Текст книги "Культура русской речи. Учебное пособие"

Правда, национальное своеобразие типа мышления, как утверждают исследователи, обнаруживается и в этих этнически нейтральных зонах общения. Например, Г. Гачев (Национальные образы мира, М., 1980) считает, что у каждого народа есть особый склад мышления, есть что-то, что побуждает вести рассуждения и даже приходить к научным открытиям особым образом, национальным. Согласно его гипотезе определённые образы и метафоры любого текста, в том числе и естественнонаучного, не случайны, но имеют глубокие национальные корни, отражая через особенности стиля мышления и изложения учёного когнитивные семы деятельности, связанные с научной культурой той или иной страны.

Важно отметить и то, что процессы сближения терминосистем разных литературных языков народов мира тоже не проходят гладко и единообразно. Среди существующих тенденций наиболее чётко выделяются те, которые можно обозначить как сложение, объединение, наложение региональных вариантов интернациональной лексической терминологии. В определённые эпохи в отдельных регионах происходят схожие процессы в развитии терминосистем литературных языков. В этом, несомненно, сказываются общие черты культурно-исторических судеб народов региона, накладывающие свой отпечаток на всемирные процессы интернационализации терминосистем.

Другие контексты (общественно-публицистический, художественный, поэтический и т. д.), иные функциональные стили и типы речи более обусловлены наличием культурно-национального начала, сменой национально-языковых картин мира, способов его видения и восприятия, привязаны к определённой национально-культурной среде – им фактически несвойственна «денационализация», «этническая нейтральность».

Функционирование языка в социокультурной, общественно-политической, художественной сферах общения подтверждает, что сущность любого языка не столько в его системных образованиях (фонетических, лексических, грамматических), а прежде всего в типе языкового мышления, базирующегося на фактах многообразного народного опыта. Этот сконцентрированный опыт передаётся из поколения в поколение вместе со словами и выражениями, пословицами и поговорками, названиями и именами, сказками и притчами – всем языковым (и неязыковым тоже) искусством народа. Отсюда и изучение этой сущности не может ограничиваться лишь рамками языковой системы, даже стилистики и культуры речи, а связывается с национальным сознанием и мышлением. Восприятие и понимание затруднено при общении и обучении целым рядом не только лингвистических, но и экстралингвистических факторов, прежде всего определённым несовпадением социокультурных установок и контекстов, обусловленных особенностями исторического и духовного развития культур разного типа.

Наиболее самобытные, национально своеобразные оттенки лингвострановедческого компонента общей семантики являют собой фразеологизмы, пословицы, поговорки и т. д. Обратим в этой связи внимание на тот факт, что научная, так называемая рациональная информация переводится на другой язык, а применительно к поэзии, словесным каламбурам и фразеологии говорят обычно об адекватной передаче смысла (но не о переводе). Их понимание и тем более преподавание (обучение им) сопряжено с большими трудностями и нуждается в обширных культурно-исторических и этимологических комментариях и справках, что, в свою очередь, предполагает солидные разработки в области исторической лексикологии и лексикографии.

Чем более человек владеет этими комментариями, тем ближе он к постижению сути национального языка.

* * *

Лингвистика последних лет, развивая традиции отечественного языкознания, сосредоточивается на описании внутренней организации системы языка, в частности синтаксической, именно с точки зрения того, как она служит выражению мыслей, общению людей, т. е. с точки зрения коммуникативного назначения языка (А.В. Бондарко, М.В. Всеволодова и др.). Она стремится объяснить, как говорящий и пишущий с помощью весьма абстрактной языковой системы (формального устройства) кодируют необходимые значения, коммуникативно приемлемые высказывания и как слушающие и читающие декодируют эти значения и смыслы.

При функционально-системном описании во главу угла ставится: а) степень релевантности (различение) выделяемых языковых характеристик; б) построение таких семантических классификаций, которые последовательно опираются на номинативные (а не только внутрисистемные) значения, чтобы семантическая функция каждой формы была чётко определена; в) определение взаимоотношений между одно– и разноуровневыми языковыми средствами с точки зрения возможности/невозможности замены форм и конструкций в контексте, т. е. выделение случаев, где возможна только форма А, только форма Б, возможны и та и другая, ибо номинативное значение языковой единицы не всегда тождественно её денотативному (основному) значению, стоящему за конструкцией внеязыковой ситуации. Например, функционально-системное описание для продуктивных видов речевой деятельности (в направлении «от смысла высказывания к форме выражения», по Л.В. Щербе) исходит из мысли, что в выполнении коммуникативных задач участвуют множество разноуровневых языковых средств, образующих единство. В определении границ этого единства при классификации включаемых в него единиц описание, выполненное в учебных целях, конечно, учитывает внутрисистемные связи, непременно опирается на них.

