Текст книги "Армагеддон: рекомендации к применению"

Глава 6. Гость

Теперь же, облокотившись на шлюз корабля в полнейшем одиночестве, Дмитрий понимал всю лживость слов, что приходилось не раз слышать на Земле. Ведь именно Великий, некогда, будучи военноначальником сильной державы, отдал команду на запуск самой первой ракеты. Воина была не по воле Бога и даже не по Его попущению, а оттого, что каждый человек понимал его немного неправильно, оправдывая себя. Вначале договорившись с самими собой, что некоторые неэтичные поступки им необходимы, люди взвалили на Творца груз того, что он создал их такими несовершенными. И, конечно же, в виду последнего аргумента простит их. А может где-то и позволит. Для этого они доказывали правоту своего видения Бога, и почему он прощает им то, что творят. От этого и были войны.

Не сладко пришлось и после войны. Хоть линии фронта перестали существовать, враги остались. Теперь они были везде. Каждый человек. Вернее, те, кто остались. Всех первым делом пронумеровали и подвергли жесткому контролю. Встроенный под кожу чип – то, что должно было спасти человечество от деградации – так считало руководство уже Единого Государства. Еды было мало и на всех не хватало. Но зато строилась система жизнеобеспечения. Такая, при которой не надо было думать. Буквально за два-три года жизнь изменилась кардинально. Бывшая оборонка подарила гражданскому обществу множество полезных приспособлений для беззаботной жизни. Люди стали отвыкать от присутствия Бога и начали надеяться только на свои силы.

Построить все заново оказалось легче, чем восстанавливать прежнее. Именно с этой миссией и был отправлен шаттл с командой, в которой остался лишь один человек. Возможно, последний из всех, когда-либо живущих.

В стороне раздался шорох.

Довольно необычный для опустевшего и полуразрушенного корабля. Кулибин отвлекся от мыслей и, вооружившись баллоном от огнетушителя, последовал на звук.

Хорошо еще что освещение на шаттле работало исправно – что не менее странно. Если бы инженер услышал этот рык средь пустынного заброшенного корабля в кромешной тьме, точно бы свихнулся от страху. Жизнь кончилась, все мертвы, а из дальних отсеков слышен рев демонов, что пришли и за его душой. Что бы вы предприняли?

А вот Дмитрий, собравшись, смело выступил в коридорный отсек. Свет как и положено поступал в каждый уголок. Это вам ни какая-нибудь лампа накаливания из допотопной цивилизации! И даже не галогеново-неоновая дурилка двадцать первого века! То специально спроектированная для шаттла система освещения, работающая по принципу люминесцентной лампы, где светится наполняющий ее газ, пропуская через себя заряженные частицы. Только краев у лампы нет. Весь корабль и является одним единым цилиндром, содержащим смесь нужного газа. Штатная электроника, как ни крути, но вырабатывает магнитное поле, плюс волны вай-фая и прочих радиоузлов добавляют мощности внутреннему свечению. Ни один демон теперь не скроется от глаз инженера!

Перебирая ногами словно ластами, Дмитрий поплыл по остаткам воздуха в сторону складских отсеков шаттла. Шум постепенно стал различим. Толи рык диких зверей, то ли треск от неисправности двигателя, а может и вовсе зов ищадий ада. По мере приближения к эпицентру звука, Дмитрий пытался предположить его причину и возможные действия по предотвращению поломки. Если действительно что-то случилось с двигателем, то действовать нужно срочно. Можно было бы долететь на остатках выхлопов огнетушителя, однако, его следовало бы экономить, мало ли что еще может случиться. К тому же Кулибин не хотел выдавать лишним грохотом своего приближения к искомому месту. Уж больно живым был будоражащий пространство одиноко скитающегося корабля звук.

Вот оно. Дверь продовольственного склада. Рычание исходило из-за нее. Как ему хотелось сейчас, словно в старых довоенных фильмах с ноги вышибить эту дверь и ворваться в склад, накидываясь на злого инопланетного зверя. Но реальность была на много прагматичнее. Как бы он не колотил в отсек, плотный металл, не поддался бы даже железному Шварцу. Поэтому Дмитрий, набравшись спокойствия, набил код открытия на сенсорной панели справа от входа и резко отпрянул в сторону, прикрываясь огнетушителем.

