Электронная библиотека » Виктор Точинов » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Царь живых"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 10:11


Автор книги: Виктор Точинов


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 11.

За окном серый свет.

Или серая тьма.

Серая ночь, которую поэты зовут белой…

Свет на кухне погашен. За столом двое. Родители поудивлялись странному гостю дочери и легли спать – взрослый человек, двадцать третий год идет, своя личная жизнь, да и пора бы, все ждала принца на белом коне, школьные подруги – вон, уже разводятся…

Слава говорит.

О подвале. О девушке с черными волосами. Свет погашен, лиц не видно – и он этому рад. Наташе хочется спросить о многом. Но она молчит – сейчас не время вопросов.

Слава говорит, он уже не может остановиться – как не мог остановить свой утренний бег. Не только про подвал – он говорит все. Скрепленная его кровью бумага превращается в труху и разносится ветром. Слава Полухин исповедуется – первый раз в жизни. Его рассказ странен и страшен.

Но Наташа верит всему.

Сойдя с ума, легко верить всему.

За окном серая тьма.

Или серый свет.

* * *

Ночь – лучшее время для мыслей.

Ваня Сорин давно прочитал в каком-то околонаучном журнальчике, что пределы здорового сна лежат между четырьмя и восемью часами – больше вредно, меньше тоже. И с тех пор он не спал больше четырех часов в сутки. Перспектива продрыхнуть ровно третью часть жизни не вдохновляла. Одна шестая – еще туда-сюда… Даже сны ему никогда не снились – абсолютно потерянное время…

У него было о чем подумать.

С нежданным своим даром Ваня разобрался быстро.

Рассудил так: если у тебя есть дар, или талант, или хотя бы валютный счет в коммерческом банке, надо учиться им управлять. Иначе дар или талант либо захиреет и исчезнет, либо превратится в нечто страшненькое… А счет канет вместе с разорившимися банкирами…

Правда, как управлять, та еще проблема. Ясно одно – рассказать об этом нельзя. Никому. Может, конечно, и не налетят вороньем доценты-кандидаты в целях изучения и препарирования, но… Из окружающих слова придется вытягивать клещами, это точно… Сдержанны и молчаливы они станут, окружающие… Ну а семейная жизнь… Да-а… С Тамарой хватило получаса… Разве что поискать глухонемую посимпатичнее… Живут и с такими, записками будем общаться… Кстати…

Он встал.

Немного поразмыслил у книжной полки.

Вытащил статистический справочник и книжицу в мягкой обложке. Открыл, вчитался. На печатное слово дар не реагировал. Только на изреченное…

Хватит экспериментов.

А управлять надо просто: научиться отключать.

Вот и все.

Четко и ясно.

Со второй проблемой, с “Хантером”, решить сразу четко и ясно не получилось. Проспал в эту ночь Ваня гораздо меньше четырех часов. Зато уснул сразу, бессонница не мучила.

Кошмары тоже.

* * *

– Мы в чем-то ошиблись, сестра. Проснувшийся гораздо сильнее, чем мы думали. Как смог он сберечь силы? Такого не было никогда…

– Вокруг много его подданных, брат. Гораздо больше, чем раньше. Они питают его… Ты знаешь, где он?

– Нет. Его разум закрыт. Я только чувствую, как он убивает…

– Пусть. Страж повергнет его, когда придет время…

– На смену придет другой Царь Мертвых…

– Пусть. Кто-то повергнет и его. Но это будет не наша Битва. Где Царь Живых?

– Она сбежала и забрала его с собой.

– Пусть. У Царя Живых много путей, но все приведут к Вратам.

– И все-таки, Адель, – мне его жалко.

* * *

Стук колес.

Царь Живых, сын Царя Мертвых, спит. Вихрастая голова на коленях матери. Руки обнимают игрушку – джип американской полиции. Других второпях не взяли.

Звучит голос. Далекий, мертвый, скрежещущий голос:

– Волховстрой. Конечная. Просьба освободить вагоны.

