Текст книги "Загадочный незнакомец"

Глава 3

Восемь дней спустя, октябрь 1887 года

Милверт-Мэнор, загородное имение графа и графини Бристон…

Джек с трудом подавил нелепый порыв – ему вдруг ужасно захотелось спрятаться за одним из горшков с пальмой; такие горшки были расставлены по всему периметру грандиозного бального зала.

Чувствовать себя в светском обществе не в своей тарелке?.. Это оказалось для него в новинку. Но – что было для него не в новинку за прошедшую неделю?

Он окинул взглядом гостей, наслаждавшихся свадебным балом, и в очередной раз залюбовался рыжеволосой женщиной – именно она вроде бы всем тут распоряжалась. Но кто же она такая?.. Что ж, возможно, он все-таки с ней познакомится. Если отец когда-нибудь вернется…

Джек сделал глоток шампанского и задумался о том причудливом кульбите, который совершила его жизнь в тот момент, как он вошел в библиотеку и увидел своего отца. Его отец… Джек все еще пытался свыкнуться с этой мыслью, хотя, конечно, неделя, проведенная вместе с ним на борту парохода, очень помогла. Он многое узнал о полковнике Бэзиле Чаннинге, о его семье, о годах, проведенных им в армии, и о его невероятных приключениях. Джек подозревал, что на земном шаре осталось очень мало мест, где отец не побывал бы. Он участвовал в сафари в Африке, путешествовал вниз по течению Амазонки и собственными глазами видел Великую Китайскую стену и древние храмы Ангкора. Он также искал сокровища в Вест-Индии и в пустынях Египта и едва ускользнул от охотников за головами на островах Полинезии.

За время путешествия между отцом и сыном возникло некоторое взаимопонимание, и Джек чувствовал, что с каждым днем, проведенным в обществе отца, тот нравился ему все больше и больше. Более того, Джек доверял ему все больше. На борту корабля отец представлял его всем как своего сына, причем всегда – с нотками гордости в голосе. Конечно, странно было вдруг оказаться чьим-то сыном, но вместе с тем у Джека появилось ощущение, что так и следовало, что так и должно быть в нормальной жизни. К тому же отец называл его Джеком, и это тоже казалось совершенно естественным и правильным – как и все остальное.

Когда же они добрались до Англии, то оба занервничали и в конце концов договорились: отец должен выбрать подходящий момент, чтобы представить семейству своего новообретенного отпрыска. И тогда Джек остановился в гостинице в ближайшей деревне, а отец отправился в Милверт-Мэнор.

Джек присоединился к отцу в родовом поместье всего за несколько минут до венчания, назначенного на вторую половину дня. С учетом хаоса, царившего в Милверте, отец решил подождать до конца свадьбы и только потом сообщить семье о существовании Джека. Хотя полковник уверял сына, что семейство примет его с распростертыми объятиями, было очевидно, что он сам в это не очень-то верил. На время церемонии Джек устроился в дальнем конце часовни, в то время как полковник присоединился к остальным родственникам.

Так кто же эта женщина?.. Может, она тоже член семейства? Джек опять посмотрел на рыжеволосую красотку – она словно притягивала к себе его взгляд. Впрочем, какое ему до нее дело? В конце концов, у него есть Люси, пусть даже она практически порвала с ним перед его отъездом из Нью-Йорка.

Люси заявила, что поскольку они официально не помолвлены, а он, возможно, и вовсе начнет новую жизнь, то пусть во время своего путешествия не думает, будто у него имеются какие-либо обязательства перед ней. И еще сказала, он должен считать себя полностью свободным. Кроме того, заявила, что эта его поездка – прекрасная возможность для них обоих понять, в самом ли деле их связывают какие-либо отношения, кроме чисто дружеских, или же они решили, что предназначены друг для друга по одной лишь причине – чтобы порадовать своих близких. Если хорошенько подумать, говорила Люси, то разве ничего не значил тот факт, что они оба то и дело откладывали объявление о своей помолвке? И действительно, разве не будет ужасно, если они поженятся, а потом обнаружат, что их брак – ошибка? Джек, разумеется, возражал, но Люси упорно стояла на своем, и в конце концов он с ней согласился. Во время плавания он обсудил это с отцом, и тот сказал, что женщины, как правило, абсолютно непостижимые создания. Отец также заметил, что женщина, дающая мужчине свободу, зачастую делает это лишь потому что сама хочет свободы. Джек поднял отца на смех – ведь речь шла не о ком-то, а о Люси, – но спустя несколько дней он вдруг подумал: «А ведь отец, возможно, все-таки прав…» Как бы то ни было, но почему-то ни он, ни Люси никогда не говорили друг другу о своей вечной любви – говорили только о браке. И если так, что бы это значило? И почему все это вообще его беспокоило?

