Текст книги "Принцесса Диана. Самоубийство длиною в жизнь"

Часть 2
1980–1981 годы

Глава 1
Спящий принц

Бабушкин план вошел в последнюю стадию в 1980 году. Стало ясно, что будить надо не Красавицу или Принцессу, а самого Принца, который, по логике, должен был во всю прыть скакать на белом коне навстречу своему счастью. Но Чарльз на Диану обращал мало внимания, если вообще обращал. Одной из важнейших помех, которая вставала на пути, являлась пресловутая Камилла Шэнд (после первого замужества – Камилла Паркер-Боулз), с которой Чарльз познакомился в далеком 1970 году.

История романа Чарльза и Камиллы изобилует всяческими перипетиями. Еще до знакомства с принцем, в 1967 году, Камилла влюбилась в Эндрю Паркер-Боулза. «Паркер-Боулз, офицер гвардии, красавец, страшно нравился женщинам. Он то и дело изменял Камилле, которая тоже не была скромницей. Ей нравился Чарльз, но любила она Паркер-Боулза». Решись тогда Чарльз на брак, позволили бы ему жениться на Камилле? Сомнительно. Даже девушки с куда более прочной репутацией не проходили экзамена, а уж что говорить о Камилле, чей разгульный образ жизни был достоянием общественности. И в самом деле, отъезд Чарльза почти на год на Карибское море выглядит как ссылка, в которую отправили принца превентивно, дабы противостоять чарам Камиллы и потушить огонь разгоравшегося между ними романа.

Камилла не стала рассчитывать на неустойчивые отношения с Чарльзом. Она прекрасно понимала, что им не дадут пожениться. К тому же влюблялась она часто и в итоге добилась своего: Эндрю Паркер-Боулз не стал дожидаться, пока ее уведет к алтарю кто-то другой, и сделал Камилле предложение. Существует и другая версия развития событий: «После отъезда принца заговорили о свадьбе, но тридцатитрехлетний Эндрю все еще сомневался. И тогда Камилла, как заправская интриганка, разместила в The Times сообщение о помолвке. Жениху ничего не оставалось, как жениться на настойчивой мисс».

Пышная свадьба состоялась в июле 1973 года. Узнав о торжестве, которое происходило в его отсутствие в Англии, Чарльз, по словам очевидцев, очень расстроился. А так как Камилла прекращать с ним отношения не собиралась, то, когда он возвратился, они продолжили встречаться, даже во время ее беременности, мило воркуя друг с другом. Чтобы не ездить к любимой на сколько-нибудь дальние расстояния, Чарльз даже купил неподалеку от семейного гнезда Паркер-Боулзов поместье Хайгроув-Хаус. Пара не стеснялась вместе проводить время, и когда Камилла забеременела, крестным отцом родившегося в декабре 1974 года ребенка, естественно, стал не кто иной, как принц Чарльз.

В 1978 году у Камиллы родилась дочка. А королевская семья все больше беспокоилась за Чарльза: он не переставал видеться с Камиллой, хотя одновременно и заводил другие романы. Однако Камилла всегда оставалась рядом – чуть дальше, чуть ближе, но из жизни принца она не исчезала. Миссис Паркер-Боулз стала для Чарльза не просто любовницей, а главной советчицей. Когда все дружно подыскивали ему подходящую невесту, она не сидела в стороне и принимала в отборе кандидаток самое активное участие. Зачем ей это было нужно? Скорее всего, тут Диана права: любовница принца не желала терять завоеванные годами позиции. Она не хотела видеть рядом с Чарльзом реальную соперницу, которая оттеснила бы ее, а то и вовсе убрала с дороги. «Я не подозревала, что моей неожиданной сторонницей стала… Камилла. Просто ее вполне устраивала молодая влюбленная девочка в качестве жены любовника. Камилла надеялась, что я не смогу конкурировать с ней в постели и буду вести себя тихо, как мышка. Моя соперница называла меня серой мышкой!»

