Текст книги "Капитан. Наследник империи"

Глава 5. Леонкавалло

Мальчишка шагал с предельно независимым видом, достаточно быстро, чтобы продемонстрировать свою способность оторваться от них в любой момент. При этом он всё время останавливался – то поправить идеально подогнанный колчан, то подтянуть мягкие охотничьи сандалии, сидевшие на ногах как влитые.

– Он же эльф, сударь капитан. Разумеется, он слышит нас.

– Ты был дурак дураком, – осуждающе сказал Немец, как будто этим глубокомысленным замечанием хоть что-то можно было исправить.

– Увы, в этом возрасте никто из нас не отличается ни глубиной ума, ни изысканностью манер.

Да, подумал капитан. Крепко Кави проняло, раз не спорит даже.

Хотя оно понятно: ты бы на сорок-то лет провалился – посмотрели бы.

Хотя ты и провалился… чёрт ногу сломит в этом всём.

– Кави! – снова окликнул капитан. – Молодой!

Молодой Кави подчёркнуто проигнорировал обращение.

– Я и сам далеко не стар, – заметил Кави-старший таким тоном, словно сомневался в необходимости этого замечания.

– Ты уверен, что прошло сорок лет?

– Ему… мне… однако же! Ну да пусть «мне»; мне сейчас сорок один. По людским меркам это… – принц поколебался, – около шестнадцати. Да, полагаю, сия оценка верна в достаточной мере.

– Тогда понятно.

Хотя и до этого было понятно.

Вообще – всё было понятно.

Непонятно было, что с этим «всем» делать.

– Куда его понесло-то? – спросил Немец.

– Он идёт к гробницам.

Ответ прозвучал уверенно – правильно: принц-то явно помнит, чем занимался сорок лет назад, – но непривычно просто, как будто Кави-старшему сейчас было не до словесных выкаблучиваний.

Капитан покосился на спутника, потом на эльфёнка. Оба вышагивали как-то по-особенному горделиво.

«Ага», – подумал Немец, но, секунду поколебавшись, решил всё-таки зайти издалека.

– Зачем через лес-то? Там понизу нормальная дорога, я так понял.

– Он же эльф, – снова совсем просто объяснил Кави-старший. – Кроме того, на северную дорогу ему… нам соваться нынче всяко не след.

– Это почему? – спросил капитан, со смиренным мысленным вздохом отмечая вероятность новых осложнений.

Кави зябко повёл ушами.

– Боюсь, принц Содара сочтёт подобную беспечность слишком щедрым подарком, – заявил он довольно мрачно.

Капитану показалось, что при этих словах и младший Кави как-то неуютно дёрнулся.

– Ещё один принц?

– Увы, сударь капитан, отнюдь не «ещё». Принц Содара – наследник императорского трона, Лорд-Хранитель Варты. И родной брат принцессы Севати.

– Ты тоже принц.

– О, но ведь я принц-консорт – супруг императрицы. Ни равновысокого социального положения, ни права престолонаследования не имею… да, правду молвить, и не особенно стремлюсь. Примогенитура в Варте полусалическая.

– Полу?

– Полу.

– Что ж ты сразу не сказал?

– Кроме того, – продолжил Кави, очевидно игнорируя насмешку, – я всего лишь эльф. Принц же Содара – как легко догадаться, человек, младший сын Адинама Доброго.

Последнее слово было произнесено с еле слышным, но на редкость многозначительным вздохом. Капитану стало ясно, что если этот Содара чего от папашки и унаследовал – то уж точно не доброту.

– Это он гвардию послал?

– Безусловно, – кивнул эльф, легко перепрыгивая очередное поваленное дерево.

Лес понемногу редел, самую чащу уже миновали. Капитан очередной раз отметил, что Кави-младший движется не наобум, а почти по прямой, обходя лишь самые упрямые овражки и загогулины.