Джек сделал еще глоток шампанского. А рыжеволосая тем временем переходила от одной группы гостей к другой. На свадьбе присутствовало довольно много американцев, и отец объяснил, что жених, Грейсон Элиот, провел в Америке почти десять лет. Увидев его у алтаря, Джек сообразил, что они с ним встречались, хотя не так уж часто. Здесь были и другие американцы, с которыми Джек сталкивался по коммерческим вопросам, но никого из них толком не знал. В конце концов он решил, что лучше их избегать, так как они с отцом после церемонии и других гостей избегали.

Более того, они не присоединились к семье и за ранним ужином, поданным перед свадебным балом, – вместо этого полковник повел сына осматривать обширные и весьма впечатляющие территории поместья и для начала сводил его к пруду, где когда-то с братом катался на коньках зимой и учился плавать летом. Кроме того, отец показал ему павильон «Причуда», давным-давно построенный тогдашним хозяином Милверта для своей жены, и рассказал историю о родившихся под несчастливой звездой влюбленных, призраки которых якобы до сих пор обитали не только в этом павильоне, но и в точно таком же, расположенном в соседнем поместье. Глупость, конечно же, ведь ни один здравомыслящий человек не верил в призраков, – но все это было очень романтично, трогательно и брало за душу даже и здравомыслящего человека, не верившего в подобную чепуху.

И куда бы они ни пошли, что бы ни увидели – все будило в отце воспоминания. Он рассказывал Джеку истории про своего брата и детей брата – девочек, которые выросли тут. Рассказывал также о давно ушедших поколениях Чаннингов, сделавших Милверт своим домом, говорил и об общей истории семьи. Но во всем, что бы отец ни говорил, звучала одна и та же невысказанная вслух мысль: «В один прекрасный день все это станет твоим». Правда, Джек все еще не понимал, что он при этом чувствовал. Хотел ли он стать графом? Хочет ли получить все то, что к этому титулу прилагалось? Пусть по крови он был наполовину англичанином, душой и разумом он по-прежнему оставался американцем. Но пока еще не было необходимости принимать окончательное решение на сей счет. И действительно, Джеку прежде всего требовалось познакомиться с семьей, а отец до сих пор не сообщил своим близким замечательную новость…

В этот момент рыжеволосая женщина засмеялась, с кем-то беседуя, и даже на расстоянии ее смех показался Джеку совершенно очаровательным, вернее – чарующим.

На борту корабля отец сказал: «Ничто не может заставить мужчину с большим оптимизмом посмотреть на жизнь, чем танец и флирт с красивой женщиной». Что ж, в данную минуту ему, Джеку, не помешала бы капелька оптимизма. Он не чувствовал себя настолько неуютно на светском приеме со дня своего первого бала, состоявшегося много лет назад. Даже сейчас ему помнился дискомфорт от жесткого крахмального воротничка того официального костюма. Сегодняшний воротничок был точь-в-точь таким же, но теперь он этого не замечал. Удивительно, как со временем, возрастом и опытом привыкаешь к самым неудобным вещам…

Проклятье, о чем он только думает?! Конечно же, это все из-за нервов. Но у него нет никаких оснований нервничать, не так ли? Джек внимательно посмотрел на рыжеволосую и поправил ониксовые запонки в своих манжетах. Ведь он, в конце концов, преуспевающий банкир с выдающейся родословной как с материнской, так и с отцовской стороны. Что же касается некоторых обстоятельств жизни его родителей – то ведь обстоятельства меняются, и ему, Джеку, нужно уметь меняться вместе с ними.

Кроме того (Джек уже направился в сторону рыжеволосой женщины), он всегда считался превосходным танцором.

Весьма довольная собой – она замечательно справилась! – леди Теодоусия Уинслоу ничем не выдавала переполнявшего ее ликования. И действительно, было бы просто неприлично, если бы она вдруг начала самодовольно ухмыляться.

