Книга: Искусство легких касаний - Виктор Пелевин

Темы, которые Пелевин выбирает для обсуждения между своими героями в «Искусстве легких касаний» из разряда привычных для его творчества: повседневная жизнь древних богов, магия внешней политики и парадоксы социальной реальности. Две первые части, объединенные заголовком, позаимствованным у советского романа о могуществе спецслужб, воспринимаются, скорее, как трактаты, которые автор для облегчения восприятия раскладывает на разные голоса. В новелле «Иакинф» он задается вопросом что такое время, и ищет ответ на него в мифах о персонифицирующем его Кроносе. По версии, которую излагает один из персонажей новеллы, титан не был сброшен в Тартар, а пожрал собственное дитя — Зевса, а вслед за ними и всех остальных богов, и по-прежнему правит миром. Человек есть не что иное, как сосуд, наполненный временем, и как только время его иссякает, наступает его смерть. Но Пелевин не просто разыгрывает эту концепцию в выстроенных им декорациях, он нанизывает на нее историческую реальность, превращая ее в реальность мифологическую, в которой люди, даже не пешки, а шашки, которые «прутся в дамки наперекор стихиям».

В «Искусство легких касаний», в той части, которая именуется также как и вся книга, из чего следует, что именно она является основной, Пелевин выводит в качестве основного действующего лица историка и плейбоя Голгофского — автора исторического очерка «Храмлаг» о судьбе русского масонства после 1917 года, ставшего одной из частей книги «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» трехлетней давности. И здесь Пелевин прибегает к жанровому трюку, уже не цитируя от начала до конца сочинение вымышленного им Голгофского, а пересказывая его, превращая вымышленное им сочинение в «роман-мумию», подстраиваясь под тайминг «бизнес-лидеров, хай-экзекьютивов и высокообеспеченных домохозяек». С помощью этого трюка Пелевин сооружает интеллектуальную конструкцию, которая должна объяснить, как в том или ином обществе активизируются идеологические вирусы и подчиняют себе сознание миллионов людей, заставляя их действовать в соответствии с той или иной концепцией. Но обещанная мумификация не столько упрощает, сколько усложняет восприятие текста.

Пелевин в очередной раз обрушивает на читателя титаническую (в контексте «Искусства легких касаний» это определение особенно уместно) эрудицию, которую только отчасти облегчает детективный сюжет и требующую от читателя недюжинных интеллектуальных усилий. Но если ему удастся выдержать этот натиск, он будет вознагражден знанием о том, откуда в США «советский астральный воздух», и почему американская культура за последние двадцать лет превратилась в «чокнутую бензопилу, которая пилит себя пополам, и американские мозги заодно», и что превращение Америки в «совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС» — дело рук отечественных спецслужб. Они, как и их заокеанские коллеги — «костоправы из Лэнгли» и медиумы из МИ-6, «самые сильные в мире», заняты магическим практиками в духе нацистского Аненербе, сначала татуируя ноосферу, а затем с помощью кодовых фраз активируя ноофреску — делая ее видимой для человеческих сообществ, которые впускают ее в свое сознание и воспринимают как императив.

Из текста Голгофского следует, что после активации отечественной «Царь-химеры», совершенной против воли высшего руководства, и заставившей в том числе объявлять «любого западного политика, не являющегося безусловным и очевидным подлецом» русским агентом, ЦРУ нанесло ответный удар. Голгофский не утруждает себя описанием результатов его воздействия. В какой-то момент и сам становясь его жертвой, он кратко обозначает свое состояние через упоминание части человеческого тела, через которую в русском языке принято обозначать крайнюю степень неприятия происходящего в окружающем мире. Надежда на лучшее заключена в третьей части книги Пелевина — «Бой после победы». Здесь читатель погружается в атмосферу тюремного вагона, где едут зэки, вынужденные справлять нужду в пластиковые бутылки. Герои этой новеллы, уже появлявшихся на страницах его предыдущей книги «Тайные виды на гору Фудзи», пытающиеся разнообразить доступные им радости жизни Федор Семенович и Ринат Мусаевич, черпают наслаждение из скоротечного пребывания в столыпине — тюремном вагоне.

