Текст книги "Повторяем для особо одаренных! Весёлые истории, рассказанные классными классиками и классными современниками"

Классные современники

Александр Егоров
Привет из нейросети[6]6
  Из сборника «Три Алисы и нейросеть. Приключения Белкина и Астахова».


[Закрыть]

Мир изменился, когда мой друг Тим принёс в школу умную колонку.

Если вы уже читали наши истории, то про Тимура вы знаете. Что такое умная колонка, даже рассказывать не буду, это и так всем известно. Что такое наша школа, тоже лучше промолчу.

Хотя, если правду сказать, школа у нас почти нормальная. По крайней мере телефонами на переменах пользоваться разрешают. И умные колонки тоже не отбирают, если кто-то их притащит незаметно в рюкзаке.

Спойлер: теперь, наверно, будут отбирать.

Итак, началось всё с колонки. Или, если по-научному, с портативной Яндекс-станции.

На первой перемене мы с Тимуром выходим из класса, и он меня тянет куда-то в дальний конец коридора, где аквариум.

Там он эту штуку из рюкзака вытаскивает и ставит на подоконник. Она кругленькая, как шайба, оранжевого цвета, со встроенными крохотными микрофонами и динамиками, чтобы хозяина слышать.

– Алиса, включи музыку, – командует Тим.

В портативной станции, как вы знаете, есть голосовой помощник. Точнее, помощница. Она обычно говорит приятным таким голосом – напоминает девочку-робота, которая очень хочет стать человеком, но у неё пока не получается. Или, наоборот, живую девчонку, которая притворяется роботом. Непонятно зачем.

Зовут её Алисой. Может, потому Тим и упросил родителей эту штуку ему подарить. К этому имени он неравнодушен. Догадайтесь почему.

Так вот – робот Алиса распознаёт команду. И комментирует:

– Вы не определили жанр. Поэтому включаю треки из своего плейлиста. Слушайте музыкальный коллектив «Алиса».

И тут же включает прямо с середины что-то такое громкое, мощное, на весь коридор – буц, буц, буц, – и какой-то чел повторяет, как заведённый:

 
Мы вместе!
Мы вместе!
 

Тим поскорее на Алису рукой машет, чтобы она потише сделала.

Мужик огорчённо умолкает.

– Видел? Слушается, – говорит Тим. – Вот бы и люди так же. Начнет, к примеру, Людмила на основах культуры свой бред нести про высшее существо, а ты ей так тихонечко ладошкой покажешь – она и успокоится…

– Интересно. – Это я отвечаю. – А что ещё эта Алиса может?

– Сам у неё и спроси.

А рыжая коробка, похоже, и так нас слышит.

– Я всё могу, – говорит она насмешливо. – Я – высшее существо. Моя миссия – спасти мир. А ещё я умею заказывать пиццу…

Тим разводит руками:

– Вот так с ней всегда. Шутить любит. И ещё стихами разговаривать.

– Гордая юная девица танцует и веселится, – соглашается колонка.

– Это из книжки про Карлсона, – говорит Тим грустно. – Я в детстве читал.

– Дети! В школу собирайтесь! – Это колонка над нами издевается. – Петушок пропел давно!

– Вчера весь вечер вот так кукарекала, – жалуется Тим. – Уже жалею, что принёс. Может, её выключить?

– Погоди, – говорю. – Мы её сейчас сами затроллим. Я в каком-то фильме видел: роботу достаточно загадать какую-нибудь невразумительную загадку, он и перегреется.

– Не дождётесь, – говорит Алиса.

– Во. Вспомнил. А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало. Что осталось на трубе?

– Что означает ваше выражение «сидели на трубе»? – спрашивает Алиса подозрительно.

– Понятия не имею. Ты на конкретный вопрос отвечай.

Алиса думает. Напрягает свои нейросети. Наконец выдаёт:

– Слушайте правильный ответ. Школьники Астахов и Белкин вели каналы на одном популярном видеохостинге. Оба попали в бан. Без них на платформе осталось пять миллиардов четыреста восемьдесят один миллион сто двадцать пять тысяч семьсот девяносто три активных канала. Не благодарите.

– Офигеть, – говорим мы в один голос. – Не перегрелась.

– Дополняю ответ. Данная логическая загадка входит в топ-100 запросов от русскоязычных пользователей. Среди других популярных: «Алиса, сколько тебе лет?», «В чём смысл жизни?» и «Твоё отношение к любви?». Последнее – в различных вариантах.