Хотя теперь мальчишка шёл медленнее и явно прислушивался к разговору. Имя Содары явно заставляло эльфёнка нервничать.

– А ты-то ему чем насолил?

– «Насолил»?.. Впрочем, понимаю. Пожалуй, ничем не насолил. Он всего лишь застал нас с принцессой Севати, когда ваш покорный слуга обучал её искусству целоваться по-эльфийски.

– Горжусь тобой, – восхитился Немец, благоразумно не уточняя деталей эльфийского искусства. – Принцессе сейчас сколько?

– Шестнадцать.

– А. Ну, тогда нормально.

Капитан указал на эльфёнка:

– Это ведь на самом деле он учил?

– Безусловно, – согласился принц, – однако же в известном смысле и я тоже. Вынужден признать, я по-прежнему нахожу ситуацию, в которой мы очутились, несколько…

– Значит, ты принцессу целовал, а Содара вас застукал. Дальше что?

– Я бежал в лес.

– Погоди, забыл спросить: откуда здесь принцесса-то?

– О, в это время делегация членов императорской семьи, а также родовитого дворянства во главе с Лордом-Хранителем совершает традиционный осенний выезд к местам поклонения и возвышенной скорби. К гробницам, иначе говоря. В глубине леса, на краю северной дороги, разбиваются шатры, в коих знать Варты постится, предаётся еженощным бдениям и благочестивым размышлениям о природе собственного и всеземного несовершенства, а тако же и очистительным омовениям в водах близлежащих ирин.

– Выездной корпоратив, – сказал капитан, наблюдая за эльфёнком. Уши Кави-младшего выражали глубочайшее презрение к родовитому дворянству, бдениям и размышлениям. А тако же и омовениям.

– Вполне вероятно, – согласился принц. – Так или иначе, мне пришлось бежать в лес… и, позвольте заметить, именно к гробницам мы в настоящее время и возвращаемся!..

– Я уж понял. Что, крепко принцесса зацепила?

На этот раз эльф промолчал, и капитан даже почувствовал неловкость.

Ладно, не суть. Если уж эльфёнок шашкой по балде словил, под суд пойдёт, а всё равно туда же ломится – выходит, зацепила.

Даже завидно. «Така любовь, ну така любовь!..»

Хотя в шестнадцать… оно иначе и не бывает.

Ладно, не суть.

– Содара твой совсем зверь, или есть шанс договориться?

– Сур весть, – пожал плечами Кави, – теперь судить об этом сложно: мне не выпало счастия сделаться другом или хотя бы близким знакомцем Его высочества.

– Так и не помирились?

– Я убил Содару.

Мальчишка впереди ощутимо вздрогнул и сбил шаг. Он уже даже не пытался скрывать своего внимания к разговору.

Ай да Кави, подумал капитан. Матёрый эльфище.

Это как же это оно вырастает из таких-то вот влюблённых дураков?.. Ну да, лук охотничий, лёгкий, но если втихаря – запросто. Выследил, подкрался… небось ядом наконечник смазал… ну да, правильно.

– Отомстил?

Принц медленно качнул головой.

– Я убил Содару в честном поединке. На мечах.

Кави-младший резко повернулся на носках и так стремительно шагнул им навстречу, что кто другой мог бы, пожалуй, и отшатнуться.

– Ты врёшь! – яростно раздувая ноздри, закричал он в лицо принцу. – Содара – первый мечник империи, ты не мог его убить! А я вообще меча в руках не держал, ты всё врёшь!

– Увы, – очень спокойно сказал принц, – увы. К великому моему сожалению, я не лгу.

Капитан видел, что мальчишка поверил сразу, – не словам – интонации; так же окончательно, как до этого не мог поверить, – и сразу же поник.

– Неужели я вырасту таким подлецом?!. – пробормотал он.

– Кави, – негромко позвал Кави, – ну что ты?..

Кави-младший поднял влажные раскосые глаза на Кави-старшего, широко развёл уши и горько-горько спросил:

– А меня? Почему ты хотел убить меня?

