Текст книги "Крот 3. Сага о криминале"

– А почему я должен тебе доверять?

– А почему я?

– Хотя бы потому, что я тебя спас.

– Оклемаюсь – отблагодарю.

– Бабками?

– Как скажешь.

– Болт я забил на твои бабки, понял? У меня с бабками порядок. Мне главнее отношения. Вот ты мне по душе, а все остальное – в прикид… Тебя как зовут по-настоящему? Ты ведь явно не байдарочник и не заблудившийся. Я же видел ошметки мешка вокруг твоей шеи. С таким ожерельем, как правило, люди не выныривают… Говори! Мне ведь тоже есть что рассказать.

– Ты говори.

Антон сделал пару глотков из бутылки, вытер губы рукавом.

– Хорошо… Меня крепко подставили на бабки. Кинули! Свои же кинули. Я был одним из тех, кто первыми разруливали кооперативное движение. Помнишь такое? Самым богатым мужиком в крае был. И самым авторитетным. А потом пришли к бизнесу отморозки… Братки стали наезжать, волынами размахивать, долю требовать. Пришлось делать ноги, отсиживаться здесь… Вот и вся история.

– И долго еще отсиживаться?

– Не уверен. Во-первых, закисаю. Сам себе противен. А во-вторых, жизнь проходит боком. Надо выкарабкиваться. Вернуться к тем сукам, которые загнали сюда. А я вернусь… так вернусь, мало не покажется.

– Значит, ты крутой? – не без насмешки спросил Костя.

– Бывший крутой, с которого выпустили воздушок. Как говорится, был бугор, а стала куча. Но будет бугор, парень!

Костя подлил в миску ухи.

– Знаешь, Антон, а ведь мы с тобой одного поля ягоды.

– Иди ты! – обрадовался тот.

– Честно.

– Тебя тоже кинули?

– На дно речное.

– Это я знаю. За что?

– Хотел цапнуть кусок чужого пирога.

– О, малыш… – пропел Антон. – За такие дела у нас шею отвинчивают тут же… Какой хоть пирог?

– Алюминиевый.

Крюков чуть не подавился ухой. Ошарашенно вытаращился на новообретенного товарища:

– Шутишь?

– А что? Чему ты удивляешься?

– Что живой.

– Сам не верю. Думаю, я уже в поминальных записочках моих парней.

– А кто ж тебя послал на эту амбразуру?

– Классный мужик послал.

– Хотел бы я ему в зенки глянуть.

– Нет, правда классный. Даже отличный… Я сам виноват – клюнул на телку, она и организовала ловушку.

– При чем тут телка?! – возмутился Антон. – Знаешь, какая температура расплавленного алюминия? Две с половиной тысячи градусов! Спалит любого, кто сунется! – Он поворошил угольки под котлом с ухой, изрек со значением: – Надо нам с тобой выбираться из этой берлоги. Боюсь, рано или поздно накроет нас здесь братва, пронюхает… А речка, гляди, совсем рядом.

– Я без документов.

– Купим. Бабки есть, ментов местных купим. А морду твою вряд ли кто узнает – оброс как медведь. Так что, Костя, выберемся…

Встреча Кузьмичева с Зусловым и Юрием Ивановичем была обговорена заранее и назначена в закрытом клубном ресторане с вышколенными официантами и едва слышимой музыкой.

Молча и как-то по-военному все трое обменялись рукопожатиями, так же молча расселись по местам. Повисла неловкая пауза.

Ее разрядил опытный Юрий Иванович:

– Можно подумать, встретились три иностранца, не знающих языка друг друга.

– Зачем же сюда сразу примешивать иностранцев? – усмехнулся Зуслов. – Слава богу, за столом сидят только русские. – Повернулся к Сергею: – Верно, Сергей Андреевич?

– Абсолютно. Разве что татаро-монголы когда-то пошалили.

– Мы, как великая нация, простим им эту шалость. От нас не убудет. – Юрий Иванович взял бутылку водки. – Ну что? Нашу, родимую? Российскую?

Он не разрешил официанту выполнить положенную миссию, собственными руками разлил белую, слегка вязкую от переохлаждения жидкость.

– За встречу?

– Я бы сказал, за долгожданную встречу, – уточнил Зуслов. – Я давно мечтал встретиться с одним из самых ярких предпринимателей отечества.

– Спасибо, – склонил голову Кузьмичев.

Чокнулись, выпили.

– Чем же я вас так заинтересовал? – спросил Сергей Зуслова.

