Текст книги "Глазами смерти"

В ПОИСКАХ СМЫСЛА. О СМЕРТИ…

Жизнь бежит куда быстрее, чем та машина, в отражении моего ноутбука, за окном. Скорость, движение – слишком условные величины. По сути, все предвещает смерть. Она неотвратима, как, если бы вы знали, что выиграете в казино, но выиграв обязательно проиграете. Красиво. Образно. Непонятно….

Эта история воспаленность моего сознания с примесью редких метафор, образов и нечетких понятий. Так, как есть. Я не изменил ничего из того, что выдавало мое сознание в кратковременности ночных снов.

Если ты дочитал до этих строк, и тебе еще не надоел мой корявый почерк, прокуренные и с пятнами кофе в уголках листы, то продолжим.

…………………………………………………………………….

Все началось со знакомства. Вряд ли в какой – либо истории все начинается иначе. Так вот. Случай свел меня с философом из Франции. Жан Леруа Кристоф. Жан был изгнан из учебной коллегии за разгульную жизнь, лишенную всяческого приличия и смысла. Впрочем, так говорил он сам, а на самом деле, как говорят, он просто переспал с дочкой ректора, при том условии, что та, уже была обручена с другим. Темная история, да и дело не в ней. Этот философ был поистине удачливым человеком. Он раскопал, где-то, одну очень занимательную и довольно древнюю книгу. На ее перевод ушло больше года. Впрочем, пока он сидел в тюрьме, ничто не мешало ему переводить этот текст на знакомый французский язык.

Сделать перевод он успел как раз к выходу из тюрьмы. Все его мировоззрение стало иным. Жизнь стала другой. В прямом смысле. Как сказал Жан Леруа Кристоф: «Книга моего рождения».

Он очень быстро стал состоятельным человеком. Написал какой – то нашумевший роман. И жил уже полгода на дивиденды. Сам – то я, тоже из диссидентов. Не окончил вуз.

Направление: «классическая история философской мысли конца 17 века». Дабы не особо впрягать родителей, работал, где придется, и как придется, пока не попал в книгоиздательство. Там я делал рецензии на книги разных авторов. И, как ты уже догадался, среди книг была работа французского писателя Жана Леруа Кристофа. Моя рецензия к его книге была напечатана во всех известных издательствах мира. Благодаря этому я смог оплатить счета за квартиру. Через месяц после публикации мне пришло письмо из Франции. Письмо от автора, нашумевшего во всем мире романа. Хоть убей, не помню название. Половина письма на французском, половина на русском языке. Так как я не был фанатом иностранных языков, то с другими языками я был знаком крайне плохо, если не сказать – ужасно. Русский перевод пришелся к месту.

В письме говорилось, то есть, что значит говорилось? Вот его содержимое. Переведенная часть:

«Здравствуйте, многоуважаемый месье Константин Назимов. Я благодарю вас за критику моей работы. Считаю ее очень удачной, правильной, а главное выдержанной, как французское вино. Благодаря вам мою книгу прочтет весь мир. Но это не главное, я хочу, чтобы вы приехали в Париж, 31 октября этого года, для встречи в моем доме. Все расходы я беру на себя. Уверен, что ваша Родина не жалует критиков, впрочем, как и моя – выскочек. В письме вы найдете билет и адрес. До скорой встречи.

Подпись: Жан Леруа Кристоф».

Коротко, но ясно. Никогда не был во Франции.

В принципе, с моей зарплатой, раз в пять лет можно съездить туда, но поверь на слово, не захочется.

Билеты действительно были в письме, причем, туда и обратно.

Предусмотрительный месье Кристоф обо всем подумал. Терять мне было нечего. Собрав свои вещи, я рванул в аэропорт.

Перелет был прекрасным. Самолет это что-то невероятное. Высота, скорость, которая чувствуется только на подъеме и спуске. Красота в облаках. Мне не хватит слов, чтобы передать тебе, какие там города, в облаках. Да, ты правильно прочел. Облака создают такие образы, что порой можно поверить, что все это по – настоящему. Горы и реки, хребты, неописуемо. Все это так реально, и только города внизу, портят картину мира. Нашего с тобой мира, далекого от телевидения, интернета.