* * *

– В принципе, молодой-то прав. Ты действительно собирался его убить… «в известном смысле».

Кави поморщился. Слова человека никак не способствовали взаимному успокоению; а успокоение теперь было необходимо крайне – ежели принц хоть самую чуть помнил себя в том возрасте… о суры! С какой безжалостной стремительностью летит беспокойное время.

– А сыр действительно приличный, – сказал человек, очевидно наслаждаясь скромной трапезой. – Овечий?

– Шашака, – в некотором раздражении ответил принц.

Всё же манеры сударя капитана иной раз приводили его в отчаяние. Сам Кави потратил годы, дабы в должной мере овладеть принятым среди благородных людей этикетом – и не просто овладеть, но сделать сей свод понятий и правил частью собственной натуры.

Впрочем, впрочем… возможно, Немец действительно столь знатного происхождения, что может привычно позволить себе даже и демонстративное пренебрежение правилами приличий. Увы – это роскошь, эльфу совершенно недоступная.

– Отличный сыр, – сыто произнёс капитан, откидываясь спиной на ствол раскидистой друпады.

Кави-младший только фыркнул и отвернулся.

«О да, – подумал принц, с удивлённой нежностью рассматривая себя самого – на сорок лет моложе, – каким же был я тумулом…»

Однако немедля, хотя и с некоторым усилием, он вернулся к более важной нынче теме разговора.

– Ритуал отнюдь не предполагал того, что представляется тебе убийством, Кави…

– Прекрати называть меня так! – тут же взвился юный эльф. – Ты утратил право сквернить это имя своим бесчестным языком! Ты вообще не я!..

– Пожалуй, – согласился принц, – но я тот, кем тебе суждено было стать.

– И вовсе враньё. Я бы никогда, ни за что таким не стал. И уж точно не стал бы отнимать чужое тело!

– Твоё тело мне не чужое, – тихо гордясь собственным терпением, сказал Кави-старший, – в сущности, в известном смысле это и моё тело.

– А как всё-таки с этим ритуалом-то вышло? – вмешался сударь капитан. – Ты должен был с ним местами поменяться или что?

Принц вздохнул и задумался, тщась подобрать объяснения, которые удовлетворили бы человека, притом не ущемив наново обострённого восприятия Кави-младшего.

– Я ни в коей мере не колдун… – сказал он, с глубокой душевной теплотою вспоминая Дурту, – мой давний и верный друг изыскал в старинных свитках описание ритуала, позволяющего перенести сознание зрелого человека – или эльфа – в его же собственное, но более юное тело. Предполагалось, что в ходе такого переноса я буду вынужден утратить изрядную часть памяти, знаний и навыков, однако основные, определяющие черты личности сохраню. В сущности, речь идёт не об отъятии тела юного Кави в моё исключительное владение, – юный Кави снова возмущённо фыркнул, – отнюдь нет! Наши манасы должны были бы слиться в единое целое, гармоничное целое! Одарённое притом лучшими свойствами как меня зрелого, так и юного меня же.

– Погоди, это всё понятно, – сказал сударь капитан. – «Зрелого»… ты другое объясни: я правильно понял, что ты должен был здесь же и очутиться?

– Верно, – признал принц, – в пределах Вишвы, но на сорок лет ранее. И ежели вопрос ваш сводится к причинам, которые привели к моему появлению в вашем мире, да к тому в прежнем теле, в одежде и с Пагди – то увы, причины сии остаются для меня не меньшей загадкой, нежели для кого бы то ни было ещё.

Что же; он попытался. Разумеется, Дурта бы дал многажды более простое и ясное объяснение произошедшему… пусть, возможно, и не всегда избегая слов грубых и излишне прямых.

– А это я тебя в своё тело не пустил, – заявил юный Кави с интонацией преувеличенно мстительной. Заметно было, сколь глубоко захватила его эта история.

