Текст книги "Мадам Змея"

Вскоре бедра девушки превратились в розовые отбивные. Будучи не в силах стоять, она повисла на верхних кольцах.

Но для Алессандро потеха только начиналась. Сжав пальцами тонкий конец хлыста, он провел его ручкой по внутренней стороне бедер Марии от округлых колен к низу живота. Толстая массивная ручка казалась парню частью его собственного тела – частью, которая неспособна подвести, опозорить. Перехватив хлыст, он коснулся его концом промежности Марии, принялся гладить ее. Плетеная ручка терлась о розовый бугорок, который твердел и поднимался вопреки воле его хозяйки.

Фаллический символ, который держал в руке Алессандро, окропился влагой девушки. Резким движением негодяй ввел ручку хлыста внутрь Марии. Она ахнула не то от боли, не то от наслаждения. Алессандро почувствовал, что его мужское естество подрагивает, грозя вот-вот разорваться. Не следует торопиться, подумал он. Главное зрелище еще впереди.

– Не надо! – простонала девушка. – Отпустите меня. Я беременна. Умоляю вас!

Освободив измученную девушку от наручников, он заставил ее опуститься на колени. Удар хлыста по спине вынудил Марию рухнуть вперед, на локти. Она замерла, стоя на четвереньках.

– Не двигайся, – приказал Алессандро.

Открыв дверь в смежную комнату, он свистнул.

– Нерон, ко мне!

В темницу, тускло освещенную тремя свечами, вбежал огромный сенбернар, любимец Алессандро.

– Будешь сопротивляться – он загрызет тебя, – предупредил парень Марию.

Алессандро подтащил пса за ошейник к девушке. Однажды он наблюдал за тем, как на псарне проводили случку породистых собак. Эта картинка застряла в его памяти. Держа одной рукой пса за ошейник, другой он принялся возбуждать его. Когда Нерон пришел в состояние боевой готовности, Алессандро подтолкнул его к парализованной страхом девушке. Природный инстинкт подсказывал Нерону, что от него требуется. Его мохнатые передние лапы лежали на худенькой спине девушки.

Алессандро сел на кресло, прогнулся. Возбужденный зрелищем, он едва сдерживался. Внезапно горячая волна прокатилась по его телу, потом оно расслабилось.

Нерон, сделав свое дело, медленно удалился в соседнюю комнату.

Через двадцать часов Алессандро узнал, что у девушки случился выкидыш.

Екатерина отправилась в комнату тайн, где проводил дни и ночи астролог Бартоло. Быстро и бесшумно она сбежала вниз по лестнице; девочка боялась встретить кого-то. Тогда ей пришлось бы объяснять свое присутствие в этой части дворца.

В это время суток Бартоло предавался размышлениям в саду; он прогуливался в одиночестве в своем свободном черном одеянии. Белые волосы выбивались из-под его круглой шапочки. На ней были вышиты знаки зодиака; за астрологом тянулся шлейф ароматов его волшебной комнаты – там постоянно ощущались запахи трав, крови животных, мускуса, ярь-медянки, цибетина, веществ, из которых он создавал духи и лосьоны, настойки и яды. Мало кто осмеливался приближаться к Бартоло. Если слуги встречали его во дворе, они тотчас удалялись, стараясь забыть о том, что видели Бартоло.

Екатерина знала, что сейчас она в безопасности. Бартоло находился вне магической комнаты, но там оставались два его младших брата – Космо и Лоренцо Руджери. Бартоло готовил их к карьере астролога и прорицателя. Мальчики сидят сейчас среди карт, сосудов, скелетов различных животных, ароматических веществ и порошков. Они ждут прихода маленькой герцогини. Они приготовили для нее то, что она просила.

Лестница сузилась. Далее, за ее изгибом, начинался каменный коридор. Екатерина ощутила приторный запах, доносившийся из комнаты волшебников. Она дошла до двери, которая вела в коридор, заканчивавшийся следующей дверью. Екатерина постучала в нее.

– Войдите! – раздался высокий голос Космо Руджери.

Она вошла в комнату, стены которой были увешаны пергаментными листами с загадочными фигурами. Она бросила взгляд на большую карту неба, на стоявшие на полу сосуды, увидела на лавке скелет кошки.

