Текст книги "Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек"

Глава 2
Родные чужаки

Лара не знала, как быть. Девочка тем временем опомнилась и быстро сказала:

– Простите.

– Это ты меня прости! Здесь ли живёт Венд Ф-ф… – Лара развернула спасительную бумажку. – Ф-франц…

– Франц-Ганцен-Мюллер, – закончил ребёнок, с некоторой досадой оглядывая Лару.

– Значит, я не ошиблась домом. Как тебя зовут?

– Лара.

«Бог мой, – ещё больше растерялась Лара. – Мало того что мы и так похожи…»

– Лархен[2]2
  Маленькая Лара (нем.).


[Закрыть], кто там? – рвался из глубины дома сиплый мужской голос.

Лара схватила девочку за руку.

– Проводи меня к своим родителям.

Лархен полностью открыла дверь, пропуская Лару внутрь.

– Папенька, к тебе пришли!

В передней появился седой безусый мужчина лет пятидесяти в колете из мягкой коричневой кожи.

«Если эта девочка – моя младшая сестра, стало быть, это… мой отец?»

– Здравствуйте, – дрожащим голосом проговорила Лара. – Я…

Хозяин дома смотрел на неё, как на бесплотного призрака.

– Т-ты Лара?

«Ну вот, и объяснять ничего не нужно», – подумала она и кивнула.

– Инго, живо сюда! Инго! – воскликнул мужчина.

По скрипучей лестнице сошёл блондин исполинского роста с собранными в хвост волосами. На вид он был немногим старше двадцати.

– Господь всемогущий, это что же, сестрица?!

Внезапно седой мужчина шагнул к Ларе и крепко её обнял. В нос ударил кислый запах. Она невольно отстранилась, чтобы объятия длились как можно короче.

«Словно я потеряла память, а теперь меня знакомят с забытой роднёй».

– Как… откуда? Где ты была? – допрашивал мужчина, сжимая её руки в шершавых ладонях.

– Меня похитила одна бездетная женщина, которая жила… в Кемнице. – Лара мысленно выругала себя за то, что не продумала свою речь. – Недавно она умерла, оставив письмо о том, как вас отыскать.

– Бог вернул нам Лару! Будь благословенен, Господи…

– Ты меня не помнишь, – оскалился светловолосый великан. – Я твой старший брат Инго.

Он сгрёб Лару своими ручищами, прижал к груди и поцеловал в лоб. Лара чувствовала себя странно. Так странно, что хотелось бежать, только бы прекратить эту череду неловких слов и слишком крепких объятий.

В углу стояла растерянная девочка. Наконец хозяин обратил на неё внимание и подвёл к Ларе.

– Знакомься, Лархен, это твоя старшая сестра.

«Какой у девочки тяжёлый взгляд», – отметила Лара и попыталась улыбнуться:

– Здравствуй, Лархен.

– Почему её зовут, как меня? – спросила девочка, переводя гнетущий взор на отца.

– Потому что до того, как ты родилась, у нас уже была дочка по имени Лара, но она пропала. А теперь нашлась…

«Это всё равно не объясняет, почему вы назвали другого ребёнка именем пропавшей дочери», – подумала Лара, но ничего не сказала.

– Ты очень похожа на маму, – уставившись на неё, пробормотала Лархен.

– Сходство необычайное, – подтвердил отец. – Поэтому мы сразу поняли, кто ты.

– А мама… – начала Лара, предполагая ответ на вопрос.

Инго опустил голову.

– Мать умерла от болезни. Уже два года прошло.

Лара с сочувствием посмотрела на сестрёнку.

«Как ей, наверное, нелегко – остаться без мамы в таком раннем возрасте».

– Жаль, она не дожила. – Отец опять взял Лару за руки. – Давай присядем. Ты приехала из самого Кемница? Сейчас мы поедим, и ты нам всё расскажешь. Лархен, накрывай на стол! И бочонок вина не забудь. Выпьем, дочка?

– Да ну вы что, я только протрезвела…

Ларе потребовался час, чтобы понять – весь дом держится на десятилетней Лархен. Девочка убирала, стряпала, бегала на рынок, топила печь, смотрела за курами, штопала и бог знает что ещё. Лара молча негодовала. Чем больше обязанностей упоминали мимолётом родные, тем сильнее сжимались её губы и хмурились брови.

– Отец, почему вы не наймёте служанку? – не вытерпела она, когда Лархен скрылась в кухне. – Ведь у вас своя мебельная лавка, а значит, в средствах вы не стеснены.

