Текст книги "Обаятельный деспот"

Не в силах противиться его властной настойчивости, Клер повиновалась. Вытягивая рубашку из брюк Эдварда, Клер задела пальцами его кожу, и он застонал от наслаждения. Потом резким движением отбросил рубашку в сторону и лег рядом с Клер, глядя на нее лихорадочно блестящими глазами. Вид и близость его полуобнаженного тела кружили Клер голову, одурманивая ее подобно крепкому вину. Подавшись вперед, Клер ласково провела рукой вдоль груди Эдварда, зарылась пальцами в шелковистые волосы. Под ее прикосновениями мужское тело мгновенно напряглось, глаза томно сомкнулись, дыхание стало тяжелым.

– Заклинаю тебя, Клер, не мучай меня больше! – глухо взмолился он.

Судорожно сглотнув, Клер взялась за пряжку ремня его брюк. Ее пальцы так сильно дрожали, что Эдварду пришлось прийти ей на помощь. В считанные секунды Эдвард избавился от остатков одежды, и Клер получила возможность любоваться его прекрасным, гармонично сложенным телом. Ее взгляд невольно скользнул к низу его живота, и Клер торопливо отвела глаза, устыдившись вида напряженного мужского естества. В ответ на это Эдвард ласково рассмеялся и привлек ее к себе, шепча нежные, любовные слова, от которых Клер снова начала терять голову. Когда же она полностью расслабилась, Эдвард возобновил наступление. Но теперь он не торопился. Его ласки и поцелуи утратили неистовость, сделались необычайно нежными, они обволакивали Клер подобно бархатному одеялу. И вскоре она почувствовала, как ее стыдливость исчезает, уступая место восторженному любопытству.

Не в силах противиться своим желаниям, Клер потянулась к разгоряченному телу Эдварда, наслаждаясь пряным ароматом мужской кожи. Новые переживания настолько захватили Клер, что, только услышав глухой стон Эдварда, она осознала, что он уже не ласкает ее, а расслабленно лежит в ее объятиях, прикрыв от удовольствия глаза, а ее собственные руки беззастенчиво скользят по его телу. Это открытие так смутило Клер, что она торопливо отодвинулась от Эдварда. В ответ он издал протестующий стон и властно, порывисто притянул ее к себе. А затем так неистово впился губами в ее губы, что чувство реальности стало стремительно покидать Клер. Непреодолимая стихийная сила полностью подчинила ее себе, лишая последних остатков самообладания.

Отбросив все лишние мысли, Клер таяла под распаляющими ласками Эдварда, всем своим существом стремясь слиться с ним воедино. И когда он, раздвинув ногами ее бедра, оказался сверху, она не только не оттолкнула его, а лишь крепче прижалась к его сильному, горячему телу.

– Да, мой любимый! – прошептала она, впиваясь ногтями в его спину.

Он нежно поцеловал ее в губы, а затем осторожно подался вперед. Клер почувствовала первый упругий толчок его плоти, и от внезапного всплеска наслаждения у нее закружилась голова. Затем последовала острая боль, от которой Клер чуть не задохнулась. Но когда Эдвард, немного помедлив, возобновил движения, Клер с радостным удивлением отметила, как в глубине ее тела снова зарождается чувственное желание. Обняв Эдварда за плечи, Клер начала двигаться в такт ему, незаметно для себя ускоряя темп. И вскоре ее охватила страстная дрожь, а волны наслаждения стали накатывать одна за другой до тех пор, пока в один прекрасный миг не накрыли ее с головой… а затем Клер охватило состояние небывалого, умиротворенного покоя, поразительной гармонии с собой и окружающим миром.

Когда Клер наконец пришла в себя, она обнаружила, что Эдвард лежит рядом, приподнявшись на локте и поигрывая ее волосами. Их взгляды встретились, и Клер почувствовала, как ее охватывает замешательство. Сапфировые глаза смотрели на нее вовсе не ласково, а с настороженностью и каким-то неуместным вызовом. Но когда Эдвард заговорил, Клер поняла, в чем дело.

– Прошу прощения, – произнес Эдвард с легким металлом в голосе, внимательно наблюдая за лицом Клер, – но должен признаться, что я ничуть не раскаиваюсь в том, что сделал.

