Текст книги "Невыдуманные истории"

Счастливая Настя

Проснувшись и отойдя ото сна, Настенька продолжала лежать в постели с закрытыми глазами. Настенькой ее зовут родители, а сама она, студентка очень престижного университета. Девушка сосредоточенно обдумывала, как ей лучше использовать два предстоящих выходных дня. Она уверена в том, что ее отец обязательно сделает ей хороший подарок на восьмое марта. И не только ей, но и маме. Но это входит в его обязанности и это так неинтересно. Нет абсолютно никакой романтики. Конечно, получать подарки приятно, но отца можно попросить и он купит, а лучше, просто даст деньги на ту вещичку, которую она уже выбрала в местном торговом центре. Он никогда не откажет любимой дочери.

Ах, нашелся бы такой человек, как капитан Грэй в «Алых парусах» и… Нет, совсем не обязательно, чтобы он забрал ее с собой на тот дивный корабль с алыми парусами. Лучше бы, лучше бы, ну, что же там лучше-то?

– Настенька! – раздается за дверью. Это мама. Значит – нужна ей помощь. Но как неохота вылезать из теплой постели, делать ей нечего, вставать в такую рань. Но вставать все равно надо.

– Встаю, встаю, мама! – кричит Настя и через минуту выходит из своей комнаты.

– Настенька, отца вызвали срочно на работу, а я вот стирку затеяла, так что придется тебе сбегать в магазин за продуктами. В прихожей на тумбочке я составила список, что купить. Так, что пошевеливайся, не то без завтрака окажемся, одна я не справлюсь.

– Все понятно. Уже бегу.

Быстро собравшись, Настя оказывается на улице. Там совсем не холодно. Как-никак, календарная весна, завтра – восьмое марта. Только обидно, что она так и не решила, что ей нужно от капитана Грэя. Может быть – цветы? Да! Пожалуй, да!

Настя шла не торопясь, спешить некуда. По улице двигались только троллейбусы, да редкие прохожие. При теплой погоде на тротуарах школьники накатали много ледяных дорожек, которые приходилось ей обходить. Попробовала прокатиться по одной длинной дорожке, но чуть не упала на скользком льду, пришлось помахать руками, балансируя ими, чтобы только не упасть и уберечься от синяков.

Стоило ей завернуть за угол здания, как кто-то, поскользнувшись, свалился прямо перед ней на лед, до смерти испугав ее. Она вскрикнула и остановилась, наблюдая, как человек старается подняться со льда, но у него не получается, ноги вновь разъезжаются на этом скользком месте.

– Может, вам помочь подняться? – спрашивает Настенька.

Услышав голос девушки, человек, который оказался совсем молодым, сдавшись, становится на колени и, подняв взгляд своих небесно-голубых глаз, видит над собой очаровательную девушку. Сначала он краснеет от стыда за свою неловкость перед ней, затем, глаза его начинают улыбаться. Юноша делает артистичный жест рукой и громко говорит:

– «Чуть свет, и я у ваших ног», милая Ассоль!

Теперь смущена Настенька. Надо же, ведь только сейчас, лежа в постели помечтала она о капитане Грэе и вот, на тебе, он на коленях у ее ног. Наверное, сегодня все сбывается. Протянув руку в шерстяной рукавичке, она помогает ему подняться, он же не сводит своего изумленного взгляда с девушки. Кажется, где-то уже пересекались их пути. Взгляд знаком.

– Пока, – говорит Настенька, обходит юношу и идет, не оглядываясь к магазину.

– Пока! – кричит ей вслед юноша.

Короткая встреча, а какой глубокий след в душе, которая начинает петь. Что изменилось? Ничего. Она идет в магазин за продуктами, но почему-то в душе ее светло, сердце бьется учащенно и перед ней все время эти голубые глаза.

Весь день Настенька провела в тревоге, душа ее чего-то ждала. Она долго стояла возле окна, глядя на спешащих куда-то людей. Даже хмурый вечер не принес ничего нового.

