Текст книги "Слезы наяды"

– Я такой родилась. Всегда мало смеялась.

– Зря. Тебе идет улыбка. Ты очень красивая девушка, – с этими словами он вдруг наклонился к ней и попытался поцеловать. Кара испуганно отшатнулась, как если бы он ударил ее.

– Что ты делаешь? – спросила она растерянно.

– Как что? Пытаюсь тебя поцеловать, конечно, можно?

Она молчала. Ведь за этим она и пришла – показать деду, что не одна Лоролея способна на безумные поступки, но сейчас наяда испытывала сомнения, ведь она знает, что ждет ее, она помнит, чему учили ее с самого детства. Кара набрала побольше воздуха: только смелые, способные совершать безумные поступки, могут изменить жизнь свою и других. Она не должна отступать, не должна бояться и не должна слушать советы старших! Они прожили жизнь так, как считали нужным, но у нее своя дорога! И когда Ник снова коснулся ее губ, Кара не отстранилась, отвечая на его поцелуй. Сейчас поступки матери и Лоролеи начали обретать ясность, вероятно, любовь и правда может заставить забыть об опасности, потерять голову… Какие удивительные, чудесные ощущения, никогда прежде не случалось с ней ничего подобного! Девушка почувствовала, что сердце начало биться учащенно, незнакомое волнение заполнило все ее существо, мысли путались и уже не отличались ясностью… Но когда его рука коснулась ремня, скреплявшего ее джинсы, Кара резко вырвалась и оттолкнула Ника. При этом лицо девушки выражало такой неподдельный ужас, что ее спутник совершенно растерялся.

– Никогда не смей так делать! – воскликнула она, вскакивая. О боже, еще немного и он увидел бы ее хвосты, понял, что она наяда…. Какой кошмар, что может быть хуже! Ее тайна была бы раскрыта! Она почувствовала, что сердце ее выпрыгивает из груди от пережитого испуга. На миг ей представилось отвращение на его лице при виде ее плавников. Человек никогда не поймет этого! Женщина с рыбьим хвостом… да еще с двумя! Нет, им не место на суше, люди чужие для русалок, они никогда не смогут ни понять, ни принять! Так говорила ей мама…

Ник откинулся на подушки и рассмеялся.

– Мне приходилось встречать девушек, которые блюдут свою честь, но чтобы настолько! Ты не перестаешь меня удивлять, Кара! Почему ты так испугалась? Ты словно пришла из другого мира… Ты что, воспитывалась в монастыре? Странная, загадочная девушка, но ты мне нравишься!

Она смущенно пожала плечами.

– Я, пожалуй, пойду, мне надо домой, – ответила она.

– Не уходи, я обещаю, что не буду больше тебя трогать, но мне хочется узнать тебя получше, хорошо? Я правда не встречал никого, похожего на тебя! Иди сюда, ложись рядом…

Кара с сомнением приблизилась и опустилась на кровать рядом с ним, он положил руку ей под голову.

– Расскажи мне… – попросила она, – О том, что бывает, когда женщина и мужчина нравятся друг другу… Я никогда не влюблялась прежде…

– Это нельзя передать словами, – ответил он с задумчивой улыбкой. – Похоже на вспышку, удивительные моменты, когда все вокруг кажется ярче… Один из них мог бы случиться сейчас, если бы ты так бесцеремонно не прервала его, спрыгнув с кровати… Но я попробую тебе рассказать.

Кара закрыла глаза, слушая его голос, пытаясь понять смысл слов, которые он говорил, а потом вдруг осознала, что в ее голове возник образ Андрея, он появился из глубины сознания, и отогнать наваждение никак не получалось. Почему же она снова и снова думает о молодом рыбаке? Она же знает о его служении, знает, что им нельзя быть вместе и даже, если бы она родилась земной девушкой – ничего бы не изменилось.

Когда Кара на легкой шлюпке покидала яхту, она чувствовала, что теперь знает куда больше о земных отношениях мужчин и женщин и теперь вполне может выдать себя за наяду-грешницу и занять место в пещере ужаса рядом с Лоролеей. Если, конечно, Тирс позволит им там оказаться!

