Текст книги "Заложница командора"

Глава 5

Тишина огромного особняка давила на уши, угнетала. Нет, той паники и нервозности, какие меня преследовали в первое утро моего пребывания тут, не было. Да и за шесть дней я облазила здесь все. Начиная от подвала. И заканчивая чердаком. Собственно, особо и лазить было негде. Девяносто девять процентов помещений были заперты безо всякой надежды их открыть. Это не Земля, тут давно уже используются системы по типу «умного дома». Механических замков нет. А с электронным запором не поспоришь. Я даже не сомневалась, что за мной удаленно приглядывают. Но все равно из чувства противоречия, неподчинения, бунтарства, облазила все. Попыталась открыть каждую дверь, каждую створку. Бесполезно. Все было надежно заперто.

Отвратительное это ощущение – понимание того, что ты узник, пленник необитаемого острова, без малейшей надежды выбраться. Вокруг – ни единой живой души. Поговорить не с кем. Галанета нет. Из книг – только учебники в планшете, «любезно» предоставленном мне лейтенантом. А все усугубляет понимание того, что ты целиком и полностью зависишь от доброй воли одного конкретного килла. Которого я, между прочим, умудрилась вывести из себя до состояния «Бешенство. Класс опасности А».

Невидящим взглядом уставившись на открытую страницу учебника по ист`итскому наречию инсектов созвездия Скорпиона, я горько усмехнулась. Дом заперт так, что мне ни выйти, ни поговорить с теми, кто теоретически может появиться снаружи. Связи у меня нет. Только планшет с закачанными туда учебниками и Уставом Первой Звездной Академии Альянса. Хочешь-не хочешь, а читаешь.

Командор – очень жестокий наставник. У меня нет других занятий и развлечений, кроме как зубрить предметы и Устав. Если в первые дни я еще на что-то надеялась, что-то искала, что-то планировала. То теперь уже третий день мои передвижения ограничены моей комнатой, единственной отпертой из жилых помещений, пищевым автоматом на первом этаже и подоконником на третьем этаже, где я проводила большую часть светового дня. Я бы, наверное, сидела тут и дольше. Но с наступлением темноты за окном тут становилось очень холодно и неуютно. Приходилось перебираться в свою комнату. В ней было намного теплее. Наверное, работал какой-то обогреватель.

Кому-то, возможно, выбор показался бы странным. Но, во-первых, мне нужно было хоть немного двигаться. А без цели слоняться по коридорам глупо и малорезультативно. А во-вторых, по непонятной мне причине из окон первого и второго этажей не зависимо от времени суток была видна одна только серая хмарь. С третьего этажа обзор хоть не на много, но был лучше: я видела выглядывающие из серой пелены то тут, то там острые обломки красновато-коричневых скал. Иногда вдалеке мелькали какие-то птицы. В целом, у меня сложилось впечатление, что дом, в котором меня заперли, находится где-то высоко в горах. Вот только каких? И где? Я не знала. Кто же знал, что помимо стандартных предметов в Академии, желательно еще знать географию планет Альянса и генеалогию властьимущих.

 – Итак, Арвен, на тебе обеспечение дома, курирование слежки за Аверноо. Курсант, вы в роли Моник Аверноо остаетесь в поместье моих родителей. А я немного подпорчу биографию дочурке министра.

Старфф хищно и зло усмехнулся. У меня на кончике языка вертелся вопрос о смысле моего пребывания в роли Моник. Но я не рискнула. Старфф и так уже смотрел на меня, как бык на красную тряпку. Не даром же он мне триста раз напомнил о необходимости вызубрить устав и соблюдать служебную субординацию. А также о том, что ему даже напрягаться не нужно, чтобы разрушить мое будущее. Приходилось молчать и терпеть, скрепя зубами. К счастью, Арвен лучше знал своего шефа, да и не виноват он был в его настроениях, поэтому сам задал мучающий меня вопрос:

 – Кин, а смысл запирать тут девчонку? Не злись, я правда не понимаю, что нам это даст? Настоящая Аверноо все равно гуляет непонятно где. Так зачем нам подставная? Доказать мы ничего не можем.  Да и вообще, если признаемся в том, что нас так провели, то твоей грозной репутации сразу придет конец.