В Париже был дождь. Прекрасно. Мой черный зонтик вполне вписался в этот пейзаж. Глупая голова не взяла с собой шапку, и простуда, конечно, шла по пятам.

У выхода из аэропорта меня встречал доверенный Кристофа. Француз много говорил, но я ничего не понимал из его слов и молчал с умным лицом.

Хорошо, что дорога была не долгой, с каждой минутой мне становилось все более неловко. Приехали.

Дом писателя был весьма, да что там, вызывающим.

Крыша была нейтрального цвета, сам дом был не похож на другие. И чувствовался вкус и размах. Он живет на широкую ногу, так, словно этот день вполне может оказаться последним. Перед домом вишневый сад.

Мы вошли в дом. Чудеса, да и только. Много всяких вещей, в основном хлам конечно, но какой…

Картины, мозаика, шахматы, глобус и так далее. Если бы я был художником, то написал бы его комнаты на холсте.

Жан Кристоф сидел у камина, в огромных размерах кресле, с напитком в руках, кажется вино. Да, красное вино. Я присел рядом, чтобы согреть руки и наконец, отдохнуть. Он заговорил первым. Оказалось, Жан прекрасно говорит на русском языке. Позднее он просил меня не особо удивляться, на этот счет. Этот язык он любит больше, чем французский. Жаль, что в России таких людей не любят и не дают житья. Впрочем, бездельников нигде не любят. А писатели по натуре своей самые, что ни на есть, бездельники. И только после смерти выяснится – бездари они были или нет. Прошу прощения, если кого – то оскорбил этой фразой. Но согласитесь, что только таким признание и бывает. Все остальное…

Я записал на диктофон наш диалог с Жаном. Теперь ты станешь свидетелем этого диалога. Я потрудился и записал его на этих страницах. Не пропусти важных слов:

– Здравствуйте Константин. Я рад, что вы откликнулись на мое письмо и приглашение. Ваш талант не должен пропадать зря. А в России это, как сходить в туалет. Большая страна мало к кому приглядывается, а приглядевшись, редко видит, что – то хорошее. Ей необходимо – НУЖНОЕ. Впоследствии, некоторые гениальные люди, заглядывающие дальше собственного носа, оказываются в безвестности. Так не должно быть. Однако вы сами знаете не хуже меня, что в стране, где Ленин все еще стоит на главных площадях, не скоро произойдут изменения…

– Вероятно, вы правы. Однако, это явно не тот диалог, ради которого вы вызвали меня из России.

– Вы правильно заметили. К слову, не удивляйтесь моему знанию русского языка. Моя мать, Елизавета Андреевна Курбская, научила меня родному языку. Я прочел немало наших книг и знаю о стране, в которой мечтаю умереть. Впрочем, мне уже 37, а вы знаете, что под этот год и Пушкин подгадал себе дуэль, и Маяковский лег виском на дуло. И, что там еще, на этом рубеже легли и Байрон, и Рембо. И мне, пожалуй, не удастся проскочить.

Я боюсь умереть мой друг. И потому вы здесь.

– Есть какая – то видимая причина опасаться смерти именно в этот год? Или вы просто «сходите с рельс»?

– Мне нравится эта фраза. Но уверяю вас, что моя жизнь играет в кости. И скоро, слишком скоро выпадет победа в пользу девушки с косой.

Но, прежде чем уйти, я хочу вам передать кое – что. Это правильный и окончательный перевод книги, которую я нашел в одной из лавок Франции. Чего только не найдешь в закромах. Будучи в тюрьме, я перевел ее текст и, когда стал перекладывать ее смысл на жизнь, все стало тем, что на самом деле и есть. Это сложно для восприятия. У меня, к сожалению, нет времени на объяснение деталей. Вам придется выучить французский язык и перевести этот текст. И тогда, вы все поймете. Прошу вас не потеряйте эту книгу. Другого экземпляра у меня нет. А сам первоисточник исчез сразу после того, как я его перевел. Мне страшно уходить из жизни в гордом одиночестве, но еще страшнее уходя, знать, что так и не достиг цели. Помогите мне, и тогда моя душа обретет покой в вечности.

