Текст книги "Записки миллионера"

Дейк и Арни

С переездом в новый дом одна страсть, с которой Дейк так и не мог справиться, исчезла сама собой. Самое интересное и удивительное то, что и в новом дворе люди бегали, катались на роликах, кричали, задрав голову, кому-то на балконе. Реакция Дейка ровнялась нулю. Он послушно шёл рядом, не взирая на всю эту суматоху, как самая воспитанная и умная собака на свете, всем своим видом говоря: «Ну, вот видишь, дело-то было вовсе не во мне, а в той истеричной дамочке-провокаторе».

– Ладно, беги, гуляй, – подаю команду, и отстегиваю карабин.

Здесь не было того пустыря, что был за старым домом, летом заросшего травой ,с разбросанными там и здесь кустарниками, а зимой покрытого слоем снежного одеяла, по которому Дейк нарезал круги и чувствовал себя хозяином. Здесь всё было компактнее. Вольер с ограждением из сетки-рабицы размером с теннисный корт, покрытый смёрзшимся гравием. Пара щитов, лестница да брус, слегка припорошенные первым снежком. Особенно не разгуляешься. Дейк, лихорадочно вдыхая воздух уткнувшимся в замёрзшую землю носом недовольно фыркнул и поднял голову.

«Удивительные вы всё-таки создания, люди. Ведь прекрасно знаете: у собаки должна быть своя территория. Она её должна метить. И как, по-твоему, я должен это делать? Здесь всё на сто раз помечено, поделено и нарезано » – Дейк ещё раз взглянул на меня и засеменил в дальний угол.

– Гуляй давай, нечего мне недовольство своё показывать, – буркнул я, поднял воротник, и натянул получше перчатки, не май месяц. Было зябко, некомфортно. В такие минуты я завидовал кошатникам. Ни тебе вечерних прогулок, ни утреннего подъёма, который не отменяется ни в выходной, ни в праздничный день. Поставил лоток, засыпал чего там они сыпят, налил молока, погладил по спинке – все довольны и счастливы. И так круглый год. Ну, разве что кроме марта-месяца.

У Дейка март-месяц был 12 раз в году. Это и была его вторая страсть, если первой считать нечастые забеги с дамочкой из соседнего дома. Хотя… Какая это была страсть? Так, страстишка, небольшое увлечение. Этой же страсти Дейк отдавал себя всего, без остатка, стоило ему учуять суку с течкой. Не важно, какой породы, возраста, роста, веса и окраса. Будь-то догиня ростом с телёнка или чуть не стелящаяся по земле такса. Когда я наблюдал со стороны за его попытками исполнить намеченное, мне вспоминались картинки из книги «Камасутра». Но если в книге люди предаются этим, порой не мыслимо как выполнимым, кульбитам по взаимному согласию , тем самым упрощая трудности исполнения, то в собачьей жизни всё иначе. Не зря бытует поговорка: сука не захочет – кобель не вскочит. Но это незыблемое для собак правило с Дейком не работало. Вернее, работало – но только наполовину.

Почуяв в очередной раз суку с течкой, Дейк с округлёнными от радости глазами и высунутым языком, подбегал к ней и без знакомства и ухаживания ,– а чего время терять, сейчас подбегут хозяева и конец любви, – пытался осчастливить её и себя. Хотя скорее себя, чем её. Потому что она, крутясь, изворачиваясь и кусаясь, визжала: «Э-э-э, ты откуда такой прыткий? Угомонись, парень, тут, знаешь, сколько таких желающих крутится?» Но Дейк уже не слышал. Тут-то и проявлялась его способность к «Камасутре» или попросту к акробатике. Через мгновение он был сверху, сбоку, снизу – да как угодно, главное – ввязаться в процесс, а там как пойдёт – таков был его принцип. Принцип был, а вот результата – нет. Потому что хозяева всегда успевали оттащить её и дать оплеуху ему. Дейк стоял в стороне с пеной у рта, получив от меня лёгкого пинка, в недоумении глядел, словно на предателя. Дейк не понимал моего поступка, его горящие глаза, словно глаза Цезаря к Бруту, вопрошали: «И ты, Витя?!»