– Я же сказал, яркостью. Все прочие предпочитают тихонько воровать, перекачивать деньги за границы и делать вид, что никакого отношения к этой стране не имеют. Вы – другой. В вас и смелость, и решительность, и даже русское отчаяние.

– Захвалил! – рассмеялся Юрий Иванович. – Совсем ты захвалил человека, Алексей Иванович!

– Но если он этого достоин?!

– В такой компании недостойных быть не должно!

– За это и выпьем!

Юрий Иванович снова налил, снова чокнулись.

– Я так понимаю, у вас ко мне конкретное предложение? – спросил Сергей Зуслова.

– Молодец! – восхитился тот. – Сразу быка за одно место! Да, у нас с Юрием Ивановичем будет к вам конкретное и серьезное предложение.

– Может, не так с ходу? – осторожно заметил Юрий Иванович.

– Ну почему? – возразил Зуслов. – Пока выпито не много, стоит сразу поставить все точки под знаком вопроса… Вы наверняка слышали о создании движения «Великая Россия»?

– Да, от Юрия Ивановича.

– Мы предлагаем вам войти в политбюро движения. Одним из лидеров.

Кузьмичев улыбнулся:

– И какова плата за вход?

Все трое рассмеялись.

– Вы к тому же еще и остроумны, – сказал Зуслов. – Для вас эта плата чисто символическая, учитывая ваши финансовые возможности.

– И все-таки?

– Десять миллионов.

– Естественно, долларов?

– Естественно.

– Круто.

– У вас нет таких денег?

Юрий Иванович с улыбкой наблюдал за дуэлью.

– Такие деньги у меня есть. Но откуда взялась такая цифра?

– Все подсчитано до копейки. Мы ведь объединяем молодежь не только столицы, но и всей России. А она, матушка, ого какая!

– Алексей Иванович, – вмешался Юрий Иванович, – у нашего молодого друга может возникнуть представление, что мы приглашаем его в движение только из-за денег!

– Не приведи господи! – поднял тот руки. – Личность! Нам прежде всего нужна личность! Не будет денег, и бог с ними. У других найдем! А вот умный, умеющий просчитать ситуацию, подсказать вовремя нетрадиционный, неожиданный ход – такой человек нам нужен позарез!

Теперь уже Кузьмичев взял бутылку, налил водки.

– Вечер у нас только начинается, поэтому все детали мы обсудим по ходу.

– Золотые слова! – поддержал Юрий Иванович.

Зуслов ухмыльнулся, показав крупные волчьи зубы, согласно склонил голову:

– В таком случае я готов изложить вам некоторые конфиденциальные детали нашего движения.

После разговора с Зусловым и Юрием Ивановичем Сергей решил посоветоваться со Старковым и пригласил его к себе в загородный дом.

Сидели в просторной столовой второго этажа, пили чай, разговаривали негромко, доверительно.

– Мне предложили войти в политбюро движения «Великая Россия», – сказал Кузьмичев.

– Название сильное, – улыбнулся Владимир.

– Люди, которые заворачивают это дело, тоже не из слабых.

– Хотят денег?

– В том числе и денег. Но им нужны и имена.

– А кто там из лидеров?

– Например, некто Зуслов…

– Зуслов?! Он же еще в ЦК КПСС трудился. Темная личность.

– Зато оперирует светлыми словами… Кроме того, был Юрий Иванович, ты его помнишь.

– Это нормально. Он всегда топчется там, где пахнет неплохими деньгами.

– Ну и совсем неожиданно… Грязнов.

– Да ты что?

– Сам чуть со стула не свалился… Между прочим, они хотят затащить к себе не кого-нибудь, а самого Виктора Сергеевича.

– Ничего себе компашка. Одни друзья!

– И я об этом.

– И кого они хотят повести к светлому будущему? – спросил Старков.

– Скинхедов.

– Молодцы. Точно выбрали публику. Ее все боятся, и никто не хочет с ней связываться. Молодцы!

– Не мешало бы заслать к скинам своего человека, – сказал Кузьмичев.

– Смысл?

– Понять стиль работы, разобраться, какие цели стоят за лозунгами и высокими словами.

– А ты что, решил все-таки отнестись к этому делу серьезно?

– Посмотрим. Сидеть на вагоне денег тоже, согласись, особого смысла нет. Надо куда-то двигаться.

– Но не с Зусловым же или Грязновым! Кстати, что там с его сынком?

