Текст книги "Легенды и мифы о животных"

Лось

С давних пор человек поклонялся лосю. Изображения этого животного обнаружены археологами на скалах, гробницах и саркофагах. У народов Сибири, у эвенков, кетов, есть миф о возникновении созвездия Большой Медведицы и Млечного пути в результате погони охотников за лосем. Есть эвенкийский миф о космическом лосе – Хеглэне, который похитил и унес в небесную тайгу Солнце. Богатырь Маин, дух-хранитель смены дня и ночи, на крылатых лыжах храбро бросился в погоню за космическим лосем-пришельцем, настиг его и вернул людям день.

Похожий сюжет о гигантском лосе, преследуемом охотником, есть у индейцев Северной Америки. У апачей герой-охотник убил коварного лося, а у канадских индейцев, наоборот, благородный лось возвращает людям огонь и тепло, которые угнал похититель Солнца.

У индейцев, живущих вокруг Великих Американских озер, бытует легенда о Лосе-муже и его жене, которые, подобно Адаму и Еве, стали родоначальниками лосиной династии на Земле. Интересны сказания индейцев о лосе, который приказал ветрам прогнать воду – так появился из-под воды холм, так возникла Земля.

Голову лося-самца венчают огромные рога, которые лось сбрасывает в середине зимы (за лето рога отрастают заново). Чем старше лось, тем больше и ветвистее у него рога, тем основательнее он может продемонстрировать свое мужское превосходство, выясняя отношения с соперниками осенью, в брачный сезон.

Интересно, что лось не использует рога для защиты от хищников – чаще всего просто убегает. Если же ближнего боя избежать не удается, то лось сильно бьет передними копытами и может легко раскроить даже монолитный череп медведя.

Мансийские сказания повествуют об охоте на шестиногого лося.

Жил человек с женой, был у них маленький сын, в колыбели еще лежал. Однажды женщина пошла за водой и видит: менкв гонит шестиногого лося. Приходит домой, муж ее спрашивает:

– Что видела, расскажи.

– Видела, как менкв шестиногого лося гнал.

Мось-хум услышал это, выскочил из колыбели и побежал. Погнался за лосем. Долго, коротко гонялся за лосем, догнал и отрубил ему две задних ноги. Остались две передних да две средних. Дорога, по которой бежал Мось-хум, видна и теперь: это Млечный Путь. Также виден и лось – Большая Медведица. Раньше, когда лось имел шесть ног, его люди не могли догнать.

Лягушка

В различных мифологиях лягушку связывают как с положительными функциями (плодородием, возрождением), так и с отрицательными (болезнью, смертью). И, прежде всего, связывают ее с водой, дождем.

Лягушка приурочена к нижнему миру, к подземным водам.

В одних случаях лягушка подобно черепахе, рыбе или какому либо морскому животному, держит на своей спине мир, в других – выступает как открывательница некоторых важных космологических элементов.

У алтайцев лягушку связывают с камнями, из которых добывается первый огонь. Солнце, отображенное в воде, символизируется образом лягушки. Иногда с лягушкой связываются водные элементы хаоса, первоначального ила (или грязи), из которых возник мир.

В Бирме и Индокитае с образом лягушки нередко связывается злой дух, который проглатывает луну (причина затмения).

В Китае, где лягушку также связывают с луной их называют «небесными цыплятами» так как существует поверье, что лягушки падают вместе с росой с неба. Мотив небесного происхождения лягушек позволяет рассматривать их (и некоторых других хтонических животных) как превращённых детей (или жену) громовержца, изгнанных на землю, в воду, в нижний мир.

У русских есть примета – лягушка не квакает до первой грозы, или квакает к дождю. Лягушки появляются в сезон дождей и подают голос, пробуждённый к жизни богом грозы.