Но опаснее, и даже страшнее, для меня – и авантюрнее, азартнее, наполненными приключений и стычек до крови для него – были собачьи свадьбы. Стоило ему завидеть издалека такую процессию остановить его угрозами, криками или ласковыми словами, да хоть целой пачкой рафинада, было не возможно. Дейк пулей срывался с места, врезаясь в стаю, и был фантастически счастлив, забыв о своей чистокровной породистости, удаляясь вслед за королевой, бежавшей впереди своры голодных, грязных, уставших дворняжек. А для меня и семьи наступали дни и ночи переживаний, езды по рядам гаражей, садовых товариществ, пустырей, расположенных в нашем районе, в поисках страстолюбца.

– Лишь бы под машину не попал или дворняги не загрызли, да и простудиться может, умереть, – чуть не плача, говорила жена.

К счастью, Дейк всегда возвращался живой. Не всегда, правда, в хорошем виде и состоянии, но живой.

Вот и в этот раз шли уже вторые сутки, а Дейка всё не было. Надвигалась ночь, и, как назло, разыгралась метель.

– Как он там, где он сейчас? Голодный, холодный, среди дворняжек, – в очередной раз повторила жена. – Ты же, вроде, в вольере гулял с ним, как он убежал-то?

Сам недоумеваю, даже представить не мог, что он перепрыгнет через сетку вольера.

В который раз мысленно прокручивал, как неожиданно и быстро всё произошло. Вроде бегал по вольеру, всё было нормально, спокойно – и вдруг раз! Навострил уши, поднял морду, ловя в воздухе только ему уловимые запахи, и тут же сорвался с места перепрыгнув ограждение.

– Ко мне, – крикнул я, потрясая в воздухе поводком.

Куда там. Напоследок Дейк оглянулся, как бы говоря: «Вить, думаю, ты меня поймешь. В конце концов, один раз живём. Тем более жизнь моя собачья по рождению и определению короткая, не то что у вас, людей».

Два часа ночи. Жена ворочается, не давая мне заснуть, всё прислушивается, не скулит ли возле подъездной двери Дейк.

– Спи давай, – говорю я, – никуда не денется, прибежит. Час назад выходил на улицу, снег идёт, но не холодно, – успокаивал я её.

– Тише, по-моему, скулит или лает?

– Да никто там не скулит. Ветер просто завывает.

– Ну, оденься, сходи, вдруг это он прибежал и скулит.

В очередной раз не одевая брюк, нехотя сую босые ноги в зимние сапоги, натягиваю дубленку, поднимаю воротник и выхожу в подъезд. Слава богу, что живём на втором этаже и для спуска не требуется много времени. И вот я стою у подъезда, всматриваясь в темноту. Снежинки залетают за воротник, ветерок, подхватывая снежную позёмку, подныривает под полы дублёнки. Свежо. Бодрит. Два часа ночи. Голые коленки начинают слегка подрагивать, а зубы – постукивать. В голове одна, но прочно сидящая мысль: «Только приди – убью». Последний раз оглядываю двор, берусь за дверную ручку и… Словно тень или приведение, из-за угла дома появляется Дейк. Некоторое время смотрим друг на друга, понимая, что мы думаем об одном и том же. Я думаю: «Я прибью тебя, точно». Он думает: «Точно, он меня прибьёт».

– Что? Нагулялся? Ну-ка давай бегом домой. Завтра поговорим.

Дейк, опустив морду просачивается в приоткрытую дверь, с видом чистосердечного раскаяния, понимания и осознания вины.

– Дейкуша, где же тебя носило, голодный, еле ноги волочишь, – вскочила с постели жена. – Вить, только ты его не наказывай, он и так еле на ногах стоит, посмотри, как исхудал, бедненький. Как бы не простыл, не отморозил чего, он же гладкошерстный.

– Да что ты милая, я и не думаю наказывать. Его поощрить даже надо и пожалеть. А то, что я два раза за ночь выходил на холод почти в одних трусах и, хочу заметить, тоже, знаете ли, не длинношёрстный, чуть всё там себе не отморозил, – это всем пофиг.