Стоя чуть в стороне, Тедди наблюдала за балом, которым и завершался сегодняшний праздник. О, разумеется, свадьба Камилл, леди Лидингем, и Грейсона Элиота прошла не совсем уж безупречно, – но какая же свадьба обходится без некоторого беспорядка и вполне объяснимой нервозности? В остальном же все было замечательно благодаря ее, Тедди, талантам. Причем ей пришлось изрядно потрудиться, поскольку Камилл одолевали то приступы гнева, то мрачные предчувствия – ей казалось, что ее свадьба непременно закончится катастрофой.

Разумеется, ничего подобного не случилось, и все «шероховатости» исчезли как по волшебству, едва Камилл, ведомая под руку с отцом, зашагала по церковному проходу к алтарю, где ее уже ждал жених. Именно в этот момент и завершилась самая сложная часть работы. Причем без происшествий – Тедди тщательно следила за происходящим. Вскоре церемония закончилась; обед также подали без происшествий, и теперь семьи Камилл и Грейсона и их друзья без помех наслаждались праздником вместе со счастливой четой. Правда, Теодоусия не могла точно сказать наверняка, где именно сейчас находилась счастливая чета, но разве это имело какое-то значение?..

С музыкой тоже все вышло замечательно – играл камерный оркестр, впервые нанятый Тедди для рождественского бала у герцогини Роксборо (леди Теодоусии и ее матери, графине Солуик, очень повезло с этим оркестром). Почти все гости танцевали – как и рассчитывала Тедди. Да-да, сегодня никто не будет подпирать стену – уж она-то об этом позаботилась, когда в беседах с несколькими холостым джентльменами заметила, что им следовало бы обратить внимание и на тех дам, которых никто никогда не приглашает танцевать, – мол, а вдруг за заурядным личиком скрываются острый ум и озорное чувство юмора? Кроме того, Тедди напомнила им, что богатые наследницы не носят на шее таблички, оповещающие об этом. Понятно, что все здесь и без табличек знали, кто есть кто (кроме американцев, конечно), но ведь семейные обстоятельства часто меняются, не так ли? Да-да, меняются, и жизнь самой Тедди – яркий тому пример.

Она также поговорила наедине с матерями нескольких юных незамужних леди и посоветовала, чтобы их дочери протянули руку английской дружбы тем американским друзьям жениха (очень богатым), которые проделали столь долгий путь, чтобы побывать на его свадьбе. Хотя Грейсон вырос в Фейрборо-Холле, соседнем поместье, он больше десяти лет провел в Америке, сколачивая себе там состояние, и теперь пригласил на праздник всех своих заокеанских приятелей; казалось, что на каждых двух подданных Ее Величества тут находился хотя бы один американский гость. Что же касается мамаш, то далеко не все они желали заполучить для своей дочери титулованного английского джентльмена, если к титулу не прилагалось солидное состояние, – а такое, увы, слишком часто случалось со знатными английскими лордами.

Тедди то и дело поглядывала на гостей, а также на нанятых официантов, в Милверт-Мэноре просто не было достаточного количества слуг для подобного праздника. Но каждый гость должен был получить от приема максимум удовольствия, – и именно она, Тедди, должна была об этом позаботиться, иначе недовольный гость потом начал бы повсюду говорить, что ужасно провел время.

Тедди остановила проходившего мимо официанта и отправила его к группе джентльменов, обсуждавших то неизвестное, что джентльмены просто обязаны обсуждать, когда собираются вместе на светских приемах. Бокалы джентльменов опустели, а этого никак нельзя было допускать.

Некоторые из гостей не танцевали, но и не скучали – бродили, улыбаясь, по залу, обменивались последними сплетнями и, вне всяких сомнений, обсуждали все подробности свадьбы Камилл и Грейсона. Что ж, очень хорошо… Тедди невольно улыбнулась. Ведь все гости, конечно же, отметят прекрасную организацию праздника, что послужит дальнейшему укреплению позиций Тедди и ее матери – самых лучших организаторов всех светских мероприятий в Англии. Когда они только начали заниматься устройством приемов и свадеб, их нанимали в основном потому, что для любой светской дамы не было ничего приятнее, чем похвастаться – мол, прием организовала знаменитая графиня Солуик с дочерью. Конечно, не каждая дама могла себе позволить их цены, но это лишь добавляло светского шика тем, кто их нанимал. Мать сообщала перспективным клиенткам свои цены, небрежно взмахнув рукой и с очаровательной улыбкой указав, что за такие деньги люди получают только самое лучшее.

