Текст книги "Сокровища Третьего Рейха. Судьба похищенных шедевров"

Глава шестая,
в которой мы узнаем, как был ограблен Псково-Печорский монастырь, кто такой немецкий садовод Георг Штайн и почему он и его жена покончили с собой

В предыдущей главе мы узнали:

– в оккупированном Новгороде остался археолог Василий Пономарев;

– он многое сделал, чтобы сберечь брошенные на произвол судьбы ценности Новгородского кремля, и добился от немецкого командования разрешения на вывоз 600 уникальных древних икон Руси;

– директор новгородского музея считает его героем, а профессор университета – не то чтобы предателем, но что-то вроде этого.

В 1944 году художественные ценности, собранные в Пскове, повезли на запад вместе с отступающей немецкой армией. Им предстоял долгий путь. Но мы, проехав от Пскова всего 60 километров, должны остановиться. Здесь, почти на границе с Эстонией, находится один из древнейших русских монастырей – Псково-Печорский.

Более пяти веков отделяют сегодняшний день от первых поселений на горе, где раскинулся монастырь, откуда вышли несколько московских патриархов. Здесь были собраны огромные исторические и художественные ценности, которые стоили гораздо больше, чем монастырские земли, постройки, скот, сельскохозяйственный инвентарь. Это, в первую очередь, монастырская ризница и библиотека. Начало ей было положено еще в первой четверти XVI века, при игумене Дорофее.

В Печорах мы встречаем нескольких наших героев, с которыми познакомились в Пскове. Об иконе «Умиление Псково-Печорская» рассказывает настоятель архимандрит Тихон: «В XVI веке было сделано несколько списков с чудотворной иконы Владимирской Божией Матери, в частности образ XVI века Умиление Псково-Печорская. С этой святой иконой совершался крестный ход в город Псков при нашествии Стефана Батория в 1581 году». Но о нашествии Стефана Батория мы хорошо знаем и помним ту икону, которая была написана после спасения Пскова. Архимандрит Тихон продолжает: «…и сама Пресвятая Богородица, и преподобный Корнилий за 14 лет до нашествия Батория приказали принести этот образ в Псков». Корнилий, он справа от Богородицы, поддерживает ее во время этого подвига. И за год до нашествия эта икона была уже во Пскове. И чудесным образом город не был взят. Архимандрит Тихон явно гордится: «И есть множество свидетельств, даже в канцелярии Стефана Батория, которые говорят о том, что это – чудо. Пытались лучшие отряды польского короля пробить монастырь, но говорили, что место это – свято».

Доктор Розенберг на Псковщине в окружении «искусствоведов»

Конечно, люди рейхсляйтера Розенберга сразу же посетили монастырь, чтобы ознакомиться с его богатствами. Были составлены соответствующие карточки. Гиммлер, известный в основном своим интересом к концлагерям, неожиданно проявил любознательность и финансировал изготовление целой серии фотографий о монастыре. Но прежде чем рассказать о судьбе монастырских сокровищ, познакомимся с одной из самых ярких и трагических фигур нашей истории – немецким фермером Георгом Штайном.

Во все времена находились люди, действующие вопреки логике массового сознания. И мы, привыкшие к жизни по расчету, поражаемся их удивительному бескорыстию. Пожалуй, самой яркой и даже трагической фигурой в нашей истории является немецкий фермер Георг Штайн. Впрочем, фермером он скорее был по совместительству, потому что большую часть своей жизни потратил на поиски похищенных гитлеровцами с территории СССР художественных ценностей.

Этот уникальный человек потратил гигантские суммы и многие годы жизни, чтобы отыскать и вернуть Советскому Союзу огромные ценности, награбленные фашистами. Расскажем лишь о той части его поисков, которая не касалась знаменитой Янтарной комнаты.

Конечно, в наши очень меркантильные времена такие личности, как Георг Штайн, крайне редки. Штайном двигало чувство вины немецкого народа за злодеяния, которые совершила Германия во время войны. О том, что его побуждения разделяли далеко не все, свидетельствует одно из многочисленных писем, полученных Штайном:

Весьма почтенная свинья Георг Штайн!

Ваша бурная деятельность, направленная на поиски так называемых «русских исторических ценностей», вызывает все большее чувство возмущения и отвращения.

