Текст книги "История Киева. Киев капиталистический"

Киевские «головы»…

В путеводителе по Киеву В. Бублика 1890 года есть раздел «Адреса должностных лиц г. Киева». Первым пунктом значится Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор, граф Алексей Павлович Игнатьев. За ним идут митрополит Киевский и Галицкий Платон, Киевский губернатор Лев Павлович Томара, далее следуют прокурор, полицмейстер с помощниками. Городской голова в этом списке числится всего лишь десятым. При этом, в отличие от губернаторов, его имя и отчество даются коротко – С. М. Сольский.

Основная власть была сосредоточена в руках губернатора – человека, назначаемого лично царем. Выборный же городской голова основные вопросы государственного плана согласовывал с губернатором и не мог ничего сделать без одобрения царского ставленника. Путеводитель четко отразил административную вертикаль Киева середины и конца XIX века.

Первые три десятка лет существования должности киевского городского головы ее можно было назвать выборной с большой долей условности. Должность появилась в 1834 году, когда Киев указом Николая I окончательно лишился Магдебургского права и перешел на имперскую модель самоуправления. Вместо магистрата во главе с войтом появились два органа власти: законодательный – городская дума и исполнительный – городская управа. Начальником обеих структур был городской голова, избираемый думой. Дума же формировалась по сословному принципу – от купцов, духовенства, мещан. На выбор представителей сословий большое влияние оказывал губернатор. Символично, что первый избранный голова, Иван Ходунов, был отклонен губернатором Василием Левашовым, и голосование пришлось проводить повторно.

Признаки подлинной демократии можно заметить лишь в 1870 году. Александр II, как царь-реформатор, ввел Городовое положение. Согласно ему, выборы в городскую думу стали гораздо более похожи на современные. Но право выбирать «гласных» (так тогда называли депутатов) имели по-прежнему не все горожане. К «баллотировке шарами» (в урны бросали не бюллетени, а белые и черные шары, означающие за и против) допускался любой российский подданный старше 25 лет, «если он владеет в городских пределах на праве собственности недвижимым имуществом, подлежащим сбору в пользу города, или содержит торговое или промышленное заведение по свидетельству купеческому, или же, прожив в городе в течение двух лет сряду, перед производством выборов, хотя бы и с временными отлучками, уплачивает в пользу города установленный сбор». Приоритет торговцам и владельцам недвижимости отдавался неслучайно – именно они формировали значительную долю городского бюджета. В путеводителе Бублика приводятся данные, что из 1 млн руб. доходной части бюджета «главную статью дохода – более 200 тыс. руб. – составляет налог на право торговли пищевыми и другими продуктами первой необходимости на городских базарах, а также налог на домовладельцев в 160 тыс. руб.». Поскольку городской голова избирался из числа гласных думы, совмещение власти и бизнеса было логично: почти весь XIX век Киевом руководили купцы и промышленники. Правда, Городовое положение запрещало им «входить в подряды и поставки по предметам городского хозяйства».

Как и в СССР, путь к карьере могла преградить «пятая графа», так в Городовом положении существовала 88-я статья, где было четко указано: «Лица иудейского вероисповедания не могут быть избираемы в городские головы, ни исправлять их должность». А доля нехристиан среди членов управы и гласных думы не должна была превышать трети.

Зависимость городского головы от губернатора была закреплена в Городовом положении напрямую: «Копии со всех определений городской думы безотлагательно представляются городским головою губернатору, который, если не усмотрит в оных нарушения законов, передает их для напечатания в губернских ведомостях». Вполне логично запрещались киевскому голове и прямые контакты с центральной властью: «Представление городским общественным управлением высшему правительству сведений, заключений и ходатайств по предметам, касающимся местных польз и нужд города, делается через губернатора». Также понятно и то, что об отлучке из города голова обязан был извещать царского назначенца, а если отлучка превышала два месяца, то и вовсе испрашивать на это губернаторское разрешение.

