Текст книги "Ленин и революция"

Два космополита и один патриот

12 марта 2015 года в «Литературной газете» была напечатана беседа с Виталием Третьяковым. Беседа озаглавлена так: «Не всегда нужно быть первым». Ну, этим мы ныне много наслышаны от многих ораторов, начиная с министра спорта Мутко: «Главное не победа, а участие». Но верно и то, что не всегда нужно быть последним.

В. Третьяков – фигура, конечно, достаточно известная. Когда-то он был главным редактором «Независимой газеты», ныне – декан Высшей школы телевидения МГУ. «Независимая» при нем была до такой степени либеральной, что однажды, надо полагать, по согласованию с главным редактором или по его почину, обратилась даже ко мне, газетному ушкуйнику, с просьбой дать что-нибудь для оживления и украшения ее страниц. Что ж, говорю, пожалуйста, украсим. И я передал явившейся милой девушке весьма содержательную статейку о проказах А.Н. Яковлева, пребывавшего тогда при всех своих должностях и званиях. Уж это ли было бы не украшением для прогрессивной газеты!.. Жду не дождусь публикации. Неделя… месяц… два… Так и не решились! И с тех пор – никакого интереса к ушкуйнику газетных полос. Ну, это так, к слову.

В нынешней беседе немало мыслей весьма глубоководных. В частности В. Третьяков заявил: «Модель коммунизма, которую в виде СССР Россия развивала, представляла собой западный “костюмчик”. Ленин его именно в западном супермаркете приобрел – самая модная по тем временам модель была». Он, видите ли, острит. Когда в такой манере говорят о Ленине, допустим, дремучий Жириновский, или замшелый Сванидзе, только что издавший свое ПСС в 28 томах, то никто на это не обращает внимания: ну, что с них взять! Они же словно вчера только с дерева спрыгнули. Но здесь-то интеллигентный образованный человек, декан, профессор, политолог, может быть, даже кавалер ордена Даниила Московского… Затеяв разговор о Ленине в таком пошибе, он тем самым объявляет свое демократское право еще развязней судить о всей советской истории, о всех деяниях советской страны, ее деятелях, ибо основа всего так или иначе связана с именем Ленина, он – и основа, фундамент и вершина.

И чем же оказался тот помянутый «костюмчик»? «Утопия, но уж точно, что это не самостийное изобретение россиян».

Так вот, во-первых, «костюмчики»-то многие приобретали. И почему бы тут не вспомнить о «костюмчике», который в 988 году приобрел равноапостольный тезка Ленина? А ведь уж точно это было не самостийное изобретение россиян, ибо приобрел его князь не в соседнем или близком царстве-государстве, как Ленин – марксизм, а за морями, за долами. И в этот «костюмчик» силой, с кровью обрядил Русь.

Во-вторых, Ленин-то был вовсе не первым в очереди за «костюмчиком». До него в помянутом «супермаркете» побывали многие, и среди них одним из первых – Плеханов, имя которого среди великих сынов русского народа Сталин назвал первым в своей великой речи 7 ноября 1941 года, в трагические и мужественные дни русской истории.

В-третьих, «модель коммунизма в виде СССР» оказалась настолько эффективной и родной русскому народу, что страна с помощью этой «модели» и под ее девизами совершила небывалый в истории взлет и там, где другие «модели» потрепыхали лапками и сдались на милость живодера, он, СССР-то, выпустил живодеру кишки. А потом использовал эти кишки для сооружения космической ракеты и запустил в космос Гагарина. Вы об этом слышали. Виталий Товиевич?

Но читаем дальше: «Сталин уже не был таким космополитом, как Ленин…» Минутку. Ленин космополит и Сталин космополит, хоть и не такой уж отъявленный. Запомним. В. Третьяков далеко не первый, кто ищет космополитов не там, где они водятся, но все же давненько мы не слышали ничего подобного.