Братья Руджери низко поклонились ей. Они были верными слугами маленькой герцогини. Они часто давали девочке тайком от Бартоло талисманы, защищавшие ее от гнева тети и кардинала. Екатерина, относившаяся с огромным почтением к таинствам оккультизма, всегда восхищалась этими мальчиками, которым предстояло стать волшебниками.

– Вы приготовили? – спросила она.

– Да, – отозвался Космо. – Дай ей, Лоренцо.

– Да, дай мне это поскорей, – сказала Екатерина. – Меня не должны здесь увидеть.

Лоренцо достал из кармана мантии восковую фигурку. Не составляло труда догадаться, кого она изображала. Братья искусно воспроизвели безобразное лицо Алессандро и его приземистую фигуру.

– И он умрет через три дня? – спросила Екатерина.

– Да, герцогиня, если ты пронзишь его сердце в полночь со словами: «Умри, Алессандро! Умри!»

Очаровательные темные глаза в ужасе округлились.

– Космо… Лоренцо… это будет плохим поступком. Я боюсь.

– Многие в этом дворце сказали бы, что это – хороший поступок.

– Он собирается убить мою собаку. Я знаю, он сделает это… если я не убью его раньше.

– Он обязательно умрет, если ты пронзишь сердце восковой фигурки, – сказал Лоренцо.

– Значит, это не будет дурным поступком?

Она перевела взгляд с одного брата на другого.

– Нет, не будет, – одновременно ответили они.

– Тогда я сделаю это.

Она взяла фигурку, завернула ее в носовой платок и спрятала в карман.

– Герцогиня, – сказал Лоренцо, – если кто-нибудь обнаружит фигурку, не говори, откуда она взялась.

Бедный Лоренцо! Он не смог скрыть свои мысли. Он панически боялся безобразного Мавра. Лоренцо догадывался, что случится с ним и его братом, если Алессандро узнает, кто вылепил фигурку.

Но Космо оказался более смелым.

– Никто ее не увидит, – сказал он.

– Клянусь, я бы никому не выдала вас, – заверила братьев Екатерина. – Мне надо идти. Я не забуду, что я – ваша должница.

Она быстро вернулась к себе.

В своих покоях Екатерина достала фигурку из кармана и разглядела ее. Она держала в руках миниатюрную копию Алессандро.

Она должна это сделать. В противном случае бедный Гвидо, несомненно, в муках погибнет от яда. Ипполито – ее замечательный друг, но он не может всегда быть рядом и защищать ее от жестокого Мавра, равно как и она не в состоянии постоянно находиться возле Гвидо. Похоже, единственный способ спасти спаниеля от смерти и сделать жизнь многих рабов более счастливой – это уничтожить Алессандро.

Она совершит хорошее дело.

Екатерина испытывала страх. В полночь, подойдя к шкафу, где лежала фигурка, она не обнаружила ее там. У Алессандро везде имелись шпионы. Они подчинялись ему, боясь стать жертвами пыток, которые он постоянно изобретал.

Теперь она ждала мести Мавра. Девочка знала, что она будет ужасной. Алессандро, несомненно, догадался, зачем она достала его изображение; он знает, что она собиралась сделать.

Екатерина вздрогнула, когда в комнату зашла служанка. Девушка сообщила Екатерине, что ее хочет видеть Ипполито.

Екатерина удивилась. Она думала, что Ипполито уехал на охоту. Очевидно, он вернулся раньше обычного. Она сможет сказать кузену, что она сделала; она попросит у него совета и защиты.

Когда она постучала в его дверь, ей никто не ответил, и она зашла в комнату. На столе лежали книги, но Ипполито не было видно. Она решила, что он скоро вернется, и успокоилась. Она может не бояться Алессандро, когда Ипполито находится во дворце.

Внезапно она услышала, как зашелестела штора, и обернулась с радостной улыбкой на лице. Между шторами возникла отвратительная физиономия Алессандро; он сжимал ткань своими уродливыми руками.

Екатерина с криком ужаса отскочила назад, но Алессандро, похоже, не сердился. На его лице блуждала улыбка; он поднес палец к губам.