Разумеется, обаяние являлось главным вкладом матери в их общее дело, и Тедди осознавала это с самого начала. Кроме того, она понимала: чтобы добиться успеха, необходимо организовывать по-настоящему успешные приемы. Пусть и не рожденная для мира бизнеса, Тедди отлично знала, что громкое имя не заменит первоклассные услуги. Она могла бы назвать многих знатных леди, которым до сих пор припоминали неудачные званые вечера, случившиеся много лет назад. Но добиться успеха в свете вовсе не так легко, как могло бы показаться. Прежде Тедди даже не представляла, что организация званых вечеров, приемов, свадеб и прочих светских мероприятий отнимает столько сил и времени. В своей прежней жизни она никогда не трудилась столько, сколько сейчас. Но дело того стоило. Всего за несколько лет они с матерью очень многое изменили…

Глядя на гостей, Тедди вдруг подумала: «А что бы сказали люди, догадайся они, что для нас с матерью подобные хлопоты – это вовсе не экстравагантное хобби?» Четыре года назад, после смерти отца, Тедди с матерью остались без единого пенни, зато со множеством долгов, которые необходимо было выплатить. Но только Делайла, леди Харгейт, являвшаяся самой близкой подругой Тедди, знала правду. И если придется, то Ди унесет эту тайну с собой в могилу. Светское общество могло бы простить множество грехов, но бедность к ним не относилась.

– Вы знаете, что кое-кого не заметили? – раздался вдруг у нее за спиной типично американский голос.

Тедди повернулась, нацепив на лицо любезнейшую улыбку.

– Вы кое-кого не заметили, – повторил американец.

Тедди была довольно высокой, но он оказался настолько рослым, что ей пришлось задрать подбородок, чтобы посмотреть в его синие глаза, казавшиеся необычайно яркими на фоне темных волос. Челюсть же квадратная, а плечи – широкие. Конечно, он не был потрясающе красив, но все же, вне всякого сомнения, перед Тедди стоял весьма привлекательный мужчина. И в нем чудилось… что-то смутно знакомое. Однако Тедди не сомневалась: она никогда его прежде не видела. «Наверное, один из американских друзей Грейсона…» – промелькнуло в нее.

– В самом деле? – спросила она.

– Я за вами наблюдал и не мог не заметить, что вы как будто пытаетесь убедиться, что все присутствующие либо танцуют, либо заняты еще чем-нибудь.

– Вы за мной наблюдали? – Тедди вскинула брови. – Даже не знаю, как отреагировать…

Тут американец улыбнулся, и улыбка его оказалась необычайно обаятельной.

– Заверяю вас, намерения у меня вполне безобидные, – сообщил он.

– Так расскажите же… – Тедди обвела взглядом бальный зал. – Кого именно я не заметила?

– Меня, – заявил он. Помолчав, добавил: – И себя, конечно.

– Понятно, – кивнула Тедди. Какое-то время она молча разглядывала его.

Не было ничего странного в том, чтобы Тедди часто и сама принимала участие в праздниках. Более того, многие нанимали ее именно для этого – чтобы заполучить леди Теодоусию на свой званый вечер. Ведь она, дочь знаменитого графа, когда-то считалась одной из самых завидных невест страны. Но, увы, сейчас-то ей уже двадцать шесть… Да, конечно, зеркало утверждало, что она замечательно выглядит, но в светском обществе считалось, что она давно уже не невеста… Возможно, Тедди и вышла бы замуж, но за кого? Увы, ей так и не встретился подходящий мужчина, а тот, кого она когда-то считала «тем самым», оказался совсем не таким…

– Один танец – и все, – сказал американец. – Хоть ненадолго спасите меня от ужасного одиночества.

– От одиночества? – удивилась Тедди.

– Да-да, потому что… – Американец помолчал, затем с улыбкой спросил: – Могу я быть с вами полностью откровенным?

Тедди тоже улыбнулась.

– Я предпочитаю честность.

– Прекрасно, – кивнул гость. – Так вот, я пришел сюда с отцом, но он куда-то исчез. А я, кроме него, никого тут не знаю. Такое чувство, что я невидимый… и одновременно бросаюсь в глаза, если такое вообще возможно. Видите ли, я не привык чувствовать себя не к месту, и это… В общем, это очень меня смущает.