Что еще? «Сталин уже не мечтал создать Всемирную республику Советов – “Соединенные Штаты всего мира”». А Ленин мечтал о Штатах всего мира? Смотря в какое время и в какой форме, время-то меняются, к вашему сведению. Ленин вот что думал о не им выдвинутом в годы Первой мировой войны лозунге Соединенных Штатов даже не мира, а лишь Европы: «Соединенные Штаты Европы при капитализме либо невозможны, либо реакционны… Соединенные Штаты Европы при капитализме равняются соглашению о дележе колоний… Сообща охранять награбленные колонии против Японии и Америки… Редакция ЦО пришла к выводу о неправильности лозунга Соединенные Штаты Европы» (ПСС. Изд. 4-е. Т. 21. С. 310–311).

Но иное дело, когда одна за другой начали рушиться империи и бушевать революции – в России, Германии, Австро-Венгрии, даже в Финляндии, а в Баварии возникает Советская республика со своей Красной армией, в Венгрии – тоже… Как тут не поверить, что вот-вот и Всемирный Советский Союз родится?

Опять же совсем иное дело мечтать о братстве народов всего мира. Ведь об этом кто только ни мечтал. Разве не помните, кто о ком весьма одобрительно рассказывал:

 
Он говорил о временах иных,
Когда народы, распри позабыв,
В единую семью соединятся…
 

А наш Маяковский, мечтавший о мире «без Россий и Латвий»? Но, увы, время показало, что мечтания эти шибко преждевременны. Оказывается, до сих пор все хотят жить в отдельных квартирах, в своих домах, а к знакомым лишь ходить в гости, допустим, в виде разного рода фестивалей, декад искусства и т. п. Особенно остро этот вопрос встал вдруг сейчас. Шотландия, Каталония, Венеция, Квебек, Тибет…. Все хотят жить самостоятельно.

А В. Третьяков делает такой вывод из «костюмчика»: «На примере СССР выяснилось, что как ни пытайся трансформировать под эту (советскую) модель российскую жизнь – не получается. Потому что в основе – утопия… Для рая на земле должны быть идеальные люди, но в жизни нет таковых». Не тот народ живет в России! Он во всем и виноват. И вот «не получилось»… А Горбачев и Ельцин? А Чубайс и Прохоров? А Солженицын и Сванидзе? А агенты ЦРУ как советники Чубайса? Никто из них непричастен к удушению СССР?

Странно… А ведь все прошло на наших глазах. На примере СССР, где границы между республиками были только на картах административного деления, где свободно и стремительно развивались все народы, а великий русский язык был языком межнационального общения, – на примере СССР выяснилось, что рай на земле возможен. И для этого нужны вовсе не идеальные гомункулусы. Поэт однажды воскликнул:

 
Если крикнет рать святая:
– Кинь ты Русь, живи в раю!
Я скажу: – Не надо рая.
Дайте родину мою!
 

Когда вот так люди будут любить свою родину, она и станет земным раем…

Но вернемся к вопросу о космополитизме Ленина. Сталина уж касаться не будем, поскольку он, как решил В. Третьяков, грешен лишь отчасти. И сразу спросим себя, можем ли мы представить себе русского по рождению космополита, который написал бы статью «О национальной гордости великороссов»? А Ленин написал. Можете ли вы, тов. Третьяков, вообразить, чтобы Владимир Познер, родившийся во Франции, живший в Америке, мозолящий нам глаза в России и мечтающий опять о Франции, – чтобы этот Познер заявил: «Чуждо ли нам, сознательным космополитам, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы, космополиты, любим русский язык и нашу родину». А Ленин написал это от имени большевиков. Мыслимое ли дело, чтобы тот же Сванидзе сказал: «Нам, космополитам, больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину олигархи и чиновники». А Ленин от лица своей партии в таком духе написал. Слышали ли вы, чтобы Млечин говорил: «Мы гордимся, что насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великороссов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев». Ленин это написал. Млечин же думает, что Радищев – это то ли член Общественной палаты, то ли вратарь «Зенита». А в каком несуразном сне может присниться, что Чубайс, сожалеющий, что не может разорвать на куски Достоевского, вдруг повторил бы слова Ленина о Толстом: «Какая глыба, а! Кого в Европе можно поставить рядом с ним? Некого!»