– Я приготовил для тебя сюрприз, герцогиня.

– Я… я не ожидала увидеть тебя здесь, – пробормотала девочка.

– Да? Ну конечно, ты думала встретить тут красавца Ипполито. Однако кое-кто в этом дворце считает меня не менее красивым, чем Ипполито.

Она вцепилась руками в стол. Ее охватило желание убежать, но ноги не подчинялись девочке. Она потеряла контроль над своим языком. Забыла о наставлениях кардинала и тети.

– Так говорят те, кто боится сказать другое, – выпалила девочка. – Ты вынуждаешь их лгать…

Он медленно приближался к ней.

– Ты не рада видеть меня, Екатерина, – насмешливо произнес Алессандро. – Тебя ждет сюрприз. Радостный сюрприз. Я покажу тебе кое-что.

Он вынул из кармана восковую фигурку.

– Где ты взяла это, Екатерина?

Она не разжимала губ.

– Отвечай мне, – медленно произнес он. – Где ты взяла это?

– Я никогда тебе этого не скажу, – произнесла Екатерина и внезапно улыбнулась. Алессандро боялся волшебников, он не посмел бы подстроить какую-то пакость Бартоло или мальчикам.

– Я знаю, – сказал он. – Ты так любишь меня, что захотела иметь мое изображение, чтобы смотреть на него, когда меня нет рядом. Иди сюда, я покажу тебе кое-что.

Она поняла, что ее ждет какая-то месть Алессандро; она знала, что это неизбежно. Алессандро был очень мстительным. Екатерина шагнула к нему. Он отодвинул штору и указал на пол. Там лежал труп Федо. Он уже окоченел, но ноги были поджаты. Екатерина догадалась, что Алессандро так рассчитал дозу яда, чтобы спаниель умер в муках.

Опустившись на колени, Екатерина коснулась тела Федо. По ее щекам побежали слезы. Она горько заплакала. Алессандро стоял неподвижно и улыбался ей.

– Просто невероятно! – пробормотал он. – Что сказала бы тетя Кларисса, если бы она увидела сейчас свою воспитанницу?

Девочка подняла свои красные глаза и посмотрела на ухмыляющегося Мавра. Внезапно она полностью потеряла контроль над собой. Такого с ней еще не случалось. Она помнила лишь о том, что ее любимая собака безжалостно умерщвлена этим гадким мальчишкой.

Она бросилась на него; она сделала то, о чем давно мечтала. Екатерина наносила удары кулаками, кусала Мавра; она рвала его рубашку, дергала за волосы.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! – кричала девочка.

Она не замечала, что Алессандро спокойно стоит и смеется над ней. Она была ослеплена яростью.

В комнату вбежала женщина.

– Позови кардинала или госпожу Клариссу. Герцогиня обезумела.

Он по-прежнему стоял, не двигаясь, хотя его нельзя было назвать спокойным юношей. Он улыбался, глядя на кровь, которая текла из ранки на руке, укушенной Екатериной.

– У этой бешеной герцогини острые зубы! – пробормотал он, обращаясь как бы к самому себе.

И вдруг Екатерина заметила высокую фигуру кардинала, которого сопровождала Кларисса Строцци. Девочка отвернулась от Алессандро и испуганно посмотрела на них. Усталые глаза кардинала выражали неверие в то, что видели его глаза, но Кларисса Строцци тотчас облекла свое изумление в слова.

– Екатерина Мария Ромола де Медичи! – сказала она. – Я не могу поверить, что ты, вопреки всем нашим стараниям, способна на такое поведение.

Екатерина заметила, что лицо Алессандро обрело такое же изумленное выражение, какое застыло на лицах кардинала и тети. Девочка в гневе выпалила:

– Но… он отравил мою собаку… моего дорогого маленького Федо. Он отравил Федо… самым жестоким образом. Он слишком труслив, чтобы тронуть меня, поэтому он убил мою маленькую собаку…

Ее голос дрогнул, и она горько заплакала.

– Замолчи! – приказала Кларисса. – Мы не желаем слышать подобные речи. Отправляйся к себе в комнату. Оставайся там, пока тебя не позовут.