* * *

Он плевал на здоровый образ жизни вообще и на свое сердце в частности. С такой работой до почтенных седин все равно не дожить…

Майор Мельничук допил шестую за ночь чашку кофе и закурил очередную бессчетную сигарету. Спать он не мог.

…Все было как в первых пяти случаях: обескровленный труп с двумя характерными отметинами на горле.

И все было не так, совсем не так…

Те пятеро умирали достаточно долго, медленно исходя кровью… Отчего и родилась версия о двузубой вилке и решивших поиграть в трансильванского графа отморозках. Один такой случай в практике майора уже был: пятнадцатилетняя девчонка начиталась-насмотрелась – и съехала. Решила послужить Князю Тьмы. Ну, тот ее и надоумил – пригласила одноклассницу – прыг и впилась зубами в горло. Едва спасли… Лечат теперь служительницу… А ее подружке всю жизнь в шарфике ходить или с воротником высоким…

Князь там или не Князь, но с родителями малолетней вампирши майору хотелось разобраться. Не на Луне ведь жили, не на полюсе, рядом – комната у девки вся летучими мышами да вампирскими рожами обвешана, распятие перевернутое, книжонок поганых кучи, кассет целая полка…

А как разберешься, ничего и слышать не хотят, стоят на своем, как гвардейцы-панфиловцы: книжонки законно изданы, кассеты не пиратские, а у дочурки психическое расстройство с длинным названием – через годик вылечат… Ну-ну… Вылечат и выпустят… Засов-то на спальне своей поставите?

Нет, что-то было в Святой Инквизиции рациональное, как ее не пинают… Надо, надо жечь иных авторов на куче их творений…

Ну ладно, та горе-вампирша – дилетантка и самоучка.

Но в этом июне на майорской территории начал резвиться кто-то куда как серьезный. Не зубами грызли – клыки у человека и короче, и поуже расставлены… Это же инструмент и выдумать надо, и изготовить… И работать им – не в одиночку. Майор готов был прозакладывать все шансы стать подполковником – работала группа. И хотя бы у одного в той группе есть неплохие способности планировать акции…

Потому что иначе так не бывает: пять случаев один за другим – и никто ничего. Никто ничего не видел и не слышал. Как ни прячься, как ни выбирай места укромные, следок какой-никакой оставишь… Кто-то человечка подозрительного видел, кто-то из кустов звуки какие слышал… Не бывает серийников-невидимок.

Майор прекрасно знал, что потенциальные свидетели порой шляются по таким местам, что диву только даешься: да как же тебя туда занесло, голуба? Но его люди перерыли весь район. Никого. Нет свидетелей…

Группа. С четким разделением обязанностей: кто-то работает, кто-то прикрывает, кто-то отход обеспечивает… И никаких бессистемных шатаний в поисках жертв – тогда уж точно бы засветились…

“Хантер” на роль такой группы подходил идеально. И был у них толковый парень, способный просчитать все…

От немедленных действий против подотдела очистки майора удерживали два соображения.

Во-первых, интересный подбор жертв. Пятеро мужчин. От девятнадцати до тридцати шести. Не наводит на размышления? Майора навело.

Девица. Приманка. Прием, старый как мир.

Но: никто и никогда не видел в их примелькавшейся компании девиц. Ни разу.

Тоже, конечно, не довод. Но майор знал хорошо: с кем гуляют-тусуются, с тем и на дело пойдут… Или наоборот – после дела той же кампашкой гулеванят. А банда, съезжающаяся с разных концов страны банк, к примеру, взять, – это даже не детектив, это фантастика…

Вторая причина была еще проще: глаза Вани. Ну не верил майор, хоть тресни, что перед ним маньяк-серийник…

И тем не менее майору казалось, что на этой дорожке он с “Хантером” еще встретится. Две группы, работающие ночью на общей территории… Вполне могли где-то пересечься… А может, какой многостаночник и тут, и там подвизался…

Такой вот расклад был у майора до минувшего дня.