Первым городским головой Киева в 1835 году стал Парфентий Дегтярев. Он происходил из известного в России калужского купеческого рода, осевшего в Киеве в начале XIX века. Впрочем, Дегтярев прослужил лишь половину из положенного ему четырехлетнего срока: в 1837-м он скоропостижно скончался. Современным киевлянам более известен его сын Михаил, владелец доходных домов и магазинов, один из инициаторов строительства в городе конки и парового трамвая. Именно в его честь названа улица Дегтяревская.

Павел Елисеев, сменивший Дегтярева на главном киевском посту, тоже был купцом из Калуги. Его основным достижением в бизнесе стало налаживание торговли металлом с Сибирью. Правление оказалось недолгим – всего два года, после чего он вернулся обратно в коммерцию. Но ни высокий пост, ни былые успехи, ни потомственное почетное гражданство Киева не помогли Елисееву сохранить свою бизнес-империю. Некролог в газете «Киевлянин» за 27 марта 1875 года содержал такие строки: «Дело, прочно основанное на началах, конечно, соответствующих времени, пало; но замечательно то, что оно пало без шума, без ареста имущества; оно догорело, как свеча. В последнее время покойный служил в должности нотариуса по выборам и умер чуть ли не в крайней бедности».

В 1838 году городским головой был избран Ходунов – тот самый, которому губернатор в свое время помешал стать первым киевским градоначальником. Судьба щедро компенсировала ему эту неприятность: купец из Ярославской губернии заступал на пост киевского головы трижды (правда, с перерывами) и закончил жизнь в этой должности. Полтора десятка лет его правления были важными с точки зрения развития города. К тому же ходуновские каденции почти совпали со временем правления двух известных царских назначенцев – военного губернатора Дмитрия Бибикова и губернатора Ивана Фундуклея. Последний стал героем хрестоматийной истории, когда Николай I поручил проверить, кто из губернаторов не берет взятки. Фундуклей оказался одним из всего двоих честных правителей – царь объяснил это большим состоянием чиновника. Губернатор щедро делился с городом своими богатствами. Не страдал скупостью и Ходунов: еще до избрания городским головой он стал одним из соучредителей Общества для помощи бедным. Позже оно станет известным под названием Сулимовка – от имени семьи Сулим, даровавшей под приют здание на ул. Лютеранской, 16. Университет святого Владимира, Институт благородных девиц, Ботанический сад, Цепной мост, водопровод и мощеные улицы в центре города – всё это эпоха Ходунова и Фундуклея. Параллельно с госслужбой Ходунов занимался бизнесом – у него был свечной завод и мыловаренное производство.

Хочу отметить, что гласные киевской думы далеко не всегда рвались в мэры города: не раз бывали случаи, когда избранник по своей воле отказывался от высокого поста. К примеру, «трижды мэр» Ходунов избирался на должность пять раз. В 1847 году после такого отказа головой был избран Николай Балабуха. Интересно, что за три года до этого Балабуха сам отказался от мэрской должности, причем именно в пользу Ходунова.

Балабуха, в отличие от большинства своих предшественников и последователей, был киевлянином: до наших дней дожило строение, известное как усадьба Балабух. Здание на ул. Сагайдачного, 27-а, стоит под углом к улице, напоминая о старой планировке Подола до пожара 1811 года. Прославился Балабуха не столько как политик, сколько как предприниматель. Балабухи развивали весьма экзотический по нынешним меркам бизнес: варили варенье с сиропом и сухое варенье – сваренные с сахаром и высушенные дольки фруктов. Впрочем, полтора века назад никого это не удивляло: в Российской империи Киев считался центром производства цукатов, а «киевское сухое варенье», как уже отмечалось в предыдущей книге, было любимым лакомством Екатерины II. Сладкий бизнес Балабуха унаследовал от отца и передал в наследство сыновьям. Фирменные магазины варенья работали на Крещатике и на Подоле, при фабрике. Уже после смерти купца его торговля открылась и в самом престижном месте империи – на Невском проспекте Санкт-Петербурга.