Бабушки Диану приметили еще в 1978 году на свадьбе ее сестры Джейн. Но даже через два года, летом 1980-го, Чарльз все время проводил с Камиллой. Он танцевал с ней на поло-балу, не смущаясь посторонних взглядов и присутствия ее мужа. Судя по всему, Камилла тоже понимала, что принцу следует жениться. Чуть позже, тем же летом, Диану начнут сватать ему куда активнее, чем ранее. Давняя любовница противиться данному выбору не будет, и отчасти ее мнение о Диане окажется верным: многолетнюю войну Диана Камилле проиграет…

Таким образом, благодаря действиям бабушек, отсутствию противодействия со стороны Камиллы и советам ближайшего окружения Чарльза встреча с Дианой в июле 1980 года в Петворте была хорошо подготовлена и спланирована. Вряд ли Диана вела себя там по заранее оговоренному сценарию. Пожалуй, расчет делался именно на ее наивность, простодушие и молодость, которые должны были привлечь искушенного Чарльза. Конечно, он понимал, что девушку прочат ему в невесты, но оба играли свои роли вполне естественно, а от них, с другой стороны, ничего особенного и не требовали. Чарльз наконец-то всего-навсего перестал ненадолго флиртовать с другими женщинами, включая любезную его сердцу Камиллу, а Диана просто оставалась сама собой – милой хохотушкой, наслаждавшейся пребыванием возле грустного Принца (образ грустного и печального Чарльза постоянно всплывает в ее воспоминаниях – удачный романтический образ, привлекающий юных дев: «он был так одинок», «он казался таким печальным»).

В Петворт Диану пригласил сын хозяев (его отец дружил с принцем Филиппом, а мать была фрейлиной королевы). Чарльз, обожавший поло, приехал поиграть за команду «Синие черти». После матча состоялся пикник, и Диану посадили возле принца. Разговор зашел о гибели лорда Маунтбеттена: за год до этого ирландские боевики заложили на его яхте взрывное устройство; старый друг и советчик принца погиб. Диана проявила поразившую Чарльза чуткость, сказав, что во время похорон ее сердце разрывалось от боли за него. Весь день Чарльз не отходил от Дианы, осыпая девушку знаками внимания, и даже предложил ей уехать с ним. Диана проявила мудрость и ехать с принцем в Лондон отказалась, сославшись на правила вежливости: уехать значило бы проявить бестактность по отношению к пригласившим ее хозяевам.

Сочувствие, которое выразила Диана Чарльзу, не осталось им незамеченным. Ему всегда не хватало обычного человеческого тепла, и в Петворте он сумел оценить порыв девушки, проявившей такое тонкое понимание его чувств. «Он всегда был склонен жалеть самого себя, и многие отмечали эту черту как главную слабость его характера». Некоторые биографы отмечают, что Диана сама подняла тему смерти лорда Маунтбеттена, зная, насколько принц переживал из-за его гибели. А так как лорд играл роль и отца, и друга, и советчика, то ее слова «вам нужен кто-то, кто бы о вас заботился», и «это неправильно, что вы один, рядом с вами должен быть близкий человек» отозвались в его сердце соответствующими эмоциями.

Кроме того, Диана упомянула во время пикника и свое увлечение классической музыкой. Чарльз, получивший от девушки отказ поехать вместе с ним обратно в Лондон, тем не менее вспомнил о ней, когда чуть позже собрался посетить Ройал Альберт-Холл, чтобы послушать «Реквием» Верди. После концерта планировался ужин в Букингемском дворце. Диану на концерт сопровождала бабушка, леди Фермой – конечно, даже в таком невинном времяпровождении следовало соблюсти все нормы морали. Принц не сам лично приглашал Диану, а через своих помощников. Сохранилась его записка камердинеру: «…Я хочу пригласить леди Диану Спенсер (внучку леди Фермой) на воскресный концерт в Альберт-Холле и затем на ужин в Букингемском дворце». Это был официальный выход, оговоренный и распланированный заранее.

Впрочем, подруга Дианы по-своему вспоминает этот эпизод: «Я пришла домой около шести часов вечера, а Диана собиралась уходить: «Скорее, помоги, у меня через двадцать минут свидание с Чарльзом!» Что тут началось! Нужно было вымыть голову, высушить волосы феном, выбрать платье, одеться… Но мы уложились ровно в двадцать минут. Однако, позволю спросить, разве прилично приглашать девушку так поздно?» Не думается, что Чарльз нарочно не предупредил Диану заранее, ведь, судя по его записке, он планировал пригласить ее на концерт и не собирался делать это в последний момент. Но в записке стояла и другая фраза: «Узнайте, можно ли устроить эту встречу». Есть мнение, что Чарльз таким образом высказывает неуверенность в согласии Дианы. Вряд ли. Очень маловероятно, что не знавший отказов принц сомневался в ответе. Тем более что в приглашении ничего непристойного не содержалось. Скорее, он ожидал ответа от приближенных. С той же Камиллой Чарльз спокойно встречался без вмешательства посторонних. В случае с Дианой он, видимо, уже начал понимать, насколько эти отношения могут стать серьезными, и не собирался подвергать репутацию девушки риску. Диану, возможно, пригласили заранее, но окончательно подтвердили договоренность в последний момент. А не исключено и то, что она сама до последнего момента не верила в удачу…