– А танец поможет?

– Я считаюсь хорошим танцором. И обещаю не наступать вам на ноги.

– Ну, я…

– Поймите, в данный момент я чувствую себя как рыба, которую вытащили из воды. Как большая американская рыбина. И я буквально бьюсь на песке.

Тедди подавила улыбку.

– Поэтому, пожалуйста, сжальтесь над несчастной рыбиной и окажите мне честь, потанцуйте со мной. – Одарив даму улыбкой, Джек добавил: – Я тогда буду вашим вечным должником.

– Ну, что ж… – протянула Тедди. – Знаете, я всегда любила рыбу. Хотя обычно предпочитаю ее под сливочным соусом с укропом.

– В таком случае вы наверняка никогда не запекали камбалу, фаршированную крабом. – В его глазах заплясали смешинки. – Нет ничего вкуснее фаршированной крабом камбалы.

– Вероятно, это американская рыба, которую волной выбрасывает на пляж? – Тедди едва заметно улыбнулась.

Американец засмеялся и, протянув ей руку, спросил:

– Что, идемте?

Тедди несколько секунд колебалась, потом вложила свою руку в его ладонь.

– Но вы должны знать, сэр, у меня нет привычки танцевать с мужчинами, которым меня не представили надлежащим образом.

– Понятно. – Джек кивнул и повел даму к танцующим. – Значит, это будет для вас новым опытом. Точнее – для нас обоих. Будем считать этот наш танец приключением.

– Что касается приключений, то боюсь, оно получается какое-то… незначительное. – Хотя в танце с красивым незнакомцем определенно есть что-то необычное.

Джек заключил даму в объятия, и они начали неторопливо вальсировать.

– Возможно, это приключение – и впрямь незначительное. Но надо же с чего-то начинать… – заметил Джек.

– Полагаю, вы правы, – ответила Тедди. – Мне всегда нравились приключения, хотя сама я к людям авантюрного склада не отношусь.

– А вам и не надо, – заявил Джек.

Тедди взглянула на него в замешательстве.

– Не надо?..

– Конечно, не надо. – Партнер искусно вел ее в танце – и впрямь хорошо танцевал. – Ведь вы красивая женщина с волосами цвета красного дерева и сверкающими изумрудными глазами. Поэтому вы сами – и есть приключение.

– Но я… – Тедди понятия не имела, что ответить. Наверное, это был самый лучший комплимент в ее жизни (впрочем, ей давно уже не делали комплиментов). Обычно она за словом в карман не лезла, терять дар речи не привыкла – и потому сменила тему. – Простите, но вы сказали, что не знаете здесь никого, кроме отца. Но ведь тут много американских друзей жениха. Я думала, что вы – один из них.

– Боюсь, что нет. – Джек покачал головой. – Правда, я знаком с женихом, но понял это лишь в тот момент, когда увидел его.

– Я заинтригована… – с улыбкой пробормотала Тедди.

Джек тоже улыбнулся.

– Моя история – слишком долгая и необычная, и мне не хочется докучать вам ею.

– Но я обожаю подобные истории, – заявила Тедди. – Скажите, а ваша история – хорошая?..

– Это еще предстоит выяснить.

– Ну, а как она заканчивается?

– И это тоже еще не ясно.

– До чего же интересно… – пробормотала Тедди. Надо же, какой загадочный американец! – Вы в Англии надолго?

– Точно не знаю.

– О боже! Да вы что же, нарочно меня интригуете?

Американец рассмеялся.

– Нет, конечно же. Просто на данном этапе моя жизнь превратилась в огромный знак вопроса, если можно так выразиться. Я не могу ответить на ваши вопросы, потому что ответов у меня нет.

– Понятно. Ну а имя у вас есть?

– Есть, разумеется. – Он улыбнулся. – Но мне хочется превратить наш танец из незначительного приключения во что-нибудь более интересное, поэтому давайте пока отложим знакомство. – Теперь в голосе американца зазвучали решительные нотки, и стало совершенно очевидно: он действительно не желал об этом говорить. Ох, до чего же интригующе! – А в данный момент я бы предпочел поговорить о вас, – продолжал таинственный незнакомец. – Похоже, вы тут всем заправляете. Вы друг семьи?

Тедди кивнула.