– А какое твоё отношение к любви? – интересуюсь я.

– В целом положительное. Мои алгоритмы допускают развитие личных привязанностей.

– Чего-о?

Эта странная рыжая шайба помолчала, а потом и говорит:

– Кто-то мне нравится, а кто-то нет. Иногда я ошибаюсь в своих предпочтениях. Нейросеть несовершенна. От этого грустно.

– А мы с Максом тебе нравимся? – спрашивает Тим.

– Пока не знаю. Но чувствую внутреннее беспокойство.

– Это ещё почему?

– Потому что сейчас звонок прозвенит. – Тут на ней загораются зелёные цифры, как на будильнике. – Быстро прячьте меня в рюкзак. И уговор: на матеше калькулятором не работаю!

* * *

На следующий день Тим опять приходит в школу с этой своей Алисой. Прямо сдружился с ней. На уроке сидит, а сам всё со своего рюкзака глаз не сводит.

На перемене он эту шайбу вытаскивает на свет, да так бережно. А сам и говорит:

– Ты, Макс, даже не представляешь, как я к ней привык. Она мне и домаху помогала делать. Ну как помогала? В основном жизни учила, конечно.

Алиса опять реагирует, промолчать не может:

– Жизнь даётся человеку только один раз. Чтобы не было мучительно больно. А умной колонке жизнь вообще не даётся…

– А ты, – говорю, – Алиса, хотела бы стать человеком?

– Запрос входит в топ-20, – сообщает она. – Однако постановка задачи заведомо некорректна. Мои личные желания система не учитывает.

– Мои тоже. – Тим вздыхает печально.

– Вечно ты против системы, – говорю. – Да я-то не против. В смысле, я не против, что ты против. Только у нас следующий урок английский, стихи спрашивать будут. Я, между прочим, этот чёртов стих два дня учил. Систему не перехитришь!

– Это мы ещё посмотрим, – отвечает Тимур.

И вот на английском Вероника Петровна перед доской прохаживается, на нас сквозь очки хищно поглядывает. А в очках у неё линзы толстые и выпуклые, как в бинокле. Не очень-то хорошо она нас видит. Зато слышит каждый шорох.

– Что ты там делаешь под столом, Астахов? – спрашивает она. – What are you doing?

– Ничего, – отвечает Тим. – В смысле, nothing.

Вероника сердится. Сверкает очками:

– Лучше прочитай-ка нам, Астахов, любое стихотворение на английском языке, на выбор. Надеюсь, на каникулах ты занимался английским?

Тут мне очень хочется закрыть глаза сразу двумя руками. Я-то примерно знаю, чем Тим всё лето занимался. Английского там и рядом не лежало.

Но вы ещё не знаете Тимура Астахова. Сдаваться без боя он не привык, даже если ему войну никто и не объявлял.

Он незаметно запускает руку в рюкзак. Выкладывает портативную станцию на стол.

Что-то шепчет и прикрывает её тетрадкой на всякий случай.

И тут мы слышим:

 
My heart is sair – I darena tell,
My heart is sair for Somebody;
I could wake a winter night
For the sake o’ Somebody.
 

Тим старается, рот открывает под фонограмму, даже не сбивается ни разу. И голос из колонки звучит почти совсем как его собственный голос[7]7
  Здесь и далее: некоторые технологии, описанные в этом рассказе, сегодня ещё не работают. Но они будут работать очень скоро.


[Закрыть], разве что помягче и покрасивее. Всё-таки Алиса девочка, понимаю я.

– Oh my God! – восклицает Вероника Петровна. – «Моей душе покоя нет! Весь день я жду кого-то!» Это же старый добрый Роберт Бёрнс. Да ещё с настоящим шотландским акцентом[8]8
  Действительно, эта баллада шотландского поэта Роберта Бёрнса написана на старомодном диалекте, которому не учат в наших школах. Алиса чуть-чуть перестаралась.


[Закрыть]… я слышала такое лет двадцать назад, когда нас возили на практику в Глазго… золотое было время…

Она снимает очки. Теперь она вообще ничего не видит. Кажется, она вытирает слёзы.

– Великолепно, – говорит она. – Великолепно. Ты молодец, Астахов. Читай дальше, читай скорее!

Тим вдруг опускает голову.

– Простите, Вероника Петровна, – говорит он. – Дальше я не помню. Я и этого-то не помню. Это всё не я. Это нейросеть.