Командор Старфф хищно усмехнулся:

 – А кто сказал, что я буду что-то доказывать или пояснять? Я просто воспользуюсь своими привилегиями. Аверноо может спрятать свою дочурку хоть в бункере. Но жизнь у нее будет не многим лучше Курсанта Новак. Если она только хоть где-то высунет свой хорошенький носик, ее тут же за него схватят.

Я ощутила отвращение, услышав эти слова. Вообще, поведение командора мне нравилось все меньше и меньше. Странно даже представить было, что когда-то в Академии я восхищалась этим неподкупным и непримиримым киллом. Теперь я все больше склонялась к мнению, что он мерзавец, готовый идти по трупам ради достижения каких-то своих целей. Как там говорится? Цель оправдывает средства? Раньше для меня это были только слова. Пустые слова. А теперь я сама оказалась в роли «средства».

На лице лейтенанта наоборот проступило понимание:

 – Ты хочешь объявить дочку Аверноо вне закона?

 – Не совсем так. Вне закона – это значит, что ее может убить любой. И ему за это только скажут спасибо. Мне это не подходит. Не стоит лишать Аверноо того, чем он дорожит. А судя по тому, что он предпринял для выведения дочери из-под удара, Моник для него – наивысшая ценность. Ведь он собственную судьбу поставил на кон ради этого. А вот объявить ее в межзвездный розыск как особо опасную – это запросто. С особо опасными даже самые отчаянные поостерегутся связываться. Зато настучать властям и заработать себе отпущение грехов – это легко.

Лейтенант понимающе и гаденько ухмыльнулся:

 – Ну да. В таком случае бункер для нее окажется единственным выходом. Она ведь даже продукты за наличный расчет не сможет приобрести. Ее сразу узнают и тотчас донесут. Но я все равно не понимаю, зачем прятать курсанта Новак.

Командор хмыкнул:

 – Поэтому ты все еще и лейтенант, потому что не понимаешь. Учись мыслить шире. Моник Аверноо кто-то из знакомых может и пожалеть. А землянка Новак никому абсолютно не нужна. Вот поэтому Моник сидит под замком, как гарант поведения папочки. А Новак ищут как особо опасную и с поддельными документами. Понимаешь?

Лейтенант восхищенно выдохнул:

 – Теперь да…

Я попросту заледенела, услышав пояснения к плану Старффа. Даже если он потом и восстановит мое доброе имя, об этом будут знать только определенные круги. Академия, командование Звездного флота. Широкого оповещения не будет. Простые люди не узнают о том, что я всего лишь была приманкой. А значит, до конца своих дней я буду обречена жить с очерненной репутацией, сталкиваться с непониманием и неприязнью. Мне стало очень холодно. Будущее, неизменно казавшееся радужным и счастливым, неожиданно окрасилось в серо-черные тона. Да и вообще стало неясно: а есть ли теперь у меня это будущее?

За окном начали сгущаться серые сумерки. Видневшиеся вдалеке острые пики визуально сгладились, сливаясь с приближающейся темнотой. Здесь даже ночи были странные: темно-серые, беззвездные, тоскливые. Совсем не похоже на ночи на родной Земле. И тем более не похоже на сказочные ночи Лураны, когда все вокруг словно волшебной сияющей пыльцой осыпано. Помню, первое время после поступления в Академию я никак не могла насмотреться на эту нереальную, неземную красоту. Увижу ли я еще хоть раз эту восхитительную картину? Или меня уже отчислили без права восстановления?

Я выключила планшет и с сожалением спрыгнула с подоконника. Освещение на третьем этаже было отключено централизовано. Видимо, хозяин не хотел, чтобы я тут слонялась. Если не хочу в темноте свернуть себе шею, нужно уходить, пока еще хоть что-то видно. Но в комнату идти безумно не хотелось. А оставаться на месте не было смысла. Вздохнув, я медленно поплелась вниз.