Встреча на концерте не разочаровала Чарльза. Он пошел дальше и пригласил Диану провести с ним выходные на королевской яхте «Британия». «Яхта «Британия» – старейший корабль королевского флота Великобритании. В период ежегодной Каусской регаты принц Чарльз принимает на ней многочисленных гостей; своих немецких родственников вместе с принцессой Александрой и ее супругом, друзей, участвующих в регате». Регата, проводимая с 1826 года на острове Уайт, является крупным событием в светской и спортивной жизни Великобритании. Ее проводят в начале августа с субботы по субботу. В это время организуется множество мероприятий, включая живые концерты, коктейльные вечеринки и фейерверки.

Понятно, что Чарльз во время подобного события не мог уделять Диане много внимания и препоручил заботу о девушке своим близким друзьям и личному секретарю. По этому поводу существуют два взаимоисключающих воспоминания Дианы, в которых она сходится лишь в одном: ей не хватало внимания Чарльза, а его друзья были гораздо старше ее, и она чувствовала в их компании себя неуютно. «У него было много друзей… Я ужасно боялась, но они меня практически не замечали». С другой стороны, они обращались с ней слишком уж дружелюбно, слишком покровительственно. «Шагу мне не давали ступить», – жаловалась Диана подругам. В чем все сходятся, так это в отношении к Диане слуг и экипажа: она, как и раньше, быстро снискала симпатии простых людей.

Дело двигалось медленно, но в верном направлении: примерно через месяц, в сентябре, Диану пригласили в королевский замок Балморал на Бреймарские игры. Балморал – это частная шотландская резиденция королевской семьи с 1852 года. Кроме величественного замка на территории находятся болота, леса, поля, где можно встретить оленей, пони и других животных. Примерно в часе езды от замка, в Бреймаре, проводится ежегодный «слет» или народные шотландские игры, названные в честь расположенного поблизости городка и замка. Бреймарские игры впервые посетила английская королева Виктория в 1848 году, и с тех пор королевская семья не пропускала ни одного мероприятия. В программе – народные шотландские танцы, метание кейбера (шотландская забава по метанию ствола дерева), игра на волынке, эстафетная гонка, прыжки в длину, бег в мешках для детей, метание молота, спринт, бег по пересеченной местности и перетягивание каната.

Диана поселилась с приехавшей в Балморал сестрой Джейн и ее мужем в специальном отдельном коттедже для придворных. Чарльз звонил ей и постоянно приглашал то на ланч, то на рыбалку: «Не хотите ли присоединиться к нам на прогулке или отправиться на барбекю?» Когда из Дианы пытаются лепить современную Золушку, простую, обычную девушку, попавшую во дворец на бал, то в ход пускается все. Например, в Балморал она собиралась второпях (как и на концерт в Альберт-Холл) и с собой взяла всего одно вечернее платье, надеясь купить что-нибудь на месте. «Я наивно полагала, что в Балморале, на природе, можно пожить в свое удовольствие с бесконечными пикниками, сельскими развлечениями, мало подвергаясь различным ограничениям, особенно ритуалу. На всякий случай я взяла с собой всего одно вечернее платье, да у меня и не было десятка, во всяком случае, подходивших для королевского приема. Мой чемодан был довольно скромен, к тому же я просто полагала, что сумею съездить в ближайшие магазины и что-то купить в случае необходимости».