Утром, сквозь сон, Настенька услышала звонок. Приоткрыв один глаз, она увидела, что в комнате еще совсем темно.

– И кого это, интересно, в такую рань принесло? – подумала она, но что-то екнуло в груди, она окончательно проснулась и лежала в ожидании какого-то чуда.

В прихожей послышались шаги матери, щелкнул замок, скрипнула входная дверь. Мать с кем-то говорила, затем все смолкло, но стук в дверь и мамин голос:

– Настенька! Ты не спишь?

– Входи, входи мама.

Вошла мать, в ее руках был чудесный букет из белых роз.

– Ой, какая красота! – воскликнула счастливая Настя. – А я весь вечер вчера напрасно ждала эти цветы.

В центре букета лежал небольшой клочок бумаги с номером телефона. Чуть ниже номера подписано – ГРЭЙ.

19.02.2012

Роза

Теплое, но хмурое летнее утро. На автобусной остановке много людей, и все они на виду друг у друга. Одежда на людях почти однообразна и мрачна в соответствии с погодой. Настроение тоже, немного мрачное. Женщин тут трудно отличить от мужчин: те же джинсы, кроссовки, ветровки или рубашки, все почти одинаковое, даже, прически. Разве, только отличия в рисунке фигуры позволяют разделить этих людей на мужскую и женскую половины.

Но из всего этого серенького скопления народа, выделяется высокая и стройная фигурка рыжеволосой девушки с большими голубыми глазами, лет так восемнадцати, в красивом платье голубого-голубого цвета, с ромашками. Люди, стоящие на остановке или проходящие мимо нее, преимущественно мужчины, невольно задерживают на ней свой взгляд. Она гордо держит свою красивую головку. Молоденький паренек стоит неподалеку и не сводит с нее своих восторженных глаз. Он оглядывается по сторонам, недалеко от остановки стоят киоски, один из них, к счастью, цветочный.

Пока не видно ни автобусов, ни маршруток, юноша быстро идет, почти бежит, к киоску и тут же возвращается. Но обратно он идет, бережно держа дрожащей рукой большую алую розу. Он идет прямо к ней, к этой рыжеволосой красавице и, не произнося ни слова, протягивает ей цветок.

Девушка улыбается юноше и берет розу. Некоторое время они стоят друг перед другом, улыбаясь, и неотрывно глядят в глаза друг другу.

– За что? – чуть слышно, одними губами спрашивает она.

Юноша пожимает плечами.

Не желая выглядеть любопытными, люди бросают на них осторожные взгляды, на их лицах появляются легкие улыбки, а глаза становятся необычайно добрыми.

Подходят маршрутки, автобусы, люди приезжают и уезжают, но все, кто был на остановке, когда все это происходило, увозили с собой в душе частичку тепла, деля его в этот день со всеми, кто оказывался рядом с ними.

19.02.2012

Как-то раз

Путь из Казани до Йошкар-Олы не слишком велик и путешествие из города в город, сидя в легковом автомобиле, доставляет лишь одно удовольствие. Дорога в основном проходит среди смешанных лесов, но ее однообразие не вызывает дрему у людей, находящихся в машине, а скорее наоборот, пассажиры становятся более активными. Красота несущихся за окнами лесов и перелесков, сосновых боров, растущих на невысоких холмистых площадях с песчаной почвой, и березовых рощиц, удобно расположившихся в низинах, вызывает самые разные чувства у людей, потому и переговариваются они с особым интересом.

Как-то раз, я ехал в столицу марийского края к своим родным, которых не видел уже несколько лет. Ехал во время отпуска, стало стыдно, что долго не заезжал навестить своих родственников, решил побывать на Родине, а заодно, попросить прощение за свое невежество. Машина, такси, была полностью укомплектована пассажирами. По городу ехали в тишине, не говорили, чтобы не отвлекать водителя, да и делиться-то между собой было совершенно нечем. Только после Зеленодольска, когда машина на большой скорости помчалась по шоссе и въехала в лесной массив, которому, как показалось всем, не будет ни краю, ни конца, люди в салоне машины зашевелились, поглядывая друг на друга, словно делали оценку, кто на что способен.