Мужчина воззрился на неё с таким изумлением, будто она спросила, отчего они не держат дома дракона.

– На что нам служанка? Лара-младшая со всем справляется.

Лара, видевшая мозолистые руки сестры со следами ожогов, так не думала.

– Но ей всего десять. Девочке нужно учиться…

– Учиться? Зачем ей учиться? – не понимал отец, накладывая себе тушёной капусты. – Лархен немного умеет читать и считать, а большего ей и не надо. Её Инго научил, сам я грамоту не знаю.

– Кто же заведует вашими доходами и расходами?

– Я. – Инго оторвал зубами кусок от бараньей ноги и, не прожевав, добавил: – Я готовлюсь стать юристом.

Отец надсадно прокашлялся.

– Какие там доходы-расходы? Я и мастер, и лавочник. Но сейчас захворал, поэтому лавка закрыта.

– А подмастерья? – спросила Лара.

– Подмастерья получили звания мастеров да распрощались, новых я не набрал.

Эта новость её приободрила, и, как оказалось, напрасно.

– Не нужны мне подмастерья, – продолжил отец. – Их учить надо. А я уже старый, хочу последние силы истратить, чтобы сына выучить. Только не желает он в моё дело вникать. – Он наградил молодого человека укоряющим взглядом. – Не увлекает Инго наше ремесло, как ни бьюсь с ним. Двадцать два ему. Что-то знает, умеет, но страсти к мебельному делу у него ни капли. Пусто.

– Мне интереснее работать головой, чем руками, – с лёгким вызовом ответил Инго, подливая Ларе вина.

«Надо прекращать столько пить», – подумала она, осушая половину кубка.

– Вот такой я несчастливец, дочка, – пожаловался отец, – даже некому дело своё передать.

Лара не собиралась торопиться с признаниями, но ей так хотелось порадовать этого рано состарившегося человека…

– У меня есть страсть! Я хочу мастерить мебель. С детства хотела, не зная, кто мой отец и откуда во мне это желание.

Голубые глаза отца, что минуту назад были грустны, просветлели. Он раздвинул губы в страдальческой гримасе и отчасти засмеялся, отчасти закашлял. Лара, привычная к такому отклику, не обиделась. Лишь вздохнула – опять придётся убеждать, взывать к разуму, преодолевать недоверие…

– Рассмешила ты, дочка! – всхлипнул отец. – Да только шутками меня не утешить.

– Я не шучу, – твёрдо сказала Лара. – Делать мебель – моя мечта. В Кемнице я часто ходила в мебельную лавку, чтобы изучать столы, стулья и шкафы. Я даже привезла один с собой. Он остался в гостинице – двустворчатый, из ясеня, великолепный образчик поздней готики. Хоть сейчас привезу. Только когда бабушка… женщина, что меня похитила, рассказала, из какой я семьи, я поняла, откуда во мне зародился этот интерес.

В отцовских глазах блеснула тоска, и он покачал головой.

– Одного интереса здесь мало.

– Я понимаю, многому надо учиться. Живя в Кемнице, я просила мастера давать мне уроки за деньги, но, увы, в последний момент он отказался.

– И правильно сделал.

«Они везде одинаковые», – пронзила Лару ужасная мысль.

– Я… я ехала сюда в надежде, что вы не позволите предрассудкам возобладать над собой и… согласитесь меня учить.

– Значит, ты ехала зря.

Она обомлела.

– Что?

– Ты женщина, Лара, – почти с упрёком заметил отец. – Никто в здравом уме не станет учить девицу мебельному делу.

– Но из ваших детей я – единственная, кто искренне хочет обучиться ремеслу, – не выдержала та. – Кому тогда вы передадите своё дело, если брату оно не нужно?

– Никому! Лучше никому, чем женщине! – рассердился отец. Потом спохватился и чуть мягче добавил: – Уж прости меня, дочка, но ты такой вздор говоришь, что и спорить с тобою неловко. Глупости это.

– Возможно, я рано затеяла этот разговор, и наступит день, когда вы передумаете, – не сдавалась Лара.

– И думать нечего. Бог с тобой, Лара! Будь ты парнем и скажи такие слова… да я бы стал сегодня самым счастливым отцом на свете. Но я не могу оставить свою лавку дочери!

– Почему?

– Наше ремесло передаётся исключительно по мужской линии, как ты не поймёшь такую простую вещь?