Но дело, конечно, не только в статьях, словах, заявлениях, главное – в делах. Так можно ли представить себе космополита, стоящего во главе правительства, да еще и Совета труда и обороны (СТО) страны, ведущей отчаянную борьбу против тогдашних олигархов, их генералов и иностранной интервенции? И потом возглавляющего всю гигантскую работу по экономическому и культурному строительству, призывающего народ «учиться, учиться и учиться», овладевать «всем тем богатством, которое выработало человечество»?

Мог ли космополит уже после Гражданской войны на Всероссийском Съезде Советов с радостью и гордостью огласить вот такое полученное им письмо: «На Арзамасском уездном съезде Нижегородской губернии беспартийный крестьянин по поводу концессий заявил: “Товарищи! Мы вас посылаем на Всероссийский съезд и заявляем, что мы, крестьяне, готовы еще три года голодать, холодать, нести повинности, только Россию-матушку на концессии не продавайте”» (ПСС. Т. 42, с. 118).

Наконец, товарищ Третьяков, неужели вы думаете, что сейчас на ваших глазах фашиствующие националисты Украины свергают памятники Ленину и крушат их кувалдами именно потому, что он был космополит, каковым они вместе с вами его и считают? Нет!

Украина до Советской власти никогда не имела своей подлинной государственности. Она получила ее из рук именно Ленина, который настоял на создании СССР в форме объединения Союзных республик. А из рук Сталина Украина получила мандат члена Организации Объединенных Наций.

И глубоко прав Рустем Вахитов из Уфы, мой добрый товарищ, который пишет, что Ленин – это символ России и для нас, и для «русскоговорящих» Украины, и одновременно – для фашистских западенцев, для всех наших врагов. «Пора потребовать от власти, – пишет Р. Вахитов, – закрепить официально, законодательно эту смычку образа Ленина и российского патриотизма». Да, Ленин – это символ, это знамя России. Вот почему знамена и штандарты фашистской армии были брошены нами к подножию его Мавзолея. Вот почему честные люди – и русские, и украинцы – защищают его памятники, как мы видим это в Харькове. Вот почему украинские националисты крушат его памятники, как крушили немецкие фашисты.

Виктор Кожемяко
Ленин и революция

За последние почти три десятилетия мы стали свидетелями яростных и изощренных усилий, направленных властями предержащими на искажение или просто-напросто уничтожение памяти Великого Октября. Сперва это ознаменовалось ельцинско-чубайсовской попыткой переименовать многолетний главный советский праздник в фарисейский «День примирения и согласия», а затем – отменой праздничного 7 ноября вообще. С иезуитской подстановкой иного праздника, тремя днями раньше. Таким образом, решили не только вычеркнуть из памяти народной великую историческую дату, но и столкнуть ее с другим, тоже великим событием отечественной истории.

Что ж, в указах, постановлениях и законах можно отменять все, вплоть до восхода и захода солнца. Однако из песни, как известно, слова не выкинешь. А в исторической песне России, означающей ее судьбу, это слово настолько велико и влиятельно, свет его во всем мире так ярок, праведен и благотворен, что росчерком пера с ним не справиться.

Конечно, к одному росчерку все далеко не свелось. Действует огромная пропагандистская машина, и если чего-то ей удалось добиться, то самое горькое, по-моему, – это нынешнее представление многими моими соотечественниками Великой Октябрьской социалистической революции как дела антипатриотического. Потому и противопоставляют Минина с Пожарским Ленину со Сталиным. И, лицемерно отмечая годовщины военного парада, состоявшегося на Красной площади 7 ноября 1941 года, умалчивают, какой же дате, какому событию он был посвящен. А на парадах в День Победы Мавзолей, к подножию которого были брошены в свое время поверженные фашистские знамена, старательно драпируют. Чтобы не резало глаз.