Теперь без преград, то злобное рычание превратилось в храп. К своему немалому удивлению Кулибин увидел перед собой спящего незнакомого человека арабской наружности. По внешности очень напоминающего «шахида» из учебника истории – небритого, в длинной мешковатой одежде и неотъемлемым атрибутом – поясом со взрывчаткой. Террорист спал настолько умиротворенно и непробудно, что напоминал своим видом маленького гномика – не мудрено после крепкого обеда – он съел половину запаса космонавтов.

– Это еще что за зверь! – Возмутился Дмитрий и залетел в склад. Расталкивая хаотично парящие раскупоренные тюбики с остатками еды, он подобрался к незнакомцу и аккуратным движением отстегнул пояс со взрывчаткой левой рукой. Правой же, словно пистолет, направил сопло огнетушителя на шахида. Однако, при попытке забрать себе непременный стильный атрибут террориста, Дмитрий столкнулся с тем, что край его, снаряженный детонатором, крепко сжимался вражеской рукой. Попытка резко вырвать гаджет смертника провалилась, вызвав собой бурю негодований проснувшегося бородача. Закричав, излюбленную прощальную фразу, возвеличивающую своего Бога, террорист попытался встать, но, не учтя невесомость, только нелепо кувыркнулся в воздухе. Не теряясь, Кулибин выпустил залп газа огнетушителя по смертнику, который взъерошил его мохнатую бороду, застилая глаза, и отшвырнул к противоположной стенке. Второй край пояса со взрывчаткой Дмитрий держал как мог. И ему удалось вырвать аксессуар на мгновение, однако сразу же после этого, упустил из успевших вспотеть влажных рук огнетушитель. С шипением баллон выпустил остатки газа и заглох, после чего был немедленно отправлен точным броском в голову террористу, на тот момент, расчистившему лицо и глаза от лохмотьев бороды. Едва поняв принципы ориентации в невесомом пространстве, бедолага получил хорошую затрещину, выкинувшую его в коридор.

Пояс остался витать над продуктами, изящно изгибаясь как никогда до этого. Эта вещь, оказывается, может не только «красиво» разрываться в клочья, но и танцевать, удивляя свое естество.

Кулибин, оттолкнувшись от стенки склада ногами, полетел в след за бородачом, вытянув, на сколько можно вперед кулак несущий удар. Напрасно недавняя ловкость куражила его, поскольку террорист, глядя на несущегося, на встречу инженера, вспомнил о зачехленном за поясом кинжале. И непременно его вытянул.

Инерция сыграла злую шутку, напоров Кулибина на самый кончик подставленного лезвия. Багровые сферы вновь добавили красок стенам корабля, кормя беззвездное пространство отрубленным большим пальцем. И как специально – правой руки – теперь сложнее будет тыкаться в сенсор планшета. Вскоре все, одежда, воздух и даже борода были алыми. Еле находя в себе силы зажимать кровоточащую конечность, Дмитрий пятился назад, довольно неловко отталкиваясь от редких предметов. Шахид, словно акула, почуявшая крови, остервенело махал перед собой кинжалом. Он не видел ничего – кровь багровой завесой застилала ему глаза. Но шел по следу, пытаясь нащупать жертву острием метала в руке.

Неожиданно Кулибин наткнулся спиной на конец коридора и понял, что в следующее мгновение в его теле появиться очередная кровавая полоска. На сей раз последняя в его жизни.

Коридор шаттла наполнил звенящий звук, подобный столкновению чего-то деревянного с крепким металлом. Это был все тот же пустой баллон, на сей раз опущенный на голову террористу уже руками По.

Крякнув, бородач обмяк и безвольно полетел в просторах шаттла.

