Текст книги "Остров краденых драгоценностей"

3

Грация кормила Питера на кухне. Пока он ел, она возилась с посудой.

– Порто Мария – единственный город на острове? – спросил он, вспомнив про девушку – спасительницу и свидетельницу.

– Единственный.

– И селений тоже нет?

– Нет, только несколько пастушеских хижин на том берегу. Они живут там неделями.

Лэндерс немного успокоился: девушка могла надолго задержаться на пастбище. Можно было рискнуть.

Потом Грация повела Питера в кладовую – длинную комнату с решетками на узких окнах. Вдоль стен тянулись штабеля товаров. Он понял, что Грация торгует всем, что завозят на остров: одеждой, инструментами, красками, консервами.

Хозяйка подобрала Питеру рубашки, полотняный костюм, парусиновые туфли и все прочее. Когда он вытащил бумажник, она покосилась на мятые, все ещё сырые банкноты, и отмахнулась.

– Не сейчас, мистер англичанин, пока запишем на ваш счет.

Придирчиво осмотрев Питера, она осталась довольна.

– Вот теперь другое дело. Теперь бы вам ещё поспать немного.

Наверху оказалась маленькая скромно обставленная мансарда окнами на площадь. В распоряжении Лэндерса оказались железная койка, умывальник, облупленное зеркало и календарь на двери. В окно палило солнце, и едва Грация ушла, Питер скинул рубашку и бросился на кровать. Проспал он часа три и проснулся, когда Грация потрясла его за плечо.

– Я принесла вам чай, мистер.

Питер сел. Негритянка налила в чашку чай, и когда Лэндерса потянулся за чашкой, увидела платок, которым Лэндерс перевязал руку.

– Вы ранены?

– Кто-то зацепил меня меня в драке ножом.

Поджав толстые губы, Грация принялась разматывать платок.

– Вам здорово повезло, – заметила она. – Дюйм в сторону, и попало бы по сосудам. Хорошо, что вы вовремя убрались из Сантоса.

Негритянка сходила за бинтом и пластырем. К счастью, рана была свежей и соленая вода её промыла.

Закончив перевязку, Грация сообщила:

– Я велела принести вам горячую воду и бритву.

Питер подошел к окну. Тени пальм становились все длиннее. Через площадь он наблюдал, как детвора барахтается в прибое на кромке пляжа. Казалось, вокруг царят мир и покой. Питер почувствовал, как приходит умиротворение, он ощущал себя спокойным и свежим.

Дверь мансарды со скрипом открылась. Девушка принесла большой железный кувшин. Она кивнула Питеру, вылила горячую воду в умывальник и принялась застилать постель.

Ее черные прямые волосы, чуть не доставали до плеч. На шее – тонкая золотая цепочка с крестиком, на пальцах рук и запястьях поблескивали дешевые кольца и браслеты. Она не спешила, так что Питер успел хорошо её рассмотреть: высокие скулы, изящный ротик, маленький подбородок. Похоже, она настороженно наблюдала за Лэндерсом. Простое строгое черное платье было ей коротковато и вообще мало, и потому казалось, что вся она состоит из одних только длинных загорелых рук и ног. Питер ловил себя на мысли, что хоть она и не обращает на него внимания, но знает, кто их новый постоялец.

– Ты говоришь по-английски? – спросил Питер.

Девушка повернулась. Лицо, ещё миг назад спокойное, преобразилось, оживилось, и теперь дерзкие глаза буквально обжигали Питера:

– Время от времени, сеньор.

– Как тебя зовут?

– Анита.

– Ты здесь живешь? – спросил Лэндерс.

Она кивнула, наклонилась, подняла с пола его грязную рубаху и, выпрямившись, оказалась совсем близко. Ее глаза нахально изучали его лицо и обнаженный торс – мускулистый, бронзовый от загара. И вдруг, хихикнув, она резко развернулась и выпорхнула из комнаты. Питер усмехнулся и принялся умываться и бриться.

Через несколько часов он был вполне готов к визит в дом Квисто. Костюм сидел отлично, Питер расчесал свежевымытые волосы и закурил.