О да, с молодым Дуртой они некогда и сошлись на почве взаимного увлечения «нечистым искусством». Вернее молвить – увлекался человек… эльф довольствовался ролью мишени, на коей начинающий колдун оттачивал свою редкую язвительность.

Принц улыбнулся картинам прошлого.

Увы – он слишком давно живёт с людьми… и слишком стремительна человеческая жизнь, чтобы оставалось в ней подобающее место для неспешных воспоминаний.

– Ну допустим, – разумеется, подстегнул беседу сударь капитан. – Что б там ни было – а мы все здесь, и вас теперь сразу двое.

– Меня – один, – немедля влез Кави-младший, – а этого я вообще не знаю. Может, он самозванец вообще. Вот это как, например, он принцем стал? Варта – империя людей, а я эльф!

– Севати, – негромко сказал принц.

– Севати? – переспросил Немец, наблюдая мучительно краснеющие уши юного эльфа. – Ах, Сева-ати!.. Да ты, принц, ходок был тот ещё, оказывается.

– Ничего такого, – сказал Кави-младший, неуютно ёрзая на бревне, – мы просто… И я всё равно не стану убивать Содару!.. Он великий воин и единственный наследник престола.

– Я убил его не из-за принцессы… – мягко сказал старший эльф, – хотя мы оба знаем, что именно послужило первоначальной причиной враждебности принца Содары. Увы, тогда у меня не было выхода – пришлось потребовать поединка Ритам, иначе меня лишили бы жизни… не просто жизни, но и возможности оправдаться перед Севати, спешу отметить.

– Зачем ты пришёл?.. – спросил юный охотник после продолжительного молчания. – Зачем вообще… ритуал и вообще?

– Мы не сумели изыскать иного способа, поверь. Варте предстоит падение… Варта падёт через каких-то сорок лет, и в её крушении есть немалая доля и нашей с тобой вины.

– Империя падёт? – проговорил Кави-младший, в явном изумлении воздевая розовые уши. – Но я же ничего не сделал, мы с принцессой только целовались…

Однако смущение помогло ему немедля опомниться и преисполнило привычным скепсисом.

– Варта не может пасть, – снисходительно сообщил юный тумул, – у империи самая сильная армия на свете, конница и вообще. Рыцари, катапульты – я видел в Нагаре.

Сударь капитан хмыкнул, демонстрируя скепсис куда более высоких качества и стойкости.

– И боевые маги! – добавил юноша таким тоном, словно рассуждал о совершенно неодолимой силе.

Что же, подумал принц, в те годы сложно было бы ему иметь отличное мнение.

– Имперские маги вовсе не являются панацеей, Кави, – сказал он, – они всего лишь позволяют усилить боевые качества иных родов войск. Кроме того, обрушившиеся на Варту бедствия вовсе не непременно носят характер…

– Что такое панацея, я не знаю, – заявил Кави-младший, – а только маги – это сила! Они могут зачаровать стрелы и вообще. И меч тоже. И сделать так, что ты идёшь – и никто тебя не услышит, даже эльф.

– Вот это полезно, – сказал сударь капитан, выплёвывая веточку, которой изволил ковырять в зубах во время беседы. – Самое то для диверсионной работы. И что, полное шумоподавление? И огнестрел можно заколдобить… заколдовать?

– Нет же, сударь капитан, вовсе нет, – снова поморщился принц. – Мыслимо ли представить себе эльфа, который в лесу – в своей родной стихии! – не услыхал бы приближения челове…

– Сидим очень спокойно, – произнёс почти над самым его ухом весёлый мужской голос, – и тогда все останутся живы. Покамест.

За спинами окаменевших сотрапезников хищно и сладко воскрипели плечи изготовленных к выстрелу тяжёлых имперских луков.

* * *

Вот так, капитан. Эльфы-то ладно: они по жизни… эльфы. Но ты-то с чего разлопоушился? Там смерть два раза миновал – решил, здесь она тебя не достанет?