Но почему она думала об Андрее? Ей нельзя о нем думать. Она – наяда, он – человек… К тому же, он сторожевой, хранитель древних реликвий.

Время суда над несчастной настало быстро. Кара смотрела из своей комнаты, как собирались на площади русалки, тритоны, наяды, видела своих родных, вот появились родители и сестра Лоролеи, а потом и Тирс в золотом венце, поддерживающем длинные седые пряди. Скорбные песни разносились над морем, напоминавшие завывание ветра, плач волков, голос болотной выпи – так поют русалки, когда провожают кого-то на смерть.

Луни подплыла и обняла сестру за плечи.

– Нам надо идти, – печально сказала она. – Скоро ее приведут.

Кара кивнула. Никому, даже сестре она не рассказывала о своем плане. И сейчас ей было холодно и страшно: неужели, совсем скоро ей предстоит покрыть позором свое имя и тоже стать жертвой огромных спрутов? Неужели, дед обречет на смерть любимую внучку? Она не верила в это, но не могла справиться со страхом и волнением, час настал, скоро все выяснится!

Две молодые принцессы-наяды преодолели расстояние, что отделяло их от площади и заняли место рядом с родителями. Кара смотрела на лица присутствующих, но не находила в них сочувствия к участи несчастной, лишь осуждение, иногда печаль, а зачастую и равнодушие. Некоторые просто пришли посмотреть, как будут казнить кого-то из королевской семьи – подобные истории с древности вызывали большой интерес!

Наконец, привели Лоролею: она испуганно озиралась по сторонам, а когда встретилась глазами с Карой, той показалось, что во взгляде обреченной на смерть наяды мелькнула мольба о помощи. Лоролея закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

– Я не могу на это смотреть, – произнесла ее мать, отворачиваясь.

Тирс поднялся со своего трона навстречу осужденной.

– Подводное племя! – произнес он, и в его голосе прозвучала горечь и безнадежность. – Мы собрались здесь, чтобы вместе решить судьбу той, что нарушила наши законы, приказывающие нам держаться в стороне от земных жителей. Лоролея! Ты признаешь, что совершила все то, в чем тебя обвиняют? Что готовишься стать матерью наяды, человеческого дитя?

Она кивнула, всхлипывая, но ничего не произнесла.

– По нашим законам, если найдется тритон, готовый взять тебя в жены и признать ребенка своим, мы простим тебя. Иначе, тебя ждет смерть в пещерах, населенных ужасными спрутами. Тритоны, я обращаюсь к вам! Эта девушка молода и красива. Я не желаю ей смерти и готов дать хорошее приданое тому из вас, кто возьмет ее в жены, – Тирс оглядел присутствующих, в глубине души, надеясь, что его сочувствие к плачущей Лоролее изменит настроение толпы, но лишь молчание было ему ответом. – Есть ли тот, кто готов взять ее в жены? Или вы согласны обречь несчастную на ужасную, мучительную смерть?

– Их семья проклята! – крикнул кто-то, – Они стремятся к людям! Пусть умрет в назидание другим! Люди несут гибель нашему народу!

Тирс опустил голову, тяжело вздохнул, помедлил и произнес:

– Лоролея, я не в силах ничего изменить. Ты преступила законы и понесешь суровое наказание.

Лоролея зарыдала еще отчаяннее, послышался плач Элодеи и Луни.

– Почему мы не можем изменить законы? – подала голос Кара. – Вы, жители племени, разве не понимаете, что однажды беда может постигнуть и вашу семью? Что вы будете делать, если подобное случится с вашей дочерью? Так же легко пошлете ее на смерть? Чем вам помешали наяды? Посмотрите на меня! Я – наяда! Кому от этого хуже?

– Кара, замолчи! – крикнул Тирс, – Ты не понимаешь, что говоришь! Мы уже обсудили это, закон не может быть изменен!

– Никогда?

– Никогда!

Кара решительно выплыла вперед и замерла напротив деда, скрестив руки на груди и гордо вскинув голову.

– Тогда тебе придется отправить в пещеру и меня, – громко сказала она.

– Это еще почему? – удивился старый тритон.

– Потому что я тоже полюбила человека. И скоро, как и Лоролея, стану матерью наяды. И я отказываюсь от брака с любым тритоном. Выбирай – или мы с сестрой обе погибнем в пещере кракена, или обе вернемся домой!