– Ищут. Завтра, по идее, эпопея похищения должна быть закончена.

– Дай бы бог… Так кого из наших пацанов ты готов бросить к скинам?

– Леху…

– Леху?! – удивился Владимир.

– Почему нет? – пожал плечами Кузьма. – Он больше всего подходит по характеру к этим отморозкам. Поговори с ним и подготовь достойный объект, чтобы Леха и еще пара наших парней сразу попали бы в герои. Чтоб авторитетные скины взяли их под крыло… Лучше всего отдубасить каких-нибудь кавказцев. Это самое злободневное направление.

На следующий день Сергей вызвал Леху к себе в кабинет и довольно подробно изложил ему суть предложения.

Выслушав шефа, Леха удивленно и озабоченно уставился на Кузьмичева.

– Андреич… Ты или пошутил, или маленько заблудился в моей персоне!

– Ни то и ни другое. Перед тем как предложить тебе такую игру, я хорошо все взвесил. Но если не готов, можешь отказаться.

– Отказываться не буду. Не имею права. Но как бы мне не облажаться! Тут надо быть классным артистом!

– Вот классным артистом и станешь, – засмеялся Кузьма. – А там, глядишь, и в театр тебя двинем.

– У нас тут покруче любого театра, – отмахнулся Леха. – Так с чего начинать, Андреич?

– Первое, подбери себе команду. Трех-четырех ребят.

– Парней брать по дружбе?

– Бери по жесткости характера и крепости черепа.

– У нас все крепкие по черепу, – улыбнулся Леха.

– Второе. Волосы сбрить. Одежда – спортивные штаны, майки… – Кузьма достал из кармана несколько пятисотрублевых купюр. – Завтра на рынке купите. И последнее. Вы должны ненавидеть всех нерусских – кавказцев, узбеков, хохлов.

– А хохлы тут при чем?

– Заграница.

– Не, хохлов не нужно. Они ж все-таки свои, – возразил Леха. – Лучше каких-нибудь прибалтов.

– Можно и прибалтов, – улыбнулся Старков. – Но первый бой вы дадите племяннику Маргеладзе. Парень шустрый, наглый, самоуверенный. Это и для общей идеи хорошо, и для конкретного господина тоже будет полезно.

Ближе к вечеру Шалва, крепкий, сильный, уже почувствовавший вкус столичной жизни, вошел в кабинет Маргеладзе, улыбнулся белыми хищными зубами:

– Приглашал?

– Вызывал, – поправил его Вахтанг. – Приглашают девушку или на танец, или в койку… – Кивнул на стул: – Есть разговор.

Шалва сел, держа спину по-спортивному крепко, прямо. Вахтанг встал с места, обошел вокруг него, как бы любуясь своим новым помощником, цокнул языком.

– Молодец, хорошо держишься… – И вдруг сильно съездил по затылку. – Но передо мной не выпендривайся! Передо мной надо сидеть мягко и покорно! Я – твой шеф, твой начальник, твоя жизнь! Твой дядя! Что хочу, то с тобой и сделаю!

Шалва вскочил вспыльчиво и обиженно, глаза его налились кровью.

– Сядь, – сказал Маргеладзе и повторил: – Сядь! Нарцисс сраный.

Тот продолжал стоять. Вахтанг подошел к нему почти вплотную, сделал устрашающий жест, потом засмеялся, сжал ладонями лицо юноши.

– Ты еще ничего в своей жизни не сделал, а ведешь уже себя как павлин! Чего хвост распустил? В офисе не появляешься, дел никаких не ведешь. Только девок катаешь по городу да проституток трахаешь! А ты должен стать самым верным, самым надежным, самым преданным мне человеком. Но чтоб ты таким был, тебя надо воспитывать. Ты – горный человек. Дикий еще! И я буду тебя воспитывать. Понял?

Шалва кивнул.

Маргеладзе внимательно посмотрел в глаза парню, довольно улыбнулся:

– Не буду посвящать в детали… Есть такой человек по кличке Гиря. Когда-то занимался мелкими делами, потом куда-то исчез. Тип хитрый, трусливый, неверный.

– Завалить? – спросил Шалва.

– Завалить успеешь. Найти и привести сюда.

– Он тебе должен?

– Он должен Господу Богу. А мне он нужен для короткого и важного базара. Остальное пусть тебя не колышет.

– Понял… дядя.

– Молодец, – похлопал его по щеке Маргеладзе и посоветовал: – Только не свирепей без надобности. А то сразу нарвешься на пулю-дуру. Здесь Москва, а не какой-нибудь аул.