Екатерина, обрадовавшись возможности уйти отсюда, выбежала из комнаты. Несчастная и растерянная девочка остановилась, лишь оказавшись у себя. Гвидо поприветствовал ее; она обняла его и снова зарыдала. Он лизнул ее лицо; смерть Федо была их общей бедой.

Екатерину вызвали в покои кардинала. Она оказалась в комнате, напоминавшей тюремную камеру. Кардинал редко пользовался ею; она существовала для подобных случаев, остальная часть его покоев была обставлена весьма роскошно, в соответствии с положением этого человека. Кардинал, Кларисса Строцци и Екатерина сели на стулья, которые напоминали троны. Ноги Екатерины не доставали до пола; ее лицо было серьезным, лишенным всякого выражения. Она не смела показывать свои чувства, поскольку тетя Кларисса не спускала с нее глаз. На полу растянулся Гвидо. Он недавно съел то, что ему дали. Екатерина должна была наблюдать за его агонией. В этом заключалось наказание. Она любила своих собак. Она любила их так сильно, что попала в ловушку и, точно плебейка, продемонстрировала свою ярость. Поэтому сейчас она должна была бесстрастно наблюдать за ужасными страданиями ее любимого друга.

Екатерина знала, что задумала тетя Кларисса. Это был необходимый урок. Все эмоции следует сдерживать. Они – проявление незрелости. Екатерине следует усвоить – для нее не должно существовать ничего более важного, чем процветание великого и славного дома. Алессандро был виновником инцидента, но тетя Кларисса видела в нем бастарда с сомнительным происхождением, и больше никого. На его поступок можно закрыть глаза, в то время как Екатерина нуждается в уроке.

Бедный Гвидо! Он уже начал испытывать жестокие страдания. Екатерине хотелось закричать: «Прекратите! Убейте его поскорей. Не позволяйте ему мучиться. Сделайте больно мне… но не Гвидо. В чем он виновен?»

Молчи! – приказала она себе. Девочка плотно стиснула губы. Не показывай своих чувств. Глупая маленькая Екатерина, если бы ты не показала Алессандро, как сильно любишь своих собак, ему бы не пришло в голову причинить тебе страдания подобным образом. Если бы ты скрыла чувства, охватившие тебя, когда ты узнала о гибели Федо, сейчас Гвидо не корчился бы в агонии, а счастливо лежал на твоих руках. Глупая Екатерина! Пусть хоть этот урок пойдет тебе на пользу.

Они смотрят на тебя: тетя Кларисса, пекущаяся лишь о величии дома; кардинал, стремящийся сохранить расположение Медичи.

Если она проявит чувства, следующей жертвой станет ее любимая лошадь. Она не должна плакать. Она должна смотреть на этот кошмар; пусть ее сердце разорвется, но она обязана скрыть свои эмоции.

Она сидела, стиснув руки; она побелела, начала слегка дрожать. Но глаза, глядевшие на тетю Клариссу, были сухими, бесстрастными. Тетя Кларисса осталась довольна.

Екатерина, Алессандро и Ипполито в сопровождении свиты и слуг совершили долгое и утомительное путешествие через Тоскану в Рим. Флоренция и Венеция, возможно, являлись самыми красивыми городами Италии, но самым гордым был Рим. Вечный город! Как величественно он раскинулся на семи холмах! Его окружали красноватые склоны Апеннин и сверкающее Средиземное море.

Святой Отец собирался устроить аудиенцию для молодых членов его семьи; он получил сообщение об их дурном поведении от строгой Клариссы Строцци. Она утверждала, что кардинал Пассерини проявляет чрезмерную снисходительность. Требовалось вмешательство Святого Отца. Климент никогда не упускал шанса повидаться с Алессандро. Значит, состоится посещение Рима, самого Ватикана. Екатерина обрадовалась, она любила путешествия; перемена в скучной монотонной жизни была для девочки желанной.