Достанет, капитан, ещё как. Ей ведь всё равно: к эльфам не убежишь. Ни от смерти, ни от жизни.

А может, и достала.

Может, та граната… Кави-то так и не сумел объяснить, с какого перепугу их обоих вышвырнуло в эту… Вишву, что ли. Вдруг всё это, вот это вот всё – просто предсмертный бред? А на самом деле валяешься ты в подмосковном лесочке, на сырой осенней земле, и майор Рябышев, сука полицайская, попинывает сапогом твой без малого трупик.

С удовольствием попинывает… как вот эти вот пинали.

Капитан покосился на конвоиров. Били слабо, без души. Его. А вот эльфов…

То ли конкретно Кави слишком звонко принцесс целует, то ли у них тут вообще эльфы вроде русских в РФ – третий сорт… а месили ушастых знатно. И связали куда строже, и раздели до самых до трусов, вернее, набедренных таких обмоток-тряпочек, вроде как у сумоистов. На взгляд капитана – лучше б вовсе нагишом, чем такое носить.

А ему самому оставили и штаны, и куртку, и – хоть стой хоть падай – пистолет. Правильно: не нож, не меч, не лук – вынули из накладного кармана, покрутили в руках, да и сунули обратно.

Лихие парни эти гвардейцы. У себя в роте – гонял бы цуциков, от стеночки до стеночки.

Кстати, сильно убеждало: огнестрел здесь действительно неизвестен. Человек, знакомый хотя бы с примитивнейшим кремневым пистолетом, назначение «макарова» распознал бы наверняка и сразу.

«Калаш», правда, отобрали, – как и снайперку у Кави, – сейчас с автоматом возился сам Содара.

Принц лениво восседал на коне, накинув поводья на луку седла и управляя одними ногами. Выглядел он от силы лет на двадцать, но капитан уже знал, что здесь это вполне приличный возраст. Опять же – наследник, Лорд-Хранитель. Что бы этот титул ни означал.

Принц поймал взгляд Немца и всё с тем же ленивым видом придержал коня, чтобы телега с пленными успела его догнать.

А чует.

Правильно: и выжидал момент, когда капитан будет готов и расположен к разговору.

Толковый офицерик-то. И что полевого допроса не закатил – тоже в его пользу: дуриком врагов повсюду не ищет, отношений портить не желает, к садизму не склонен…

– Капитан, – утвердительным тоном сказал Содара, поравнявшись с телегой.

– Капитан, – согласился Немец, примечая, с каким тщательно скрываемым недоумением принц разглядывает его одежду.

– Варта не воюет с Пачимом.

Ага. Что ж за «Пачим» такой?

Соседняя страна? Если с Вартой не воюет – нехудо быть оттуда.

А если наоборот?.. А тогда, капитан, это принц тебя ловит.

Думай, капитан, думай. Майором тебе, ясно, не бывать – а думать-то всё равно надо.

Кави, подлец такой, не успел дать вводную. Ну как тут воевать-то?

– Не воюет, – согласился Немец.

Секундная задержка от внимания Содары не укрылась. Неизвестно, к каким он там выводам пришёл, но подъехал ещё ближе, поправил массивный меч на поясе, а свободной рукой приподнял автомат. Принц держал «стопятку» правильно, за рукоять, и Немца эта правильность совсем не порадовала.

– Это оружие, – сказал Содара. – Что это?

– Оружие, – с удивительной рассудительностью ответил капитан. В другой ситуации, конечно, как-нибудь отшутился бы… да вот что-то не тянуло на шутки.

– На шутки потянуло? – грозно привставая в седле, спросил Лорд-Хранитель. Для такого молодого и не слишком тучного мужчинки багровел он что-то больно легко.

За спиной тоненько хихикнул, но тут же снова застонал избитый гвардейцами эльфёнок.

– Ты человек, – тут же успокаиваясь, сообщил Содара. – Что ты делал в компании мятежников?

