Текст книги "Собственность нефтяного магната"

Глава 10

Рустам

– Достань мне досье вот на ту девочку, – выдыхая дым из кальяна вверх, говорю я, безотрывно разглядывая одну из официанток. Взгляд сам собой возвращается к ней, как будто магнитом притягивается, с того момента, как она обслужила наш столик. Ее темные волосы собраны в строгий пучок, форменная одежда сидит идеально, как влитая, подчеркивая фигуру и заставляя пялиться на нее еще более жадно, как будто голодающий, не иначе. Того и гляди слюни закапают.

Тимур выглядывает из-за плеча, прослеживает за моим взглядом, а потом цепляется глазами за администраторшу, зорко оглядывающую зал, и делает ей знак. Затянутая в деловой костюм дамочка оказывается у столика в мгновение ока, тут же выученно тянет губы в фальшивой улыбке:

– Добрый вечер, менеджер Светлана к вашим услугам.

– Кто обслуживал этот столик из официанток?

– Вас что-то не устраивает?

– Все устраивает, поэтому и интересуемся. Оставим ей двойные чаевые, проследите, чтобы они не ушли в левый карман.

– Что вы! – нервно посмеивается дамочка, – Все чаевые у нас строго забирают официантки, которые обслуживают столик.

Хмыкаю.

– Личные данные вон той девочки организуете, – киваю в сторону показавшейся в зале Алисы.

Администратор разворачивается резко, отрезает:

– Простите, но мы не можем выдавать такую информацию клиентам.

– Это был не вопрос.

Я машу ладонью, давая понять, что разговор окончен и администратор может быть свободна. Светлана, видимо, пребывает в таком замешательстве, что даже слова не говорит и послушно уходит.

– Для чего она тебе?

– Хочу сделать интересное предложение, – усмехаюсь уголком губ.

Предложение сделать не выходит, потому что Алиса опережает. И это просто прекрасно, потому что абсолютно все, от начала и до конца, будет по моим правилам. Подтрунивать над ней довольно забавно, учитывая то, как она прожигает своими серыми глазами каждый раз, когда что-то случается, чем она недовольна.

Уже на вечере она показывает свой характер. Такая вроде бы послушная, но в то же время зубки острые, огрызаться даже пытается. Ее можно приструнить по одному щелчку и заставить себя вести хорошо, но… не хочется. Пусть поразвлекается. Тем более черту она не переходит и даже Софии в открытую не хамит. А это сложно, учитывая ее паршивый характер.

Есть в Алисе что-то необъяснимое, из-за чего хочется смотреть и смотреть. Такая сладкая, аппетитная, отзывчивая, ласковая девочка. Неопытная совсем – это заметно и по тому, как она зажмуривается, когда особенно хорошо, и по тому, как комкает в кулачках простынь. И наутро мне даже становится интересно, как поведет себя девчонка, когда я ей прямым текстом скажу про деньги? Честно, я ожидал, что она стушуется, разревется, да хоть истерику закатит, но не то, что она решит пойти до конца.

Я не планировал ее покупать. И оставлять себе не планировал. Даже когда развернулся и увидел ее отчаявшийся взгляд и такой жалкий вопрос:

– Ты бы купил меня надолго?

Умная девочка, сразу в лоб.

Даже когда я выставлял ей условия и пугал, не планировал забирать ее с собой. Не собирался этого делать, но не колеблясь согласился. И зачем? Разве мало кроме нее девок? Столичных, грудастых и красивых, которых нет нужды тащить за собой из какого-то захолустья следом. Я что, купился на чистые красивые глазки, такие честные-пречестные, что аж тошно? Ну привлекательная, ну милая, ну зубки показывает – что с того? Так какого. Гребаного. Черта. Какого черта я действую совсем не по плану?

Она забавно отбивается, хотя и тает от поцелуев – я это прекрасно чувствую. Реакция тела на нее незамедлительная, из-за геля для душа она пахнет, как карамелька, которую немедленно хочется попробовать на вкус. Так что даже хорошо, что я оказываюсь по другую сторону двери номера. До отлета еще нужно успеть встретиться с Эрнестом, с которым мы договорились уже утром, так что времени даже на обжимания нет, не говоря о чем-то большем.

В холле отеля уже поджидает Тимур Жуков.

– Машина уже готова, – рапортует он.

– Отлично. Останься, подожди, когда девчонка соберется и свози ее домой. Не забудь из номера забрать мои вещи тоже, – отдаю приказы коротко, поправляя галстук.