Интерпретация фактов языка, нацеленная на активное владение языком, производится в функционально-речевом аспекте через такие представления языковых средств, которые соответствуют конкретным коммуникативным намерениям, или интенциям: например, возражение, аргументирование, указание, требование или просьба, совет, предостережение, уточнение, дополнение, напоминание и т. д., источник, место, время, факт, деятель, цель, причина, повод, отношение, оценка, результат и т. д. Они являются, как известно, универсальными внеязыковыми категориями, но для их выражения в каждом языке могут наличествовать свои речевые формулы, устойчивые синтаксические построения, закреплённые употреблением. Такой коммуникативно-семантический подход к группировке языковых фактов, являясь дальнейшим развитием принципа функциональности, опирается на значимость данного явления для осуществления акта коммуникации. Коммуникативное же намерение, как определяющее в выборе языковых средств, может выступать единицей организации языкового материала при обучении нормативной грамматике на основе функционально-семантического подхода. При этом разумно отойти от чисто или преимущественно лингвистической основы и перейти на функционально-психологические основы с доминированием речедеятельностных ориентации. Единицы лишь лингвистического анализа – это не то, что нужно в обучении, почему традиционные системные лингвистические описания не смогли существенно облегчить задачу учащихся. Последнее – явно психологический процесс, и роль лингвистики здесь, образно говоря, может быть только совещательной, а не императивной.

Общеизвестно, что «Мир, который нам дан в нашем непосредственном опыте, оставаясь везде одним и тем же, постигается различным образом в различных языках, даже в тех, на которых говорят народы, представляющие собой известное единство с точки зрения культур… Сравнивая детально разные языки, мы разбиваем иллюзию, которой нас приучает знание лишь одного языка, – иллюзию, будто бы существуют незыблемые понятия, которые одинаковы для всех времён и всех народов. В результате получается освобождение мысли из плена слова, из плена языка и придание ей истинной диалектической научности» [16: 69, 316, 317]. Описанное явление может быть прояснено не просто сопоставлением языков, а лишь углублением в самую природу функционирования языка, природу усвоения родного и изучения другого языка.

Несовпадение «картин мира», отражённых в языке, проявляется и в лексике, и в грамматике, и в принципах категоризации. Оно создаёт множество различий в концепции одних и тех же объектов действительности, языки выделяют неоднотипные признаки, пользуются разными «внутренними формами», и семантическое содержание, не говоря уже о материальной форме, даже весьма эквивалентных единиц оказывается несовпадающим. Именно на этом основано чувство избыточности и недостаточности изучаемого языка.

В ономасиологическом плане важно разное «видение мира», отражаемое в выборе языковых форм в разных языках. Так, масса однородных предметов может восприниматься как раздельное множество (листья) и как нерасчленимая совокупность (листва), вследствие чего в разных языках по-разному используются формы числа и собирательности. Одно и то же явление может отображаться как действие-процесс и как результат (Он ушёл отсюда. Его здесь нет), отчего оно может быть обозначено прошедшим или настоящим временем, причём языки имеют тут свои предпочтения. В ономасиологическом аспекте языки различаются и тем, какие элементы описываемой ситуации не включаются в высказывание (русские реже, чем европейцы, эксплицитно указывают на говорящее лицо). Русский словопорядок – от темы к реме, английский же наоборот, отчего необходимо перемещение рематической смысловой группы к началу высказывания и оформление её в виде подлежащего. Английские и русские тексты различаются также способами введения новой информации, самими единицами, связями между ними, отчего необходимы закономерные замены слов, передача глагола иными способами, опущения и избыточные экспликации при переводе.

Сопоставление на уровне языкового мышления, языковых «картин мира», взгляд на изучаемый язык через призму родного освещают закономерные эквиваленты передачи понятий в языках и возможностей компенсации полноты их раскрытия в единицах одного языка иными единицами семантической системы другого языка.