– Будем делать Москву своим аулом! – Парень улыбнулся и зашагал на выход.

– Баран, – пробормотал Вахтанг, когда дверь за ним закрылась. – Ничего, сделаю из тебя человека.

Леха, обритый наголо, сидел с тремя такими же бритоголовыми корешами в задрипанном «жигуленке», наблюдал за главным входом в офис Маргеладзе.

– Как бы нам его не зевнуть, – заметил один из парней.

– Тачка стоит, – кивнул Леха на припаркованный «ягуар». – Он к ней как привязанный.

– Может, прямо здесь его крутанем? – предложил второй бритоголовый.

– Мозги на месте? – оглянулся на него Леха. – Его крутанешь, а наши бошки по асфальту покатятся. Тут же весь гадюшник Вахтанга!

– Кажись, вышел, – показал пальцем третий парень на кавказца, сбежавшего со ступеней офиса и направившегося к «ягуару».

Клиента сопровождали двое крепких парней.

Шалва запрыгнул в автомобиль, парни нырнули на заднее сиденье, и «ягуар» с визгом вырулил из стоянки.

«Жигуленок» ринулся следом.

В плотном потоке не отстать от Шалвы было проблематично – он вел машину нахально, беспардонно, выскакивая на встречку, подрезая впереди идущих. Леха, вцепившись в руль, повторял почти все кульбиты грузина, и через каких-то полчаса они оказались на месте.

Офис Гири теперь располагался в самом центре Москвы и значился как «Центр помощи детству России».

Иномарка с Шалвой припарковалась на специально отведенной площадке, и вся компашка направилась к офису.

«Жигуль» Лехи остановился поодаль. Бритоголовые стали наблюдать за решительными парнями.

Дюжий охранник встал на пути кавказцев, поинтересовался:

– К кому, господа?

– К Гире, – просто ответил Шалва.

– К кому? – вытаращился тот на него.

– К Гире! Кто у вас тут главный? Гиря?

– Гантели тут главные, – ответил охранник и подтолкнул парней к выходу. – Ошиблись, ребята, до свидания. Ищите Гирю в другом месте.

Шалва психанул, полез было в карман за пушкой, но его тут же одернул один из приятелей.

– С ума сошел. Пошли… – И чуть ли не силой заставил покинуть предбанник офиса.

Остановились возле своей машины, растерянно стали прикидывать, что делать дальше.

– Я бы ему бошку насквозь продырявил! – кипятился Шалва. – Осел долбаный.

– Это ты осел – пушкой размахивать.

– Что ты сказал? Кто осел? – вспыхнул тот.

– Ладно, спокойно, – вмешался второй парень. – Не хватало меж вами пальбы. Фамилия Гири как?

– Без понятия, – ответил Шалва.

И в это время незваные гости заметили, что к ним неторопливо направляются трое качков.

– Оп-па, – присвистнул Шалва. – Вот сейчас мы и побазарим.

Качки остановились, один из них бросил:

– Есть какие-то проблемы, пацаны?

– Были. Но вчера! – огрызнулся Шалва. – Сегодня все спокойно.

– Вот и отчаливайте отсюда, пока море спокойно. А то ведь вдруг заштормит!

Шалва решительно двинулся к качкам, те, со своей стороны, тоже тронулись навстречу.

Стычка могла произойти в любую секунду, и в это время возле них резко затормозил джип. Из него выскочили два охранника, бросились к конфликтующим, а чуть погодя из автомобиля выбрался сам Гиря – неторопливый, спокойный, никак не изменившийся, разве что при галстуке, который не очень подходил к его простоватой физиономии.

– Кто такие?

Вахтанговцы молчали, а один из качков сообщил:

– Леонид Васильевич… Вот они… сначала зарулили в офис, потом стали здесь тусоваться.

Гиря перевел взгляд на Шалву:

– Есть проблемы?

– Проблем нет, был интерес, – сказал тот.

– Какой?

– Спросили Гирю, нас поперли.

– Я – Гиря.

Парни от неожиданности чуть не икнули.

– Серьезно, что ли?

– Ну… От кого вы, братки?

– От Вахтанга Георгиевича, – сообщил Шалва.

– От Вахтанга? Маргеладзе? – Лицо Гири покрылось потом. – А чего он… едрит твою… сам не приехал?

