Текст книги "Загадочный незнакомец"

Глава 6

И в тот же миг все за столом насторожились. На лицах Делайлы и Тедди появилось опасливое выражение, а отец с дядей Найджелом переглянулись. «Очевидно, это не первая “блестящая идея” тети Бернадетт», – промелькнуло у Джека.

Делайла сдержанно улыбнулась и спросила:

– А что это за блестящая идея?

– О, не смотри на меня так! – Тетя Бернадетт укоризненно взглянула на дочь. – Ничего странного в ней нет. Просто блестящая. – Она взглянула на дверь. – Я хотела об этом рассказать, когда придут и Камилл с Берил. Но кто знает, когда мы увидим молодоженов? Лайонел сегодня утром отправился в Лондон, а Берил всегда жила по своим собственным часам.

– Ну так расскажи нам, что это за блестящая идея, – попросил граф.

– Я думаю, мы должны дать в Милверте грандиозный бал, чтобы представить всем Джека! – Тетя Бернадетт просияла. – Что скажешь, Тедди?

– Да, идея… Безусловно блестящая, – без особого энтузиазма отозвалась Тедди. Джек, внимательно наблюдавший за ней, мысленно усмехнулся. Он-то вчера вечером думал, что они с Тедди прекрасно поладили. Более того, в какой-то момент он даже… Но это, конечно же, ему просто показалось…

– Но мама… – Делайла говорила так, как разговаривают с маленьким ребенком. – Мама, мы ведь только что уже дали грандиозный бал.

– Я знаю! – отмахнулась тетя Бернадетт. – Но мы же вчера праздновали свадьбу Камилл. А теперь – совсем другое дело.

– Должен заметить, дорогая, – дядя Найджел радостно улыбнулся, – что я полностью с тобой согласен. Это блестящая идея.

«Возможно, я ей все-таки понравился», – подумал Джек. А она ему определенно нравилась.

– Да, неплохая мысль, – проговорил отец. – Но я собирался на несколько дней свозить Джека в Лондон, чтобы представить его там.

– А почему нельзя сделать и то, и другое? – сказала тетя. – Только мне бы хотелось дать бал как можно скорее. – Она повернулась к Тедди. – Сколько времени тебе нужно, чтобы все устроить?

– Не знаю… – Тедди пожала плечами. – У меня уже есть несколько договоренностей в Лондоне. Мне нужно сначала заглянуть в записную книжку и свериться с расписанием. И нам непременно придется обговорить, что именно вы хотите.

«Нет, похоже, я ей совсем не понравился», – со вздохом подумал Джек.

– Имей в виду: ничего из ряда вон выходящего я не хочу, – заявила тетушка.

– Просто… ммм… что-то грандиозное? – осведомилась Тедди.

– Точно. – Тетя Бернадетт утвердительно кивнула. – Хотя бал-маскарад был бы очень кстати.

Ну почему он ей не нравился? Хотя, конечно, ничего… гм… возбуждающего в нем нет – не то что в других мужчинах. Он просто-напросто банкир.

– А мы сможем поиграть в шарады и заставить гостей догадаться, кто именно папин новый наследник? – с невиннейшим видом спросила Делайла.

Сэм закашлялся, явно пытаясь скрыть смех.

Тетя Бернадетт, прищурившись, посмотрела на дочь.

– Это совсем не смешно, дорогая.

Джек снова вздохнул. Но как же так?.. Ведь он обычно нравился людям, особенно – женщинам. Да-да, очень даже нравился…

– А мне показалось, что смешно. – Делайла улыбнулась и отхлебнула чаю. – Но все это надо сделать быстро, правда?

– Именно так я и думаю. – Тетя кивнула. – И мне бы очень не хотелось, чтобы появление Джека стало поводом для сплетен. Но полагаю, какие-то слухи все равно пойдут, без них не обойтись. Разве только мы спрячем его где-нибудь и привалим камнями…

– Я бы предпочел не прятаться под камнями, если вы не против, тетя Бернадетт, – сказал Джек и тут же подумал: «Неужели этой женщине так трудно определиться? Если я понравился, то пусть даст знать».

– Я не намерен откладывать представление моего сына в Лондоне из-за твоего очередного светского спектакля, – решительно заявил полковник.

