Текст книги "Женщина из морга"

Но уж больно сильно было искушение. Ведь одно дело девицы с улицы, по сути выполняющие роль проституток. Да, заодно они были расходным материалом в экспериментах. Не пропадать же добру… А вот если взять женщин покруче, калибром повыше. Если попробовать с ними? Их ведь и отслеживать легче. Легче класть в клинику на обследование. Причем официально…

– Шеф, к вам пришли, – звонок вывел его из мечтательного состояния, – у служебного входа, – добавил охранник, знавший назубок, кого можно пропускать внутрь, а кого «никак нет».

– Иду, – шеф поморщился, как и всегда, когда ему приходилось расставаться с деньгами. Пусть даже и с небольшими суммами.

На улице стояла кромешная тьма. Сделанный под старину фонарь освещал лишь небольшой пятачок возле двери. Но он сразу узнал посетителя, высокого, тощего мужчину. «Чертов патологоанатом», – выругался про себя владелец клуба. Он всегда называл посетителя патологоанатомом, хоть и выговаривал это слово с трудом. Он понимал, что последний выполняет важную часть работы. И не каждому ее поручишь. Но с деньгами расставаться было тяжко. А еще было страшновато – все-таки перед ним стоял человек, ежедневно разделывавший трупы. От него пахло кладбищем, смертью и другими не менее противными гадостями. Смерть шеф не любил в любых ее проявлениях. Даже на могилу к родителям не ходил…

Часть 4

Ladies

По периметру кухни стояли плиты, сверкавшие так, что хотелось зажмуриться. В середине – огромный прямоугольный стол. На столе лежали разделочные доски и ножи. Они столпились у входа, оторопело разглядывая помещение.

– И что я здесь, блин, потеряла? – довольно громко сказала высокая блондинка с шикарными, длинными, платиновыми волосами.

– Вот и я думаю о том же, – недовольно пробормотала брюнетка, засунув руки в карманы облегающих джинсов.

Стройная девушка с забранными в хвост рыжими вьющимися волосами просто пожала плечами и покачала головой.

– Дамы! Проходите! – приветствовал их с небольшим акцентом выбежавший откуда-то сбоку мужчина невысокого роста. Он был ниже «дам» сантиметров на десять-пятнадцать. Выйдя на середину кухни, он с явным удовольствием снизу вверх посмотрел на всю троицу, стоявшую перед ним:

– Великолепно! – воскликнул мужчина. – До начала занятия осталось пятнадцать минут, присядьте. Я вам сварю кофе. Может, все-таки еще кто-нибудь подойдет, – картавость и попытка ставить во всех словах ударение на последний слог выдавали в мужчине француза. Он провел женщин к столику, стоявшему в отдалении, и чуть ли не силком заставил всех сесть.

– Да, блин, не придет, думаю, никто, – заявила, усаживаясь, блондинка.

– Хм, – скривила рот в усмешке брюнетка, – в любом случае занятия не принято начинать раньше. Можно и кофе попить пока.

Рыжая, как всегда, промолчала, лишь кивком обозначив свое согласие со всеми высказываниями сразу. Француз помчался к плите варить кофе, по ходу дела описывая, что он собирается делать.

– Таак, сыпем сюда! Нагреваем, – он елозил туркой по плите, – двигаем, все время слегка двигаем. Уменьшаем. Нагрев уменьшаем…

– Господи, а я даже кофе варить не умею как следует, – впервые что-то произнесла рыжая. Блондинка и брюнетка слегка вздрогнули и повернулись в ее сторону.

– Девчонки, давайте знакомиться, – предложила блондинка, – меня зовут Анна.

– Оля, – вежливо улыбнулась брюнетка.

– Ира, – тихо произнесла рыжая, – я кофе пью растворимый, – продолжила она свою мысль.

– У меня классная кофемашина, – гаркнула Анна, – блин, программируешь, и она сама тебе все делает. Хочешь, блин, капучино, хочешь – латте. Хочешь – маленькую чашку, хочешь, блин, большую.

– А я кофе практически не пью, – припечатала Оля. – Предпочитаю чай.

В этот момент француз расставил перед ними крохотные чашечки с кофе. Затем он сбегал к шкафчику, висевшему над одной из плит, и выудил оттуда коробку с печеньем.