– Некогда ему, меня послал, – с подчеркнутым акцентом сказал родственник. – И «едриткай» лучше свою, а не мою.

– Правда, что ли, от Вахтанга?

Шалва молча набрал по мобильнику номер, коротко произнес в трубку:

– Вахтанг, Гиря… едрит его… не верит, что мы от тебя… Расскажи ему. – И передал трубку толстяку.

– Вахтанг Георгиевич, привет! – вскричал Гиря. – Как жизнь, как дела?

Маргеладзе рассмеялся:

– Ты хочешь, чтобы я тебе все по телефону рассказал?

– Почему по телефону? Можно и при встрече.

– Конечно при встрече. Договорись с моим племяшом, и милости прошу к моему скромному шалашу.

– Обязательно, Вахтанг Георгиевич! Сейчас обо всем договоримся.

Гиря передал мобильник Шалве, потрепал его по плечу:

– Что ж сразу не сказал, что племянник Вахтанга?

– Твои бойцы не дали рот раскрыть.

– Брысь отсюда! – приказал качкам Гиря и повернулся снова к Шалве. – Надо с твоим родичем встречаться. Когда?

– А чего откладывать? – решительно заявил тот. – Завтра! Прямо с утра – в десять. Только не опаздывай. Вахтанг – человек пунктуальный.

…Возвращались назад весело и шумно. Больше всех был возбужден Шалва.

– Как мы их шишканули?! Вахтанг ему – Гиря, а тот в ответ – Вахтанг Георгиевич. Хорошо, что я пушку не вытащил! В рубашке родились! Но ничего, я их рыла запомнил, тропинка еще пересечется.

– Резкий ты парень, Шалва, – похвалил один из парней.

– Не только резкий, но еще и не дурак. Согласен? Был бы другой на моем месте, нюни распустил бы и поплелся, не поев и не попив. Мы же сработали по полной программе! Верно?

– Верно, Шалва! Ура!

– Ура! – заорали все хором.

– В кабак! – решил Шалва. – Обмоем первое крещение. Брат будет доволен.

Вечер быстро опускался на Москву. В домах загорались огни, оживала реклама, машины включали фары.

Из центра машина Шалвы и его друзей вылетела на широкий проспект, оттуда свернула на просторную немноголюдную улицу, помчалась по ней. Кавказцы не обратили внимания на то, что за ними всю дорогу следует подержанный «жигуль».

Леха вел машину угрюмо, напористо, с пацанами не базарил, старался не оторваться от наглого мощного «ягуара».

Промчались по кольцевой, нырнули на развязке под мост, бесцеремонно миновали охреневшего гаишника и понеслись по Рублевке.

Автомобиль Шалвы, не сбавляя скорости, держал путь в сторону знаменитой «Царской охоты». Парни орали под какую-то попсу, рвущуюся из магнитофона, машину опасно кидало из стороны в сторону, пока она не завернула во двор ресторана.

Компания шумно вывалилась из салона, направилась к ресторанному входу.

Шалва оттолкнул вставшего на пути швейцара, одетого в старинную русскую одежду, и заорал:

– Лучшее место, лучшую жратву, лучших телок!

«Жигули» Лехи тоже вкатили во двор «Царской охоты», припарковались в сторонке, погасили огни.

Кузьмичев просматривал вместе с Василием Петровичем телевизионную сетку на будущую неделю.

– В новостях дайте несколько острых сюжетов об условиях содержания подследственных в тюрьмах. Особый акцент сделайте на пожилых и больных людях.

– Что значит – акцент? – не понял Василий Петрович. – На чем акцентировать?

– Болезни, условия содержания, плохое медицинское обслуживание. Бич колоний – туберкулез, это общеизвестно. Статистика чудовищная. Возьмите несколько интервью.

– Вот это проблема. Вы же знаете тюремные порядки – тем более интервью в таком ракурсе.

– Проблему решим. Главное – не откладывайте.

– Интервью брать конкретно у кого-то? Есть пожелания, рекомендации? Вы ведь, извините, имели в свое время контакт с Сабуром. Может, поговорить с ним?

– Нет, не надо. Просто рядовые немолодые заключенные.

Была уже полночь, а Шалва с друзьями продолжал веселиться на полную катушку. Выпито было более чем достаточно, за столом уже хихикали три размалеванные девицы, посетители покидали ресторан быстро и без комментариев, а обслуга смотрела на происходящее с опаской и тревогой.