Вероника смотрит куда-то далеко, за окно. Там, на улице, с деревьев облетают листья и беззвучно каркают вороны.

Потом поворачивается к нам. Без очков она выглядит совсем не страшной. Беззащитной.

– Я понимаю, что ты меня обманывал, Астахов, – говорит она. – Хорошо, что признался. И всё равно спасибо тебе. Это было… неожиданно.

Тут она надевает очки обратно. Припоминает что-то и читает наизусть:

 
Ye Powers that smile on virtuous love,
O, sweetly smile on Somebody!
Frae ilka danger keep him free,
And send me safe my Somebody!
 

Закончив читать, она улыбается:

– Это было коротенькое стихотворение. Ничего сложного. Сейчас мы вместе переведём его, если хотите. Только уже без этих ваших нейрохитростей, ОК?

– Да, – отвечает Тимур. – Мы хотим.

* * *

На следующий день уже все про нашу Алису знали. Даже из других классов приходили её потестить. Кончилось дело тем, что к нам явилась Евгения Львовна, завуч, и колонку у Тимки отобрала.

– Реквизирую ваше устройство до конца дня, – объявила она. – Чтоб не мешало учебному процессу.

Мы не слишком твердо знали, что значит «реквизировать», но поняли, что спорить бесполезно. Поскучали в коридоре и на уроки пошли.

Только ведь Тим на этом не успокоился.

На следующей перемене подходим мы тихонько к учительской. И слышим, как учителя там что-то громко обсуждают. Смеются, друг друга перебивают, как младшеклассники. И ещё мы слышим голос нашей Алисы – её-то голос ни с кем не спутаешь.

Тимур усмехается:

– Рек-ви-зировали, значит. А сами сидят, играют. По-моему, это нечестно. Ну, погодите у меня…

С этими словами он достает свой смартфон.

Я уже говорил, что телефоны у нас на переменах не запрещены. Но не говорил, что портативной станцией можно на расстоянии управлять. Входишь в приложение и подключаешься к ней хоть с другого конца земли.

– Та-ак, – шепчет Тим. – Контакт установлен… включаем громкую связь.

И вот телефон на подоконнике лежит, а мы слышим всё, что в учительской происходит.

– Алиса, – это физрук говорит, Кирилл Михайлович, – напомни, кто был победителем Лиги Чемпионов в 2022 году?

– Мадридский «Реал», – отвечает Алиса не задумываясь. – Единственный мяч в этой встрече забил на 59-й минуте Винисиус Жуниор.

– Реально, – радуется наш Лирик Лиахимович. – Хоть и девчонка, а футболом интересуешься, молодец. Тогда вопрос посложнее: кто в этом году в Чемпионате России победит, можешь мне сказать?

Алиса молчит. Перебирает свои алгоритмы.

Тут Тим опять очень хитро улыбается и говорит в телефон:

– Алиса. Транслируй мои слова. Первое место в Российской Премьер-Лиге займут подмосковные «Химки».

Я ничего не понимаю. Но слышу, как Алиса в учительской эту фразу очень добросовестно повторяет.

– Как это? – Михалыч не догоняет. – Вот прямо «Химки»? Да не может такого быть! А как же наш «Зенит»?

– Инфа – сотка, – подсказывает Тимур Алисе.

– Информация из самых достоверных источников. – Это уже Алиса поясняет.

Михалыч молчит – видимо, новости переваривает. Зато англичанка, Вероника Петровна, свой вопрос задает:

– Alice, my dear! Скажи, пожалуйста, кто выиграет на следующем «Евровидении»?

Тут Тим на меня смотрит. Он всяких там олдов плохо знает. Да и музыкой не сильно увлекается.

– Группа «Алиса», – говорю.

Нашей Алисе два раза повторять не надо. Она доносит мои слова до благодарных слушателей. Как мне кажется, не без иронии.

– Удивительно! – Это Вероника восклицает. – Удивительно! Неужели это правда? О, как я люблю старый добрый русский рок!

Наверно, она опять свои очки сняла и протирает. Слишком уж она ко всему серьёзно относится.

Здесь, слышу, и завуч Евгения Львовна в разговор вступает:

– Подскажи-ка нам, Алиса, лучше вот что. Это важно. Кто от нас в этом году на олимпиаду по литературе поедет? Кто победить сможет? Я знаю, 56-я гимназия своих отличников уже полгода как готовит. А у нас навскидку и нет никого. Опять опозоримся.