Его левая щека, пересеченная шрамом наполовину, нервно подергивается.

– Свозить? Ты что, решил взять ее с собой?

– Решил.

Жуков выглядит опешившим. Не ожидал, видимо, что я на бабе из захолустья залипну. Да я сам, брат, не ожидал.

– Рустам, ты серьезно? Это же очередная девка, которая ради пачки банкнот на все способна. На кой черт ее за собой тащить? Или ты в спонсоры решил заделаться внезапно?

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы давать женщине достаточно денег. Я не бедствую и считать каждую копейку не стану. Пусть тратит, сколько хочет, – отвечаю равнодушно.

– Рустам…

– Тимур, – обрываю жестко, скрипнув зубами. Мы просто время тратим впустую, – разговор окончен.

Жуков хмурится, поджимает губы, но все-таки кивает, зная, что спорить будет бесполезно: будет так, как я сказал.

– Организуй ей билет рядом со мной в бизнес-классе.

– У меня нет ее документов.

– Так достань, – раздражение сдержать уже не удается, – Тимур, выполняй свою работу, а не порти мне настроение с утра. У меня еще встреча с Эрнестом. Отвезешь Алису за вещами и привезешь в аэропорт.

– При всем уважении, Рустам, но возиться с твоими бабами в мои обязанности не входит, – сухо возражает он.

– Жуков, твои обязанности входит ровно то, что я тебе скажу. А сейчас проваливай с моих глаз и проследи, чтобы Лиска добралась до аэропорта. Если услышу, что ты что-то лишнее ей сказал – пеняй на себя. Я достаточно тебе плачу, так что следи за языком и не забывайся, – отрезаю холодно. Хороший настрой улетучивается, как будто и не было.

– Есть.

– Свободен.

Тимур направляется к лифту, больше не смея перечить в ответ. Я провожаю помощника взглядом, едва сдерживая гнев. Иногда Жук слишком многое себе позволяет, но это всегда с лихвой компенсировалось его работой. Лучше профессионала в некоторых делах кроме него не найти, но все же не стоило расслаблять хватку. Советы в личной жизни мне не нужны даже от друга.

В машину я сажусь уже взвинченным. Чувствую, что встреча с Семеновым пройдет не очень. Какого черта ему вообще вдруг что-то понадобилось?

– В Плазу, – бросаю водителю коротко.

Вот теперь все мысли уходят на второй план. Бизнес для меня всегда был и останется на первом месте, и это не изменится никогда.

Глава 11

В дверь стучат уже спустя минут пять после того, как уходит Шахов.

– Рустам? Это ты? – спрашиваю на всякий случай. Мне как раз бы не помешала помощь с застежкой платья – я с ней намучилась уже.

– Это Тимур. Ты готова?

– Мне нужно еще совсем чуть-чуть.

– Впусти, я заберу вещи Рустама из номера.

Фыркаю под нос. Ну какой же наглый! Если я сказала, что не готова, очевидно, что я могу тут полуголая стоять. Об этом я и говорю, повысив голос:

– Я не одета. Я заберу его вещи и спущусь вниз скоро.

Хоть дверь и заглушает звуки, но, судя по едва слышному бормотанию, Тимур ругается вполголоса. Кажется, помощнику Шахова я как кость в горле…

Я готова уже через десять минут, но хоть и тороплюсь, но на высоченных каблуках бежать не рискую. А так как другой обуви у меня нет, приходится просто быстрым шагом идти к лифту. Вот только когда я спускаюсь в холл отеля, знакомой высокой фигуры Шахова нигде не видно. Зато Тимура я замечаю издалека – он стоит, подперев колонну плечом, и что-то печатает на экране смартфона.

– А где Рустам? – поравнявшись с ним, задаю вопрос и передаю ему сумку с ноутбуком, документами и вещами.

Тимур бросает на меня быстрый взгляд, убирает телефон в карман и забирает из рук ощутимо тяжелую сумку.

– Уехал на встречу.

– Но… он же сказал, что будет ждать меня внизу, – бормочу растерянно.

– Не веди себя, как капризная девчонка. Он не будет с тобой носиться, как с писанной торбой, – закатывает глаза Тимур и, развернувшись, шагает к выходу, – поехали.

– А… разве не надо расплатиться за номер и все такое? – семеню следом.

– Я уже все сделал, – отвечает он таким тоном, будто неразумному ребенку объясняет в сотый раз и вот-вот потеряет терпение.

