производство станет удовлетворять потребности страны.

Таможенные пошлины (сборы) считались Петром мерой, достаточной для охраны русской промышленности от иностранной конкуренции. Указом от 6 ноября 1723 года ввозная пошлина устанавливалась тем выше, чем больше развито отечественное производство данного товара. На основе этого принципа был разработан специальный таможенный тариф, имевший ярко выраженный протекционистский характер. Большинство ввозимых товаров было обложено пошлиной в 75, 50 и 25 % к цене ввозимых товаров, выраженной в рублях. Вывозные пошлины определялись также исходя из интересов развития отечественной промышленности. Резко были увеличены вывозные пошлины на некоторые виды невыделанных кож и на пряжу из льна и пеньки, так как эти виды сырья нужны были для отечественных мануфактур.

Наладить всё это было, конечно, весьма не простым делом. Сложным было, например, обеспечение огромных предприятий рабочей силой, особенно квалифицированными кадрами. В отличие от Англии, Голландии и многих других европейских стран, в России не было ни больших масс свободных от крепостной зависимости и оторванных от земли работников, ни вышколенных в цехах квалифицированных кадров.

На казённых мануфактурах работали мастеровые люди (кузнецы, плотники), принудительно собираемые для этой цели по указу царя и Сената из разных губерний, подсобные работы выполнялись приписанными к заводам крестьянами. На мануфактурах принудительно работали здоровые нищие, осуждённые и те, за кем числились недоимки, причём женщины посылались на прядильные фабрики. Уделялось внимание и подготовке квалифицированных кадров для промышленности: тщательно подбирались мастера за границей для обучения русских людей мастерству. Промышленные предприятия обязаны были иметь у себя учеников; широко практиковалась посылка молодёжи за границу учиться мастерству.

Способствуя росту крупной промышленности, Пётр вместе с тем принимал некоторые меры к развитию и ремесленного производства. Право записи в цех предоставлялось всякому ремесленнику, в том числе и крепостному крестьянину при наличии у него отпускного письма от помещика или приказчика.

Цены на товары, поставляемые государству частными предприятиями, устанавливались путём соглашения владельцев и казны, причём, как можно судить, например, по указу от 3 декабря 1713 года, казна стремилась использовать конкуренцию своих поставщиков для снижения цены. Продукция впервые утверждённых русских мануфактур была очень дорога. В 1723 году был издан указ – продавать товары с русских фабрик «не высокою ценою, дабы охотнее покупали, к томуж бы те товары, лёжа долгое время на фабриках не пропадали…»

Первыми суконными фабрикантами были купцы Сериков и Дубровский, фабрика которых возникла ещё в 1698 году. Крупнейшая суконная фабрика – «Большой Суконный Двор» в Москве принадлежала купеческой компании Щеголина с товарищами. Первая частная полотняная фабрика в России принадлежала компании торговых людей – Андрею Турке (или Турчанинову) и Цымбальщикову с товарищами.

Среди самых первых русских предпринимателей известны имена тверского купца Афанасия Никитина, оставившего записки о своих «Хождениях за три моря», ярославского купца Максима Затрапезнова, отца основателя Большой мануфактуры – Ивана Затрапезнова, царского любимца «Демидыча» – Никиты Демидовича, за заслуги в развитии горного дела возведённого грамотой от 21 сентября 1720 года во дворянское достоинство под фамилией «Демидов», горноразведчика Ивана Баташова – «Тульская оружейныя слободы купец».

Предприниматели Мальцевы дали своё имя целому промышленному району. Мальцевский заводской округ находился там, где сходятся три губернии – Калужская, Орловская и Смоленская, всего 2000 кв. вёрст, больше многих немецких графств: первый русский свекловичный сахар, первые русские рельсы для Николаевской железной дороги, первая русская машина для Петербургского Арсенала и Тульского оружейного завода, первый винтовой двигатель для парохода, первый пароход, появившийся на Днепре и Днестре. Во время Крымской войны в 1855–1856 гг. отсюда же ставились по дешёвой цене лафеты для русской армии.

К знаменитым фамилиям предпринимателей, героев многочисленных легенд, следует отнести династию Морозовых, братьев Рябушинских и братьев Прохоровых, о частной жизни, общественной деятельности и предпринимательстве которых написаны книги, читать которые не только интересно, но и поучительно.

«Выдающимся русским предпринимателем широчайшего диапазона» называли современники миллионера Василия Кокорева, разбогатевшего на винных откупах, организовавшего первый нефтеперегонный завод – с 1874 года «Бакинское нефтяное общество».

«Железнодорожным королём» называли миллионера Петра Губонина, принимавшего участие в создании многих новых предприятий, банковских (Волжско-Камский банк) и страховых (Северное страховое) обществ, общества «Нефть» и других.

«Финансовым гением» считался в своё время Алексей Алчевский, владелец банков, крупнейших угольных месторождений и металлургических компаний.

Сибирские купцы Второвы оптом торговали мануфактурой почти по всей Сибири. Их дело, акционированное в 1900 году, имело самый крупный основной капитал в этой области: 10 миллионов. После Рябушин-ского Второв был наиболее видной фигурой среди российской финансовой олигархии.