– Пить! – орал Шалва. – Пить всем! За здоровье моего дяди – великого Вахтанга Георгиевича! – Он встал на стул, поднял над головой фужер с коньяком. – Кто не с нами, тот против нас! – Вдруг его хмельной взгляд упал на немолодого директора ресторана, наблюдающего за столом из кухни. – Эй, жирная морда! Вали сюда! Ты что, не хочешь выпить за здоровье Вахтанга Георгиевича? Сюда!

Директор послушно засеменил к парню, с виноватой улыбкой попытался объяснить:

– Не пью! Нельзя! Диабет! Давно не пью.

– Давно не пьешь, а сейчас будешь! – Шалва налил до краев фужер. – Коньяк! Двести долларов бутылка! Пей, жирная морда! – Повернулся к музыкантам, махнул: – Лабухи, не филонить! – Достал из кармана несколько сотенных зеленых купюр, швырнул в их сторону. – Будете до утра шпилить! Пока я не отпущу! – И снова повернулся к директору. – Пей.

– Не могу, – попросил негромко тот. – Умру.

– Тогда подохни! – И Шалва с размаху ударил рукой по днищу фужера.

Коньяк выплеснулся в лицо директора.

И в этот момент в защиту своего шефа ринулся охранник. Он оттолкнул парня, подхватил под руки директора и потащил в сторону служебных помещений.

Шалва вскочил, выхватил пистолет.

– Стоять! – И стал палить в потолок. – Стоять, крысы!

Завизжали и повалились под стол девицы, шарахнулись к выходу последние задержавшиеся гости. Парни Шалвы тоже достали стволы и тоже принялись палить вверх.

И в это время из «Жигулей» выскочили бритоголовые парни во главе с Лехой, метнулись в ресторан.

Они моментально принялись за дело.

Вопили девицы, а бритоголовые колотили троицу с таким отчаянием и удовольствием, что кавказцы уже почти не сопротивлялись.

До слуха донеслись звуки сирены несущихся сюда милицейских машин.

Маргеладзе уже спал, когда его разбудил телефонный звонок.

– Вахтанг, прости за поздний звонок, – произнес мужской голос. – Это Пухин из городского управления милиции. По сводке пришло сообщение, что в «Царской охоте» задержали твоего племянника. По крайней мере, так он себя называет.

– Имя?

– Сейчас прочитаю. Шалва Горгадзе. Причем задержали с оружием. Палили куда не глядя. Потом ввязались в драку со скинами.

– С кем?

– С бритоголовыми. Если б не милиция, от твоего племянника мокрое место осталось бы.

– Где он сейчас?

– В восемьдесят восьмом отделении.

– Спасибо, друг Пухин. Сейчас там буду.

…Джип Маргеладзе мчался по ночной Москве на предельной скорости, проскакивая светофоры, резко сворачивая на перекрестках, едва ли не налетая на редкий встречный транспорт.

Восемьдесят восьмое милицейское отделение находилось у черта на куличках, поэтому дорога заняла почти час.

Во двор отделения джип вкатился на большой скорости, чудом увернулся от занюханного ментовского «папуаса» и остановился как вкопанный.

Вахтанг в сопровождении двух охранников быстро и решительно двинулся ко входу, мельком обратив внимание на десятка полтора бритоголовых, кучковавшихся во дворе.

Кивнул молодому сержанту, склонился к широкому окну, за которым сидел дежурный майор.

– В «обезьяннике»?

– Там.

– Открой.

Майор вышел из дежурки и, гремя ключами, отомкнул решетчатую дверь, включил свет.

В обезьяннике сидели бомжи, проститутки, какие-то восточные люди в халатах. В дальнем углу прислонился к стене Шалва в окружении своих парней. Троица увидела Вахтанга, испуганно и недоуменно застыла.

Маргеладзе оттолкнул парней, некоторое время смотрел на родственника белыми от гнева глазами, затем стал бить ногами – сильно, жестоко, беспощадно.

Шалва пытался закрыть голову, лицо.

Из соседнего «обезьянника» мрачно наблюдали за происходящим бритоголовые во главе с Лехой.

Уже на выходе Вахтанг бросил сопровождающему его дежурному майору:

– Оружие замути, а самого утром выпусти. Я сам с ним разберусь. Пока!

Бритоголовые во дворе не расходились, и при виде вышедшего Вахтанга стали скандировать:

– На-Кав-каз! Чер-ны-е-на-Кав-каз! На-Кав-каз!

Маргеладзе сел в свой джип и понесся прочь. На выезде со двора отделения чуть не столкнулся с другой иномаркой.