В машине Тимур садится на водительское место, я же занимаю сиденье сзади.

– Мне надо заехать на работу. Я объясню, как проехать, – говорю, поправляя длинную юбку такого красивого платья.

– Зачем? – бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида Жуков.

– Я там оставила вещи домашние, в которые переодеться нужно. Не поеду же я так домой. Платье красивое, конечно, но…

– Что, переживаешь, что родные о тебе правду подумают? – ехидно поддевает Тимур.

Хоть я и не вижу его лица, но уверена, что он издевательски ухмыляется. Да уж, похоже, мы не подружимся… Игнорирую такую откровенную провокацию, и говорю вместо этого:

– Еще мне нужно заявление об увольнении написать.

– Можешь не переживать по этому поводу, я все улажу, – тон у Жукова сухой.

– Чтобы меня с волчьим билетом выгнали? – возражаю с сарказмом, – Ага, конечно.

– А что, тылы прикрываешь на случай, если вернуться придется назад? – скалится неприятно Тимур.

– Просто не люблю ссориться с людьми, – я увожу взгляд к окну. Лучше уж на город смотреть, чем на него.

– У меня нет времени на выяснение отношений с твоим начальством сейчас. Тем более, что кальянная уже закрыта для посетителей и этого самого начальства там давно нет. Так что я завезу тебя переодеться, а остальные вопросы я решу потом. Самолет через два с лишним часа, опоздаем – будешь объясняться перед Рустамом сама.

Крыть мне нечем. Я бы еще попыталась поспорить, если бы не последние слова. Подставлять саму себя и начинать наши отношения со ссоры не хочется совсем. У нас ведь отношения, верно? Или как назвать то, что между нами?

К счастью, остаток дороги проходит в молчании. Я забегаю через служебный вход в кальянную, где забираю свою одежду, оставленную в пакете, и быстро переодеваюсь, пока меня никто, кроме двух уборщиц, не заметил, и уже через несколько минут оказываюсь снова в машине.

– Подожди меня тут. Я быстро, – прошу Тимура, когда он останавливает внедорожник неподалеку от моего подъезда. Он пожимает плечами и барабанит пальцами по рулю, без интереса пялясь на наш небольшой внутренний дворик. Вот и отлично. Выбравшись из машины, я быстрым шагом направляюсь ко входу в подъезд.

На бдительных соседок на лавочке уже не обращаю никакого внимания. При моем приближении они замолкают, впиваются жадными взглядами, пытаясь высмотреть хоть какие-нибудь интересные детали, чтобы посмаковать. Ох и сплетен тут будет, когда я уеду. Им вон уже не терпится мне кости перемыть, только и ждут, когда дверь за мной закроется.

Лестничные пролеты пробегаю, перепрыгивая через две ступени, и на своем этаже давлю несколько раз на кнопку звонка.

– Привет, бабуль, – улыбаюсь, когда она открывает дверь, и захожу в квартиру.

– Лисочка, доброе утро! Как отработала, хорошо смена прошла? – спрашивает бабушка, как обычно обнимая и целуя при встрече.

– Все в порядке, ба. Мне сказать тебе кое-что нужно. Я… – не успеваю договорить, потому что замечаю, как взгляд ее перемещается за мою спину. И впервые хочется надеяться, что позади меня стоит отчим. Честное слово, я впервые была бы так сильно рада приходу дяди Вити!

Но слабая надежда тает, когда бабуля удивленно выдавливает:

– Ой, Алиса, ты не одна…

Чертов Тимур…

Резко развернувшись, сталкиваюсь глазами с Жуковым, беззастенчиво ввалившимся в квартиру, и сердито сжимаю кулаки. Ну какого черта он приперся следом?! Я уже даже не удивлена, что он узнал точно, где я живу, Рустам же говорил, что целое досье на меня собрал. Не это важно сейчас, а то, что он только и делает, что проблемы создает.

Конечно же, высказать все при бабушке или начать ругаться с ним, я не могу. Поэтому приходится делать вид, что все в порядке. Развернувшись назад к ней, я улыбаюсь старательно и представляю помощника Шахова:

– Бабулечка, это Тимур.

– Очень приятно познакомиться. Ее мужчина прислал меня помочь в переноске вещей, – полностью сдает меня с потрохами Жуков с любезной улыбочкой.