Сложность и многомерность феномена «текст», множественность подходов к нему обусловливают и многообразие дефиниций (определений) этого понятия. Не приводя их, подчеркнём лишь, что современная лингвистика, признав текст основной единицей, в которой организуется языковая коммуникация, отражается конкретная деятельность в данной системе социального общения, рассматривает в качестве специфических черт текста как единицы общения его связность, целостность, структурную оформленность, смысловую автономность, или завершённость, и экстралингвистическую коммуникативную направленность. В работах последнего времени всё чаще обращается внимание на регулярное отражение элементами текста этой направленности. Она прежде всего сопрягается со способами изложения информации, квалифицируемыми как «элементарные способы изложения» или «базовые речевые формы» – «описание, повествование, рассуждение, сообщение» (некоторые исследователи выделяют ещё «доказательство»). В основе «описания» лежит стремление передать впечатления или знания о данных предметах или явлениях, что даёт возможность адресату вообразить изображаемый объект, представить его внешний облик. «Повествование (сообщение)» – это такая форма выражения мысли, при которой определённые события или явления действительности представлены как ряд взаимосвязанных факторов. «Рассуждение» отличается от других форм изложения мысли тем, что основным его назначением является доказательство, методы которого объединяются в правила логики, сопровождаются аргументацией, полемикой.

Тип речевого высказывания понимается как относительно устойчивое, типизированное сочетание отдельных предложений или сверхфразовых единств, обладающее характерными для него структурно-семантическими особенностями и представляющее собой единое тематическое целое. Выделяясь в рамках микротекста, он характеризуется смысловым единством, относительной замкнутостью содержания, связанностью и потому оказывается достаточно автономным относительно более широкого контекста. Каждому элементарному способу изложения, каждой речевой форме присущ свой обобщённый содержательный признак, «абстрактный тип содержания». Речевой форме «описание» соответствует абстрактный тип содержания – предмет, речевой форме «сообщение» («повествование») – событие, речевой форме «рассуждение» – проблема. Они имеют свои подвиды: описание опыта, прибора; доказательство теоремы, гипотезы; рассуждение о выводе формулы, уравнения; повествование о жизни учёного, истории открытия и т. д. Эти целостные словесные произведения с фиксированной структурой, воплощающие коммуникативно-речевые акты, являясь практически основными единицами функционирующей системы речи, представляют собой наиболее обобщённые виды знания, находящие своё выражение в определённых типах структур и выражающие только основные связи между наблюдаемыми явлениями.

Их комбинирование со структурными компонентами текста, коррелирующими с возможными коммуникативными заданиями, создаёт тексты комплексного характера, например объяснения. Так, в тексте-объяснении, заимствованном из научной сферы общения, присутствуют следующие композиционно-смысловые «куски», соотносимые с возможными коммуникативными заданиями: передать представление о классе формы, например, рельефа; охарактеризовать его форму и т. д. В сфере, например, научного общения одни области знания обходятся комплексными текстами преимущественно типа объяснения, другие – типа описания.

Перечисленные композиционно-смысловые части не являются, как видно из их описания, минимальными составляющими текста, каждая из них раскрывает не один, а множество признаков объекта, коммуникации. В описание-характеристику включаются указания на размер, структуру, форму, состав, объём и пр., т. е. не одно, а ряд высказываний.

Высказывание, как одна из главных форм общения, соотносится с речевым актом, который «есть прежде всего определённый фрагмент информации как результат познавательной деятельности человека, служащий каждый раз предметом общения, обмена мыслями». Сам же речевой акт вместе с его структурной организацией включает, естественно, содержание или смысл, которые придают коммуникативную ценность этому акту [12].

Исходной элементарной ячейкой, на которой строится системное содержание коммуникативного акта и которая обеспечивает осмысленность высказывания, является субъектно-предикативная связь, структуры типа, например: что – это что… что называется чем… что получило название чего… что относится (принадлежит) к чему… что делится (разделяется) на что… что похоже на что… что отличается от чего и т. д.

Несмотря на разнообразие наименований и принципов вычленения все перечисленные функциональные единицы текста характеризуются определённой повторяемостью, закреплённостью лексических, структурно-семантических и метрических элементов, а также тем, что в центре каждой из них находится только один признак объекта высказывания. Они же соответствуют конкретным коммуникативным намерениям, являющимся, как следует из приведённых выше примеров, универсальными категориями. Так как содержание, строение и языковое оформление каждого из высказываний, или компонентов текста, зависит от коммуникативного намерения, то компоненты с общими коммуникативными интенциями характеризуются и определённым единообразием их содержания, строения и оформления. Для передачи таких устойчивых смыслов в языке нередко наличествуют закреплённые употреблением преимущественные средства выражения – слова, сцепления слов, сцепления словосочетаний, связи простых и сложных предложений, а также устойчивые синтаксические построения, речевые формулы, клише, которые должны быть исследованы и эксплицированы в описании.