Они въехали в город; люди, стоя на обочине, наблюдали за их торжественным прибытием. Екатерина заметила, что лица были хмурыми, вместо радостных приветствий звучал ропот. Но красота города заставила ее забыть о толпе. Впереди появился собор святого Петра, еще не достроенный, величественный и впечатляющий. Этот огромный храм воздвигли в саду возле Цирка Нерона, на месте погребения святого Петра, принесшего себя в жертву и погибшего мучительной смертью. Святой Петр страдал, но он навсегда останется в памяти людей, его именем назвали большой собор. Император Нерон, по приказу которого святого Петра подвергли пыткам, убил себя. Кто одержал победу – святой или тиран?

Аудиенция у папы состоится на следующий день после их прибытия в Рим; они пойдут через залы, заполненные приближенными Святого Отца в рясах из красного домаста, в комнату для аудиенций, где Его Святейшество примет своих гостей. Екатерина видела своего родственника лишь в торжественной обстановке, его резиденции. Они пойдут процессией по Ватикану, поднимутся на холм, под которым течет Тибр, увидят дворцы, реку, Сикстинскую капеллу, старую крепость Сент-Анджело.

Климент радовался тому, что дети находились в Риме. Он охотно оставил бы их здесь, но обстановка была непростой. Не то чтобы это сильно беспокоило папу. Он был уверен в своей силе и не сомневался в том, что сумеет подавить недовольство народа. Он знал, что люди разочаровались в нем; они считали, что волнения в Италии вызваны той политикой, которой он придерживался в своих отношениях с главными монархами Европы – тремя самыми могущественными людьми этого беспокойного времени: французским королем Франциском, испанским монархом Карлом и властителем Англии Генрихом. Тщеславный Климент считал, что он, Святой Отец, Джулио де Медичи, папа Климент Седьмой, стоит выше этой троицы.

Он решил поговорить с каждым из трех детей отдельно, наедине; тогда он сможет обнять Алессандро без свидетелей, скрыв от остальных свою любовь к этому мальчику. Он сказал своему управляющему, в обязанности которого входило повсюду сопровождать папу: «Я хочу встретиться с каждым ребенком в отдельности. Пусть их приведут ко мне по очереди».

Величественный человек в черно-пурпурной сутане отвесил низкий поклон и отправился в покои Монсеньора, чтобы сообщить ему желание Его Святейшества.

Первой к папе отправилась Екатерина. Этого требовал этикет. Она робко подошла к креслу, на котором восседал облаченный в черно-белую мантию Святой Отец. Девочка опустилась на колени, папа протянул ей руку, чтобы она поцеловала перстень с изображением святого Петра.

Она едва коснулась его губами, не испытывая почтения к металлической печатке. Ее воспитывали в духе отрешения от всех эмоций. Она смотрела полузакрытыми глазами на перстень, получая благословение; Екатерина прочитала на печатке имя своего родственника, разглядела изображение святого Петра, который забрасывал сети, сидя в лодке.

Папа оставил ее стоять на коленях.

– Дочь моя, я слышал печальные сообщения о тебе. Ты повинна во многих грехах, и это удручает меня…

Он долго не умолкал. Он думал не о грехах Екатерины, а о браке, который ждал ее. Он перебирал в уме лучшие дома Европы. Он хотел выдать Екатерину за сына короля.

Да, подумал Святой Отец, завершая свою проповедь, я постараюсь подыскать для Екатерины королевского сына.

– Теперь ты можешь покинуть меня, дочь моя. Трудись усердно. Отдавай все свои силы учебе. Помни, что тебя ждет блестящее будущее. Тебе предстоит сохранить и приумножить славу дома Медичи. Будь достойна такого доверия.

– Я постараюсь, Отец.

Поцеловав перстень, она удалилась.

Следующим был Ипполито. Алессандро следует спасти, прежде чем Ипполито расправится с этой незаконной ветвью семейного древа. Папа не любил Ипполито. Какое право он имеет на этот надменный вид, который должен был напоминать всем, включая Святого Отца, о знаменитом предке Ипполито, Лоренцо Великолепном? Папа уже видел этого юношу будоражащим народ. Обладающий превосходными манерами, красотой и ораторским даром, он был способен на это. Ипполито следует научиться скромности.

Он сказал ему об этом, когда юноша, склонив красивую голову, опустился на колени.