Сказать, что ее слова произвели впечатление на собравшихся – значит не сказать ничего. Сначала воцарилось гробовое молчание, потом послышался шепот, перешедший в громкий недовольный ропот толпы, а потом и в крики. Во взгляде некоторых русалок мелькнуло разгорающееся любопытство – они никак не ожидали подобного финала! Как же теперь поступит Тирс?

Тирс поднял руку, приказывая всем замолчать.

– Прекрати, Кара, я знаю тебя! – он пожал плечами. – Ты хочешь спасти Лоролею и это похвально. Но ты не из тех, кто способен предать свое племя.

– Любовь толкает на безумства, – быстро ответила Кара. – Я – дочь своей матери. Я – наяда! И я повторяю свой вопрос: пошлешь ли ты меня в пещеру вместе с Лоролеей? Я готова рассказать о своих отношениях с человеком, чтобы у вас не было сомнений… Уже несколько месяцев я выхожу на берег. В моей комнате вы найдете одежду, которую носят земные женщины.

– Это правда? – спросил Тирс, и в его голосе мелькнул неподдельный ужас, а морщинистые щеки побледнели. Кара молча кивнула.

Повисла тишина.

– Ты не можешь! – крикнула Илария, – Она твоя внучка, она моя дочь!

– Она нарушила закон, – тихо сказал Тирс. – Законы едины для всех и не знают исключений.

– Я не верю, нет! – крикнула Луни, она бросилась вперед, обнимая Кару. – Я знаю, она этого не делала, тот парень Андрей, он очень нравился ей, но они просто друзья… Кара бы никогда не стала…. Дедушка, пожалуйста, не делай этого, прости ее!

– Замолчи, Луни, ты делаешь только хуже, – Кара печально улыбнулась. – Теперь они точно знают, что я выходила на землю и встречалась с мужчиной. Иди, сестра, не бойся за меня. Все будет хорошо.

В глубине души Кара не верила, что дед может послать ее на смерть. Она приблизилась к Лоролее и взяла ее за руку, показывая, таким образом, что их судьбы неотделимы друг от друга.

Тирс сделал знак стражникам, но те остались стоять на месте, не смея приблизиться к принцессе. Снова раздались недовольные крики.

– Кара, внучка, – прошептал Тирс, чтобы никто, кроме наяды, не слышал его слов, – Послушай меня, не упрямься! Мы найдем тритона, который возьмет тебя в жены…

– Я люблю человека и не стану женой другого, – твердо ответила Кара. – Лучше умру. Плывите сюда, стражи, не бойтесь! Или вы не слышали приказ своего короля?

– Тогда я не в силах буду тебе помочь, – Тирс развел руками и отвернулся. – Законы едины для всех.

Трое тритонов проводили их с Лоролеей на границу города, туда, где начинались пещеры. Остальные следовали на отдалении, им не разрешалось приблизиться к обреченным на смерть. Над водой по-прежнему неслась скорбная песнь русалок.

Достигнув входа в чернеющую пещеру, наяды остановились. Они в последний раз посмотрели в глаза тем, кто их любил. Кара видела боль и отчаяние в глазах Тирса, но в его взгляде отчетливо читалась неотвратимость приговора, тяжелый рок согнул его старческие плечи, тритон стал казаться меньше, словно сжался от горя, постигшего их. А вот в синих глазах Луни Кара увидела такую боль, что, не выдержав, отвела взгляд.

– Я боюсь, – прошептала Лоролея. – Я не могу плыть туда.

– У нас нет выхода, – ответила Кара. – Но мы будем вместе.

Она взяла мятежную наяду за руку и решительно направилась вглубь пещеры. Темнота окутывала их. Постепенно мрак стал непроницаемым, кроме того, леденящий холод заполнил все вокруг.

– Мы замерзнем раньше, чем нас найдут спруты, – прошептала Кара. Сейчас ее поступок уже не казался смелостью и подвигом, достойным подражания. Впервые она ощутила, что все это – реальность. Дед не отказался от законов. Но ведь он король, как он мог поступить иначе…

На что она надеялась? Это было безрассудно, и глупо, и совсем по-детски!