– Я от тебя этого и не жду, Бэзил. – Тетя Бернадетт явно обиделась. – Но ты пойми, ведь это будет всего лишь… В общем, скромный дебютный бал в честь его выхода в свет, только и всего.

«Интересно, что именно отец имел в виду, когда описывал Тедди как девушку блестящего ума и знающую свое дело?» – спрашивал себя Джек.

– И все-таки… – Полковник покачал головой. – Я не уверен…

– Позволь объяснить тебе, Бэзил. – Тетя Бернадетт пристально посмотрела на отца. – Ты должен понять, что появление твоего сына недолго будет оставаться тайной.

– Я этого и не хочу, – произнес отец. – У меня нет ни малейшего желания прятать его.

– И уж точно не под камнями… – пробормотала Делайла.

– Поскольку же, – продолжала тетя Бернадетт, – обстоятельства его воссоединения с семьей можно считать весьма необычными, почва для сплетен будет очень богатой. О, люди начнут такое придумывать!.. Наверняка будут говорить, что он – незаконнорожденный.

– Этого мы допустить не можем, – пробормотал дядя Найджел.

– А вам не кажется, что будет гораздо лучше, если мы, семья, примем его публично и официально? – Тетя Бернадетт постучала пальцем по столу, как бы призывая к вниманию. – Давайте покажем всем, что он – полноправный член нашей семьи и что мы с радостью принимаем его. – Тетушка с вызовом взглянула на полковника. – Ну, Бэзил, скажи, что я не права.

Отец со вздохом пожал плечами и пробормотал:

– Я бы и рад так сказать, но не могу. Похоже, ты права, Бернадетт.

– Знаю, что права. – Тетя улыбнулась.

«С ее стороны это, по меньшей мере, несправедливо», – говорил себе Джек.

– А что думаешь ты, племянник? – Дядя внимательно посмотрел на него. – Готов ты предстать перед обществом как будущий граф Бристон?

«И что же ей во мне так не понравилось?..» – вздыхая, размышлял молодой американец.

– Джек, ты слышишь? – обратился к нему полковник.

Джек вздрогнул и, встретив пристальный взгляд отца, в смущении пробормотал:

– Все происходит… слишком уж быстро. Еще каких-то две недели назад передо мной не возникало таких вопросов. Я знал, что мой отец умер, и все в моей жизни было понятно. Я был – да и сейчас являюсь – вице-президентом Банковской и трастовой компании «Грэхем, Мерриуэдер и Локвуд»…

– Самым молодым в истории банка, – вставил полковник, обернувшись к брату.

– Ничего удивительного… – отозвался дядя Найджел.

– Я очень благодарен вам всем за теплый прием, – продолжал Джек, – но я не уверен, что уже готов предстать перед английским высшим обществом как член семьи. Видите ли, мне ужасно не хочется совершить какую-нибудь… позорную ошибку. Не думаю, что светское общество здесь более снисходительно и великодушно, чем в Нью-Йорке. Мне кажется, что прежде чем меня представят как члена семьи, я должен себя им почувствовать. Ведь еще многое нужно обдумать и… – Джек не надолго умолк, потом добавил: – Да-да, я почти уверен, что еще не готов к вступлению в английское общество.

– Конечно, не готов, дорогой. И это вполне понятно. – Тетя Бернадетт ласково ему улыбнулась. – А как по-твоему, когда ты будешь готов?

– Я смогу организовать что-то в этом роде через месяц, не раньше, – вмешалась Тедди. – А может, – и через шесть недель, а ведь потом… Потом и до Рождества недалеко, и на это время у меня уже запланировано несколько приемов и…

– Можно устроить новогодний бал и на нем представить Джека, – перебила подругу Делайла. Посмотрев на кузена, добавила: – За это время ты успеешь ко всему привыкнуть…

– Мысль неплохая, дорогая, – сказала тетя Бернадетт. – Вот только… Раз уж мы отказались от предложения спрятать его и завалить камнями, то слухи непременно просочатся. Видишь ли, не каждый день семьи находят новых родственников. Так что непременно поползут слухи – всевозможные догадки, намеки и предположения…

– Боже мой, мама!.. – В столовую вошла Берил, жестом давая понять мужчинам, что вставать не надо. – Неужели ты еще не научилась пресекать сплетни? Господь свидетель, на нашу долю их выпало вполне достаточно. Но ты не бойся, я сама этим займусь. – Она уселась за стол и взяла себе гренок.