– Дима, ты жив? – Почти теряя сознание, услышал Кулибин голос, прогремевший, словно звук робота, но, тем не менее, приятный. Кровь постепенно покидала его тело, унося с собой силы к жизни. И хоть кровотечение по земным меркам не представляло угрозу жизни, тут в разряженной атмосфере шаттла, оно не застывало. Фонтан, словно в пошлых ужасах семидесятых, красной струей брызгал по стенам. Казалось, кто-то так решает свои проблемы. НО на команду Лунной экспедиции выпали настолько серьезные проблемы, что от них не отделаться уловкой подростков.

Его забвение было необычным. Вырванный из суеты корабля его дух носился в пространстве между шаттлом и планетой. Прекрасно осознавая, что это всего лишь сон, Дмитрий осмотрел свое тело. Без скафандра и в какой-то замысловатой мешковатой одежде. Он не сиял, как это состояние обычно рисовали в мультиках, и не слышал звона издалека, как про это обычно рассказывали в страшилках. Даже тоннеля со светом не было. Его окружала обычная реальность со своей вымершей Землей и забытым Богом шаттлом. Дима заметил, что отрубленный палец не кровоточил. Затупленной корявкой он еле выпирал из ладони, аккуратно затянутый кожей. Как это ни странно, но такое обстоятельство его немало порадовало, ведь вместе с конечностью, ему ампутировали чип ЕдиноГоса. Он чувствовал несказанное облегчение, сродни отрубленной опухали, что тревожила многие годы. Однако, как некогда Сизиф, закативший свой огромный камень на вершину горы, Дмитрий не успел почить. Тот камень стремительно покатился вниз, завлекая своего труженика к новой работе. Но вернется ли чип на свое место, продолжая теребить душу? Кулибин этого не хотел. Мало выбросить чип – нужно залечить душу, а главное, не замолкало сомнение, что это еще не все. Он (или для него) должны были сделать что-то еще…

Осознав себя одиноким в целом космосе, он смотрел то на планету, то на корабль, решая куда податься. На шаттле его дух ничего не держало – там летают только тела лжецов, называющих себя командой. На Земле был его дом. Там, где-то над севером атлантического побережья был рассеян прах его любимой жены. Ему захотелось ее увидеть вновь, только уже по-настоящему, без звонков и мониторов! В его голове закралась мысль, что словно и те бродяги на кладбище, что выходили из своих могил, она направляется по неведомым дорожкам на восток. На суд. Ему захотелось быть в этот момент с ней.

И он полетел. Так стремительно, как недавно летели ракеты, неся ядерную смерть. И даже чуть быстрее. Он точно не знал где и как ее найдет. Просто верил, что в конце пути обязательно встретит. Горы, моря, скелеты домов и толпы обезумевших людей. Теперь они не шли строем в одном направлении. Всю Землю обуял страх и хаос. Разобщенные группы вновь живущих сновали в разные стороны, прятались в осколках цивилизации и пытались найти правду. Неведомо откуда, но Дмитрий знал, что им на это дано сорок пять дней.

Когда правд много, но ложь одна искать сложнее. Такая целостная и на всех. Этим людям было открыто, что смерти не существует, но они еще не познали того, что жизнь существует не здесь.

И опять горы, пустые поля, покореженный метал танков. И рыженькая кудрявая голова в толпе, бредущей по западному склону Уральских гор. Это она!

Туда! К ней! Нужно сказать ей что-то важное!

Точно! Вот что его держит еще одной ногой в преисподней. Этот мир не так уж пуст, как может показаться. И эта бумажка – о которой только теперь вспомнил Дмитрий – имеет ценность, на ней стоит печать крови. Крови миллиардов душ и ключ от оков всех страждущих. Они сами продали этот ключ государству, обменяв на блага остатков цивилизации. В документе было лишь несколько вопросов. Анкета, прикрываемая образцом ДНК крови, между прочих абстрактных вопросов о здоровье, имела два утверждения, в пунктах которых следовало поставить галочку – согласие. И гласили они: «Бога нет», «Мне не нужна моя бессмертная душа». В свое время эти пункты трактовались стаду как психологический опрос. Обязательным требованием было предлагать ее всем начиная с семи лет от роду и лично под роспись собственной кровью – последнее, контролировались неукоснительно. И анкету следовало бы сжечь лишь, соскребя с нее образец ДНК для паспорта. Но далее происходило все не так. Их увозили в темное место, проводили проклятые обряды и… Архивировали. Но об этом теперь знала только восставшая из ада Сара. А об этом нашептала ей птичка на набережной в воскресенье.