Насвистывая, он спустился на террасу, на свежий воздух. Двое мужчин, тянувших пиво, оглянулись на Лэндерса. Он догадался – Грация уже разболтала о новом постояльце. Неторопливым шагом Питер побрел через городскую площадь к океану; долго он там смотрел на волны, и от стихии веяло добром. Удивительно, но он остался цел и невредим, хотя не мог об этом даже и мечтать.

Всего несколько часов назад он считал себя обреченным, а теперь пребывал в безопасности, прикрытый вполне правдоподобной легендой. Прежде всего предстояло найти хозяина пса и определить, кому принадлежит проклятая лодка. Потом разобраться, что к чему. Его предупреждали – не геройствуй, но Питер и не собирался подставляться! За две недели можно собрать любой материал. Угрожало ему только разоблачение от собственной спасительницы. Пока она пасет своих овец, он в безопасности. Но если в ближайшие дни девушка заявится в Порто Мария… Придется найти способ уклониться от встречи. Что толку волноваться, когда все ещё впереди? Чем больше Питер размышлял, тем увереннее себя чувствовал.

Квисто приглашал к семи, Лэндерс явился точно, но никто его не встретил. Большая вилла в испанском стиле высилась на скале над городом. От сада уходил в океан мыс, вместе со своим близнецом замыкавший бухту.

В саду Лэндерс отыскал Квисто, дымившей сигарой в беседке. Тот радостно приветствовал гостя, явно удивленный его пунктуальностью. Хозяин очень благообразно выглядел в старомодном черном костюме, коротком жилете и жесткой от крахмала отутюженной рубашке. Квисто повел Питера по саду.

Буйно растущий сад показался Питеру запущенным. Террасы осыпались, створки ворот болтались на ржавых петлях. Дикие и неухоженные заросли расползались без всякого плана, что совершенно не волновало хозяина. Квисто рассказывал Питеру об архипелаге островов, в состав которого входил Альваро.

В 1810 году возле мыса, прикрывавшего в гавань, разбился корабль с португальцами, направлявшимися в Бразилию. Потерпевшие кораблекрушение вытащили на берег все свое имущество: животных, инструменты, домашнюю утварь. Связь с миром оборвалась: суда проходили далеко в стороне. Только год спустя их обнаружил экипаж китобойного судна из Новой Англии, прибитого течением к Порто Мария. К этому времени на острове уже появилось поселение и колонисты не бедствовали: они построили дома из мягкого туфа, занялись рыбалкой и разведением овец, которые себя прекрасно чувствовали на пологих травянистых склонах.

Квисто показал на гору над Порто Мария:

– Папаша Пэй стал очень стар, огонь в нем давно потух. А когда-то он был королем вулканов. – Квисто рассмеялся. – Ах, молодость! Это когда ты полон огня и мир лежит у тебя на ладони, словно грецкий орех в расколотой скорлупе, а женщины оборачиваются, чтобы увидеть, как вспыхивает ревность в глазах их мужчин. Пэй стар. Каких-нибудь лет двадцать, и я тоже стану стариком, – Квисто оглушительно расхохотался и продолжал.

Поселенцы решили остаться на острове. Между тремя странами – Бразилией, Аргентиной и Великобританией – тогда же разгорелся спор. Но острова так и остались ничейными. А когда через двадцать лет Альваро все же отошел к Бразилии, Порто Мария уже окреп.

Ведя рассказ об истории Порто Мария и не слишком заботясь, слушает ли гость, хозяин начал показывать виллу изнутри. По деревянной лестнице, украшенной изумительной резьбой, скрашивавшей впечатление от сломанных ступенек, они поднялись наверх. Стены в коридорах были увешаны картинами. Большинство рам облуплены, края холстов торчали из углов. Огромнейший дом – и повсюду потемневшие, облупленные зеркала. Во многих окнах не хватало стекол, и сквозняки раскачивали люстры; в патронах не хватало лампочек. Расписанные веселыми цветочными гирляндами двери со скрипом болтались на петлях. Но вопреки всем признакам упадка волны жизнеутверждающей силы пропитывали гигантское пространство виллы, стоящей на холме над Порто Мария.

