Текст книги "В море"

Висенте Бласко-Ибаньес
Въ морѣ

Въ два часа ночи кто-то позвалъ у двери домика:

– Антоніо, Антоніо!

И Антоніо соскочилъ съ кровати. Это былъ его кумъ, товарищъ по рыбной ловлѣ, звавшій его, чтобы отправиться въ море.

Онъ мало спалъ эту ночь. Еще въ одиннадцать часовъ вечера онъ разговаривалъ со своей бѣдной женой Руфиной, которая безпокойно ворочалась въ кровати, разсуждая съ нимъ о дѣлахъ. Хуже они не могли идти! – Вотъ такъ лѣто! Въ предыдущее лѣто тунцы плавали по Средиземнему морю огромными стадами. У всѣхъ были деньги – Божіе благословеніе, – и тѣ, которые вели трезвый образъ жизни и дѣлали сбереженія, освободились отъ положенія простыхъ работниковъ, купивъ себѣ лодку для рыбной ловли за свой собственный счетъ.

Маленькій портъ былъ полонъ лодокъ. По ночамъ его занимала цѣлая флотилія, и лодки еле могли двигаться отъ недостатка мѣста; но съ увеличеніемъ числа лодокъ явился недостатокъ въ рыбѣ.

Сѣти вытаскивали только водоросли или мелкую рыбешку. Тунцы ходили въ этомъ году другимъ путемъ, и никому не удавалось поймать ни единой штуки.

Руфина была подавлена такимъ положеніемъ вещей. Дома не было денегъ. Они задолжали въ булочную и въ лавку и прижимистый сеньоръ Томасъ, дававшій всей деревнѣ деньги въ долгъ и распоряжавшійся въ ней, какъ хозяинъ, постоянно мучилъ ихъ угрозами на случай, если они не отдадутъ ему хотя бы части тѣхь пятидесяти дуро [1]1
  Дуро – испанская монета (около 1 р. 80 к.).


[Закрыть] съ процентами, которые онъ ссудилъ имъ для окончанія красивой и быстроходной лодки, поглотившей всѣ ихъ сбереженія.

Во время одѣванія Антоніо разбудилъ сына, девятилѣтняго юнгу, который сопровождалъ его въ море и работалъ, какъ взрослый.

– Посмотримъ, будете-ли вы сегодня счастливѣе, – прошептала жена, лежа на кровати. – Вы найдете въ кухнѣ корзину въ. провизіей. Вчера мнѣ уже не повѣрили въ лавкѣ въ долгъ. О, Боже! Какая собачья судьба!

– Молчи, жена. Mope зло, но Господь Богъ поможетъ намъ. Какъ разъ вчера нѣсколько человѣкъ видѣли одного тунца, который плылъ одиноко, тяжелаго стараго тунца. Что, если мы поймаемъ его… Выручимъ no крайней мѣрѣ шестьдесятъ дуро.

Рыбакъ кончилъ одѣваться, думая объ этойтогромной рыбѣ, которая отдѣлилась отъ своего стада и возвращалась въ силу привычки въ тѣ же воды, что въ прошломъ году.

Антоньико уже стоялъ, готовый къ отъѣзду съ серьезнымъ и довольнымъ видомъ ребенка, зарабатывающаго хлѣбъ въ томъ возрастѣ, когда другіе играютъ. На плечѣ его была корзина съ провизіей, а въ одной рукѣ корзинка съ мелкой рыбешкой, лучшей приманкой для тунцовъ.

Отецъ съ сыномъ вышли изъ лачужки и направились по берегу къ набережной рыбаковъ. Кумъ ожидалъ ихъ въ лодкѣ, готовя парусъ.

Флотилія шевелилась въ темнотѣ, покачивая своимъ лѣсомъ мачтъ. По ней бѣгали черные силуэты экипажа. Тишина нарушалась ударами падающихъ на палубу снастей, скрипомъ блоковъ и веревокъ. Паруса развѣвались въ темнотѣ, словно огромныя простыни.

Деревушка подходила къ самому морю со своими прямыми улицами и бѣлыми домиками, гдѣ ютились лѣтомъ всѣ тѣ семьи, которыя пріѣзжали изъ глубины страны на морскія купанья. Около мола огромное зданіе сверкало ярко освѣщенными окнами, похожими на горящія печи, и бросало лучи свѣта на безпокойную воду.

Это было Казино. Антоніо взглянулъ на него съ ненавистью. Какъ долго не ложились спать эти люди! Они, навѣрно, проигрывали тамъ деньги. Имъ не приходилось вставать съ разсвѣтомъ, чтобы зарабатывать себѣ хлѣбъ.

– Поднимай, поднимай парусъ! А то многіе обгонятъ насъ.

Кумъ и Антоньико потянупи за веревки, и латинскій парусъ медленно поднялся, трепеща и склоняясь подъ вѣтромъ.

Лодка поплыла сперва тихо по спокойной поверхности залива; затѣмъ вода стала волноваться, и лодку начало качать. Они вышли изъ гавани въ открытое море.

Передъ ними разстилалась темная безграничная даль, гдѣ мерцали звѣзды, и по всѣмъ сторонамъ на черномъ морѣ виднѣлись все лодки и лодки, удалявшіяся, точно остроконечные призраки, скользя по волнамъ.

Кумъ глядѣлъ на горизонтъ.

– Антоніо, вѣтеръ мѣняется.

– Я уже вижу.

– Будетъ буря,

– Я знаю. Но пойдемъ въ море. Отойдемъ ото всѣхъ этихъ лодокъ, что идутъ вдоль берега.

И вмѣсто того, чтобы слѣдовать за другими, шедшими вдоль берега, лодка продолжала путь въ открытое море.

Разсвѣло. Красное, какъ сургучъ, солнце вырисовывало на морѣ огненный треугольникъ, и волны кипѣли, какъ бы отражая пожаръ.

Антоніо сидѣлъ на рулѣ, пріятель его – у мачты, а мальчикъ вглядывался въ море на носу лодки. Съ кормы и борта свисали концы веревокъ, таща приманку по водѣ. Время отъ времени они подергивались, и вытаскивалась рыба, которая вертѣлась и сверкала, словно живое олово. Но это были все мелкія рыбешки… пустячки.

Такъ прошло нѣсколько часовъ. Лодка все подвигалась впередъ, то ложась на волнахъ, то обнажая весь свой красный бортъ. Было жарко, и Антоньико спускался черезъ люкъ въ узкій трюмъ напиться изъ поставленной тамъ бочки съ водой.

Въ десять часовъ они потеряли землю изъ виду. Только съ кормы виднѣлись вдали паруса другихъ лодокъ, похожіе на крылья бѣлыхъ рыбъ.

– Но послушай, Антоніо! – воскликнулъ кумъ. – Мы въ Оранъ ѣдемъ, что-ли? Когда рыба не хочетъ являться, то все равно – что здѣсь, что дальше въ морѣ.

Антоніо повернулъ руль, и лодка взяла другое направленіе, но не въ сторону земли.

– Закусимъ теперь, – сказалъ онъ весело. – Кумъ, принеси корзину. Пусть приходитъ рыба, когда ей нравится.

На долю каждаго пришлось по огромному куску хлѣба и по сырой луковицѣ, раздавленной ударами кулака на борту лодки.

Дулъ сильный вѣтеръ, и лодку жестоко качало на высокихъ и глубокихъ волнахъ.

– Отецъ! – крикнулъ Антоньико съ носа лодки. – Большая рыба, очень большая, тунецъ.

Луковицы и хлѣбъ покатилсь съ кормы, и мужчины об

...

конец ознакомительного фрагмента