Текст книги "Эдуард Стрельцов – гений русского футбола"

Виктор Хохлюк
Эдуард Стрельцов – гений русского футбола

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ

© В.Н. Хохлюк, автор-составитель 2020

© Книжный мир 2020

На Стрельцова ходили!

Не было другого футболиста, о котором говорили бы так много, долго и разноголосо, как об Эдуарде Стрельцове. И это не было суесловием, пустым перемыванием косточек. Как был он на поле человеком видным, крупным, узнаваемым с первого взгляда, природой вылепленным для футбольных подвигов, так и все обстоятельства его жизни игрока были крупными, резко очерченными, драматичными, открытыми, удобными для того, чтобы вокруг них посостязаться во мнениях.

Он начинал… Пусть помогут тютчевские строки: «…когда весенний первый гром, как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом». В 1954-м ему семнадцать, но уже вся Москва прослышала, что в «Торпедо» появился Стрелец. Фамилия-то ещё какая – словно нарочно придуманная для центрфорварда! Мальчишеский русый чубчик, угловатость, стеснительная улыбка, а вымахал повыше своих взрослых товарищей, сила в нем играет, ноги сами бегут широченными шагами. Тогда только что расстались с футболом Пономарёв, Бобров, Бесков, Федотов, Пайчадзе, Соловьёв – целая плеяда центрфорвардов разного покроя, и кто-то должен был явиться им на замену. Одного Симоняна было мало, без классных «девяток» люди футбола себе не мыслили. Стрельцову были рады, как продолжателю, юнец этот утверждал всех в мысли, что не оскудела земля на центрфорвардов, все идет, как полагается.

В первом своем сезоне он себя ещё не знал, погромыхивало вдалеке. А во втором гром грянул прямо над головой: Стрельцов двинулся на ворота. Взыграла его рельефная мускулатура, придавая его массивности послушную ловкость, вынося в мгновение ока туда, куда рвалась его жаждавшая атаки душа, и приседали на своей белой линии в страхе вратари, сбивались с ног защитники, не зная, как остановить надвигающуюся махину. Это было потрясение основ: какой-то малый из юношеской команды завода «Фрезер» вынудил всех испытанных мастеров и тренеров ломать голову, как играть против него. «Торпедо» было на вторых ролях, впрямую не конкурировало с тогдашними лидерами, московскими «Динамо» и «Спартаком», однако «проблема Стрельцова» жгла и будоражила всё футбольное общество. Молодой центрфорвард уже тогда быстро из торпедовского превратился в общего, «нашего»: в сборной он дебютировал в Стокгольме и забил в ворота шведов три мяча.

В 1956 году 19-летний Стрельцов в списке 33-х лучших футболистов СССР признан центрфорвардом номер один. На Олимпиаде в Мельбурне в самом головоломном матче, с болгарами, Стрельцов забил гол, спасший от назревавшего поражения и открывший путь к победе, – словом, выручил. В финале с югославами его, правда, тренер Гавриил Дмитриевич Качалин вывел из состава, предпочтя сыгранную спартаковскую пятерку форвардов во главе с 30-летним Симоняном, и золотой медали Стрельцов не получил. Интересно, что тогда многим казалось, что он не ущемлён, впереди было столько международных турниров, на которых он не мог не прогреметь!

Приближался чемпионат мира, первый, в котором приняла участие советская сборная. В отборочном турнире ей выпало провести дополнительный матч с поляками на нейтральном поле в Лейпциге. И там Стрельцов открыл счёт, наши победили 2:0, и теперь – дорога в Швецию. Все у нас тогда ждали этого чемпионата с уверенностью, что советская сборная не подкачает, а может быть, и привезет «Золотую богиню». Что и говорить, расстановку сил в мировом футболе мы видели в розовом тумане, о бразильцах судили по клубу «Атлетика португеза», гостившему в Москве, и ничего, кроме жонглирования, не показавшему. Сборную ФРГ, тогдашнего чемпиона мира, наши дважды обыграли в товарищеских встречах. Побеждали на стадионе «Динамо» знаменитые клубы Англии, Италии, Югославии, Венгрии, да и недавний успех на Олимпиаде в Австралии что-то значил. Но что было, несомненно, так это то, что команда у Качалина и впрямь сложилась как на подбор.