Не знаю, как у меня глаз не начал дергаться, но украдкой я все же отставляю незаметно ногу назад и от всей души отдавливаю подошвой ботинка ногу Тимуру. Его я не вижу, так как стою к нему спиной, но очень надеюсь, что его перекосило, сволочь такую пакостливую.

– Тамара Семеновна, – представляется бабуля, поглядывая на меня ну весьма говорящим взглядом.

Мне хочется прибить Тимура или хотя бы ударить чем-нибудь тяжелым. Кто сообщает такие новости вот так в лоб прямо с порога? Тем более ты чужой человек – раз пришел, то стой и молчи, но нет же, надо испортить все. И что-то мне подсказывает, что Жуков только рад мне насолить, иначе бы в машине остался сидеть и просто ждать.

– Подожди, Алис, вещей? Каких вещей? – спохватившись, тараторит бабушка испуганно, запоздало всплескивая руками, – Как же так? Ты переезжаешь? Вот так скоро? Ты ведь даже не познакомила нас! Боже мой, я же имени не знаю твоего парня даже, не говоря уже о том, кто он. Да вы ведь встретились совсем недавно!

– Мы встречались раньше, просто я тебе не говорила, – вру я и, перехватив бабушку за руку, волоку ее за собой в комнату, чтобы этот гад не встревал и не ляпнул чего-нибудь снова.

Напоследок одариваю Жукова уничтожающим взглядом, на что этот наглец только с ухмылкой козыряет мне двумя пальцами, мол, всегда к твоим услугам, если надо еще где-нибудь подгадить. Придурок несчастный.

Но я мгновенно забываю про него, когда мы с бабушкой оказываемся в моей комнате и она смотрит на меня большими блестящими от слез глазами, так растерянно и доверчиво, как будто ребенок маленький.

– Как же так, Лисочка? – бормочет она растерянно и меня будто за горло берут. Стольких сил дается не расплакаться прямо сейчас – знаю же, что бабушка распереживается от этого еще больше. Хоть слезы и стоят комом в глотке, сбивая дыхание, все равно стараюсь говорить бодро и весело.

– Бабуль, я сама не знала, что уеду, правда. Просто у него бизнес, вот и пришлось внезапно сорваться, – говорю полуправду, обнимая ба крепко.

Правду о том, что на самом деле мой «парень» нефтяной магнат, да и не парень мне вовсе, а владелец моего тела, по сути, а еще я сама ему себя предложила в обмен на круглую сумму, у меня язык никогда не повернется сказать. Пусть для бабушки я останусь навсегда милой невинной девочкой, которой не приходится разменивать свое тело на бумажки за возможность выучиться и сделать операцию на сердце родному человеку. Знаю я ее, еще себя винить начнет, переживать еще больше.

– Но хоть познакомиться-то с ним можно? – отстранившись, заглядывает она в глаза.

Я улыбаюсь виновато и отрицательно покачиваю головой.

– Он уезжает уже через полтора часа. Мы уезжаем.

– Куда же? Разве ты не в нашем городе останешься?

Тихо хмыкаю и снова отвечаю отрицательно. Мне в нашем городе нравится, даже очень, но… выбора нет.

– В Москву, бабуль.

Бабушка охает, прикрывает рот ладонью, и глаза ее моментально наполняются влагой.

– Ба, ну ты чего, – расстроившись, бросаюсь ее успокаивать, – Я же не насовсем уезжаю, родная моя, любимая, не плачь, пожалуйста. Я приезжать буду, звонить тебе. Все хорошо, я тебя никогда не брошу.

– Да я не за себя переживаю, солнышко, за тебя. За тебя, моя хорошая, – плачет ба, поглаживая меня без остановки по спине, – Город большой, чужой, да и мужчина этот… хороший ли? Вдруг обидит, а тебя даже защитить некому, я-то далеко!

Тихо смеюсь сквозь слезы на это, укачивая бабулю в объятиях. Уж эта боевая женщина столько прошла, что любого на место поставит, хоть олигарха, хоть генерала. Столько лет она была для меня единственной опорой и защитой, а теперь и я должна ее защищать. Совсем скоро отплачу ей сполна… вот перееду только, обоснуюсь, и перевезу ба поближе, в место получше, запишу в самую лучшую клинику…

– Я же сказал, что эта шлюндра ноги раздвигает! – слышится со стороны двери насмешливый голос отчима и я вздрагиваю, резко отстраняясь от бабушки.