– Вы правы – я не понимаю. – Лара поднялась из-за стола.

– Просто смирись.

– Не смирюсь, – бросила она на ходу.

– Ба! Да кто тебя замуж-то возьмёт с таким несносным характером?

«Насмешка? В его голосе была насмешка?!»

Лара развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на мужчину, оказавшегося её отцом.

– В Англии женщины правили страной…

– А теперь там революция! – воскликнул отец. – Король вынужден скрываться от собственного народа. Выходит, зря на женщин полагались?

– По-вашему, королева, умершая полвека назад, повинна в том, что творится сейчас? – опешила Лара.

Отец поморщился, будто ему было противно ломать голову.

– Скажу попроще, чтоб ты поняла. Если одни женщины станут претендовать на трон, а другие – на семейное дело, к чему мы придём? К тому, что нам больше не понадобятся мужчины?

– Какой странный вы делаете вывод, отец.

– Какой есть.

– Я ведь не просила о наследовании лавки. Я говорила лишь об учёбе. Дайте мне хотя бы попробовать, уделите всего полчаса.

– Что решат те полчаса? – упорствовал мужчина.

– Для начала научите меня плотничать…

– Лучше я научу тебя жить. – Он опрокинул в рот последние капли вина. – Укороти свой нрав – вот мой отцовский совет. Другого не жди, не дождёшься!

Лара сама не поняла, как выбежала на крыльцо.

«Как я могла родиться от столь тёмного человека? Как?! Неужели это мой родитель?!»

Дверь скрипнула, по крыльцу мазнул свет фонаря. Уверенная, что за ней пришёл отец, Лара не оборачивалась.

– Сестрица, – протрубил мощный голос Инго.

Обернувшись, Лара вздрогнула – её по-прежнему пугала огромная фигура брата. Тем более в сумерках.

– Ты хотела научиться плотничать?

Она энергично кивнула.

– Если ты решила твёрдо, то пойдём со мной в мастерскую. Я научу тебя строгать.

– Правда?!

– Держи. – Отдав ей фонарь, Инго отпер замок на соседней двери, и Лара с восторгом последовала за братом в лавку.

Мебели было выставлено немного – несколько стульев, секретер с отделкой из палисандрового дерева и высокое кресло. Но и того хватало, чтобы оценить безупречность работы.

Лара провела пальцами по тончайшим змейкам в инкрустации секретера.

– Сколько же времени и сил было потрачено, чтобы сотворить такое великолепие… Если продать этот секретер, на вырученные деньги можно жить целый год!

– Угу, поэтому цех и запрещает выставлять его на продажу, – сказал Инго с обидой, которая явно отболела, но не забылась. – Слишком дорогой. А новое отец уже делать не хочет.

– Долго он хворает?

– Второй месяц пошёл. К врачу не обращается – боится узнать, что скоро умрёт.

«И как в одном человеке сошлись такой талант и такая косность?» – с сожалением подумала Лара.

В соседнем помещении находилась мастерская. Инго повесил фонарь на крюк и указал на рубанок с длинной колодкой, стоявший на краю рабочего стола.

– Тебе знаком этот инструмент?

– Это рубанок, – ответила Лара.

– Фуганок, – уточнил брат. – Он нужен для выравнивания широкой поверхности, а ещё для прифуговки кромок длинных деталей. Сейчас мы будем обрабатывать эту липовую доску. Подойди сюда и смотри внимательно.

Инго взялся за рукоять, несколько раз провёл фуганком по древесине, после чего, убрав из прорези стружку, уступил место Ларе. То, что было для брата обыденным делом, казалось ей удивительным таинством.

– Слишком нежничаешь. Нажимай сильнее, – велел Инго, оттесняя её от стола и показывая снова.

Лара не осмелилась сказать, что она не нежничает, а скорее благоговеет перед этим волшебным орудием, которое раз за разом превращало кусок дерева в совершенство. Поверхность под её пальцами становилась гладкой, как шёлк, и она не могла поверить, что тоже причастна к этому чуду.

«Вот она, магия!» – восхитилась Лара.

Комната наполнилась слабым запахом липы. Брат положил на ладонь шелестящую стружку.

– Видишь, пока поверхность была неровной, стружка отходила кусками, а теперь она непрерывна. Это значит, что поверхность сровнялась.