Так вот оно что, с искренним облегчением подумала Клер, он просто боится, что я обрушусь на него с упреками, не знает, чего от меня ждать. И при этом он дерзко заявляет, что ничуть не раскаивается! А что же я? Прислушавшись к своему сердцу, Клер вдруг с удивлением поняла, что тоже ни в чем не раскаивается. Она не испытывала ни малейшего сожаления по поводу утраченной невинности, как не чувствовала ни малейшей злости на Эдварда, несмотря на то что он в общем-то вел себя довольно коварно по отношению к ней.

Казалось, то, что произошло, было предопределено с самой первой их встречи. Наверное, этого не случилось бы, если бы она действительно этого не хотела, если бы ее не влекло к Эдварду с такой непреодолимой силой. Внезапно Клер с радостью осознала, что мучительное напряжение последних дней покинуло ее, сменившись состоянием покоя с примесью легкой грусти от осознания того, что Эдвард, как бы хорошо он к ней ни относился, все-таки не любит ее, а значит, дальше им не по пути. Но об этом Клер сейчас меньше всего хотелось думать. К тому же Эдвард смотрел на нее сейчас с таким неприкрытым волнением, что Клер захотелось поскорее успокоить его. Быть великодушным легче легкого, когда осознаешь свое превосходство!

– Ты удивишься, – сказала она, с улыбкой посмотрев на Эдварда, – но я тоже ни капельки не раскаиваюсь в том, что позволила тебе соблазнить меня. Пожалуй, я даже благодарна тебе за это. Все, что сейчас произошло со мной, было так прекрасно… но в то же время я чувствую себя так, словно прошла через весьма нелегкое испытание, которое могло бы закончиться для меня вовсе не так благополучно. Честно говоря, я даже не представляю, что на твоем месте мог оказаться другой мужчина. Пожалуй, я бы этого не хотела.

Какое-то время Эдвард напряженно всматривался в ее лицо, словно не мог поверить, что она говорит серьезно. А затем его глаза вспыхнули такой безудержной радостью, что у Клер перехватило дыхание. Ее смятение возросло, когда Эдвард схватил ее руки и осыпал их жаркими, благодарными поцелуями.

– Дорогая моя, ты даже не представляешь, как я счастлив! – произнес он взволнованным, хрипловатым голосом, судорожно прижимая к губам ее ладони. – Клянусь тебе, мой ангел, ты никогда, никогда не пожалеешь о том, что доверилась мне!

Пока Клер раздумывала над этим многообещающим заявлением, Эдвард перенес ее в кресло, быстро расстелил постель, а затем снова перенес Клер на кровать. Потом устроился рядом, повернул Клер к себе спиной и обнял ее, положив ей на грудь свою ладонь.

– Спи, моя радость, – прошептал он, нежно касаясь губами ее шеи, – сегодня у тебя выдался очень непростой день, тебе нужно хорошо отдохнуть и набраться сил.

Спи! Легко сказать! А Клер впервые оказалась в постели с мужчиной, да еще в таком положении, когда его тело плотно прижато к ее собственному телу. Но, вероятно, усталость взяла свое, потому что не прошло и нескольких минут, как Клер почувствовала сонливость. Перед тем как отрешиться от реальности, она подумала о том, что это, наверное, очень здорово: каждый день засыпать в теплых мужских объятиях, с восхитительным чувством защищенности и умиротворения.

12

Проснувшись, Клер сразу вспомнила свои вчерашние безумства и поначалу в панике схватилась за голову. Значит, то, чего она старалась избежать, все-таки произошло: она лишилась невинности, а Эдвард стал ее первым мужчиной. Чертов сукин сын, подумала Клер, он все же добился своей цели. Однако никакой ненависти к Эдварду Клер в себе не обнаружила. Пожалуй, она даже была ему благодарна за то, что он помог ей решиться на такой непростой шаг, как начало сексуальной жизни. К тому же это самое начало получилось замечательным… проще говоря, сожалеть было абсолютно не о чем.