Но правда состоит в том, что именно с трибуны ленинского Мавзолея на параде, посвященном 24-й годовщине Великого Октября, обратил Сталин к воинам Красной армии и всему советскому народу исторические слова: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Вы понимаете? Минин, Пожарский и Ленин – вместе, в одном ряду! Так было, и в этом величайшая сущностная правда нашей советской истории, победоносная сила ее.

Позволю себе одно личное воспоминание. В детстве, которое совпало с началом войны (мне было около семи лет, когда я услышал по радио те сталинские слова), подсознательно очень хотелось объединить всех своих любимых героев в общих боях. И вот, фантазируя в мечтах о схватках с врагами, в которых, разумеется, сам я участвую, придумал крепость и долговременную ее оборону, где мысленно собирал и дружинников Александра Невского, Дмитрия Донского, и ратников ополчения Минина и Пожарского, и гвардейцев Петра Первого, моряков Ушакова и Нахимова, суворовских чудо-богатырей. Были здесь также, сколь это ни покажется парадоксальным, вооруженные казаки и крестьяне под водительством Разина и Пугачева, скакали конники Салавата Юлаева… А крепость у меня называлась – Революция.

Совершенно четко помню, что я долго искал название и перебирал разные, но остановился все-таки на этом. Почему же? Почему именно оно стало в моем представлении наиболее обобщающим и позволило поставить рядом с дорогими моему детскому сердцу Чапаевым, Щорсом, Буденным и другими революционными героями не менее дорогих героев и полководцев совсем иных времен, весьма далеких, казалось бы, от времени Октябрьской революции?

Тогда это происходило подсознательно – задумался уже позднее, задним числом. И ответ приходил, например, тогда, когда в архиве ЦК ВЛКСМ, в записной книжке Зои Космодемьянской (предвоенной еще книжке!), я увидел вместе имена тех красных героев и строки лермонтовского «Бородино». Вместе они готовили к подвигу дух юной советской героини!

А соединяло их… Соединяло то, что и было в основе, в самом корне как нашей революции, так и характера народа нашего – понятие справедливости.

Пусть тогда, в детстве, я этого вполне еще не осознавал. Неважно. Я это чувствовал, что, пожалуй, не менее значимо. И такое чувство – чувство справедливости – мне было передано если не от рождения, то всем существом окружающей жизни и всеми книжками, которые я читал, начиная с наших русских народных сказок. Сказки, песни, былины, Пушкин и Гоголь, Некрасов и Толстой – все это было о том, что нельзя обижать слабого, нельзя обирать бедного, нельзя унижать и оскорблять человека, поскольку он – человек, а люди все равны. Это же стало сутью всей нашей жизни советской, строившейся после Великого Октября.

Дух справедливости. Она, справедливость, выше и дороже любых денег, любого богатства, выше всего на свете. И Советская Родина, за которую во время Великой Отечественной шли в бой наши солдаты, была воплощением справедливости. И Революция произошла во имя нее. Недаром же Александру Блоку, гениальному русскому поэту с обостренным чувством справедливости, увиделся во главе той внешне отталкивающей голытьбы, что составляла революционный строй (или «сброд»?), «в белом венчике из роз впереди Исус Христос».

Прочтем у другого русского гения – композитора Георгия Свиридова: «Художник различает свет, как бы ни был мал иной раз источник, и возглашает этот свет. Чем более он стихийно одарен, тем интенсивней он возглашает о том, что видит этот свет, эту вспышку, протуберанец. Пример тому – великие русские поэты: Горький, Блок, Есенин, Маяковский, видевшие в Революции свет надежды, источник глубоких и благотворных для мира перемен».

Виден ли этот свет сегодня, по прошествии столетия? Виден ли он не только позади, но и впереди?

Вопросы настолько важные, что, думается, и не может быть для нас ничего важнее.

О, какой мглой окутано за последние годы сознание многих и многих! В каком непроглядном, ядовитом, разъедающем очи болотном тумане приходится существовать! Вот и сдвинулся разум даже у тех, кто родился, учился, всю свою жизнь прожил при советской власти и кому вроде бы излишне разъяснять ее достоинства.

