Текст книги "Невеста принца"

В бескрайнюю даль убегала гряда зеленых холмов. Здесь и там в небо тянулись высокие деревья. Вверху плыли легкие пуховые облака. О Боже, неужели там вдали – озеро? Потрясающе! Она могла разглядеть все до самого горизонта, а возможно, и дальше.

Джоселин облокотилась на каменный подоконник, положила подбородок на кулачки, смотрела вокруг и не могла насмотреться. Почему никто никогда не рассказывал ей об этом? Она постаралась не обращать внимания на голос совести, напомнивший ей, что Марианна, да и все подряд в ее семье твердили в один голос о пользе очков.

– Джоселин! – окликнул ее Рэнд из гардеробной.

Девушка сорвала очки с носа, спрятала в карман и отвернулась от окна. Ею руководило чистой воды тщеславие, но ведь она только приступила к исправлению своего характера, и нелепо было бы ожидать немедленных чудес.

– Да?

– Я приду через минуту и предупреждаю, что буду полностью одет.

– Не дразните меня, Рэнд, – пробормотала она рассеянно, ощупывая пальцами очки. Невероятно, что такой пустячок способен совершенно изменить мир. – Моя испорченная натура этого не вынесет.

До нее долетел его смех. Джоселин улыбнулась. Она сумела взять над ним верх, и приятное чувство успеха до сих пор согревало душу. Хорошо, что ее победа его не разозлила, а, судя по всему, наоборот, приятно поразила.

Кажется, прежде ей не приходилось удивлять мужчин. Эта мысль доставила ей небывалое удовольствие. Восхищение, выразившееся в его взгляде, не имело отношения к ее внешности, а только к ней самой. Ее ум и характер оттеснили на второй план лицо и фигуру. Это был лучший из комплиментов, который доводилось получать Джоселин.

Глава 6

Замок оказался огромным. Именно такое впечатление произвел он на Джоселин. Рэнд повел ее по широкому коридору, потом по просторной старинной винтовой лестнице. Легко и непринужденно войдя в роль гостеприимного хозяина, он показывал все помещения подряд и рассказывал, что для чего предназначено. Молодые люди побывали в часовне и миновали длинную анфиладу из небольших комнат. Разумеется, Джоселин не смогла запомнить все сразу, как не рассмотрела многое из того, на что Рэнд обращал ее внимание, если только это не находилось прямо под рукой. Она решила потом обойти все самостоятельно, вооружившись очками. И твердо пообещала себе поработать над своим тщеславием. Необходимо было держать слово, данное Марианне.

– А вот это – галерея. – Они вступили в огромный коридор, тянувшийся над нижним этажом. — Внизу – главный зал, раньше здесь устраивали приемы, отмечали торжественные события. Теперь он служит гостиной, хотя и слишком велик. Столовая не уступает ему по размерам. Я покажу ее вам позднее.

– Этот замок невероятно большой, правда? – прошептала очарованная Джоселин. Бомон иронически приподнял бровь. – Это любопытство, Рэнд, а не меркантильность, – фыркнула она.

– А я ничего и не сказал, – усмехнулся он и продолжил рассказ: – Замок и в самом деле большой, хотя, насколько я понимаю, по меркам своего времени – а он построен около четырехсот лет назад – был вполне обыкновенным. Как вы помните, замки наподобие Уортингтона служили жильем не только владельцу и его семье, но и слугам, солдатам, рыцарям, священникам и прочим. Он представлял собой независимую самодостаточную общину.

Рэнд направился вдоль стены, увешанной фамильными портретами в резных золоченых рамах. Казалось, им нет конца и края. Джоселин последовала за ним. Портреты вызывали в ней не меньший интерес, чем сам Рэнд. Этим утром он оделся по-домашнему – в бриджи и накрахмаленную рубашку свободного покроя, смело распахнутую у ворота. Этот костюм вряд ли можно было назвать приличным, но он шел ему чрезвычайно и соответствовал их положению изгнанников. Держал Рэнд себя уверенно, как хозяин – и замка, и всего прочего, что ему вздумалось бы пожелать.