Странная наивность, если не сказать, безалаберность. Даже Золушке Фея быстро наколдовала бальное платье и туфельки, а тут все вполне реально было продумать заранее и без помощи сказочной волшебницы. К тому же Джейн уже бывала в замке и, несмотря на то что не находилась в самом ближайшем окружении королевы, наверняка знала обычаи и правила, которые там царили. Впрочем, Диана не попала впросак: она как-то обошлась своим гардеробом, хотя правила в Балморале существовали, и притом достаточно жесткие: «Тем, кому удавалось благополучно миновать все ловушки этого запутанного лабиринта, негласно именуемого «балморалским экзаменом», могли вздохнуть с облегчением: благосклонность королевской семьи была гарантирована. Если же новичок вел себя неподобающе, он исчезал с королевского небосклона так же быстро, как исчезают туманы с шотландских холмов».

А среди правил, конечно, существовал дресс-код, согласно которому в брюках разрешалось появляться только на рыбалке и охоте. Именно на рыбалку чаще всего Диана и сопровождала Чарльза – возле реки они проводили много времени наедине. Принц учил девушку забрасывать удочку, а она с удовольствием шлепала с ним по болотам, утопая по уши в грязи. Думается, ее интерес к подобным прогулкам был искренним, а не как некоторые полагают, умным способом «приручить» Чарльза. Здесь ведь сразу приходят на ум детские и школьные забавы Дианы. Она любила активный отдых, спорт, а не заумные беседы за столом, где приходилось к тому же находиться под пристальным взглядом придворных и членов королевского семейства. Еще находясь в замке Олторп, Диана ненавидела приемы мачехи и считала нелепыми изысканные наряды Рейн. Поэтому сбежать к речке для нее было делом естественным. Ну а принц, напротив, к такому поведению дам не привык и радостно обучал свою новую подругу правильно нанизывать червяка.

Возвратившись, Диана продолжала вести себя куда как верно. Камилла, по словам знакомых, считавшая Диану «бестолковой» и не видевшая в ней никакой угрозы, немного просчиталась. Именно в начале их отношений Диана своей простотой и юношеским глуповатым задором снесла все препятствия, которые теоретически могли возникнуть на ее пути к сердцу Чарльза. После рыбалки она докладывала королеве, что лучше ее сына рыбака в мире не сыскать, что с червяками она уже справляется, именно благодаря его помощи, куда более ловко. Принцу Филиппу Диана помогала жарить бифштексы, а после вызывалась помочь убрать посуду. Опять-таки сомнений эти воспоминания не вызывают – Диана любила хлопотать по хозяйству, отлично готовила и ничего зазорного в том, чтобы помогать всем и вся, не видела.

Первое серьезное столкновение с папарацци произошло там же, в Балморале, и его Диана тоже вынесла с честью. Журналисты попытались сделать фотографию принца и Дианы с другого берега реки, но девушка спряталась за деревом и следила за ними с помощью маленького зеркальца. «Накинув платок поверх шляпки, она вышла из своего укрытия и исчезла в прибрежном сосняке. Как ни старались журналисты поймать ее лицо объективом фотоаппарата, им так и не удалось установить личность спутницы принца Чарльза». Бытует мнение, что описанный эпизод характеризует Диану, как расчетливо идущего к своей цели человека, вовсе не простого и наивного. Да, видимо, Диане помогли проторить дорожку во дворец две черты ее характера: детская дурашливость, полное нежелание взрослеть и нести ответственность, сначала привлекавшие Чарльза, который был на тринадцать лет ее старше. И, тоже по большому счету детская черта – умение иметь дело с теми, кто ей досаждал и был неприятен (няни, мачеха, а позже папарацци). Игра с журналистами закончится в итоге весьма скверно, но до свадьбы Диана будет именно играть, продумывая ходы и получая удовольствие от каждой проделки, в результате которой удавалось обмануть опытных акул пера…

Одна из знакомых принца очень точно выразилась, описывая Диану в Балморале: «Она была похожа на настоящую английскую школьницу, для которой все вокруг – игра. Диана была очаровательной, очень естественной и очень юной. Она была явно влюблена в принца и очень хотела его заполучить».

Вскоре после визита в Балморал последовало приглашение посетить Беркхолл. Все-таки сговор бабушек имел место: приглашал Диану не кто иной, как сама королева-мать. Беркхолл располагался неподалеку от Балморала и являлся ее личной резиденцией. Королева-мать лично осматривала комнату, в которой планировали разместить Диану, и просила одну из фрейлин «разузнать все об этой девочке». В свою очередь Рут Фермой после поездки узнавала, «как все прошло» и «справилась» ли Диана.