И тут, незадолго до выезда, стряслась беда. Стрельцова обвинили в совершении тяжкого проступка, после которого его не было ни на футбольном поле, ни дома шесть лет, а двое других – защитник Огоньков и правый крайний Татушин – были дисквалифицированы. Сборная отправилась в путь с «заплатами» – без трёх основных игроков. Я был командирован на чемпионат в Швецию, и до сих пор меня, как очевидца, то и дело спрашивают: «А если бы тогда были Стрелец и Татушин с Огоньковым, могла бы наша сборная взять первый приз?» На вопросы такого рода ответов не существует. «Если бы да кабы…» Но сам по себе этот вопрос, живущий долгие годы, передает горечь обманутых ожиданий, испытанную тогда многими.

Стрельцов вернулся в «Торпедо» в 1965 году. Было ему 28. Тот и не тот. Те же мускулатура, массивность, размашистый шаг. Облысевшая голова, движения помягчавшие, замедленные. Дерзостные порывы сменились рассудочностью, осмотрительностью. Молодого центрфорварда сменил футболист с той же фамилией, который уже не надвигался на ворота, как гроза, а приближался к ним, ведя за собой партнеров, комбинируя заодно с ними, деля голевые шансы. И мы открыли для себя другого Стрельцова. Со многими форвардами случается такая перемена, но происходит она постепенно, от сезона к сезону, здесь же совершилась сразу, круто. Ждали одного, появился другой. Однако этот другой оказался настолько интересен, что того, молодого, если и не выбросили из головы, то отложили в сторону, в прошлое. И занялись новым, голы по-прежнему забивающим, но хладнокровно, как бы при случае, а более всего ведущим игру, ищущим небывалые продолжения, щедрым и терпеливым, чье главенство в команде теперь выражалось в умудренности старшего. И тот, Эдик, Стрелец, был фигурой, и этот, Эдуард Стрельцов, пользовался на поле правами ферзя.

Есть книга «Вижу поле». Её написал Стрельцов в содружестве с литератором Александром Нилиным. Мне кажется, что Стрельцов имеет право быть довольным книгой, – она одна из лучших в жанре футбольных мемуаров. И название у неё точное.

Чемпионат СССР по футболу 1966 года. Матч между «Торпедо» и «Спартак»

Не о книге я хочу сказать (она сама за себя говорит), а о впечатлениях, из неё вынесенных. Автор, Стрельцов, смотрит на нас с её страниц не просто человеком размышляющим (это в порядке вещей, хотя в большинстве мемуаров авторы – информаторы, события комментирующие с простоватой безапелляционностью), а и сомневающимся, избегающим скоропалительных выводов и приговоров, признающимся, что допускает и иные истолкования того или иного события, роли какого-то человека. Следя за ходом его мыслей при чтении, я всё время видел его одновременно на поле. Он и играл так – не настаивая, что возможно одно-единственное решение ему известное, а иные не годятся. Он был высокого мнения о футболе. Мало сказать, что любил его, он его ещё и уважал. Не он оказал честь футболу, играя в него, это футбол его одарил, позволив в него поиграть на больших стадионах. Скромность? Нет, тут посложнее: высота взгляда истинного мастера, которому открыты возможности его дела, скрытые от поверхностных наблюдений, да и им самим не реализованные сполна. Такое отношение звезды к футболу и к себе внушает полное доверие. Он играл и искал, играл и думал, играл и страдал, если не получалось. Когда мне иногда доводилось видеть Стрельцова на трибунах, наблюдающего за игрой, я чувствовал, что он продолжает искать и думать – настолько он уходит в себя.

