Текст книги "Все реки идут на восток. Стихи разных лет"

Все реки идут на восток
Стихи разных лет
Viktoria Pressman

© Viktoria Pressman, 2017

ISBN 978-5-4483-2725-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К обетованным брегам

 
Господь как полноводная река
Надежды, милости и жизни Увековечена в веках.
Века, что пали ниц бессильны
Свободу воли изменить,
Свободу истины и чуда,
И пусть нам не дано дожить,
Я где-то там навеки буду
В объятьях Отчих почивать
И наблюдать как птицы, что летят отсюда,
Стремятся к новым берегам
И иcчезают в треугольнике бермуды.
 

бездомность

Оставляя горняя, продираясь впотьмах,

вдруг забыть этот вздох, этот взгляд…

По-иному взглянуть на цветы бытия,

Зацвести посреди февраля

и в июле выпустить цвет

в череду новых лет

и поверить опять, никого не принять,

отпустить словно дым

и лишь только одна и лишь только один

такой же отчаянный, резкий, прямой,

свой, понятный, родной.

Мы как звезды блуждаем в ночи окружающей злобы,

и бездомность нас гонит к новым дорогам,

мы не знаем пути иного

лишь только в Царство Бога живого

все дороги страдальцев бездомных идут.

Все думают, что мы плохие,

и нас не любили и мы не любили,

мы пили живую воду,

и так много ее расплескалось в дорогах,

потерявшим так много,

открыты ворота для чуда,

благодарностью Богу

уляжется новая вьюга.

Красавица и чудовище

Промежность времени, пространства, счастья,

Структура Бытия.

Глаза и снасти, якоря, что тянут в прошлые разлуки,

Но больше нет ни сил ни муки

Терять и думать по чем зря.

Безмерные глаза печали и чьей-то прухи,

Рычанье раненого зверя, чудовища,

А кто же я?

В чудовище красавица жила,

А в темном полусвете

И в предрассветном шелесте и ветре

Красавица грозою обернулась

И падалью запахло изо рта.

Мы монстры ночи, мы дети солнечного дня,

Нашедшие свою любовь

И потерявшие ее по пьяни навсегда.

И больше не любя все ж верить в чудо.

Вот, жизнь волной смывает смерть,

Но все же просится уйти отсюда.

Темза река

А если так – в полноте, в ожидании чуда,

Позабыв друг про друга.

Да, в полноте, словно Солнце лучами во вне, —

Непредвзято, свободно.

Все как надо и все по нутру.

Волны Темзы стучат в берега

Из камней и домов и людей.

Волны Темзы несут корабли и секунды морей,

Прорезая как истины нить серебристой иглой

Новострой и поверхностный блеск,

Все ж несет сквозь века

Темза река

Старой истины гул,

Новой истины свет.

Христос Воскресе

Господь, Он больше всех любит

Вот этих бездомных в коробках бездонных

С глазами как буря.

Господь, Он был странник и словно как ветер

И Он не осудит поломанных судеб.

Их взгляд быстротечен и нету в нем боли,

Ведь пуще неволи свобода от чисел.

Главу преклоню на груди у чуда.

Христос наш Воскресе,

И все мы там будем.

If only i could love you twice

 
Если бы можно было мне любить дважды… Смогла бы я любить как прежде.. Или только однажды мое сердце пронзали стрелы. Я иду тебе навстречу, но там вдалеке ничего не вижу.. Все так быстротечно, брызжет волнами у пояса и ниже. В твоей отороченной бархатом жизни есть ли место для чуда? Можешь ли ты стать нищей, погрузившись в глаза друг друга, можешь ли ты быть нежной, опрокинув бокал за встречу… Все же стать немного той прежней и еще немного беспечней. С пеной у рта смеяться, обжигаясь при встрече глазами, и все-таки не отдаться тому мигу волшебства и удачи. Я тебя не держу и не неволю. У меня по соседству вечность. Колокольный звон и птицы щебечут. И почти хочется поверить в то, что наша встреча состоится. На краю бушующей бездны прозвучит снова песня детства…
 

Против шерсти

 
И в той зоне дипломатической культурной неприкосновенности, где мне все можно, – причесал бы кто против шерсти. Апогей осторожности – свернуться пытливым комочком скукоженной совести, и тогда может быть зажгутся лампочки бессмертия. Покинуть зону отчужденности и встать на стезю неизбежности, прорываясь вперед словно истина и на ходу обрастая стержнями.
 