– Понятно, – кивнула Лара и горячо заговорила: – Спасибо тебе, Инго. Я очень рада, что хотя бы ты в меня поверил. Как же приятно встретить человека с живым и гибким умом…

Инго насупил золотистые брови.

– Ты, видно, превратно меня поняла, сестрица. Я верю, что тебе нравится мебель и ты в ней даже разбираешься, но требовать уроков… Я позвал тебя в мастерскую, дабы показать, на какое тяжёлое ремесло ты притязаешь. Чем спорить с отцом, попробуй взять инструмент.

– Чтобы убедить отца, что я чего-то стою? – воодушевилась Лара.

– Нет, – сухо ответил брат. – Чтобы убедиться в том, что ты не сможешь.

Несколько секунд она надеялась, что ослышалась. Но его надменный взгляд был так оскорбительно красноречив…

От возмущения Лара подбоченилась.

– Можно подумать, у тебя всё получилось с первого раза!

– Да, не с первого. Но это трудно, даже мне. Как видишь, Лара, я с тобой не спорю, а пытаюсь помочь. Тогда ты сама поймёшь, что мастерить мебель не женское дело.

– Почему ты так уверен, что я не смогу? – поразилась она.

– В отличие от нашего отца, я немного знаю женщин, – самодовольно обронил Инго, – и прекрасно вижу, когда они начинают капризничать и хвалиться тем, чего в них сроду не бывало.

Лара едва не задохнулась от ярости, призывая на помощь всю свою выдержку.

– Дорогой брат… Несмотря на наше родство, мы с тобой знакомы первый день. Откуда тебе знать мои возможности? Неужто дело только в физической силе?

– Не только. Кроме неё, нужны ловкость, терпение, талант и трудолюбие. Извини, сестра, но ничего из этого я в тебе не примечаю.

– Помнишь, я говорила про твой живой и гибкий ум?

– Да.

– Забудь! Я никогда так глубоко не ошибалась!

Инго пожал плечами.

– Возможно, ты сама недостаточно умна, чтобы судить о чужом уме. А возможно, попросту не успела его разглядеть.

– Могу сказать тебе то же самое! Однако если я допускаю, что моё мнение в будущем изменится, ты судишь обо мне по первому взгляду, словно школяр.

– Между прочим, я собираюсь поступать в университет в Лейпциге, – горделиво заметил Инго.

Лара вспомнила своих учёных судей.

– Мой жизненный опыт показал, что соединять в себе академическую образованность и скудоумие – невелика наука.

Быстрым шагом покинув мастерскую, Лара вернулась в дом.

– Лара, скоро ужин! – крикнул сидевший у очага отец.

«Мы ведь недавно ели».

– Спасибо, мне не хочется, – прохладно отозвалась она.

– Можешь не есть, но сготовить всё равно придётся, – засмеялся отец. – Лархен! Вот и помощница тебе сыскалась. Правда, славно?

– Да, папенька, – ответил еле слышный детский голос.

Из темноты кухни, как рассветный луч, выплыла тонкая фигурка Лархен.

«Страшно представить, кем она вырастет при таком отце и брате», – подумалось Ларе. Она поймала безжизненный взгляд младшей сестры и тихо сказала:

– Бежим со мной.

Голубые глаза её маленькой копии сделались ещё больше, душераздирающая пустота в них уступала место недоумению, будто девочка медленно осмысливала её предложение.

– Ты можешь жить по-другому, – чуть громче обещала Лара. – Со мной тебе не понадобится столько работать.

Она ещё не думала, как и на какие средства они будут существовать, но звериным чутьём понимала – девочку надо спасать.

– Вы о чём толкуете? – Из кухни вышел отец. – Ужин стряпать пора.

– Отец, – начала Лара. – Я работы не боюсь, но, полагаю, будет уместнее, если вы всё-таки заведёте кухарку. Пусть даже приходящую.

– Зачем нам кухарка, когда у нас есть ты? – заулыбался отец, обнажая желтоватые зубы. – Что, убедил тебя Инго, как трудно руками работать? Теперь-то ты смирилась, что не быть тебе мебельщицей?

Лара подняла подбородок.

– Работа трудная, но интересная.

– Ха, интересная, – веселился отец. – Уж, верно, не такая интересная, как суп варить. Ступай в кухню, Лархен тебе объяснит, что у нас где.

Лара бросила на сестру вопрошающий взгляд – та едва заметно покачала головой.