На сей раз девушке пришлось напрячься чуть сильнее. Наверное, инструкции бабушка давала и ранее, но природные черты характера и естественные наклонности не вступали с ними в противоречие. К Беркхоллу Диана подготовилась основательнее. Ей пришлось забросить романы Барбары Картленд подальше и взяться за Роберта Бернса, уроженца тех мест, куда ей предстояло выехать. Диана сама себя называла «тупой как бревно», но тут же добавляла: «Но таковой совсем не была и прекрасно понимала, что для себя можно читать дамские романы, а для принца нужно нечто поумней».

Помогали Диане не только интуиция и советы бабушки. На ее стороне тогда находился и будущий недоброжелатель, камердинер Чарльза Стивен Барри – тот самый, которому принц поручил пригласить Диану на концерт и последующий ужин. Камердинер давал девушке знаки, когда помолчать, когда пошутить, когда принц склонен повеселиться или послушать музыку. Она делала именно то, что от нее хотели. Естественно, впоследствии обнаружилась разница в характере и предпочтениях пары, но пока все шло замечательно. Диана не напрягаясь следовала пожеланиям и настроению Чарльза, а он принимал эти проявления за чистую монету. Диана признавалась потом, что так и не полюбила те книги, которые «обожал» принц. А проблемы оказались не только в книгах.

Несколько слов заслуживает и сам принц. Он в наивности подруги видел искренность и полное отсутствие фальши. Позже, узнав об эмоциональной нестабильности Дианы, всю вину он перенесет на семейство Спенсеров, скрывших от него нелицеприятные факты. Во время бракоразводного процесса Чарльз скажет: «Они нарочно скрыли от меня факты». Но по большому счету в 1980 году он был «обманываться рад». Приступы булимии обострились у Дианы после свадьбы, «розовые очки», как у многих барышень, с глаз свалились тоже после торжественной церемонии. Чарльз, любивший побыть один, не привыкший решать чужие проблемы, не давал Диане повода пооткровенничать с ним. А Диана быть откровенной и не умела – свои эмоции она привыкла выражать при помощи слез, истерик и пакостей по отношению к лицам, их спровоцировавшим. Завоевывая Чарльза, она понимала (с помощью чужих ли советов или самостоятельно), что истинное лицо показывать рано…

Впрочем, до свадьбы дело еще не дошло, а папарацци удалось узнать, кто такая новая подружка принца. Они стерегли Диану и возле ее дома, и возле садика, где она работала. В садике сделано несколько известных фотографий: Диана весьма выгодно на них выглядит, держа за руки или на руках маленьких детишек. Лишь один нюанс, и то сыгравший в ее пользу, вызвал нарекание Чарльза: на Диане была надета полупрозрачная юбка, а фото сделали так, что ее длинные ноги стали достоянием всего света. Видимо, Чарльзу это даже польстило: замечание он сделал, но и комплимент сказать не забыл: «Я знал, что у вас красивые ноги, однако не мог предположить, что это столь эффектное зрелище».

В конце концов папарацци сделали жизнь Дианы крайне тяжелой. Они выслеживали ее везде и всюду, постоянно дежуря возле дома и работы. Кроме того, они звонили ей в любое время дня и ночи, пытаясь выведать подробности романа с принцем. Диана признавалась, что рыдала ночами и постоянно находилась в состоянии стресса. Когда Чарльз ей звонил, она не жаловалась, но Диане было обидно, что принц чрезмерно волнуется по поводу Камиллы, осаждаемой журналистами. Ведь и ей приходилось несладко! То ли Диане посоветовали не докучать Чарльзу своими проблемами, то ли она на самом деле не считала нужным с ним делиться, но во время подобных разговоров она держала язык за зубами. С журналистами она тем более не делилась никакими подробностями романа с Чарльзом. Диана пряталась, разыгрывала целые спектакли с участием подруг и часто умудрялась сбегать от всевидящего ока папарацци. «Возвращаясь домой, она выходила из машины за квартал от Коулхерн Корт, чтобы журналисты возле дома не заметили, кто ее привез». Посредником в организации свиданий, как и ранее, выступал камердинер Чарльза.

До наступления зимы Диану несколько раз принц приглашал и в свой дом в Хайгроув, тот самый, который он купил, якобы чтобы находиться поближе к месту проживания Камиллы. Обычно Чарльз привозил Диану, шел поохотиться, затем они вместе ужинали, и девушку отвозили обратно в Лондон. Очевидно, что за ее репутацией следили: если Диана и оставалась где-то ночевать в одном доме с принцем, то только при скоплении большого количества народу. Папарацци такое положение дел не устраивало – скандала раздуть не удавалось. Поэтому вскоре они решили скандал сфабриковать.