Святой Отец быстро отпустил Ипполито. Теперь, подумал Климент, Алессандро!

Мавр вошел в комнату; его длинные руки слегка раскачивались. На лице юноши лежала печать порока. Ее видели все, кроме Святого Отца, ослепленного любовью. Климент встал, протянул руки, обнял Алессандро.

– Сын мой, я рад видеть, что ты так хорошо выглядишь.

Алессандро опустился на колени, как и его предшественники; папа погладил курчавые черные волосы; перстень скрылся в густой шевелюре Алессандро.

Климент вспомнил о матери мальчика и о той внезапной страсти, которую она пробудила в нем. Рабыня, найденная на побережье Берберии и работавшая на кухне – девушка с глазами и волосами Алессандро, ласковая, любящая. Восхитительная любовница, сделавшая те несколько месяцев незабываемыми.

Мой сын! – подумал папа. – Мой сын! – Его вдруг рассердило то, что он не мог сказать всему свету – это мой сын! Это было невозможно, и ему приходилось выдавать мальчика за внебрачного сына отца Екатерины, у которого было столько незаконнорожденных детей, что еще один ничего не менял.

Климент был сейчас обыкновенным отцом.

– Сын мой, тебе понравился Рим? Ты бы хотел немного отдохнуть здесь?

Алессандро хотел бы остаться в Риме. Он рассказал о злобном нраве Екатерины, показал следы укуса, оставшиеся на руке.

– Сын мой, ты не будешь жить под одной крышей с этой дикаркой.

– Меня там обижают, Отец. Дают понять, что я – никто.

– Сын мой, сын мой!

– Я бы хотел иметь свой собственный дворец.

– Ты его получишь, сын мой. Там тебя будут уважать, тебе не придется терпеть выходки… твоей сестры.

Алессандро ликовал. Он станет хозяином в своем доме, где все будут трепетать перед ним! Здесь, на холме Ватикана, когда-то стоял Цирк Нерона. Этот человек умел развлекаться… и развлекать других. Когда-нибудь Алессандро станет… мудрым Нероном. Он будет устраивать потрясающие забавы и сумеет наслаждаться ими.

– Спасибо, Отец.

– Сын мой, подойди ко мне ближе. В один прекрасный день Флоренция станет твоей, я сделаю тебя ее правителем. Вот что я планирую для тебя. Но пока что это должно оставаться нашим секретом. Ты получишь в ближайшее время собственный дворец во Флоренции.

Так после посещения Святого Отца Екатерина была избавлена от необходимости жить под одной крышей с Алессандро.

После визита в Рим прошло три года; они были счастливыми, безмятежными; с каждым месяцем дружба между Ипполито и Екатериной становилась все крепче. Алессандро получил красивую виллу, расположенную в нескольких часах езды от города. Екатерина радовалась тому, что она редко видела Алессандро и часто – Ипполито. Девочка предавалась мечтам, героем которых был ее красивый кузен. Больше всего на свете ей хотелось провести свою жизнь рядом с Ипполито, в этом городе, который они оба любили. Считалось, что со временем Ипполито станет его правителем; как счастлива была бы Екатерина, законная дочь Медичи, править Флоренцией вместе с ним! Чем больше думала Екатерина об этом, тем более реальной казалась ей такая перспектива.

Это была счастливая пора доверительных бесед с Ипполито, совместной верховой езды. Она не знала, догадывался ли он о ее мыслях. Возможно, он видел в ней всего лишь славную маленькую кузину. Ей было только девять. Возможно, девятнадцатилетние юноши не думают о женитьбе на девятилетней девочке. Но через несколько лет она сможет выйти замуж… Тогда состоится ее свадьба.

Она страстно желала, чтобы Ипполито заговорил с ней об этом, но он молчал. Она радовалась тому, что во дворце Медичи нет жестокого Алессандро, который мог разгадать ее секрет и найти способ мучить девочку.