– В старину рядом с замком теснилась дюжина, а то и больше строений для всякого рода торговцев, а вокруг высилась стена с башнями. За прошедшие века строения по степенно снесли, и от стены практически осталось одни воспоминание, она сохранилась лишь в некоторых местах большая же часть превратилась в руины. – Он многозначительно взглянул на Джоселин. – Содержание такого замка обходится крайне дорого.

– Догадываюсь, – пробормотала она, игнорируя его намек.

– Уцелели две башни и часть стены между ними с северной стороны замка. Одна башня разваливается прямо на глазах, зато другая прекрасно сохранилась. До последних лет, при жизни бабушки, в ней размещали гостей, не сейчас она закрыта. В детстве мне разрешали играть там. Это было увлекательное приключение. Могу сводить вас туда, если пожелаете.

Он произнес это небрежно, словно ему было все равно – захочет она увидеть святилище его детских лет или откажется.

– Это было бы здорово. Но должна сказать, что несколько сбита с толку. Вы, по-видимому, проводите здесь много времени, и все же это не ваш родовой замок. Не здесь жила ваша бабушка. – Джоселин встряхнула головой. – Так кто есть кто в вашей семье, и в чем тут дело?

– В действительности все просто. – Он прошел еще немного в глубь галереи и кивнул на один из портретов, Джоселин подошла к нему и остановилась рядом. – Boт моя бабушка.

С портрета на них смотрела женщина немногим старше Джоселин, темноволосая и темноглазая, как Рэнд, и улыбалась задумчиво и грустно.

– Очаровательная женщина, – сказала Джоселин.

– Она умерла почти двадцать лет назад. – Рэнд пристально смотрел на портрет. – Бабушка в самом деле была незаурядной личностью. Одной из самых мужественных женщин, которых мне довелось знать.

– Вот как?

– Она не англичанка по рождению. После того как ее первого мужа убили, ей пришлось покинуть родину и бежать вместе с малюткой дочерью – моей матерью. С собой она смогла взять только те вещи, что были на ней, и еще вот это… – Рэнд показал на небольшую картину, висевшую рядом, гораздо меньшую по размерам, чем портрет его бабушки. На ней был изображен красивый самоуверенный молодой человек. Полотно площадью не больше девяти дюймов скорее могло называться миниатюрой, но золоченая, украшенная богатой резьбой рама не уступала по великолепию рамам прочих картин в галерее. – Это мой дед.

– Он здесь совсем молодой. – И, похоже, богат. – Откуда же они были родом?

– Из одного маленького королевства по соседству с Пруссией. – Рэнд нетерпеливо повел плечами и продолжал: – Он был всего на пару лет старше жены. Его убили… Бабушка уехала в Англию, где ей предоставил убежище старый герцог, отец дяди Найджела. Ему было тогда уже за пятьдесят, а ей двадцать три. Он женился на ней ради ее безопасности.

– Значит, это ваша семейная традиция? – поддразнила Бомона Джоселин. – Жениться на женщинах ради их безопасности.

– До конца его дней бабушка была ему хорошей и преданной женой, – веско произнес тот.

– Понимаю. – Очевидно, он ожидал, что хорошие, преданные жены также станут традицией.

– Моя матушка выросла здесь. Когда она вышла за моего отца, пятого виконта Бомон, Найджел вернулся в замок и с тех пор живет в нем безвыездно.

Что-то в этой истории показалось Джоселин странным, словно Рэнд упустил некую важную деталь. Возможно, деталь не была такой уж важной, но то, что он о ней умолчал, настораживало. Неужели Рэнд намеренно хотел что-то скрыть от нее?

– Как я понимаю, вашей матери сейчас здесь нет?

Бомон засмеялся.

– Да, сейчас матушка покоряет европейские столицы. Отец умер четыре года назад, вскоре после моего возвращения, и с тех пор она путешествует по свету. – Молодой человек снисходительно покачал головой. – Не могу винить ее за это, она всегда была…

– Да-да, хорошей и преданной женой, вы уже говорили. – Если Рэнд еще раз упомянет об этом, он вынудит ее снова поставить его на место.