Более непосредственно она проявляется в мифологическом рассказе африканских ашанти, согласно которому бог неба Ньяма посадил лягушку сторожем у колодца, где никогда не иссякает вода, и дал ей за это хвост; во время засухи возгордившаяся лягушка не пустила к колодцу жаждущих зверей и даже самого Ньяму, за что он лишил её хвоста и сделал так что все лягушки рождаются с хвостом, но вскоре теряют его.

В филиппинском мифе в лягушку превращается упавший в воду мужчина, которого жена переносила в корзине через реку.

Лягушка символически связана с луной. Во многих мифах говорится о лягушке, живущей на луне. Как амфибия она – существо, которое живет в двух стихиях. В процессе своего развития лягушка проходит трансформацию: из головастика, который может жить только в воде, она превращается во взрослую особь, способную двигаться и в воде, и на земле. То есть она символизирует посредничество между этими двумя мирами и трансмутацию.

В Древнем Египте с головой лягушки изображались боги Хекет (богиня плодородия связанная с загробным миром) и даже Амон.

В Египте с головой лягушки изображались мужские первобожества гермопольской Огдоады – великой восьмерки изначальных божеств. Силам первозданного Хаоса противостояли созидательные силы – четыре пары божеств, олицетворяющих стихии. Мужские божества восьмерки – Хук (Бесконечность), Нун (Вода), Кук (Темнота) и Амон («Невидимый», то есть Воздух) – имели облик людей с головами лягушек. Им соответствовали женские божества со змеиными головами.

Лягушке приписывалась власть над разливами Нила, от которых зависел урожай. Маленькие лягушки появлялись в реке за несколько дней до ее разлива и поэтому считались вестниками плодородия. Кроме того, в Египте существовало поверье, будто лягушка обладала способностью самозарождения, поэтому она связывалась с загробным культом и воскресением после смерти. Она считалась священным животным древнеегипетской богини Хекет – одного из символов бессмертия и принципа «воды». Подобно богу Хнуму, своему супругу, Хекет сотворила людей. Вместе с Изидой, она участвовала в ритуальном воскрешении Осириса. Богиня-лягушка помогала роженицам, а в загробном царстве – воскресению умерших.

В Китае лягушка символизирует инь, лунное начало, бессмертие, богатство и долголетие. Китайский миф о стрелке и его жене Чанъэ рассказывает о том, как выпив эликсир бессмертия, Чанъэ поселилась на луне, где превратилась в трехлапую лягушку. С тех пор она пребывает в лунном дворце и вечно толчет в ступе снадобье бессмертия (как и лунный заяц).

Лягушка упоминается в «Ригведе» – древнеиндийских священных текстах. Гимн лягушкам посвящен восхвалению лягушек, которые начинают квакать, предвещая наступление сезона дождей. Полагают, что гимн лягушкам представляет собой словесную часть ритуала вызывания дождя с помощью лягушек, известного и в современной Индии.

Ранние христиане приняли такой символ: лягушка, заключенная в цветке Лотоса, или просто лягушка была формой, избранной для храмовых светильников, на которых были вырезаны слова: «Я есмь Воскресение».

В славянской мифологии лягушка ассоциируется прежде всего с плодородием, влагой, дождем. Она – хранительница речек, озер, колодцев, владычица воды. Идеей плодородия, живительной влаги объясняется и ее связь с деторождением.

Считалось, что лягушки вытягивают из воды новорожденных и приносят их в дом. Как и змеям, в некоторых регионах лягушке приписывают роль домашнего покровителя, ее часто использовали в народной медицине, ворожбе и колдовстве.

Сама лягушка может подвергаться дальнейшим превращениям в другие образы охранителя вод (в частности подземных). Вместе с тем она может выступать и как источник плодородия и прародительница всего человеческого рода (у мексиканских индейцев).

Известны и другие варианты отношений человека и лягушки (проглоченная лягушка как причина беременности, лягушка как источник болезни, колдовство, осуществляемое с помощью лягушки, и т. п.).

Иногда лягушка выступает как помощница человека: она указывает путь герою, переносит его через реку, даёт полезный совет. В то же время лягушка может символизировать ложную мудрость как разрушительница знания.

Авcтралийская мифология рассказывает о лягушках-вестниках.

С тех пор как Байаме покинул землю и вернулся тем же путем, которым он спускался когда-то, по каменной лестнице в небесное стойбище Буллима на вершине священной горы Уби-Уби, только мудрецам-виринунам разрешалось обращаться к нему, и то лишь через его посланца Вала-гарун-бу-ана.

Теперь в Буллима Байаме сидел на хрустальной скале вместе со своей женой Биррой-нулу. Верхняя часть их тела была такой же, как во время пребывания на земле, а нижняя прочно приросла к хрустальной скале и слилась с ней.

Только Валла-гарун-бу-ану и Каннан-бейли разрешалось приближаться к ним и передавать другим их приказания.

Жена Байаме Бирра-нулу вызывала половодья. Когда реки высыхали и виринуны желали наступления половодья, они взбирались к вершине Уби-Уби и ожидали в одном из каменных кругов прибытия Валла-га-рун-бу-ана. Узнав их желание, он уходил и передавал его Байаме.

Байаме говорил о нем своей первой жене Бирре-нулу, а та посылала вторую жену Каннан-бейли сказать виринунам:

– Поспешите передать племени Бун-юн Бун-юн, чтобы они были готовы. Скоро покатится кровяной шар.

Услышав это, виринуны спешили с гор через долины, или вогги, пока не приходили к роду лягушек Бун-юн Бун-юн, имевших сильные руки и неутомимые голоса.

По просьбе виринунов этот род становился по берегам высохшей реки начиная от ее верховья. Они разводили большие костры и клали в них крупные камни. Когда камни нагревались, каждый из Бун-юн Бун-юн клал по нескольку камней на кору перед собой и ждал, когда покажется кровяной шар. Видя, что огромный кровяной шар вкатывается в русло реки, все нагибались, хватали горячие камни и с громкими криками изо всех сил бросали их в катящийся шар. Их было так много, и они бросали камни с такой силой, что разбивали шар. Из шара вырывался поток крови, быстро устремлявшийся вниз по течению реки. Все громче кричали Бун-юн Бун-юн и следовали с камнями за стремившимся мимо них потоком. Они бежали вдоль берега, непрерывно бросая камни и громко крича. Постепенно поток крови, очищенный горячими камнями, превращался в разлив реки. Своими криками Бун-юн Бун-юн предупреждали об этом племена, чтобы те успели перенести свои стойбища на возвышенные места.

Пока вода прибывала, Бун-юн Бун-юн не переставали громко кричать. Даже теперь при приближении половодья слышатся их голоса, и даены говорят: «Кричат Бун-юн Бун-юн, должно наступить половодье». А затем: «Кричат Бун-юн Бун-юн. Половодье наступило».

Если разлившаяся вода оказывается красной и густой от грязи, даены говорят, что Бун-юн Бун-юн, или лягушки половодья, позволили воде пройти мимо, не очистив ее.

В Индии существует миф о царевне-лягушке.

Принц Вишьярупа очень любил охотиться. Однажды он погнался за антилопой и очутился в глухом лесу, на берегу озерца, вся поверхность которого была усеяна прекрасными лотосами. Принц забыл об антилопе, сел на берегу и стал любоваться цветами. Вдруг в этом глухом месте он услышал звонкий, как колокольчик, голос. По берегу шла девушка и собирала цветы. Принц был так поражен ее красотой и пением, что тут же предложил отправиться с ним во дворец и стать его женою.

– Я согласна, – сказала девушка, – но при одном условии: я не должна видеть воду – ни рек, ни озер, ни прудов.

– Я согласен на все! – воскликнул влюбленный принц.

Отныне он расставался с красавицей женою лишь для того, чтобы сходить в отдаленные покой и там напиться воды из кувшина, потому что принцесса не переносила воду.

Принц тем временем нашел себе нового советника – самого услужливого во всем царстве человека. Тот сразу же обратил внимание, что в дворцовом саду нет даже маленького водоема, возле которого можно отдохнуть в знойный день, а в Индии почти все дни в году – знойные. Чтобы угодить принцу, он велел вырыть в глубине сада небольшой пруд, обсадить кустарником и цветами так, чтобы со стороны видно его не было. «За это я получу награду», – думал советник.

Принц и принцесса однажды вышли в сад. Было жарко и душно.

– Как жаль, что нигде нет водоема, – сказал Вишьярупа. – Хорошо бы окунуться в воду.

– Вода перед тобою, – откликнулась принцесса, раздвинула кусты и… исчезла.

Бросился вслед за нею принц, но увидел на дне бассейна лишь лягушку, которая тут же ускакала прочь. Он решил, что это лягушка проглотила красавицу жену, и в гневе повелел, чтобы их уничтожили во всем царстве. Ужас объял лягушачий народ. Его царь превратился в отшельника и пришел во дворец, в котором тосковал принц.

– Не давай волю гневу, Вишьярупа, что тебе толку от убитых лягушек? – спросил отшельник.

– Они проглотили мою любимую, мудрец! Теперь ничто не остановит мой гнев.

– Никто ей не причинил зла. Твоя жена – моя дочь. Она превратилась в девушку, чтобы понравиться тебе. Хочешь, я верну ее, но при условии, что ты прекратишь избиение лягушек?

– Я согласен! – обрадовался принц. Отшельник тут же превратился в лягушку и ускакал в пруд, а на пороге комнаты появилась пропавшая супруга.

Лишь теперь понял принц, кто был виновником его страданий. Он изгнал из дворца не в меру услужливого советника.

Долго и счастливо жили супруги. Но дети, которые у них родились, были холодными и лживыми. Поэтому людей, подобных им, в Индии называют детьми лягушки.

Медведь

В Крыму любят легенду о Медведь-горе.

В отдалённые времена на самом берегу моря поселилось стадо огромных зверей. Управлял им вожак – старый и грозный медведь. Однажды возвратились медведи из набега и обнаружили на берегу обломки корабля. Среди них лежал свёрток. Старый вожак развернул его и увидел маленькую девочку. Девочка стала жить среди медведей. С годами она стала красивой девушкой.

Однажды недалеко от медвежьего логова прибило к берегу челн с молодым красивым юношей. Буря долго носила его челн по волнам, пока не выбросила на крымский берег. Девушка перенесла юношу в укромное место. Много раз приносила она юноше еду и питьё. Юноша рассказывал ей, как живут люди в его родных краях. Девушка пела для него свои любимые песни. И в эти дни пришла пылкая любовь к ним обоим.

Юноша уже окреп, он смастерил мачту, сделал парус – влюблённые решили покинуть медвежий берег. Вот уже между челном и береговыми скалами легла широкая голубая гладь моря.

Тут вернулись на берег из далекого похода медведи и не обнаружили девушку. Вожак посмотрел на море и яростно взревел. Он опустил огромную пасть в голубую влагу и с силой стал втягивать воду. Его примеру последовали остальные. Течение увлекало челн обратно к берегу.

И девушка запела. Как только донесся до зверей её голос, они подняли головы от воды и заслушались. Лишь старый вожак продолжал своё дело. Еще глубже погрузил он передние лапы и морду в холодные волны. Бурлило море у его пасти, вливаясь в неё широкими потоками.

Заклинала в песне девушка все силы земные и небесные стать на защиту её первой, чистой любви. Умоляла она старого медведя пощадить юношу. И так горяча была мольба девушки, что страшный зверь перестал тянуть в себя воду. Но не захотел он оставлять берега, продолжал лежать, всматриваясь вдаль, где исчезал челн с существом, к которому он привязался.

И лежит старый медведь на берегу уже тысячи лет. Окаменело его могучее тело. Мощные бока превратились в отвесные пропасти, высокая спина стала вершиной горы, достигающей облаков, голова сделалась острой скалой, густая шерсть обратилась в дремучий лес. Старый вожак-медведь стал Медведь-горою.

Много легенд и былей связано с этой горой. Ещё одна из них повествует о том, что давным-давно громадный медведь долго бродил по горам и лесам, сокрушая все на своем пути. Страшные раны – глубокие долины, рытвины и овраги на земле – оставлял он после себя. Под тяжестью медведя-великана ползла земля по склонам гор, обнажая голые скалы, рушились и перемещались к морю целые вершины. Но вот медведь достиг красивой, цветущей Партенитской долины. Она ему очень понравилась, и он решил остаться здесь навсегда. Утомленный долгими странствиями, медведь наклонился к морю, чтобы напиться воды. Пил долго и жадно, да так по велению морского бога и застыл, окаменев и превратившись в огромную гору.

Угры придумали такой рассказ про медведя. Праздник медведя – самый главный у обских угров. Устраивается в день весеннего равноденствия. Медведя народы ханты и манси считали подобием человека, а также братом, или посланником бога Нуми-Торума. Медведя изображают в виде сложного многоугольника с отростками.

В хантыйском мифе о происхождении медведя говорится: «Не знаю, правда или нет, что медведь раньше был богом, у него были дети. Одного из них непослушного он выгнал и сказал: «Иди куда хочешь». Медвежонок упал на землю но до земли не долетел, а застрял в развилке дерева и подумал: «Пропаду наверное теперь. Ни вверх, ни вниз. Съедят меня черви». Так и случилось. Подох медвежонок, а из него на землю стали выпадать черви и превращаться в медведей».

Обезьяна

Легенда о рождении божественных обезьян повествует, как Брахма восседал в одиночестве на троне в своем чертоге на вершине горы Меру, погруженный в благочестивые размышления. И так глубоко сосредоточен был он в своих божественных думах, что от напряжения слезы выступили у него на глазах. И не успел он смахнуть слезу рукой на землю, как из нее возникла обезьяна. Брахма сказал явившемуся перед ним существу: «Ступай в тот близлежащий лес на вершине Меру, посещаемый небожителями. Живи там, питаясь плодами, листьями и кореньями, плодись и размножайся и будь всегда вблизи меня, дитя мое». И он нарек того прародителя обезьян Рикшараджа.

Рикшараджа поклонился до земли великому Брахме и молвил: «О Творец вселенной, я исполню все твои веления, и я никогда не отступлю от них, верь мне!» И он ушел в указанный ему лес, изобилующий сладкими кореньями и плодами.

Там он прожил многие годы, следуя велениям Брахмы. Только потомства не было у него, лишенного супруги. Но вот однажды, скитаясь по тому лесу, Рикшараджа, томимый жаждой, набрел на озеро, полное чистой, прозрачной воды. Наклонившись, чтобы напиться, Рикшараджа увидел в воде свое отражение. При виде обезьяны, глядящей на него из воды, он пришел в ярость. «Я сокрушу эту тварь, враждебно взирающую на меня!» – вскричал Рикшараджа и прыгнул в озеро.

Никого не обнаружив в воде, он вылез обратно на берег; но вылез он из того озера уже другим существом. Он прыгнул в воду самцом, а вышел оттуда самкой – красавицей, чарующей взоры и сердца, со стройным станом, черными бровями и вьющимися локонами, с высокой упругой грудью и широкими округлыми бедрами. Вся окрестность лесная озарилась ее красотою, волнующей душу, и от нее нельзя было отвести глаз.

В ту пору проходил той дорогой Индра, повелитель богов, возвращавшийся в свой чертог после поклонения Брахме. И тем же путем в то же самое время шествовал Сурья, блистательный бог солнца. В один и тот же миг оба узрели красавицу на берегу лесного озера; и в сердцах обоих родилась страсть. Твердость мысли их поколебалась; и они оба устремились к ней.

И от обоих богов она родила тотчас же двоих могучих сыновей, сын Индры родился у нее из волос; и потому он получил имя Валин, волосатый. Сын же Сурьи появился у нее из шеи; и он был назван Сугрива, прекрасногривый.