Мужчины спустились в кабинет хозяина. На каждом пролете лестницы стояли мраморные статуи, Питер уже не видел ничего странного в том, что изо рта мраморного Гермеса торчит вересковая трубка, а на каменных кудрях Афродиты покоится венок из увядших виноградных листьев.

Из окон кабинета, где Квисто откупорил бутылочку вина, открывался прекрасный вид на залив. Хозяин безусловно гордился островом и своим положением на нем. Ведь прапрадед Квисто был одним из спасшихся при кораблекрушении, изгнанным за прегрешения отпрыском очень богатого и родовитого португальского рода. Женившись, он осел тут навсегда. Вскоре вся власть на Альваро перешла к семье дас Тегас. В 1860 году они получили концессию на разработку залежей гуано, и почти сорок лет остров процветал. Рыбаки выстроили великолепные дома, роскошную церковь. Семейство дас Тегас вложило целое состояние в строительство своего потрясающего дома. Но в начале столетия залежи гуано исчерпались. Морские птицы, дававшие его, куда-то исчезли. И Порто Мария влачил убогое существование за счет овцеводства и рыболовства. А сам Квисто, путешествуя по Европе, промотал остатки состояния.

За окном смеркалось. Дом постепенно наполнялся шумом голосов и шагов. Квисто не обращал на них малейшего внимания, хотя ясно было, что на виллу прибывали гости. только через час хозяин повел Питера в огромную гостиную, где их встретили приветствия и одуряющие запахи жарившихся мяса и рыбы.

У Питера в руке тут же оказался стакан с аперитивом и Квисто потащил его знакомиться. Под ногами Питера суетилась детвора, хозяин разгонял их, как цыплят. К тому времени Питер уже знал, что жена Квисто умерла и на вилле живут с семьями его сыновья и дочери. Пока Лэндерс знакомился с гостями, вокруг крутилось столько детворы, что Лэндерс усомнился, различает ли их сам Квисто.

Мальчишка лет двенадцати развлекался, стреляя из рогатки галькой по люстре, висевшей над лестницей.

– Луис! Или ты Педро? – взревел Квисто, и от добродушного его пинка мальчишка растянулся на полу. – Эту люстру мой дед лично привез из самой Венеции! Сколько он нам рассказывал невероятных историй! Венеция… Темные ночи, гондольеры, жгучие женщины в объятиях мужчин…

Питер невольно представил всю картину: гондолу, бесшумно скользящую по темному каналу, женскую руку, слегка касающуюся воды…

Следуя за Квисто, он расточал улыбки и пожимал чьи-то руки. Наконец сияющий хозяин, повернувшись к Питеру, воскликнул:

– Ну, вот, сеньор, теперь вы познакомились. Здесь собрались лучшие люди Порто Мария, – тут он увидел кого-то у Питера за спиной. Раскрасневшееся лицо расплылось в восхищенной улыбке, он вскинул руку и оглушил радостным криком всю гостиную.

Лэндерс оглянулся. По широкой лестнице спускалась девушка. Темные волосы были стянуты узлом на затылке, пухлые губы походили на бутон, обласканная солнцем загорелая кожа отливала бронзой. Она спускалась по лестнице, как принцесса, наслаждаясь производимым впечатлением, – окружающих, – красавица в длинном шуршащем шелковом платье.

Питер был потрясен, но отнюдь не её красотой. Этой сказочной принцессой, спускавшейся в гостиную, была та самая пастушка, что спасла Питера от гибели, единственная, кто знал, как Питер попал на остров.

Лэндерс рванулся было в какой-нибудь угол, чтобы при первом же удобном случае незаметно исчезнуть. Но хозяин виллы уже схватил его за руку и повел навстречу девушке, воскликнув:

– Тереза! Я и не знал, что ты вернулась. – Он повернулся к Питеру. – Сеньор Лэндерс, позвольте представить вам мою старшую незамужнюю дочь Терезу Марию Дас Тегас.

Полный дурных предчувствий, Лэндерс поклонился и, подняв голову, встретился с девушкой глазами. Она улыбнулась, давая понять, что узнала его и хотела что-то сказать. Лэндерс понял, что пропал, но тут его спас Квисто.

– Сеньор Лэндерс прибыл сегодня на судне с материка и собирается пробыть у нас пару недель.