Вы пруссак, чей дом разрушен большевиками, вы из кожи вон лезете, чтобы «отыскать» все то, что оказалось якобы «похищено» нами, немцами, в России.

Вы забыли о сотнях немецких городов, разрушенных советской авиацией и артиллерией, о своем родном Кенигсберге, который превращен ими в бетонную казарму.

И вы решаетесь им помогать?!

Мы презираем вас, Штайн.

Вернитесь в свой сад. Выращивайте свои вкусные яблоки, не лезьте не в свои дела! Мы вас предупреждаем, Штайн!

Друзья старого Кенигсберга Дортмунд, 20 июля 1978 года

Таких писем Штайн получал много, но надо заметить, они не остановили его. Трудно было, конечно, рассчитывать на одобрение тех, кто еще недавно грабил нашу страну. А началось все с того, что Штайн прочитал в газете сообщение о поисках Янтарной комнаты. Штайн – сын крупного ученого, научного сотрудника в Управлении музеев Восточной Пруссии. От отца Георг слышал о легендарной Янтарной комнате, но после войны – он воевал на Восточном фронте, попал в плен, а затем был отпущен на родину – занялся садоводством и был далек от происходящих в мире политических событий. Сообщение о продолжающихся безрезультатных поисках янтарного сокровища буквально потрясло Георга, и он решил посвятить свою жизнь благородному делу поиска и возврата украденных из России ценностей: надо хоть как-то искупить вину немецкого народа, – считал современный Дон Кихот.

В течение двадцати с лишним лет Штайн изучал многочисленные документы и версии, выдвинутые многими свидетелями и участниками событий последних месяцев войны. На это, конечно, потребовались значительные усилия и средства, настойчивость и недюжинное терпение. Самым беспристрастным наблюдателем хода событий было налоговое управление города:

Финансовое управление г. Винзен настоятельно напоминает, что сумма Вашей задолженности по подоходному налогу с Вашей собственности в Штелле достигла 278 тысяч 490 марок и церковного налога – 24 тысяч 760 марок. Просим незамедлительно погасить указанные суммы, в противном случае будут применены самые жесткие, обусловленные законом меры.

Однако Штайн старался не замечать неприятностей и верил, что рано или поздно ему повезет и он сможет не только найти украденные ценности, но и, получив соответствующее и вполне естественное за это вознаграждение, решить свои финансовые проблемы. Но конечно, поиск не был увлекательной романтической прогулкой – это был изнуряющий труд, когда приходилось писать тысячи писем по многочисленным адресам, звонить, встречаться с сотнями очевидцев. При этом мало кто хотел ввязываться в возможные неприятности – еще живы были многие «хозяева» похищенных ценностей и те, кто не хотел, чтобы России что-либо возвращали.

Однажды Штайн неожиданно наткнулся на интригующий документ:

Гебитскомиссариат, г. Плесков, 10.11.42 г

Заведующему экзархата В. Родзвиллу.

Прошу выдать господину доктору Фольбергу ключи к стеклянным ящикам комнаты сокровищ с целью тщательного ознакомления и фотографирования. Заверяю вас, что все эти предметы останутся принадлежностью Печорского монастыря, проводящаяся работа имеет отношение лишь к историко-художественной деятельности и ни в коей мере не угрожает сохранности предметов комнаты сокровищ монастыря.

Гебитскомиссар Воехинг

Ключи были получены, осмотр состоялся, и вот документы:

X. А. Г. Рига, 14.04.44 г Вильгельмштрассе, 6. Тел. 29976 + 31607.

Настоящим высылаю Вам протокол передачи и перечень сокровищ православного греческого монастыря Печоры, взятых во временное пользование штабом Розенберга, вывезенных в Ригу… с целью их реквизиции и отправки в другое место или в империю.

Зав. отделом «Восток», начальник штаба Нерлинг

Хауптарбайтгруппе Остланд

Ризница остается собственностью монастыря. При благоприятных условиях она будет возвращена. При опасности – отправлена значительно дальше от фронта.

X. А. Г. Остланд. Д-р Нерлинг

Конечно, ризницу никто не собирался возвращать и ее отправили подальше – спрятали в одном из тайных хранилищ.

Деятельность Георга Штайна по розыску церковных ценностей стала известна в Московской патриархии:

Глубокоуважаемый господин Штайн, воистину дорогой во Христе брат!