Но почему Эдварда нет с ней рядом? Ответ нашелся, как только Клер внимательно осмотрелась и обнаружила записку на тумбочке рядом с кроватью. Записка была весьма краткой и лаконичной: «Мой ангел! Не тревожься и не вздумай куда-то уходить: я скоро вернусь». Ниже стояла размашистая подпись Эдварда, точно такая же, как и под тем письмом, что он прислал ей в Сент-Луис. Как же давно это было, изумленно подумала Клер, кажется, с тех пор прошел целый год. Но на самом деле Клер получила письмо Эдварда всего полтора месяца назад, просто с того дня, как она сошла на английскую землю, время словно замедлило свой бег.

Внезапно в голове Клер раздался сигнал тревоги, и ее мечтательное настроение улетучилось. О господи, о чем она думает? Ей надо срочно принимать решение, пока она одна и никто не пытается оказывать на нее давление. Эдвард пишет, что вернется скоро, а это значит, что он не собирается сидеть на работе до вечера. Клер посмотрела на часы, и ее беспокойство возросло. Начало двенадцатого… пожалуй, у нее в запасе не так много времени. В таком случае ей нужно поскорее привести себя в порядок, чтобы Эдвард не застал ее врасплох, если он решит вернуться домой до обеда.

В следующие сорок минут Клер успела принять душ, одеться, причесаться и уложить вещи. После того как чемоданы и дамская сумочка были перенесены в гостиную, Клер пошла на кухню, чтобы чего-нибудь поесть. Однако все, что она смогла сделать для поддержания сил, это выпить чашку кофе и проглотить кусочек шоколадки. Никакая другая еда просто не лезла Клер в горло. Да и могло ли быть иначе в том взвинченном состоянии, в котором она находилась?

Нервозность Клер объяснялась тем суровым решением, которое она приняла, пока стояла под прохладным душем. Клер решила уехать… и не просто из Лондона, а вообще из Англии. Она подписала все необходимые документы, и теперь ее ничто здесь не держит. Разумеется, ей придется вернуться в Англию, когда адвокаты Эдварда уладят юридические формальности для того, чтобы она могла считаться полноправной владелицей дедушкиной собственности. Однако это случится еще не скоро, не раньше чем месяца через два-три. За такое долгое время Клер рассчитывала, что полностью освободится от колдовских чар Эдварда, проще говоря, надеялась, что ей удастся его разлюбить.

А что ей еще остается делать, с горечью подумала Клер. Ведь Эдвард не любит меня и, возможно, даже не воспринимает всерьез. Я для него – всего лишь несмышленая, наивная девочка, которую он по каким-то непонятным для меня соображениям захотел иметь в качестве жены.

Впрочем, некоторые соображения Эдварда были вполне понятны Клер. Она досталась ему девственницей, значит, он сможет вылепить из нее такую любовницу, которая будет устраивать его во всех отношениях. Она обладает более слабой волей, стало быть, из нее получится хорошая, послушная жена. У нее строптивый характер – отлично, значит, перед Эдвардом открывается обширное поле деятельности по реализации программы под названием «укрощение строптивой», что, надо полагать, представляется ему весьма заманчивым. К тому же она не просто «девочка с улицы», а внучка человека, которого Эдвард глубоко уважал, и в ее жилах, как и в его, течет голубая кровь. Возможно, эти два обстоятельства и сыграли решающую роль в том, что Эдвард остановил свой выбор на ней. При всей своей кажущейся простоте он все-таки остается снобом, человеком с предрассудками.

Но вот чего Клер никак не могла понять, так это зачем Эдварду понадобилось жениться на девушке, которую он не любит. Или все дело в том, что он просто не способен любить? Вероятно, так оно и есть. Эдвард не способен любить… или же не позволяет себе любить, держит свои чувства в узде. Да и что хорошего в этой любви, если разобраться? – с горькой иронией подумала Клер. Любовь к другому человеку делает нас зависимым от него, лишает свободы, порабощает, а порой толкает на путь жестоких страданий, немыслимых унижений и полной потери своего «я». И если она, Клер, не проявит сейчас твердость и не порвет с Эдвардом самым решительным, бесповоротным образом, ее ждет именно такая незавидная участь…

Последняя мысль вывела Клер из ступора, в котором она находилась последний час.