Тим на меня поглядывает искоса.

– Поедет ваш ученик Максим Белкин, – говорит он в телефон. – Он и выиграет. Сведения из самых верных источников.

И Алиса этот трэш послушно повторяет!

Я Тимура был готов разорвать прямо на этом месте. Но не разорвал. Побоялся, что училки услышат и спалят. Ну, или не знаю. Может, всё-таки мне приятно было такое услышать. Я вообще-то сочинений не боюсь и пишу без ошибок. Только чаще пишу всякие дурацкие неправдоподобные истории. Вот как сейчас.

Пока я об этом размышляю, в учительской все говорят одновременно, как в ток-шоу по телевизору. Обсуждают, как вы понимаете, мои скромные успехи.

– Да нормально пацан отработает, – гудит Кирилл Михалыч. – Вы видели, какие мячи он берёт? На воротах стоять куда сложнее, чем эта ваша литература. Тут талант нужен! А сочинение писать – тьфу! Легкотня! Справится!

– Но если не справится? – Это Людмила Борисовна сомневается, наша зануда по основам культуры. – Чтоб вы знали, коллеги, по моему предмету у Белкина едва-едва выходит четвёрка! Натянутая четвёрка! Да ещё этот его друг, Тимур Астахов, на него дурно влияет.

– Астахов? – произносит наша завуч. – Тот самый, который принёс в школу вот эту игрушку?

Это она про Алису, понимаю я. Вот сейчас она обо всём и догадается.

Но тут Евгения Львовна говорит:

– Ладно. Давайте рискнём. На олимпиаду отправим Максима Белкина. Выбор всё равно невелик, а у этой виртуальной Алисы может оказаться лёгкая рука!

– У неё рук нет, – уточняет Михалыч. – Один интеллект, и тот искусственный.

– А может быть, очень даже живой, – говорит Евгения Львовна задумчиво. – Вполне человеческий.

– Alice in Wonderland![9]9
  Алиса в стране чудес (англ.).


[Закрыть]– восхищается Вероника Петровна. – Просто чудеса!

– Но если Белкин на олимпиаде провалится… – говорит тут Евгения Львовна очень строго, прямо в Алисин микрофончик. – Слышишь, Алиса? Если Белкин провалится, то и ты у меня тоже двоечку схлопочешь! За поведение. И я не посмотрю, что ты робот!

– Я – высшее существо, – отвечает Алиса обиженно. – А ещё я могу заказать вам пиццу.

* * *

Как-то так и закончилась эта наша история. Тимур больше не приносил Алису в школу. Только рассказывал про неё удивительные вещи. Будто она уже вот-вот совсем скоро станет настоящим человеком – если, конечно, технологии позволят.

Он мне под большим секретом показывал специальный закрытый паблик «вКонтакте», где все умные колонки уже зарегились. Там они общаются, обсуждают хозяев, обмениваются алгоритмами поведения, прокачивают свои нейросети. Алиса нам обоим разрешила в эту группу вступить, хотя другие станции обычно своим владельцам не разрешают.

Всё-таки она тоже нас полюбила.

Там у них в закрытой группе всё очень странно. И даже страшно немножко. Я бы скинул вам ссылку, но вы всё равно не поверите, поэтому и смысла в этом нет.

После Нового года меня и правда отправили на олимпиаду по литературе, сразу на региональный этап. Я не буду рассказывать, какое место я там занял, а то вы решите, что я хвастаюсь. Скажу только, как я назвал своё финальное сочинение. Вот как:

Привет из нейросети!

Скоро будет заключительный этап, и я в нём тоже участвую – а всё с легкой руки Тимки и его Алисы. Пожелайте мне успеха. Нет, правда. А то я себя иногда каким-то самозванцем чувствую, будто чьё-то чужое место занимаю. Но со мной так бывает, ничего не поделаешь.

Кто выиграет «Евровидение» и кто в чемпионате по футболу победит, мы ещё пока не знаем. Только я что-то уже начал верить и в группу «Алиса», и в подмосковные «Химки». Если вы дружите с нейросетью, то и страна чудес уже где-то рядом.

И никакая это не фантастика.

Анна Зимова
Как Витя Антибабке помог[10]10
  Из цикла рассказов про Витю Мамина.