– Долго еще идти?

– Меньше того времени чем тебе бы понадобилось чтобы переосмыслить свою жизнь

– Не поняла.

– Тогда я начну из далека: «… в начале было слово…».

«… И слово было Бог!» – прошептал Дмитрий у нее над ухом.

Но нет! Что это? Шлепок по правой щеке, потом по левой – и он очнулся.

На шаттле с разбитым оборудованием и окруженный все теми же знакомыми лицами: Алан, По, и кто-то мохнатый.

Глава 7. Совет

– Он жив! – На удивление радостно отрапортовал По. Однако, следовало больше удивляться не этому, а происходящему вообще: это, на самом деле, они все живы!

Шлепок по щекам привел в чувства, выключившегося на время инженера. К расстройству Дмитрия, все прошедшее не было дурным сном. Вот они все вновь перед ним в декорациях разбитой командной рубки шаттла.

– А куда ж я денусь! – Согласился с фактом своего возвращения Дмитрий. Он вспомнил последние секунды своего бодрствования и резко перевел взгляд на палец левой руки. Из ладони торчала половина большого пальца. – Не голова – поболит и пройдет. Жить буду.

Инженер попробовал привстать с кресла, в котором так удобно размещался. Но не смог. Ремни, которых больше не ощущал от затёкших мышц, крепко прижимали его в собственное полетное кресло.

– А это еще что такое? – Возмутился Кулибин.

Команда, как отложенный алгоритм многоножки руками подёргала застежки на ремнях, проверяя их надежность. А Ху, даже изловчился нажать на педаль, возвращающую спинку кресла из положения лежа в сидячее. От этого ремни со жгучей болью впились в тело инженера. «Распни, распни его!» – промелькнуло в больной голове Кулибина.

– В прошлый раз вы с командиром как-то не поладили. – Извинился По. – И к тому же… Все происходящее в последнее время, в целом, странное – то мало сказано.

– А ситуация разрешиться, если одного из экипажа распять? – Все так же проявлял недовольство инженер.

– Но мы же должны найти крайнего… – Пробубнил Алан. И добавил – К тому же ты не один тут распят.

Экипаж расступился от кресла со связанным инженером, и Дима увидел на соседнем привязанного так же ремнями лохматого увальня, оттяпавшего ему недавно полпальца.

– Это Абу Аким. – Положив руку на плечо недавнему шахиду, пояснил Алан. – Теперь он новый житель этого шаттла. Вернее, прежний, но мы о нем раньше не знали.

– Бандит какой-то… – Подумал Дима и посмотрел по левую сторону от себя. Соседнее кресло было пустым. Но, не исключено, если бы Элабан не выпрыгнул в космос, то непременно, занял бы его в таком же связанном положении.

Будем считать, этот разбойник с космической голгофы уже отправился в преисподнюю.

– Не ведали, что он тут творит, говорите… – Дима вновь повернулся к страшному скованному гостю. – И какова была его задача? Разнести в щепки остатки недорушенного командиром шаттла?

Пытаясь расстегнуть на себе ремни кресла, Дмитрий брыкался изо всех сил. Его больше возмущало в случившемся не то что дядька, недавно пытавшийся его убить, теперь считался частью экспедиции, но то, что его прировняли в условиях заточения с ним.

Дмитрий помнил увиденное в начале коллапса. Там внизу происходит на самом деле далеко не царство смерти! Не крушение цивилизации! Его жена воскресла. Теперь он хотел только туда, а не на холодную, занюханную каменюку в космосе под названием Луна.