Дядя Витя стоит в проеме двери, мерзко ухмыляясь, и, прищурившись, сплевывает с презрением прямо на пол:

– Что, дрянь мелкая, много тебе новый хахаль денег отвалил за ночь?

Никогда я еще не видела бабушку такой злой, как сегодня. Она отстраняется от меня и прикрикивает:

– Витя, прекрати быстро! Иди, куда шел! Про мать все, что хочешь можешь говорить, а мою девочку не трогай!

– Твоя девочка горазда за деньги под мужиков ложиться! – скалится отчим.

– А ну уходи! Уходи, пока я тебя не ударила, чем под руку попадется, – грозит ба и по тону ее голоса очевидно, что она не шутит. Развернувшись ко мне, она говорит уже ласково, – Лисочка, не слушай его.

Дядя Витя бросает на меня полный ехидства взгляд и исчезает из комнаты.

– Ой, что же я… – спохватывается бабуля, – подожди, я вот в дорогу тебе соберу.

– Бабуль, да не нужно! На самолете ведь два часа – и ты уже в Москве.

– Нужно-нужно, не спорь!

Я провожаю взглядом любимую бабулечку и слабо улыбаюсь, а у самой сердце разрывается. Как же я ее одну оставлю тут? Ведь если ей плохо станет, ба будет терпеть до последнего, а скорую не вызовет. А сыночек ее и вовсе дома может сутками не показываться. Да даже если и дома будет, толку от него нет – он и внимания не обратит, что матери плохо стало.

Стоило только вспомнить о дяде Вите, как он снова заглянул из-за двери. Не ушел, видимо, дожидался в соседней комнате, когда я одна останусь.

– А я прав был с самого начала на твой счет, – лыбится он неприятно, заходя внутрь.

От его взгляда исподлобья по коже мурашки бегут – отчим выглядит сейчас как маньяк со своими темными кругами, желтушной кожей и полубезумными глазами, подернутыми белесой пеленой.

– Дядя Витя, хватит, это уже давно не смешно. Отцепись от меня, даже подходить не смей, – выставив вперед руку, предупреждаю его.

– Только строила из себя недотрогу, такая цаца, а в итоге? Что, если я тебе денег дам и со мной переспишь? Сколько тебе дать, а? Сто рублей тебе красная цена, еще и много будет!

Он надвигается угрожающе, но я не успеваю даже дернуться испуганно в сторону, как дядю Витю хватает за шкирку словно из ниоткуда появившийся Тимур. Он с силой встряхивает его, как нашкодившего щенка, и отчим как будто в размерах уменьшается под его суровым взглядом.

– Еще раз услышу что-то подобное в адрес своей женщины, и ты вылетишь седьмого этажа вниз башкой, – низким голосом угрожающе произносит Тимур, и даже у меня мороз по коже пробегает от холодного вибрирующего баритона.

– Да ты кто такой вообще? – возмущенно гаркает дядя Витя и, вывернувшись, подается вперед, чтобы впечатать кулак в скулу Жукова.

Удар действительно случается, вот только прилетает под дых самому дяде Вите. Охнув, я зажимаю рот ладонью, глядя на то, как отчим, согнувшись, опадает на колени и жадно хватает воздух ртом, беззвучно его открывая.

– Я уже представился, кажется, или у тебя плохо со слухом? – интересуется все тем же ледяным тоном Тимур, а потом легко подхватывает мужчину снова за шкирку и вздергивает вверх, заставляя встать на ноги, – Давай-ка выйдем поговорим. Ты же не хочешь пугать свою падчерицу, верно? Она ведь тебе как дочь.

Дядя Витя поспешно кивает головой и чуть ли не вприпрыжку бросается к двери. Может быть хочет попробовать сбежать, но как только оказывается у порога комнаты, натыкается носом на открывшую дверь бабушку. На плечо отчима ложится тяжелая рука Жукова, похлопывает несколько раз, якобы по-дружески. По дяде Вите видно, как он боится, не зря же приседает от каждого удара, как будто ожидая подвоха.

– Тамара Семеновна, а мы вот с отчимом Алисы выйти на перекур решили, пока она вещи собирает, познакомиться поближе, – с любезной улыбкой поясняет Тимур.

– Конечно-конечно, – бабушка сторонится, пропуская мужчин в коридор.

Мне кажется, что она прекрасно поняла, что тут произошло, но предпочла не заметить умоляющего взгляда сына, видимо, решив его проучить. То, что она на моей стороне до конца, так греет душу…

– Лисочка, все нормально? – заглядывает мне в глаза бабуля, всматривается так внимательно, будто знает правду, но очень боится, что ее догадки окажутся верными.