1 ноября Диана присутствовала на приеме у принцессы Маргарет, с которого ей пришлось сбежать, вновь обманув журналистов, простоявших на холоде возле Сандрингема. Радости краткий визит не принес ни Диане, ни Чарльзу: из-за раннего отъезда и папарацци им не удалось даже погулять вместе. И вот буквально через несколько дней в газете Sunday Mirror опубликовали статью, в которой утверждалось, что Диана провела ночь с 5 на 6 ноября с Чарльзом в королевском поезде, стоявшем на запасном пути. В предыдущие разы открыто на сторону Дианы никто не вставал, никто не считал нужным ее защищать. Но и никакой откровенной лжи, которая могла бы запятнать ее репутацию, газеты не публиковали. Даже снимки из детского садика в полупрозрачной юбке не нанесли ей большого ущерба. Статья про свидание в королевском поезде нарушила относительное спокойствие, царившее вокруг суетившихся возле Дианы репортеров.

Первой потребовала от газеты опровержения сама королева: ее секретарь тут же написал главному редактору, и тому пришлось извиниться и откреститься от напечатанных в газете «фактов». Просто так журналисты бы не сдались, но они и в самом деле допустили досадный промах: «В тот вечер она (Диана) присутствовала на вечере у принцессы Маргарет, и репортеры фотографировали ее там. Домой на Коулхерн Корт она вернулась около часа ночи. Чарльз же уехал гораздо раньше – в десять или в половине одиннадцатого – и на поезде отправился с официальной миссией». А дама, которую якобы засекли папарацци, прошла в поезд около полуночи.

За Диану вступилась и мать. Френсис написала письмо в Times, где жестко отстаивала право дочери на личную жизнь. Это послание спровоцировало дискуссию между членами парламента, собравшими Совет по печати и сделавшими слабую попытку поставить журналистов на место. Должной роли эти действия не сыграли – Диану продолжали преследовать. Но инцидент показывает несколько интересных моментов. Во-первых, королева лично заботилась о репутации будущей невестки – Диане уже была определена серьезная роль. Девушка свою репутацию старательно берегла, и в критической ситуации ее сразу же постарались защитить. Во-вторых, как покажут последующие месяцы, мать Дианы постоянно помогала дочери, насколько было в ее силах. Отец все еще болел, и роль опекуна полностью взвалила на себя Френсис. В отличие от хладнокровной бабушки Фермой, мать прекрасно видела те сложности, с которыми сталкивается Диана; она, видимо, и лучше понимала ее характер.

Третий момент иногда всплывает и по сей день: а кто же была та таинственная незнакомка, которую засек журналист входящей в королевский поезд? Журналистские расследования доказали, что некая женщина действительно прошмыгнула к Чарльзу (его пребывание в королевском поезде не подвергалось сомнению). Вывод напрашивался сам собой – это была Камилла. Правда, некоторые биографы, упорно муссирующие слухи о том, что Диана вовсе не была девственна, встречаясь с Чарльзом, и что их отношения тоже были далеки от платонических, утверждают: в поезд входила именно Диана. Принимая во внимание ее способности обманывать репортеров, скрываться из дома и возвращаться в него незамеченной, вполне возможно предположить и такое. Зачем же тогда сразу публиковать опровержение? В угоду просьбе секретаря королевы? Нет, видимо, в полночь автор статьи не разглядел женщину настолько четко, чтобы как-то доказать свои слова.

В любом случае статья про свидание в королевском поезде лишь подстегнула интерес к Диане и ускорила свадьбу. На Чарльза начали не на шутку давить. Родственники «твердили, что, если после всего этого Чарльз не женится на Диане, ее репутация будет погублена навсегда». Находились люди, откровенно возражавшие (далеко не все при дворе высказывались положительно относительно возможного брака принца с Дианой и видели, насколько они разные люди, а она не приспособлена для жизни при дворе). Они утверждали, что после такой истории Диана станет только популярнее и найдутся желающие взять ее в жены. Конечно, так оно и было, но Чарльза беспокоила скорее не репутация подружки, а данное им народу обещание. Так или иначе, он обязан был жениться.