Делайла взглянула на нее с недоверием.

– Это как же?

– Лучший способ ликвидировать сплетни – контролировать их. А лучший способ их контролировать – распустить самой. – Берил откусила кусочек гренка. – Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

Делайла в ужасе уставилась на сестру.

– Что именно ты придумаешь?

– Пока не знаю. – Берил откусила еще кусочек. С задумчивым видом прожевала и вновь заговорила: – Что-нибудь о давно потерявших друг друга влюбленных, разлученных злым роком, расстоянием и… В общем, что-нибудь в этом роде. – Она взглянула на Джека. – Ты ведь, наверное, не захочешь, чтобы люди думали, будто твоя мать провела последние тридцать лет в сумасшедшем доме?

– Ни в коем случае. – Джек во все глаза смотрел на кузину. – У моей матери много недостатков, но она не сумасшедшая.

– Ты уверен? – с надеждой в голосе спросила тетя Бернадетт.

– Абсолютно, – ответил Джек. И тут же вспомнил о том, что мысленно назвал мать чокнутой, узнав правду об отце.

– Мне это тоже не нравится. – Отец пристально посмотрел на Берил. – Если я услышу хотя бы намек на сумасшествие…

– О боже, дядя Бэзил!.. Это просто первое, что пришло мне в голову. – Берил надула губы. – Конечно же, я придумаю что-нибудь получше. Нам совершенно не требуется, чтобы кто-нибудь заподозрил, что у нас в семье есть безумцы. – Она немного подумала. – Вот амнезия – это всегда очень мило.

Джек нахмурился.

– Говоришь, амнезия?

– Да-да, нет ничего лучше амнезии, – закивала Делайла. – С ней даже самая абсурдная история звучит вполне правдоподобно. Ведь на всякие разговоры о фактах и подробностях всегда можно ответить: «О, но она же не помнит, понимаете?..»

Тетя Бернадетт тоже кивнула, и Тедди, похоже, оказалась единственной из женщин, не одобрявшей амнезию. «А может, в этой семье и впрямь процветает безумие?» – промелькнуло у Джека. Откашлявшись, он проговорил:

– Не уверен, что это мне понравится. Ведь тогда получается, что моя мать напрочь забыла тридцать лет своей жизни. – В голосе Джека звучало негодование. – И вообще, мне не нравится мысль о сплетнях.

– Перестань, Джек. – Берил посмотрела на него снисходительно. – Раз уж ты не готов сообщить людям, что твоя мать обманывала твоего отца на протяжении тридцати лет, – а это в каком-то смысле даже хуже, чем быть сумасшедшей, – то надо придумать какую-нибудь другую историю.

– Может, что-нибудь ближе к истине? – пробормотал отец.

– Я придумаю что-нибудь правдоподобное и вполне благопристойное. – Берил снова взглянула на Джека. – Я понимаю, что тебе все это неприятно и ты чувствуешь себя неловко. Когда я подходила к двери, я слышала, что ты тут говорил. Но должна заметить: я рада, что ты наконец-то заговорил. Вчера вечером мы услышали от тебя всего несколько слов. Несмотря на твое сходство с дядей Бэзилом, я уже начала сомневаться, что ты наш родственник. Все мы всегда высказываемся без колебаний.

– Вчера вечером мне было очень сложно вставить хоть слово, – сухо заметил Джек. – Но впредь я постараюсь быть более разговорчивым…

– Да, полагаю, постараешься… – Берил почему-то улыбнулась.

– Тедди, дорогая, почему бы тебе не заглянуть в твою записную книжку и не посмотреть, сможешь ли ты организовать у нас новогодний бал? – проговорила тетя Бернадетт. – Конечно, мы могли бы обойтись и без твоего…

– Я сейчас проверю даты, – сказала Тедди и встала. – Мне понадобится всего несколько минут. – Она развернулась и вышла из комнаты.