Счастливые, солнечные дни длились три года, пока беда не обрушилась на Медичи. Вечный город пал, его дворцы и церкви были разграблены, граждан заживо рвали на части, девственниц насиловали вместе с матерями семейств! Святой Отец благодаря мужеству своего арьергарда, состоявшего из швейцарских гвардейцев, сумел укрыться в замке Сент-Анджело; он оставался там пленником. Флоренция подняла мятеж против Медичи. Алессандро и Ипполито были изгнаны из города, но маленькая Екатерина – единственный законнорожденный ребенок дома Медичи – стала заложницей новых правителей Флоренции. Для надежности ее отправили в обитель Санта Лючия.

В монастыре девочке следовало посвятить жизнь молитвам и постам; она оказалась в тусклой и тесной келье с серебряным распятием, висевшим на стене. Она делила с монахинями их суровую, тяжелую жизнь. Но не это огорчало ее. Не холодные каменные стены и жесткость кровати заставляли девочку горько плакать по ночам. Она не знала, где находится Ипполито – любимый, красивый Ипполито. Враги могли убить его и Святого Отца. Он мог жить в нищете, странствуя по окрестностям города. Ему были посвящены все ее молитвы и слезы.

Шесть мрачных месяцев провела она в Санта Лючии. Она ненавидела строгих монахинь в пахнущих плесенью рясах, ненавидела бесконечные молитвы.

«Ипполито! – хотелось закричать ей. – Где ты? – Она шептала, обращаясь к изображениям святых: – Скажите мне, где Ипполито? Пусть с ним не случится ничего плохого, и я никогда не буду грешить».

За стенами монастыря начала свирепствовать чума. Мужчины, женщины и дети умирали на улицах сотнями. Не оказался ли Ипполито среди них?

Затем чума, точно зловещий туман, проникла в Санта Лючию.

Екатерина де Медичи была слишком ценной заложницей. Ее жизнью не следовало рисковать. Правительству Флоренции оставалось сделать с девочкой только одно. По другую сторону от города стоял монастырь Санта Аннунциате делле Мюрате – единственное место во всей Флоренции, не тронутое чумой. Ночью три человека прибыли в Санта Лючию; Екатерину вызвали из ее кельи и сообщили о том, что она покинет обитель. Без лишних церемоний укрытая плащом Екатерина в сопровождении этих людей отправилась в дорогу; ей предстояло пересечь охваченный эпидемией город.

Она увидела этой ночью ужасную картину. Мертвые и умирающие мужчины и женщины валялись на улицах Флоренции; доктора в масках и просмоленных халатах мужественно делали все, что было в их силах, они помогали больным; по улицам ездили черные повозки, на которые складывали жертв ужасной болезни; Екатерина слышала звон колокольчиков, висевших на катафалках и голоса священников, шагавших впереди и читавших молитвы; люди пьянствовали в тавернах, мужчины и женщины судорожно предавались любви, словно спеша насладиться всеми радостями жизни – завтра им предстояло занять свое место на повозке смерти.

Это было необычное путешествие; Екатерина не могла поверить в его реальность; внезапность перемен в ее жизни оглушила и потрясла девочку. Она чувствовала, что была способна лишь ждать того часа, когда несчастье обрушится на нее. Она пыталась разглядеть лица мужчин, скрытые капюшонами их плащей. Она находилась на улицах Флоренции. Что если она столкнется сейчас с Ипполито?

Они миновали площадь и быстро направились по узким улочкам в сторону Санта Кроче; там перед ней выросли серые стены ее новой тюрьмы.

Открылись двери. Она увидела людей в черных одеждах; они напоминали обитателей Санта Лючии; Екатерина предстала перед настоятельницей Санта Аннунциате делле Мюрате. Екатерина получила благословение – прохладная рука коснулась ее головы; монахини безмолвно разглядывали девочку.

Когда мужчины удалились, и Екатерина осталась с наставницей и монахинями, она вдруг ощутила перемену в обстановке.

Одна из послушниц, не обращая внимания на наставницу, подошла к Екатерине и поцеловала ее сначала в одну щеку, потом в другую.

– Добро пожаловать в обитель, маленькая герцогиня! – сказала монахиня.

Другая послушница улыбнулась девочке.

– Мы слышали о твоем скором прибытии и ждали тебя с нетерпением.

Затем сама наставница приблизилась к Екатерине. У женщины были блестящие глаза и розовые щеки. Екатерина не видела в ней никакого сходства с хозяйкой Санта Лючии.