Еще один домик на Подоле, нарушающий строгую планировку улиц, киевлянам известен как «дом Мазепы». На самом деле дом на ул. Спасской, 16-б, принадлежал еще одному киевскому городскому голове – Григорию Покровскому, руководившему городом с 1857 по 1860 год. Политик и чиновник со стажем, уроженец Киева, он долгое время был гласным Киевской думы, а также служил старостой церкви Николы Набережного на Подоле.

Первым городским головой Киева, избранным по новому Городовому положению 1870 года, стал Павел Демидов. Он руководил городом с 1871-го по 1874-й с одним перерывом. Представитель известной династии уральских промышленников, Демидов был приверженцем странствий: родившись в Петербурге и скончавшись во Флоренции, он успел пожить в Вене, Париже, Каменце-Подольском. Тем не менее, за его заслуги перед Киевом дума присвоила Демидову титул почетного гражданина города. Демидов начал с решения «квартирного вопроса». Часть городских служб он перевёл в приобретенную им усадьбу. Одно из зданий этой усадьбы, на бул. Шевченко, 12, киевляне называют «домом Сан-Донато» – титул князя Сан-Донато промышленник заслужил от итальянского короля. А главное, Демидов инициировал строительство отдельного здания думы на Крещатике, которое потом даст название площади – Думская (теперь – Майдан Незалежности). До этого гласные квартировали в доме Назария Сухоты (Контрактовая пл., 12). В бывшую обитель депутатов переехала женская гимназия. Кроме нее к заслугам Демидова относят Александровскую больницу, реальное училище на Михайловской площади и еще несколько учебных заведений.

После Демидова Киевом правили головы с иностранными фамилиями – двое немцев и грек. Густав Эйсман был профессором Киевского университета им. Святого Владимира, преподавал там курсы права и истории законодательства, а его преемник Николай Ренненкампф – ректором этого же вуза. Грек Иван Толли сколотил капитал на спиртных напитках: был управляющим конторой Киевского питейного откупа, основал пивзавод на ул. Жилянской. Все трое не были чужды благотворительности: Ренненкампф заботился об учащихся и студентах, а Толли состоял почетным членом Общества для помощи бедным – той самой Сулимовки. К заслугам Эйсмана можно отнести основание Киевского общества взаимного кредита, которое, как осветили бы сейчас, способствовало улучшению бизнес-климата в городе.

Павел Павлович Демидов

Самым уважаемым и любимым среди всех киевских голов был Стефан Сольский. В отличие от купцов-предшественников он не был богачом. Родившись на Волыни в семье священника, пошел по стопам отца – окончил Киевскую духовную академию и стал доктором богословия. Скромность начальника города современные киевляне могут оценить, отправившись по его адресу из путеводителя Бублика – скромный подольский дом на ул. Борисоглебской, 6 совсем не похож на особняки нынешних крупных чиновников. Зато для Киева эпоху Сольского скромной не назовёшь: напротив, это был период экономического и культурного развития города. Сольского избирали головой три раза подряд: он правил с 1887 года по 1900 год и, скорее всего, был бы избран и в четвертый раз, если бы не смерть от грудной жабы. Конка и электрический трамвай, Владимирский собор и Политехнический институт, памятник Богдану Хмельницкому и еврейская хоральная синагога – всё это эпоха Сольского. Едва ли не самой важной заслугой городского головы стало создание канализации. О санитарном состоянии города в год прихода Сольского к власти читаем в путеводителе Бублика: «Киев не может похвастаться санитарным благоустройством. Канализация в городе отсутствует, а санитарный надзор организован неудовлетворительно. Процент смертности от инфекционных болезней довольно высок: в последние годы (1887 и 1888) он составляет 28 % общей смертности, то есть, выражаясь яснее, из общего числа умерших более четвертой части падает жертвой заразных болезней». Хоронили народного любимца чуть ли не всем городом. Сольский упокоился на Лукьяновском кладбище столицы, благоустройство которого тоже было одной из его заслуг. Фамильный склеп Сольских сохранился.