– Когда ужинать будем? – грянул объявившийся на пороге Инго с фонарём в руке. – У меня от голода живот свело. Сестрица, половником ты орудуешь так же ловко, как фуганком, или половчее? – Едва закончив шутку, он расхохотался. Отец поддержал его хриплым смехом больного человека.

Лара отвернулась, чтобы никто не видел, как исказилось её лицо. Она устрашилась собственного гнева и поняла, что не выдержит в отчем доме и минуты.

– Я ухожу.

– Куда? – остолбенел отец.

– Переночую в гостинице.

Инго посмотрел на Лару, не тая разочарования.

– Да какая приличная девушка станет ночевать в гостинице одна?

– Наверное, та, что не желает орудовать вашим половником.

– Вот девка! – взвился отец. – А ты как хотела? Думала, жить с нами приживалкой и лентяйничать?

В этот миг Лара убедилась, что гнев её был вполне справедлив.

– Прежде всего я хотела познакомиться. Я уже взрослая, жить с родственниками мне совсем необязательно. Могу вас навещать. – Она задумалась. – Я могла бы жить и в качестве прислуги, если бы только вы, отец, согласились учить меня мебельному делу, но если вы непреклонны…

– Корыстолюбивая дрянь, – подытожил отец.

Лара вспыхнула, как сухая листва, которой коснулся огонь.

– Отец, не надо ссориться, – остановил его Инго. – Лара, ты ведь вернёшься?

– Возможно, – глядя на измученную бытом Лархен, ответила та. – При условии, что вы заведёте кухарку.

– Она ещё условия ставит! – вскричал отец. – Неблагодарная…

«А за что, чёрт возьми, я должна тебя благодарить?»

Лара в последний раз посмотрела на сестру и перевела взгляд на отца.

– Брат показал мне изготовленную вами мебель – и в вашей работе я увидела любовь. Жаль, этой любви недостаёт у вас для младшей дочери.

В тусклом свете свечей его измождённое лицо стало ещё болезненнее.

– Мне пора. Прощайте. – Не обнимая новообретённых родственников, она открыла дверь и шагнула во тьму.

Глава 3
Поздний визитёр

Лара не помнила, как дошла до гостиницы. Она отыскала комнату и толкнула дверь. Одинокая свеча на комоде освещала Андреаса, который лежал на кровати в рубашке и штанах. Он приподнялся на локтях и с сомнением вгляделся в темноту.

– Лара?

– Подвинься, – пробурчала та, садясь на край постели.

– Почему ты так скоро вернулась?

– Помнишь, ты спрашивал, не думаю ли я, что мои родители воспитали бы меня хуже, чем Изольда Лихт?

Андреас кивнул.

– Я-то помню. Я потрясён, что это помнишь ты.

– Видимо, я поторопилась с ответом, – призналась Лара. – Страшно вообразить, какой бы я стала, если бы меня не похитили. Господи… – Она на миг закрыла лицо руками, испугавшись своих слов. – Никогда не думала, что стану этому радоваться.

– Да объяснись ты толком, – потребовал Андреас.

Лара не знала, с чего начать.

– Я так рвалась сюда, надеясь обрести покой и счастье… Но оказалось, что моя загубленная жизнь не такая уж и загубленная!

– Что случилось? Ты не нашла свою семью?

– Не семья они мне. Чужие узколобые глупцы… – прошипела Лара и, опустив голову, добавила: – Сестрёнку только жаль, я бы её забрала, да сама без угла.

– У тебя есть сестра? – заинтересовался Андреас.

– И старший брат.

– Но это же прекрасно.

– Ещё бы.

– Тогда чем ты огорчена?

– Я не могу с ними жить! Возможно, не будь похищения, я бы смогла, но сейчас…

Андреас будто догадался о ходе её мыслей и улыбнулся:

– Тебя воспитывала ведьма крайне свободных взглядов.

«Что лучше – вырасти в чужом доме, но относительно свободной, или в родном, но с рабским сознанием?»

Словно отвечая на собственные мысли, Лара покачала головой.

– Дело не только в воспитании. Думаю, я бы спорила с таким отцом и братом, даже если бы росла вместе с ними. А Лархен… Не дай бог, она напитается этой чепухи про женскую ограниченность и перестанет верить в себя. Ей всего десять лет…

– Твою младшую сестру тоже зовут Лара? – уточнил бывший кот.

– Да.

– Фантазия твоих родителей безмерна.

– Они не чаяли, что я найдусь. – Лара сняла башмаки и забралась на кровать, чтобы лечь рядом с Андреасом. – Ну вот, теперь я завидую не только твоей памяти.