В голову лезли самые идиотские мысли. Самое странное, что я не вспоминала родителей и Мирака. Сильнее всего я сожалела о том, что не рискнула уточнить, сколько может продлиться мое заточение. А то только шестой день, а у меня уже полное разжижение головного мозга и умственная отсталость. С этим что-то нужно делать. Читая один устав, я совсем с ума сойду.

В комнату я все-таки не пошла. Где-то на полдороги вспомнилось, что за весь день я съела только кусок странного хлеба, который выдавал местный автомат: не пшеничный и не ржаной, неплохо присоленный, с необычным ореховым привкусом и кусочками сухих фруктов или овощей. И запила я это дело двумя чашками кофе. Плохо. Так и желудок испортить недолго. А аппетита не было уже третий день. Вчера я, кажется, за весь день только этим хлебом и обошлась. Да несколькими чашками кофе и чая. Нужно срочно исправляться.

Уже на подходе к той небольшой комнате, которая здесь играла роль своеобразной кухни, ко мне пришло озарение. Если за меня изменили мою жизнь, то мне остается только изменить ее распорядок. Проще говоря, мне нужно было изменить свой график и ввести обязательные ежедневные силовые тренировки. Иначе, даже если командор даст мне характеристику, я все равно вылечу из Академии по профнепригодности, заплыв жиром так, что ни один межзвездник меня не выдержит. Поймав себя на этой мысли, я только головой покачала. Кажется, сумасшествие не за горами. О чем я только думаю? Я решительно вошла в небольшое помещение.

Не особо понимая, по какому принципу строилось меню в столовой Академии, я все же отыскала на табло пищевого автомата первые блюда. Их перечень ввел меня в некий священный транс. Вот что можно подумать, прочтя на всеобщем название блюда: «Суп из тыргыр`дыр»? А «Похлебка по синевижски»?

Очень скоро я убедилась в том, что ранее просто не замечала из-за полного расстройства чувств: меню хоть и было продублировано на всеобщем языке, но кухня явно была местной. И почему я раньше не интересовалась Килланой? Философский вопрос.

Я решительно взялась за планшет, благо, он был с собой, я не стала возвращаться в комнату, чтобы его там оставить. Но мне хватило и десяти минут, чтобы понять: выйти в галанет с этого гаджета невозможно, он заблокирован наглухо. А в самом планшете никакой информации по блюдам и продуктам не было. Я помянула незлым тихим словом командора Старффа. Из-за его плана по поимке Аверноо я теперь вынуждена рисковать своим здоровьем и есть непонятно что. Хорошо хоть медицинская капсула тут есть, и она в рабочем состоянии. Или до самого «освобождения» питаться одним хлебом и кофе.

В общем, образно говоря, мысленно перекрестившись, я заказала наугад «Саврийский крем-суп», «Рагу из тулоны» и «Млозо» на десерт. Выбирала то, что не отталкивало по названию, как вот тот «суп из гырхыр-чего-то». Далеко уходить не стала. Конечно, помещение с пищевым автоматом не столовая, и не предназначено для приема пищи, но в углу у вечно затянутого серой хмарью окна стоял маленький стол. Полученные из автомата контейнеры как раз поместились на нем, оставив небольшое пространство для планшета и столовых приборов. Я притащила из холла, в котором мы втроем мило общались в первый день, стул, и с некоторым трепетом открыла контейнер с первым блюдом.

Пахло вполне нормально. Земной суп харчо с несколько незнакомыми кисло-пряными нотками. Я осторожно попробовала. В принципе, ничего. В меру остро, в меру пряно. Пять лет в Академии уже отучили меня скучать по домашней еде. Но доесть до конца свою порцию я все же не смогла. Даже пряностям не удалось разбудить дремавший аппетит. И я, заставив себя вычерпать всю жидкость, без сомнений отправила суповую гущу в утилизатор.

Со вторым блюдом неожиданно дело пошло на лад. Едва я только вскрыла контейнер, в лицо пахнуло ароматом жареной с пряностями курочки. Аппетит проснулся мгновенно. И я с жадностью набросилась на блюдо, которое так живо напомнило мне дом.