Шестой случай перевернул все с ног на голову…

* * *

Ночь прошла.

Пришло утро.

Глава 12.

Такси он остановил в километре от стадиона завода “Луч”.

На своей не поехал, кто знает, как возвращаться придется. К главному входу комплекса не пошел, срезал по зеленке к “Хантеру”. Шел, непринужденно помахивая футляром, какого не постыдилась бы и скрипка Страдивари. Было уже светло.

Шел спокойно.

Все решено, взвешено и отмерено.

Так же спокойно он нырял в логова.

Один, совсем один.

Лишь с карабином “Везерби” в левой руке.

* * *

– Куда нам идти? Что нам со всем этим делать? Кто нам поверит?

Солнце заливало кухню, волосы Наташки сверкали свежеотлитой бронзой. Спать обоим не хотелось.

– К Ивану. – твердо сказал Славик. – Больше не к кому. Он ее видел… И возьми фотографию… Она не очень изменилась… Внешне…

Но к Ване они не пошли.

Славик встал.

Наташка спросила что-то неважное, она потом не вспомнила что, – может, где живет этот Иван и как туда добраться…

Славик повернулся к двери.

Наташка успела в этот момент поворота увидеть его глаза… Пустые, тусклые? Нет… Глаза чучела, стекляшки, вставленные таксидермистом – вот что вскользь мазнуло по ее лицу – она дернулась, словно налетела на что-то невидимое, липкое и гадостное…

Славик зашагал в прихожую.

Каждый шаг был быстрее предыдущего.

Что с ним? Наташка огибала стол без нервной торопливости, у них в прихожей хитрый замок, надо крутить в другую сторону, и пока…

Треск.

Наташка пулей выскочила из кухни.

Хитрый накладной замок остался в целости на своем законном месте, так и был прихвачен к двери четырьмя мощными винтами. Но на его язычке болтался изрядный кусок дверного косяка… Дверь была распахнута.

На лестнице стихал топот. В самом низу лестницы.

Наташе стало страшно.

Она опять осталась одна.

* * *

Он сидел на большом камне.

Камень был прохладным – не успел прогреться утренним солнышком, но гладким – сидеть удобно. А холодок снизу ерунда, бодрит после бессонной ночи… Почти бессонной… Второй подряд – почти…

До “Хантер-хауза” метров сто – в разрыве ветвей он был отлично виден.

Руки ласкали дерево и металл: щелк – прицел встал на место…

Интересно, пили вчера? Тогда лежат сейчас похмельные…

…поворот руки – на стволе глушитель…

По крайней мере кто-то точно остался…

… щелк – обойма готова к стрельбе…

И самое главное: где сейчас Прохор? Прохор, любящий убивать…

Он держал карабин на чуть отставленных руках. Ну до чего же красив. Функционален. Ничего лишнего. Стоит дорого. И – ничего не стоит без руки, которая его держит…

Его левой руки…

Ваня встал с камня.

И поднял оружие.

* * *

Наташка и сама не ждала от себя такой прыти. И решительности.

А может, ее толкал страх – снова остаться одной.

Впрыгнула в кроссовки и понеслась по лестнице. Удивленные голоса родителей в глубине квартиры проигнорировала – после, после, некогда… На улице сразу поняла, что в спринте ей со Славиком не тягаться… Хорошо хоть никуда не свернул, оставался в прямой видимости…

Она отчаянно замахала катящему мимо жигуленку. Тормоза скрипнули.

Водитель откровенно ржал над бесплатным шоу и не менее откровенно намекал, что не стоит за таким и гоняться, есть получше, только глянь вокруг, да не туда глянь, налево глянь, глупая…

Потом посмотрел на стрелку спидометра – ржание обрезало…

* * *

Он кончил все одним ударом.