– Ты наконец разглядела мою красоту?

Она пихнула его в бок.

– Я завидую твоим отношениям с родителями.

– Хочешь с ними познакомиться? – спросил вдруг Андреас.

– Ты предлагаешь поехать в твою деревню?

– Поехать и остаться.

Лара замотала головой, настолько ей претила эта идея.

– Слишком близко к Кемницу, да и Лархен бросать нельзя.

– Возьмём её с собой.

– Отец не отпустит – мать умерла, и в доме Лархен вместо прислуги. Чёртов скупец! – Она ударила ребром ладони по кровати.

– Ты хочешь остаться в Дрездене?

Лара задумалась.

– Хочу, но только не с отцом. Вряд ли мы друг друга вытерпим. Всё, что мне остаётся, – это пойти в служанки к какому-нибудь мебельщику.

– Зачем? – удивился Андреас.

– Чтобы он научил меня своему ремеслу. Должна же я чем-то расплачиваться за уроки – деньгами или трудом.

– Лучше я дам тебе денег, не надо никому прислуживать.

– А где мы будем жить?

– Снимем комнату, – воодушевился бывший кот.

– Тогда мы вмиг разоримся.

– Наша карета стоит почти двести талеров. Продадим карету и лошадей.

Лара до боли закусила губу.

– Я обещала Адской Тьме, что мы никогда не расстанемся.

– Тьму оставишь себе. Ещё есть три ящика коньяка и два перстня, но мне, честно говоря, так жаль с ними расставаться…

– С перстнями?

– И с перстнями, – согласился Андреас, а потом воскликнул: – О! Можно шкаф продать.

– Не дам шкаф продать! – запротестовала Лара. – Это моё символическое возмездие за то непотребство, что творил со мной епископ.

– Какое непотребство? – Голос рядом заметно посуровел.

– Тыканье в меня иголкой.

– А-а…

– И раздевание догола.

– Епископ посмел раздеть тебя догола?! – подскочил на кровати Андреас.

Лара равнодушно зевнула в ответ.

– Теперь ты понимаешь, как важен для меня этот шкаф?

– Угу. Ты не возражаешь, если я схожу к хозяину за топором?

– Для чего?

– Хочу порубить епископский шкаф, ибо не могу порубить его самого!

– Вот ещё, и думать забудь! – Она снова вспомнила о младшей сестрёнке. – Я не могу оставить Лархен в доме самодура. У меня есть выбор, с кем жить, у неё такого выбора нет.

Андреас повернулся на бок, устремляя на Лару вдохновлённый взгляд.

– Я знаю, как вызволить твою сестру.

– В самом деле?

– Завтра утром мы пойдём к твоему отцу.

– Та-ак.

– И ты соврёшь, что я твой муж.

Лара с искренним интересом посмотрела на бывшего кота.

– После чего… ты скажешь, что беременна. – Андреас положил руку ей на живот.

– Зачем?

– Сославшись на то, что тебе будет трудно заниматься домашними делами, ты попросишь отца временно отдать Лархен в наш дом.

– Которого нет, – напомнила Лара.

– Зато есть деньги, перстни и коньяк – что-нибудь придумаем.

– Положим, какое-то время я смогу притворяться беременной. А что потом? – недоумевала Лара. – Где мы возьмём настоящего ребёнка?

Её глаза встретились с двумя зелёными омутами глаз, блестевшими в полутьме.

– А этим вопросом… можно заняться прямо сейчас. – Рука Андреаса поползла к её груди.

– Вот уж нет! – Лара забилась в угол кровати, вооружаясь подушкой. – Сегодня ты спишь в другой комнате!

– Я не знал, что ты вернёшься, и вторую комнату не брал, – вздохнул бывший кот.

– Тогда иди и возьми!

– А как же экономия?

– Хочешь экономить – спи на конюшне.

– Лара, мы не так состоятельны, чтобы…

– Я отказываюсь спать с тобой в одной кровати!

– Ты отказываешься спасать свою бедную сестрёнку? – трагичным шёпотом отозвался Андреас.

– Ты ловкач почище Крэха! – Лара согнала его с кровати ногами и зарылась под одеяло. – Уходи! И свечу оставь!

– Жестокосердная.

– Наглец.