– Ты правда нарушила закон? – спросила вдруг Лоролея. – Ты же всегда так осуждала и меня, и свою мать, и Зоа? Зато теперь ты понимаешь…

Кара помедлила.

– Ничего я не нарушала, – мрачно произнесла она. – Я надеялась, что Тирс изменит законы, чтобы спасти меня. Но он этого не сделал. А потом было как-то стыдно отступать.

– То есть? – Лоролея нащупала в темноте ее руку и крепко сжала, – Ты умираешь ни за что? Просто ради меня? Ты хоть понимаешь, что ты наделала Кара! Твоя смерть разобьет им сердце! И Тирсу, и Иларии, и Луни!

– Почему же ты не подумала о своих родителях, о своей сестре? – Кара усмехнулась. – Все вышло так, как вышло. Теперь уже поздно жалеть.

– Спасибо тебе, – прошептала Лоролея, – Только ты одна и могла так поступить! Ты куда безумнее всех нас!

Она крепко обняла Кару, и та поняла, что вот так, вместе, гораздо теплее, хотя холод постепенно проникал в тело, замораживая и без того холодную кровь русалок.

– А ты любила его? Этого мальчика, твоего друга? – спросила вдруг Лоролея, поднимая голову. – Ты можешь сказать мне… какая разница, мы все равно умрем. Никто не узнает твоей тайны…

Кара задумалась.

– Я не знаю, что ответить тебе. Я никогда не думала о нем, ведь я знаю, что нам не быть вместе. Я все понимаю. Но, если бы у меня был шанс, в другой жизни, думаю… Думаю, я бы этого хотела. Он замечательный человек, у него очень теплый взгляд и такие же теплые руки, – она улыбнулась в темноте, – И доброе сердце. Да, я бы хотела.

Лоролея тихо засмеялась.

– Скоро у нас будет шанс на другую жизнь.

– В желудке спрута, – мрачно ответила Кара. – Они ведь будут наблюдать… Смотреть за нашей смертью… Если бы я была правительницей, я бы отменила этот закон! Немедленно… он жесток и несправедлив.

– Возможно, это привело бы к гибели нашего племени…

– А возможно – наяды заняли бы место русалок и тритонов. Разве не этого они боятся, Лоролея? Не того, что мы сильнее, быстрее, чем они? Что наша кровь теплее, что мы выносливее и красивее? И можем дышать на земле!

– Тебе не править племенем, – вздохнула Лоролея. – Хотя бы потому, что мы не переживем эту ночь.

– Это точно, – согласилась Кара, закрывая глаза.

Ей уже не было страшно, холод закрался и в ее душу, мысли застыли и остановились, дыхание замедлилось, казалось, скоро наступит бесконечный, спокойный сон. Перед глазами носились смутные воспоминания: «Диаманта», разрезавшая поверхность моря, огни дискотек большого города, бело-голубые домики на вершинах прибрежных скал, поездка на мотоцикле с Андреем, его глаза и улыбка, его руки сплетавшие рыболовные сети…

Кара вздрогнула и открыла глаза: в абсолютной темноте, царившей в пещере, ничего не было видно, но она отчетливо ощутила чье-то присутствие. Кто-то приближался, и от его движений вода еле заметно колебалась.

– Лоролея! – она потрясла подругу за плечо. – Очнись, Лоролея! Здесь кто-то есть!

Наяда подняла голову, вздрогнула, очнувшись от оцепенения.

– Это спруты, – прошептала она. – Они пришли за нами! Нужно уходить!

– Куда?

– Поплыли наверх! Там есть тоннели, через которые за нами наблюдают!

– Отсюда нет выхода! – возразила Кара.

– Но туда пробивается свет, если смерть пришла за нами, я хочу хотя бы увидеть ее, – Лоролея решительно потянула Кару за собой. Девушка попыталась сопротивляться, но в эту секунду холодное щупальце скользнуло по ее руке, и, не медля больше ни секунды, она стрелой понеслась вслед Лоролее.