– Смерть – это всегда страшно…

– Нет, мой друг. Жизнь так коротка, а смерть бесконечна. Там я обрету покой. Впрочем, в наш век этот покой будет похож на жизнь лишенную обязательных процедур. Ну, знаете, типа работы, детей, положения в обществе…, впрочем, оставим мои бредни на этот счет. Я хочу, чтобы вы забрали книгу и опубликовали ее на русском языке. На моем родном языке. И проследите за тем, чтобы она не потерялась.

– Обещаю.

Разговор вряд ли можно назвать диалогом. Да, я пообещал взять книгу. И взял ее. Она была сшита из трех 98 листовых тетрадей, может чуть больше или чуть меньше. Жесткая нить переплетала страницы. Когда машина добралась до аэропорта, у француза зазвонил телефон. В трубке он услышал то, что я боялся знать. Оказалось, что в этот самый час, пока мы добирались до аэропорта, Жан Кристоф покончил с собой. Застрелился в собственном кабинете. Его тело нашли на том же месте, возле камина, где только недавно мы грели ладони и говорили о нашей Родине.

Перелет был ужасный. Меня вырвало в полете и дважды на земле. Не люблю я скорость и перелеты. Слабый у меня вестибулярный аппарат. Это жизнь.

Дома я оказался только в полночь. Дорога вымотала меня и вывернула наизнанку. Учить этот язык я не собирался. Думаю, что Кристоф это прекрасно понимал. Моя мама, учительница французского языка, прекрасно справится с переводом этого текста. На пенсии она уже прочла сотню французских романов в оригинале. Завтра поеду к ней.

Утро. Будильник. Растворимый кофе. Кровь в десне. Я вышел на улицу. Купил любимый торт для мамы и пошел с рукописью и тортиком на встречу с ней.

Моя мама замечательная женщина. Любит цветы, кошек и детей. У нее трехкомнатная квартирка, в которой свободное место только в ванной. Все остальное похоже на джунгли. Она даже спит в окружении каких – то растений. Впрочем, неудивительно. Это ее страсть.

– Здравствуй мам, как ты? Я принес твой любимый тортик, и кое-что еще.

– О, Костик приехал. Здравствуй зайчик. Ну, как твои дела? Что это?

– Рукопись. Мне нужно, чтобы ты сделала ее перевод. Ну, если конечно французский язык все еще тебе по зубам.

Я знал, что эта фраза работает. В результате текст был готов уже через неделю, со всеми заметками и примечаниями. Мама моя, ты как всегда, великолепна…

Все, что мне было нужно. Одиночество, лампа с дневным светом, кофе и пачка долбаных сигарет. Да, знаю, курение вредит здоровью и так далее, но скажи об этом тому парню, которого сбил «шевроле».

Я начал читать этот текст в русском переводе моей мамы. И, поверь на слово, это лучший перевод в нашей стране. По ощущениям, меня словно подключили к блоку питания. Я стал воспринимать все быстрее, отчетливее, ярче. Страницы улетали, сменяя друг друга. И вот, в один момент, я оторвал взор от перевода и увидел в дальнем углу комнаты силуэт. Вокруг него был красный свет. Это был человек в мантии. Он поднял голову и посмотрел на меня. От неожиданности я упал со стула. Протер глаза, но это не помогло. Он заговорил.

– Все ясно. Здравствуй. Значит, Жан Кристоф передал книгу тебе. Похвально. Я избавлю тебя от вопросов: кто и зачем я здесь.

Все началось в 1546 году. Один ученый побывал в монастыре, где, одной из реликвий, был свиток. В свитке заключено тайное знание. Этим знанием, а точнее проводником к нему – был я. У меня много имен, обличий, поэтому опустим этот вопрос. Зови так, как пожелаешь сам. С начала времен люди обращались ко мне за помощью. Но весь парадокс в том, что прочесть этот свиток могли только 4 человека на земле, каждые 150 лет.

И, стало быть, то, что ты можешь меня видеть не случайно.

– Я буду звать тебя мудрец. Я хочу знать, видел ли тебя Жан Кристоф? Кто еще видел тебя в 20 и 21 веке? Что за знание ты несешь?