– Угощайтесь, дамы! – француз высыпал печенье в хрустальный вазон и поставил на столик. – Сейчас начнем. Итак, в первую очередь, давайте обсудим ваши желания. Чему вы хотите здесь научиться?

– Готовить, блин, хотим научиться, – засмеялась Анна. – Зачем еще на кулинарные курсы ходить?

– Какие конкретно блюда желали бы вы готовить? – терпеливо переспросил француз. – Ах, кстати, не представился! Оливье Дюваль к вашим услугам. Повар высшей категории. Работаю в ресторанах пять вилок по категории Мерсилан!

– Пять вилок? – переспросили хором Ира и Оля.

– Это такие, блин, крутые рестораны. Типа пять звезд в отелях, – пояснила Анна.

– Да, да, – закивал Оливье.

– А Оливье тебя, парень, в честь салата, что ли, назвали? – опять громко засмеялась Анна.

– Нет, – все-таки опешил в итоге француз, – так звали моего деда. История салата, который так любят в России, кстати, не так уж проста. Если захотите, я научу вас готовить настоящий «Оливье». Тот самый, который готовил когда– то в стародавние времена в московском ресторане метр Оливье.

– Хотим, – кивнула Ира.

– Но лучше все-таки что-нибудь пооригинальнее, – хмыкнула Оля.

– И попроще для начала, – Анна допила кофе и откинулась на стуле, пристально посмотрев французу в глаза. Француз потупился…

– Дамы, – он опять сбегал к шкафчику и вернулся со стопкой фартуков и косынок, – в первую очередь давайте облачимся в необходимую каждому готовящему одежду.

Он протянул каждой по фартуку, а затем по белоснежной косынке. Женщины покрутили косынки в руках, не зная толком, как их приладить себе на голову.

– Позвольте, я помогу, – француз ловко заплел Анне косу и завязал платок у ее основания. Затем он приладил косынку на Ирине. Оле сам сделал хвостик, выудив из кармана резинку. Лишь после этой нехитрой процедуры у нее на голове тоже очутился обязательный головной убор. Француз с гордостью оглядел дело рук своих и махнул ими в сторону большого стола:

– Дамы! Пошли!

После процедуры завязывания на их головах косынок женщины находились в легком ступоре. Они послушно подошли к столу.

– Отойдем от программы! – заявил Оливье. – По плану сегодня мы знакомимся с основными продуктами и способами их обработки. А также с основной кухонной утварью. Я предлагаю сделать блины! Истинно русское блюдо. И, между прочим, популярное не только в этой стране!

– Иди ты?! – съехидничала Оля и передернула плечами. – Какая новость!

– Пусть говорит, – шепнула ей на ухо Анна, – какая тебе разница, чем сейчас руки марать. Блин! – она посмотрела на свои шикарные длинные ногти.

– Тесто для блинов должно ведь подходить на дрожжах? – проявила знание предмета Ира, наблюдавшая несколько раз за процессом на материнской кухне. – Когда ж мы отсюда уйдем?

– Не бойтесь, дамы! – Оливье выглядел как мушкетер, обещающий защитить их честь, чего бы это ему не стоило. – Есть простые рецепты. Без использования дрожжей! А точнее, мы сыпанем специального порошка, который и ускорит весь процесс!

Француз раздал каждой ученице по миске и велел надеть на руки прозрачные перчатки, лежавшие в большом пакете посреди стола.

– Прям как у гинеколога перчаточки-то, – Анна недовольно поморщила нос.

– Итак, замешиваем тесто! – Оливье не обращал внимания на реплики учащихся. – Берем мерочный стакан и отмеряем нужное количество муки. Нам понадобится 250 грамм, – он взял свой стакан и насыпал муку.

Анна растерянно стояла с пакетом и стаканом в руках. Она насыпала чуть– чуть и снова застыла, разглядывая деления, отмеченные по всему периметру емкости.

– Давайте помогу, – Оля нашла нужное деление на стакане. – Сыпьте вот до этой отметки.

– Спасибо, – Анне показалось, что она снова учится в школе и находится на уроке химии, по которой ей из жалости ставили еле державшуюся на ногах «тройку».

Оливье удостоверился, что у всех мука находится в миске, и продолжил отдавать команды. В миски полилось молоко, яйца, были добавлены соль и сахар.