Удар был страшный, мужчины в его семье всегда отличались силой…

Темное ореховое дерево раскололось, ствол отлетел от ложи, ствольная коробка изогнулась дугой – именно она приняла удар о камень на себя. Осколки идеально отшлифованных, безумно дорогих линз прицела поблескивали на траве. И, по большому счету, ничем не отличались теперь от бутылочных. Спусковой крючок уцелел под скобой, торчал вроде по-прежнему… но как-то сиротливо, не вызывая желания нажать…

Несколько секунд он стоял молча и неподвижно, как над телом павшего друга. Глаза были сухи.

…Искалеченные, искривленные останки никак не хотели ложиться в достойный Страдивари гроб. А гроб не хотел закрываться. Он ударил по крышке ногой, с трудом защелкнул один замок…

И пошел к “Хантер-хаузу”.

Еще не все закончено.

* * *

По счастью, деньги у Славика нашлись. Наташка, понятно, о такой мелочи на бегу не подумала.

Прикусивший язык водитель схватил мятую бумажку, странно на них посмотрел и с места газанул по пустынной улице. Славик пытался виновато улыбнуться – не получалось. Отпустило его резко, как и вчера. И точно как вчера осталось лишь тоскливое ощущение ушедшего знания.

Наверх, к родителям и раскуроченной двери, не хотелось. Но там остались фотографии Наи. Ее подруги Наи.

Старой школьной подруги.

Полгода назад подруга попросила Наташу срочно вставить ей выпавшую пломбу – вечером уезжала. А через месяц пришла снова – сказав, что гинеколога, косметолога и стоматолога надо иметь своего, персонального и личного. А качество Наташиной работы ее вполне устраивает…

Именно в тот день Наташа и заподозрила, что банально и просто сошла с ума.

Свихнулась.

Сбрендила.

Поехала крышей.

Спятила.

Тронулась умом.

Шизанулась.

и т.д. и т.п.

Но сейчас она подозревала гораздо более страшное.

Она в порядке.

С ума сошел окружающий мир.

* * *

В “Хантере” пусто. Никого.

Однако – вчера явно были. Интересно, интересно… И не одной пустой бутылки, ну надо же… Впрочем, это неважно. Теперь – неважно…

Он грохнул футляр на стол, напротив места Прохора. Вместо заявления. Заявления о выходе из клуба. Прохор поймет. Прохор поймет все. Когда надо – Прохор понятливый.

Ваня подошел к большому деревянному шкафу. Взглянул на вторую сверху узкую деревянную панель, разделяющую полки – несекретные полки. Сейф. Его личный сейф – сейф мастера.

Открывать и смотреть не хотелось… И он дернул панель на себя – не набирая код и не отключая механизм самоликвидации… Внутри зашипело.

Смотрел с опасливым интересом – наблюдать вживую действие заморского механизма не приходилось. Тот служил для экстренных ситуаций, таких в “Хантере” пока не случалось. Теперь – случилась…

Не полыхнуло бы… Сплошное вокруг дерево.

Не полыхнуло. Сработало как надо – хотя было рассчитано на уничтожение дискет да бумажек…

Внутри что-то лопалось со звоном, и что-то шипело с потрескиванием, и что-то просто шипело, и через непредставимо малую щелку пробился-таки резкий спиртовой запах… Все длилось ровно десять минут – он засек время – и кончилось. Не полыхнуло – только аромат нагревшегося дерева напоминал о русской бане – о бане, в которой к великому горю собравшихся вдребезги разбилась трехлитровка со спиртом.

Вот и все. Нет коллекции мастера. Да и мастера – больше нет. Правда, остался другой…

Он резко, чтобы не передумать, рванул вторую панель. Тоже сейф. Сейф Прохора. И вышел на крыльцо, не слушая змеиного шипения…

Солнце уже поднялось над окружающими “Хантер” деревьями – осветило и ослепило. Он не стал жмуриться и прикрываться ладонью. Глаза у него никогда не слезились – не часто, но такое бывает. Что-то со слезными железами. Не умел Ваня плакать…

Он представил лицо Прохора, открывающего сейф – и улыбнулся. Потом на секунду пожалел, что вдребезги разнес карабин “Везерби”. Но лишь на секунду. А затем снова улыбнулся. Он нажил врага, страшного врага – и сам знал это.