– Все нормально! – заверяю с преувеличенной веселостью, бросаясь складывать вещи в небольшой рюкзак.

– Ой, что же ты… сейчас я тебе чемодан дам!

– Да не надо, ба! Рустам сказал, что мы там все купим, – отмахиваюсь я.

– Скажи, это правда твой жених? – спрашивает тихо она.

Я останавливаюсь возле шкафа с парой футболок в руках. Оборачиваюсь медленно.

– Да, конечно, – надеюсь, что звучит убедительно.

– И ты с ним… не потому, что очень уехать мечтала?

– Ба, ну что еще за глупости?! Что за допрос с пристрастием? – хмурюсь я.

– Просто все так быстро, внуча… я переживаю, как бы ты не обожглась, – покачивает головой она, с беспокойством разглядывая меня, а потом внезапно начинает плакать, – неспокойно у меня на душе, Алис, так неспокойно…

– Бабулечка… – выронив вещи на пол, я бросаюсь обнимать ее, чтобы успокоить хоть немного.

– Ого, что это здесь за море слез? – изумляется Тимур, появляясь на пороге, улыбаясь открыто и по-доброму.

Ба смущается чужого человека, улыбается через силу.

– Я сейчас, вернусь через пять минуток! – заверяет она, убегая снова.

Жуков так мил с бабушкой, что меня саму поневоле отпускает напряжение. Но стоит ей только выйти за дверь, как взгляд его становится холодным.

– Собирай вещи, мы не должны опоздать на самолет.

Голос Тимура ледяной и совершенно не дружелюбный, так что я предпочитаю не выводить мужчину из себя: киваю послушно и собираю быстро необходимый минимум вещей. Все равно особо праздничных нарядов у меня нет, все довольно обычное, я ведь кроме как на работу и не хожу никуда толком.

Ба появляется с целым пакетом, который тут же вручает мне.

– Вот, я тут пирогов собрала в дорогу. И к Лидочке сбегала, вот, держи, – бабуля подходит вплотную и сует в карман что-то.

Я только хочу посетовать, что пироги не нужно было собирать, как до меня доходит, что именно бабушка положила в дорогу. Запускаю руку в карман и вытаскиваю пачку денег – очевидно, все из своей заначки достала, еще и к подруге сходила заняла.

– Ба! – хмурюсь сурово, – Прекрати, мне не нужны деньги! Ты же знаешь, я откладывала, если что, у меня есть в запасе.

– Нет, бери! Бери, сказала! – строго прикрикивает она, отталкивая протянутую руку с купюрами.

– Вот давай только не ссориться на дорогу, ну бабуль…

– Не возьмешь – обижусь! – заявляет она безапелляционно.

– Давай так: если мне вдруг понадобятся деньги, я позвоню, и ты вышлешь, ладно?

Ба недовольно поджимает губы, но ответить не успевает – ее перебивает Тимур:

– Время, Алиса.

– Все, бабуль! Держи, – сую обратно деньги в теплые бабушкины руки и сжимаю их, – только не оставляй их дома, лучше Лидочке отнеси. Иначе дядя Витя пропьет.

– Да знаю я, знаю… – перебивает она с грустью.

Ее глаза снова такие печальные, что мне душу рвет на лоскуты просто.

– Ба, ну что ты, я же не навсегда уезжаю! Ты звонить мне сможешь когда захочешь!

– Ой, внучка, – бабушка пытается улыбаться, но слезы, как бы она ни старалась, все равно текут, – давай хоть присядем на дорожку.

Прощание выходит тяжелым и с таким же тяжелым сердцем я выхожу из квартиры, ставшей родным домом. Мне еле удалось успокоить бабулю, но я уверена, что как только я вышла за порог, она снова расплакалась. Хорошо хоть дядя Витя не показывался. Не знаю уж, что ему сказал Тимур, но отчима след простыл, его и не слышно, и не видно было все это время.

Уже в машине я решаю припомнить сказанные Жуковым слова.

– Твоя женщина? – спрашиваю максимально безэмоциональным голосом, глядя в окно. Тимур заступился за меня, конечно, но благодарить его пока нет никакого желания после того, как он себя вел.

– А что, я должен был рассказать твоему отчиму? – хмыкает Жуков, – Сказать, что он прав на твой счет?

Благодарить эту сволочь после таких слов перехотелось окончательно.