Весна в Берлине

 
И вот я снова вспарываю кожу дорог.
(Весна вспарывает живот зимы.)
Я проникаю глубоко в ee нутро.
Я вместе с горячей кровью теку по ее артериям,
я щурюсь от солнца – морщины у глаз становятся новыми руслами
бурных весенних паводков.
И словно слеза по водосточным трубам
льется радость новой жизни.
Я ступаю нежно по обнаженным мускулам бездорожья.
Осторожно, безмятежно.
Все увереннее поют птицы.
Дети – самые заинтересованные на этом празднике жизни.
Триумфальные арки, бранденбургские ворота, системы лояльностей для постоянных клиентов.
Как все это ново и жестоко.
Парк Тельмана и улица Маркса.
Пригретые на груди евреи.
Бундесмарка диктует новую моду, показывает античность и воплощает любовь к труду.
Несмотря на кризис перенаселенности и непогоду.
 

Diamonds of the roads

 
And all the diamonds of the roads that you admired
Will make you closer to the things that you desire
Deserve or not – all passions, glories
(like ancient dutchess in the castle) —
All various restrictions, neverending stories
Of love and freedom in the book of Zion
The ancient wisdom of the truth
Will always lead you from somewhere behind.
Вторая свежесть
И вдруг показалось, что это как твоя и моя вторая свежесть, которая пронеслась перед глазами вместе с солнечным бурлящим днем и улеглась в ногах мартовским междустрочьем, почти мертвецки пьяным на пике сарацинской крепости с сигарой во рту, прочувствовав едва ли твой обнаженный смысл, твою красоту, которую мне заново позволили познать на берегах обретенного рая.
 

Новое солнце свободы

 
Отпускаю своих демонов на волю. Выхожу из неволи на дорогу. Светит новое солнце свободы. Меня обижают, забывают, не прощают, все видят мою оболочку, а не нутро, и дарят бесчестие. Впрочем как и я..
Я давно залезла в свой панцирь. Моя вселенная больше чем государство. Просто больше нет никого. Расчищено пространство. До пределов допустимого лимита и раздето полностью сердце поэта. Нет желаний и мечты больше нету. Все вокруг поглотилось мечтой.
Странник – и ничего великого. НИ там и не здесь. Ни с кем. Мы никому по настоящему не нужны. Кроме Бога. И у нас здесь нет дома.
Что сказать тебе, друг?
Все слишком печально? Или скорее мистериально..
Наполнено смыслами линий и передач..
Мистерии древних инков, этрусков и каролингов, ключи соломона и аппиева дорога.
И на всем рука Бога – вреховного судьи и архитектона. И на всем печать красного кумача… Тревога…? Быть всегда неготовой, нетерпеливой оторвой, забывая задняя и простираясь вперед с порога.
 

Танцы с волками

 
Я не помню, когда начались они, эти танцы с волками.. Давно.. А потом начались танцы с дубами, танцы с морями, танцы с ветрами. И ламий пронзительный крик разрезал небеса в предрассветной печали. Каждый крик словно вспоротый миг, еще один волк для стаи. Хоть все в лес, как его не корми, но давно уж отбился от стаи тот огненный волк. Иногда убегает в пустыню, чтобы снова вспомнить о доме своем. Интересно, в книге судеб прописаны ли наши встречи, отороченные серебром? Интересно, кто из нас останется все же живым огнем? Кто будет греть несмотря на жестокость и гореть не жалея о том, что впроголодь. Босиком по камням и по соснам поглощая уже осторожно живьем новые весны, когда чаши весов опыта и ошибок достигнут баланса оков благоразумной сдержанности. И когда жестокость наших дней и ночей для кого-то станет беспамятсвом, а кому-то обернется одиночеством потерь и жалом в плоть. Пусть не так высоко и быстро как раньше, но спокойно и уверенно, ближе к земле, большими сильными крыльями, рассекая пространство и время. И я не жду от тебя ничего кроме прощения. Прощение лучше забвения, – поверь, забвение душит, наступает на горло птице-судьбе, вырастает стена там, где могла бы родиться река новых смыслов. Пойми, молчание змеи не лучше, чем голубя воркование. Я не знаю где ты и кто ты сейчас, и это мое наказание за наше с тобой преступление. Мое проистекание впрочем от этого глубинно не пострадало. Я все же очень устала от того, что тебя нет в досягаемости. Впрочем как и кого-то другого – на замену иль вместо или до тебя. Не хватает немного иного бытия. Где все прощены и рады и несмотря на то, что все можно, никто не наказан. Разве такое возможно? Положа руку на плаху скажу, что даже если такое возможно, мы выберем то, что сложно и то, что меняет (как дождь, что смывает зиму) меланхолию на грусть.
 