Но!

У него не осталось ничего.

Не осталось оружия.

Не осталось как-бы любви.

Не осталось дела – страшного и кровавого – но нужного. Он считал – нужного.

Ничего.

Теперь что-то появилось…

Хотя бы Прохор…

Ваня улыбался.

Он не знал, что все кончилось и началось вновь.

Что Путь его страшен и долог, но – он только что миновал развилку и впереди его ждет все.

Оружие.

Дело.

И Любовь.

Глава 13.

Нехорошее число – тринадцать. Хотя, как сказал один преуспевший в арифметике товарищ, – сакральное. Но – нехорошее.

Я[5]5
  Примечание соавтора: Мне не то чтобы просто надоело убирать лезущую с солдафонской настойчивостью на страницы повествования личность подполковника ****ва, хотя и этот факт имеет место… Но главная причина, по которой я решил предоставить слово этому самозваному “наставнику кадетов” – желание дать понятие об уровне образования и интеллекта людей в погонах, которым до сих пор еще доверено в нашей стране столь многое – от ядерного оружия до права воздействовать всеми способами в течении двух лет на души молодежи… В принципе, особых сомнений этот уровень и так ни у кого не вызывает. Известно, как способствует мышлению изучение уставов и хождение строем. Но иногда самый действенный прием дискуссии – дать оппоненту высказаться до конца и полностью. Без комментариев. И – большинство услышавших его сделают правильные выводы. Итак – слово подполковнику ****ву.


[Закрыть]
, конечно, не суеверен.

Но рисковать не хочу.

В главе с подобным номером так и гляди – случится что-то страшное. Мрачное. Жестокое. Кошмарное. Чудовищное.

Убьют кого-нибудь; или обворуют; или нанесут телесные повреждения разной степени тяжести; или, не дай Бог всем нам, (нимфоманки не в счет) – изнасилуют или принудят к действиям сексуального характера; или вовлекут несовершеннолетних в преступную деятельность; или воспрепятствуют осуществлению избирательных прав; или причинят имущественный ущерб путем обмана и злоупотребления доверием; а то еще и необоснованно откажут в приеме на работу или необоснованно уволят с работы беременную женщину или женщину с ребенком до трех лет – и это не говоря о таком рвущем сердце и леденящем кровь кошмаре, как злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей…

Но это все семечки, не больно-то и страшно.

Но в тринадцатой главе может произойти и действительно ужасное.

Нет, не так.

Вот как: ДЕЙСТВИ-И-И-И-ТЕЛЬНО УЖА-А-А-А-СНОЕ!!!! (это, по задумке, надо провыть замогильным голосом).

То, что лишит вас покоя днем, и аппетита за обедом, и аппетита за ужином, и аппетита за завтраком, и аппе… (ах, у вас трехразовое питание? ладно, проехали), и сна в постели, и потенции в постели, и контроля над мочеиспусканием в постели (что, что? на полу спите? ну жизнь у вас, однако – ни поесть, ни поспать толком…), и… тьфу на вас, даже с мысли сбили… – короче, произойдет то, что лишит вас всего и даст взамен новое и гнусное: внеплановое отключение горячей воды и внеплановый визит тещи; подложенную свинью (вам) и неподложенный вовремя памперс (вами); брак без секса (у вас) и секс без брака (у вашей дочери); сон разума, рождающий чудовищ, и сон ужасов с Чубайсом в главной роли – мое дыхание рвется на длинной фразе, но я хочу закончить (кстати, никто не напомнит, с чего я там начал?)… проклятый склероз…

Короче, случится КОШМАРНОЕ, чему нет места в уголовном кодексе Российской Федерации, и кодексах стран ближнего и дальнего зарубежья, и в уложении о наказаниях Российской Империи, и в кодексе Наполеона, и в Судебнике Иоанна, и в Судебнике другого Иоанна, и в Судебнике Казимира, и в Судебнике Беги и Агбуги (не знаете, кто такие?) и в Правде Ярослава, и в Правде Ярославичей, и в Комсомольской Правде!, и в римском праве, и в германском праве, и в Законнике Билоламы, и в Законнике Е. Сухова (т.т. 1-3) и даже в выбитом на древних плитах УК царя Хаммурапи…

БУДЕТ ПРИНЯТ ЗАКОН ОБ АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ВОЕННОЙ СЛУЖБЕ.