Иван Андреевич Толли

Василий Проценко, который был городским головой с 1900 по 1906 год, имел степень доктора медицины, занимался частной врачебной практикой.

А в последние счастливые годы империи перед Первой мировой войной Киевом руководил Ипполит Дьяков. Его период – с 1906 по 1916 год – был расцветом в промышленности и финансовой сфере. Летом 1913-го Киев фактически стал столицей России: здесь проходила грандиозная Первая всероссийская промышленная выставка и Первая всероссийская спортивная олимпиада. У Дьякова было необычное по тем временам хобби: он был заядлым любителем машин и руководил Киевским клубом автомобилистов. Интересно, что супругой Дьякова была Ольга Смородинова – внучка бывшего городского головы Эйсмана.

Степан Михайлович Сольский

Но вернемся в начало ушедшего века. Киевская дума тогда была всерьез озабочена качеством водопроводной воды, оползнями, вопросом сооружения общегородской канализации, боролась с постоянными наводнениями, занималась мощением улиц, освещением их и так далее, то есть решала необходимые и насущные задачи благоустройства, действуя по принципу: сильный центр – сильные окраины. Как этот принцип воплощался в жизнь? Устаревшие газовые фонари, которые некогда освещали лишь центральные улицы, заменялись более современными – электрическими. Старые фонари переносились на окраины. То же самое происходило с камнем кругляком, известным в наше время, как «булыжник». Он переезжал на периферию, а центр мостили «образцово обтесанным камнем». Головной болью Киева всегда было качество питьевой воды. Водопроводное общество все время требовало от Думы разрешить повысить тарифы на воду, настаивая, что только это позволит выделить средства на улучшение водопроводного хозяйства. Киевская городская дума в свою очередь выступала категорически против, ибо справедливо считала, что «обязанность доставлять чистую воду – днепровскую или артезианскую – в количестве, достаточном для удовлетворения всех без исключения потребностей города и его жителей в воде, лежит всецело на Водопроводном обществе. Однако дефекты старого контракта, давшие концессионеру возможность не выполнить своего обязательства – установки фильтров и остаться при этом юридически неуязвимым, заметно ослабляли занятую городом позицию». Все же, благодаря неустанной борьбе, город добился того, что в 1910 году Киев снабжался чистой артезианской водой, то есть из скважин. Затем дума пошла дальше, вступив с Водопроводным обществом в переговоры – о выкупе водопровода городом. Концессионеры заломили такую цену, что город переговоры на эту тему прекратил, но предложил водопроводчикам применять систему озонирования воды, которую те отказались принять. Киев пожаловался в Петербург на неуступчивость хозяев водопровода и их инертность в вопросе жизнеобеспечения киевлян безопасной водой. Это возымело временный успех. Не повышая тарифов, водовозы стали доставлять в места, где не были проложены трубы, уже очищенную воду. Это существенно помогло уменьшить количество заболеваний холерой и тифом малоимущих жителей городских окраин. Колодцы в городской черте были уже загрязнены находящимися повсеместно конюшнями, коровниками и свинарниками.