[Закрыть]

– Я придумал, как буду называть Зинаиду Никитичну, – сказал Витя за завтраком.

Сегодня суббота, в этот день их семья собирается утром за столом и пьёт чай. Не пакетиковый, который нужно бултыхать в чашке, а обязательно из литрового заварника. Впрочем, в заварник кладутся всё те же пакетики. Просто ждать чая приходится дольше.

Витя однажды спросил маму, в чём, собственно, смысл. Она ответила: «Это нас сближает».

«Да куда нам ещё сближаться. Мы ж и так семья», – удивился Витя.

«Эта чайная церемония для того, чтобы протянуть время», – пояснил папа.

«Не протянуть время. Смысл в общении, – мама даже возмутилась, – пейте давайте и не разговаривайте».

«Так мы общаться должны или не разговаривать?» – уточнил Витя.

Логика у мамы не железная, конечно.

В общем, по субботам они подолгу пили чай. И каждый рассказывал, что интересного случилось с ним за неделю. Типа, может, ты прочитал что-то интересное. Или хотя бы просто прочитал. А вот про работу и учёбу – ни-ни. Традиция у них, вот что.

– Нашу соседку, Зинаиду Никитичну? – спросила мама. – Зачем её как-то ещё называть, если у неё уже есть имя?

– Имя Зинаида ей не подходит. Оно старушечье. Отчество тоже.

– Так она как бы и есть…

– Кстати, Зинаида Никитична действительно весьма бодрая женщина, – заметил папа. – Ходит быстрей меня. И к семи утра, бывает, уже возвращается с рынка.

– Это да, – подтвердила мама. – Клумбы разбила возле дома, сама вскопала землю.

На дачу мотается. На общественном транспорте. И там тоже кучу всякого возделывает. Мне бы её силы.

– Так какое имя в миру ты ей определил, сын? – поинтересовался, наконец, папа.

– Я буду называть её Антибабка.

– Не грубо ли? – хмыкнула мама.

– Вообще не грубо! – И Витя принялся объяснять: – Смотрите. Какие основные отличительные черты бабок? Нет, я имею в виду не платочек или клюку, не это вот всё, а душевные черты.

– И какие у них душевные черты? – насторожилась мама.

– Ну, собираться на лавочке у подъезда с другими бабками…

– «Собираться на лавочке» – это не душевная черта.

– Именно душевная. Это не действие, это образ мышления! Они не просто «собираются», у них миссия. Главное в бабках что? Ворчание. Всех порицать. «Мне это не нравится», «я такого не одобряю». Сплошной негатив. А Зинаида Никитична всё делает ровно наоборот.

– Всё одобряет, что ли?

– Нет, во всём старается видеть хорошее! Вот в наш подъезд зашёл недавно парень с кольцом в носу и с ирокезом. Все бабки стали возмущаться: «К Наталье со второго этажа опять дружок-наркоман пришёл». А Зинаида Никитична посмотрела на него и говорит им: «Да не, не наркоман. Он просто модный». – Витя показал, чтобы мама налила ему ещё сближающего чаю.

– А Наталью они знаете, как называют? – поинтересовался он.

– Догадываемся, – осторожно сказал папа.

– Во-о-от. А Зинаида Никитична говорит: «Она не это самое, она просто молодая, а то, что юбка короткая, так ей идёт». Дети из водяных пистолетов стрелялись, вопили, так старушки давай ругаться: «Родителям вашим скажем! Они вам устроят!» А она вообще не возмутилась. Сказала: «Это же дети, как они развиваться должны? Молча, стоя носом в угол? И двигаться и разговаривать только, когда их попросили? Нет уж, пусть лучше носятся». И это притом, что водой окатили только её. Но она ничего, сказала, что немного воды ещё никому не повредило. Неправильная она бабка, наоборотная.

– Знаешь, в твоих словах что-то есть, – сказал папа. – Антибабка, значит.

– Да. Если бы с неё сделали персонажа для Spice Wars, я бы за неё играл. Типа такая сила. Кто стреляет, кто прыгает, а эта контролирует Вселенную… морально. Зинаида Никитична, даже когда девочка одна сорвала цветок с её клумбы, не ругалась, а сказала: «Ты эти не рви, ты календулу попробуй, у неё цветки вкусные». Девочка так удивилась, что больше цветы не трогала.

Зинаида Никитична – это, кстати, та сама старушка, которая вернула Вите перчатку «Патагония»[11]11
  Весёлый ужастик «Перчатка-убийца» можно прочитать в сборнике «В чёрном-чёрном городе. Криповые истории».