– Не важно, как ты меня назовешь, важно, как воспользуешься информацией, которую я тебе предоставлю. Да, разумеется, этот человек видел меня. Я открыл ему все, чем владел, и он знал, что с таким знанием ему не придется долго жить. Его выбор был сделан в пользу смерти. Хороший выбор. Лично я лишен его с начала времен. Говорят, смерть прекрасна. Я не стану перечислять тебе имен, просто возьми самые громкие события 20 и 21 века, и ты поймешь, я приложил к этому руку. Впрочем, хочу отметить, что в 20 веке люди стали поступать куда глупее, чем раньше. Их навыки привели вас к катастрофе, фактически к уничтожению. И единственное, почему вы все еще живы это тот факт, что кому – то это все еще выгодно.

– Хорошо. Допустим. Хотя и не исключено, что все это бред в моей голове. Но мудрец, что ты несешь с собой?

– Бездари, вроде Кристофа, не становятся вдруг прославленными на весь мир. Он применил мое искусство в своем ремесле, и выиграл от этого. Так всегда. От царей и правителей до бедных крестьян. Любой человек, наделенный знанием, способен подчинить себе весь мир.

В следующие два часа он открыл мне глаза на многие вещи. Я узнал так много, что мое обучение в институте показалось мне простой забавой, переменкой между парами по конкретным дисциплинам. Одной из них являлась сама жизнь.

Мудрец обучил меня всем тонким граням этой реальности. Всем ходам. Я постиг его ремесло. Но с первыми лучами солнца он исчез, оставив красное пятно в углу, из которого он вещал.

Я вышел из дома, и все стало новым. Знакомых мест больше не было. Это и странно, и интересно. Я мог найти выгоду во всем. Я стал олицетворять удачу. Но со временем это стало надоедать. Денег мне хватало. Я почувствовал, что эту книгу надо дочитать. В сущности, вся информация в ней, это путь одного человека, живущего много лет назад. О том, как он стал великим человеком времени. Мне все меньше нравилась эта рукопись. И я, пролистывал ее, без особого интереса. И вот мудрец вновь посетил мою скромную обитель, хотя с последней встречи прошло порядком времени.

Он подошел ближе. Я разглядел его лицо, но описать его глаза не представляется возможным. Вселенскими они были. Слишком.

– Знаешь. В свое время Тесло хотел сделать что – то для людей. Что—то поистине хорошее. И чем это кончилось…

Я предупреждал его. Но разве гениев остановишь. Впрочем, Бруно был таким же романтиком в душе. Эх, время идет, люди не меняются. Все хотят заглянуть за горизонты жизни, так и не осознав, зачем жили.

– Но ведь жизнь – это лишь миг. Прошел и все. Конец. Так ли важно морочиться на ней. Не лучше ли подготовиться к главной встречи в жизни. К СМЕРТИ.

– Ты первый кто об этом сказал. Были и другие, но в твоих словах нет той фальши. Быть может, ты, сможешь что – то изменить.

– Среди философов много было таких. С древнейших времен. Так что, думаю, ты ошибаешься на мой счет.

– Нет. Я никогда не ошибаюсь.

Значит, во все времена те, кому доставалась эта книга, стремились реализовать свою жизнь, и только у меня возникла идея подготовиться к смерти?

– Что я должен знать?

– Это тот вопрос, на который у меня нет ответа. Я никогда не умирал. Это мое проклятье. По существу, я могу помочь стать тебе кем угодно. Но как бы высоко ты не забрался, падать все равно в гроб с глиной. На твой вопрос эта книга не даст ответа. Ибо тот, кто ее написал, перед тобой. А история этого человека, который стал властелином мира, это история первого владельца свитка. Я учил всех, как жить. Но я не мог помочь им подготовиться к смерти. И тебе я не в силах помочь. Но, говорят, есть еще люди в далеких храмах, которые учат, как уходить из жизни. Точнее правильному уходу. Я укажу путь, когда пожелаешь.

Я написал по этой книге достойную копию с сокрытием некоторых основных компонентов, без которых она становилась простым бульварным шедевром. Рукопись исчезла, а вместе с ней и мудрец, который оставил записку на моем столе с названием и расположением того самого монастыря.

Через год, окончив свои дела, я ушел в Гималаи и отдал все свои силы на подготовку к смерти. Но приключения мои только начинались….