Улыбка с лица Терезы исчезла, её глаза, в упор глядевшие на Питера, расширились, но она спокойно сказала:

– Добро пожаловать в Порто Мария, сеньор!

Лэндерс задохнулся от волнения и едва выговорил:

– Благодарю вас, сеньорита.

Его тянуло схватить Терезу за руку, увести прочь от гостей и уговорить его не выдавать. Но не тут-то было. Рассмеявшись с торжеством победительницы, пощадившей его из прихоти, Тереза двинулась по гостиной. Складки роскошного платья шуршали и колыхались, и по гостиной пронеслись возгласы восхищения.

4

За столом Питера посадили по правую руку Квисто. Чуть дальше расположилась Тереза. Стол был длиной с вокзальный перрон.

Появилось огромное деревянное блюдо с трехфутовой рыбиной. Гости оживились. Рыба была обложена ломтиками лимона, шариками огненно-красной редиски и острым стручковым перцем, и украшена сложным узором густого желтого соуса.

Квисто встал. Все замолчали.

– Друзья мои, сегодня вечером в честь сеньора Лэндерса я вознесу молитву по-английски. Господь, ты добр, тебе понятны все языки, и ты простишь меня, что я воздаю тебе хвалу не на родном языке, – Квисто строго покосился на сидящих в конце стола детей. – Педро, или как там тебя, Луис, немедленно убери рогатку или я тебя отсюда вышвырну. – Затем благоговейно продолжал: – Господь наш – Отче, Мать пресвятая Мария богородица и возлюбленный сын Иисус! Мы – тоже семья, и наши друзья, и все мы благодарим тебя за то, что ты даешь нам пропитание и ещё даешь здоровье, чтобы наслаждаться пищей. – Квисто скосил глаз на Питера и шепнул: – Тунец потрясающий. Больше двадцати пяти кило. – Потом возобновил молитву. – Благодарим тебя, Господь, за это, а заодно за молодое вино, которое мы пьем.

Питер почти не слушал, опасаясь, как бы девушка просто ради шутки не разоблачила его перед гостями. Если здесь собрались все лучшие люди острова, как же выяснить, кто из них замешан в контрабанде? Если станет известно, как он попал на остров, любой посвященный в эти дела сообразит: он тот помощник капитана, что пропал с «Янычара». Как же переговорить с Терезой и предупредить ее? Теперь Питер с тоской думал об ушедшем пароходе, державшем курс на Сантос, где он был бы в полной безопасности. Как же теперь ему хотелось оказаться там!

Хозяин, видимо, решил, что славословий на сегодня хватит.

– Аминь!

Громким эхом отозвались все сидящие за столом, и начался пир.

Питер ел без аппетита.

Человек, занимавший за столом весьма почетное место, весь худой, изможденный, с изжелта-бледной кожей лица и тонкими сомкнутыми губами, сидевший почти напротив, обратился к Питеру на напыщенном английском:

– Дом вас обескуражил, верно, сеньор? Здесь стоит оказаться утром. С восходом солнца все его обитатели разлетаются, как пташки небесные… А вечером слетаются как на насест на ночь. Вскоре я тоже буду свободен, – и сяду на «Боливар». Кстати, как вам «Боливар»?

Лэндерс был загнан в угол. Не понимая, о чем речь, он посмотрел на девушку, но ту явно забавлял гость, попавший в крайне затруднительное положение. В отчаянии он буркнул:

– Нормальный пароход.

Тереза рассмеялась.

– Старая калоша. Но скоро здесь будет швартоваться новый пароход.

Обругав себя за тупость, Питер подумал, что нужно соображать быстрее.

Голос справа спросил с американским акцентом:

– Как вы полагаете, что он имел ввиду, говоря «буду свободен»?

– Действительно… – Питер повернулся к собеседнику.

– Доктор Курт Джэгер, – пояснил мужчина бесстрастным усталым голосом, – сослан на остров три года назад бразильскими властями. За политику. Ему осталось несколько месяцев, – американец рассмеялся. – Вы, верно, вы позабыли мое имя? Не беда, его никто не помнит. Лессет, Сэмуэль Лессет. – Руки его были в зеленых пятнах явно химического происхождения.