Я сидел в салоне по правую сторону машины на заднем сидении, слева от меня, прижавшись, расположились двое молодых людей – паренек и девушка, люди симпатичные и, пока, влюбленные. Судя по всему, это была супружеская пара, поскольку они вели себя довольно свободно по отношению друг к другу. Я старался не наблюдать за их вольными деяниями. Спереди, рядом с водителем, сидел человек, немного старше меня годами, но значительно меньше меня как ростом, так и телосложением. На затылочной части его головы, волосы сильно поредели, обозначив при этом образующуюся круглую плешину.

Водитель тоже был не из рода великанов, но гораздо шире в плечах, чем его пассажир. Лицо его постоянно было скрыто для меня, только периодически мы встречались с ним глазами в небольшом зеркале заднего обзора. Одет он был в светло-коричневую замшевую куртку и черную кожаную фуражку-восьмиклинку. Для начала я подумал, что водитель нам достался самый настоящий таксист и, почему-то, был уверен в нем, как в себе.

Молодежь была увлечена собой, водитель молчал, пассажир рядом с ним без конца крутил головой, разглядывая природу, пытался завязать разговор с кем нибудь из нас, но поскольку я тоже не отвечал на его реплики, которые он делал, восхищаясь быстро меняющимися картинами за окном, он тоже смолк. Почти всю дорогу никто так и не разговорился, только молодежь что-то решала и в промежутках между поцелуями, они шепталась, да и то, на ухо. Я даже успел придремать, предыдущую ночь спал плохо, лежал на полке в плацкартном вагоне скорого поезда и с волнением обдумывал последовательность моих визитов к родственникам и к друзьям.

Мой сон прогнал громкий голос сидящего впереди пассажира:

– Извините, как вас зовут?

Я, было, подумал, что вопрос был обращен ко мне и чуть не назвался. Шофер опередил меня:

– Василий Петрович. Да, зови Василием.

– У меня к вам вопрос, Василий!

– Да, слушаю.

– В вашем городе много автоколонн такси?

– А что это вас так заинтересовали наши такси? – он покачал головой, но не взглянул на пассажира, а продолжил. – Город у нас невелик, наш, единственный таксопарк вполне справляется с перевозками людей. Вот, даже и на междугородку выходим. Только я так и не понял, для чего вам это?

Пассажир повернул голову в сторону водителя, загадочно и немного смущенно улыбнулся и сказал, тщательно подбирая слова:

– Видите ли, уважаемый Василий, один из ваших коллег, совсем недавно, там, в Казани, не дал мне расстаться с жизнью по величайшей моей глупости! Он, можно с уверенностью сказать, вернул меня к жизни, хотя я готов был с ней расстаться.

– Ух, ты! Вот до чего дело дошло. А что так? Жизнь не в жизнь пошла? Или жена изменила?

– Да, вроде, и не то, и не другое, но ситуация схожая, – ответил лысеющий пассажир и, немного подумав, сказал. – Сложно стало жить в современном мире, вот и спасовал. От трудностей хотел сбежать. Жена ушла от меня, забрала сына. Ушла оттого, что мало денег домой приносил, а что я мог сделать? Хорошо, что эта работа была. На днях встретил знакомого, моего бывшего одноклассника, так, тот, вообще бомжем стал.

Он замолчал, но мне показалось, что молчать он будет недолго, станет продолжать сетовать на жизнь, а сейчас занят тем, что глотает слезы. Водитель, осторожно и быстро, два раза взглянул на него и сам сморщился, словно готовился расплакаться. Пассажир, как я и предполагал, платочком промокнул слезы на лице и продолжил:

– Так вот! Совсем тогда я пал духом. Проснусь утром, вскочу и что вижу: шкафы пустые, где ее одежда была – дверки шкафов нараспашку, на кухне грязи невпроворот, мешки с мусором лежат не вынесенные, запах стоит невообразимый по всей квартире от них. Все белье заношенное, простыни на кровати серый цвет приобрели. Ничего делать не хотелось. У меня началась депрессия. Жить больше так не мог.