Возвращение на собственную высокотехнологичную яхту (тюремный вагон в нее встроен и его перемещение в пространстве не более чем искусно выстроенная иллюзия) позволяет им обновить восприятие того положения, на котором они находятся, и извлечь из этого осознания порцию удовольствия. Эффект погружения читателя в реальность столыпина возникает благодаря мастерству автора, с которым он воспроизводит сленг заключенных и иерархию ценностей, принятую в тюремных сообществах. И в этом случае автор демонстрирует глубокое и упорядоченное знание, которые особенно остро воспринимается на контрасте с экскурсами в древнегреческую и ассирийскую эзотерику, которые он совершал в предыдущих частях. Читатель мысленно тоже покидает тюремный вагон, его мысленное пребывание в нем еще более скоротечно, чем у героев новеллы, но ему тоже причитается его порция радости жизни. Остается только один вопрос, сформулированный Федором Семеновичем, «где мы на самом деле»: в реальности книг Пелевина, в которую мы оказываемся погружены с завидной регулярностью, или там, где мы есть, где бы мы ни были?

Время ведь осталось? Осталось. А что оно делает, время? Да то же самое, что всегда - кушает своих деток. Иногда некрасиво и быстро, как наших дедушек и бабушек, иногда терпеливо, гуманно и с анестезией, как нас, но суть не меняется. Мы - дети своего времени. И время нас пожирает. Вот это и есть проявления Кроноса.... Что мы вобще можем? Немного побегаем, поторгуем своей юностью, нагадим на тех, кто был раньше - а потом начнут гадить на нас и понемногу спишут....Незаметно сожрут. Итак цикл за циклом. С незапамятных времен.

В незатейливый сюжет автор вставил массу рассуждений, которые показывают его отношение к происходящему вокруг, к современной "экономике пиздежа".

И тогда верили ... и сейчас верят. Только сегодня мозги вправляют по-другому, через тренинги, всякие коучинги, семенары и особенно это, книги про путь к успеху. И поэтому люди думают, что раньше все были глупые, а теперь они умные. И типа к успеху идут. А им просто так воду заряжают.

Основная часть романа самая большая и самая же интересная "Искусство легких касаний". Написана в форме сокращенного дайджеста, то бишь пересказа, романа под таким названием некого Голгофского, ставшего свидетелем странной смерти соседа по даче, генерала Изюмина.

Итак, о чем же повествует "Искусство легких касаний"? ... В сущности, книга Голгофского построена по тому же принципу, что и все бесконечные коды-да-винчи, свинченные за последние двадцать лет в книггерских потогонках из ржавых постмодернистских запчастей: цепочка преступлений и сюжетных поворотов, сопровождаемая сбором информации. Герои бегают, стреляют, уворачиваются от пуль, а перед читателем постепенно собирается некий информационный пазл - как правило, такой же пустой и стерильный, как породившая его культура.

Пелевин безусловно талантливый писатель с хорошим стилем, один из немногих, кто способен дать адекватную оценку российским реалиям. В "Искусстве" достаточно много интересных мыслей. Удивительно как удалось собрать в одном месте горгулей, химер, масонов, ГРУ, Ницше, египтологию, Францускую революцию, алхимию, магию, желтые жилеты и многое другое. А из всего этого слепить боевых химер, которые используются спецслужбами разных стран. Читается на одном дыхании. Но для жизни боевых химер требуется массовый забой скота, своего рода древнее жертвоприношение, но или еще кого-нибудь.

Муки и страдания живых существ отравляют психический воздух, которым мы дышим

Как будто написано про сегодняшний день, когда нам, живущим в Европе, выносят мозг с удесятеренной силой из-за войны на Украине.

Именно поэтому так мрачен в своей сути наш мир. Но войны, убийства и зверства действительно нам не заметны - мы лишь читаем о них в интернете

О да, поубивали миллионы иранцев, сирийцев и прочая, но сообщалось об этом не очень много и не очень жалостливо - так сухие сводки боевых действий. Можно было смотреть и жувать свой бутерброд. А сейчас, есть нельзя, спать нельзя - из всех источников СМИ бьют нам в уши и глаза потоки крови от тех нескольких сотен убитых на Украине. Интернет - великая сила по промыванию мозгов.