При анализе высказывания в его содержательном аспекте для некоторых целей можно вычленить его денотативный (содержательный) план в виде обычной понятийной схемы – суждения и рассматривать такое семантическое ядро в качестве основы логического смысла выражения.

Подобные функционально-смысловые единицы текста, выступая в качестве определённого содержательного и языкового единства, обнаруживают отношения между целым текстом и составляющими его частями. По мысли В.В. Виноградова, лингвистическое изучение текста и определяется, с одной стороны, «как учение о композиционных типах речи… об их логических отличиях, о приёмах построения разных композиционно-языковых форм, об основных лексических слоях в них и о принципе их сочетания, об их семантике, с другой стороны, как учение о типах словесного оформления замкнутых в себе произведений как особого рода целостных структур» [7, 79].

Выявление и изучение подобных функционально-коммуникативных компонентов текста позволяет, на наш взгляд, отчасти раскрыть механизм создания в тех или иных сферах общения принципиально разных текстовых структур за счёт однородных элементов языка, вскрыть влияние речевых действий конкретной языковой личности на структуру порождаемого (создаваемого) текста. Умения же вычленять и воспроизводить типовые структурно-смысловые компоненты, смысловые комплексы, вроде означенных выше, приближают авторов к текстопорождению. Процесс конструирования, посредством которого производится отбор как содержания, так и языковых средств, адекватных речевой задаче и ситуации общения, и является сущностью процесса мышления. Ведь высказывание, по остроумному замечанию Э. Бенвениста, «и есть приведение языка в действие посредством индивидуального акта его использования». Единицами, которые являются смыслообразующим целым, человек оперирует в процессе смыслового восприятия текстов, сообщения, процесс интерпретации содержания тоже «осуществляется в единицах, имеющих смысловую законченность» [3, 312].

Таким образом, знание эвристик, принципов и правил смысловой и структурной организации различных типов текстов, умение выделить основные составляющие текста – смысловые блоки – и опознать способы связи между ними имеет большое значение в практике составления текста.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СТИЛИ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Для конструирования заданного текста необходимо иметь представление о функциональных стилях (типах) русского языка.

Важно помнить, что функциональные стили – это подсистема литературного языка, которая обусловлена как лингвистическими факторами, т. е. совокупностью стилистически значимых языковых средств, так и экстралингвистическими (не языковыми) факторами общения. Языковой стиль характеризуется «совокупностью признаков, часть из которых своеобразно, по-своему, повторяется в других стилях, но определённое сочетание которых отличает один языковой стиль от другого» [8, 68].

Научный стиль

Сферой общественной деятельности, в которой функционирует научный стиль, является наука. Поэтому речевыми жанра, воплощающими этот стиль языка, выступают научные монографии, научные статьи, диссертационные работы, различные жанры учебной и научно-технической литературы, научные доклады, лекции, жанры научно-популярной литературы. Экстралингвистические признаки научного стиля – это точность, абстрактность, логичность и объективность.

Точность предопределяется терминологичностью словарного состава научного стиля: лексикой, функционально-стилевая окраска которой может быть определена как научная. Стремление к точности и потому к терминологичности лексики приводит к тому, что научный стиль не обладает свойством общедоступности. Однако это не означает, что чем непонятнее, тем научнее. Стремление к точности проявляется ещё в одной особенности лексической системы научного стиля: многозначные стилистически нейтральные слова употребляются в научном стиле не во всех своих значениях, которые свойственны им в системе общелитературного языка, а лишь в одном, реже – двух; неупотребительны слова с разговорной и разговорно-просторечной, эмоционально-экспрессивной окраской.

Отбор морфологических форм в научном стиле диктуется, как уже подчёркивалось, абстрактностью, обобщённостью. Чаще всего используется форма 3-го лица. Известно также употребление «мы» авторского в письменных научных текстах, где значение местоимения множественного числа равно значению местоимения единственного числа и отличается лишь стилистической окраской: Мы остановимся столь подробно на этом вопросе потому…

Если сопоставить значения временных глагольных форм, то наиболее абстрактным, обобщённым окажется настоящее вневременное, или настоящее постоянное, которое широко представлено именно в научном стиле: Носовые звуки артикулируются при участии носового резонатора. Кислоты проводят электрический ток. Глагол в научном стиле проявляет тенденцию к десемантизации. Она выражается в том, что научному стилю свойственны глаголы широкой, абстрактной семантики – такие как существовать, иметь, иметься, наблюдаться, появляться, изменять, кончаться, обнаруживать, проявляться и под. Многие глаголы выступают в роли связочных: быть, являться, называться), считаться, заключаться, становиться, обладать, отличать(ся), представляться, представлять (собой). Значительная группа глаголов выступает в роли компонентов глагольно-именных сочетаний, где основная смысловая нагрузка приходится на долю существительного, а на долю глагола выпадает лишь обозначение действия в самом широком смысле и передача грамматических значений: оказывать (влияние, давление, поддержку, сопротивление), производить (расчёты, измерения, операции, наблюдения) и т. д.