– Мы вполне способны организовать все сами, мама, – сказала Делайла. – Но Тедди – моя лучшая подруга, а подобный праздник укрепит ее репутацию и повысит спрос на ее услуги…

– Я все знаю, дорогая. – Графиня выразительно взглянула на дочь.

– Знаешь? – Глаза Делайлы расширились. – Что именно ты знаешь?

– Я знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить. – Леди Бристон накрыла ладонью руку дочери. – Я всегда считала Тедди еще одной своей дочерью, и я сделаю все возможное, чтобы ей помочь.

Джек совершенно не понимал, о чем говорили женщины, и, судя по лицам отца и дяди, те тоже ничего не понимали. Но было абсолютно ясно: пока он, Джек, не посвящен во все эти секреты и тайны, он не сумеет стать своим в этой семье. И одну из этих загадок он мог разрешить прямо сейчас.

– Прошу прощения, – пробормотал Джек, выскакивая из-за стола. – Я вернусь через минутку. – Он развернулся и помчался следом за Тедди.

– О господи, куда он побежал?! – послышался у него за спиной голос тети.

– Подозреваю, мама, ответ будет…

Джек догнал Тедди на главной лестнице.

– Можно мне с вами минуточку поговорить? – спросил он.

Ее глаза широко распахнулись.

– Право же, у меня совсем нет времени. Я должна свериться со своим графиком и выяснить, есть ли хоть какая-нибудь возможность воплотить в жизнь блестящую идею вашей тетушки.

– Понимаю. Но клянусь, я буду очень краток.

Тедди со вздохом проговорила:

– Ладно, хорошо. Так в чем же дело?

– Почему вы относитесь ко мне с неприязнью? – спросил Джек, немного смутившись. Наверное, ему следовало как-то иначе сформулировать вопрос.

– О чем вы?.. Нет никакой неприязни.

– И все же я вам чем-то не нравлюсь.

– Глупости, – ответила Тедди, но как-то неубедительно. Более того, судя по выражению ее глаз, она и сама не верила в то, что говорила.

– Я чем-то вас оскорбил?

– Нет. Конечно же, нет.

– Ну даже если и так, – продолжал Джек, – у меня не было намерений вас обидеть, поэтому я приношу вам свои самые искренние извинения.

Она снова вздохнула. Чуть помедлив, ответила:

– Честное слово, вам не за что извиняться.

– Если мое поведение хоть каким-то образом…

– Да нет же. Напротив, вы были очень даже… обаятельны.

– Правда? – Неужели она действительно считала его обаятельным? Вот это неожиданность…

– Да, правда. – Она кивнула. – Если это все…

– Нет. – Джек пристально взглянул на нее. – Я думал, что вчера вечером… В общем, я подумал…

– Вчера вечером? – Ее брови взлетели вверх. – Вы говорите о нашем… маленьком приключении?

– Да. Про наш танец и разговор.

– Но это ведь одно и то же, верно?

– Я очень хорошо провел с вами время, Тедди. Честно говоря, для меня это оказалась едва ли не самая лучшая часть вечера. И мне показалось, что мы с вами… ну, может быть, всего на секундочку я подумал… – Он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: – Я подумал, что вам тоже понравилось.

– Боже мой, Джек… – Тедди пожала плечами. – Ведь был всего лишь танец. Кроме того, мы с вами оба решили, что будем считать то наше первое знакомство… маленьким приключением. Да-да, совершенно незначительным – ведь вчера вечером я танцевала с несколькими джентльменами. Но если честно… Да, мне понравилось.

– И все же сегодня вы говорили со мной так, будто вам было ужасно неприятно меня видеть. Я хочу знать, почему вы так себя вели.

– Ну… Что ж, ладно. Так вот, вчера вечером, уже узнав о моих отношениях с этой семьей и заявив, что для вас откровенность – превыше всего, вы продолжали вводить меня в заблуждение.

Джек в замешательстве пробормотал:

– Каким образом?..

– Ну… вы стали распространяться о том, что у вас, мол, длинная и запутанная история…

– Так и есть, – кивнул Джек.

– И сказали, что вам еще нужно определиться с…

– Совершенно верно. Я еще не принял окончательное решение.

– К тому же вы отказались назвать свое имя и…

– Но мы же оба решили, что так наше приключение будет еще интереснее.