В эти радостные дни, когда мы вспоминаем явление БОГА во плоти, прошу принять мое сердечное приветствие с благословенным праздником Рождества Христова…

Христос Бог наш да сохранит и умножит силы ваши.

Да дарует нам мир Свой, «который превыше всякого ума»…

Немедленно пришло и полномочие.

МОСКОВСКАЯ ПАТРИАРХИЯ

СВЯЩЕННЫЙ СИНОД

РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

ОТДЕЛ ВНЕШНИХ ЦЕРКОВНЫХ СНОШЕНИЙ

Москва

Настоящее полномочие выдано гражданину Федеративной Республики Германии г-ну ГЕОРГУ ШТАЙНУ в том, что

Отдел внешних церковных сношений Московской Патриархии поручает ему предпринимать от имени Русской Православной Церкви все необходимые действия перед должностными государственными инстанциями ФРГ для возвращения законному владельцу – Псково-Печорскому монастырю, расположенному на территории Союза ССР, принадлежащих ему священных реликвий: крестов, икон, окладов с икон, сосудов, панагий и других предметов, а также… священных одеяний, которые в марте 1944 года были вывезены из ризницы Псково-Печорского монастыря немецкими оккупационными властями и в настоящее время удерживаются на территории ФРГ ее соответствующими официальными учреждениями.

Одновременно пришла и очередная «весточка» от налоговиков:

Финансовое управление г. Винзен-Луэ, налоговая карточка № 50/343/0592П

При запросе ссылайтесь на этот номер. Господину Георгу Штайну Установлено:

– непогашенные суммы,

– подоходный налог: 129 246,00 марок,

– церковный налог: 8624,60 марок. Обращаем Ваше внимание…

По приглашению Московской патриархии Штайн едет в Москву, где ему обещают «княжеское вознаграждение, соответствующее стоимости сокровищ монастыря». А значит, удастся расплатиться с долгами – налоговое управление уже пригрозило описать все имущество Штайна. Для переговоров Штайн едет в Грецию, на святую гору Афон, в русский православный монастырь.

В книге Юрия Иванова «Пятая версия», где содержатся многие документы из «Архива Штайна», читаем признание доведенного до отчаяния человека:

«В Афоне я встал на колени. Я молился. Я сказал:

Бог мой! Я загнан. Я затравлен.

Бог мой, Ты всевидящий, всезнающий. Ты видишь, что я никого не обманываю, я ищу эти сокровища, янтарь, картины, эти святые блюда и прочие Твои святые вещи не для личного обогащения, а ради спокойствия душевного, человечности ради, Бог мой, справедливости. Отнятое силой должно быть возвращено ограбленным, ведь так, Бог мой?!

Я разорен. Хозяйство пущено на ветер. Жена тяжело душевно больна. Боюсь, она может лишиться рассудка.

Бог мой! Помоги!

Я найду Твои сокровища, я даже готов за них отдать свою жизнь, но помоги, не дай умереть мне в долговых преследованиях, не позволь семью мою обратить в нищенство».

Но что же это за сокровища?

Речь идет о громадном собрании старорусских церковных предметов, имеющих огромную историческую и материальную ценность. Иконы с окладами из золота, украшенные драгоценными камнями, церковные головные уборы и шитые золотом торжественные наряды священников, чаши и прочее, и прочее. Все это хранилось в одном из российских соборов и было обнаружено «знатоками искусства» из 1-й роты батальона специального назначения барона Кюнсберга, но попало не в ведомство Риббентропа, а в эйнзацштаб нашего знакомца рейхсляйтера Альфреда Розенберга, в Ригу, оттуда перекочевало то ли в Саксонию и было упрятано в шахты, то ли в какой-то небольшой замок на юго-западе Германии. Сам Штайн штурмовал эту бесконечную изнуряющую бюрократическую машину более пяти месяцев.

И вот наконец назван адрес нахождения балтийских церковных сокровищ! Это музей икон в городе Реклингхаузен (Вестфалия). Срочные послания из Московской патриархии следовали одно за другим.

Почта ФРГ, срочная телеграмма.

Господину Георгу Штайну.

Брат во Христе,

приношу Вам огромную благодарность за все сделанное Вами для возврата Русской Православной Церкви ее сокровищ. О наших дальнейших действиях мы написали в нашем письме Вам.

Да поможет вам Бог!