1. Обретение себя. Покинуть монастырь.

В течение последних пяти лет я был замурован в стену, в отдаленной части гималайского монастыря. Здесь меня кормили, раз в пять дней, через единственное, незабитое камнем, отверстие в стене. Большую часть времени я проводил в медитациях. Столько времени прошло. Здесь меня многому научили. Я обрел себя. Более того, я научился связываться телепатически с другими монахами и вести беседу. В одной из таких бесед мне рассказали о жизни и смерти. Собственно, только ради этой беседы я и отправился сюда. Суть сводилась к тому, что осталось очень мало людей, которые способны открыть тайну смерти. Ну, точнее приоткрыть. В основном это люди находящиеся на пороге смерти, так называемые самоубийцы. Они знают все. Но диалог с ними могут вести только подготовленные люди, вроде этих монахов. В противном случае, все теряет свой смысл и обретает иллюзию сумасшествия.

Окончив свое обучение, я разбил стену, и в течение недели подготавливался к отъезду. Монахи объяснили мне, что обратно я уже никогда не вернусь. Но желание узнать о сущностях было куда более весомым, нежели медитировать в, богом, забытом месте. Меня научили многому: восстанавливать повреждение, самолечение, управление потоком крови, правильное дыхание, врачевание. Всего не перечесть. Там стоит пожить и проникнуться, чтобы понять. Чтобы я не сказал, будет неполным восприятием, мне жаль уходить и покидать это место, единственное место, где чувствуешь себя защищенным, на земле… ПРОЩАЙТЕ…

Я убежал от себя пять лет назад пора бы вернуться домой. Давно пора вернуться.

2. Родина моя.

Перелет прошел успешно. МОСКВА. Столица родины. Ключи от старенькой квартирки, нетронутая постель, тишина. Мама давно покинула эти места…

Я раскопал среди книг ту, что обещал сохранить. Моя критическая статья на эту книгу написана. Пора. Пришла пора издавать ее. Съездил в редакцию. Заехал к маме, посидел на лавочке, положил две чайные розы, ее любимые. Сел в машину и уехал домой. Ночью снова встретился с ним…

– мне казалось, что ты уже умер. Столько времени прошло. Хм, и я чувствую перемены в тебе. Значит, ты вернулся, чтобы узнать о смерти. Не лишено смысла. Знаешь, в мое время жил один человек, он хотел покорить горную вершину. Тогда не было скалолазного снаряжения. Он надеялся только на свои силы. И он добрался до вершины. Постоял там пять минут и понял, что смысл его жизни найден. Через два дня его тело нашли у подножия этой горы, он покончил с собой. Видимых причин не видел никто. Но мы с тобой знаем, что они были ближе, чем другие любые причины. В общем, я тебя предупредил, а там все, что пожелаешь.

– я узнал, что люди перед смертью узнают о том, что дальше, словно последний дар им, и они могут поделиться своим видением с другими, это так?

– да. Только, не всякий человек может это понять, уяснить и использовать. Многие сходили с ума. Готов ли ты к этому?

– меня этому научили. Я готов.

– хорошо. Я сделаю так, что ты будешь в нужное время в нужном месте. Ты узнаешь все, что захочешь, а потом я посмотрю на твое восхождение.

Утром мне позвонили из редакции и сказали, что книга отправлена в печать. Со мной расплатились авансом. Прошло столько лет, а в деньгах мы не прибавили ни на грамм. Теперь, когда в моей жизни должна была произойти эта встреча, я почувствую ее, и не упущу свой шанс.

3. Первая встреча.

Улица. Раннее утро. Дождь. В воздухе навис аромат горелых костей. Словно, какой – то агрегат перемолол их в муку, и теперь эта пыль накрыла весь город своим невидимым, но знакомым туманом. Одинокая грусть.

Теперь, когда я мог почувствовать близкую смерть другого человека, я был вооружен. И знаешь, что, судьба не заставила себя долго ждать. Рок направил меня в один очень красивый дом. Пятнадцать этажей нового здания с кучей окон. Я забрался на самую крышу. Здесь сидел пожилой мужчина. Я присел рядом.

– доброе утро. Хороший вид, не правда ли?