Из нее вышли двое немолодых крепких бритоголовых мужчин, направились ко входу в отделение.

Бритоголовые при их появлении восторженно вскинули вверх кулаки, стали скандировать:

– Хоп-хоп! Уга-га-га! Хоп-хоп! Уга-га-га!

И принялись аплодировать.

Вскоре Леха с корешами были выпущены.

Пока толпа скинхедов обнимала и поздравляла освобожденных парней, старший из приехавших бритоголовых, по кличке Гамаюн, взял Леху под локоть, отвел к машине, кивком велел сесть в салон.

Сам плюхнулся рядом, внимательно посмотрел парню в лицо:

– Рассказывай.

– А чего рассказывать? – пожал плечами Леха. – Увидели, что черные беспредельничают, вот и решили наказать.

– Молодцом. Этих сволочей только так надо и учить, – одобрительно похлопал его по плечу Гамаюн. – В какой-нибудь структуре состоите?

– В какой структуре? – не понял тот. – Мы сами по себе… Скины.

– А почему именно скины?

– Потому что патриоты. Русские! Россия для русских!

– Плохо.

– Что – плохо? – подозрительно покосился на Гамаюна Леха.

– Плохо, что сами по себе. Надо объединяться. Поодиночке всех переколотят… – Гамаюн обнял парня. – Будем объединяться?

Тот улыбнулся, кивнул на толпу, окружившую его парней:

– А мы уже объединились.

День был веселый, солнечный, живой.

«Мерседес» с затемненными окнами остановился возле небольшого невзрачного вида здания, из автомобиля вышел Виктор Сергеевич, как бы невзначай огляделся, набрал код на входной двери подъезда и вошел в него.

В лифте поднялся на нужный этаж, нажал кнопку звонка.

Дверь открылась, и Виктор Сергеевич увидел Оксану – красивую, выспавшуюся, улыбающуюся.

– Здравствуй, красавица, – произнес гость, входя в прихожую.

– Здравствуйте, Виктор Сергеевич, – ответила она. – Фантастическая точность. Можно сверять часы.

– Опыт. Служебный, жизненный.

Они прошли на кухню. Виктор Сергеевич снял пиджак, повесил его на спинку стула. Оксана налила чай, уселась напротив.

– Все нормально, девочка? – улыбнулся гость.

– Вполне.

– Тогда к делу.

Он достал плотный конверт, положил перед девушкой.

– Вся сумма.

Она кивнула.

– Ты отлично справилась с задачей. Умница… Но! Буду откровенным. После передачи денег, таких агентов, как ты, принято убирать.

– Понимаю.

– С тобой мы так поступать пока не будем.

Оксана нервно усмехнулась:

– Пока?

– Прости, оговорился. Вообще не будем. Ты нам по всем параметрам подходишь. Молода, красива, тренированна. И, как выяснилось, отличная актриса.

Оксана рассмеялась, не сводя с гостя вопросительного взгляда.

– Ты должна жить, – произнес тот.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, что не подвела… Но ты в Новосибирске засветилась. Тебя запомнили охранники, администрация гостиницы. Тебя будут искать. Обязательно соорудят фоторобот.

– Мне надо уехать?

– Нет. Будем слегка корректировать внешность.

Она снова засмеялась:

– Даже родная мама не узнает?

– О родной маме придется забыть. Тебя для нее просто нет. Уехала, исчезла, погибла. Ты готова к этому?

– У меня нет другого выхода.

– Именно… – Виктор Сергеевич был доволен собеседницей. – Слегка подтянем глазки, сгорбим носик, растянем ротик.

– А если случится новое задание?

– Не «если», а случится. Ты для этого нами и взята. Будешь выполнять самые серьезные дела.

Но мы будем в дальнейшем осмотрительнее. Тебя, девочка, надо беречь.

– Спасибо.

– Это все, что я хотел тебе сказать.

– А на улицу, в магазин… можно выходить?

Виктор Сергеевич рассмеялся:

– Конечно можно. Но далеко не заруливай. Береженого Бог бережет. А через неделю мы займемся твоим личиком… – Он внимательно посмотрел на девушку. – Как поживает твоя главная страсть?

– Лошади?

– Ни мужчин, ни друзей, только лошади? – Гость продолжал изучающе смотреть на девушку.

– Что делать, если нет мужчин? – мило улыбнулась та.

– Проблему можно решить.