– Вас что-то не устраивает, инженер Кулибин? – Повысив тон, спросил Беллертон. – Или хотите разделить судьбу Элабана?

– А то ты знаешь, какая у него она была…

– Камеры наблюдения показали. – Холодно пояснил китаец, встав между спорящими и стараясь оттенить негативное настроение Алана по отношению к Дмитрию – Правда не все… Только как вылетел из рубки незадолго до разгерметизации.

– На корабле его нет, а значит, его нет больше вообще. – Вывел закономерность командир.

– Не факт. – Инженеру, наконец, удалось расстегнуть одну из коварных застежек кресла. Незаметно. – Я лишь видел, как он выпрыгнул в открытый космос. Но, судя по тому, что творится на Земле, да и сам факт того, что вы, ребята, живы – вряд ли можно Многослогового индуса считать мертвым.

– Это просто смешно! – Возразил Беллертон.

– Наверное, я потерял чувство юмора после недавнего видео сеанса с Командного пункта. – Дмитрий принялся старательно рассматривать командира.

Едва смутившись такому к себе вниманию, Алан, все-таки отвел взгляд в сторону.

– Там в экране была моя давно погибшая жена! – Прикрикнул инженер. – Что это еще по-вашему такое?

– Прекрати! – Не стерпел Беллертон его пронзительный взгляд. И уже тише добавил: – Я не знаю…

– Почему вы все живы? – Продолжил выяснять инженер.

– А почему бы и нет? – Переспросил Ху. – Та гадость врача, что попала в меня, всего лишь паралитическое снадобье (судя по этикетке). У Беллертона в шее, когда он проснулся, торчал какой-то шприц, но мы так и не поняли, что это и как оно там оказалось…

– Жив, и то – здорово. – Согласился Дмитрий.

– Но на этикетке нарисован был знак смерти… – Засомневался командир.

– Наверное, уже стоит сомневаться о гранях возможного. – Подытожил инженер. Он хотел, как можно быстрее сменить тему, пока не стали акцентировать внимание на личность, совершившей нападение с ядовитым зельем в шприце. Несомненно, это была вынужденная мера, но все же недопустимая. Пусть думают, что Алана уколол свихнувшийся врач, перед тем как покончить жизнь самоубийством.

Кулибин покрутил отрубленную конечность и с еле заметной злобой посмотрел на бородатого мужчину в огромном балахоне. Кинжала при нем уже не было, хотя от этого шахид имел вид не менее устрашающий.

– Ты откуда такой взялся? – Нахмурив брови, спросил инженер.

– Террорист-неудачник. Был подослан в грузовом отсеке повстанцами для диверсии. – Пояснил Ху.

– Это я понял, когда отнимал у него взрывчатку!

Бородатый чудик в соседнем кресле имел абсолютно отрешенный вид. Он не спал, но и внимание к окружающему оказывал мало. Может просто не понимал языка… Вряд ли… Скорее просто разочарован не удавшейся диверсией.

– Инженер Кулибин, Вы очень много пропустили, будучи без сознания. Давайте прекратим тратить время на бессмысленные расспросы и подумаем, что делать дальше. – Напомнил о не менее насущной проблеме командир экипажа.

– Чего-чего, а уж времени у нас теперь предостаточно… – Выпустил иронию Дмитрий. – Для начала неплохо было бы меня развязать.

– Нет. – Алан почесал шею в районе инъекции. – Мы еще не разобрались в случившимся инциденте. – Где гарантия того, что ты не такой же диверсант, как и он

Тут мохнатый террорист удивленно обернулся к спорящему экипажу.

Алан принял свой излюбленный напыщенный вид и пафосно посмотрев на окружающих его людей продолжил свою мысль:

– Мы, – Он провел рукой вдоль присутствующих в отсеке. – Новый состав Лунной экспедиции: одним меньше, другим больше. На нас возложена ответственная миссия по заселению Луны. И ввиду последних событий на Земле – наш долг священен! Мы не можем допустить провал нашей миссии из-за таких диверсий. Необходимо расследовать случившиеся, выявить предателей…

– А вот расстрелять не получится… – Подытожил инженер. – Смерти нет. Да и к тому же, тебе ли говорить о святости.