– Наша маленькая герцогиня, наверно, устала и проголодалась. Накормим ее, и потом она сможет отправиться в свою келью и отдохнуть. Мы поговорим с тобой утром, герцогиня.

Екатерина смутилась. С ней происходило много странных вещей, она уже потеряла способность удивляться. Ей отвели почетное место за длинным монастырским столом; она заметила, что в супе плавало мясо, и вспомнила, что этот день был пятницей; рыбу подали с соусом; такая пища больше подходила дворцу Медичи, чем монастырю. За столом разговаривали, в то время как в Санта Лючии во время еды все молчали. Но усталость не позволяла Екатерине размышлять об этом. После еды и молитвы две монахини, встретившие Екатерину, отвели ее в келью. Постель была мягкой, и девочка вспомнила о том, что недавно ела мясо. Послушницы держались с ней дружелюбно, даже почтительно. Она могла спросить их, почему здесь подают по пятницам мясо; Екатерина сделала это.

– Здесь, в Мюрате, мы можем есть мясо по пятницам. Святой Отец много лет назад дал нам специальное разрешение.

Они удивились тому, что на Екатерине была рубашка из грубой ткани. Ей принесли одежду из тончайшего хлопка.

– Это лучше подойдет твоей нежной коже, герцогиня.

– В Санта Лючии все надевали на голое тело одежду из грубой ткани, – сообщила им девочка.

– Это нормально для Санта Лючии, но здесь, в Мюрате, много послушниц благородного происхождения. Мы сочетаем набожность с благоразумием. Из почтения к Господу носим платья темных тонов, но под них надеваем нежное белье. А теперь спи, маленькая герцогиня. Ты находишься среди друзей.

Одна из монахинь наклонилась и поцеловала девочку.

– Мой брат – член партии Медичи, – прошептала послушница. – Он обрадуется, узнав, что ты в безопасном месте.

Вторая монахиня тоже склонилась над Екатериной:

– Моя семья ждет свержения республиканцев.

Екатерина посмотрела на женщин; все трое рассмеялись.

– Завтра мы познакомим тебя со сторонниками твоей благородной семьи. Таких в Мюрате много.

– Но здесь есть и сочувствующие республиканцам? – спросила Екатерина.

– Да. Но это делает жизнь более захватывающей! – сказала первая монахиня, поцеловав девочку.

Оставшись одна, Екатерина не смогла заснуть. Она поняла, что ее жизнь изменилась по сравнению с той, что она вела в Санта Лючии.

– Пожалуйста, сядь, – сказала настоятельница.

На большом стуле девочка казалась крошечной, ее ноги не доставали до пола. Но сколько в ней было выдержки, достоинства, редких в таком возрасте! Воспитывать этого ребенка будет легко и приятно. Настоятельница сочла нужным побеседовать с девочкой еще и потому, что сразу отметила ее наблюдательность и ум.

Днем ранее Екатерина стала свидетельницей поступления в монастырь новой послушницы. В таких случаях всегда устраивалась церемония, которая дала название этой обители. Девушка прибыла в сопровождении высокопоставленных церковных иерархов; они пробили в стене монастыря брешь, через которую она проникла в обитель. Затем дыру заделали. Все происходило в торжественной обстановке; девушка вошла в монастырь, чтобы остаться в нем навсегда. Отныне она никогда не сможет покинуть Мюрате.

Маленькая Екатерина испытывала недоумение. Она провела шесть месяцев среди монахинь Санта Лючии, где строго соблюдались посты и прочие монастырские правила. Здесь же, в Мюрате, часто звучали шутки, смех; монахини были знатного происхождения и любили веселье. Маленькой девочке могло показаться, что, несмотря на строгое соблюдение ритуалов и внешние проявления богобоязни, обитель Мюрате была менее священной, чем Санта Лючия. Наставнице было важно, каким запомнится этот монастырь девочке, поскольку когда-нибудь Екатерина выйдет замуж за важную персону и займет высокое положение в обществе. Ей надо помочь понять, что комфортная жизнь Мюрате не менее богоугодна, чем суровый режим Санта Лючии.