Он посмотрел в мою сторону со слезами на глазах.

– особенно это утро прекрасно для тех, кто решил покончить с собой. Уходите, вам не понравится следующий акт уже отрепетированной пьесы.

– с радостью досмотрю ее до конца. И не думайте, что буду мешать. Я не сдвинусь с места. У меня другой интерес.

Видимо эти слова лишили мужчину контроля.

– каким может быть интерес в такой ситуации?

– что вы чувствуете, возможно, видите или желаете. Точнее сформулировать пока не могу. Но уверяю вас, со временем научусь.

– бред. Хотя, какая теперь разница. У меня рак, в последней стадии. Я неизлечимо болен. Мне осталось, по сути, не больше месяца. Но, как сказали врачи, такой месяц, даже после смерти не забудешь. Я решил, что не стоит злоупотреблять жизнью. Я достаточно прожил на этом берегу реки. Пора бы уже к другому. У меня начались видения еще на первой стадии.

– а можно подробнее. О видениях.

– да, конечно. Теперь я уже никуда не спешу. Мне стало ясно, что жизнь не заканчивается с физической смертью. Я искал продолжение жизни, и в зеркалах, стеклах витрин, стал замечать ее. И, тогда все понял. Видите ли, роль всех отражателей в том, чтобы сохранять полученную информацию. Это и есть жизнь после смерти.

– что вы хотите, конкретно, этим сказать?

– после ухода из жизни, Вы остаетесь на земле в образах и памяти тех отражателей, с которыми, когда– либо пересекались. Вы проживете все сначала. Не удивлюсь, если попутно вы будете попадать и в другие измерения, и даже в другие жизни, ибо кто знает, что хранят зеркала. Назовем это другим измерением. Нет, там не все плохо. Все теже люди, события, только есть осознание, что вас уже нет. Вы проживаете все сначала или изменяете ход вещей, в зависимости от ваших побуждений. Всегда есть возможность что – либо изменить и всегда вы, словно под прицелом камер. Актер, художник и режиссер, хотя, по поводу режиссуры еще поспорить можно. Но, вот я здесь, сижу и жду первого восхода солнца, среди этих туч и тогда, сотни камер этих стекол запечатлеют мой последний миг жизни и там, по ту сторону, Я спущусь с крыши на своих двоих и продолжу дорогу к себе. И еще улыбнусь вам на прощание.

– впечатляет. Но, где ад, рай и так далее? Или, быть может, тот, кто все так задумал… слишком много не конкретики в этом и противоречий мой друг. Однако, если вы спрыгните вниз в лучах солнца, не боитесь ли вы все время, до конца вечности, лететь по ту сторону окон??

– вы не видели того, что вижу я. Вам и ни к чему. Прощайте.

Словно, встав со стула, мужчина исполнил свое желание и облегчил свои страдания. Глупо. Правдоподобно.

Я сегодня еще не кушал. Надо бы спуститься вниз и заказать себе что-нибудь легкое…

4. Ах, этот странный Ад.

Прошло несколько дней. В моей копилке пока только одна теория новой жизни после смерти. Жизнь в стеклах витрин. Не плохо, но пока скудно.

Звоночек в моей голове снова направил к месту очередного суицида. Дом в конце улицы. Здесь почти все распродано. Скоро будут сносить дом. Живут, может в трех – четырех квартирах еще. Стрёмное место, сказать, по правде. Короче, на четвертом этаже в своей ванной комнате сидит с бритвой в руке девушка. Кровь уже наполняет ванну, но до финала еще далеко. Ровно столько, сколько мне нужно, чтобы все узнать у нее. Девушку зовут София ей всего 18 лет.

Двери не заперты, да и кто сюда пойдет? Богом забытое место. Я прошел вовнутрь, сел на сортир и смотрел на нее безучастно.

– что, разлюбили тебя? Иначе, почему в таком юном возрасте, ты хочешь уйти? И, к слову сказать, уже почти там.

– дело вовсе не в любви. И, вообще, не пойти ли вам, ну вы знаете дорогу.

– боюсь, что до последнего твоего дыхания я буду рядом. Сил на то, чтобы выгнать меня у тебя уже нет, так что, я хочу послушать причины и вариации о смерти. Будем считать, что это твоя предсмертная исповедь, и обещаю, я не стану вызывать врача.