В сердцах плюнул Дмитрий.

– Заселению Луны? – С чуть заметным акцентом вмешался в разговор араб. – Нас четверо мужиков! Среди нас нет женщин! Как мы будем «заселять»?

«А он разговаривает!» – Отметил себе Дмитрий.

– Молчи там вообще! – Огрызнулся По и кинул в него осколок пульта управления, пролетавший мимо.

Послышалось неразборчивое ругательство. Судя по длине словосочетаний – затейливое.

– Не важно. Великий должен был предусмотреть такой исход событий. Иначе, зачем мы здесь? – Не унимался командир. – Неужели, грядущее разрушение не могло быть предугадано им? Он так много сделал раньше для нас. Он должен был что-то сделать!

– Да! – Напирал Кулибин. – Он должен был привести мир к такому концу. Это и был его гениальный план…

Не успел он договорить свою мысль, как кулак командира заставил искрить нос инженера багровыми сферами. Метко бьет, зараза. Если бы не вовремя подоспевший По, зажавший Алану руки со спины, была бы вместо инженера кровавая жижица.

Араб выразил еще большее изумление от слов русского инженера. Дмитрий буквально сорвал эти слова с его языка. Не ожидал он встретить единомышленника на форпосте идейных противников. Может ему и пришлось примкнуть к команде космонавтов в виду того, что это последние живые люди во вселенной, но идеи и мотивы их он не разделял.

Не упуская случая По, откидывая Беллертона в сторону, хорошенько приложил ему в бок твердой ладошкой.

– Что бы не произошло на Земле – этого уже не исправить! – Выдавил По. – Прекратите ссориться! Мы никогда не сойдемся на общем видении. Кто бы не уничтожил наш дом: Бог ли, Великий ли – это должно было случиться.

– О чем ты говоришь? – Пререкался Алан.

– Не важно… – Еле тихо произнес программист. – Уже ничего не исправить. Нужно жить дальше, хотя бы ради тех погибших двух миллиардов ходячих мертвецов под нашими ногами.

– Это не жизнь! Аллах проклял нас! – Вмешался горе-террорист. – Он собрал здесь тех, кто не достоин даже умереть! Я – великий грешник, пытавшийся заслужить его прощение героической смертью. Не знаю, чем провинились вы – Он посмотрел поочередно то на По, то на Дмитрия. – Но этот сын собаки достоин худшего!

Командира передернуло. «Сын собаки» – такой эпитет он уже слышал раньше… и всячески старался скрывать при каких условиях удостоился такого определения. Алан, под пристальным взглядом араба выглядел настолько бледно, как плешивый пес, загнанный живодерами в угол. Кто-то узнал его тайну…

– Да-да! Моей целью был не ваш шаттл и даже не Лунная станция. – Не унимался араб. – Я должен был взорвать родного сына Шайтана, которого вы называете «Великим»!

Члены экипажа ошарашено посмотрели на своего командира. Ху присвистнул от удивления, что Алан на самом деле не родственник, на третьем киселе, Великого, а именно – сын!

– Да! Это так! – Вспылил Беллертон. – Я его сын! Он знал о надвигающейся катастрофе! Наверное, поэтому мы полетели под командованием Его отпрыска! Нас отослали в космос для зачатия новой жизни на других планетах!

– Именно тебя послали на Луну чтобы … – Выронив последние слова, пробубнил Ху.

– Бред какой-то… – Пробурчал Кулибин.

На сей раз не выдержал уже По. Китаец посмотрел в единственное оконце шаттла, в нем как раз проплывала мертвая Земля. В его голове пронеслись тысячи картин, на которых рушился весь его мир, к которому он только начал привыкать. Все это действительно было кем-то запланировано. И смерти миллиардов людей в долгой войне. И кратковременный рассвет. И этот апокалипсис. Все! Придумано чьим-то изощренным разумом. И кто-то об этом знал – вот что было самым ужасным. Великий мог бы спасти миллионы! Да что там говорить: он может все! Если бы захотел, он бы не допустил такого. Вместо этого, он тайком от всех отправляет своего незаконнорожденного отпрыск в иную вселенную, зачинать новый беспредел.