– Теперь самое главное! – провозгласил шеф. – Мешать!

Он бодро начал подавать пример, шуруя деревянной лопаточкой в миске с получившейся смесью. Женщины, поджав губы, тоже погрузили лопаточки в миски.

– Чтобы без комочков! – продолжал командовать француз. – Без комочков! Тесто доводим до густоты сметаны, если надо, добавляйте муки! И мешайте! Бодро, быстро, энергично!

– Кой черт меня сюда принес? – сквозь зубы ругалась Анна, с брезгливым выражением лица разглядывая тесто, похожее не на сметану, а на скисшее молоко. – Фильм ужасов какой-то, блин!

– Блин! – повторила непроизвольно Оля, у которой от усилий расстегнулись на руке часы и плюхнулись в миску.

Ира мешала молча, представляя себе вместо теста Игоря. В итоге она закончила первой. Француз одобрительно пощелкал языком и разрешил Ире передохнуть. Он подошел к Анне и Оле, дал пару советов и, увидев, что они не сильно помогают, сделал что-то совсем невообразимое. Оливье встал за спиной Анны, взял ее руки в свои и начал мешать.

– Класс! – Анна с воодушевлением повторяла движения француза, всем телом ощущая его присутствие сзади.

Доведя тесто Анны до более или менее приемлемой кондиции, Оливье повторил тот же фокус и с Олей. Та тоже почувствовала невиданный прилив энергии и незнакомые доселе ощущения.

– Зря ты так старалась, – прошептала Анна Ире на ухо. – Он бы и с тобой это проделал.

– Зачем? – задала первый пришедший ей в голову вопрос Ира и почему-то покраснела.

– К плите! – прокричал в этот момент Оливье, моментально включив четыре конфорки и швырнув на них сковороды. – Бегом! Жарить надо быстро! – он половником вылил на свою сковородку порцию теста. Через пару минут он подбросил в воздух тонкий блинец. Тот приземлился на другую сторону. – Вам пока подбрасывать не надо, – предупредил Оливье.

– Мы, блин, и не собирались, – Анна пыталась подцепить свое творение лопаткой. Блин, скукожившись, нехотя упал на неподжаренную сторону.

– Какое у вас уместное в данных обстоятельствах слово-паразит! – искренне восхитилась филолог Оля, борясь со своим произведением кулинарного искусства.

– Мамочки! – у Иры блин упал рядом со сковородой.

– Ничего страшного, мадам, – француз был тут как тут.

Растрепанные и даже слегка потные от потраченных усилий, женщины ели французовы блины. Их собственные полетели в помойное ведро.

– Ничего страшного! – трещал Оливье, расставляя перед ними сметану, джем и красную икру. – Первый блин комом. Так ведь у вас говорится?

– Да, блин, так, – кивнула ему Анна, – именно так, блин, и говорится.

– Хотелось ли, знаете ли, чтоб итог был более оптимистичный, – Ира аккуратно клала на блин икру. Ей жутко хотелось есть. Сверху она бухнула на блин щедрую ложку сметаны.

– Обидно осознавать, что руки у нас не оттуда растут, – нахмурилась Оля, сворачивая блин трубочкой.

– Оттуда растут, оттуда, – заверил ее француз. Он взял Олю за руку и слегка коснулся ее губами. – Дамы, не переживайте! С вами все в порядке. Это я виноват. Начал со сложного.

– И ты, друг, тоже не переживай, – Анна протянула французу руку для поцелуя. – Парень ты что надо! Ну, начал со сложного. Ничего страшного. Бывает даже, блин, хорошо начать со сложного. С простого каждый дурак начать может, – Анна сама удивилась философской сентенции, выданной ею на одном дыхании.

Оля показала Анне большой палец, мол, молодец, хорошо сказала. Анна приободрилась и пригласила всех в кафе. Запить, так сказать, блины. Оливье с сожалением отказался – у него через полчаса приходила группа продвинутых «куков». Ему еще предстояло помыть посуду и подготовить для них необходимые продукты…

Они быстро просмотрели меню и дружно захлопнули толстые папки.

– Эспрессо и пятьдесят коньяку, – бодро скомандовала Анна.

– Зеленый чай, – пробормотала Ирина, – и коньяк, – добавила она более уверенным голосом после небольшой паузы. Официант кивнул головой.