– Может, поесть ему дать? – жалостливо продолжала жена.

Дейк сидел в прихожей, опустив голову. На миг мне показалось, что он спит сидя. Почти закрытые глаза, передние лапы предательски подкашивались, и, казалось, он сейчас просто рухнет на пол. Иногда он поднимал тяжёлую, словно с глубокого похмелья, голову, чуть открывал глаза: «Люди, вы о чём? Какая еда? Спать, спать, спать».

– А ну бегом в ванную, – включая свет и открывая дверь, сказал я. – Посмотри, какой ты грязный, помятый, подранный весь.

Дейк привычно поставил передние лапы на край ванной и посмотрел на меня. Сделал попытку запрыгнуть в неё, но тут же оставил эту затею. Медленно повернул виноватую и уставшую морду, посмотрел на меня: «Вить, не могу, веришь, нет? Сил нет, помоги, всё равно ведь стоишь. И, пожалуйста, сделай водичку погорячее – продрог жутко.

Я оторвал от пола его задние лапы, и Дейк, словно морской котик, соскользнул в ванную. Направив на его спину струю тёплой воды, выжал приличную порцию геля .

Дейк глубоко и протяжно выдохнул.

«О да, именно это мне сейчас больше всего и нужно. Горячий душ и спать. Спасибо, Вить, ты не представляешь, как я тебе благодарен. И пожалуйста, за ухом и холку намыль и почеши получше. Да, вот так, именно так. Знаешь, мне кажется, эти дворняги меня блохами наградили».

Дейк сделал вялую и неуверенную попытку почесать задней лапой у себя за ухом. Раз, другой дрыгнув лапой, он оставил затею, засыпая в движении.

– Ладно, вставай, хватит, тут тебе не спа-салон. Я понимаю, как же ты устал, измотался, бедненький. Может, уснёшь прямо здесь, в ванной?

«Кстати это идея, я бы не отказался, – пытаясь встать и стрясти с себя остатки воды, всем своим видом показывал Дейк. – Вот так и рухнул бы прямо здесь и проспал денёк. Но если ты хочешь, чтобы я отправился спать на своё место, то помоги вылезти. Разморило, пипец, лапы от дна ванной оторвать не могу».

Я набросил на его спину полотенце, потом, обмотав и вытащив пса, понёс на лежанку. Он с благодарностью взглянул на меня, а я вспомнил слова из народной сказки: «Битый небитого везёт».

– На, съешь хоть немного, – я протянул ему кусок курицы.

На удивление шустро он проглотил её, почти не жуя.

– Держи ещё, – оторвав небольшую часть тушки , сунул ее в полуоткрытую пасть. Сидя на корточках, перед лежащим Дейком, я наблюдал картину, которую никогда в жизни ни до, ни после не видел. Передо мной лежала спящая, немного похрапывающая ,с закрытыми глазами жующая собака.

Взглянув на часы, поплелся в спальню. Спать оставалась ещё целых четыре часа. Спасибо, Дейк, ты настоящий друг.

До сих пор не знаю точно. Действительно ли мой друг хотел сделать мне приятный подарок, помня, что я люблю собак. Либо всё-таки, как я не без оснований подозревал, он сам хотел избавиться от такого подарка и поэтому подарил его мне. То, что это тот ещё подарочек, я понял, как только трёхмесячная бультерьер Арни, а именно так звали подарочек, перекочевала из его дома в мой.

В 90 е мы, конечно, были знакомы и с компьютером и инетом. Ну, как знакомы? Слышали, что это такое. Хотя далеко не в том понимании и объеме как знакомы и пользуемся им сейчас . Чаще всего в нашем сознании компьютер ассоциировался с тем на чём можно было поиграть. До сих пор с ностальгией вспоминаю первую свою приставку "Sega" с играми " MORTAL COMBAT" или "MARIO".