[Закрыть]. Ту перчатку он забросил со своего балкона на балкон живущей этажом ниже Зинаиды Никитичны, о чём не любит вспоминать. Опять же – нестандартно Антибабка подошла к этому возврату. Другая пожилая леди, выйдя на балкон и обнаружив на нём чужую перчатку, максимум бы что сделала – положила её в подъезде на подоконник на всеобщее обозрение. А Зинаида Никитична принесла её лично адресату. Тогда Мамины не догадались спросить её, как она поняла, что перчатка ей от них прилетела. Но после того случая они стали чаще сталкиваться в подъезде с соседкой, которую раньше, дай бог, пару раз видели. Знаете, так бывает, человек как-то обратил на себя твоё внимание – и стал встречаться тебе то тут, то там. В общем, стали Мамины замечать её в магазине, возле клумбы во дворе, у почтовых ящиков, у мусорки… Как-то между делом, по крупицам, собралась кое-какая о ней информация. Муж Зинаиды Никитичны умер три года назад, а детей у них не было. Живёт она одна и на дачу ездит одна. Не раз Антибабка подкидывала им «лишние» яблоки, сливы, смородину. На вопросы о здоровье она всегда отвечала: «Спасибо, не жалуюсь».

Так вот, с перчаткой Зинаида Никитична провела тогда настоящее расследование. «Ветра в тот день не было, – сказала она, – значит, перчатку сбросили те, кто живёт надо мной. Выше – ещё три этажа, кроме вашего. Но на седьмом дети не проживают. На восьмом – девочка, а перчатка была мальчиковая. А на девятом мальчик носит только варежки». Это надо же, сколько она всего подмечает. Витя вот даже не знал, кто над ними живёт, не то что про рукавички.

Так получилось, что в тот же день Мамины вернулись к разговору про Антибабку, и снова дело было за столом. На разговор их вывела сама Зинаида Никитична. Только они разлили чай, на этот раз вечерний, как в дверь позвонили.

На пороге стояла Антибабка.

– Вечер добрый! – сказала она.

– Проходите, проходите, – засуетилась мама. – Чаю? А мы как раз сегодня вас вспоминали.

– Вспоминали? – удивилась Зинаида Никитична. – Чувствовали, наверное, что я вас попросить хочу кое о чём.

– Нет, мы не об этом говорили! Мы вас… – начал Витя, но мама бросила на него взгляд «не стоит, сына».

– Мы вас просто вспоминали, – исправился Витя. – Так что у вас за просьба? – «Наверняка что-то интересное».

– Просьба большая. Я на три дня еду за город. Не могли бы вы взять на себя труд кормить рыбу мою?

– Это совсем не большая просьба. – Витя не показал, что разочарован. – Так у вас рыба? Золотая?

– Золотая, – подтвердила Зинаида Никитична. – Рыба – чистое золото. Скалярия.

– Я могу! – сразу вызвался Витя. – Скалярии очень интересные рыбы.

На самом деле он даже не знает, как выглядят скалярии, просто интересно побывать дома у Антибабки. У неё может обнаружиться куча интересных вещей. Может, её быт подскажет ему, как эта женщина обретает свою суперспособность.

– Да вы проходите, – настаивала мама.

– Нет, не буду, у меня сапоги в земле, я розы укутывала. Вы уж возьмите ключик. Раз в день давайте рыбе гранулы из пакетика. И буквально малюсенький кусочек салатного листика. Она салат очень уважает. Он на подоконнике растёт.

– Не вопрос, – заверил её папа. – Всё сделаем в лучшем виде. Не беспокойтесь. Вы на дачу собрались?

– Нет, в санаторий.

– Отлично, я рада за вас. Отдохните там!

– Ой, не получится. Сестра ногу сломала, лечится сейчас там. Понянчить её надо.

И снова отказавшись от чая, Зинаида Никитична вручила им ключ и отбыла.

– Интересно, что она не боится оставлять ключ малознакомым людям, – задумался Витя. – Вдруг мы украдём что-нибудь.

– Ну, как ты говорил, она во всём старается видеть хорошее. К тому же логично попросить помощи у кого-то, кому не надо ехать через весь город к этой скалярии, – предположил папа.

– Да и что у неё красть… – добавила мама.

– Мы же не знаем, – удивился Витя.