В моем саду бесчисленных огней

 
В моем саду бесчисленных огней,
Где звезд так много,
Там, в череду ушедших дней
Бежит дорога.
Идет пустынник,
На ветру расправив крылья,
И в непогоду и в тоску
Ступает сильно,
Не повредив при этом
Аспида и василиска,
И по камням и по воде
Идет и по долинам низким,
Где прячутся от глаз ненужных и чужих
Средневековые станицы,
И словно стук его шагов,
На колокольне бой часов
Как сердце начинает биться.
И только лишь восход
На обрамленье мира расцветет,
Как он уйдет,
Оставив позади
Всех, кто пытался с ним сродниться.
На перекрестках солнечных дорог,
Где гермы собраны в залог, что путника
Ведет его звезда и даже Рок
не занесет над ним своего острого меча,
Хоть путь назад и вверх и вниз – один и тот же путь,
Все ж странника ведет его звезда,
И приведет куда-нибудь,
Пусть только будет верен ей всегда,
И поворотом светлого чела,
Не выкажет сомненья
И не застынет навсегда,
Забыв Завет Творца с твореньем.
 

Умирающий лед

 
О чем молчали льды?
О паводках весны,
О брызгах солнечного света,
О том, как быстро будет их нести к рассвету,
Когда растает словно лед
Последний искромет.?
О чем молчали льды?
О рыбаках умелых и спокойных,
О домах и об огнях?
Быть может все же они молчали
о том, что невозможен
Им путь назад.
Зима отдаст свои права,
И лед растает,
Последней льдинки слез не станет,
И музыка других ветров
На крыльях принесет любовь.
 

К неминуемой встрече

 
Льды, что плыли, – молчали,
А прибрежные льды журчали
И словно бы на свирели играли
Волны реки хрусталем.
Мгновения стояли, текли и дышали,
Едва ли
Коснувшись нутра серебристым ручьем.
Мы шли и молчали,
Хотя понимали,
Что сможем едва ли
Сокрыть нашу тайну.
Вдвоем
мы застыли, оставив на время вопросы морали,
не смея растаять,
Но все ж наслаждаясь огнем.
Потом мы расстались,
Как сны разбежались,
На прощанье оставив все на потом,
А потом мы сражались и опять приближались
К неминуемой встрече
С растаявшим льдом.
 

Письмо Бога

 
Ну вот, ты теперь можешь летать,
Я тебя отпускаю опять,
Я тебя отпускаю снова,
Ведь теперь ты готова
Не поворачивать вспять,
(Хоть вперед и назад – это один и тот же путь,
Все ж не в распад и не в тьму ускользнуть
Липкой тварью из нижних миров, —
Ты их не прижимай к груди,
Тебе с ними не по пути.)
И открыта полету дверь.
Я тебя никогда не держал,
Была скована твоя душа,
Вся трещала по швам и дышала едва,
А теперь заплатив сполна
По старым и новым счетам
К обретению свбоды готова,
Я тебя отпускаю снова
К берегам долгожданной свободы
И пусть ветер во всех парусах
Разгоняет ненужный страх
Твой корабль готов выйти в море
Свобода лучше неволи,
Зажигай огонь в небесах
Прорубай дорогу в веках.
 