При последних словах стал прерывисто дрожать голос рассказчика, затем, послышались его всхлипывания.

– Ну, ну! Успокойся, давай. Жив, ведь, остался, – ворчливо успокаивал его водитель такси. Вытащив из бардачка бутылку минеральной воды, он сунул ее в руки раскисшего пассажира.

Через время, попив воды, пассажир успокоился и продолжал:

– Вот и вышел я на мост, как-то, что через речку Булак, а на какой, хоть убей, не помню. Прижался к перилам моста, голову опустил, вниз смотрю, думаю, а что если не погибну сразу-то, а только покалечусь, кто за мной ухаживать будет, нынче дураков нет, все только на хорошие деньги готовы пойти. А с меня что возьмешь? В такой транс вошел, что не заметил, как кто-то меня за плечо взял, да трясет, только голос его вернул меня в сознание:

– Друг! Что с тобой? Эй, дружище! – громко говорил человек, подошедший ко мне. Был он не особенно крупным человеком, но всем своим видом располагал к себе. Он был симпатичен и вежлив при обращении со мной. С его лица не сходила приятная улыбка. Как модно сейчас говорить – аура у него была необычайно светлая. Я почему-то сразу поверил ему. Богом послан, спаситель мой, думал я о нем. Он отвел меня подальше от моста, а когда мы с ним подошли к «Волжанке», машине салатного цвета с шашечками на борту и марийскими номерами, я понял, что он таксист, да и на голове его была точно такая же фуражка-восьмиклинка. Он посадил меня к себе в машину, и мы долго говорили с ним по душам. И вы понимаете, он убедил меня, что в жизни-то моей не все потеряно. Так оно все и вышло, как он говорил: я устроился на хорошую работу, по крайней мере, доходную, вернулись жена с сыном, им и самим-то уже надоело скитаться по чужим домам и, вот уже второй год живем душа в душу хорошей семьей. Благодарен я ему чрезмерно, этому добрейшему человеку Владимиру Михайловичу, вашему коллеге и, вероятно, другу. Передайте ему привет от «крестника». Это он мне подарил вторую жизнь!

Шофер крякнул, покрутил головой и сказал:

– Да! Поучительная история. Не зря в народе говорят: «Не торопись принимать опрометчивое решение, можно все в жизни исправить!»

Я сидел, не жив, не мертв на своем сидении, мое сердце готово было выскочить вон из груди! Ведь, это говорили о моем родном брате, Владимире. Ведь это он работает таксистом в Йошкар-Оле. Надо же, как все получилось! Да, «мир тесен»! Как мне хотелось тот же час закричать, что это – мой брат, это о нем только что рассказывал мой попутчик, пассажир такси. Да, он такой, он симпатичный и очень добрый. Да, он это, он!

Жаль, очень жаль, что я не заговорил тогда о нем. То, что последовало дальше, не входило ни в какие рамки и устроило в душе моей полный переворот. Водитель покряхтел, покряхтел, да и говорит:

– Ну, а насчет Володьки, ты это приукрашиваешь. Не такой он человек, чтобы так просто мог подойти к человеку и решить все его проблемы. У нас много хороших людей есть, но они не выпячивают свою грудь, не стучат по ней кулаками, хваля себя, а просто работают, приносят пользу, и себе, и коллективу. А таких выскочек никто не любит. А то, ты расписал его, героя прямо из него сделал. Не заслуживает он этого!

– Как же так? Он такое большое дело сделал, а ты…. Нет, тут что-то не то. Может быть, мы говорим о разных людях? У него во рту зуб золотой есть, когда улыбается его хорошо видно.

– Вот, вот! Только и делает, что скалится, всем свой зуб показывает. Богат, мол, смотрите на мое золото. Наглец!