– Думаю, повторять это скучно, – засмеялся он. – Ну а теперь, если вы вдоволь наслушались о моих предках, пора вам познакомиться с дядей. В молодости он был отъявленным повесой и до сих пор сохранил манеры дамского угодника. Он немного эксцентричен, склонен говорить все, что приходит в голову, но я надеюсь, он вам понравится.

– Погодите! Вы рассказали историю вашей семьи, но о своем прошлом почти не упомянули, помимо двух слов о детстве, да еще сообщили, что уйма женщин видела вас раздетым. Если мне предстоит стать послушной преданной женой, то следует знать всю вашу подноготную. – Джоселин скрестила руки на груди и прислонилась к стене под грозным взглядом чопорной матроны в платье елизаветинских времен. – Марианна говорила, что вы агент.

Рэнд весело улыбнулся.

– Одолевает любопытство?

– А вы предпочитаете меркантильность? – ехидно осведомилась она. – Расскажите мне все.

– Я затрудняюсь с ответом, – задумчиво произнес он. – Агент – понятие туманное, вы не находите?

– Думаю, как раз вполне конкретное.

– Ну нет, – покачал головой Бомон. – Я считаю, что такие слова, как «офицер», а еще лучше «генерал», – вот они очень конкретные.

– Рэнд…

– Так же, как «премьер-министр» или «король». А еще «портной», «пекарь», «садовник»…

– Рэнд! – Глаза девушки раздраженно блеснули. – Вы невыносимы. – Он, очевидно, не собирался отвечать ей. – Неудивительно, что мне то и дело хочется дать вам пощечину или закричать от злости.

– Не советую вам даже пытаться ударить меня снова. Тем более что до сих пор результат в подобных случаях был плачевным. А что касается крика… – Он оперся рукой о стену над ее головой и наклонился к ней, и Джоселин невольно отметила, что он вполне подходящего роста, выше ее не более чем на шесть дюймов. – Тут я бы не стал возражать…

– Почему? – спросила она, хотя заранее знала ответ. Рэндалл перевел взгляд на ее губы, затем снова посмотрел ей в глаза, и сердце в груди Джоселин забилось гулко и часто.

– Почему? – Он взял ее двумя пальцами за подбородок и наклонился ниже. – Чтобы получить возможность зажать вам рот, разумеется.

Сначала прикосновение его губ было мягким, как шепот. Она бессознательно положила ладони ему на грудь и через тонкую ткань ощутила биение его сердца и тепло тела и почувствовала в своем ответное эхо. Его губы прижимались к ее губам все крепче, и она слегка приоткрыла их. Его руки обвились вокруг нее, он притянул ее ближе, и в ней всколыхнулась горячая нетерпеливая волна.

Джоселин обхватила его за плечи. По телу ее разлилось тепло. Она запустила пальцы ему в волосы. Его руки скользили по ее спине. Девушка крепче прижалась к нему. Ей хотелось… но чего? Близости? Да, именно этого. И много, много большего…

Он оторвался от ее губ и прерывисто вздохнул. В глазах, устремленных на нее, читалось откровенное желание. И Джоселин поняла, что разделяет его.

– Здесь не совсем подходящее место, – медленно выговорил Рэнд.

– Конечно, нет. – Она перевела дыхание. – Но… – И снова притянула к себе его голову. – Я чувствую, что вот-вот закричу.

Их губы вновь соединились, и все ее представления о пространстве и времени улетучились. Ее ладони переместились с его плеч на напряженные мускулы спины, на шею. Рэнд оторвал губы, чтобы покрыть быстрыми поцелуями ее подбородок и шейку за ухом, его руки легли на ее талию, потом опустились ниже. Она застонала от удовольствия и запрокинула голову, чтобы ему было удобнее. И крепко ударилась затылком о каменную стену.

– Джоселин! – Рэнд отстранился и озабоченно взглянул на нее. – Все в порядке?

– Конечно. – Его лицо расплылось перед ее глазами, и она тряхнула головой, чтобы разогнать пелену. – Я чувствую себя замечательно. Вот только это… – Она ощупала затылок и поморщилась.