Дома сейчас бродят толпы ходячих мертвецов, мир рушится, экипаж потерял управление… А значит, Великий этого и добивался. Причем даже их непосредственны командир, оказывается, не последняя пешка в этой партии.

Знал ли Алан о случившимся? Конечно же нет. По крайне й мере не в той степени, как следовало бы ожидать. Его удивление произошедшему было искренним. Его реакция на крушение была не сыграна. Однако, что-то он знал… Догадывался, что не спроста отправился на Луну, знал, что есть какая-то секретная миссия.

Секунда, и По уже месил Алана как только мог, со всей злостью, которую позволял его хиленький организм. Вымещая в каждом ударе ненависть миллионов, воскресших зомби. Невесомость отталкивала Беллертона все дальше и дальше к стенке, и в какой-то момент он оказался словно между молотом и наковальней.

Остальные просто наблюдали происходящее, безучастно смотря вперед себя. Не осталось никаких сил: ни душевных, ни физических, чтобы предотвратить безумное насилие. Да и связанные конечности не особо способствовали этому. Последняя капля морали слетела вместе с крохами мировоззрения, после осознания собственной обреченности.

Время уже не имело значения. Сколько фаршировал китаец своего командира, им было безразлично. Минута, две, может быть час. Они перестали следить за происходящим на корабле. Самоустранились в собственной депрессии.

Последний шлепок по плоти и По рухнул несбалансированным поплавком рядом с жертвой.

Тишина. Инженер, пользуясь случаем, наконец отцепился от кресла. Оттолкнувшись ногой от своего прежнего пристанища, Кулибин подлетел к только что затихшему По.

– Хватит жалеть себя. – Положив руку на плечо китайца, посоветовал тот. – Нам надо придумать, что делать дальше.

– Я убил его? – Испуганно вымолвил Ху.

– Его уже никто не сможет убить. – Ответил инженер, окинув взглядом тело Алана, застрявшее между приборными досками. Хоть застывшая кровь и виднелась на полетном костюме командира, но сама кожа, как на лице, так и на руках его, была чиста словно после спа-салона. – Полетает духом над домом и вернется.

Только теперь Ху смог поднять взгляд на дела рук своих. Забитое в угол тело не выдавало признаков побоев. В чем-то Кулибин действительно был прав.

Смерти больше нет. Как не лупи этого отпрыска проходимца, выдававшего себя за вождя мира, а он все равно не сдохнет. Хотя, и этого было бы мало сейчас для Ху. Естественно, на бедолаге Алане он вымещал всю злобу к Великому, но и этот горе-командир постарался. Мог бы, и рассказать о планах. Как ни как, а в одной команде летели. Одно дело делали.

А вот не одно оказалось… Китаец и русский наивно собирались восстанавливать станцию, в то время как их незабвенный командир тупо спасал свою пятую точку от гиены огненной.

Хотя, чем это плохо для них? Они ведь тоже спаслись! Не идут как завороженные на восток, не ныряют в огненную воронку что расположилась над Манчжурией. Кстати сказать, недалеко от родного дома По.

Родился, рос и не знал, что в паре метров от его хибарки разверзнутся врата рая. Или ада…

Так что же это, Великий спас и их? Нет. Глупо полагать, что в такой милость отсутствует корыстный промысел. Прилетели бы на Луну. Восстановили станцию и сделались бы новыми рабами. Незаметно, ненавязчиво, как и всегда. Правители всегда знали, как закабалить толпу, да так, чтобы сама радостно побежала под плетку.

Синяки на теле Алана таяли на глазах. Будто снежинки, стекая с промерзшего тела, талой водой придавали глянцевый румянец.

С досадой китаец вновь пнул безвольное тело командира. Полый звук от удара ноги по мешку с костями не придал По желаемого чувства удовлетворения. Какой толк его бить, если с него все как с гуся вода!