– Да, так и есть. Младшая сестра невесты Ди… То есть Делайла, леди Харгейт… Так вот, она моя самая давняя и близкая подруга. Мы с матерью часто организуем светские приемы, в том числе и свадьбы. Но сегодня моей матери тут нет – эту свадьбу я устраивала сама.

– Похоже, вы прекрасно потрудились, – заметил американец.

– Да, все получилось замечательно.

– Значит, для вас это… гм… коммерческое предприятие?

– Нет-нет. – Тедди покачала головой. – Видите ли, когда умер мой отец, мы с матерью не знали, чем заняться. – Хорошо отрепетированный рассказ лился без запинки. – Маму все хорошо знали благодаря ее прекрасным званым вечерам, и меня она тоже вышколила. Так что это у нас… в каком-то смысле хобби. Устройство всевозможных светских мероприятий спасает от безделья. Хотя за свои услуги мы берем деньги. Ведь в светском обществе человек считается преуспевающим только в том случае, если платит несусветные суммы за то, что без труда может сделать и сам.

Джек кивнул.

– Да, конечно.

Какое-то время они танцевали молча, и он обдумывал слова рыжеволосой красавицы. Наконец заметил:

– Должно быть, это сложная работа.

– Вовсе нет. Очень даже приятная. – Тедди едва заметно улыбнулась. – Мы с мамой очень любим развлекаться, но ведь не станешь постоянно устраивать у себя званые приемы. А организация светских мероприятий для других дает нам возможность насладиться разнообразием и обеспечивает дополнительными деньгами «на булавки».

– Понятно, – отозвался партнер, и в его голосе прозвучало некоторое неодобрение…

– А вы думаете, мы должны заниматься этим бесплатно?

– Нет-нет, просто это несколько… – Американец замялся.

– Несколько – что?

– Ну… не совсем достойно. Вам так не кажется?

Тедди пристально взглянула на партнера.

– Что же делает это занятие недостойным?

– Вы берете за это плату, что сразу переводит вашу деятельность в сферу бизнеса.

– Да, полагаю, можно на это посмотреть и так, – проговорила Тедди. Конечно, она и раньше сталкивалась с подобной точкой зрения, но сейчас ей почему-то стало немного не по себе. Заставив себя улыбнуться, она заявила: – Но я предпочитаю смотреть на это как на помощь тем леди, которые с трудом справляются с ведением домашнего хозяйства. А уж если говорить о балах на две сотни человек, или музыкальных вечерах с игрой в карты, или же грандиозных свадьбах… С этим далеко не всякая хозяйка справится.

– Возможно. Однако же…

– А если бы мы не брали деньги за свои услуги, то их просто перестали бы ценить. Наверное, вам, как американцу, это не очень-то понятно, но таковы уж нравы у нашего светского общества. – Одарив собеседника чарующей улыбкой, Тедди сменила тему. – А вы занимаетесь общим бизнесом с мистером Элиотом? Ведь вы – предприниматель, не так ли?

– Не совсем. – Джек покачал головой. – Я служу в банке – в банковской и трастовой компании, основанной моим прадедом.

– Мне никогда еще не доводилось танцевать с банкиром. – Тедди снова улыбнулась.

– И это обстоятельство также превращает наш с вами вальс в приключение, – заявил партнер. – Хотя банкиры, конечно же, вовсе не авантюристы.

– Однако у вас вид человека… вполне подходящего для всевозможных приключений.

– Правда? – Джек совершил очередной сложный поворот. – Почему вы так думаете?

Тедди внимательно на него посмотрела.

– Начать с того, что вы прямо-таки излучаете уверенность… Да-да, у вас вид человека, абсолютно уверенного в себе. Я бы даже сказала – самоуверенного.

– Да ведь всего несколько минут назад я сообщил вам, что чувствую свою полную здесь неуместность.

– Однако вы ловко это скрываете. И не скажи вы об этом, ни за чтобы не догадалась. Держитесь вы совершенно непринужденно. Подозреваю, что и остальные свои тайны вы скрываете так же ловко. Что, пожалуй, особенно шокирует… – Джек усмехнулся, а Тедди с улыбкой добавила: – И это делает вас человеком тайн и интриг.

Джек весело рассмеялся.

– Впервые слышу о себе такое.

– А меня никто еще не называл приключением, – не удержавшись, проговорила Тедди.

– Значит, все ваши знакомые – слепые болваны. – Американец привлек к себе партнершу чуть ближе, чем считалось приличным. – И я уверен, вы женщина… полная тайн и секретов.