– Дайте я взгляну. – Он мягко развернул ее и осторожно провел пальцами по ее голове. – Крови нет.

– И то ладно, – пробормотала она. Болело так, что вполне можно было ожидать худшего.

– Но через минуту вскочит приличная шишка. – Он повернул Джоселин к себе липом, заглянул ей в глаза и нахмурился. – Посмотрите на меня!

– Охотно. – Она подставила ему губы.

– Нет, я только хочу осмотреть ваши глаза, убедиться, что все в порядке.

Он взял ее лицо в ладони, стараясь поймать ее взгляд. Возможно, он искал последствий ушиба, но ее интересовали только его загадочные глаза. Они были карими… Нет, темнее. Почти черными. Ей с первой минуты показалось, что они опасны. Теперь она знала это наверняка.

Джоселин так и не поняла, что увидел Рэнд в ее глазах, но он внезапно отпустил ее и отступил на шаг. Словно обнаружил нечто такое, чего никак не ожидал увидеть. Или не хотел. Но конечно, такому опытному мужчине нечего было пугаться выражения женских глаз.

– Я думаю, вы крепкий орешек.

– Конечно, да. – Он имел в виду ее голову или что-то другое?

– И все же это мучительное ощущение.

– Не без того. – Она-то по крайней мере точно говорила не об ушибе головы.

– Надо как-то постараться помочь делу.

– Да, – слишком поспешно согласилась Джоселин. – Надо что-то сделать…

– Тогда идемте. – Он схватил ее за руку и быстро зашагал по галерее. – Флора знает, что делать в таких случаях.

– Флора? – Она едва поспевала за ним. – Мне не нужна Флора… Мне нужно… – Тут она поняла, что отвечает невпопад. Но это и к лучшему. Несмотря на взрыв чувств, вызванный поцелуем, и небывалые ощущения, испытанные в объятиях Рэнда, Джоселин сомневалась, что готова к чему-то большему. К тому же голова и правда сильно разболелась.

Что могло произойти, не ударься она затылком? Рэнд схватил бы ее на руки и понес в спальню? Или овладел бы ею здесь же, на каменном полу галереи? Или это она овладела бы им? Джоселин подавила смешок и тут же болезненно сморщилась.

– Рэнд! – Он бежал так, словно от этого зависела его жизнь.

– Что? – бросил он через плечо.

– Во-первых, нельзя ли помедленнее?

– Извините. – Он так резко сбавил темп, что Джоселин едва не врезалась в него.

– Спасибо, – пробормотала она. – А во-вторых, если вы снова захотите удержать меня от крика, попробуйте сделать это, не расплющивая меня в лепешку у стены…

Смех Джоселин пронесся по комнате звонким эхом. Дядя Найджел довольно улыбался, а Рэнд не спускал с жены внимательных глаз. Конечно, он старался делать это как можно незаметнее. Он не хотел, чтобы та почувствовала его беспокойство, да и выглядела она вполне здоровой. Но ушиб головы был достаточно серьезной травмой. Он знал, насколько коварная штука сотрясение мозга.

Глаза Джоселин были ясными, зрачки выглядели нормально, видимо, обошлось без последствий. Но Рэнд предпочитал не рисковать. Его обязанностью было оберегать ее от напастей любого рода.

– Вот не думал, что наш мальчик когда-нибудь женится. Ему уже тридцать два, вы знаете? – сказал Найджел.

– Как, такой старый? – Джоселин бросила на Рэндалла притворно изумленный взгляд. – Удивительно, что он еще способен держать в руках ложку.

Судя по всему, девушка чувствовала себя превосходно.

– Жизнь в нем еще теплится, – сообщил Найджел. – Весь пошел в дядю. Я боялся, правда, как бы это сходство не оказалось чрезмерным. – Он наклонился к Джоселин, словно собираясь сообщить ей важную тайну. – Сам я никогда не был женат.

– Разумеется, милорд. Разве вы могли жениться?

– Что вы имеете в виду, юное создание? – подозрительно прищурился Найджел.

– Только то, что слышала о вас… – Девушка огляделась по сторонам и доверительно понизила голос. – Ваш брак разбил бы половину женских сердец в Англии.