– Фрэш, – Оля посмотрела на новых подруг, – тоже с коньяком, – она грозно зыркнула на официанта, и тот тут же испарился, чтобы через секунду принести три огромных коньячных бокала.

– Остальное буквально через пять минут будет готово, – сказал он тихо, быстро отойдя от столика.

– Вот, блин, девчонки, дожили, – Анна подняла свой бокал и покачала головой, – учимся готовить. У нас что, некому на кухне у плиты встать?

– Есть кому, – послушно ответила Ира, – но вы понимаете, надо себя ведь чем-то занять…

– Занять себя тоже, блин, есть чем, – Аня поднесла бокал к носу и вдохнула поднимавшийся с самого дна аромат. – Да хоть сиди вот, коньяк пей. Нет, блин, надо было припереться на эти курсы. Все ногти теперь в муке.

– У вас накладные? – спросила Оля для поддержания разговора.

– Накладные, блин, черт дернул поддаться на уговоры маникюрши, – Анна окинула критическим взглядом свои длинные ярко-красные ногти, – всё теперь…

– Что всё? – обеспокоенно спросила Ира.

– Кранты теперь ногтям. Свои расти не будут. Блин, – последний «блин» Анна попыталась было не сказать вслух, но тот, как всегда, жил своей жизнью и все-таки вылетел наружу. – Выпьем, девушки, за знакомство.

Под звон бокалов официант принес кофе, чай и сок.

– Приятного, – пожелал он, с одной стороны сказав это достаточно громко, чтоб его услышали, и достаточно тихо, чтоб не прервать тостующихся.

– Спасибо, – гаркнула ему вслед Анна. Официант внутренне вздрогнул, но сохранил прямой спину, дабы не показать своего испуга. Он знал стройную эффектную блондинку не первый год, но привыкнуть к ее громкому командному голосу все никак не мог.

– Как дела с мужиками, так сказать, на личном фронте? – задала, сделав глоток коньяка, вопрос Анна. – Как там типа мужья поживают?

– Да живут как-то, – проблеяла Ира. Оля просто покивала в знак согласия, мол, «живут».

– Вот и мой живет, блин, муж объелся груш. Импотент несчастный, – Аня сыпанула сахар в кофе. – Эй, молодец, – крикнула она официанту. Оля и Ира чуть подпрыгнули от неожиданного окрика. Официант материализовался возле их столика. – А сливки, блин, кто нести будет? Папа Карло? – Анна гневно захлопала длинными густыми ресницами.

– Сейчас будет, – мужчина явно был готов упасть в обморок, – совсем забыл, Анна Эдуардовна. Простите, – он попытался было отойти от столика.

– Э-э, – Анна поманила официанта пальцем, – забыл он! Неси теперь кофе заново. Пока, блин, принесешь свои сливки, уже остынет к черту. Вот обслуживание, – обратилась она к новым подругам, – Рублевка, блин. В Макдональдсе и то лучше.

– Не скажите, Аня, все-таки здесь кормят иначе, – попыталась поддержать разговор Ира.

– А, это как мой муж – одна фигова видимость, а не мужик, – Анна допила коньяк. – Все про инфаркт думает. А ведь сказал ему врач – трахайся почаще, для здоровья полезно. Нет, блин, не понимает. А может, и понимает, только воплощает свои хреновы фантазии на стороне где-нибудь с телкой помоложе, – перед Аней поставили кофе и молочник со сливками. – Не надорвался, надеюсь, – спросила она официанта уже более ласковым голосом. Тот понял, что пронесло, низко поклонился и внутренне перекрестился.

– Все они изменяют, Анна, – Оля поболтала соломинкой в стакане, – все. Это только в начале говорят, что ты им одна нужна и на всю жизнь, а потом все изменяют…

– Бли-ин, – Анна начала зубочисткой выковыривать остатки муки, которые, несмотря на перчатки, попали под ногти, – одна и на всю жизнь! Ты лапшу-то, блин, с ушей сразу снимай.

– Разве вам не хочется услышать такие слова и поверить, – спросила Ира, – разве не хочется хоть кому-то поверить?

– Нет, – припечатала Анна, – не хо-че-тся! Давай нам еще по пятьдесят, – скомандовала она официанту, лавировавшему между другими столиками.