– Нет, что-то не то, – начал было говорить пассажир.

– Тебе где выходить—то? – громко спросил водитель, не дав пассажиру высказать свою мысль. Мы подъезжали к автовокзалу в городе Йошкар-Ола.

Лысеющий пассажир, вышел из машины совершенно растерянным, получил свой багаж у водителя и, кивнув головой, пошел в сторону строений автовокзала. Вскоре вышли из машины и парень с девушкой. У меня было большое желание покинуть салон этой негостеприимной машины, но на улице уже опускались сумерки, накрапал мелкий дождь, потому я назвал прямо номер дома на одном из проспектов города. Машина остановилась во дворе дома.

– Вы, наверное, слышали наш разговор с этим пассажиром? – спросил меня водитель машины. – Так вот тот, о ком мы говорили, здесь, в этом доме проживает.

– Я знаю об этом, а о нем еще лучше знаю.

– Откуда? Ведь вы же приезжий.

– Да, приезжий. Но я его брат. Родной брат. А ты – скотина!

Водитель открыл багажник, выдал мне мою сумку и, что-то бурча, влез в кабинку «Волжанки». Засветились красные фонари и, вскоре, машина исчезла во мраке проезда между домами. А о происшествии в машине, Владимиру я ничего не рассказал. Зачем ему об этом знать?

27 сентября 2014 г.

Лунатик

Однажды, я получил возможность побывать на Магнитогорском металлургическом комбинате. Остановился в большой гостинице этого комбината, высотой этажей так в пятнадцать. Номер мой находился где-то не ниже десятого этажа, балконов не было, и комната принадлежала не мне одному, а сразу шести командировочным.

Ежедневные походы в производственный отдел предприятия, для выбивания отправки металлического листа на свой завод, начинались с раннего утра, когда все лица, виновные в задержке ценных грузов, только еще собирались в своей конторе. С ними в это время можно было о чем-то договориться, поскольку настроение их не было еще испорчено каким-то ушлым командировочным горлохватом.

В конторе мне с улыбкой обещали в ближайшие дни отправить на мой завод груз самолетом, что и в самом деле делалось, а я, со спокойной совестью шел в свой номер на десятом этаже и остатки дня проводил в помещении. Аналогично шли дела и у других жильцов гостиничного номера. На улице все время стоит сплошной туман, или смог, как принято называть это экологическое состояние атмосферы в городе Магнитогорске. Еще находясь в вагоне поезда, на котором я прибыл в этот город и, выглянув в окно, обнаружил этот туман, сначала не мог разобраться, что же это происходит, а выйдя на привокзальную площадь, разглядел вдали большое количество кирпичных и металлических труб, одновременно выбрасывающих в атмосферу города клубы дыма. В это безветренное время, без дела, люди старались не выходить на улицу. Мы, командировочные, тоже следовали их примеру и на улицу, без дела, ни-ни.

Дела двигались медленно: у поставщиков, то металла нужной марки не было, то самолет не мог взлететь из-за нелетной погоды, а то еще кое-какая отговорка находилась.

Как говорят: солдат спит – служба идет, так и я поступал, с утра схожу в контору, побьюсь, побьюсь, да на отдых. Другие водки прикупят да в карты садятся играть, а я еще не пил в то время, да и играть, кроме как в подкидного дурака, ни во что не умел. Вот и оставалось мне только завалиться, не раздеваясь, на кровать, да книги читать до тех пор, пока сон не сморит. По ночам совсем плохо стал спать – днем высыпался. Однажды проснулся оттого, что кто-то громко разговаривал и, вроде, сам с собой, второго-то голоса не было слышно. Хотел подняться, да поругать страдающего бессонницей человека. Глаза открыл, в помещении света нет, пригляделся, благо, еще огромная луна в окно заглянула, стало видно, не как днем, но разглядеть все, что делается – запросто можно.