Очень скоро контейнер показал свое дно. А я почувствовала, что не просто наелась от пуза, а конкретно так переела. Если так питаться три раза в день, то в конце эпопеи с лже Моник Аверноо командора Старффа будет ожидать весьма неприятный сюрприз в виде оплывшей от жира туши. Так что физические упражнения наше все. С завтрашнего утра и начну. С сомнением посмотрела на контейнер с десертом. Надо было брать все по очереди, а не комплексным обедом. Понятно же было сразу, что все я не осилю. Так нет же, лень сработала, чтобы лишний раз к автомату не ходить.  Со вздохом вскрыла запечатанный стакан. Хоть посмотреть, что там.

А там оказалось какое-то странное, серо-коричнево-зеленое месиво. Одним своим видом вызывающее крайне неприятные ассоциации. Вот это я точно есть не стану! Даже не попробую в качестве эксперимента. Перед тем, как отправить стакан в утилизатор, я очень осторожно принюхалась, боясь уловить «неземной» аромат, под стать виду десерта.

К моему великому удивлению, блюдо не пахло ничем. Мне стало любопытно. Осторожно отковырнув ложкой немного месива, я сбросила его в пустой контейнер из-под рагу и размазала ложкой по донышку. Пробовать по-прежнему желания не было. Но я остро пожалела, что стенки термоконтейнеров не дают на ощупь определить температуру блюда. Потому что мне показалось, что странное «Млозо» сродни земному мороженному. Вот только не понятно, из чего оно сделано. Размазанная по контейнеру масса медленно истаивала, превращаясь в неаппетитную кашу с твердыми комочками буро-коричневого цвета.

В конце концов, я поднялась со своего места и сбросила все в утилизатор. А потом долго, не меньше часа методично расхаживала по огромному залу на первом этаже в попытках переварить все съеденное и проклинала себя за дурость. Вот кто мне мешал все попробовать по чуть-чуть? Или не заказывать сразу полноценный обед? Тем более, что желания есть я не испытывала. Скорее спустилась к автомату просто потому, что есть нужно хотя бы пару раз в день. И желательно не в сухомятку.

Движение помогло. Ощутив, что животу становиться легче, я перестала посматривать в сторону комнаты с медицинской капсулой. А вместо этого поднялась к себе в комнату.

Ночью мне стало плохо.

Я не знаю, что меня разбудило ночью. Привычная уже за шесть дней тишина давила на уши. Ночную темень разбавляло рассеянное пятно света от электронных часов. На белом потолке беспристрастно высвечивалось 2:39 местного времени. Самое бесовские часы, как говаривала ныне покойная соседка моих родителей.

Послушав немного ночную тишину, я перевернулась на другой бок. Организм в туалет не хотел, пить не хотел и вроде еще не выспался, но сон почему-то испарился, как дым на ветру. Меня мучало какое-то смутное беспокойство.

Покрутившись с боку на бок еще сорок минут, я начала вспоминать, что в этом доме может быть не так. Сон не шел. Тревога нарастала. Третий этаж был полностью обесточен. На втором электричество было, но я не знала на всем этаже, или только в моей комнате и коридоре. На первом этаже, я думаю, все было запитано, так как там были двери и окна, находилась медкапсула и комната с пищевым автоматом. Могла ли там где-то случится авария? И что вообще в таком случае произойдет? На Земле я бы сказала, то вполне могла. Но я на другой планете.

В конце концов я сдалась и уступила тревоге. Натянула поверх майки, в которой спала, комбинезон, и пошла изучать дремлющий дом. Вообще, сменной одежды с собой у меня фактически не было. Если не считать мятое бальное платье, в котором меня сюда доставили. Я носила то, что нашла в шкафу своей комнаты: три комплекта полувоенной униформы. Майки и шорты выглядели совсем по-мужски. Но выбора у меня не было. Ходить, не снимая, неизвестно сколько времени, в одном и том же платье, с километрами ткани вместо юбки – мечта извращенки. И как женщины в древние века жили, имея вместо нормального бюстика корсет, а вместо брюк или стандартного платья гору тюля и полотна.