вызов вечности

 
да и какая она? Эта вечность?
Кто нибудь видел ее в глаза?
Кто нибудь жал ей руку?
Бил по морде,
вечность – можно ли ее пощупать?
Можно ли ее покушать?
Можно ли быть с ней вдвоем?
Вечность где твой дом?
Ты скажи мне и я приду к тебе поутру,
когда ты этого не ждешь
и у детской кроватки ревешь…
смахивая второпях слезу.
 

В тишине свободы

 
Китайские кварталы зажгутся в красном цвете
Ты снова станешь девочкой и позабудешь все на свете.
Нам так тепло вдвоем, пусть дует ветер,
Вновь забурлит и заклокочет кровь свободы,
Не станет старых червоточин, уйдут невзгоды,
Созвездье новое найдут глаза на небосклоне,
А в лунном свете полетят
Вдали от звезд и от преград
Все выше птицы
в безбрежной тишине свободы.
 

выкорчевывая дом

 
Я буду писать в темноте
Я буду писать кораблем
Выкорчевывая дом
Прорубая дорогу сквозь лед.
Я не буду писать о тебе
Ни о тебе ни о нем
Здесь не будет песен любви
Кораблям всегда тесно вдвоем.
Заметая следы на потом
И предвидя все звенья цепи
Выкорчевывая дом
В пространствах святой Руси
Не тоскуя о детстве своем
Никого не коря, не любя
Я мечтаю о дне таком
Когда кончится в танце земля
Уплывут корабли в небеса
И стихии умолкнут вовек
И настигнет момент колеса
все моменты прожитых лет.
После смешенья языков войны
На последних ее рубежах
Всех коснется рука судьбы,
Отчеканивая страх.
Ну а пока мне еще грести
К родным и чужим берегам
Постигая на Пути
Сотни раз пережитый рай.
 

…очистится огнем

 
Последний мир очистится страданьем и огнем..
«О, Жено, – и что нам в нем?
Ведь нас с Тобой возьмут живьем
Туда, где льется молоко и мед,
И где небесный дом,
И там Жених нас ждет.»
 

Пират Креста

 
Пират де ла Круа,
пират под знаменем креста и солнца и свободы.
И пусть его корабль мотает по волнам,
и в бурю вырастает непогода,
его мятежный но не падший ангел
ведет его к знакомым берегам,
где в измеренье истинной свободы
он выберет уединенье, тишину и Бога
Уйдет в пустыню сердца навсегда.
 

Жителям больших городов

 
Жители больших городов, —
я объявляю вам войну,
я объявляю вам любовь,
и я снимаю с вас броню секунд, заезженных дотла.
Сегодня, говорят, на небе
к нам близка как никогда
ночная спутница Луна..
И что все это значит для меня?
А да и утренняя ранняя звезда– Юпитер.
Они все дружат там на небосводе —
все мириады звезд танцуют,
Земля ж идет уверенно вперед,
вращаясь, полный ход!
Неся покорно бремя человеческих невзгод
и вод и гор и поясов.
И нас несет на любящих руках
все небо в звездах в облаках
и в снах и в грезах и в садах
семирамиды розы
и шапки снега на ветвях мимозы.
 

Дороги дождей

 
Я вижу большие глаза Богородицы
И дороги дождей.
Сердце ноет в пристанище чистых скорбей.
Платье внове и по дороге ветров
Вновь увидеть свой образ,
Запыленный от снов.
И по матушке Волге
Словно как встарь
Кораблем из пустыни поплыть
К обетованным брегам.
 

Крестоходцы последних времен

 
Мы – крестоходцы последних времен.
Нам светит боль.
И боль как соль.
И мы глотаем правду тишины
И чувствуем любовь.
Нас любят дети и коты,
Бездомные нам руки жмут.
И ветер гонит сор и прах
В пустынях городов,
В пустынях наших душ.
Меня встречает колокольный звон
И коршуна полет
И вопиет в крови моей
Греха знакомый голос.
 