И ещё одно впечатление. В книгах знаменитых футболистов чемпионаты, турниры, матчи, поездки, случаи, разговоры так плотно пригнаны друг к другу, что невольно думаешь: «Вот как интересно пожил человек!» В книге Стрельцова этого пёстрого антуража не много. Это прекрасно, что автору нашлось, чем его заменить. Но и грустно. Человек, которому так много было дано, которому на роду было написано стать фигурой мирового значения (говорили и говорят: «А мог бы стать как Пеле, чем он хуже?»), остался за пределами главной фабульной линии своего времени. Имел возможность выступить на трёх чемпионатах мира и на трёх чемпионатах Европы, а не был ни на одном. «Торпедо» в его отсутствие, в 1960 году, сделалось командой-эталоном. В 1964 году торпедовцы чуть-чуть не дотянули до чемпионского звания – проиграли тбилисскому «Динамо» дополнительный матч в Ташкенте. Стрельцова с ними не было.

Только однажды ему удалось пережить успех. Это было в первый год после возвращения. Он вёл вперед своё «Торпедо», забил больше всех, осенью стал чемпионом страны и вновь, как в юные годы, в списке «33-х лучших» был назван первым центральным нападающим.

Два раза подряд, в 1967-м и 1968 году, журналисты избирали его лучшим игроком года. Обычно результаты голосования бывают связаны с достижениями клуба или сборной, где находился лауреат. Но в 1967 году «Торпедо» осталось на 12-м месте, в 1968-м – на третьем, а Стрельцова вывели из сборной, и он не поехал на финальную часть чемпионата Европы. Конъюнктура явно была против него. Однако над конъюнктурой возобладала незаурядность мастера. Интересно, что после того, как в мае 1968 года его вывели из сборной, он в чемпионате страны заиграл легко и молодо, забил 21 мяч, словно знал, что больше ему так не играть. Ещё в двух сезонах Стрельцов появлялся на поле, но голов уже не забивал.

Большие игроки, хотим мы того или нет, вспоминаются нам в той команде, где они блистали, заодно со своими партнёрами. Их оттуда не выдернуть, да и не нужно. Даже Пеле я не могу представить помимо Гарринчи, Диди, Жаирзиньо, Герсона, Тостао, помимо сборных Бразилии 1958-го и 1970 года. Стрельцов, однако, сам по себе. И со своей судьбой, и со своей игрой. Когда об игроке в качестве высшей похвалы говорят, что зрители «ходили на него», нередко это выглядит преувеличением. На Стрельцова в самом деле ходили.

Лев Филатов (г. Москва), 1986 год

Детство «Стрельца»

Эдуард Стрельцов родился 21 июля 1937 года в Московской области, в посёлке Перово. Отец будущего футболиста, Анатолий, работал столяром на заводе «Фрезер», а мать, Софья Фроловна – в детском саду.

Эдик – сын фронтовика. Детство Эдуарда было тяжёлым: после начала Великой Отечественной войны Анатолий был мобилизован в РККА, служил в разведке; в годы войны захватил множество «языков», ни разу не был ранен. В сорок третьем году отец Стрельцова приезжал с фронта на побывку. Его сопровождал ординарец. Столяр с завода «Фрезер», с четырьмя классами образования, Стрельцов-старший уходил на войну рядовым – и стал офицером разведки.

«Отец у тебя везучий, – объяснял Эдику ординарец, – столько «языков» на себе притащил, а на самом ни одной царапины…».

Встреча с отцом в 1943 году стала предпоследней в жизни младшего Стрельцова. На фронте Стрельцов-старший познакомился с другой женщиной, с которой у него начался роман, и спустя несколько месяцев после визита домой он оставил Софью с ребёнком, а после окончания войны уже с новой семьёй обосновался в украинской столице – Киеве.

Этот же ординарец сообщил зачем-то матери Эдуарда, что у отца на фронте есть женщина – и мать написала отцу, чтобы тот домой после войны не возвращался. Первая жена Стрельцова-младшего, Алла, считала причиной всех бед своего непутевого супруга безотцовщину.