Наиболее абстрактной, обобщённой в научном стиле оказывается категория среднего рода. Это объясняется её значением, которое В.В. Виноградов определял так: «…вообще, отвлечённое значение вещной предметности кажется наиболее близким к категории среднего рода. Точно так же обозначения абстрактных понятий, между прочим, действий и продуктов деятельности – и притом особенно в стилях книжной речи, – также заметно тяготеют к категории среднего рода. Но сама эта категория представляется «формальной», как бы фиктивной. Самоё имя среднего рода намекает на негативный характер этой категории: она объединяет слова ни того, ни другого рода, не-мужского и не-женского» [8, 82].

Сравнивая способы познания и отражения действительности в языке, В.Г. Белинский отмечал, насколько они различны в науке и искусстве, и тем самым подчёркивал такую особенность научного изложения, как логичность, доказательность: «Философ говорит силлогизмами, поэт – образами и картинами, а говорят оба одно и то же. Политико-эконом, вооружась статистическими числами, доказывает, действуя на ум своих читателей или слушателей, что положение такого-то класса в обществе много улучшилось или много ухудшилось вследствие таких-то и таких-то причин… Один доказывает, другой – показывает, и оба убеждают, только один – логическими доводами, другой – картинами» [2, 453].

Широко распространены в научном стиле безличные предложения с модальными словами и инфинитивом; с предикативными наречиями на – о; с безличными глаголами или личными в значении безличных, например: Не нужно думать, что пропорции пирамиды Хеопса являются… Может показаться также, что отрывок из хроники более ценен.

Среди двусоставных предложений преобладают такие, в которых сказуемое является составным именным, что обусловлено семантикой научных текстов и тесно связано с морфологическими особенностями научного стиля. При этом в настоящем времени связка может быть нулевой, как и в других стилях, но может быть представлена и глаголами есть и суть, что составляет специфику выражения составного именного сказуемого именно в научном стиле, например: Волевое усилие есть непременное условие успешного запоминания.

Логичность изложения материала в научном стиле вызывает употребление здесь сложных предложений союзного типа, в которых отношения между частями выражаются однозначно, например: Иногда достаточно провести 2–3 занятия, чтобы восстановить плавную речь.

Обращают на себя внимание частые случаи информативной несамостоятельности главной части, которая служит в основном для связи с предшествующим контекстом: Известно, что при горении водорода образуется вода. Употребление вводных слов, которые указывают на последовательность изложения, степень достоверности и источник информации: во-первых, во-вторых, наконец, по-видимому, конечно, как утверждают и т. д.

Порядок слов в научной речи объективный, т. е. такой, при котором соблюдаются три правила расположения слов.

Правило первое: тема (подлежащее), или предмет сообщения, должна предшествовать реме (сказуемому), или информации о теме. Следует заметить, что тема и рема могут быть выражены любыми членами предложения: Рабы были полной собственностью рабовладельцев. Фонемой является минимальная смыслоразличительная единица языка. Звук [м] произносится при опущенной нёбной занавеске.

Правило второе касается нерасчленённых предложений с нулевой темой. Тема обычно лексически не выражена и весь состав можно приравнять к реме. Они строятся по схеме: сказуемое + подлежащее: Возникают непредвиденные трудности. Появляются все признаки разложения феодального строя.

Правило третье: в неактуализированных словосочетаниях согласуемый компонент должен располагаться перед главным, управляемый – после главного, примыкающее наречие на – О – перед глаголом: семантические сдвиги, свидетельствовать о причине, значительно повысились, излишне категорично (категоричный).

Научному стилю русского языка чужда эмоционально-экспрессивная окрашенность. И лексика, и отбор морфологических форм, и характер синтаксических конструкций, и порядок слов, свойственные научному стилю, призваны обеспечить точность, логичность, объективность и абстрактность изложения. Эмоциональная окрашенность речи не способствует достижению этих целей. Экспрессивные средства языка, в частности, эмоционально-экспрессивно окрашенная лексика, образные средства, не свойственны научному стилю.