Вот это действительно страшно.

Я уже боюсь. И писать тринадцатую главу не буду.

Ладно, господа кадеты…

Передохнули?

Продолжим.

Да не дрожите вы так, господин кадет, заранее, особо страшного пока не будет – следующая глава о Любви.

Глава 14.

Шестое убийство, самое кошмарное, все перевернуло с ног на голову.

Майор Мельничук ничего не понимал. Абсолютно.

В действиях серийников логика всегда есть. Хоть и маньяки. Страшная и нелюдская, но логика.

А еще есть, говоря по науке – модус вивенди. Майор, иностранных слов не жаловавший, говорил просто: манера.

Манера у маньяков всегда одна и та же. Стиль. Фирменный почерк. Не спутаешь.

Если уж взялся серийник убивать в подъезде, справа от лифта и половинкой старых ножниц – так до конца и будет, пока не повяжут или не прикончат… В подвал жертву не потащит, хоть тот и будь рядом. И за финку не схватится – хоть она под ногами валяйся. Лифт и ножницы. Модус вивенди.

Мельничук, любивший порассуждать на досуге отвлеченно, видел причину этого однообразия в еще одном иностранном слове: импринтинг. Впечатывание. Запечатление.

Пример: свежерожденный щенок разлепляет глазки и видит… кошку. И все – она его мать! Импринтинг. Запечатление. Не замяукает, понятно. Но матерью считать будет пожизненно… Пример простой и классический, хотя, конечно, до маньяков от него еще далеко…

Пример поближе: любовная инициация. (Пардон, оговорился… Любовь тут ни при чем…) Короче, первый половой акт. Пройдут годы, пройдут десятилетия, и мужик будет свято верить, что тянет его к женщинам только одного типа – и тянет исключительно согласно его, мужика, личным качествам и душевным потребностям… Нет, не то чтоб к другим не тянет, но там все по иному, там проще: сунул-вынул-побежал… А тут души высокие порывы, тут мост для двоих через вечность… И мечется, и ищет свой идеал этот бедняга – напрочь позабыв о лишившей его в восьмом классе девственности соседке, случайно заглянувшей за солью… Ищет, глупый, женщину мечты – блондинку с родинкой на правой груди и легким запахом пота из подмышек… Поиск труден. Ладно волосы, ладно запах, но родинка? При первом знакомстве грудь демонстрируют редко… Пока еще дойдет до детального осмотра – время, силы и деньги тю-тю… Добился – осмотрел – а нету! – и что дальше? Вот тебе, милая, на такси – мы совершенно разные люди? И снова искать… Короче, жизненная трагедия.

А это не трагедия. Это импринтинг. Впечатывание. Запечатление.

И у маньяков так. Да и не только у них.

Первый мертвец впечатывается. Проверено. И когда-нибудь всплывает.

Может, Мельничук думал об импринтинге и модусе вивенди не так цинично. Он не был циником, хотя и был майором милиции.

Но он знал этот принцип. А шестое убийство перевернуло все с ног на голову. При всей внешней схожести – все не то. Манера не та. Модус вивенди сломался.

Вместо глухой, под рассвет, ночи – солнечный полдень.

Вместо пустынного пригорода – хоть и окраина, но все же город, место людное…

Только вилка, точнее следы от нее на горле – прежние.

Но и здесь все не так! Те пятеро умирали медленно, кровь шла, можно сказать, самотеком… А здесь… Медики дивились – все почти мгновенно, словно в дело пустили кошмарный вакуумный насос…

Загадка.