В коридоре было темно ровно до той минуты, как я высунула свой нос из комнаты. Наверняка, сработали какие-то датчики, так как стоило мне только выглянуть в коридор, как сразу вспыхнул приглушенный свет. Я хмыкнула и пошла на лестницу.

Внутреннее предчувствие настойчиво гнало меня вниз. Я постояла немного на лестнице, прислушиваясь к тишине. Посмотрела вверх. Нет, не пойду туда. Освещения там нет, я скорее из-за собственной дурости пострадаю там, чем из-за того, что там реально что-то не так.

Первый этаж встретил меня сонной тишиной и рассеянным светом. Постояв немного на нижней ступени, я двинулась в сторону комнаты с пищевым автоматом. Но там тоже было тихо и темно. Только слабо мерцали индикаторы на автомате.

Обругав себя дурой и параноичкой, я решила обойти еще холл и заглянуть в комнату с медкапсулой, а потом идти все-таки досыпать. Скорее всего, со мной сыграло злую шутку то, что я физически практически ничего не делаю, соответственно, не устаю. Я медленно шла вдоль стены, лениво оглядывая пространство. И думала о том, что нужно что-то менять в своем распорядке дня. А то так и до помешательства недалеко. За пять лет я привыкла к строгому расписанию в Академии, к тому, что я постоянно в движении, что постоянно среди живых. А тут, кроме как с самой собой, поговорить больше не с кем.

Я была уже на пороге комнаты, в которой установлена медицинская капсула и стояли еще какие-то приборы, когда меня скрутил первый спазм. Внезапно, безо всяких предпосылок и предвестников, в животе родилась боль такой силы, что я невольно упала на колени. Спазм длился всего секунд пять. Но боль оказалась настолько сильной, что я не смогла дышать. Словно огромный голодный зверь, она рвала мне на части все внутренности. Я даже на какое-то время выпала из реальности.

Когда приступ прошел, я с трудом поднялась на дрожащие ноги. Боли словно и не было. Но мне было страшно. Даже не так, мне было жутко. Одна в огромном доме, без средств связи и возможности выбраться, где-то на краю света. Случись что, и никто не узнает, что произошло. Найдут небось только полуразложившийся труп.

С сомнением покосившись на огромную, старого образца медицинскую капсулу, я все же решила просканировать организм. Такая боль на ровном месте не рождается. На предвестники критических дней не похоже. Да и раньше я таким не страдала. Значит, со мной что-то не так.

Второй спазм меня скрутил как раз в тот момент, когда я пыталась перебраться через высокий борт капсулы. Медкапсула тут стояла старого образца. Я бы сказала вообще, древняя. Громоздкая, с виду похожая на округлый металлический гроб с откидной крышкой. Такие уже давно нигде не использовались. В медицинской службе академии стояли уже совсем другие, облегченные, похожие на полочку под колпаком солярия. А тут я даже засомневалась, что смогу сама себя обслужить.

Когда боль невидимым зверем вновь вгрызлась в мои внутренности, я уже перекинула одну ногу через борт капсулы. Вновь, как и в первый раз мышцы мгновенно перестали служит своей хозяйке. Мои руки сами собой разжались, и я рухнула лицом прямо на борт капсулы. К боли в животе добавился атомный взрыв в голове. Перед глазами заплясало красное марево.

На это раз приступ длился дольше. Наверное, больше минуты. Или мне так показалось. Потому что, когда боль отступила, я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. В ушах набатом гремел пульс. Дышать во время приступа у меня почему-то не получалось.

К счастью, я упала не на пол, а внутрь самой капсулы. Если бы свалилась на пол, то не факт, что смогла бы повторно забраться внутрь. Все тело противно и непрерывно дрожало мелкой дрожью. Во рту появился отвратительный горький привкус. Я смахнула дрожащей рукою холодный пот со лба. Горло сжимал ужас. «Что со мною? Я умираю?»