Бежать отсюда, немедленно и без оглядки! – кричал ей благоразумный внутренний голос.

И Клер решила последовать его совету. Первым делом она отыскала телефонную книгу и позвонила в авиакомпанию. Услышав, что на вечерний рейс до Нью-Йорка имеются свободные места, Клер без раздумий забронировала одно из них. Конечно, не слишком вежливо покидать Англию, не повидавшись с Джудит, но заезжать перед отъездом в Хелдман-парк было бы верхом неблагоразумия с ее стороны. Будет гораздо лучше, если она позвонит тетушке из аэропорта, разумеется, перед самым вылетом, чтобы Эдвард не узнал, что она собирается сбежать, и не смог помешать ей.

Что же касается самого Эдварда, то Клер решила оставить ему записку: довольно туманного содержания, из которой будет неясно, куда именно она отправилась. Наверное, это не слишком красиво с ее стороны, но что же делать? Клер прекрасно сознавала, что, стоит ей увидеться с Эдвардом, как все ее благоразумные планы полетят к чертям. Так пусть лучше она выглядит в его глазах коварной обманщицей, чем безвольной, зависимой дурой.

Набросав записку, Клер положила ее на видное место в гостиной, а затем заказала по телефону такси. Диспетчер сообщил, что машина будет подана к подъезду через десять минут. Клер сначала хотела использовать это время, чтобы в последний раз обойти квартиру Эдварда, но передумала. К чему лишний раз травить себе душу? Если уж решил уйти, то уходи, не оглядываясь. Поэтому Клер, тяжко вздохнув, забросила на плечо дамскую сумочку, подхватила чемоданы, решительно повернулась к дверям, ведущим в прихожую, и… ошеломленно застыла на месте.

В дверях, привалившись плечом к косяку, стоял Эдвард и смотрел на Клер. На его лице застыло непередаваемое выражение. Эффект неожиданности оказался настолько силен, что Клер даже не пришло в голову поставить на пол тяжелые чемоданы. Впрочем, Клер была так потрясена, что почти не ощущала их тяжести. Эдвард вернулся домой раньше, чем она успела сбежать… такого подвоха судьбы Клер не ожидала! Интересно, как давно он тут стоит, мелькнуло в ее голове, и как случилось, что я не услышала звук открываемого замка? Хотя, какая разница, ведь от этого ничего бы не изменилось.

– Далеко собралась? – с грозным спокойствием поинтересовался Эдвард. – Что с тобой, моя радость, почему ты не отвечаешь? Или у тебя внезапно пропал дар речи… только не понимаю, с чего бы это вдруг!

– Я… хм… – Клер переступила с ноги на ногу, не в силах собраться с мыслями и придумать какую-нибудь правдоподобную ложь. – Я просто не очень хорошо себя чувствую.

– В самом деле? – Губы Эдварда скривились в саркастической ухмылке. – Тогда почему же ты не осталась в постели? И, кстати, не пора ли тебе поставить на пол эти чемоданы? Я что-то не слышал, что поднятие тяжестей способствует улучшению женского самочувствия!

Клер почувствовала, как ее лицо стремительно заливается краской. Какой у меня, должно быть, преглупый вид с этими чемоданами! – подумала она с нарастающим смятением. На мгновение в голове Клер мелькнула мысль: а не проскочить ли ей мимо Эдварда к дверям? Но она тотчас отказалась от этой безумной затеи. Не говоря уже о том, что Эдвард будет потрясен ее дикой выходкой, ей в любом случае не удастся сбежать, воспользовавшись его шоковым состоянием. Вряд ли Эдвард оставил дверь открытой, не такой он болван, чтобы позволить ей безнаказанно сбежать. Поэтому Клер поставила чемоданы рядом с диваном и, мысленно прочитав короткую молитву, несчастными глазами посмотрела на Эдварда.

– Так я спрашиваю тебя: далеко ли ты собралась? – повторил он свой вопрос, неспешно проходя в глубь комнаты и выжидающе поглядывая на Клер.

– Нет, – машинально солгала она.