Лессет болтал легко, непринужденно, рассказывая большей частью о себе. Как морской биолог, он работал на американскую компанию, заинтересовавшуюся применением планктона в качестве пищи. Жил он в перестроенном флотском бараке на окраине, и пригласил Питера взглянуть на его аквариумы.

– Квисто сказал, у вас в Сантосе были проблемы с полицией?

– Да ерунда, – отмахнулся Лэндерс. – Обычная драка в порту.

– Вы молодец, что вовремя смылись. С бразильской полицией лучше не связываться. – Лессет рассмеялся и хлопнул Питера по руке, угодив по больному месту. Питер невольно вздрогнул.

– Что, больно?

– Ничего, – буркнул Лэндерс и заметил, как Тереза прислушивается к их разговору, – досталось в драке.

Вмешался Квисто.

– Изрядная была, похоже, заваруха! Когда наш друг сошел на берег, на нем не было живого места. Я уж подумал – не вплавь ли он с континента добирался.

Питер, похолодев, поймал взгляд Терезы. Прямой, чистый, любопытный взгляд. Девушка заговорила, и Питер уловил в её тоне иронические нотки, понятные лишь им двоим.

– Так вы и правда добирались вплавь, сеньор?

Питеру казалось, что все за столом только и ждут его ответа. Он растерялся, но тут пришел помощь упрямый характер. Он не желал покидать дом Квисто выставленным на посмешище. Если Тереза намерена его разоблачить – пускай! Если нет – пускай сидит и помалкивает.

– Сорвался в воду, – нагло соврал он. – Представляете доки, драку на причале? Конечно, надо было сбегать в город, переодеться, прежде чем пролезать на судно и плыть к вам, – Питер позволил себе грустно усмехнуться. – Но когда за тобой гонятся, выбирать не приходится.

– Ну конечно, – с самым серьезным видом кивнула Тереза, сразу позабыла о Питере и переключилась на доктора Джэгера. Сэмуэль Лессет заметил:

– Прелестная девочка, не находите?

Квисто положил на тарелку Питера огромный кусок, но аппетит у того пропал окончательно. Он вдруг ощутил пристальное внимание и затаенную враждебность человека с почти бесцветными, по-китайски раскосыми глазами. Глазки эти принадлежали пухлому коротышке средних лет с рыжим бобриком, затянутому в синий в горошек пиджак. Вокруг Квисто, представлявшего Питера островитянам, кружил людской вихрь, в суматохе трудно было запомнить человека, однако этого Питер запомнил. Отставник, бывший офицер военно-морского флота Бразилии, назвавший себя капитаном Гуарани. Лэндерс выделил его из толпы, поскольку из всех присутствующих он был самым неприветливым.

– Вы прибыли сегодня на «Боливаре», сеньор?

Тереза, встрепенувшись, не сводила с Лэндерса глаз.

Не дрогнув, тот ответил:

– Да, на нем.

– Вот и я тоже, – заметил Гуарани. – Но вас я на борту не видел.

Капитан сразу не понравился Питеру, но отмолчаться было невозможно.

– Я просидел внизу, на палубе фактически не появлялся.

Если девушка собиралась его разоблачить – наступил самый подходящий момент. Лэндерс готов был поверить, что она наслаждается его муками. Но Тереза промолчала.

Прежде, чем капитан Гуарани задал следующий вопрос, мужчина, сидевший слева от Квисто, сказал Питеру что-то по-португальски. Питер покачал головой: он улавливал смысл сказанного только если собеседник говорил простыми фразами и медленно.

Квисто догадался, в чем дело.

– Мой друг Нимо Диниц интересуется, на каком судне вы пришли в Сантос?

С перепугу у Питера вылетели из головы все названия, кроме «Янычара». Но он заставил себя порыться в памяти и вспомнил название посудины, на которой ходил ещё до войны.

– На «Авангарде», – сказал Лэндерс. – И никогда впредь не хотел бы вновь очутиться на его борту. Грязное корыто, тянется еле-еле, кормят отвратительно.

«Авангард» курсировал на линии Тилбург – Осло, так что вряд ли о нем слышали в Южной Атлантике!