Только услышав, как Андреас хлопнул дверью со стороны коридора, Лара смогла расслабиться и закрыть глаза. За день она так устала от впечатлений и переживаний, что сон не заставил себя ждать. Последней её мыслью было: «Андреас настолько хитёр, что терять в его присутствии бдительность – недопустимая роскошь».

Лара проснулась от того, что чьи-то руки шарили по её телу через одеяло.

«Да когда же ты угомонишься, спасатель бедных сестрёнок?..»

Не открывая глаз, она сердито двинула ногой.

– Андреас, я ведь ясно сказала, что хочу спать одна.

Тот приставать не прекратил, и Лара замахнулась, чтобы наградить его смачной пощёчиной.

– Бесстыжий ты котяра.

Её запястье поймала прохладная рука. Чужая рука, усыпанная кольцами.

– Вот и свиделись, барышня.

Различив под шляпой ненавистное лицо, Лара вскричала:

– Граф фон Херхель?!

– Приветствовать меня столь бурно нет нужды, – поморщился Филипп. – Не то я решу, что ты сбежала из тюрьмы лишь ради этого мига.

– Да я тебя так ненавижу, что убить готова!

Лара попыталась ударить молодого графа свободной рукой, но он потянул её за запястье, вынуждая сесть. В ту же секунду перед глазами возникло изящное дуло пистолета с кремнёвым замком.

– Тебе известно, что это?

Лара невольно отклонилась назад. В горле пересохло, ответ ей дался с трудом:

– Да.

– Отвечай, где твой дружок, иначе пристрелю.

– Я н-не… – Прежде чем она закончила, дверь распахнулась – в комнату влетел Андреас:

– Ты кричала?

Его обеспокоенное лицо ожесточилось, и Лара услышала довольный голос Филиппа:

– Это ты кот-колдун? Не знаю, насколько тебе дорога эта бесполезная девка, но, полагаю, что небезынтересна, если вы путешествуете вместе.

– Отойди от неё, Айхельштарк! – процедил бывший кот.

– Не тревожься, я пришёл не за ней, – мягко улыбнулся граф. – Я пришёл за тобой.

– Зачем тебе Андреас? – не удержалась Лара.

Взгляд прозрачных серых глаз вернулся к ней.

– Прошу прощения, если разочаровал. Ты говорила, что через три недели к твоему любовнику явится Библиотекарь. Это правда? – Филипп вопросительно посмотрел на Андреаса.

Тот кивнул.

– Ровно через двадцать дней.

– Прекрасно. Тогда пусть он лучше явится в мой замок, нам есть о чём потолковать. – Филипп указал подбородком на Андреаса. – Ты едешь со мной в Кемниц.

– Ты… так жаждешь стать колдуном, что готов меня похитить? – поразился тот.

– Да. И если ты попробуешь сказать заклинание или сбежать, я прострелю этой барышне голову.

Андреас помрачнел ещё больше.

– Я не сбегу, и колдовать я уже не способен. Убери оружие!

Дверь снова открылась, чтобы впустить графского кучера, которого Лара видела в Кемнице в ночь перед казнью.

– Свяжи его, – велел дворянчик.

Лишь когда кучер завёл руки Андреаса за спину и связал их, Филипп опустил пистолет, с сомнением оглядывая своего пленника.

– Куда подевалась твоя колдовская сила, ведьмин ухажёр?

– Силу давала книга, но её украли.

– Гм… Тем лучше, – заключил граф.

– Зачем увозить человека в другой город? – осмелела Лара, впиваясь ногтями в одеяло. – Если тебе так важно встретиться с Библиотекарем, останься с нами в Дрездене на двадцать дней и жди. Клянусь, мы никуда не сбежим!

– «Мы»? – усмехнулся Филипп. – Ты мне даром не нужна, меня интересует только твой любовник. Ступай вперёд, колдун! – Теперь он направил дуло на Андреаса и, повернувшись к Ларе спиной, шагнул к двери.

«Пистолет… Выстрелив раз, он не успеет его перезарядить[3]3
  Пистолеты в 1648 году были однозарядными.


[Закрыть]».

Она заметила, как кучер встал вполоборота, отворяя дверь, и спрыгнула с кровати, одновременно набрасывая на голову Филиппа одеяло.

– Лара, нет! – заорал Андреас.

Грянул выстрел. Сноп искр вспыхнул и растаял в дыму. Лара не успела свалить графа на пол – кучер одним ударом в грудь толкнул её в угол комнаты.