Они плыли и плыли в бесконечном, уходящем вверх тоннеле, чувствуя, что преследователи неотступно сопровождают их. Наконец, показалось пятно света, оно притягивало, и, выбиваясь из сил, наяды полетели к нему. Вскоре стены тоннеля расступились, Кара и Лоролея оказались на окруженной скалами площадке, она была открытой, сюда доходил свет. Они прижались к каменному выступу, с ужасом ожидая появления спрутов. Тут тупик, отсюда нет спасения.

Лоролея закрыла глаза, а Кара обняла ее и, не в силах отвести взгляд, смотрела на тоннель, откуда появились десятки длинных серых щупальцев, покрытых присосками, а вскоре показались студенистые тела кальмаров, чьи клювы были готовы проглотить несчастных, оказавшихся рядом. Огромные желтые глаза навыкате приближались, они сверлили девушек взглядами, и Каре стало не по себе от этих глаз, от омерзительных щупальцев, что тянулись к ним. Еще пара секунд, и все будет кончено! Неужели она родилась на свет, чтобы погибнуть в желудке гигантского спрута? Как все глупо и бессмысленно! Но сколько уже наяд были на ее месте, их постигла ужасная смерть, чем лучше она? Только тем, что она невиновна, что сама обвинила себя, пытаясь спасти сестру?

Вдруг с испуганным визгом, какого она никак не ожидала от таких могучих существ, спруты сжали пульсирующие щупальца и попятились назад, словно чудовищные морские раки, а потом в мгновение ока скрылись в тоннеле, не тронув свою добычу. Казалось, что-то их напугало, но что?

– Лоролея, они уплыли! – радостно крикнула Кара. – Мы еще можем остаться в живых! Это чудо! Мы спасены!

– Но почему они уплыли?

– Кажется, их что-то напугало!

– Что могло их напугать, Кара… – испуганно прошептала Лоролея. – Это гигантские морские спруты… им некого бояться, нет никого сильнее их на просторах океана… кто мог внушить им такой страх, что они даже бросили свою добычу?

Кара взглянула на сестру и ужасное предчувствие сжало ее сердце: несомненно, в словах Лоролеи была логика, возможно, она обрадовалась слишком рано…

Дрогнула земля, заколебалась вода, по которой побежали бесконечные круги, образуя волны и воронки, пошатнулись скалы. Приближалось нечто огромное. Чудовище, не имеющее равных на земле. Глубоководный кракен, которого так боялись моряки, тот, который обхватывал огромные корабли и превращал их в щепки, увлекая на дно. Тот, кто мог начать и прекратить шторм.

Обитатель бездны, сравнимый размерами с небольшим островом, гигантский моллюск, что по преданию древних должен был пробудиться лишь в судный день, но по свидетельству русалок и тритонов, пробуждался гораздо чаще.

Девушки с ужасом смотрели, как потемнело небо, как огромное тело кракена закрыло проход между скалами, он напоминал гигантский утес, покрытый щупальцами, пульсирующий, обладающий невероятной силой. Рядом с ним киты показались бы щуплыми рыбешками.

Он приблизился, учуяв жертву, приготовленную ему, замер, а потом щупальце медленно потянулось к Лоролее, девушка казалась совсем крошечной рядом с ним. Она дико закричала, закрыла лицо руками, а потом, прижатая невероятного размера присоской моллюска, обвитая крепкими кольцами, забилась, пытаясь вырваться, и затихла, видимо лишившись сознания от ужаса. Щупальце увлекало ее вверх, туда, где находился похожий на бесконечную пещеру, рот кракена.

В эту секунду, Кара вдруг почувствовала, как страх оставил ее, она ощутила странную силу, какую никогда не чувствовала прежде, и не раздумывая, бросилась вперед, за Лоролеей, туда, к голове чудовища, к его глазу.

Она застыла прямо рядом с огромным глазом, а потом, размахнувшись, ударила хвостом по клюву чудовища. Этот удар не мог бы нанести кракену и малейшего вреда, но щупальце, сжимавшее Лоролею, замерло, а глаз с изумлением уставился на Кару.

– Поставь мою сестру на место! – крикнула она решительно, прекрасно понимая, как безумно и бессмысленно выглядят все попытки остановить его. Она ничто перед ним, а он – глубоководный спрут, он даже не понимает ее слов! Но сейчас Кара не задумывалась что правильно, а что нет. Она хотела спасти Лоролею, даже если это совершенно безнадежно.