Преполовение

 
Semi-light. Semi white night.
Преполовение белых ночей. Полусвет. Китайские фонарики вверх. Мосты готовы к разводу. Преддверие чистоты.
Горели 2 свечи. Звезда в окно. Лампадка. Горячий серафимов космос. Духовный остров. 4-й удел, беспредел любви и благодати. Не рыдай мене Мати… Ты же радость.
Питер. Пост. Semi-light. Semi white night. Преполовение света в воде. Преполовение, устремляющееся к полноте. Лепестки вовне. Открытие правды. Преддверие белых ночей. Устремление лучей к центру. По закону любви и вечного вращения. Солнцеворот. Коловорот. Всенощное бдение. Устремляются к сердцу лучи. не потухнет в ночи луч золотого бессмертия.
 

Keep Falling

 
And I keep falling from the sky
and then again I fly so high
and in the highlands
my heart does live.
I never stepped off the way I chose,
nor never had a choice.
The moments when I fly
when I can touch the sky
I will remember
when I fall again..
 

«Through millions of heavens…»

 
Through millions of heavens
Through pain and dust and nights so careless
We finally are going
Home Sweet Home.
 

«Ты думаешь, что жизнь утекает сквозь пальцы, но, когда ты так думаешь, она утекает сквозь пальцы. Сквозь кроны деревьев, сквозь краешки облаков, упорхнув и опять припорхнув…»

 
Ты думаешь, что жизнь утекает сквозь пальцы, но, когда ты так думаешь, она утекает сквозь пальцы. Сквозь кроны деревьев, сквозь краешки облаков, упорхнув и опять припорхнув.
 

В лето с головой

 
Двигаюсь семимильными шагами,
Скручивая декад ленту,
Вкушая жадными глотками
лозу-минерву.
Впуская пятерню, как в шерсть,
Под чью-то кожу,
Мне в общем-то дороже
Боль и грусть,
Но все же
Неразделенная любовь
мне сердце гложет,
И дарит те мгновенья без тебя,
Которые всего дороже.
И квадратуры окон и дверей и рам,
И кубатуры пепельниц и банок и столов,
И сферы живота, часов,
Весенне-летние цветенья атмосферы, —
Жизнь брызжет мне в лицо
Как вечно молодая кровь.
И с лепестков, танцующих на солнечном ветру,
Смахну слезу
И в лето с головой нырну.
 

Потерянный мотылек

 
В ту ночь мне все казалось черным..
И я как затерявшийся вне зоны света
Потерянный и жалкий светлячок,
Познавший луч нездешнего рассвета.
Несущий бремя тяжкое без слез.
Я как служащий дух бесплотный,
Прибившийся к земле бесповоротно,
Хотящий улететь.
Как будто бы в тюрьме…
Как будто бы не здесь.
 

Свобода одиночества

 
Свободна от людской молвы, от мнений света,
И пламя пожирает старый хлам.
Я путаю следы и в отблесках иного света
Немного обреченно я ложусь на дно.
Я все и всем прощаю и отпускаю
Немного вспоминаю и ничего не жду.
Молитву простираю и время коротаю
И в сердце все слагаю
и в одиночестве тону.
 

Улетающие души

 
Где мой красный кафтан из солнца?
Где моя птица детства?
Где чистота и легкость птицы поднебесной?
Падают листья, шурша, один упал мне на грудь..
Там, где сердце..
Нельзя не заметить, что это связано с тем,
Что кто-то улетел в страну немеркнущего солнца,
По дороге в вечность.
 
 
Научиться отпускать улетающие души домой.
Научиться отпускать в смирении,
Отпускать в одиночество, в нестроение.
Все равно все когда-то уйдет, растворится,
Припорошится нежностью, уносящей в прибой,
В вечном танце из звезд распылится
И соберется в покой.
 

Древние мечты

 
Разбужены стволы
Надуты паруса
И лето круглый год
Уходит на восток
В рассветной тишине
И в пляшущей листве
В нас проникают древние забытые мечты.
Я завтра вновь пойду
По Млечному Пути
Как будто бы руками по твоей груди.
Глаза свои сомкни
И больше не проси
Того, что ты не в силах будешь понести.
 