На пальцах остались следы крови. Видимо, лицо я все же разбила основательно. Но это сейчас было не главной проблемой. Телом постепенно овладевала какая-то противоестественная слабость. Словно мышцы медленно, но верно превращались в вату или желе. А мне нужно было как-то запустить сканирование организма.  И какой идиот придумал расположение пульта управления снаружи капсулы?

Пугало то, что я очень быстро лишалась сил. И то, что в любую секунду приступ мог повториться. Не факт, что я переживу третий спазм, судя по интенсивности первых двух, и потому, что во время приступа я не могла дышать. Ледяная дрожь ужаса пробежалась по телу. Я попыталась ухватиться за стенку капсулы и подтянуться. Но сил уже не хватало. Страх сдавил горло. Неужели я вот так тут и умру?  Я представила, как родителям сообщают о том, что курсант Новак погибла при исполнении задания и горько усмехнулась. Родители так гордились, когда я смогла пробиться в Звездную академию. Их убьет это известие.

Пальцы бессильно соскользнули с кромки капсулы и проехались по обшивке. И тут я нащупала то, чего не заметила раньше: под пальцами была большая красная выпуклость с надписью на всеобщем «SOS».

Я успела нажать кнопку за мгновение до того, как меня скрутил третий спазм. На этот раз приступ оказался такой силы, что мое сознание не выдержало. Мне хотелось заорать в голосину от невыносимой боли. Но я не только дышать не могла. Горло словно парализовало. Уплывая куда-то в черноту, я еще успела заметить, как закрылась крышка капсулы надо мной. А потом саму капсулу словно сбросили со скалы. Вместе со мной. На этом сознание отключилось окончательно.

Меня разбудил скрежет. Жуткий скрип металлом по стеклу. Или, наоборот. С трудом продрав слипшиеся почему-то веки, я ошеломленно моргнула. Тусклый белый свет мигал по периметру, слепя и не давая рассмотреть то место, в котором я очнулась. То, что проснулась я не в своей кровати, было бесспорно. Но вот где? Память пока молчала.

Откуда-то извне доносился глухой взволнованный голос:

– Да быть не может, чтобы она была тут! Мы только зря теряем время! Что ей делать в медицинской капсуле? От скуки решила переночевать в более экзотичном месте?

Новый срежет. И знакомый голос в крайней степени ярости:

– Ар-рвен! Заткнись, будь добр! Мы обязаны проверить все! Лучше помоги мне, чем без толку языком чесать.

Снова скрежет. И крайне неприятный треск. Мне пришлось зажмурится, так как белый свет начал мигать с такой противной пульсирующей интенсивностью, что меня затошнило. Снова послышался еще более четко слышимый голос. На этот раз я уже не сомневалась: это был командор Старфф.

– D`eurff… Хоть бы девчонка была тут…

Горечь и сожаление в голосе командора меня поразили. Не думала, что этот килл способен на такие чувства. И тут же снова послышался второй голос:

– Вряд ли, Кин. – Теперь я узнала и его. Верный оруженосец бравого рыцаря. Меня затопило отвращение. – Взрыв произошел приблизительно около четырех утра по местному времени. Скорее всего девчонка спала у себя в кровати. А там, ты сам видел, только пыль осталась.

– Заткнись, я тебе сказал!!!

Одновременно с бешенным ревом раненого быка раздался особенно душераздирающий скрежет, треск, потом грохот. Как будто что-то упало. И на меня обрушился холодный влажный воздух, насквозь пропитанный прибитой влагой пылью с нотками гари. Я испуганно открыла глаза и заморгала.

– Хвала всему сущему!

Надо мной склонился командор Старфф с перекошенным, осунувшимся и каким-то почерневшим лицом. В темных глазах килла явственно читалось настоящее облегчение.

– Живая?..

В поле зрения появилась еще одна голова. Лейтенант-как-его-там с живым любопытством уставился на меня:

– А ты чего в капсуле ночевала? Не пойми неправильно, я рад, что ты жива. Просто интересно.

– Ар-рвен! Займись делом и не болтай ерунды!