Ира подумала: «Ну и черт с ним. Можно и еще выпить».

Ольга вздохнула и допила фрэш.

Анна закинула ногу за ногу и заказала сет из крохотных пирожных. «Пошла она, эта диета, блин. Девки вроде ничего. Хоть поговорим нормально в кои-то веки».

Неожиданно Ира заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу и капали прямо в бокал.

– Ты чего, блин, ты чего? – Анна растерянно смотрела на Иру. – Я, может, грубо сказала? Хочется тебе верить кому-то – верь! Только, блин, не плачь!

– Извините, – Ира вытерла салфеткой глаза, – нет сил домой идти. Там дети, и идти надо. А так бы ушла оттуда без вещей, прямо из этого кафе.

– Без вещей не надо, блин, еще чего не хватало! – Анна покачала с осуждением головой. – Разводись и отсуживай все, что можно.

– Вы не знаете моего мужа. У него ничего не отсудишь и детей лишишься к тому же.

– А кто у нас муж? – улыбнулась Оля.

– Игорь Туманский…

– Это не он владеет сетью охранных агентств? – спросила Анна.

– Он, – кивнула Ира, – вы его знаете? – она испуганно посмотрела на Анну.

– Крышует одного из наших близких друзей. Самого Игоря я, блин, видела от силы два-три раза на каких-то рублевских тусовках. Кстати, он тогда был с женщиной. После выяснилось, что она не его жена. В общем-то, сейчас это тем более очевидно, – она кивнула в сторону Иры. – Я думала, сплетни. Обычно мужики с любовницами на такие тусовки не ходят.

– Мой муж может и не такое, – вздохнула Ира.

– Бежать от него надо, – Оля была категорична.

– Детей отнимет, – на Ирины глаза опять набежали слезы. – Он мне все время повторяет, что мараться сейчас не хочет. По судам ходить, адвокатов нанимать. То есть, говорит, отниму, но возиться придется. Вот станут совершеннолетними, и вышвырну, говорит, тебя на улицу. Еще когда-то он оформил на меня акции одного из предприятий. Сам не хотел светиться. Акции приносят огромный доход – я знаю, потому что подписываю два раза в год бумаги, в которых стоит мой, – Ира, усмехнувшись, выделила последнее слово, – доход.

– Ну и вот тебе то, что и отсуживать не надо, – не выдержала Анна.

– Не-е, – Ира снова взялась за салфетку, – он сказал, что если попробую что-нибудь сделать или с акциями, или с доходом по ним, то ему дешевле будет меня убить.

– Сволочь, – Оля допила коньяк. – Сво-лочь, – произнесла она по слогам, – неужели так было с самого начала? С самого начала он планировал забрать детей у жены, а если что, жену убить?

– С самого начала они нас, блин, любят, – Анна резко откинула прядь платиновых волос, – иначе кто б за них замуж выходил? За придурков этих…

– Нашлись бы желающие, – ухмыльнулась Оля.

– Мы не спали до свадьбы, – Ира смотрела куда-то вдаль и тихо говорила, – а потом началось. Мне с ним было плохо в постели. Больно, противно. Мне приходилось себя заставлять. Точнее, он меня заставлял делать то, что мне в страшном сне не снилось. И сейчас он иногда вламывается ко мне в спальню, когда сильно пьяный. Если бы я только знала заранее. Если бы я только знала, – она по-прежнему смотрела вдаль и слегка покачивалась из стороны в сторону, – а я думала, он со мной не спит, значит, благородный. Чтоб в наше время до свадьбы ни-ни, это ж невидаль такая.

– А ты, блин, до свадьбы с кем-нибудь хоть, блин, ммм? – Анна нутром чувствовала, что с Ирой надо поаккуратнее подбирать слова, и никак подобрать их не могла.

– Я поняла вас. Нет, ни с кем.

– Запущенный, блин, случай, – Анна посмотрела на Иру, как на диковинное животное.

– Я ж сначала много училась, – начала оправдываться Ира, – потом сразу познакомилась с Игорем. Я рано замуж вышла. Детей рожала одного за другим.

А ему всегда все равно было, после роддома я или беременная. Любовниц водил к нам в дом. Потом уже не водил. Но все равно. Заражал меня там всякой гадостью, – Ира снова принялась плакать.