– великолепно, лучшего собеседника и найти было нельзя. В общем, мне 18 лет. Звать Софьей. Друзья звали Сонькой. Дело простое. Хочу познакомиться со всеми знаменитыми людьми и забытыми богами. Тут мне делать нечего. В жизни все подлые, лживые, трусливые негодяи и много гнусного происходит. А еще этот ужасный запах горелых костей. Это выход. Так говорил Камю, да и много кто. Смерть всегда выход.

– ну, предположим, Камю так не говорил. Это особенность вашего личного восприятия, лишенного опыта и поиска. Но, в чем– то суть тут есть. Что значит познакомиться со знаменитостями и потерянными богами? Разве они не в раю? Или где там еще??

– нет, вот и не угадали. Рая не существует. Единственное место для рая – это земля, ну вы можете убедиться, что этот рай далек от наших представлений. Вся суть в так называемом Аде. Только представьте: я умираю и сразу попадаю в место, где собраны все великие мира сего. И, кроме того, сами БОГИ. Не смейтесь, все так и будет. Посмотрите на историю. Всех богов, ради той или иной веры, превращали в демонов. Но от названий они не становились ими, не так ли. Узнать истину можно только посмертно. Пообщаться с Цоем, спеть с ним о солнечных днях. Спросить у Высоцкого, как ему новый дом. Не слишком ли много хрусталя? И наконец, БОГИ. По сути, меня интересуют именно они. Я хочу узнать все, что знают они и если цена моя жизнь, то я отдаю ее, не задумываясь. Мне нечего терять. А приобретения будут весьма утешительными.

– то есть, я правильно вас понял, Вы хотите умереть, чтобы повстречаться с богами и сильными мира сего? Это какой – то бред. А вдруг все не так. И, что тогда? А обратно уже не вернуться…

– вы не умирали мой друг. А я на пороге смерти. Я уже вижу эту дорогу из пепла, слышу голос Сократа, который проклинает тех, кто переиначил его даймон в демона. Так что, не судите по обложке. И простите, что не могу больше с вами остаться.

В ванной комнате стало слишком пусто. Я слил воду и ушел из этого дома. Врачи ей уже не помогут, а если б и помогли фанатику дай волю, он снова сделает все по – старому сценарию.

Начинает холодать. Видимо осень скоро перейдет в зиму. Жизнь и смерть вы ходите рядом, но никто вас не примечает. Заведенные до отказа механизмы ломают реальность, выкручивая суставы из плоти, как тень поглощает свет…

5. Исповедь наркомана.

Две версии в копилку. Не похожи вообще. Но по двум делать выводы проблемно, да и глупо. Что-то снова кольнуло в левый бок. Хорошо, посмотрим.

Заброшенный завод в отдаленной части города, прекрасное место для бомжей и разного рода отрепья.

В одной полуразрушенной постройке сидел «нарик». Он еще не успел ввести себе смертельную дозу гнилой смеси. Он предвкушал. На руке уже змейкой висел жгут. Его трясло. Но глаза горели так, словно это луч просветления в его жизни. А не потеря потерь….

– вообще я не особо уважаю наркоманов. Но мне и не часто приходилось общаться с ними. Эта доза тебя убьет.

– остряк. Думаешь ты один такой умный? У меня два высших образования. Думаю, я знаю и без тебя, что делаю и зачем.

– так поделись со мной. Зачем так рано уходить. Расскажи мне все.

– кто ты такой? Может, это «давай до свиданья»?

– может быть и так, все равно через 5 – 6 минут ты выключишься. Так, хотя бы я буду знать твои мотивы. И в случае чего выполню любую твою просьбу.

– просьба, хорошо. У меня есть одна просьба. Когда мое тело уйдет в отключку, вызови врачей. И позаботься о том, чтобы меня не вскрывали, а просто сожгли мое тело. Не хочу, чтобы и по смерти оно принесло кому– то вред. У меня же ВИЧ. Суть в том, что я не боюсь умирать. И это страшно.

А вообще после смерти у наркоманов нет покоя. Мы не попадаем куда – то там. Ад или Рай. Нет, мы остаемся между. Словно какуля в проруби.