Я все еще никак не могла окончательно прийти в себя. О каком взрыве говорил этот Арвен? Я с любопытством уставилась на мужчин. Лейтенант мгновенно сник под жутким, пылающим взглядом командора и отошел куда-то за пределы моей видимости. Командор снова посмотрел на меня:

– Капсула почти издохла. Как себя чувствуешь? Встать сможешь? И да, мне тоже интересно, как ты тут оказалась. Хоть это и не особенно существенно. Главное, что жива. С остальным потом разберемся.

Командор изменился с момента нашей последней встречи. Прислушиваясь к собственным внутренним ощущениям, я одновременно отмечала и напряженные плечи мужчины, и горькие складки между бровей и у губ. Растрепанные темные волосы чуть длиннее, чем принято у военных, словно пеплом присыпало. Движения какие-то рваные и усталые.

– Что случилось? – Я поразилась тому, как слабо и хрипло звучит мой голос. – Почему вы тут?

Я попыталась встать. Но у меня ничего не вышло. Даже руку толком поднять не получилось. Тело было словно чужое. Старфф, пронаблюдав, как я бессильно уронила руку, не дотянувшись до борта, нахмурился:

– Каролина, что с тобой случилось? Почему ты оказалась ночью в медицинской капсуле?

А действительно, почему я…

Воспоминания нахлынули одномоментно, лавиной. От воспоминаний о жутких приступах боли я хрипло закашлялась.

– Что такое? Тебе плохо?

Панические нотки в голосе командора совершенно не вязались с образом этого килла, но чуточку отрезвили и помогли прийти в себя.

– Я в порядке, командор Старфф. Вроде бы. Только слабость сильная.

Он недоверчиво на меня посмотрел и крикнул куда-то в сторону:

– Нужен антиграв для доставки пострадавшего к катеру! –  И уже мне: – Сейчас, потерпи немного. Доставим тебя на катер, там есть медкапсула. Пока не разговаривай, береги силы. Потом поговорим. А я пока считаю память этой капсулы. Пока она не сдохла окончательно.

Немного недоуменно я наблюдала за дерганными и чуть суетливыми движениями командора. Мне плохо было видно, что он делает за бортом капсулы. Да и вообще, нормально было доступно к обзору только серое дымное небо над головой. Странная местность. Я думала, что окна в доме снабжены какой-то защитой, и поэтому я не вижу ничего, кроме серого тумана. Но вот я под открытым небом. А вокруг все та же хмарь. И не поймешь утро сейчас, день или вечер.

На лицо мне оседала с неба какая-то невесомая, но при это холодная субстанция. Что-то вроде тумана. И я постепенно ощутила, что начинаю замерзать.

– Командор Старфф, а где мы находимся? Почему так холодно?

Он выпрямился и встревоженно вгляделся в меня:

– Холодно? – Его взгляд рассеяно скользнул по моему лицу и дальше. – Мы находимся на плато Свейх-Умерт, в горах. Тут было поместье моих родителей. – И без всякого перехода: – Проклятье! Ты же не в защите!

В этот самый момент в поле зрения возникла чья-то незнакомая голова:

– Командор, разрешите забрать девушку?

– Забирайте, Нольсиг, и побыстрее! – Командор потянулся помочь подчиненному: – Я совсем упустил из вида, что капсула уже не функционирует, а курсант совсем налегке. К тому же, я не могу понять, что с ней произошло. Так что побыстрее давайте ее на борт. Я позднее принесу то, что удастся собрать на развалинах. Пока действуй по обстоятельствам.

Нольсиг, по виду типичный килл средних лет, подхватил меня за ноги. Старфф – за плечи. Вдвоем они быстро и легко выудили меня из моего гнезда и переложили на открытую платформу. Мгновенно стало на несколько порядков холодней. И я мелко задрожала. Старфф склонился надо мной:

– Потерпи чуть-чуть. Сейчас все закончится. Нольсиг, быстрее в катер!