 
Обцеловать грацию лебедей, каждую волну и пойти дальше – обцеловать каждый остров.
 

Проказа тишины

 
В манящей светотени
Позднего цветенья
В бурлящем танце жизни и любви
В задумчивости сосен
Моих трех весен
Вскрывается проказа
Константы тишины…
 
 
Луара, лилии река
И устремились к небесам твои брега.
Луара, странника в ночи ты укрывала…
 

Вестники

 
Мы вестники весны, мы вестники свободы…
Замолкнут навсегда лукавые уста,
И яркая звезда прозрачного как детство небосвода
Укажет Путь блуждающим во тьме,
И мы как новая волна навеки молодые
Откроем старости глаза.
Мы снова будем мудрыми как змеи
И чистыми как небеса.
 

Прощание

 
Посланникам небес
Так жгуче здесь
И так похоже на неволю
Все то, что без тебя и все, что в этом доме..
У нас так было мало весен
И все не вдоволь,
Наспех, не успев,
Когда рассеется туман
Я буду там
Ты будешь здесь
И где-то будут наши тени
В той белой башне
За чертой смирений
В зеркальных отражениях
Быть может в умирающих ростках сомнений
Последних горьких словно яд мгновений
Прожитых вдвоем.
 

За упокой

 
Все, больше не надо
Больше не надо гнева
Дайте немного хлеба
Чистого белого снега
Выпитого до дна
Пролитого вина
За упокой ушедших
Пусть не в последний бой
Может быть даже в вечность
К вечности на постой
Больше не надо белым
Оторачивать черный ворс
Можно не быть смелым
Но надо любить всерьез
Сколько грошей за душу
Ближний мой дать готов?
Нету счетов у Бога
Но волосок наперечет.
«Можно зайти к вам в гости
К вечности на постой?»
«Можно забыть горечь
Можно простить боль.»
 

Война

 
Похоже, без войны не обойтись, —
Так хочешь ты, —
Ну что же,
Я соглашусь наперекор любви,
Быть может, это сделает тебя еще дороже.
Все суета сует мой друг… —
Да здравствует покой и совесть?
Мы не искали этот путь
Любовь сама пришла не церемонясь.
Ворвалась в сердце
Где сокровище небес
Зажглась нездешним небосводом
Излилась алым кровотоком слез
Оставив на прощанье пустоту и горечь.
Пусть так, пусть на войне, пусть не туда,
куда стремилась птица сердца…,
Хотя бы так, наперекор любви,
Я соглашусь с тобой остаться вместе.
 

У осени твои глаза

 
Вдали мерцали маяки,
А позади горели фонари любви
Костры печали
Внезапно осень опустилась
Легла в постель и притаилась
У этой осени твои глаза
как синева прозрачной чистой ночи
Пронизанной насквозь
Стрелою птиц, зовущих к югу
И повернувших на восток
Нездешних звезд восход
Нас разделит и унесет
В страну без снов
Где повстречаемся когда-нибудь мы снова.
 

«По закону небесного притяжения…»

 
По закону небесного притяжения
Все реки впадают в небо.
По закону свободы
Все Храмы глядят на восток,
По закону любви
Прорывается невод от полноты.
Так как мы прощены
Мы заходим снова и снова
В эти реки земли,
В эти реки истомы.
Мы благодарны и мы подлецы.
Свернувшись клубком, мы говорим о главном.
 

 
Пограничный пилигрим. Евразия. Лилии, блаженство нищих. Я выбираю серединный путь, истина-жизнь, hidden track, тело-дух, небо-гроза, солнце земля, спрячусь в лесах сердца. Огонь осветит изнутри, подскажет вектор
 

«Половина греха…»

 
Половина греха
В кружке с чаем вода
За окном дождь и осень
Подсвеченный желтым асфальт,
Почти что мчится трамвай
Навстречу ночи.
Я прячу шальные ветры под шаль.
Заворачиваюсь приветливым жестом.
Половина греха,
И вечер летит,
поезда, не трамваи, ждут меня
Я опять убегаю
От половины себя, от не воспетого рая,
От недоспелых дней и плодов,
Раскиданных где-то по ту сторону
От млечного края.