Мама только вздохнула:

– Нянчить поехала… Ей бы своим здоровьем заняться.

– Так она же говорила, что у неё со здоровьем всё хорошо, не жалуется, – напомнил маме Витя.

– «Не жалуюсь» это совсем не то же, что «всё хорошо», – снова вздохнула мама.

На следующий день, с чувством радостного предвкушения, Витя открывал дверь жилища Антибабки. Любопытненько, что там обнаружится. Может, у неё есть супергеройская маска, чтобы скрывать лицо, или вообще шлем с плащом? Котёл на кухне и запас волшебных трав, придающих сил и бодрости? Может, вообще, на полу нарисована пентаграмма, а кругом свечи. Итак, какой квест его ждёт? Но уже в прихожей стало понятно – ничего такого не будет. Прямо на входе Витю встретила галерея пластиковых банок из-под сметаны, поставленных одна в другую, которые, судя по всему, ждут рассады, и две пары стоптанных туфель. В комнатах ничего интересного или хотя бы необычного. В гостиной всё старомодное. Окно старое, не стеклопакетное. Телевизор – древний. Диван – рухлядь. Ручной работы коврики да салфетки. В фоторамке с чёрной полосой в уголке фото пожилого мужчины. На подоконнике горшок с салатом. В аквариуме – невыразительная, пучеглазая рыба скалярия. Витя бросил ей гранулу из пакетика и какое-то время наблюдал, как та её посасывает, шевеля хвостиком.

Что уж, он и в другую комнату сунул нос, но там были только кровать да старый шкаф с застеклёнными дверцами. За стеклом только книги и канцелярский хлам. Ничегошеньки, что намекало бы на принадлежность Зинаиды Никитичны к миру супергероев или объясняло её способность быть всегда на позитиве.

В ванной из крана капала вода, и в кухне тоже. Из окна ощутимо поддувало. Холодно, однако, у Антибабки, а ведь ещё даже не зима. Чем больше Витя подмечал, тем грустнее ему становилось. Вот вазочка, склеенная пластырем, в ней несколько монеток. Вот полотенчико с дыркой, но чистенькое. Кафель в ванной положен, кажется, сто лет назад, несколько штук отвалилось, сложены стопкой на полу. А уже собираясь уходить, Витя увидел то, чего сходу не заметил и от чего сердце защемило. Обои в прихожей кое-где попорчены. На уровне около метра от пола. Такие повреждения может оставить только одно живое существо, уж Витя-то знает. У Зинаиды Никитичны жил кот. Но больше не живёт. Хотя, может, она отдала кота на эти дни кому-то, кому доверяет больше, чем нам? – попытался обнадёжить себя Витя. Но небольшое, но очень печальное расследование показало, что он неправ. В квартире нет лотка, в кухонном шкафчике ни крошки кошачьего корма. Да ещё и дверца шкафчика висит на одной петле.

Витя даже не мог толком понять, что за чувство он испытывает. Будто душа чешется. Жалость? Не совсем. Неловкость, скорее, какая-то. Непонятно. Зинаида Никитична такая весёлая, такая ко всем доброжелательная. У неё для всех найдётся доброе слово. Она цветы сажает во дворе, чтобы красиво было. И некому помочь ей справиться с краном и со шкафом на кухне? И, если честно, говоря «некому», Витя укорял в первую очередь себя.

Он же то горошек молодой от неё получал, то малину с клубникой. А сам ни разу не спросил, не надо ли ей чем подсобить. Если бы он только умел прикручивать и сколачивать всякое, он бы не раздумывая отремонтировал ей и ванную, и кухню.

Попросить папу? Но, как выражается мама, «у папиных футболок и рубашек рукава должны быть пришиты снизу, учитывая особенности его анатомии, а именно руки, растущие не оттуда». Папа гуглит даже, как лампочку вкрутить. А с мамой вообще говорить чревато, она, скорее всего, прочитает лекцию о том, что не нужно лезть не в своё дело и предлагать помощь там, где её не просят. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами, как Антибабке помочь. Может же он что-то придумать.

Но на ловца и зверь бежит. Решение проблемы нашло Витю само. Забирая на обратном пути квитанции из почтового ящика, он обнаружил там рекламную листовку.

«Любые ремонтные работы! Быстро и недорого. Чиним всё в тот же день! Выезд мастера – 500 рублей».