– Нет? – с насмешливым изумлением переспросил Эдвард. – Что ж, это обнадеживает! Ну и куда же именно ты собиралась пойти… или вернее поехать, потому что на пешую прогулку как-то не принято брать тяжелые чемоданы, не правда ли? А, впрочем, я сейчас это узнаю! – Он взял со стола записку. – Так… «Дорогой Эдвард! Мне нужно отлучиться по одному важному делу. Пожалуйста, не бросайся меня искать, я позвоню тебе вечером». Ну и что же это за такое «важное дело»? – Он вперил в Клер пристальный, обличающий взгляд. – Впрочем, это я тоже сейчас узнаю.

Эдвард подошел к телефону и нажал какую-то кнопку. Послышалось легкое шипение, а затем Клер, к своему непередаваемому ужасу, услышала свой разговор с диспетчером авиакомпании.

– Так, значит, недалеко? – тихо и грозно спросил Эдвард, медленно поворачиваясь в сторону Клер.

Ответить Клер не успела, потому что в дверь неожиданно позвонили. Эдвард вышел в прихожую, и вскоре до слуха Клер долетели его слова:

– Благодарю вас, но нам уже не нужно в аэропорт. Разумеется, я оплачу вызов, вот, пожалуйста…

Нам не нужно в аэропорт… Клер вдруг почувствовала, как ей становится дурно. Почему Эдвард решил не отпускать ее, теперь, когда он узнал, что она собиралась от него сбежать? Ответ напрашивался один: он хочет помучить ее, наказать за то, что она пыталась его обмануть. Конечно, он никогда не простит ей того, как она с ним поступила. Но насколько жестокой будет его месть? Клер было даже страшно думать об этом.

Закрыв за таксистом дверь, Эдвард вернулся в гостиную. Призвав на помощь все свое мужество, Клер заставила себя посмотреть на него. И просто не поверила своим глазам. Эдвард выглядел вовсе не злым и разгневанным, а подавленным и… ужасно несчастным. Бледное, осунувшееся лицо, темные круги под глазами, изогнувшиеся в горькой усмешке губы… Внезапно сердце Клер заныло от пронзительной жалости к нему. Ведь она так любит его, она совсем не хочет, чтобы он чувствовал себя несчастным! Но почему Эдвард должен чувствовать себя несчастным из-за ее несостоявшегося побега, неужели она что-то значит для него?!

– Так я наконец дождусь вразумительных объяснений? – Эдвард встал напротив Клер, заложив руки в карманы брюк, и вперил в нее пронзительный, мрачный взгляд. – Почему, Клер? Почему ты хотела от меня сбежать? Ведь все же было так хорошо! Что я… – его голос внезапно дрогнул, – что я опять сделал не так? Чем я тебя обидел? За что ты…

Не договорив, он отвернулся и подошел к окну. Его руки взметнулись к волосам, нервно пробежались по ним, задержавшись у висков. Потом он сделал глубокий вдох и резко обернулся.

– Ты собираешься отвечать, черт тебя подери? Или мне придется вытрясать из тебя признание?!

– Да, я сейчас все объясню, – торопливо отозвалась Клер, подумав, что в таком состоянии он, пожалуй, способен исполнить свою угрозу. Но что она может ему сказать? Правду? А почему бы и нет, с отчаянной, злой решимостью подумала Клер, ведь хуже, чем сейчас, уже и быть не может.

– Ну? – угрожающе произнес Эдвард.

Клер глубоко вздохнула, затем выпрямила спину и посмотрела Эдварду в глаза.

– Я хотела сбежать от тебя, – с расстановкой проговорила она, – потому что я тебя люблю.

– Что?! – изумленно переспросил Эдвард. – Подожди, как ты сказала? Ты сказала, что решила сбежать от меня, потому что ты меня любишь?!

– Да, – обреченно подтвердила Клер, – потому что я в тебя влюбилась. И… кажется, очень серьезно.

Какое-то время Эдвард смотрел на нее пристальным, недоверчивым взглядом. Потом его лицо разгладилось, а из груди вырвался протяжный, шумный вздох, словно с его души свалилась огромная тяжесть.

– Клер, дорогая моя, ты сошла с ума! – с волнением проговорил он, подходя к ней ближе. – Но разве… разве так можно, а?