Василь Николаевич Проценко

О том, что городу постоянно угрожали эпидемии, свидетельствуют отчеты санитарного отдела думы. Из них можно узнать, что эпидемия холеры, «посетившая» Киев в 1907 году, унесла жизни 389 киевлян. В том же году было зарегистрировано 1501 заболевание возвратным тифом и 1215 случаев брюшного тифа. Большое число заболеваний дали скарлатина (653) и дифтерит (487). Было выяснено, что главную роль в распространении холеры сыграла именно днепровская вода, насыщенная холерными вибрионами. Весьма вероятно, что заражение днепровской воды произошло из-за нерационального устройства полей орошения, допускавшего возможность попадания нечистот в Днепр, откуда зараженная вода при помощи водопровода разнеслась по всему городу. В 1895 году в Киеве появилась канализация. Дума по предложению проф. Е. И. Афанасьева переоснастила водопровод и вместо днепровской воды в квартиры стала поступать артезианская. На 1913 год здесь работало 36 скважин. Это спасло наш город, и в нем не произошло сильных вспышек холеры, которые в это же время фиксировались в Петербурге и Одессе. Интересно, что в наше время, кажется, более половины широко разрекламированных бюветов, выстроенных для киевлян и за их счет, уже не действуют.

Ипполит Николаевич Дьяков

Нужно отметить, что несколько десятков лет вода в кранах киевских квартир поступает из Деснянского водопровода. Она безопасна для здоровья, но уж больно хлором отдает. Но тут ничего не поделаешь. Болезнетворные бактерии никто не отменял…

Киевская городская дума энергично продолжала работать. Заседание ее, в связи с новым составом гласных, проводилось не на Подоле, а в новом здании Городской думы 1876 году, о котором нужно сказать пару слов. Здание было построено в 1876 году по проекту архитектора А. Шилле из кирпича и имело два этажа. Вершину здания венчал шпиль, на котором располагалась фигура Архистратига Михаила (скульптор Е. Куликовская). Площадь получила название Думской. В 1900 году надстроили третий этаж (архитектор А. Кривошеев). В дальнейшем в здании располагались областной и городской партийные комитеты КП(б)У. Здание было значительно повреждено при пожаре 1 ноября 1941 года и во время послевоенной реконструкции Крещатика его снесли.

Вернемся к деятельности Городской думы. За 44 года существования было сделано многое: перепись населения, оценка и налогообложение усадеб, замощение улиц, газовое освещение главных улиц и керосиновое освещение, замена его с 1890 года на электрическое, строительство водопровода. Для города важными стали перемены в транспорте, и не только в водном и железнодорожном. Вместо конки и паротяги появился первый в России и второй в Европе трамвай, который проложили по очень крутой Александровской улице. Со временем линии продолжили, и получилось 20 линий общей протяженностью 150 верст. Одними из первых в мире появились маршруты, соединяющие город с предместьями – Пуща-Водица, Святошин, Дарница, находившимися в Черниговской губернии.

Дума активно защищала склоны киевских холмов от оползней, занималась благоустройством садов и скверов, которые в жизни любого большого города играют весьма серьезную для здоровья населения роль. «Город, стесненный большими домами, фабриками и заводами задыхается вследствие отсутствия свежего воздуха, – констатировала Дума в 1907 году. – Сады и скверы являются в этом отношении на помощь населению, составляя резервуары свежего воздуха. Вот почему дума внимательно относится к вопросам об увеличении числа скверов. И хотя она „по одежке протягивала ножки“, но всё же в садовом деле кое-что сделала; устроен сквер на Думской площади; прежде это было заброшенное место, чуть ли не свалка, которую почему-то терпели в центре, т. е. у самой думы. В настоящее время с устройством сквера площадь совершенно преобразилась и теперь является одной из красивейших площадей города. Разбиты скверы на Сенной площади, возле Лукьяновской гимназии, теперь преступлено к устройству сквера возле публичной библиотеки; расширена площадь Золотоворотского сквера; удлинен Бибиковский бульвар; упорядочен сквер на Кузнечной улице. Кроме того, приступили к упорядочению Владимирской горы, поврежденной сползами»…