Какое – то странное место. Везде сладости, можно сходить в кино или театр, но нет удовольствия, динамики, адреналина. Я видел тот свет. Я хотел там оказаться еще и еще, с каждой дозой вновь. Но только сейчас понимаю, что, оказавшись там не смогу испытать тех же эмоций. Они все останутся на земле. Представьте секс без удовлетворения, или алкоголь без опьянения. Все это не то. Отсутствие чувства голода сводит с ума. Это АД.

– так чего ж ты туда торопишься?

– а вот и парадокс. Вкус к жизни я тоже уже потерял. Так что, лучше уж там, чем здесь на заброшенном заводе.

– что ж выбор человека ценный аргумент. Прощай.

Ядовитая смесь окутала вену и утянула жизнь парня за собой. Я передал врачам наставление по поводу тела. И все было сделано в точности. Пепел я забрал с собой. Оказалось, что у парня не было никого. Ни родных, ни любимых… все отвернулись. Частое явление в нашей жизни так что, не особо удивляйся. Прах развеял по ветру у притока одной из рек.

6. Не для слабонервных…

Дни ужасающе бессонны. Хочу колы, но поклялся, что больше не буду ее употреблять. И, к слову сказать, сдерживаю свое слово вот уже шестой год. Но, поверь на слово, лучше бы я пил колу. Я захожу в магазин. Девять часов сорок восемь минут. В холодильнике, который не работает, выбор из двух напитков: кола или зеленый чай. Рука тянется к коле, но берет зеленый чай. Бред этой жизни давать обещания в запрете на то, чего хочешь больше всего. Эти заклинившиеся в себе монахи, которые дают обет безбрачия. А на самом деле желают и по натуре своей похотливы. Эти наркоманы, которые, то завяжут, то снова вернутся к дозе. Да и сколько таких примеров. Ты сам можешь их без тени сомнений привести. В общем, делаю пару глотков этого зеленого чая. Господи. Рыбий жир с лимоном по вкусу. Меня подташнивает. Впервые за много лет вдарила изжога. Но отпустила, видимо в организме все хорошо и ей тут не место. Копилка, копилочка ждет новых историй о смерти при жизни, о жизни во смерть. Поэт из меня так себе, но, по сути, пока все эти жертвы суицида, тупо не знают, чего хотят. Странные какие —то. Обалдели. Ад им подай на блюдце. Ща, только штаны подтянет сатана, и сразу же вас примет. Но правды здесь с гулькин нос.

Чутье бьет по ушам. Я иду по зову рока и захожу в женский туалет одного заведения. Запираюсь изнутри. Смотрю кабинки. Так и есть, в одной из них довольно красивая брюнетка наглоталась таблеток.

Увидев меня, она забилась в угол. Я вымыл руки, повернулся затылком к зеркалам и стал разговаривать с полу трясущейся девушкой, которая была бледнее всех мертвых вместе взятых.

– суббота, отличный день, чтобы умереть. И все же, не поделишься причиной столь важного в твоей жизни события? Куда путь держите, так сказать.

– ушлепок. Проваливай отсюда. Это не парад ужасов. Я тебе не клоун. Хотя, нет, останься. Так лучше. Хоть в последние минуты жизни не будет так одиноко.

– так в чем причины? Не бойся, я не стану мешать естественному процессу. Мне все равно выживешь ты или умрешь. Можешь озвучить последнюю просьбу. Обещаю ее исполнить. Все, что угодно.

– смешно. Ладно, валяй. Выходя отсюда, закажи себе коктейль, называется «ночь на берегу». Очень вкусная вещь, благодаря ей все сразу становится на свои места. Так получилось, что мой друг бросил меня, причем после того, как узнал, что я залетела. Он решил, что я тварь, каких свет не видывал и ударил меня несколько раз по лицу и в живот. Он животное, каких поискать. Жаль я этого сразу не разглядела. В общем, одной мне ребенка не потянуть это ясно. Сходила в больничку и прервала самый важный в жизни любой девушки процесс – беременность. После начались ужасные сны. Мой сын, а у меня родился бы сын, зовет меня к себе. Ему не с кем поиграть там, в аду.