За всю послевоенную жизнь Эдик увидел отца лишь однажды, уже семнадцатилетним игроком команды мастеров, в Ильинке, когда хоронили деда, тоже работавшего на «Фрезере». И там же, после поминок, на ровном месте возник конфликт. Кто-то полез на Стрельцова-старшего с топором. Сын, здоровый парень, испугался: псих этот топором может убить папу. «Что ты, сынок, – успокоил его отец, – мне его топор…». И, отобрав у «психа» топор, закурил. Эдик ещё до войны помнил: справившись с какой-либо экстремальной ситуацией, отец всегда спокойно закуривал. И на обложке мемуаров Стрельцова великий футболист был изображен с зажжённой сигаретой…

В 1944 году Эдика зачислили в первый класс школы № 439. Большого усердия в учёбе он не проявлял, однако двоек не получал и на второй год за неуспеваемость не оставался. Из школьных предметов наибольший интерес юный Стрельцов проявлял к истории, а также очень любил занятия физкультурой.

Его мама – Софья Фроловна была родом из Рязанской области, из крестьян. Пережив инфаркт, она получила инвалидность, и чтобы помочь ей, Эдик после семилетки пошёл работать слесарем-лекальщиком на завод «Фрезер».

«Он у меня очень добрый, внимательный, – рассказывала Софья Фроловна – Наверное, сама жизнь сделала его таким. Никогда не забуду тот вечер. Эдику было лет двенадцать. Начинало смеркаться, а он всё гонял во дворе мяч с ребятами. Зову его: «Поздно уже, иди домой». Пошёл. На ходу спрашивает: «Мама, кушать есть?». Что ответить? Ком застрял в горле… Он остановился, уставился в меня голодными глазами. А у меня слёзы: «Нет, сыночек… И жмых кончился». Так и лёг спать голодный. А я себе места не нахожу. Вышла во двор, села на лавочку и плачу. Соседка из другого подъезда увидела меня, посочувствовала, и принесла кусок хлеба и пять рублей. Вернулась домой, разбудила сына и даю ему хлеб. А он: «Мама, ешь сама. Ты болеешь – тебе нужнее». Когда я отказалась, он предложил: «Давай тогда пополам…».

Софья Фроловна считала, что Эдик – «вылитая я». Но Эдику хотелось быть похожим на отца. «Я и похож, – говорил он мне, – только у него вот волосы сохранились». Стрельцов-младший рано полысел.

Эдик после семилетки не только играл в футбол за команду завода, но и был слесарем-лекальщиком. Сам он, однако, разговоров о бедном детстве избегал. Может быть, от того, что жил уже Стрельцов по советским меркам очень хорошо – и не в его характере было вспоминать о плохом иначе, как с юмором.

Впервые интерес к футболу у Эдуарда появился в раннем детстве – возрасте полутора лет, когда он впервые ударил по мячу. Талант Эдуарда Стрельцова с самого начала попал в благодатную почву. Судьба свела одарённого мальчика из Перова с директором стадиона завода «Фрезер» Зайцевым, который занимался с ребятишками, пока не было детского тренера по футболу. Зайцев однажды подарил Эдику новые бутсы, которые по тем временам считались настоящей роскошью. В детской команде «Фрезера» он был самым маленьким по росту, но играл центрального нападающего почти в той же манере, что и потом за мастеров.

За одно лето сорок девятого года он вырос сразу на тринадцать сантиметров, и совсем мальчишкой стал выступать за мужскую команду завода. Когда после игры взрослые футболисты собирались в кафе, Эдика кормили, совали в кулак три рубля на мороженое – и поскорее отсылали: «Иди, гуляй, нечего тебе взрослые разговоры слушать». И он уходил от них безо всяких обид и сожаления – вне футбольного поля у него ничего общего с ними не было.

Занимаясь в составе команды «Фрезер» он в возрасте 13 лет стал её самым юным игроком. За три года заводской игры «по взрослым» Стрельцов, минуя все промежуточные этапы, взял да и дорос сразу до команды мастеров. Все, как и положено гению.

Уже в зрелые годы несловоохотливый Стрельцов рассказывал: «Зайцев меня и нападающим поставил. Центральным. Угадал… Потом настоящий тренер на стадионе «Фрезер» появился – Марк Семёнович Левин. Он и рекомендовал меня в «Торпедо».