– Жуть! – сказала Оля.

– Охренеть! – Анна подумала про свои внебрачные связи и похвалила себя за постоянное и неуклонное использование презервативов. – Не реви. Мы сейчас закажем бутылочку шампанского и фрукты. Потом я вам про себя расскажу. Ты, Ирка, не дрефь! У меня история повеселее. Хотя как посмотреть…

– Я буду совсем пьяная. Не надо шампанского. Дома будет скандал, – Ира замахала руками. – Я лучше просто фрукты поем.

– Просто фрукты неинтересно. Сейчас всего половина первого. До того, как твой муж придет домой, протрезвеешь. Шампанское дает в голову, но и выветривается на фиг быстро. Кстати, скажи ему, что на курсах была со мной, с Анной Эдуардовной Гришаковой. Думаю, он нашу семейку помнит, – Анна помахала рукой официанту. – Ты, надеюсь, не против? – обратилась она к Оле на всякий случай.

– Нет, – Оле вдруг стало весело, – не против. Меня дома муж не замечает. Если я напьюсь, хуже не будет. И он тоже приходит очень поздно.

– Мой приходит обычно вовремя, но то, что я не трезвая, для него нормальное мое, блин, состояние, – Анна заказала «Дом Периньон» и ассорти из фруктов.

– Ты обещала рассказать о себе, – напомнила Оля.

– Да, конечно. Вот, блин, ведь даже не знаю, как и начать. Никогда, девчонки, никому не рассказывала. И даже не уверена, что это было так уж ужасно. Короче, было нам лет по двадцать, когда мы с моим будущим муженьком-придурком познакомились. То есть я его, конечно, видела мельком в институте, но никогда не обращала внимание. Блеклый он был какой-то. Никакой, блин. Есть такие – ни за что глаз не цепляется. А потом напились мы как-то у подруги, и он стал ко мне приставать. Да так приставал, что я очень быстро перестала сопротивляться. Удивилась – во, на фиг, дает! Такой – никакой, а внутри столько энергии. Возбуждающе он на меня подействовал, блин. Да еще выпили. Вот так я залетела. И сдуру согласилась за него замуж идти. А что, с другой стороны, одной ребенка воспитывать? Или на аборт? – Анна грозно посмотрела на подруг.

– Нет, нет. Вы были правы в своем решении, – проблеяла Ира.

– Ну, вот и я так думаю. И, тем более, что не знала, в какое дерьмо вляпываюсь. Андрей мне прямо в начале семейной жизни сказал: надо бабки рубить…

– Что, простите? – переспросила Оля.

– Деньги зарабатывать, – пояснила Ира.

– Я говорю, как рубить будем, блин, – продолжила Анна, – а он – вот помогай мне. А то одному некогда. Надо передавать конвертики людям. По всей Москве ездить и передавать. Сам, мол, не успеваю. Я спросила, что в конвертах. А он – документы. Помогаю, типа, оформлять за деньги нужные документы. Ну, я дальше и не вдавалась, блин. А надо бы было. Короче, езжу с пузом по городу, передаю, что просят. Потом родила и с коляской гуляю, а ко мне опять люди подъезжают и забирают, что Андрей дал, сволочь. Люди странноватого были вида, ну да я не вникала. Я вообще по жизни ни во что обычно, блин, не вникаю.

– Это, может, Анна, вы и очень правильно делаете, – заметила Оля.

– Так вот не вникала, а пасли меня все это время. Пасли года два, а потом с годовалым ребенком хвать, в машину и в подвал!

– В какой подвал? – подала голос Ира.

– В холодный и с замками на дверях. Сын орет, я тоже реву. А им, похитителям херовым, по барабану. Короче, – Анна одним махом выпила фужер шампанского, встряхнула головой и продолжила: – Андрей через меня наркоту передавал. Сам сообразил, как и что наладить. Но, дурак, не понимал тогда, что большие дяди все равно его вычислят. Хорошо еще, что не полиция. А то засела бы я в тюрягу – ведь передавал он все через меня. Блин, беременную, потом с грудным сыном. Вот был бы класс! – Анна будто съежилась вся, ее длиннющие ресницы опустились на глаза, руки непроизвольно сжали салфетку.