Найджел мгновение смотрел на нее, потом от души расхохотался.

– Хорошо, моя девочка, хорошо. – Он погрозил племяннику пальцем. – А она настоящая находка. В этой головке кое-что имеется. Ум в женщине так же ценен, как красота. Если не больше.

Джоселин так и засияла от комплимента.

– И смотреть на нее приятно. – Найджел откинулся на стуле, обвел Джоселин оценивающим взглядом, и в его глазах появился опасный блеск. Рэнд был слишком мал, чтобы помнить дядюшку в дни его бурной молодости, по сейчас он ясно увидел перед собой проказника и волокиту, которым некогда являлся сей почтенный джентльмен.

– Роскошные волосы, чудесная кожа и хороший рост! – Старик лукаво взглянул на племянника. – Я тоже всегда любил высоких. С длинными стройными ножками. А ее ножки…

– Превосходные, дядя, – быстро вставил Рэнд. – Они просто восхитительные.

Джоселин иронически приподняла бровь, и Рэнд в ответ виновато пожал плечом. Он не собирался ставить в известность дядю да и прочих обитателей замка, что не так уж близко знаком с ногами Джоселин. Хотя и видел их, когда снимал с нее платье, и действительно нашел их восхитительными.

– Да-да, именно так. Всегда предпочитал длинные ножки, – задумчиво произнес Найджел, видимо, переключаясь с конечностей Джоселин на длинные ноги вообще. Или какие-то конкретные ноги, знакомые ему в прошлом. – Такими ножками удобно обхватывать мужскую…

– Дядя! – оборвал его Рэнд. Джоселин слушала их как зачарованная.

– Полно, мой мальчик. Ты же не хочешь сказать, что она еще ни разу не обхватывала своими ножками…

– Ну, довольно об этом, – быстро сказал Рэнд. Джоселин издала странный придушенный звук. На ее глаза навернулись слезы, и она громко фыркнула.

– Извините, – с трудом выдавила она. Неужели ее потрясли скабрезные высказывания Найджела? – Мне, кажется, что-то попало в горло. – И плотно сжала губы, но глаза ее искрились смехом. Нет, ей было просто ужасно весело. Мнение о ней Рэнда поднялось еще на одно деление.

– Дядя, вам в самом деле не следовало…

– Ничего-ничего, Рэнд, – успокоил племянника дядя. – Она взрослая дама, замужняя. За тобой, кстати, замужем… – Он кивнул Джоселин. – Готов спорить, вы разбили не одно сердце, когда заполучили этого молодца.

Бомон застонал.

– А я уверена, что женщины до сих пор пачками в отчаянии бросаются из-за него с мостов, – с наигранной серьезностью произнесла Джоселин.

– Вот тут вы трижды правы, – удовлетворенно кивнул Найджел. – Я же говорю, что он – вылитый я в молодости. И горжусь этим. Я вообще очень горжусь своим племянником. – Он понизил голос. – Вы знаете, что он у нас настоящий принц?

– Дядя! – В голосе Рэндалла прозвучало предостережение. Он не имел намерения затрагивать эту тему. Со времени их приезда в замок об Алексисе не было сказано ни слова. Рэнд знал, что рано или поздно этого разговора не избежать, но сейчас момент, на его взгляд, был исключительно неподходящий.

– Он о вас тоже высокого мнения, – несколько скованно улыбнулась Джоселин. Но Найджел упорно продолжал гнуть свое:

– Готов спорить, вам и в голову не приходило, что вы выйдете замуж за принца.

– Принца на белом коне, – быстро вставил Рэнд.

– Нет, когда-то я думала об этом, может, даже целых десять дней, – пробормотала Джоселин.

– Довольно уже о принцах, – заявил Рэнд твердо.

– Вас станут называть принцесса Джоселин, – не унимался старик, задумчиво морща лоб. – Звучит глуповато и не к лицу вам. Леди Бомон подходит куда больше.