Квисто перевел для Нимо Диница, и тот, удовлетворенный, закивал. Вилкой указывая на Нимо, Квисто сообщил:

– Нимо – самый богатый рыбак на острове. У него три лодки и пианино. Чертовски удачлив.

Диниц качнув головой, сморщил свой крючковатый нос, с гордостью произнес: – Пианино! – и зашевелил пальцами.

Квисто расхохотался.

– Он и ноты на нем взять не может. Жена его на инструмент даже дышать боится, только полирует тряпочкой, а Нино смотрится в полировку, точно в зеркало. И все же это чудное приобретение.

Лэндерс рассматривал Диница, гадая, не тот ли бросил его на произвол судьбы. Доктор Джэгер, капитан Гуарани, Нимо Диниц, Сэмуэль Лессет… Кто из них способен оставить человека умирать в океане? Придется подозревать всех и каждого. Питеру неприятно было усомниться в порядочности столь гостеприимного хозяина, но нельзя было упускать и Квисто.

Время шло, ужин кончился, Питер рвался переговорить с Терезой, но увы… Он пил кофе и курил с другими гостями.

Потом в одиночестве долго молча смотрел на Порто Мария. Береговые огни отражались в теплом темном зеркале ночной бухты. С балкона, Питер разглядел Терезу, стоявшую внизу, на спускавшейся в сад лестнице.

Лэндерс подошел к ней, и Тереза насмешливо поинтересовалась:

– Как вам ужин, сеньор Лэндерс?

– Сами знаете, весь ужин я сидел, как на иголках, ожидая, что вы вот-вот выведете меня на чистую воду.

– Я хотела, – призналась девушка. – Но вы, бедный, выглядели так мрачно… – красавица резко шагнула во тьму сада и бросила через плечо:

– Вам нравится мое платье? Правда, к нему нужны нейлоновые чулки, без них оно не смотрится, верно? Ничего, я скоро их куплю. Сегодня спасла жизнь одному недотепе, так он мне подкинул десятку.

Лэндерс взмолился:

– Не шутите, пожалуйста, дело слишком серьезно!

– Ну конечно серьезно, вот и он был настолько серьезен, так спешил на судно, отходящее на Сантос, что даже не заикнулся, как угодил в воду.

Настроение её стремительно изменилось: смеяться над Питером и дразнить его ей надоело, теперь прозвучал приказ.

– Потрудитесь немедленно объяснить, почему вы не рассказали мне правду.

– Если я расскажу, скоро чей-нибудь нож окажется у меня между лопатками, – вздохнул Лэндерс.

– На этом острове? Здесь такого быть не может! – засмеялась Тереза, явно не веря.

– Может, – буркнул Питер.

– Зачем? Господи, сколько тайн!

Питер долго молчал. Темные глаза островитянки смотрели в упор. Тянул мягкий ночной бриз, шевеля роскошные черные кудри красавицы. Что делать? Поверить ей, довериться и все рассказать?

– Я жду! – Тереза топнула ногой.

– Отойдем немного, – предложил Лэндерс, – Не дай Бог кто-то услышит.

Питер побрел в глубину сада и прислонился к шпалере. Стебли молодого винограда серебрились в лунном свете. Он рассказал Терезе почти все, стараясь ничего не забыть и не упустить. Питер смотрел ей в лицо, но взгляд её оставался непроницаем, она слушала Питера не перебивая. Когда Питер закончил, Тереза не в силах была скрыть своего раздражения, бившего через край. Чистой и в доверчивой девушке трудно было поверить в такое.

– Дайте мне слово, что вы не лжете.

– Клянусь чем угодно, – кивнул Лэндерс.

Отвернувшись, она тонкой рукой рванула зеленую кисть винограда, и он почувствовал её негодование. Стоя к Лэндерсу спиной и глядя в ночь, она заговорила, и в словах её звучала оскорбленная гордость:

– Трудно поверить, что на нашем острове есть люди, способные бросить человека в океане. Нам такие не нужны. – Тереза повернулась, и на миг её рука легла в руку Лэндерса. – Сеньор, я приношу вам свои извинения.

– Вы тут не причем, – пожал плечами Питер.