Тедди вздохнула и пожала плечами. Потом вновь заговорила:

– Конечно, танец с красивым незнакомцем можно считать приключением, но когда обнаруживаешь, что этот незнакомец скрыл от тебя нечто очень важное, – тогда, знаете ли, невольно кажется, что вы не просто так ко мне подошли… Возможно, у вас имелись некоторые… какие-то скрытые мотивы.

«Похоже, эта прелестная девушка – такая же сумасшедшая, как и все они», – промелькнуло у Джека.

– Скрытые мотивы? – пробормотал он со вздохом.

– Да! – кивнула она.

– Какие именно?

– Понятия не имею.

Какое-то время Джек молча смотрел на собеседницу. Он ни разу ей не соврал и не вводил ее в заблуждение, во всяком случае – специально. Да, конечно, отвечал он ей довольно уклончиво, но так злиться на него из-за этого? Полнейшая бессмыслица! Разве только…

Джек расплылся в улыбке и спросил:

– Так я вам все-таки нравлюсь?

– О господи! Мужчины все одинаковы! – Тедди возвела глаза к потолку. – И вы такой же самонадеянный, как все они.

– Самонадеянный? Я?.. – искренне удивился Джек. – А я-то всю жизнь считал, что самонадеянность – это не про меня. Во всяком случае, мои знакомые меня таковым не считают.

– Значит, у вас очень узкий круг знакомых.

– Что ж, возможно. Но если я вам все-таки понравился, то спешу сообщить: вы мне понравились. И продолжаете нравиться. Хотя… По какой-то неизвестной мне причине сегодня вы воспылали ко мне неприязнью.

– Не говорите глупости. Я уже сказала, что никакой неприязни нет.

– А еще вы сказали, что я красивый.

– Это всего лишь констатация факта. В конце концов, вы очень похожи на своего отца. А полковник даже и сейчас весьма привлекательный мужчина. Пожалуй, самый привлекательный из всех, кого я встречала.

Джек хохотнул.

– Но несколько минут назад вы сказали это не про моего отца, а про меня.

– Ладно, хорошо. – Тедди досадливо поморщилась. – Вы, Джек, такой же красивый, как и ваш отец. И такой же отчаянный ловелас.

Джек в недоумении уставился на стоявшую перед ним девушку. Его никто никогда не называл ловеласом.

– Вы это серьезно?.. – пробормотал он.

– Абсолютно. – Тедди насмешливо фыркнула. – «Вы и есть приключение». Наверное, вы очень часто произносите эти слова.

– Ни разу в жизни не говорил, – проворчал Джек, нахмурившись. – Вам сказал впервые.

– Но у вас это прозвучало так, будто постоянно говорили, – пробормотала Тедди в некоторой растерянности.

– И все-таки… – Джек посмотрел ей прямо в глаза. – И все-таки мне показалось, что и мои слова вас взволновали.

– Ничего подобного. – Тедди передернула плечами. – Мне вообще было не до этого. У меня множество других забот.

– И одна из них – то, что я вам понравился. – Джек снова расплылся в улыбке.

– Мне бы хотелось, сэр, чтобы вы прекратили этот разговор, – сказала Тедди, невольно сжав кулаки. – И знаете… Если я скажу, что вчера вечером существовала некоторая вероятность… Ну, допустим, что существовала вероятность… что вы мне понравитесь… Так вот, если я так скажу, вы прекратите этот разговор?

– Ни за что. – Джек засмеялся, что, конечно, было ошибкой.

Тедди гневно сверкнула глазами, затем резко развернулась и стала подниматься по лестнице.

– Признайте!.. – крикнул он ей вслед. – Признайте, что вчера вечером я вам понравился!

– Ни за что на свете!

– Господи, какая же вы упрямая…

– Спасибо за комплимент!

– И еще одно!.. – крикнул Джек.

Тедди остановилась и, повернувшись, посмотрела на него сверху вниз.

– Что именно?

– Вы понравились мне вчера вечером и очень нравитесь сегодня.

Тедди молчала, а молодой американец продолжал:

– Поверьте, несмотря на вашу откровенную неприязнь, которой я, безусловно, не заслуживаю, я по-прежнему считаю, что вы, леди Теодоусия Уинслоу, – и впрямь настоящее приключение.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом на прелестном личике рыжеволосой красавицы появилась улыбка, а зеленые глаза сверкнули.