О последнем нужно сказать особо. В 1906 году в Киеве произошел оползень части Владимирской горки, причем движущиеся массы земли увлекли с собой ресторан и в большей или меньшей степени разрушили усадьбы на Александровской улице. В следующем году оползни коснулись соседней с ней Андреевской горки, причем была частично повреждена территория Михайловского электрического подъема (фуникулера), усадьбы на Боричевом току. «Дума нашла, что временные меры не достигают цели, и поручила специалистам рациональный способ борьбы со сползами. Было выяснено, что сползы гор были вызваны действием подпочвенных вод на песчано-глинистые отложения в контакте с бурой глиной вод, причем разжиженные песчано-глинистые породы по смоченной скользкой поверхности сползали в Днепр». Для спасения прославленных Киевских холмов были построены водосборные галереи (штольни), которые можно видеть и сегодня. Штольни констуктивно оправдали себя. Еще одним вопросом, который долгое время казался неразрешимым, были частые наводнения. Из года в год Подол подвергался этим бедствиям. Заливались улицы, дома, жители подвалов теряли последнее имущество. Цены на квартиры в этом районе из-за постоянных наводнений были невысокими и, конечно же, устраивали малоимущих. Городское управление обычно приходило на помощь населению post factum: оно отводило Контрактовый дом потерпевшим, ассигновало известную сумму на «лодочный караван» и часто освобождало некоторые дома в районе затопляемой местности от оценочного сбора. Строительство дамбы было крайне дорогостоящим мероприятием, поэтому власти решили осуществить так называемую подсыпку Крещатицкой набережной. Так, некоторые улицы, обычно утопающие в грязи, после подсыпки приобрели благоустроенный вид. Домовладельцы спланировали и свои усадьбы. Стоимость работ по подсыпке составила 45 тысяч рублей. Проектные расчеты показали, что, применив такую технологию, из десяти наводнений только два могли серьезно угрожать этому району. Долгие годы подсыпка прекрасно работала.

«Усовершенствование типа мостовых в центре и расширение площади мостовых на окраинах» было дано избирателями как наказ перед выборами 16 апреля 1906 года. Необходимость усовершенствовать тип мостовых в центре уже в то далекое от нас время была осознана всеми. «Вопросы эстетики, удобства передвижения, санитарии и гигиены – все они имеют тесную связь с мостовыми, – констатировалось в отчете Думы. – Акушеры вполне основательно замечают, что значительный процент женских заболеваний объясняется передвижением по скверным мостовым. Кроме того, шумныя скверныя мостовые вредно отзываются и на нервных больных… Вполне идеальной мостовой явилась бы бесшумная: из прессованного асфальта и торцов, – размышляли гласные думы. – Но от применения этого типа мостовых пришлось отказаться вследствие чрезвычайной дороговизны и особых топографических условий города. Дума приняла тип мостовой, примененный в Германии: из каменных кубиков, уложенных на бетонном основании. Швы этой мостовой заливаются асфальтовой смолой, что предохраняет от проникновения влаги и делает мостовую менее шумной и более упругой». Для решения вопроса был выпущен заем на 1 миллион нарицательных рублей. От реализации займа город получил 820 тысяч 117 рублей и 38 копеек. В течение всего двух строительных сезонов были вымощены Крещатик, Александровская улица, Николаевская, Фундуклеевская, часть Большой Владимирской и Большой Васильковской, Прорезная… В центре стало удобнее передвигаться, он приобрел еще более аккуратный вид.

Прорезная улица. Фотография 1910-х гг.

Попутно замечу, что методом экспериментов удалось так наладить процесс, что некоторые мостовые сохранились по сей день почти в идеальном состоянии! А ведь им уже более ста лет, и они пережили разруху и войны…

Все это показывает возможности местной власти и самоуправляемой общины, если берутся за дело честно и эффективно. Интересно сравнивать, как решали общегородские вопросы отцы города начала прошлого века и власть предержащие дней сегодняшних. Интересно, но малоутешительно. Так, для того чтобы поставить памятник царю Александру ІІ у входа в Царский сад был проведен открытый, общедоступный для любого гражданина Всемирный конкурс! Деньги на памятник не изымались насильно из городской и земской казны, а жертвовались населением по так называемым, подписным листам.