– Вы не поняли, все, что здесь происходит, абсолютно все, касается меня. Остров и род Дас Тегас нераздельны. Это наш остров. Тем мы и горды. И никогда ничего подобного у нас не случалось… Нет, бывало всякое, но это можно было понять и простить.

Питер ждал от Терезы совсем других слов. Но тут он понял, что такое безумная гордость и любовь, гордость за остров и любовь к родной земле. Теперь он не знал, как её успокоить.

– Не принимайте этого близко к сердцу. Я и так вам благодарен по гроб жизни. Без вас я бы просто погиб. Нужно только одно: никому ни слова про нашу тайну.

– Конечно, мы будем молчать, – кивнула Тереза.

– Мы? – изумился Лэндерс.

– Мы с папой.

– Вы должны ему рассказать?

– А как же! Это его остров.

Тереза внезапно умолкла, и Лэндерс понял, что она угадала его мысли. Теперь её голос звучал вызывающе.

– Полагаете, сеньор, мой отец тоже должен быть под подозрением?

– Ну конечно нет, – поспешил заверить Питер, не желая её понапрасну тревожить. – Безусловно, ваш отец должен знать правду.

К его удивлению Тереза добродушно рассмеялась.

– Ах, сеньор, вы подумали именно так. У вас это на лице было написано. Но я вас прощаю, после всего, что вам пришлось пережить, осторожность не помешает. Но сказать ему нужно, только как-то помягче.

– Подождем, пока разойдутся гости, – буркнул Питер.

– Разумеется, – Тереза пошла по тропинке в глубину сада, помолчала, потом, не оборачиваясь, обронила: – А вы смелый человек… Плыли бы сейчас на «Боливаре», не ведая хлопот… Как вспомню ваше лицо, когда доктор Джэгер заговорил о пароходе! А когда я спускалась по лестнице, – последовал взрыв хохота.

– Ну, я думал, вы живете на том конце острова, и считал, что никогда вас больше не увижу.

– Временами я провожу там несколько дней, но обычно отару пасут Хозе или Педро. А что вы подумали, увидев меня, спускающуюся по лестнице?

– Подумал о том, как вы прекрасны, – признался Питер. – И о том, что из всех людей на Земле людей вас я бы хотел видеть в последнюю очередь.

Неожиданно Лэндерс почувствовал себя легко и непринужденно, как дома, и все благодаря присутствию Терезы. Они с Квисто были прекрасными людьми. Приходилось, правда, вести себя поосторожнее, дабы не задеть ненароком семейные чувства к родному острову и фамильную честь.

Пришлось довольно долго ждать, пока гости разойдутся и Квисто останется один. Пребывая в прекрасном расположении духа, Квисто весь сиял. Он спустился в сад, опираясь на трость с серебряным набалдашником и докуривая последнюю на сегодняшний день сигару. Тереза поступила вполне разумно, уведя отца подальше от дома, где их разговор могли подслушать. Тут она пересказала отцу историю Питера. Девушка говорила на родном языке очень быстро, однако по реакции Квисто Питер легко угадывал, когда повествование достигало очередной кульминации.

В первый раз тот в гневе сшиб тростью цветы с клумбы. Потом ярость, зашвырнув горящий окурок сигары далеко в кусты. В третий раз Квисто резко повернулся к Питеру, с его крахмальной рубахи с треском посыпались пуговицы, в порыве чувств он развел руками, оглашая сад ревом, подстать разъяренному дикому зверю.

– На моем острове! Господи Боже, это просто несправедливо. Нет, тут всякое случалось, я понимаю. Каждый приходит ко мне со своими радостями, своими бедами. То нужно отпраздновать рождение ребенка, то помочь кому-то утаить налоги от государства. Почему бы и мне не поживиться на контрабанде?

Тереза взяла отца за руку.

– Но убить сеньора Лэндерса! Разве кто-то из наших людей на такое способен? – вздохнула красавица.

Питер заметил, как внезапно изменилось выражение лица Квисто.