Кинефрид

У меня тоже случались ошибки. Как и у всех. Да, они были мелкие, не ведущие к глобальным последствиям. Но они были, я это признаю. Полных провалов, к счастью, вообще не было. Я приучил себя просчитывать все ходы противника, предусматривать заранее любое развитие ситуации. Наверное, именно это оказалось залогом успеха. А возможно то, что служба для меня была всем. Служащие моего департамента стали моей семьей. Я никогда этого не афишировал, но про своих подчиненных я предпочитал знать все. Вплоть до любимого фасона белья и предпочтительной позы в сексе.

В мой отдел не боялись наниматься на службу несмотря на то, что служба была далека от отдыха на райском курорте. Бывали такие дни, когда мой департамент дневал и ночевал на службе. Но это никого не пугало. Служить под моим началом было престижно. Многие выпускники звездных академий готовы были начинать с самых низов, лишь бы только в послужном списке значилось наименование моего отдела. И уходили по доброй воле от меня редко. Только те, кто не выдерживал нагрузки, ставил гражданскую жизнь выше военной службы. Остальные вливались в коллектив и всю жизнь работали как отлаженный механизм, единым организмом.

И вот механизм дал сбой. Организм заболел и настоятельно требовал визита хотя бы к ближайшей медицинской капсуле. Я откинулся на спинку удобного офисного кресла и устало потер глаза. Кабинет тонул в полумраке. Только стол с терминалом был хорошо освещен. Я опять заработался. Рабочий день закончился шесть часов назад. Покосившись на хронометр, вздохнул. Уже и новый начнется через восемь. Надо отдохнуть. Но вместо этого я опять уткнулся в слабо мерцающий дисплей терминала.

Я кожей ощущал, что весь первоначальный план пошел к гринду под хвост. Где-то произошел сбой, утечка информации. Я перестал владеть ситуацией. А это очень плохо. Слишком много от меня зависит жизней и судеб. И это не только мои подчиненные. Та же девочка-курсант. Невольная жертва заигравшегося Аверноо. Беседа с начальником Академии не доставила мне удовольствия. Хоть он и охотно пошел мне на встречу, проставил ей и Моник Аверноо прохождение практики под грифом «Секретно».  Где-то мне попадалась фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Как это точно. Какая, к космическим демонам, меткая фраза. Я устало потер виски. Головная боль нарастала. Моник Аверноо не пропадет в любом случае. Даже если ее папочка окажется по уши замаранным в повстанческом дерьме, ей достаточно будет заключить выгодный брачный союз, чтобы навсегда стереть грязное пятно со своей репутации.

С землянкой все совсем по-другому. У нее нет высокопоставленного папочки. И начальник Первой Звездной не постеснялся ткнуть меня в это носом. Стыдно, но я как-то не привык иметь дело с теми, у кого за плечами только одна жизнь – отсталая планета на задворках Вселенной. Я этого не учел. Не принял в расчет то, что диплом Академии и распределение для землянки – единственный доступный трамплин в будущую самостоятельную жизнь. Неприятно, но если не подумал об этом раньше, то придется теперь помочь девчонке устроится в Альянсе. И мне же будет проще, если она предпочтет брак продвижению по карьерной лестнице.

Нет, так работать невозможно. Я резко оттолкнулся от стола и прошел в дальний угол кабинета. Там, в маленьком неприметном шкафчике лежали кое-какие медикаменты. Выудив инъектор, я взвесил его на ладони. Давно я не прибегал к медицинскому стимулированию. Только в первый год после гибели родителей я часто не мог обойтись без стимуляторов, практически не мог без них спать. Медики Академии требовали, чтобы я проходил сканирование каждые три дня. Мой куратор опасался, что я стал непригоден к несению службы по медицинским показателям. Но я сумел с собой справится. Загнал чувство вины за гибель моей семьи в самый отдаленный уголок души, запер его и ключ выбросил в открытом космосе. Все эти годы я старался не думать о том, что виноват в гибели родных. Старался верно и беспристрастно служить Альянсу. Но при этом методично и хладнокровно уничтожал тех, кто нес в себе хоть крупицу угрозы.