Нет, люди майора не зря получали зарплату. И не зря получали пайковые, и за выслугу лет, и доплату за звание… Они даже не зря бесплатно ездили в общественном транспорте.

Они рыли землю. Они обшарили пустырь-болото до последнего кустика. Они обыскали окрестные дома и дворы. Они опросили кучу ничего не видевших и не слышавших свидетелей. Они грамотно вычислили свидетелей, которые могли что-то видеть и слышать – гулявших рядом папу и мальчика. Больше того, установили их адрес – на звонки в дверь никто не отзывался…

Не надо травить тупые анекдоты про ментов! Они работали.

Им просто не повезло…

Зато повезло женам и домочадцам двух ханыг, кучковавшихся в тот день у ларька.

Ханыги (клянусь! бывает не только в романах!) твердо встали на путь исправления. Не пили. Проводили вечера с семьями. Искренне собирались обратиться в бюро по трудоустройству… И у ларька больше не кучковались…

Нет худа без добра. Но, увы, и добра без худа не бывает. Диалектика…

Мельничук не услышал рассказ ханыг.

О том, как папа пил пиво. С какой скоростью. Это бы многое прояснило майору…

А так – майор Мельничук ничего не понимал. Абсолютно.

Он не знал, что проснулся Царь Мертвых.

* * *

А я ведь обещал – про Любовь…

Извините, кадеты…

Любовь и кровь – они рядом не только в стихах бездарных поэтов. Проверено. А тем, кто называет это литературщиной в плохом смысле, можно лишь посочувствовать. У них тоже бывает любовь – но всегда с маленькой буквы.

И, одновременно, можно им позавидовать – они не знают, как льется кровь. Льется из раны, а не из пореза, и не из пробитого скарификатором пальца или проткнутой иглой вены – и льется вся. Без остатка…

Но я ведь обещал – про Любовь…

Виноват. Сейчас исправлюсь…

* * *

Скажите мне вы, певцы высокой любви и знатоки женских душ, или вы, превзошедшие все умелости секса, или вы, умудренные сединами и опытом, познавшие и радость встреч и горечь ухода любимых, скажите хоть кто-нибудь:

Как можно встретить женщину своей мечты?

Молчите…

Кто там пискнул: случайно?

Выйти из строя! Два наряда вне очереди! На первый раз…

Не бывает случайностей в жизни. Бывает разгильдяйство, пренебрежение уставом и несвоевременное использование индивидуальных средств защиты. Да-да, и этих тоже.

Продолжим.

Никак ее нельзя встретить, женщину своей мечты.

Никак и нигде.

Нигде: ни в баре или на дискотеке, ни на умной лекции или дурацком концерте, ни на вечеринке у друга или в лапах врага, ни на выставке высоких мод или нудистком пляже, ни на вершине Монблана или в легшей на грунт субмарине… Нигде. И никак: женщину своей мечты не толкнешь случайно в метро, и неожиданно не застрянешь с ней в лифте, и не пересечешься с ней взглядами, перебирая гнилую картошку на овощебазе и даже вдруг не опознаешь ее в извивающейся вокруг шеста стриптизерше или, того хуже, в прибывшей по вызову девочке…

Какая же это мечта, если она перебирает картошку или ездит в метро? Показывает стриптиз или продается за деньги? Смешно даже…

Во всех этих местах женщину своей мечты не встретишь. Можно встретить просто Женщину. И внезапно понять, что она навсегда твоя, а ты ее, и увидеть, что и она это понимает, и слова почти не нужны, и впереди у тебя Она и Вечность, а по бокам – Бездны, шаг влево или вправо – падение без конца, в тоске и зубовном скрежете от потерянного всего, и нужно, и можно сделать шаг вперед, к Ней, и это навсегда, и можно даже остаться на месте, лишь протянуть руки, потому что она все знает и чувствует, и с ней происходит то же самое, и тогда она сделает этот шаг сама, – но вы шагаете оба, и…

Так Ваня встретил Адель.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации