Текст книги "Королева из Прованса"

Принцесса Элеанора взглянула на брата не без лукавства, и это не ускользнуло от внимания королевы.

Она решила изучить свою тезку поближе. Кроме имени, в них, пожалуй, не было ничего сходного.

Королева спросила золовку, останется ли она при дворе, ибо до недавнего времени принцесса жила где-то в провинции.

Принцесса ответила, что до сих пор жила вместе с женой брата. Королеве приходилось слышать, что Ричард женат на женщине много старше его и давно охладел к своей супруге. Новости подобного рода распространялись быстро, и дядя Гийом давно уже сообщил племяннице столь пикантную деталь. Епископ считал, что королева должна быть осведомлена о своих новых родственниках как можно лучше. Вот почему сейчас она чувствовала себя не совсем ловко.

– Должно быть, в провинции жить очень приятно, – неуверенным тоном предположила она.

Принцесса, поколебавшись, ответила:

– Графиня Корнуэлльская слаба здоровьем, миледи. Из-за этого… а также по иным причинам (быстрый взгляд в сторону Ричарда) она часто пребывает в печальном расположении духа.

Принцесса Элеанора отличалась своенравием. Сразу было видно, что она осуждает брата за жестокость, а к несчастной герцогине относится сочувственно. При этом принцесса не считала нужным притворяться. Очень любопытно! Королева не без кокетства взглянула на Ричарда. Она знала, что принц к ней неравнодушен и почел бы за счастье избавиться от своей стареющей супруги и сочетаться браком с дочерью графа Прованского.

– У герцогини очаровательный сынок, – продолжила принцесса. – Не правда ли, братец?

Тут Ричард оживился. В сыне он души не чаял.

– Отличный мальчик. Очень развит для своего возраста. Вы согласны, сестра моя?

– Да. Изабелле повезло, – с явным упреком ответила принцесса.

Итак, принцесса Элеанора – особа прямая и решительная. Это юная королева уже уяснила. К тому же золовка была на семь лет старше и потому, кажется, относилась к своей тезке как к ребенку.

Ну и пусть, подумала королева. Для начала и это неплохо. Она огляделась по сторонам и увидела, что к пьедесталу приближается Симон де Монфор, сенешаль сегодняшнего празднества.

Молодой человек поклонился сначала королю, потом королеве.

– Вы помирились с Норфолком, Симон?

– Милорд, в этом споре я прав. Граф не смел предъявлять мне претензии.

– Я знал, что вы одержите верх.

Элеанора почувствовала, что ее муж относится к этому человеку с симпатией.

Ричард, явно расстроенный разговором о его супруге, решил сменить тему и охотно вступил с Монфором в беседу. Вскоре к королю подошел какой-то другой барон, и четверо молодых людей – две Элеаноры, принц Ричард и Монфор – образовали небольшой кружок.

Они обсудили пир, поговорили о том, кому из прислуживавших за столом господ достанется та или иная награда, а затем принц сел к ногам королевы и принялся рассказывать ей о крестовом походе, в котором намеревался принять участие. Монфор же всецело завладел вниманием принцессы.

Ричард спросил, есть ли вести из Прованса. Он с удовольствием вспоминал замок графа, выступления менестрелей, прелестных сестер королевы.

– Каждая из них достойна того, чтобы выйти замуж за монарха. Две уже стали королевами. Как вы полагаете, миледи, какое будущее ожидает прекрасную Санчу?

– Надеюсь, ей повезет так же, как мне и Маргарите.

– Что касается французской королевы… Вы считаете, она столь же довольна своей судьбой, как вы?

– Вряд ли это возможно. К тому же Маргарите досталась властная свекровь. К счастью, меня сия чаша миновала.

– Едва-едва. Скажите спасибо, что наша с Генрихом мать вышла замуж и уехала за море.

– Раз уехала, так нечего о ней и тревожиться.

– Уверяю вас, останься она здесь, вам было бы о чем тревожиться.

– Издалека она не сможет помыкать мной, как помыкают Маргаритой…

Тут Элеанора запнулась, вспомнив наставления дяди Гийома: нельзя болтать все, что придет в голову, нужно быть дипломатичной, ведь она уже не ребенок. Она – королева, и Маргарита – тоже королева.

– Мадам, – понимающе улыбнулся Ричард. – Боюсь, сдержанность никогда не будет вашей сильной чертой.

– Увы, возможно, вы и правы.

– Безусловно.

Разговор с Монфором подействовал на принцессу Элеанору странным образом: щеки ее раскраснелись, глаза горели огнем. Она необычайно похорошела.

Мне еще нужно многому учиться, думала королева. Конечно, я умна, но слишком юна и неопытна. Хорошо, что рядом есть дядя Гийом.

Она размышляла над словами Ричарда. Сдержанность никогда не будет ее сильной чертой? В этих словах прозвучали и одобрение, и насмешка. Дядя Гийом прав. Она еще мало знает жизнь. Нужно сначала думать, а потом говорить. И как можно внимательней наблюдать за окружающими.

Коронация и торжественный пир произвели на Элеанору глубочайшее впечатление. Только теперь она в полной мере осознала, сколь важная перемена свершилась в ее судьбе. Как почтительно прислуживали ей и королю эти грозные бароны! Но Элеанора успела изучить историю Англии и знала, что кое-кто из присутствовавших на пиру лордов в свое время поднялся с оружием в руках против короля Джона, отца Генриха. Мятежники заставили монарха подписать «Великую Хартию Вольностей», а когда Джон отказался от своего слова, бароны призвали в Англию французов и едва не свергли клятвоотступника.

Дядя Гийом должен быть рядом. Без него ей не обойтись.

Насколько сильна привязанность короля? Когда они вдвоем, можно подумать, что Генрих готов потакать любому ее желанию. Но король в семейной жизни и король в государственных делах – не одно и то же.

Вот уже несколько дней Элеаноре представляли юных девиц, отцы которых служили при дворе. Согласно обычаю, королева-иностранка должна была отослать своих прислужниц обратно на родину и набрать дам и барышень, являющихся уроженками своей новой родины. Тем самым как бы пресекалась связь королевы с прежней отчизной.

Разумеется, ни одной из принцесс этот обычай не нравился. Кто же захочет расстаться с верными подругами и оказаться в окружении совершенно чужих прислужниц? Но никому и в голову не приходило оспаривать эту древнюю традицию.

Вот и испытание для Генриха. Если Элеанора сумеет настоять на своем, это будет значить, что власть ее над мужем велика. Заодно можно будет проверить, так ли она умна и хитроумна, как представляется ей самой.

И вот настал миг, когда король и королева были вдвоем в опочивальне.

Генрих взял юную супругу за руки, притянул к себе.

– Ну, моя маленькая невеста, что вы думаете о вашем короле и его королевстве?

– Я самая счастливая королева во всем мире.

– Тогда я тоже счастлив.

– Мой король снисходителен и добр ко мне. Могу ли я мечтать о большем?

– Вы правы, любовь моя. Для вас я готов на что угодно.

Момент настал, решила Элеанора, и сердце ее забилось учащенно. Осмелится ли она? Может быть, еще рано? Нужно было посоветоваться с дядей.

– Не давайте опрометчивых обещаний, Генрих. Как знать, удастся ли вам их исполнить.

– Мне? Не удастся? Разве вы забыли, дорогая, что я король?

Элеанора знала, что Генрих весьма ревниво относится к своему королевскому величию. Это означало, что в глубине души он чувствует себя недостаточно сильным. Генрих неглуп, даже умен, но иногда ум не помогает ему, а мешает. Он из кожи вон лезет, чтобы убедить всех окружающих, будто их монарх – человек без слабостей и недостатков. Вот почему для него так важно, чтобы никто не осмеливался перечить его воле. Когда Генриху казалось, что его авторитет подвергается нападкам, король приходил в ярость. Зато он умел быть ласковым и внимательным, когда хотел завоевать расположение кого-то из приближенных.

– Я об этом помню, милорд. Но ваши бароны так сильны…

– Вы так думаете?

– Да.

– Кто-то из них проявил к вам неуважение?

– Нет, они относились ко мне, как подобает относиться к королеве. Я чувствую, что буду счастлива в вашей стране, когда к ней привыкну. Слава Богу, я могу не чувствовать себя одинокой, ибо со мной мои подруги.

– Должно быть, они соскучились по синему небу Прованса.

– Уверена, что они ни за что не захотели бы со мной расстаться. Никогда.

– Но, дорогая!

Элеанора обняла мужа за шею.

– Генрих, вы выполните мою просьбу?

– Любую! Но при условии, что это будет не какой-нибудь пустяк.

– Это будет не пустяк. Моим девушкам страшно, Генрих. До них дошли слухи.

– Какие слухи?

– Что скоро их отошлют.

– Ну разумеется. Когда наступит время. Вместо них вы наберете себе других прислужниц.

– Этого мои девушки и боятся. Я говорю им, что бояться нечего, что мой супруг добр и милостив, ведь за это я его и люблю. Я сказала им, что вы не отошлете их домой, ибо это сделало бы меня несчастной.

Ответом ей было молчание. Элеанора прижалась лицом к груди мужа, чтобы не видеть его лица, и с трепетом ждала ответа. Речь шла не о прислужницах – на карту была поставлена вся ее судьба.

Наконец король разомкнул уста. Погладив жену по голове, он произнес:

– Моя драгоценная, вы знаете наши обычаи. Людям не нравится, когда при дворе много чужеземцев. Разумеется, ваши женщины для вас не чужеземки, но англичане относятся к ним иначе.

– Значит… вы все-таки их отошлете!

Элеанора вырвалась из его объятий, села на постель и закрыла лицо руками.

Король положил ей руку на плечо:

– Милая, поймите же…

– Не нужно ничего больше говорить. Я ошибалась. Все не так, как я думала. Пойду скажу своим девушкам, что обманула их…

– Ошибались? Что вы хотите этим сказать?

– Я думала, что буду здесь счастлива. Без моих подруг счастья мне не видать.

– Но, дитя мое!

Лицо короля исказилось. Совсем недавно Хьюберт говорил ему: «Пора отправить чужеземную свиту королевы восвояси. Англичанам не понравится, что они здесь задержались. Многие дворяне рассчитывают добыть для своих дочерей придворные должности…»

Но Элеанора этого хочет. Без этого она не будет счастлива!

– Ну же, успокойтесь, – сказал он вслух. – С этим решением еще можно повременить.

Но Элеанора горько покачала головой:

– Не обманывайте меня, Генрих. Я все поняла. Вопрос давно решен. Я скажу своим девушкам, что поговорила с вами, но вы были непреклонны.

– Нет же! Вы ничего не поняли!

– Увы, поняла.

Элеанора с печальным видом поднялась. Король пытался заглянуть ей в лицо:

– Вам этого очень хочется, да?

– Больше, чем чего бы то ни было иного. Ах, как все было чудесно до этой минуты! Я с вами, я счастлива, я ваша королева. Теперь все будет иначе… Больше мне нечего вам сказать.

– Так нет же! – вскричал Генрих. – Они остаются. Обещаю вам! Любовь моя, они останутся с вами неразлучны.

Лицо Элеаноры просияло радостью, она бросилась мужу на шею.

– Осторожней! – охнул Генрих. – Вы задушите английского короля.

– О нет! Я утешу его, осыплю ласками и буду любить до скончания своих дней.

Так английская королева одержала свою первую победу.

СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ

Когда Элеанора сообщила дяде Гийому, что король обещал оставить при ней ее фрейлин из Прованса на сколь угодно долгий срок, епископ был поражен и одновременно восхищен.

– Вы несказанно удивили меня, – воскликнул он. – Это неслыханно!

Она рассмеялась.

– Генрих старается во всем мне угодить. Он говорит, что мне ни в чем не будет отказа.

– Мое дорогое дитя, в ваших руках огромная власть. Мы должны быть уверены, что вы пользуетесь ею должным образом.

– Разве до сих пор я что-нибудь делала не так?

– О, вы все делаете идеально. Вскоре вам предстоит еще раз проверить, достаточно ли велико ваше влияние.

– Да?

– Я желал бы остаться здесь, при дворе. Вы нуждаетесь во мне. Мы можем сделать столько полезного… для Прованса и Савойи. Наше семейство будет благословлять ваше имя, Элеанора.

– Я сделаю все, что смогу.

– Только представьте, как гордятся вами при дворе вашего батюшки. Вот и пришел конец их весьма скромному, даже бедному, существованию. Уверен, Генрих с удовольствием поможет своим родственникам. Смотрите, он даже отказался от приданого. И я знаю, он ничуть об этом не сожалеет. А среди наших родичей много тех, кто принес бы огромную пользу Англии. Например, ваш дядя Бонифас. Кто знает… Здесь открывается бесчисленное количество возможностей для человека, который знает, как ими воспользоваться. И мы должны ими воспользоваться, Элеанора.

– Разумеется, я сделаю все, что в моих силах.

– Вы пока неплохо справлялись, дитя мое. Но это только начало. Если бы я мог здесь остаться… вдруг появится возможность… какой-нибудь высокий церковный пост.

– О дядюшка, это было бы чудесно.

– Да-да, так давайте посмотрим, что мы можем сделать. Не говорите пока с Генрихом о том, что я предпочел бы остаться. Может возникнуть противостояние. Но мы с вами вместе его преодолеем. Согласны?

Элеанора вспыхнула от удовольствия. Уговорить Генриха оставить при ней фрейлин оказалось совсем нетрудно. Конечно, высокий пост для дяди – более деликатный случай… но ей нравилось преодолевать трудности такого рода.

До чего же восхитительно, возбуждающе и радостно показывать всем и каждому, какую огромную власть она уже приобрела над мужем; но целью Элеаноры было еще больше увеличить свое влияние.

* * *

Генрих заметил, что жене общество дяди доставляет большое удовольствие, и был готов разделить эту привязанность. Он был так счастлив своим браком и желал, чтобы все знали, как высоко он ценит свою королеву. Она необычайно хороша собой, превосходно поет, сочиняет стихи; и к тому же ее пристрастия в музыке и литературе оказались настолько сродни его собственным, что Генрих совершенно уверился в том, что ему досталась идеальная жена.

Как и он, Элеонора страстно желала иметь детей, и Генрих уверял ее, что такой союз, как их, не может остаться бесплодным. В первые месяцы король пребывал в такой эйфории от своей женитьбы, что не представлял себе большего счастья. Он желал исполнять каждую прихоть своей возлюбленной супруги.

Элеанора наслаждалась обожанием мужа и любовью дядюшки, к которому она проникалась все большим уважением. Она была очень довольна выпавшей на ее долю удачей. А ведь все произошло благодаря мудрости и ловкости Ромео де Вильнева (ну и, разумеется, ее собственной). Элеанора поддерживала тесные связи со своим семейством, и Ромео тоже писал ей довольно часто. Дядя и племянница вместе прочитывали эти послания, и больше всего на свете королева желала сделать как можно больше хорошего для своих сородичей, а следовательно – не только для Прованса, но и для Савойи, которой владели ее честолюбивые дядья.

Рядом с любящим мужем и заботливым дядей Элеанора чувствовала себя самым обожаемым существом на свете. Часто случалось, что, когда Элеанора и Генрих бывали вместе, к ним присоединялся Гийом. Они обсуждали государственные дела – дядя Гийом принимал их так близко к сердцу. Он даже высказывал некоторые суждения, к которым Генрих внимательно, даже почтительно, прислушивался.

Спустя несколько месяцев в Англию стали приезжать друзья и родственники королевы из Прованса и Савойи. Элеанора была им так рада – и поэтому Генрих тоже был им рад; а когда она просила дать им должности при дворе – разве мог он обидеть ее отказом?

Только одна тень омрачала их счастье: Элеаноре никак не удавалось забеременеть.

– Вы еще совсем дитя, любовь моя, – утешал жену Генрих. – Из-за вашего ума мы забываем о вашем возрасте, но вы слишком юны. Не будем роптать. Со временем все уладится. Клянусь, у нас с вами будут самые чудесные на свете сыновья и дочери. Непременно… если только они будут похожи на вас.

При дворе считали, что подобное страстное обожание выглядит просто глупо. Кое-кто не преминул этим воспользоваться, в частности Симон де Монфор, граф Лестер. Монфор решил обосноваться в Англии, так как король позволил ему вступить во владение землями, доставшимися ему от отца; да и титул графа Лестера имел куда больший вес в Англии, чем во Франции. Дважды Симон пытался жениться, оба раза на вдовах средних лет – графинях Болонской и Фландрской, но и в том и в другом случае король Французский разбил в пух и прах его надежды. Генрих же был к Симону добр; под влиянием своей жены Генрих проникался все большей симпатией к иностранцам, особенно к тем, кто имел счастье понравиться Элеаноре. Симон же с точки зрения англичан, не желавших делить влияние с приезжими честолюбцами, был чужаком.

В последнее время графа Лестера одолевали весьма дерзкие помыслы, при одной мысли о которых его темные навыкате глаза начинали посверкивать. Вряд ли этот план будет легко осуществить… Но сестра короля принцесса Элеанора так решительна – если ей взбрело что-либо в голову, ничто не способно остановить ее. Мечта пока казалась несбыточной, но кто с уверенностью может сказать, что возможно, а что нет? Между тем не мешало подружиться с Гийомом де Валансом и дать ему понять, что граф Лестер может быть хорошим союзником. Епископ скорее поможет Монфору, нежели английская знать.

Гийом де Валанс уже обзавелся сторонниками в Англии, однако его амбиции явно заходили слишком далеко. Поползли слухи. «Что происходит при дворе? – спрашивали друг друга англичане. – Правда ли, что Гийом де Валанс втайне собирает своих приспешников? Неужели эти чужеземцы хотят править нашей страной? Это все из-за королевы. Чужаков привела она. Король пустил их, желая угодить женушке, а они превратили Генриха в марионетку».

Когда королева выезжала на улицы города, ее встречали лишь мрачные, угрюмые лица. Однажды кто-то осмелился крикнуть:

– Уезжай домой! Нам тут иностранцы не нужны!

Для Элеаноры это было ударом. Она считала, что подданные восхищаются своей королевой.

Короля в тот момент с ней не было, и она прибежала к нему вся в слезах.

– Должно быть, это крикнул сумасшедший, – утешал он ее. – Люди, находящиеся в здравом рассудке, должны обожать вас.

– Дело не только в этом выкрике. Они так смотрели… словно ненавидят меня.

– О, народ так переменчив в своих симпатиях. То кричат «Осанна!», то – «Распни его!».

– Я не хочу, чтобы меня распяли. Я хочу, чтобы они меня любили.

– Я прикажу им, – ответил потерявший от любви голову муж.

Но не все было так просто.

Ричард попросил брата об аудиенции. Он заявил, что желает переговорить с королем с глазу на глаз.

– Вы не замечаете этого, Генрих, – начал Ричард, – но в стране ширится недовольство. Уже несколько баронов говорили мне об этом. Им не нравится то, что происходит.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – холодно ответил король.

– Именно поэтому те, кто желает вам добра, должны открыть вам глаза. Если вы не перестанете привечать иностранцев, бароны взбунтуются. Начнется то же, что с нашим отцом.

– Я подобного не допущу.

– Боюсь, это случится помимо вашей воли. Бароны ведут переговоры между собой. Они толкуют о «Великой Хартии Вольностей», а вам известно, что это означает. Ходят слухи, что Гийом де Валанс тайно сформировал совет из чужеземцев и что эти люди – ваши ближайшие советники.

Генрих побледнел. Действительно, он обсуждал положение дел в государстве с Гийомом и теми его друзьями, к которым испытывал симпатию. Король теперь почти перестал встречаться с Хьюбертом де Бургом и с другими влиятельными графами и баронами. Он знал, что Эдмунд, архиепископ Кентерберийский им недоволен, а Генрих всегда опасался конфликтов с церковью. Он вдруг сообразил, что Ричард может встать во главе недовольных баронов. Судьба короля Джона свидетельствовала, что знать ни перед чем не остановится, если захочет избавиться от неугодного короля. А Ричард ладит с баронами и охотно их поддержит, если они вздумают снять корону с головы одного брата и поместить ее на голову другого.

Кажется, Генрих наделал глупостей. Наслаждался счастьем с восхитительной Элеанорой, стал привечать ее друзей и родичей и в конце концов сошелся с ними теснее, чем с английскими баронами. Новые друзья – прекрасные собеседники, любят музыку и поэзию. Неужели все это было для них всего лишь средством, чтобы добиться постов и привилегий? Стоит ли удивляться, что лорды недовольны?

Ричард продолжил:

– Они облепили вас как мухи, брат мой, а англичане никогда не позволят чужакам править Англией.

– Во времена нашего отца бароны думали иначе. Разве не они позвали французского короля править страной?

– Генрих, взгляните правде в глаза. Такого короля, как наш отец, Англия не видывала. Он совершил все глупости и преступления, какие только можно вообразить. Бароны были готовы на все, лишь бы от него избавиться. Но как только на престол взошли вы, иностранцам указали на дверь.

– Они ушли по собственной воле.

– Да, потому что поняли – у них нет другого выхода. Англичане никогда не смирятся с засильем чужаков. А если вы будете настаивать, они поступят с вами так же, как поступили с нашим отцом.

– Я не желаю, чтобы люди постоянно поминали нашего отца.

– Его пример – урок любому королю… как не следует себя вести. Генрих, я на вашей стороне, но я обязан предупредить вас. Зреет недовольство… Могут начаться беспорядки. Более того, кое-где они уже начались.

– Что же я должен делать?

– Избавьтесь от Гийома Валансского.

– Но он дядя королевы. Она его так сильно любит! – Надеюсь, вас она любит сильнее. Присутствие при дворе Гийома де Валанса может стоить вам короны.

– Поосторожней со словами!

– Я говорю это ради вашего же блага, брат мой, – пожал плечами Ричард. – Вы не желаете прислушаться к моим словам. Что ж. Я должен был исполнить свой долг. Сами увидите, чем все может кончиться. Через каких-нибудь несколько недель…

– Не верю!

– Я вижу, что не верите. Вы не замечаете угрюмых лиц ваших подданных… роптания… Но предупреждаю вас, Генрих, бароны готовятся к решительным действиям.

Ричард повернулся и пошел было прочь, но тут король остановил его.

Братья пристально поглядели друг другу в глаза, и Ричард медленно произнес:

– Избавьтесь от Гийома де Валанса. Иначе начнется война, как при нашем отце… война между короной и баронами. Больше мне нечего сказать.

* * *

Генрих шагал взад-вперед по комнате. Что же делать? В глубине души он знал, что Ричард прав. Зреет недовольство. Короля и раньше предупреждали. Хьюберт намекал на то же самое, но Хьюберт теперь никогда не высказывается откровенно. После перенесенных гонений он больше не доверяет королю. Генрих представил себе, что говорят о нем в народе, как замышляют недоброе бароны.

Неужели придется сказать Элеаноре, что ее дядя должен уехать? Она расплачется и начнет умолять мужа изменить решение, а он не сможет противиться ее слезам.

Спасло Генриха появление самого Гийома.

Он встревожен. До него докатились слухи. Он знает, что кое-кто из баронов хочет упрятать его в тюрьму.

– Я никогда этого не допущу! – воскликнул Генрих.

– Знаю, но они все равно могут попытаться это сделать.

– Как вы намерены поступить?

– Мне следует уехать в Савойю. Мой дорогой племянник, не пытайтесь разубедить меня. Это единственный выход.

– Элеанора придет в отчаяние.

– Мое милое дитя! Пойдемте в ее покои. Я хотел бы переговорить с вами обоими.

Они отправились в покои королевы. Когда Элеанора услышала о решении дяди, она бросилась ему в объятия.

– Дитя мое, – стал утешать ее Гийом, – не горюйте. Боюсь, мое пребывание здесь становится опасным. Я должен отбыть незамедлительно… Я уеду тайно… возможно, даже без свиты. Но обещаю вам: я скоро вернусь.

– О, Генрих, – воскликнула Элеанора. – Что же мы будем делать без нашего дорогого дядюшки?

– Но у меня есть вы, а у вас – я, – ответствовал король.

– Ах, дети мои, это-то меня и радует. Я уезжаю… но я скоро вернусь. Возможно, у Генриха появится возможность дать мне какой-нибудь высокий церковный пост, и это будет хорошим предлогом для моего возвращения ко двору. Я страстно желаю вернуться. Но на время мы должны проститься.

Гийом обнял супругов и быстро вышел.

Спустя несколько дней разнеслась весть (доставившая многим большое удовольствие), что Гийом де Валанс убрался из страны. Однако радостное известие было несколько омрачено тем, что, как оказалось, Гийом прихватил с собой все сокровища, накопленные им со дня прибытия в Англию.

* * *

Это было предупреждение. Ни Генрих, ни Элеанора не заговаривали на тревожную тему, но каждый думал о случившемся. Генрих привечал родственников и друзей Элеаноры, и это не могло ее не радовать. Но остальным эта дружба почему-то была не по нраву, а Элеанора уже достаточно узнала об Англии, чтобы понимать: король не может настраивать против себя собственных придворных.

Чтобы не думать о неприятном, супруги охотно занялись некой проблемой чисто семейного свойства.

Симон де Монфор посватался к королевской сестре.

– В жизни не слышал подобной глупости, – заявил жене Генрих. – Неужели этот тип столь высокого мнения о себе, что воображает, будто породнится с королевской фамилией! Признаться, меня возмутила такая наглость.

Элеанора задумалась. Она попыталась поставить себя на место золовки. Ей, бедняжке, нелегко. Брак сестры короля Англии с простым графом никто бы не назвал блестящим, и сама Элеанора на такую партию ни за что бы не согласилась. Ну а если бы очень этого хотела? Тогда непременно добилась бы своего. А ведь принцесса обладает характером не менее решительным, чем ее венценосная тезка.

– О чем вы так глубоко задумались, любимая? – поинтересовался король.

– Мне думается, что она выйдет за него замуж, не заботясь о вашем благословении.

– Не посмеет.

– Элеанора – женщина, способная на многое. Однажды она уже вышла замуж в интересах государства, будучи совсем ребенком. Мне кажется, сейчас она желает выйти замуж согласно собственному желанию. И достаточно только посмотреть на них, когда они вместе, чтобы понять: Симон де Монфор – избранник ее сердца.

– Вы высокого мнения о моей сестре.

– Просто я хорошо ее понимаю.

– За время своего вдовства она действительно превратилась в настоящую взрослую женщину. Моя маленькая королева как всегда права.

– Да, и ваша маленькая королева полагает, что для вас, может быть, будет разумнее согласиться на этот брак.

– Элеанора! Дорогая моя!

– Симон де Монфор – человек, с которым нельзя не считаться, это видно с первого взгляда. Уверена, его лучше иметь среди друзей, а не среди врагов.

– Что же вы предлагаете? Я должен дать согласие на их брак?

Она кивнула.

– Внутренний голос подсказывает мне, что они могут обойтись и без вашего согласия.

– Но они не посмеют!

– Повторяю вам: Элеанора способна на безрассудные поступки, как, впрочем, и граф Лестер. У нас с вами слишком много врагов. Не будет ли лучше, милорд, переманить кое-кого на нашу сторону?

– Любовь моя, против этого брака многие будут решительно возражать. Де Монфора не любят – ведь он иностранец. Англичане – островной народ. Они полагают, что родиться англичанином – благословение Судьбы. Если человек, которого они считают чужеземцем, женится на сестре короля, уверяю вас, у нас будут огромные неприятности.

– Если они не поженятся, у нас тоже будут неприятности.

– Видите, – сказал Генрих, любовно глядя на жену, – как хлопотно – быть королем.

Элеанора обвила его руками за шею.

– Но вы отлично с этим справляетесь, Генрих… а я с удовольствием вам помогаю.

Он нежно поцеловал ее. Как он меня любит, подумала Элеанора. И как же легко очаровывать его, управлять им. Генрих всегда был лишен любви, поэтому даже малое ее проявление трогало его, особенно если оно исходило от Элеаноры.

– Генрих, у меня есть план, – сказала она. – Пошлите за вашей сестрой и сообщите ей, что она может выйти замуж.

– Если я так поступлю, это рассердит некоторых английских баронов. Да и мой брат Ричард вряд ли одобрит подобный поступок.

– Вы же король. Хорошо, пусть это произойдет тайно. И тогда Симон де Монфор станет навеки вашим преданным другом.

– Что за мудрое маленькое создание моя женушка!

– Вы меня дразните.

– Вовсе нет. Я абсолютно серьезен.

– Тогда докажите это – воспользуйтесь моим советом.

– Клянусь святыми, я так и сделаю.

– Святые на вашей стороне, что бы вы ни делали; а Симон де Монфор (я убеждена в этом) – человек, с которым следует считаться.

Король взял ее под руку, и супруги подошли к окну.

– Понимаете ли вы, как чудесно ощущать вас рядом с собой, вот так? Ни один король не был столь доволен своим браком, как я.

– Только одного нам недостает… сына.

– Всему свое время. Вот увидите, все будет в порядке.

– Я верю вам, – горячо ответила Элеанора.

* * *

Холодным январским днем в королевской часовне в Вестминстере состоялось бракосочетание Симона де Монфора с сестрой короля. Хотя церемония проходила в обстановке строжайшей секретности, король собственноручно передал невесту жениху. Тем не менее его одолевали мрачные предчувствия. А счастливые молодожены лучились от счастья и, как и предсказывала королева, поклялись королю в вечной преданности.

Когда Генрих и Элеанора остались одни, она взяла его руки в свои и поцеловала. Новобрачные – очаровательная пара. Разве могли король с королевой, будучи сами так счастливы, отказать этим двоим в обретении друг друга? Теперь принцесса Элеанора и ее супруг Симон де Монфор будут благодарны им до конца своих дней.

– Если только они не пожалеют когда-нибудь о своем браке, – заметил Генрих.

– Когда люди так любят друг друга, им не приходит в голову сожалеть о браке, – строго ответила Элеанора.

Она восхищала его. Король никогда не думал, что семейное счастье может быть таким безоблачным. Он часто с сожалением думал о бедном Ричарде, связанном по рукам и ногам своей стареющей женой, которую он посещал крайне редко. С того самого дня, когда очаровательная маленькая королева прибыла в Англию, Генрих перестал завидовать Ричарду. А вот Ричард с тех пор стал зариться не только на корону старшего брата, но и на его жену.

Как замечательно все складывается, размышлял про себя Генрих. Того же мнения придерживалась и королева, ибо с течением времени становилось все очевиднее, что муж исполнит любое ее желание.

* * *

Через два месяца после тайной брачной церемонии в соляриум, где Элеанора сидела со своими прованскими фрейлинами, вошел слуга и сообщил, что к королеве явился посетитель.

– Кто это? – последовал вопрос.

– Он просил не сообщать его имени, миледи.

Королева была озадачена.

– Где он?

– Он ожидает в караульном помещении, миледи. Он просил сначала доложить вам, а потом королю.

– А где король?

– Его величество в королевской часовне с графом Корнуэлльским и графом Честером, миледи.

Королева кивнула и заявила, что немедленно повидает загадочного посетителя.

В караульной ей навстречу двинулась фигура в глубоко надвинутом капюшоне и заключила девушку в объятия.

– Дядя Гийом! – воскликнула Элеанора.

– Да. Как видите, я вернулся.

– Вот и чудесно. Когда вы прибыли?

– Только что. И пришел прямо сюда.

– Без предупреждения! Следовало дать нам знать.

– Я решил сначала разведать обстановку. Если вы помните, я покинул Англию не по своей воле.