– Я знаю, – тихо ответила она. После чего едва заметно кивнула и, снова развернувшись, стала подниматься по лестнице, шурша платьем при каждом шаге.

Джек смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Конечно же, отец был прав: женщины – непостижимые существа. Например, эта назвала его загадочным, скрытным, красивым, обаятельным, самоуверенным… и ловеласом. Как совместить все эти замечательные качества? Джек усмехнулся. Насколько он помнил, ни одна женщина ни разу не говорила ему таких слов. Обычно его называли… милым.

Сам же Джек всегда считал себя человеком рациональным и здравомыслящим. Да-да, ведь он повседневно имел дело с цифрами и фактами…

Усевшись на ступеньку, он начал обдумывать случившееся. Увы, в данном случае факты не имели ни малейшего смысла. Факт номер один: по какой-то непонятной причине он хотел понравиться Тедди, хотя в этом не было никакого практического смысла. А факты, не имевшие смысла, следовало временно отбросить в сторону.

Факт номер два: он был совершенно уверен, что вчера вечером, в качестве незнакомца, он ей понравился, но сегодня она почему-то испытывала к нему неприязнь. А теперь – вывод: так на нее подействовало сообщение о том, кто он такой. Хм… странно… Ведь семейство Чаннингов вроде бы обрадовалось, узнав о его существовании. Следовательно, и в факте номер два не было смысла, и поэтому – его тоже в сторону.

Факт номер три: Тедди заявила, что он ввел ее в заблуждение, а затем обвинила его… в каких-то скрытых мотивах… Но это же абсурдно! У него не было ни малейшего намерения вводить ее в заблуждение. Просто в тот момент ему показалось, что было бы неразумно называть свое имя. Кроме того, он получал удовольствие от романтичности всего происходившего; ведь получалось, что он танцевал с прекрасной незнакомкой, а она – с привлекательным незнакомцем.

Джек несколько минут сидел в глубокой задумчивости – и вдруг в голову ему пришла странная мысль: он вспомнил о том, что после знакомства с отцом стал называть себя Джеком. Но почему? Ведь он перестал так представляться с девятилетнего возраста, когда распрощался с детскими мечтами о невероятных приключениях. А теперь он снова стал Джеком. Хм… очень интересно… И что может означать этот факт? Возможно, имя каким-то образом влияет на жизнь человека. Хотя нет, конечно же, нет! Сама эта мысль нелепа! Кроме того… Ведь существовало еще множество других факторов, полностью изменивших его жизнь.

Он приехал в Англию, не имея никакого определенного плана, что само по себе для него весьма необычно. Он не имел ни малейшего представления о том, насколько тут задержится. Теперь-то, конечно, придется остаться хотя бы до тетиного бала… Уехать раньше – это было бы ужасно невежливо, и тогда он испортил бы отношения с новой семьей. Поэтому он напишет деду и сообщит, что задержится в Англии дольше, чем собирался. Что же касается матери, то ей он писать не станет.

И все-таки, как странно… Еще десять дней назад он был Джексоном Куинси Грэхемом Чаннингом, правнуком основателя Банковской и трастовой компании «Грэхем, Мерриуэдер и Локвуд». Он был солидным здравомыслящим человеком, и никто не мог обвинить его в импульсивности и безрассудности. А сегодня он – Джек Чаннинг, наследник графа Бристона и сын человека, обожавшего путешествия и приключения.

Разумеется, он, Джек, оставался все тем же человеком. Или нет? И чего он, собственно, хотел?

Джексона Куинси Грэхема Чаннинга никто и никогда не назвал бы ловеласом. И, конечно же, не относился к любителям приключений. Банковское дело – вот для чего он был рожден.

А вот Джек Чаннинг – совсем другое дело. И разве в его жилах не течет отцовская кровь? Так как же он поступит? Станет наследником графа – или вернется в банк? В данный момент Джек не мог ответить на этот вопрос? Да и имел ли ответ какое-либо значение? Главное – он сын искателя приключений, и, следовательно, ему давно пора и самому пережить несколько приключений. И он точно знал, каким именно будет его первое приключение.