– Такое прощать нельзя, – прорычал некоронованный король Альваро, вскочил с места и принялся расхаживать взад-вперед возле клумбы. – С этим надо покончить. Одно дело безобидная маленькая контрабанда… И совсем другое – убийство! – Он остановился у Питера за спиной и положил руку Лэндерсу на плечо. – Мы с ними разберемся, сеньор. Всякое творится на острове, и хорошее и дурное. Но вы не волнуйтесь. Вы под моим покровительством. Завтра в гавань вернутся рыбачьи лодки, и мы посмотрим, на какой лодке выходит в море тот пес. А потом решим, что делать.

Питер забеспокоился, услышав от Квисто «мы». Так можно упустить инициативу из рук. Лэндерс прекрасно видел, насколько отец с дочерью вспыльчивы и горячи. Возбужденный Квисто готов был мчаться утром на причал и разбираться прямо на месте.

– Помните, ни в коем случае нельзя вызвать ни малейшего подозрения. Все сведения нужно передать в Сан-Пауло, и при этом никого не вспугнуть.

– Конечно, – вскричал Квисто. – Отныне наш девиз: «Осторожность!» Но сейчас поздновато. Спать! Спать!

Но не успел Питер пожелать хозяевам спокойной ночи и отойти на несколько шагов, как Квисто внезапно обернулся и окликнул его. Гигант казался задумчивым.

– Сеньор Лэндерс!

– Да?

– Большое вам обещали вознаграждение за эту работу?

Питер пожал плечами.

– Размеры вознаграждения будут зависеть от того, как глубоко удастся копнуть.

Квисто улыбнулся и довольно кивнул.

– Черт возьми, тогда мы должны обнаружить так много сведений, чтобы сумма вознаграждения оказалась достаточно велика, и мы смогли бы поделить её пополам.

Прежде чем Питер справился с удивлением, довольно жестко прозвучал голос Терезы:

– На троих. Без меня тайна сеньора Питера осталась бы в океане.

– На двоих! – возмутился рассерженный Квисто.

Питер молча взглянул на отца, потом на дочь, усмехнулся и поддержал Терезу.

– Нас трое, Квисто.

Квисто заворчал, Тереза мягко рассмеялась – отец её сегодня позабавил. Лэндерс брел по склону холма, наслаждаясь тем, что рядом идет прекрасная девушка. А для Терезы словно и не существовало благоуханной ночи под звездным небом, воздуха, дрожащего от взмахов нежных крыльев мотыльков. Лэндерс открыл калитку и повернулся к ней.

– Простите меня за дурацкое поведение утром. Вы меня спасли, а я вас принял за простую пастушку. Знай я, кто вы, я не никогда бы… – Питер сбился, подыскивая слова и чувствуя себя не в своей тарелке.

Тереза рассмеялась.

– Что такое дурацкое поведение? Поцеловать и дать мне денег – глупо? Почему? Мне нравятся поцелуи и деньги.

Прежде чем Лэндерс успел ответить, девушка чмокнула его в щеку и скрылась во тьме, осталось только эхо звонкого смеха.

Вернувшись в дом, она застала отца в гостиной. Терезе стало не до смеха. Лицо Квисто выглядело мрачным и уставшим. Исчезли неуемная энергия и сила духа. Он поднял взгляд на дочь и улыбнулся. Девушка взяла отца за руку, Квисто погладил её пальцы.

– Я знал, что-то должно случиться. Даже на этом острове мы не отрезаны от мира. Наши люди и прежде совершали дурные поступки, но они всегда вели себя, словно расшалившиеся дети. Теперь среди нас поселился дьявол. Я просто чую в воздухе запах падали…

Квисто был печален. Тереза прижалась к отцу.

– На такое способен кто-то один. Остальные остались прежними, – заметила она. Но Квисто покачал головой.

– Нет, дочка, заразная болезнь быстро передается другим. Я в свое время насмотрелся, каков большой мир, потому и бежал из него. Но даже здесь он меня достал.

– Мы выкорчуем заболевшие побеги, – убеждала Тереза. – Все останется по-прежнему.

Отец смотрел на любимую дочь, полную неистребимого оптимизма, и завидовал силе и смелости, с которой она входила в большой мир.

Поцеловав отца, Тереза поднялась по лестнице. Оглянувшись, она увидела, что тот не трогается с места, и сердце её внезапно переполнила волна горячей нежности к нему.