В 1953 году после товарищеского матча между «Фрезером» и московским «Торпедо» 16-летний Стрельцов привлёк внимание тренера «Торпедо» Василия Проворнова. Легендарный советский и торпедовский тренер Виктор Маслов взял шестнадцатилетнего Стрельцова в 1953 году на южные сборы с командой мастеров – это произошло после того, как сыграли между собой юношеские команды «Торпедо» и «Фрезера». Перовский парень, росший без отца, с перенесшей инфаркт и болевшей астмой матерью, получившей инвалидность, пришел в команду в ватнике, с деревянным чемоданчиком в руках. Ему было только 17 лет, а вся Москва уже заговорила о том, что в «Торпедо» появился «Стрелец», прирождённый центрфорвард, творящий на поле чудеса.

«Накануне одного из первых матчей нового сезона заболел наш левый край Александр Гулевский, – писал его друг и одноклубник Валентин Иванов в своей книге «Центральный круг», – и на его место поставили новичка – высокого плечистого парня с закрывающей лоб чёлкой, которая была тогда в моде у ребят… Знали о нём немного: что ему нет ещё и семнадцати, что живёт он в Перове и работает на заводе «Фрезер». На поле он повёл себя так, будто всю жизнь только и делал, что играл в основном составе «Торпедо». В первый раз, как к нему попал мяч, он пошёл с ним прямо на защитника, легко обвёл его, потом другого, третьего и прострелил вдоль ворот. Во время следующей нашей атаки он уже сместился поближе к центру и в удобный момент, не раздумывая и не сомневаясь, пробил по воротам. Пробил, не останавливая мяч, сильно и точно… На разборе его похвалили, но он не высказал по этому поводу никаких эмоций. После третьего матча его вернули в дубль: выздоровел Гулевский – игрок, которого неудобно было отправлять на скамью запасных. И снова наш новичок не высказал ни огорчения, ни удивления, оставшись, как всегда, безучастным».

Дальше последовал молниеносный взлёт…

Дебют в большом футболе

Зимой 1954 года Эдуард Стрельцов уже играл в основном составе на турнире торпедовских команд, проходившем в Горьком на заснеженных полях.

Дебют юного вундеркинда за московское «Торпедо» состоялся в классе «А» чемпионата СССР в 1954 году.

Из советской прессы тех лет: «4 апреля 1954 года в Харькове. Минут за 20 до конца – к тому времени «Торпедо» получило солидное преимущество в счёте (3:1) – тренер Морозов ввёл в игру 16-летнего юнца (Эдуарда Стрельцова, – прим. авт.). С его появлением гости установили окончательный счёт – 4:1».

Протокол матча

04.04.1954 (воскресенье). Матч чемпионата СССР № 332. Харьков. Стадион «Авангард». Начало – 16:00. +4 °C. Дождь со снегом. 30 000 зрителей.

«Локомотив» (Харьков) – «Торпедо» – 1:4 (0:3)

Судьи: Э. Клавс (Рига), Резенкин, Баранов (оба – Харьков).

«Локомотив» (Харьков): Браховецкий, Перевозчиков, Ерошин, Голяков, Соловьёв – капитан команды, Таранец, Пономаренко, Зуб, Чижов, Дуйков (№ 12 Калабухов, 2-й тайм), Борзенко.

Тренер: А.Т. Шевцов.

«Торпедо» (Москва): Петров, Хренов, Марьенко, Архипов – капитан команды, Сенюков, Анисимов, Вацкевич, Иванов, Гулевский, Ильин, Чернецов (№ 12 Стрельцов, 70).

Тренер: Н.П. Морозов.

Голы: 0:1 Гулевский (21), 0:2 Иванов (29), 0:3 Иванов (38), 1:3 Пономаренко (51), 1:4 Вацкевич (73).

Дублёры – 1:0.

14 апреля 1954 года в матче против тбилисского «Динамо» Эдуард Стрельцов забил свой первый мяч в чемпионате СССР. Тогда ему ещё не исполнилось и семнадцати лет (16 лет, 9 месяцев, 7 дней, – прим. авт.).

Протокол матча

14.04.1954 (среда). Матч чемпионата СССР № 334. Тбилиси. Стадион «Динамо». Начало -17:30 (16:30 мск). +14 °C. 30 000 зрителей.

«Динамо» (Тбилиси) – «Торпедо» – 2:1 (1:0)

Судьи: Н. Балакин (Киев), Русов (Ереван), Лобжанидзе (Тбилиси).