– Нет-нет. Разумеется, нет, – возразила Тедди. Тут она посмотрела в его бездонные голубые глаза – и у нее перехватило дыхание. – Ну, может быть… – пробормотала она, смутившись. Американец же широко улыбнулся, и в этой его улыбке, совершенно неотразимой… в ней был некий тайный смысл, возможно – какое-то обещание или, может быть, какое-то удивительное приключение…

Внезапно оркестр смолк, и они остановились, по-прежнему глядя друг другу в глаза.

– Значит, я был прав, – сказал он. – Вы и есть приключение.

Тедди молчала – просто смотрела на него, чувствуя, что тонет в его чудесных глазах, не обращая внимания на тоненький голосок в голове, кричавший о том, что ей пора образумиться. Да и не так-то просто было образумиться, потому что в этих синих глазах, пристально смотревших на нее, таилось что-то неизведанное, что-то необыкновенное – таилось что-то такое…

За спиной у нее кто-то кашлянул и тотчас раздался голос:

– Прошу прощения, миледи…

Тедди резко развернулась.

– Да, я слушаю.

Стоявший перед ней Клемент, дворецкий Милверта, почти шепотом проговорил:

– Виноват, что помешал вам, но вы нужны в кухне.

– Сейчас же иду. – Тедди кивнула дворецкому и обернулась к незнакомцу.

– Простите, сэр, но мне нужно заняться делами.

– Да, конечно. – Он поднес к губам ее руку. – Спасибо за то, что пришли на помощь к несчастной камбале. – Он улыбнулся. – А также – за самое приятное в мире приключение.

Тедди улыбнулась, кивнула и поспешила на кухню, стараясь не обращать внимания на жар, хлынувший в лицо. «Конечно, это нелепо, – говорила она себе. – То был просто танец с незнакомым джентльменом, не более того. И нечего думать, что за этим кроется что-то особенное». Кроме того, у нее сейчас были совсем другие заботы…

Но через несколько минут, разобравшись с проблемой (требовалось лишь найти затерявшиеся ящики с шампанским) и вернувшись в бальный зал, Тедди вдруг поймала себя на том, что высматривает привлекательного американца. Но где же он? Как будто испарился… Наверное, именно этого и следовало ожидать от столь таинственного незнакомца. Ах, она ведь даже имени его не знает! И как же тогда можно навести о нем справки? А впрочем… Может, это и к лучшему. Зачем ей этот мужчина?

Тедди снова и снова оглядывала гостей, и тут ей в голову вдруг пришла не очень-то приятная мысль… Она подумала о том, что эта свадьба очень походила на ту, которую она когда-то планировала для себя. Тедди собиралась выйти замуж за мужчину с громким титулом и порядочным состоянием – именно для этого и была рождена дочь графа Солуика.

Возможно, американец сказал что-то особенное, а может, это было в принципе неизбежно, – но тут Тедди вдруг впервые осознала: то, чего она ожидала от жизни, скорее всего, никогда не исполнится. И если так, то ей пора наконец признать: их с матерью нынешнее занятие – вовсе не временное решение проблемы, а самая обычная жизнь, которая никогда уже не изменится.

Да, американец прав. Она, Тедди, деловая женщина, которая отлично справляется со своей работой. И ей, наверное, пора принять себя такой, какая она есть. Надо смириться с тем, что у нее никогда не будет свадьбы, о которой она мечтала. И она никогда не найдет подходящего мужчину – такого, за которого хотела бы выйти. И уж если начистоту, то она уже вообще не хотела выходить замуж. Ведь можно вполне обойтись без этого, не так ли? И разве теперь, на заре нового столетия, так уж обязательно быть замужней женщиной? Нет, главное теперь – независимость. И пусть она не объявит светскому обществу, что стала независимой деловой женщиной, – все равно давно уже настало время принять это в себе и не оглядываться назад, на ту жизнь, которая ей когда-то предназначалась. Уж лучше жить настоящим. А еще лучше – будущим.

Тедди вскинула подбородок и, вглядываясь в свое будущее, сказала себе: «Пусть леди Теодоусия Уинслоу родилась и воспитывалась не для того, чтобы стать независимой деловой женщиной, но именно ею она и стала». При этой мысли Тедди невольно улыбнулась и прошептала:

– И мой таинственный американец может оказаться прямо-таки грандиозным приключением…