Впрочем, любопытно следующее. Нынче не редкость встретить странную логику: человек может и признать, что многое в советское время было значительно лучше, нежели сейчас, однако все это бесспорно лучшее никак не соединяется с Октябрьской революцией, которую тот же человек с чужих слов презрительно именует переворотом и проклинает как самое злое антироссийское зло.

Но ведь советская власть не сама собой возникла. Она рождена Октябрьской революцией, и все блага, которые, пройдя через огромные преграды, страшные катаклизмы и мучительные испытания, в конце концов дала народу, есть великие блага Великого Октября.

Да, теперь внушают, что и благ никаких не было, потому что не было, дескать, ста сортов колбасы, как в Швеции, или столько личных автомашин, как в Америке. И совсем непросто (пока еще непросто?) разъяснить многим простую истину, что зато было у нас нечто гораздо большее.

Было больше справедливости.

Ну как донести это до сознания, всецело поглощенного только лимузинами и колбасой?

Октябрьскую революцию клянут за лозунг «Грабь награбленное!», которого, кстати, у нее не было. Но если даже и в такой анархической форме происходила где-то «экспроприация экспроприаторов», все равно хочется спросить: неужели это нравственно хуже, чем «Грабь заработанное!», что реализовали после своей так называемой августовской революции 1991 года пришедшие к власти в России?

Вот вернулись господа вместо товарищей. Хорошо? После Октября к господам в их роскошные и безразмерно большие хоромы подселяли людей труда из лачуг и подвалов. Нынче тех, кто оказался в нищете и не в силах платить за безумно подскочившее в цене жилье, вышвыривают из предоставленных советской властью квартир.

Говорят, по Конституции у всех нас есть все гражданские права. Но главного права – на жизнь – у многих, оказывается, нет. Настоящее право на жизнь только у того, кто как минимум может теперь оплатить и квартиру, и нормальное питание, и дорогую операцию, и лекарства, не доступные для большинства. А в советское время лекарства у нас были дешевле, чем в любой другой стране мира. И самыми дешевыми были все товары для детей – одежда, игрушки, книги, детское питание. Да и какие фильмы снимались для детей, какие были для них театры! Говорит это о чем-нибудь?

В народе всегда считалось безнравственным, аморальным, совершенно недопустимым положение, когда у одного человека было все, а у другого – ничего. И советская власть такого не допускала.

Теперь это – норма, и эксплуатация человека человеком, искоренить которую ставил как главную задачу Великий Октябрь, вновь стала нормой. А фантастические богатства кучки нынешних олигархов, ограбивших народ, и нищета миллионов – пока лишь вынужденный повод власти время от времени поговорить «о сокращении слишком большого разрыва в доходах», глухо замалчивая коренную несправедливость жизнеустройства, в которую страна отброшена после ликвидации достижений социалистической революции.

Постоянные размышления обо всем этом побуждают меня сегодня к моей журналистской работе. Они же продиктовали необходимость подготовить эту книгу, которая, надеюсь, вызовет актуальный отклик у моих современников.

Да, время, в которое мы живем, стало временем отмены великих октябрьских завоеваний. Кому-то это уже абсолютно ясно, а кто-то от понимания еще очень далек. Что ж, надо таким помогать, если только они категорически не затыкают себе глаза и уши.

Для моего поколения время жизни резко разделилось надвое – советская эпоха и постсоветский, антисоветский развал. Развал не только экономики, но, что еще важнее, корневых наших духовных и нравственных ценностей. А это не могло не отразиться на людях. Падение нравов в обществе, снижение уровня жизни у большинства граждан России в результате так называемой перестройки и катастрофических «реформ», когда уничтожение советского образа жизни стало главной, первоочередной задачей пришедших к власти, мне представляется погружением во тьму. Не верю, что это будет продолжаться долго, а тем более всегда.

Свет Великого Октября еще не погас. Он будет (непременно будет!) обозначать человечеству верный путь в будущее, дабы жестоким капиталистическим самоистреблением не закончилась вообще вся жизнь на прекрасной и хрупкой нашей планете.