«Динамо» (Тбилиси): Маргания, Элошвили, Русадзе, Сарджвеладзе, Махарадзе, Антадзе, Котрикадзе (№ 12 Отарашвили, 83), К. Гагнидзе, Калоев, Гогоберидзе – капитан команды, Цагарейшвили.

Тренер – Б.С. Пайчадзе.

«Торпедо» (Москва): Петров, Бычков, Марьенко, Архипов – капитан команды, Сенюков, Анисимов, Стрельцов, Иванов, Гулевский, Ильин, Чернецов (№ 12 Вацкевич).

Тренер – Н.П. Морозов.

Голы: 1:0 Котрикадзе (16), 2:0 К. Гагнидзе (53), 2:1 Стрельцов (73).

Дублёры – 1:1.

Отчёт о матче

Первые игры нынешнего чемпионата свидетельствуют о том, что наши лучшие нападающие повысили класс игры. Они теперь острее атакуют и увереннее бьют по воротам. В отчётной встрече, например, все три мяча были забиты после стремительных комбинаций, на большой скорости, без какой-либо подготовки к удару.

Судя по первой половине состязания, можно было предположить, что тбилисцы добьются лёгкой победы. Игра шла на половине поля гостей. Атаки хозяев поля следовали одна за другой. На 16-й минуте южане открыли счёт. Котрикадзе (№ 7), завершая комбинацию, начатую полузащитниками, сильно пробил по воротам мимо выбежавшего навстречу вратарю и защитника. Мяч оказался в сетке. Будучи не в силах сдержать натиск динамовцев, автозаводцы часто нарушали правила. Но судья Балакин, хорошо проведший эту трудную игру, пресекал малейшую грубость футболистов.

В дальнейшем тбилисцы упустили ещё несколько возможностей увеличить счёт.

После перерыва Гагнидзе (№ 8), стремительно пройдя к воротам, отличным ударом забил второй гол, и тбилисцы явно успокоились. Автозаводцам удалось перехватить инициативу. Защитники южан часто необоснованно выходили вперёд, увлекаясь индивидуальной игрой. Это дало возможность торпедовцам создать ряд опасных положений. На 28-й минуте молодой нападающий Стрельцов (№ 7), получив передачу от Гулевского, отквитал один мяч. Москвичи атакуют ещё настойчивее. Особенно активно играет Гулевский, которого с большим трудом сдерживают защитники хозяев поля. Но динамовцам Тбилиси удаётся удержать счёт 2:1 в свою пользу, и они одерживают ещё одну важную победу.

Г. Акопов, «Советский спорт» (Москва), 15.04.1954

В чемпионате 1954 года «автозаводцы» заняли 9-е место, при том, что год назад «Торпедо» становилось бронзовым призёром чемпионата. Перспективный нападающий «автозаводцев» сыграл в 24 матчах, в которых отличился 4 голами.

В следующем сезоне игра позволила торпедовскому клубу переместиться с девятого на четвертое место. 18-летний форвард сумел забить 15 мячей в 22 матчах, что позволило Эдуарду Стрельцову стать лучшим бомбардиром чемпионата.

Болельщики полюбили «Стрельца» мгновенно. Он легко проходил сквозь самые мощные оборонительные редуты. Несмотря на внушительные габариты, он многих превосходил в скорости, и часто можно было видеть, как на глазах отстают пытающиеся достать его защитники. К тому же у Стрельцова наладилось отменное взаимодействие с другим великолепным нападающим «Торпедо» – Валентином Ивановым. Казалось, они могут находить друг друга на поле с закрытыми глазами.

Стрельцов часто удивлял зрителей. Он мог полматча простоять в центре поля, с виду не интересуясь игрой и вызывая недовольство трибун, а потом, увидев возможность, скрытую для других, рвануться вперед и в один миг решить исход матча.

В чемпионате СССР 1957 года Стрельцов забил 12 голов в 15 матчах, что принесло торпедовцам серебряные медали чемпионата СССР, а годом раньше у него было такое же количество голов в 22-х поединках чемпионата и пятое место «Торпедо» в таблице чемпионата.