От боли глаза заволокло туманом, дыхание оборвалось и восстанавливаться не спешило. Ослеплённая Лара напрасно хватала воздух ртом, не в силах вымолвить и слова. Всё, что могла – это слышать крики мужчин:

– Рольф, подай мне второй пистолет!

– Я не сбегу, не убивай её!

– Подлая тварь…

– Если ты выстрелишь, я сделаю всё, чтобы ты не дождался встречи с дьяволом!

К двери приближался топот.

– Кто стрелял? В чём дело? Вы перепугали людей…

– Я стрелял. Все живы, пошёл вон.

– Матерь божья! Это мне теперь дыру в стене латать придётся…

Зазвенели монеты.

– Бери и уходи!

Лара наконец задышала. Пахло порохом. В глазах прояснилось, и она увидела, как Филипп и его кучер уводят связанного Андреаса из комнаты.

– Андреас, – прохрипела она.

Тот серьёзно посмотрел на неё – ни тени прошлой весёлости:

– Не смей за нами ехать! Когда всё разрешится, я вернусь. Компания, конечно, сомнительная, но я потерплю.

– Он не вернётся, – пообещал Филипп. – Как только я подпишу договор с Библиотекарем, я избавлюсь от твоего любовника самым справедливым способом – сдам его дядюшке как колдуна.

Лара дёрнулась. Андреас непонимающе уставился на Филиппа сверху.

– Какой тебе прок?

– За то, что ты не дал повесить эту ведьму, повисишь вместо неё.

«Он погибнет из-за меня!»

Лара попыталась встать.

– Сидеть! – рыкнул граф, приставляя дуло к виску Андреаса. – Или хочешь его смерти прямо здесь?

Тело и дыхание сковал страх.

«Он прав, я бесполезна! – внутренне кричала Лара. – Что я могу? Что делать?!»

– Иди к своим, – будто в ответ, сказал Андреас, бросая на неё прощальный взгляд. Даже в полумраке было видно, как он бледен. – Не слушай его, киса, я вернусь. Не делай глупостей!

Кучер захлопнул дверь. Лара напрасно поискала глазами какое-нибудь оружие и подбежала к окну. На графской карете висели фонари, позволяя разглядеть, как из гостиницы выходят трое.

– Про месть ты, не подумав, ляпнул? – донёсся голос Андреаса. – Я ведь и убиться могу, и не видать тебе Библиотекаря.

– Убиться я тебе не дам, не надейся.

Андреас сел в карету, подталкиваемый Филиппом. Так же как когда-то Лара. Нестерпимое чувство вины захлестнуло новой волной. Глаза затопило слезами, и Лара не увидела, как экипаж тронулся с места. Она поняла это лишь по свисту кнута и топоту лошадиных копыт.

Лара не знала, сколько времени стояла, упёршись лбом в стекло и рыдая. И как бы ни ослабляли рыдания, ей хотелось крушить всё вокруг. Она ударила по подоконнику, потом по столу. Набегающая и жалящая боль успокаивала, облегчая боль внутри.

С силой треснув по комоду, Лара увидела, как открылся верхний ящик, и с раздражением толкнула его обратно. Но ящик закрылся не полностью и без желанного грохота – что-то мешало. Она пригляделась и выдвинула ящик: в нём лежала одежда Андреаса. В нос проник запах табака, снова вызывая приступ слёз.

– Его вещи, – прошептала Лара. И больше не плакала.

Вместо этого она достала одежду Андреаса и разложила её на кровати. Живо сбросив с себя юбки, корсаж и сорочку, Лара облачилась в белую рубашку, чёрные штаны и камзол. Подвернув чересчур длинные рукава, она натянула ботфорты. Затем подошла к настенному зеркалу, чтобы повязать на шее белый батистовый воротник, и, перехватив волосы лентой, надела чёрную фетровую шляпу с красными перьями. Дорогая одежда Андреаса сидела на Ларе лучше, чем наряд покойного ландскнехта, который у неё отобрали в тюрьме, но всё равно заставляла чувствовать себя полуголой.

В зеркале отразился уже знакомый мальчишка с отчаянным взглядом, что когда-то пытался бежать от инквизиторов.

«Я не дам его убить», – мысленно решила Лара, собирая в узел остальные вещи – свои и Андреаса.

Она повесила на руку плащ и спустилась вниз. В ботфортах ощущалась неприятная пустота.

«Придётся ходить аккуратнее».

– Вы кто такой? – насторожился сидевший у очага хозяин гостиницы.