И как только Индра и Сурья покинули тот лес и вознеслись на небо, Рикшараджа снова обрел свою мужскую природу. А сыновья его, для которых он был и отцом и матерью, выросли и стали могущественными и отважными обезьяньими вождями. Рикшараджа явился с ними к Брахме, и тот, довольный обезьяньим потомством, радушно принял их и обласкал. Он подарил им прекрасный город Кишкиндху, воздвигнутый по его велению в южной стране божественным зодчим Вишвакарманом. В том городе поселились тысячи обезьян; и царем их Брахма поставил Рикшараджу.

В Китае почитают обезьян.

Среди богов Китая встречается и обезьяна. О том, как она поднялась на такую высоту и стала богом, подробно рассказывается в мифе «Царь обезьян», сюжет которого широко распространен в китайском фольклоре. Известен и его буддийский вариант под названием «Путешествие на Запад».

Сунь Укун, волшебная обезьяна, отражает сущность тех людей, которые склонны совершать дурные поступки. Именно его неразумные деяния и заставили Наставника надеть на него волшебный обруч, который сжимает голову в моменты непослушания. Эта страшная боль заставляет обезьяну образумиться и стать собой. Все это происходит на любом расстоянии от Наставника.

Полагают, что смысл учения можно пояснить с помощью волшебного железного жезла Сунь Укуна, который можно было использовать по любому поводу, независимо от его назначения. Произнеся заклинание, можно было стать невидимым. Вытянув вперед, измерить даже расстояние между небом и землей.

Чжу Бачжэ, богатырь-свинья, со своими вилами для навоза, склонен к низменным страстям, они постоянно противоречат его попыткам достичь нравственного совершенства.

Олицетворением слепой преданности является Ша Хошан. В его образе показан человек слабый по своей сути и нуждающийся в постоянном поощрении.

Деяния чудесной обезьяны стали сюжетом множества произведений китайского фольклора и письменной литературы, а также вошли в поговорки и пословицы. Известны многочисленные места поклонения этому необычному герою и посвященные ему храмы.

О происхождении этого персонажа рассказывают следующее. За морями, на Восточном континенте, в стране Аолай, находится гора Цветов (Хуагошань). Ее крутые склоны завершаются остроконечной скалой. Однажды эта скала произвела на свет каменное яйцо. Его оплодотворило дыхание ветра, и через некоторое время из него вылупилась каменная обезьяна. Появившись, новорожденный приветствовал все четыре стороны света. Облик его оказался совершенно необычным: из глаз исходили золотые лучи, заливающие светом дворец Северной полярной звезды. Сияние уменьшалось, если обезьяна собиралась подкрепиться.

«Сегодня, – сказал себе Ю Гуан, – я собираюсь пополнить удивительное разнообразие существ, порожденных небом и землей. Эта обезьяна сможет скакать и допрыгнет до самых высоких горных вершин. Она также сможет прыгать по воде и поедать плоды деревьев. Обезьяна подружится с гиббоном и журавлем. Как и олень, она может проводить ночи на горных склонах, а днем будет спускаться с вершин и отдыхать в пещерах. Обезьяна считается прекрасным украшением гор!»

За проявленные свойства обезьяну вскоре провозгласили правителем всех обезьян. Тогда она начала изыскивать средства, чтобы стать бессмертной. Путешествовав в течение восемнадцати лет по земле и по морю, она встретилась с бессмертным Пути Цзуши на горе Линтяйфанцзун. Во время странствий обезьяна постепенно приобретала человеческие свойства, и, хотя ее лицо оставалось тем же, в человеческом одеянии она все же выглядела более пристойно.

Бессмертный назвал ее Сунь Укун, что означало «открыватель секретов». Наставник научил обезьяну летать по воздуху и принимать обличья семидесяти двух существ. Одним прыжком обезьяна могла покрыть 108 тысяч ли.