Полноценного компа коих сейчас в каждой семье, да не по одному, тогда не было. Как не было "Википедии" или форумов, где можно без труда найти информацию или компетентное мнение по тому или иному вопросу. В общем ,что такое бультерьер я узнал с трудом «достав» книгу об этих милых и удивительных собачках, прочитав её от корки до корки. И был здорово удивлён. Потому что по описанию внешности бультерьеров, моя Арни подходила под классический экземпляр этой породы, но вот что касается характера… Как ни вглядывался я в Арни, пытаясь найти описываемые в книге характеристики, такие как «достаточно умны и сообразительны, природная врожденная дисциплина и даже высокий интелект», – ничего этого в Арни не было. Ну, разве кроме того , что я также вычитал в книге – «необыкновенное упрямство» «британский разбойник» терпимы к боли и жадны до еды. Эти качества она демонстрировала ежедневно .

Действительно – упряма она была до бесконечности, да и разбойничала по полной. Начинался разбой, как и положено у пиратов, с нападения и захвата. Противником с самого первого дня был определён Дейк. Предметом захвата – всё, что ему же и принадлежало на правах собственности и по определению. Всё. От игрушек и места постоянной дислокации, до еды. Попытки Дейка что-то доказать и отстоять свои права наверняка имели бы успех, если бы не моё вмешательство с криками или нотациями:

– Как тебе не стыдно, ты взрослый, здоровенный детина, а обижаешь того, кто тебе и до колен даже не дорос. Ты же в десятки раз старше ее.

Вот и сегодня началось всё по классическому сценарию.

Дейк лежал на своём любимом месте, в кресле, на котором он проводил дни на протяжении последних нескольких лет считая себя законным и единственным хозяином. Считал. Пока не появилась Арни. Лежал не обращая никакого внимания на провоцирующую и крутившуюся внизу Арни. Скорее всего ,он еще не забыл мою оплеуху за то ,что отбивая атаку Арни, достаточно сильно укусил её, и та скуля и визжа ретировалась на свое место. Иногда Дейк поворачивал голову, смотрел на неё сверху вниз гордо и снисходительно. Потом переводил взгляд на меня, будто сожалея и недоумевая одновременно , как мне в голову пришла идея принести в дом это чудо. «Вить, ладно бы у тебя не было вкуса. Но ведь когда-то ты купил меня. Выбрал лучшего, так сказать. Посмотри на меня. Высокий, стройный, длинноногий, один окрас чего стоит, тёмный шоколад, шерсть блестит. А сейчас ты принёс в дом вот ЭТО? Это точно собака? Уверен? Больше на поросёнка похожа. Посмотри на ее морду, на эти свинячьи глазки. Я уже не говорю про короткие ножки и окрас. Нормальные породистые псы просто по определению не могут иметь такой окрас. Белая в пятнах… Это что – корова?» – тут Дейк зевнул, высунув и изогнув дугой язык, отвернулся.

Наступил час кормления собак.

Дейк привык, что его кормят примерно в одно и то же время. В другое время его миска, возвышающаяся на специальной стойке сантиметров 80 от пола, всегда была чиста до блеска. Дейк ел степенно, я бы сказал – культурно и не торопясь. Чего не скажешь об Арни. Та с такой жадностью и упорством набрасывалась на еду, словно её не кормили несколько дней.

Дейк, если не считать его заскоки с дамочкой и гонками в свадебной стае, в принципе был псом воспитанным. Многие команды выполнял легко и четко. Я подавал команду «сидеть, ждать», а сам уходил на кухню, выкладывал еду в миску, возвращался – и подавал команду: «можно».

Сейчас всё происходило так же, но с одним исключением. Я сначала закрывал собак в комнате, шёл на кухню и выкладывал еду в чашки. Затем возвращался в комнату, давал Дейку команду «сидеть», а Арни удерживал как мог. За холку, за ноги, за шею, лишь бы хоть как-то удержать на месте. Услышав запах еды, команды «сидеть», «нельзя» для Арни исчезали. В общем, это нормально, учитывая, что дрессировал я её первый месяц.

Дейк сидел как по струнке, словно понимая: это момент, когда он может в очередной раз продемонстрировать свою воспитанность и манеры. Поднимал на меня глаза, словно хотел сказать: «Вот так ведут себя приличные собаки, а не так, как этот поросёнок. Визжит, вертится, словно её неделю не кормили ».