– Но что же мне оставалось делать? – несчастным голосом спросила она. – Выходить за тебя замуж, что ли?

– Разумеется, черт подери! – убежденно воскликнул Эдвард, глядя на Клер уже с весьма нешуточным беспокойством. – А разве ты сомневалась, что я на тебе женюсь? Малышка, но я же сам сказал, что готов в любую минуту на тебе жениться, неужели ты не помнишь?!

– Прекрасно помню. – Клер иронично хмыкнула. – Ты сказал, что женишься на мне, если мы станем близки. Очень великодушно с твоей стороны, ничего не скажешь! Вот только перспектива связать свою жизнь с человеком, который не любит меня, а лишь считает подходящей кандидаткой на роль своей жены, отнюдь не кажется мне заманчивой!

Эдвард воззрился на нее с изумлением и растерянностью во взгляде.

– О господи, Клер, откуда у тебя могли возникнуть такие странные, нелепые предположения? Кто… кто тебе сказал, что я тебя не люблю?!

– Но… – Клер в замешательстве кашлянула, – но разве я не права? Ведь ты же не будешь утверждать, что тоже любишь меня!

– Разумеется, я тебя люблю, – удивленно ответил он. – А по-твоему, ради чего я бы стал так с тобой возиться? Тем более предложить выйти за меня замуж! – Он возмущенно передернул плечами. – Клер, дорогая моя, неужели я похож на человека, который способен жениться на нелюбимой женщине?!

– Но… но ты же никогда не говорил мне, что любишь меня!

– Ха! Можно подумать, что ты хоть раз обмолвилась на этот счет!

– Я – женщина, – резонно возразила Клер, – а женщина не должна первой признаваться в любви!

– Да ну? – Эдвард вызывающе усмехнулся. – Должен заметить, что более абсурдного утверждения я не слышал за всю свою жизнь!

Рассмеявшись, он притянул Клер к себе и запечатлел на ее губах удивительно нежный, трепетный поцелуй.

– Маленькая глупышка, зачем ты мучила нас обоих? – спросил он хрипловатым от волнения голосом, глядя на Клер с ласковой укоризной. – Неужели ты не видела, что я схожу по тебе с ума, что я совсем извелся от твоей холодности?!

– Нет, – ответила она с глуповато-счастливой улыбкой, – я не замечала этого, я думала, что ты вообще не способен любить.

– Милосердное небо, неужели я казался тебе таким бесчувственным чудовищем?! – Эдвард сокрушенно покачал головой. – Ну, надо заметить, ты тоже вела себя не очень доброжелательно, – иронично поддел он Клер. – Всегда держалась такой колючкой, что я просто не знал, как к тебе подступиться.

– И в конце концов избрал самый примитивный способ: решил меня соблазнить! – съехидничала Клер. – Ничего не скажешь, прием, вполне достойный джентльмена!

– Но ведь он оказался действенным, не так ли? – Глаза Эдварда потемнели, и он легонько пробежался пальцами по спине Клер, заставив ее затрепетать от волнующего предвкушения. – Так, может, мне следует снова пустить его в ход?

– Зачем? – подозрительно спросила Клер. – Чтобы окончательно подчинить меня себе, да?

– О нет, – рассмеялся Эдвард, – я вовсе не настолько коварен, как ты думаешь. Просто… – он с нежной мольбой заглянул в ее затуманенные страстью глаза, – просто я хочу заслужить прощение за то, что невольно заставил тебя страдать.

– Но ведь я тоже… заставила тебя страдать, – пробормотала Клер, млея от его распаляющих ласк.

В сапфировых глазах заплясали озорные огоньки.

– Не переживай, любовь моя, перед тобой открывается море возможностей залечить мои сердечные раны, – многообещающе произнес Эдвард, с радостным смехом подхватывая ее на руки.

– Интересно, догадывается ли твоя мама, почему я задержалась в Лондоне? – спросила Клер, подумав, что еще минута – и способность рассуждать окончательно покинет ее.

И просто лишилась дара речи, когда Эдвард спокойным, будничным тоном ответил:

– Не волнуйся об этом, дорогая: я позвонил ей сегодня утром и сказал, чтобы она готовилась к свадьбе.