– Возможно, – беспечно согласилась она и встретилась взглядом с Рэндом. И в этот миг его охватило странное чувство. То же самое, которое он испытал утром, когда заглянул ей в глаза, чтобы проверить, насколько серьезен ее ушиб. Оно было неловким и в то же время пронзительным. Рэнд понял вдруг, что обольстить прекрасную даму не составит труда, но тут же спросил себя – а не получится так, что Джоселин станет ему по-настоящему дорога? Или уже стала…

На лице девушки промелькнуло удивление. Возможно ли, чтобы и она испытала нечто подобное?

Джоселин отвела взгляд и снова повернулась к Найджел у.

– Лорд Уортингтон, к стыду своему, должна сознаться, что совсем мало знаю о прошлом мужа. Думаю, вы могли бы поведать мне несколько пикантных историй.

– Кажется, припоминаю одну—две, – усмехнулся старик и начал перебирать ошибки молодости племянника за последние несколько лет.

Джоселин вставляла одобрительные замечания и то и дело принималась хохотать. Рэнд лениво слушал рассказы дядюшки. Гораздо интереснее ему было наблюдать за девушкой, на которой он женился. Только сейчас его пристальное внимание уже не было вызвано беспокойством о ее здоровье.

Она превзошла его ожидания. Он и сам не мог бы сказать определенно, чего ожидал от Джоселин, но только не этого. Черт возьми, да она славная! Она вела себя с Найджелом как с достойным внимания поклонником, а не как с надоедливым стариком. Она непринужденно флиртовала с ним, и Найджел был совершенно очарован новобрачной. Как и его племянник.

С самого момента венчания Рэнд все чаще задумывался – не ошибся ли он в Джоселин? Он построил свои заключения на ее репутации в обществе, которая свидетельствовала лишь о светском успехе дебютантки, и ее поведении на людях.

Во время их изнурительного путешествия девушка держалась на удивление стойко. Она не закатила скандала, обнаружив его утром в своей постели. Она была явно неглупа и обладала чувством юмора. Ее доброта к дяде свидетельствовала о великодушном характере. Все это не вязалось с образом мелочной, капризной, расчетливой девицы, который он вначале нарисовал в уме.

Возможно, Рэндалл ошибся, и судьба свела его с девушкой, с которой он мог провести вместе всю жизнь.

– А теперь, – вывел его из задумчивости заинтересованный голос Джоселин, – расскажите мне о тех днях, когда Рэнд был секретным агентом.

В этот миг Рэнд не задумываясь променял бы ее любознательность на самую пошлую меркантильность.

– Я не думаю… – начал было он, но Найджел перебил племянника:

– Чепуха, мой мальчик. Между мужем и женой не должно быть секретов. Пусть у меня нет опыта супружеской жизни, но кое-что я все же в ней смыслю. Секреты расстраивают брак быстрее, чем измены. – Старик замолчал, и на лицо его набежала тень, словно он вспомнил что-то из своего далекого прошлого – возможно, некую покрытую пылью времени тайну. Но его лицо тут же прояснилось, и он снова обратился к Джоселин: Так мы говорили о всяких, секретных делах.

Она нетерпеливо подалась вперед.

– Да?

Рэнд затаил дыхание. Найджел покачал головой.

– Извините, дитя мое, но об этом мне ничего не известно. Думаю даже – не пустые ли все это сплетни?

Рэнд не ожидал от дядюшки такой вопиющей лжи. Лорд Уортингтон вел затворническую жизнь, но Рэнд знал, что он поддерживает отношения со всеми своими высокопоставленными друзьями. Во время войны старик внимательно следил через них за деятельностью племянника.

– Ну что же. – Джоселин откинулась на стуле с разочарованным вздохом. – Это не так уж важно. Мне просто… – Она лукаво улыбнулась Рэнду. – Было любопытно.

– Прошлое принадлежит прошлому. – Найджел с решительным кивком хлопнул ладонью по столу. – Оно ушло, с ним покончено раз и навсегда. Никому еще не приносило пользы копание в прошлом. Кроме меня, конечно. А теперь. – Найджел взялся за свою палку и поднялся на ноги. – Меня ждет работа.

– Дядя пишет мемуары, – пояснил Рэнд. Найджел вскинул брови.