Смотрю, командировочный из Мордовии, фамилию, к сожалению уже и не припомню, стоит перед большим зеркалом, да стихи читает. Что-то не то, думаю. Прислушиваться стал, он, как «Отче наш…» «Евгения Онегина» на память читает. Там: «Мой дядя, самых честных правил…». Я был страшно удивлен этим его занятием. Думаю, видно репетирует. Только, где, интересно, он выступать собрался, да и почему по ночам это делать надо? По ночам, как известно, спать нужно. Тут, наш коллега прекратил стихи читать, повернулся одним бочком к зеркалу встал, потом другим, свой внешний вид, видимо оценивал, и к окну направился прямым ходом; моя кровать, как раз вдоль окна стояла. Гляжу на друга из Мордовии, хочу попросить его, чтобы он в ночное время ерундой всякой не занимался и дал спокойно людям отдыхать, да, смотрю, а у него глаза-то закрыты, луной его лицо хорошо было освещено, не мог я ошибиться. Жуть меня взяла, надернул одеяло на голову, а сам потихоньку из-под одеяла выглядываю. Подходит мужчина к моей кровати, чуть только не дошел, лицо его в сторону окна повернуто, а глаза-то закрытые. Тут он и говорит:

– Чего в окно смотришь? Куда, куда лезешь? Сейчас тресну чем-нибудь, будешь знать, как подглядывать за людьми! А ну, уходи! Кобыла!

Я сразу-то и не сообразил, что живем на десятом этаже, а за окном, даже балконов нет, какую там лошадь он мог увидеть? А он в это время подходит к столу, берет большую чугунную пепельницу и возвращается обратно. Ну, думаю, пропал я. Уронит на голову такую пепельницу, мало не покажется. Сполз я с кровати, да к соседней кровати добрался, соседа давай будить. Дядечка один там спал, солидный такой, бывший военный. Думаю, заступится, в обиду не даст. Я его бужу, а он спросонок не может понять, что происходит. Я к своим губам палец поднес, молчите, мол, а другой рукой на гостя из Мордовии показываю. А тот уже руку с пепельницей поднял, взмах делает. Выскочил бывший военный мужчина из своей постели, да руку его перехватил. Вовремя сделал, молодец! Недаром, я от него помощи ожидал. Он из руки командировочного тихо пепельницу изъял, мне передал, а сам тихо так, говорит хулигану:

– Все нормально. Все хорошо. Ну-ка, на кроватку свою садись. Кто же тебя, поросенок ты этакий, одел-то, никак, сам собрался? Садись, садись, а может, сразу спать приляжешь? Нет, лучше раздеться.

Подвел он нашего «лунатика» к его кровати, усадил его и стал галстук на его шее развязывать, чтобы снять. Не задавился бы!

Дернула меня нелегкая, запнулся я в темноте обо что-то, руками замахал, чтобы не упасть, пепельница из моих рук и выскользнула. Пол деревянный чуть выдержал такой удар чугунной пепельницей. Стук, грохот, крики спящих коллег, вспышка света. Все в страшном недоумении, даже «лунатик» проснулся. Удивительно, но первое, что он подметил, пробудившись по-настоящему:

– Хорошо, что не на ногу эту железяку уронил, ох, и орал бы!

Сказав так, он принялся ощупывать себя, затем поинтересовался:

– Это куда вы меня собрали? – он оглядел себя, даже башмаки были на ноги надеты. – Вы что, издеваетесь, что ли? Разыграть хотели, да?

Ну, тут бывший военный ему рассказал про то, что он по ночам стихи читает. Чтением стихов он занимался каждую ночь, но оделся для этого впервые. Обычно: садится в кровати, все так же, с закрытыми глазами и начинает цитировать поэтов, со стихами которых знакомился еще в начальных классах школы. Днем, когда мы попросили его прочитать что-то, хотя бы из классики, сколько он не пыжился, сколько не строил умную мину на своем лице, умнее от этого не стал и не порадовал нас стихами Александра Сергеевича или, хотя бы Тютчева.

12.04.2013