– Отпусти ее! – крикнула Кара. – Отпусти немедленно!

На миг ее глаза встретились с глазами чудовища: она так мала и слаба по сравнению с ним! Еще секунда и щупальца подхватят ее, и обе наяды послужат очередным обедом, ведь за этим он сюда пришел, за жертвой, что отдана ему! Но они не сдадутся без боя!

– Я не совершала греха, за который племя осудило меня на смерть, я не принадлежу тебе, – продолжила говорить Кара. – Ты не смеешь тронуть меня. Верни мою сестру и уходи!

Глядя на чудовище, наяда вдруг поняла, что ее страх окончательно прошел, вместо него появилась отчаянная решимость, сила и безграничная вера в себя, в эту секунду Кара почувствовала, что она сильнее тритона Тирса, сильнее, чем все племя русалок, сильнее, чем сам кракен! Она словно была океаном, стала океаном, слилась с ним, ощутила в себе мощь его огромных валов, подводных течений, гигантских водоворотов, все это было сейчас в ней, и громко-громко она крикнула, раскинув в стороны руки:

– Я приказываю тебе уйти! Слышишь?! Уходи! Оставь нас!

А в следующую секунду произошло невероятное: щупальце кракена разжалось, выпустив добычу, он подался назад, прикрыл глаз, схватил клювом воду, а потом медленно попятился.

Кара схватила Лоролею за руку и прижала к себе. Она с изумлением, не веря своим глазам, смотрела на удаляющееся чудовище. Как такое могло быть?

– Неужели кракен послушался меня? – прошептала она. – Во мне словно родилась какая-то сила… и я напугала его! Видишь, Лоролея! Видишь, что может сделать смелость и отчаянная вера! И неумирающая надежда…

– Черта-с-два, – прошептала Лоролея, счастливо улыбаясь, – Ничего твоя надежда не сделала бы с кракеном, как и твоя вера… Просто ты – повелительница кракенов, Кара… Надо же… как такое могло произойти… а я и не знала… чудно!

– Повелительница кракенов? – пробормотала Кара. – Ты о чем?

– Последней повелительницей была Марина, не так уж и давно это было, – заметила Лоролея, – С тех пор, как она ушла, они не появлялись больше… теперь ты! Кара, не говори, что не слышала! Ты же отлично училась, ты всегда все знала! Проснись!

Кара встряхнула волосами, пытаясь прогнать оцепенение, чувствуя, как глаза обжигают слезы.

Конечно, она слышала, что иногда среди русалок рождаются те, кому подчиняется морской кракен, те, кто способен сливаться с душой океана… Она читала о Марине, той, что пропала много лет назад в бесконечности океанских глубин… Но никогда не думала, что сама была такой! С этим нужно научиться жить! Но сначала надо просто осознать, что смерть отступила! Они не умрут, по крайней мере, не сегодня!

– А знаешь, что это значит? – услышала она радостный голос Лоролеи, после чего та захлопала в ладоши от восторга, – Что теперь ты – правительница племени! В море нет никого сильнее кракена, а он подчинился тебе! И теперь ты, а не Тирс, устанавливаешь законы! Или об этом ты тоже не знала?

Знала, конечно, знала, она не могла этого не знать! Просто это всегда было чем-то абстрактным, не имеющим отношения к действительности и тем более к ней, к Каре. Но это случилось. Она станет правительницей русалочьего племени.

– Я клянусь тебе, что больше ни одна наяда не окажется в этой пещере! Никто не столкнется с тем ужасом, что пережили мы, – пообещала она Лоролее, но обращалась больше к самой себе. – Плывем домой. Думаю, они готовят нам встречу.

И две наяды направились в обратный путь, все еще не веря в собственное чудесное спасение.

Русалочий народ встретил их в безмолвии. Они расступились и окружили девушек. Никто не проронил ни слова. И Кара поняла, что говорить снова придется ей.

– Все кончено, кракен ушел, – произнесла она, окинув собравшихся взглядом. – Я сказала ему уйти, и он ушел. И теперь я жду.

Снова повисло молчание. Тирс медленно приблизился к внучке, их глаза встретились. А потом он протянул ей трезубец.