Теперь, в изменившихся условиях стало проще понять истину – насилие не педагогично. Чтобы проучить человека надо быть чуть изощрённой. Но гнев, переполнявший сейчас душу китайца не был столь изобретателен. Хотелось бить и крушить. А лучше – убить.

Только смерти больше нет. В этом Дмитрий убедился сам, пролетая над головой своей давно погибшей жены. То, что это был не сон и не галлюцинация – он уверен на сто процентов. Или хотел бы быть уверен.

А еще больше хотел бы быть сейчас рядом с ней. Но как там очутиться? Выкинуться за борт как индус? Не поможет. Он еще слишком мало знает о новом мире.

Отец знал больше. Он бы подсказал.

Рука Дмитрия потянулась к сердцу. Туда где во внутреннем кармане лежал его секрет – настоящая бумажная фотография. Почему-то именно сейчас ему захотелось посмотреть на своих давно умерших родителей. Они всегда знали, как нужно поступать правильно. Они бы смогли разобраться, что сейчас происходит с ним: суд или искушение. А может быть последний шанс? Цветное фото на плотной глянцевой бумаге. Таких давно не делают. Цифра заменила людям все – даже воспоминания. Улыбающийся отец обнимал за талию маму. Если бы только картинки умели говорить, он бы, наверное, сказал Диме: «Не отчаивайся! Так должно было быть». И принялся бы искать ответ в книгах.

Точно! Книги! Как Дмитрий мог об этом забыть! Ему читали о наступившем сегодня! Дне страшного суда!

Но где? Когда…

Сердце судорожно забилось, предчувствуя порог открытия, способного перевернуть все с ног на голову.

– Ну, будет… – Шепот ласковых слов, как бальзам на мертвую душу. – Довольно насилия. Это уже ничего не решает. Никогда не решало.

А дело было и не в решении проблемы. Весь скопившийся ужас и стресс в душе По требовал выхода. Жуткая смесь отчаяния и безысходности требовала адреналина, жаждала крови. И он нашел выход. Вряд ли, отключившийся командир, поощрил бы такую антистрессовую разминку, однако, это имело свою пользу.

Оттолкнувшись о стену, инженер подлетел с По на руках в свое кресло. Аккуратно положил его и пристегнул лишь набедренным ремнем, чтоб случайно не улетел.

И только после этого заметил, что и его скованный сосед тоже освободился.

После мгновения оцепенения, инженер принял боевую стойку. Причем настолько неуклюже, насколько это позволяла невесомость.

– Аким. – Араб протянул в сторону инженера правую руку, левую же, открытой ладонью положил себе на грудь.

Им уже делить не чего. И, отчасти, Дима теперь понимал мотивацию действий террориста. Но не поощрял! Это только в американских сказках терроризм может быть умеренный, на само же деле, любой, одевший пояс смертника, мало чем отличается от маньяка-убийцы.

– Дима. – Протянул руку в ответ.

– Извини за палец. – Буркнул Аким.

Дима поднял к лицу обрубок, повертел кистью, перед глазами. И махнул рукой.

– Зато чипа теперь нет при себе. Так что – спасибо!

На его лице не было улыбки. Неизвестно что за человек только что протянул ему руку и какие цели теперь он преследует. Да, взорвать шаттл не получилось, да карты раскрыты, и им больше терять не чего, однако, экипаж еще многого не знает о происходящем вокруг.

– Прежде чем я позволю тебе дальше оставаться не связанным, мы должны расставить точки над Й. Первое – тебя сюда не звали, и ты не член команды.

Араб слушал речь Кулибина с серьезным лицом.

– Второе. Мы должны тебя ликвидировать по всем инструкциям. Но по ряду причин современного состояния мироздания, мы больше не можем физически избавляться от биологических объектов (предположительно). А запереть тебя где-нибудь не представляется возможным.

– Третье. – Взял слово Аким пока Дима пытался подобрать слова для продолжения своей речи. – Мы должны научиться доверять друг другу, чтобы выжить в дальнейшем.