– Там у меня видимо-невидимо длинных женских ножек, – улыбнулся он. – Признаюсь вам, что скучаю по ним. В свое время я со многими аппетитными ножками имел счастье быть знакомым.

Джоселин расширила глаза.

– Звучит интригующе.

– Я жду не дождусь, когда смогу прочитать твои воспоминания, – улыбнулся Рэнд.

– Только после моей смерти, мой мальчик. А может быть, завтра. Я еще не решил. Загляни попозже ко мне в библиотеку проверить, как продвигается дело. – Найджел повернулся к Джоселин. – Славно снова видеть в замке длинные стройные ножки. Жизнь без них стоит на месте.

– Вам нужна помощь, дядя? – Рэнд тоже встал.

– Твоя – нет. – Найджел сделал знак ожидавшей у двери горничной. – Мне поможет Рози. – Он понизил голос. – Сейчас у меня не так много радостей, и опереться на руку юного очаровательного существа – это лучшее, на что я могу рассчитывать в мои годы. – Он взглянул па приближавшуюся к ним полную женщину средних лет. – Она, конечно, не так уж юна и очаровательна, но и глаза мои уже не те, что прежде. – Старик снова захихикал, и Рэнд присоединился к нему.

Рози возвела глаза к потолку, подошла, грубовато обхватила старика за талию, а тот одной рукой оперся на палку, другую положил на плечо женщины, встретился взглядом с Рэндом и подмигнул.

– Идемте, милорд. – Рози увлекла хозяина к двери. – Имейте в виду, больше я не потерплю ваших штучек.

– Штучек? Не пойму, о чем ты, милая.

Пара вышла через каменную арку, и из коридора донеслись их голоса:

– Я не позволю вам больше тыкать в меня палкой.

– Это была вовсе не палка! – До них долетел дребезжащий смех Найджела.

Рэнд поймал изумленный взгляд Джоселин, и оба рассмеялись.

– Он и правда, – улыбнулась она мужу, – очень… откровенный человек.

– До крайности. – Рэнд снова уселся за стол, покачивая головой. – Думаю, вы ему понравились, и даже очень.

– Вся целиком или только ноги?

– Вся целиком, тем более что ноги ваши он не видел.

– Вы сказали, что они восхитительны.

– Так и есть. – И добавил мысленно: «Так же, как и ты сама». – Надеюсь, дядя не слишком шокировал вас?

– Ничуть. – Девушка облокотилась на стол и положила подбородок на кулачки. – А вас?

– Нет, – улыбнулся Рэнд. – То есть не чрезмерно.

– А он очень мудрый человек, правда?

– Ему далеко за семьдесят, – задумчиво произнес Рэнд. – Он многое повидал на своем веку и, конечно, многое узнал.

– О женской натуре, – с улыбкой подсказала Джоселин.

– Помимо многого другого.

Она рассеянно провела пальчиком по узору на скатерти.

– Мне понравилось, как он сказал, что прошлое принадлежит прошлому.

– Я тоже так считаю. – Рэнд некоторое время испытующе смотрел на нее. – Вы отнеслись к нему очень по-доброму…

– Неужели вас это удивило? – Джоселин вскинула глаза.

– Ну… ведь он стар и временами несет такую ахинею…

– Я вовсе не нахожу, что он несет ахинею. Мне как раз показалось, что он мыслит очень трезво.

– Я о том, что он говорит, чего не следует и…

– Он прямо говорит то, что думает. Меня это восхищает. – Джоселин заговорила медленно, взвешивая слова: – А вот вы, как видно, в этом на него совсем не похожи.

– Простите! – Рэнд возмущенно уставился на нее. – Я всегда говорю именно то, что думаю.

– Неужели? – Девушка встала.

– Конечно. – Он тоже поднялся. – Не будьте смешной.

– Добавьте это к списку моих прегрешений. – Она сощурилась, и у Рэнда неприятно засосало под ложечкой. Он, очевидно, чем-то прогневал Джоселин, но убей его Бог, не понимал чем. – Вы удивлены, что я проявила к вашему дяде доброту, хотя ничего от этого не выгадала? Потому, что я чересчур меркантильна, чтобы наслаждаться обществом милого старика без надежды на какое-либо вознаграждение?