Как говорят новейшие философы, наша свобода имеет пределы - она кончается там, где начинается чужая придурь

Третья часть "Столыпин" переносит нас в мир зэков и олигархов. Страшный, зверино-серьёзный мир зэков, оттеняющий своим ужасом потребительский рай олигархов. Мощно. Предельно цинично и издевательски, но при этом максимально правдиво. На мой взгляд портит третью часть переизбыток матерщины.

Мы с людьми по душам говорим на понятном им языке, воспитываем... Ныряем в народ на всю глубину его.

Тут тебе и горгульи с химерами и тонали с нагвалями. И, как ни странно, стало наконец понятно, чем первые от вторых отличаются, причем в обоих случаях. Вечная эта наша славянская тяга к сказкам и волшебным существам.

Хотя без масонов и тут не обошлось. Только вот Пелевин, в отличие от Брауна, повествующего о каменщиках чуть ли не с придыханием, со свойственным русским сарказмом по ним не то что проехался, слегка, я бы сказала, потоптался. В общем было это довольно забавно. И идея написать повесть в форме дайджеста к несуществующему роману, на мой взгляд, очень прикольный ход.

В который раз задумываюсь о том, кто первый догадался выстраивать сюжет на том, что боги "работают" ровно до тех пор, пока о них помнят, и почему эта идея так популярна в последнее время. Неужели все "списывают" у Геймана? Хотя и его книга до эпической экранизации пролежала почти 20 лет... В общем своеобразная книжка. С одной стороны, очень ироничная, с другой, есть о чем подумать.

Подождите немного и вторая часть порадует "адептов Разума", ведь об этом культе как раз и пойдет речь. От религии мы плавно и все так же легко (ох уж эта обманчивая легкость текстов Виктора Олеговича с глубоким подтекстом!) перемещаемся в область логики, сознания (правда, ощущение такое, что Пелевин постоянно воздействует на наше подсознание: столько отсылок и аллюзий в его романе, только успевай подсчитывай) с ее обыденностью и закономерностью, хотя и все такую же необъяснимую. Здесь нас ждут куда более странные секты и организации, чем в части, посвященной божественному. Здесь нас ждет противостояние спецслужб, нейролингвистическое программирование, поиск истины в духе "Кода да Винчи" Брауна (и о том нас прямо предупредит сам автор в начале книги), приключения, множество загадок, переплетение прошлого и настоящего нашей страны и Америки. И все это упаковано в синопсис романа некоего К.П. Голгофского (от темы религии все-таки никак не уйти), о котором будет рассказывать Пелевин. И опять читатель в загадках, и опять непонятно, где смеяться, где плакать)

Замечательный сборник, мистико-приключенческий, философско-захватывающий, загадочен, как и его создатель) Легкая чертовщинка в тон обложке прилагается)

Вторая история о неком ученом Голгофском, который обнаружил, что общества живут по велениям Химер, искусственно созданным тайными службами. И вся дикость, варварство и тупость, происходящая в разных частях современного мира - на самом деле безотчетное подчинение ложному зову Химер общества-противника. Отличная история о том, как могла бы выглядеть (или уже выглядит?) третья мировая война. Информационная. Подпись: 21 век, Полдень. Нужно перечитать Стругацких).

Третья история - самая суровая - о том, как вагон этапируемых заключенных используется как искусственный инкубатор дауншифтинга для тех, кто хочет почувствовать вкус жизни. Не знаю, как ее резюмировать. Слишком многослойная тема заключенных для нашей страны, и слишком плохо я в ней понимаю.

Наверное, объединяющей мыслью для всех трех рассказов становится вопрос, с позволения сказать, реальности нашей реальности. Идея Матрицы в разных сочетаниях и условиях неубиваема) Наверное потому, что в жизни нашей и в происходящей вокруг жизни тоже настолько много неувязок, недоразумений, глупости, жестокости и других малоприятных вещей, что не веришь в то, что она могла стать результатом естественного течения вещей. 10 из 10.