– Карбонарии, – невинным тоном произнёс капитан, – налетели сподвижники. В чёрных плащах. Бросили в густую рожь.

Играл он, конечно, опасно. Зато ему было весело.

Главное – когда весело, а, капитан?

Хотя… да нет, ничем он особо-то не рисковал. Сразу не убили, стругать не начали – глядишь, обойдётся. Заодно столицу здешнюю осмотрим.

Да и не чувствовал он в Содаре этом никакой такой враждебности. Бдительность – это да, это святое. Сам бы ведь примерно так и действовал.

Что они там про суд-то говорили?

Помнится, Кави из аналогичной ситуации выкрутился… а он-то вообще один был. И не этот кабанеро нынешний, а тот, мелкий ещё эльфёнок.

Повернуться?.. Нет. Помочь мальчишке он не сможет, а привлекать внимание конвоиров незачем. Зато Кави-старший рядом – чуть глаза скоси.

Немец напряг и снова расслабил кисти. Верёвка рыхлая. Связали тоже так себе, на общий узел.

Он мысленно усмехнулся: освободиться – раз плюнуть. Повернуть ладони, правую кисть поверх левой, упереться большим пальцем…

Кави-старший поднял синее лицо, слабо покачал головой: не надо.

– Не бойся, человек, – тихонько произнёс за спиной голос Кави-младшего, – тебе ничего не будет, ты же человек…

– А ну! Отр-родье… – прорычал один из конвоиров.

– Тихо, – сказал Содара, и за телегой сразу сделалось тихо, – привал.

Капитан, сколько мог, распрямился. С вершины холма, где располагался на ночлег маленький караван, хорошо было видно реку.

Конные дошли бы за пару часов, с повозками – ещё примерно день пути.

* * *

– День – это много, – с неприятным ленивым намёком проговорил ражий гвардеец. – Всякое случиться может.

– Всякое, – согласился Немец.

Голос сударя капитана звучал более чем спокойно, и теперь Кави уже в какой-то мере даже сожалел, что не позволил человеку оказать сопротивление гвардейцам Содары. Столь замечательно умелый и опытный воин, да ещё с чудесным оружием…

Впрочем, себе самому Кави лгать не сумел бы: в действительности его покорность при захвате объяснялась безусловным нежеланием причинять вред законной власти Варты; а именно Содара, как ни суди, ныне олицетворяет сию власть.

Быть может, проведённые у трона десятилетия, когда сам Кави являлся вторым лицом в державе, так ничему его и не научили – но власти он не взалкал. Более того, привык относиться к своему нежданному возвышению ежели и не с пренебрежением – ибо никакое могущество не прощает небрежения, – то с изрядной долей иронии. Муж императрицы, мало того – нечеловеческого происхождения муж… роль, правду молвить, сомнительная.

О, то ли дело Содара!

Кави помнил, сколь тяжелы были его первые годы во дворце, когда воспоминания о поединке Ритам сохраняли свою мучительную остроту. Все придворные – и всех прежде сам он – долгое время не могли забыть безобразие той схватки. Однако же человеческая память куда милосерднее эльфийской… и честная бескорыстная служба империи не может остаться не вознаграждённой людским признанием.

Но нет же, нет! Пусть Содара живёт. Варте предстоят великие испытания, и законный наследник на троне империи послужит своему народу многажды лучше, чем эльф, вознесённый во власть капризом судьбы.

– А что эльф-та? Эльфов много…

Ответа сударя капитана Кави-старший не разобрал – в ломкой соломе рядом заворочался Кави-младший. Парнишке досталось сильно: привычкой к подобным избиениям юный эльф-охотник обзавестись, разумеется, не успел. По счастию, Содара быстро пресёк рвение своих гвардейцев… что же; принц с младых ногтей считался человеком чести.