– Я вовсе не имел в виду ничего подобного. – Хотя были мгновения, когда у него мелькала эта мысль…

Джоселин, должно быть, прочитала что-то такое на его лице, и ее глаза вспыхнули.

– У меня раскалывается голова, милорд, и я удаляюсь в свои апартаменты. Одна.

– В наши апартаменты, – поправил он машинально.

– В наши апартаменты, – процедила она. – Тем не менее, буду вам очень признательна, если вы не покажетесь в спальне до конца дня. Сознаю, что это эгоистичная просьба с моей стороны, но боюсь, я слишком избалована, чтобы это меня тревожило!

Она резко повернулась и направилась к двери. Рэнд не совсем понял, что произошло, но твердо знал, что не хотел этого. Ведь он пытался ее похвалить!

– Джоселин, постойте. Я вовсе не собирался… Дядя просто очарован вами.

Она остановилась и раздраженно повела плечами.

– Ваш дядя славный, и очень мне понравился.

– Он считает, что я сделал отличный выбор.

– А сами вы что считаете? – повернулась она лицом к мужу. – Вы согласны с ним?

– Возможно.

– Возможно?

Рэнд поморщился. Прежде он никогда не допускал такую глупость – быть откровенным с женщиной. Почему же сейчас он изменил своим правилам? Наверное, на это его толкнул упрек Джоселин. Она обвинила его в том, что он говорит не то, что думает. Рэнд примирительно вскинул руки.

– Вероятно. Я хотел сказать – вероятно.

– Одним словом, несмотря на то что мы неплохо поладили, и то, что я старалась, или то, что вы в общем-то совсем меня не знаете – несмотря на все это, вы по-прежнему убеждены, что я мелочна, избалована, эгоистична и глупа!

– Я никогда не утверждал, что вы глупы. Разве это не свидетельствует в мою пользу?

– Это подразумевалось, – огрызнулась Джоселин. Конечно же, она была не права.

– Кстати, о пользе откровенности. – Джоселин скрестила руки на груди. – Сомневаюсь, что лорд Уортингтон такой уж мудрец, как мне показалось вначале.

– Почему же? – осторожно спросил Бомон, догадываясь, что ответ вряд ли придется ему по душе.

– Потому, что он судит о вас необъективно. Видит то, что хочет видеть. Убежден, что я замужем за принцем! Должно быть, ему просто не приходилось встречать настоящих принцев. – Она окинула супруга надменным взглядом. – Тогда как на самом деле я вышла замуж за лягушонка. Всего доброго, милорд. – И, круто повернувшись, гордо удалилась.

– Это я-то лягушонок! – возмущенно воскликнул он ей вслед. – Вот уж с чем не согласен.

Рэнду никогда не приходилось долго жить бок о бок с женщиной, и очевидно, теперь предстояло узнать кое-что новое об этих темпераментных созданиях. В том числе научиться угадывать, когда следует откровенно высказывать свои мысли, а когда держать язык за зубами. Ее нападки были вопиюще несправедливыми. Ведь он признал, что судил о ней неверно. Жаль, что не получилось объясниться. Ничего, впереди достаточно времени, чтобы поправить дело. Он решил начать прямо сегодня.

Она неотразима, когда сердится. Ни дать ни взять карающий ангел. Яростный гнев, облеченный в нежную изысканную оболочку. Насколько же она будет великолепна, когда ее страстность проявится в более приятном деле.

Рэнд неторопливо улыбнулся. Он всегда считал хорошим тоном мириться с женщинами первым. Обычно для этого требовалась какая-нибудь безделушка, например, бутылка шампанского и искренние извинения. Примирение с Джоселин могло оказаться задачей потруднее – ведь она была его супругой, а замужество меняет представления женщин о том, что простительно, а что нет. Но перед ним в жизни вставали задачи куда сложнее. Рэнд не обратил внимания на внутренний голос, напоминавший ему, что эта задача – иного рода. Вызов ему бросала собственная жена.