Ещё мгновение – и я даю команду «можно». Дейк встает и идет на кухню. Арни же срывается с места как будто ее пчела ужалила в одно место . Для того, чтобы попасть на кухню, собакам нужно пройти (это о Дейке) или пронестись (это об Арни) по коридору, повернуть налево, оставляя сбоку двери ванной и туалета. Дейк, сделав пару шагов, оказывался на корпус впереди Арни. Не сказать, что бы он шёл вразвалочку, но и не бежал, чай не с голодного мыса. Арни срывалась с места, но всегда теряла позиции, потому что, скользя лапами по паркету, оставалась на одном месте. Затем всё-таки получала сцепление лап с паркетом, набирала скорость – но тут возникала новая проблема. Поворот на 90 градусов, в который у неё никогда не получалось вписаться. Зато она с регулярным постоянством вписывалась в туалетную дверь. Дверь с грохотом открывалась, Арни, перелетая через порог, ударялась об унитаз, при этом её лапы ни на секунду не останавливались, скользя теперь уже по кафельной плитке, и бежала дальше. Влетала на кухню, с разбега набрасываясь на еду.

«О! Арни? – удивленно вскидывал бровь Дейк, на секунду поднимая морду от миски. – Ты где была? Опять в туалете? Опять головой об унитаз? Ну ничего, с тебя не убудет».

Думаю, любой владелец собаки на полном серьёзе будет утверждать, что его питомец умеет улыбаться. И я его полностью поддержу. Дейк же не просто улыбался, он смеялся глядя на Арни. Вот и сейчас он смотрел на нее сверху вниз, саркастически улыбаясь, показывая ряд белых зубов: «Эй, свинка, – скалился Дейк, – тебя вообще есть не учили?». Одновременно сам, аристократически выгнув шею, выбирал, какой бы кусочек повкуснее выудить из миски.

Арни была маленькой, поэтому её ещё не научили поведению. Она ела много, быстро, всё. Всё – это значит и своё и чужое. Пока Дейк грациозно, словно боясь запачкаться, вытаскивал кусочки из миски, она уже вылизывала остатки, гоняя свою миску по полу. Поняв, что ловить там больше нечего, Арни встала на задние лапы, пытаясь стащить кусочек из большой и глубокой миски Дейка установленной на специальной стойке. Стащить кусочек не получилось, потому что миска перевернулась, упав и накрыв Арни полностью. Дейк от такой наглости, неожиданности и грохота падающей миски отскочил в сторону. Миска, словно панцирь большой черепахи, передвигалась по кухне, из-под неё раздавались чавкающие звуки. Кусочки еды оставались на полу, но тут же панцирь, словно пылесос-робот, возвращался, зачищая поверхность пола до блеска. Дейк переводил округленные глаза с миски на меня «Нет, ты видел такое когда-нибудь?»

Сняв миску-панцирь с Арни, я увидел совершенно довольную морду. Морда икала, глаза закрывались. Морда хотела спать. Я подхватил мою обжорку на руки и понёс в ванную. Дейк поплёлся в комнату занимать своё кресло. С такой соседкой не ровен час – и его можно лишиться.

Поза Дейка в кресле – это поза сфинкса. Вот и сейчас он лежал словно высеченный из камня. Сама грациозность. Картину слегка портил язык, вывалившийся от жары из пасти. Двигаться не хотелось. Тем более играть. Да и было бы с кем. С Арни, что ли? Это наглое создание чуть только прижмёшь – тут же визжит , а потом жди окрика: «Не обижай маленьких». А эта «маленькая» была невыносимо наглой, дерзкой и пренеприятнейшей для Дейка собакой. О справедливости и говорить не приходиться. Один к одному , как у людей. Появляется в семье младший ребёнок – всё лучшее ему. От игрушек до одежды и лакомств. А вот все шишки – старшему, прав он или нет.

Арни подбежала к креслу и, встав на задние лапы, посмотрела на Дейка. Дейк – само спокойствие и благородство. Вполне мирно и как-то по-отцовски даже что-то пробурчал и, сделав глубокий выдох, положил морду на лапы.

«Отстань, Арни, у тебя свои территория и игрушки, у меня – свои. Давай жить мирно».