– Вас из подвала выпустили? – прошептала Оля, представив себя беременную, передающую наркотики – тут любая бы ребенка потеряла.

– Да, Андрею сказали, делиться надо. Он согласился. Нас выпустили. Но с тех пор он для меня не существует в принципе. Вскоре с помощью дружков своих он стал владельцем завода по переработке цветных металлов. Этим и занимается. А я как вспомню тот подвал, так волосы дыбом встают. Сын после болел долго – воспалением легких. А я астму заработала – врачи говорят, на нервной почве. Сейчас уже прошло все – секс, девчонки, скажу я вам, все лечит, – и Анна захохотала, но смех ее был не так весел, как обычно.

Официант разлил остатки шампанского по бокалам.

– Еще бутылочку?

– Пожалуй, нет, – ответила Оля за всех. Анна спорить не стала. Ира кивнула.

– Что ж, по домам. Предлагаю сходить как-нибудь в спа, – Анне никак не хотелось расставаться с новыми подругами. – Тут есть одно местечко. Только для своих. Я договорюсь, для нас салон закроют на весь день. Отведем душу.

Очередную встречу они спланировали заранее. Всем троим делиться наболевшим теперь хотелось друг с другом, а не в кругу малознакомых мужиков из клуба. Они чувствовали – что-то переменилось. Целыми днями им грезились девицы из каталога, сосредоточиться на делах становилось все труднее. В головах проносились сумасшедшие планы по устранению жен и водворению на их место пылких «клубных» подруг.

– Ну, как вы себя ощущаете? – без всякого приветствия задал вопрос Игорь и плюхнулся в глубокое кресло возле камина. Его глаза быстро перебежали с Олега на Андрея и обратно. Последние все еще стояли в дверях кабинета, отгороженного от остального клуба звуконепроницаемыми стенами. Впрочем, стены звук не проницали и во всех других помещениях.

– Ощущения странные, – процедил Андрей, – понять не могу, что со мной происходит, – он сел на краешек второго кресла и внимательно посмотрел на собеседника.

Олег молча прошел в кабинет и облокотился о стену. Он скрестил руки на груди и стал похож на полководца, оглядывающего поле сражения.

– Чего молчишь? – Игорь не выдержал и прервал паузу.

– А чего говорить-то? – Олег продолжал стоять у стены. – Хочется выпить. Давайте коньячку, что ли. Да и поесть не мешало бы. Все с водителями?

– Я нет, – Андрей замешкался. – Ладно, вызову водилу. Хотя мне наплевать десять раз – могу выпить и сесть за руль. Ничего страшного. Посмотрим, как пойдет.

– А мне вот осточертело самому рулить, – Игорь нажал на кнопку вызова официанта, – голова занята лишними мыслями, когда ты за рулем.

– Это точно, – подтвердил Олег, наконец тоже усевшись в кресло.

Во многих ресторанах официанты уходили в прошлое. Клиенты тыкали на кнопки интерактивного меню, и когда их заказ был готов, у них на столе загоралась лампочка. Надо было подойти к специальному окошку и забрать заказанное, выставленное на подносе из кухни. Но дорогие заведения подобного себе не позволяли – отсутствие официанта снижало уровень обслуживания чуть ли не до столовой. В клубе так унизить клиентов хозяин позволить себе не мог. Персонал стоил денег, но это окупалось сторицей.

Официант материализовался возле двери и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

– Итак, коньяк, – Игорь медленно начал говорить, посматривая на новых друзей, которые, выражая согласие, молча кивали. – Что у вас там есть из коньяков-то?

– Все есть, – тихо произнес официант.

– Не сомневался даже. Тогда давай… Еще неси икру черную, картошку, хлеб, масло. Пойдет? – Игорь снова взглянул на Андрея и Олега.

– Пойдет, – сказали те хором.

– Картошку как подать? – уточнил официант.

– Вареную, конечно. В кожуре, молодую. Из Франции, – Игорь кратко перечислил характеристики требуемого картофеля. – Надеюсь, мороженую подавать не будешь.

– Не держим, – официант кивнул и вышел из кабинета.

– Итак, – снова повторил свое любимое слово Игорь, – что-то в нас перевернули те девки. Что-то в мозгах встряхнулось.

– Встрепенулось, – дополнил Олег. – В сердечных мышцах и ниже пояса появилось что-то новое.