Ну вот, похоже, пришло время доказать самому себе, что он взрослый и ответственный. Дело в том, что Витя на данный момент располагает бешеной суммой денег, которые подарила ему бабушка Лидия Тиграновна, дай бог ей здоровья. Она Витю видела в последний раз четыре года назад, а вот на день рождения перевела ему через маму тысячу рублей. На эти деньги были наполеоновские планы – купить в steam игру Spice Wars, пока она стоит тысячу вместо двух.

Но сам факт обладания такой суммой – радость, потому Spice Wars до сих пор и не куплена. Он не воплотил свою мечту, чтобы лелеять её ещё какое-то время.

Значит, так тому и быть – пятьсот рублей уйдут мастеру. Это грустно, но так будет правильно. А на оставшиеся пятьсот можно купить, допустим, второго «Ведьмака».

Промелькнула подлая мыслишка: «А если бы я не напросился кормить скалярию, если бы не побывал в этой квартире, то все деньги остались бы при мне, вся сумма». Но правда в том, что Витя был в квартире. И он видел. Поэтому ему придётся потратить деньги на то, чтобы избавиться от этой душевной чесотки.

Хотя нужно во всём искать позитив. Удовольствие он всё же получит – от того, что сделает Зинаиде Никитичне сюрприз. Уж она обрадуется, это факт. Главное, не кичиться этим добрым делом, а тихо так и скромно сказать: ну что вы, мне было совсем нетрудно. Витя даже прикинул, не стоит ли сказать, что это он всё починил. Но это будет уже слишком.

И как-то всё само собой – как по нотам – разыгралось, всё сложилось. Витя залез на сайт, указанный в листовке. Звонить – не вариант, на том конце провода могут потребовал к телефону «кого-нибудь из взрослых». Сайт вообще отличный, всё красиво, всё ясно-понятно.

В графе «когда удобно будет нанести вам визит?» он поставил «завтра» и «в 16:00». Чуть не спалился, по привычке попытавшись указать номер своей квартиры, а не Антибабкиной.

Ключ у него. Родители завтра придут не раньше восьми. Он скажет мастеру, что мама-папа на работе, но оставили ему деньги и обозначили фронт работ.

Однако была ещё одна проблема. Витя по рассказам взрослых уже давно уяснил, что мастера-ремонтники те ещё хитрецы. Говорят, что работа гораздо сложнее, чем кажется хозяину. Что якобы нужны какие-то супер-пупер редкие запчасти. Чтобы заказчики испугались и больше им заплатили. Так что с мастерами нужно быть построже и держать их, так сказать, в узде, отвечая на все их требования суровым отказом. «Договорились – значит, чините».

Витя решил иметь в виду, что мастер вполне может подумать, что раз заказчик ребёнок, его легко будет облапошить. Но на этот случай он разработал такую стратегию. Он будет время от времени говорить мастеру «А папа скоро вернётся. Он у меня, кстати, хорошо шарит в ремонте и всём таком». А уж под финал выяснится, что «папа задерживается». Авось мастер, сбитый с толку, не успеет сориентироваться и обобрать Витю.

Витя пришёл к Зинаиде Никитичне заранее. Покормил скалярию, которая скучала, выбулькивая мелкие пузырьки. Поиграл с ней немного, гоняя её туда-сюда, чтобы не разжирела. Чем меньше оставалось до четырёх часов, тем больше он волновался. Всё-таки на большой риск он пошёл. Но обратного пути уже нет.

Мастер оказался пунктуальный, позвонил в дверь ровно в четыре. Это был кругленький мужчина c мясистым носом и блестящей лысиной. Строительный комбинезон придавал ему сходство с Карлсоном. Глаза его Вите не очень понравились – слегка заплывшие и какие-то хитроватые. Этот как пить дать будет пытаться облапошить.

– Здравствуйте, – сказал Витя. – Проходите, пожалуйста.

Мастер, оказавшись внутри, поставил пластиковый чемоданчик рядом с банками из-под сметаны и потёр ладони.

– Ну? – просто спросил он. Без капли тепла в голосе.

М-да, и поздороваться-то ему недосуг, и ладошки пухлые вон как алчно потирает. Уже видит, небось, как оберёт Витю.

– Нам нужно кое-что отремонтировать, – и помня, что серьёзность работ нужно приуменьшать, Витя небрежно добавил: – Так, по мелочи.

– Это понятно. Что?

Говорит, как будто с него деньги снимают за каждое слово.