Жаль, что нынче Содары в лагере не было: утром принц почувствовал лёгкое недомогание и в намерении развеяться отправился в верховую прогулку по окрестностям. Его присутствие, без сомнений, утихомирило бы гвардейский пыл.

– Довезти довезём, а насчёт живыми – указаний не было. А принц-та – он далеко, принц. Так шта-а…

Охранник закашлялся. Вообще говоря, после проведённой в лесу ночи многие в караване выказали признаки лёгкого телесного неблагополучия. В иных обстоятельствах Кави посочувствовал бы занемогшим; однако сочувствовать сему мерзавцу – о, это было бы уж слишком.

– «Захочу – повешу, захочу – прирежу», – сквозь кашель процитировал ражий мерзавец похабную городскую песенку, – а то вон у щенка уши отхвачу. А шта? Законный трофей. Девкам-та ихние уши нра-авятся!..

Кави в ярости заворочался, но поднять голову возможности не было.

– Мелкого не трожь, – произнёс голос Немца. – Такой тебе совет.

– А то шта?

– А то огорчу до невозможности, – сказал сударь капитан. Судя по интонации, он тако же цитировал некий источник.

– Дык шта ты мне сделаешь-та, «советчик»?

– Ну вот, например.

– Э, э, не шали! Гва…

И голос ражего, не успев претерпеть возвышение до полновесного призыва о помощи, захлебнулся хрипом, сипением и, наконец, полной, удивительно приятной тишиною.

Затем почти сразу же слуха принца коснулись ласкающие звуки коротких, каких-то даже учтивых ударов, словно босая лошадь вздумала пару-тройку раз лягнуть в мягкий живот зазевавшегося конюха.

– Извини, принц, – сказал Немец, разрезая путы, – на бычьё тупое я и у себя насмотрелся, с души воротит.

Связанные за спиной кисти рук оказались свободными.

Кави перевернулся на спину и, морщась от притока крови к пальцам, сорвал кляп.

– Судя по манере общения, этот из армейских, происхождения низкого.

Он наскоро взворошил куль с их пожитками. Городская стража не побрезговала бы, проверила всё и всяческое имущество задержанных. Но гвардия… о, гвардия выше того, чтоб копаться в пожитках лесных эльфов – Пагди, слишком узкие и бедные ножны которого впопыхах были приняты за немудрёную дубинку, оказался небрежно брошен в общую кучу. Кави мало не с нежностью забрал своё оружие и лишь затем кинул быстрый взгляд на охранников. Ражий гвардеец кургузой тушею валялся у костра. Второй, безмолвно и болезненно продремавший последние полчаса, судя по всему, даже и не успел проснуться.

– Дерьмо у вас гвардейцы, – сказал Немец, на ходу примечая взгляд принца, – но жить будут.

Кави с лёгким сомнением – пренебрежение сударя капитана всё же было не вполне справедливым – кивнул, выпростал из-под спутанных волос уши и прислушался. Вокруг было тихо, более никто в лагере не заметил происшествия. Человек возился с младшим.

– Приношу вам свою искреннейшую благодарность, сударь капитан, – сплёвывая соломенную труху, церемонно произнёс Кави. – За вызволение из постыдного плена не только меня самого, но и…

– Просто Немец, – сказал человек. – Надо было сразу валить.

– Увы, сие означало бы – рискнуть жизнью принца Содары.

– Правильно, лучше нашими, – преувеличенно серьёзно согласился Немец. – Идти-то можешь?

– Отчего же, сударь капитан, вполне.

Но Кави тут же сообразил, что человек обращался не к нему. Вернее, к нему – но, так сказать, младшего образца.

Младший образец, расплываясь в судорожной улыбке, кивнул:

– Я пойду, сам, ты не думай. И ты…

– Да сколько ж мне эльфят-то по лесу таскать?.. – вопросил пространство человек, бодрым ответом юного эльфа очевидно не удовлетворённый.

– Кони, – сказал Кави-старший.

– Кони… – согласился Немец после секундного размышления.