– Не надо. В данной ситуации, Виктор Сергеевич, мне лучше общаться с животными. А то вдруг расколюсь с мужиком?

Лерр ждал Сабура в приемном отделении тюремной больницы, листал какой-то толстый еженедельник, и когда конвоир ввел подследственного, не сразу его узнал. Сабур здорово сдал, лицо его стало серым и нездоровым, походка почти старческой.

– Пятнадцать минут, – сообщил старший конвоир.

Так называемое приемное отделение представляло собой небольшую, окрашенную в зеленоватый цвет комнату с несколькими приваренными к полу железными табуретками и двумя столами, ножки которых также были привинчены.

Подследственный вяло пожал руку адвоката, сел на стул напротив.

– Вот сейчас вы мне уже нравитесь, – удовлетворенно произнес Лерр. – Я имею в виду внешний вид.

– Не понял.

– Старый больной человек… А теперь вам нужно слечь окончательно. И постарайтесь отказаться от еды. Нет, это не голодовка, а состояние вашего организма. Как говорится, еда не идет.

Сабур возмущенно смотрел на Лерра.

– Меня что, специально задвинули в этот могильник?

– Почему? – удивился тот. – Все идет по плану.

– Какой план?! К дедушке на небеси? Не сегодня завтра откину когти. Жрать нечего – кормят детским поносом. Уколы… каждый день по пять если не в зад, то в брюхо. А колесами… ну, таблетками… можно вообще пол-Африки на ноги поставить… – Сабур неожиданно наклонился к адвокату, почему-то шепотом попросил: – Послушай, как тебя…

– Михаил.

– Послушай, Миша… Ну, хотя бы хавки какой-нибудь прихватил! Колбаски там или сырочка. Они ж, суки, меня тут как дистрофика лечат. А я – здоровый. Как бугай здоровый! Мне рубать охота! Видишь, как похудел? Кузьма понарошку меня сюда упек… Чтоб ноги сделать! Ты хоть в курсе?

Тот кивнул.

– В курсе… А насчет еды – даже и в голову не пришло. Давайте, Кирилл Иванович, потерпим до лучших времен.

Сабур гневно распрямился:

– До лучших времен? А когда они придут? Сколько вы еще меня мурыжить тут будете?

– Надеюсь, недолго.

– А ты не надейся – действуй! Работай! За что ты лавэ получаешь?

– В том числе и за вас.

– Вот именно! Мало? Выйду – отдельно насыплю! Тонну! Только не крути зайцу бейца.

– Ваши материалы, Кирилл Иванович, уже отосланы в Генпрокуратуру.

– Вот это зря. Они ж, падлы, знают меня, как бабушка с дедушкой Колобка.

– Не зря. Во-первых, у нас там есть свои рычаги. А во-вторых, вы действительно больной человек.

Сабур с недоверием посмотрел на Лерра.

– Да? Может, мне пойти на ха-ха?

– То есть?

– Косонуть под психа! Я эти дела проходил.

– Не стоит. Вот там вас точно напичкают таким количеством «колес», что папу с мамой не узнаете… Нам сейчас важно проработать с вами дальнейшую тактику.

– Прорабатывай, парень.

– Станьте совсем больным.

– Не понял.

– С трудом поднимайтесь, с трудом говорите. На вопросы реагируйте вяло и незаинтересованно, или вообще невпопад… То есть вы потеряли всякий интерес к жизни.

– Но потом же интерес вернется?

– Надеюсь.

– Что значит – надеюсь?! – в очередной раз возмутился Сабур. – Я ведь играю роль! Как в театре! – Наклонился снова к гостю, просительно произнес: – А может, все-таки кусок колбаски протащишь? В следующий раз.

Адвокат мягко улыбнулся:

– Нельзя. При таком состоянии организма даже крохотный кусок колбасы – смерть.

Сабур с некоторым недоверием кивнул головой, согласился:

– Смерть – хреново. Надо жить… Дел – выше чердака.

Что-то, очевидно, мучило его. Он пощелкал пальцами, как бы решаясь на какой-то шаг, быстро склонился к Лерру совсем близко, шепотом сообщил:

– Учти, парень, я тебе доверяю. А мое доверие тоже смерти стоит. Усек?

– Может, не стоит? – Лерру стало не по себе.

– Стоит, – жестко ответил подследственный. – У меня нет другого выхода… Вот тебе малява, передашь Кузьме. Хоть в трусы, хоть в носки засунь. Понял? Не дай бог, перехватят.