– Глубокая мысль, – Игорь бросил удивленный взгляд на владельца торговых площадей.

Официант принес коньяк, хлеб, икру и масло:

– Картошечка будет минут через десять. Варим.

– Варите, варите, – махнул рукой Игорь.

– Не сырую же ее жевать, – хмыкнул Олег.

Андрей молчал. Он вспоминал девицу из каталога и понимал, что она на него действует лучше виагры даже в виде воспоминаний.

На столе появилась картошка, мисочки с подсолнечным маслом и соль. Игорь окунул картошку в масло, потом ткнул в соль и с наслаждением отправил картофелину в рот.

– Итак, подытожим, – прорычал он с набитым ртом, намазывая хлеб икрой, – нам всем понравились клубные бабенки. Нам всем надоели наши жены.

– А и не чтоб она мне надоела. Просто на нервы действует своим присутствием, – Олег зачерпнул ложкой икру и шлепнул ее на картошку. – Пожалуй, съем вот так.

– Я свою боюсь, – повторил высказанную на днях мысль Андрей. – Ненавижу и боюсь. Когда-то в молодости она помогала мне кое-какие дела делать. Теперь чуть что угрожает: типа, ты наверняка и сейчас этим занимаешься, скажу кому надо, мало не покажется, блин. Блин – это слово у нее такое любимое.

– А ты этим занимаешься? – серьезно спросил Игорь.

– Занимаюсь. И на бабло, которое получается в итоге, она ездит по всему миру, покупает всякую дребедень. А сын учится в Швейцарии. И тоже, знаете, ни в чем себе не отказывает.

– Почему она в курсах оказалась? Я своей про дела ни-ни! – Олег поднес бокал с коньяком к носу. – Ммм, аромат!

– Да ее тогда с сыном братки забрали, чтоб я делиться начал. Нет худа без добра – вышел на та-аких людей, – Андрей погладил живот, махнул рукой и стал мазать хлеб маслом. – После я тоже про дела ни-ни. Да уже поздно. Она баба хоть и дурная, но умная.

– Так бывает, – со знанием дела кивнул Игорь. – Короче, мужики, деть бы этих самых жен куда-нибудь подальше. Я вот пока не могу разводиться. Иначе денег потеряю немеряно. Запуганная она у меня, но не могу из-под нее акции одного очень мне дорогого предприятия вытаскивать. Рано. Хотя, может, и черт с ним?

– Моя уйдет в чем пришла. Гордая. Тут проблем нет. Но я, например, когда она забеременела, взял и переписал на нее дом. Вот, типа, тебе, дорогая, подарок. Зачем? Под влиянием эмоционального подъема, – Олег вздохнул. – Ребенка она не выносила, а дом ку-ку. Ее. То есть обратно на меня перепишет. Гордая. Нет проблем. Но все это затевать… Боже мой! Как подумаю… И умная она больно. Начнет ведь лекцию мне читать про то, какой я нелюдь и гадина.

– Меня жена просто по башке ударит чем потяжелее и до свидания, – Андрей тоже помакал картошку в масло. – Мне деньги и не нужны. Уеду в деревню. А все равно жаль, – он громко икнул. – Извините, пищеварение нарушено. Нервы.

Какое-то время в кабинете стояла тишина. Слышалось только чавканье, вздохи и позвякивание бутылки о стаканы. Каждый думал о своем.

– М-да, – Игорь нарушил молчание первым, – я бы даже оставил себе свою жену. Только подправил бы слегка.

– Слегка не поможет, – Олег решительно помотал головой. – По крайней мере, моей точно надо лопотобомию делать.

– Лоботомию, – поправил Андрей.

– Неважно. У нее там в башке столько лишнего, что диву даешься, как там все это умещается. Видимо, и не очень умещается, потому как периодически ум вываливается наружу в виде нелепых утверждений и умозаключений.

Товарищи по несчастью переварили выданную Олегом информацию.

– Моей тоже слегка не поможет, – пробормотал Андрей. – Ум не ум, а силищи в ней ого-го. Надо бы направить силищу в нужное русло. А так она у меня красивая. Сорок пять ей – а выглядит… Ослепительно! Даже великолепно. Ей бы добавить хрупкости, легкости. Ну и чтоб молчала.