Воодушевленный скорым разрешением всех непомерных проблем, Штайн пишет патриарху:

…Благодарю Вас, Ваше Высокопреосвященство, за все.

При этом примите мои документы по расчету со мной вашего Отдела внешних церковных сношений Московской патриархии.

Общие расходы за период моей деятельности в качестве Уполномоченного Русской Православной Церкви(31 месяц) составили 113 тысяч 219 марок 20 пфеннигов.

Состав моих требований:

1. Выдать обещанную мне часть сокровищ или равноценно выплатить – валютой или другими ценностями.

2. Возместить понесенные мною расходы в указанной выше сумме с начислением процентов…

Получив возвращенные сокровища, Русская Православная Церковь вместе с тем и возвратила капитал в сумме около 25 миллионов рублей. Наряду с этим Русской Православной Церкви принадлежат церковные ценности на территории ФРГ, стоимость которых намного превышает стоимость сокровищ Печорского монастыря.

Получив возмещение своих усилий, я разыщу и другие (имею адреса, места хранения) сокровища, кроме меня этого не сделает никто.

Ваш Георг Штайн

Сокровища были доставлены в СССР.

Сам Штайн сопровождал легендарные стеклянные ящики в Москву.

Были торжественные речи, братские объятия, орден и грамота Патриарха Московского и всея Руси:

Во внимание к церковным заслугам гражданину ФРГ Георгу Штайну вручается орден Русской Православной Церкви во имя святого равноапостольного Великого князя Владимира II степени.

Была и поездка по Золотому кольцу России.

Но денег не дали ни копейки!!!

Это была катастрофа: на письма и запросы Штайна патриархия не отвечала!

А теперь свидетельство сына Штайна – Гебхардта:

«Неудача с церковными сокровищами потрясла отца. Нет, он не хотел никакой сверхприбыли, а лишь компенсации своих усилий. Только лишь… Он замкнулся, стал пить, увлекся изучением ритуальных самоубийств, которые были у пруссов… Потом, как бы встрепенувшись, брал себя в руки, пытался что-то поправить в хозяйстве, вновь возвращался к поискам янтарных сокровищ, ездил, звонил, ночами писал, отправлял запросы, говорил о каком-то своем ЗАВЕЩАНИИ, которое, если он сам не найдет янтарь, поможет другим людям в поиске сокровищ… А дела шли все хуже. Отец вдобавок что-то не так подписал. Наша мать болела уже многие годы, все больше теряла надежду, что мы выпутаемся из сложившейся ситуации… Проведение новых ревизий порождало все больший страх, отец все больше отдалялся от семьи, ушел в свои исследования. Ухудшились семейные дела, дня не проходило без ссор, скандалов и налоговых предписаний.

3 августа 1983 года наша мама покончила с собой.

Весной этого года возникло налоговое требование в сумме около 200 тысяч марок…

В связи с тем что в ближайшее время предстояла продажа с молотка дома, отец выехал к своим друзьям в Швейцарию и Баварию».

Георг Штайн выехал в Лихтенштейн – к одному из своих друзей и соратников, барону Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну, который неоднократно оказывал Штайну не только моральную, но и существенную финансовую поддержку.

Барон Фальц-Фейн вспоминает: «Он приезжал ко мне очень часто, я ему помогал на финансовом уровне, потому что, к сожалению, он все истратил именно на поиски Янтарной комнаты, и потом, в один прекрасный день, он сказал: «Вы знаете, если вы не будете мне помогать на финансовом уровне, я больше не могу искать Янтарную комнату». Я говорю: «Нет-нет, не бойтесь, у меня дела хорошо идут, я загребаю деньги благодаря моим сувенирам, с удовольствием помогу, и так далее». И в один прекрасный день он приехал ко мне и говорит: «Вы знаете, мне очень плохо, я действительно нищий стал, потому что продали имение, больше ничего нет, и у меня много долгов. Могу ли я приехать к вам отдохнуть?» – «Пожалуйста, приезжайте». И он две недели, до своей смерти, был еще у меня. Я вернулся из Берлина, и письмецо от него: «Я нахожусь теперь недалеко от Мюнхена, у друзей, но у меня нету духа больше и не хочу заниматься больше никакими исследованиями…» – он кончил это письмо очень грустно. Я получил это письмо и подумал: «Вот тебе на…» И на другой день в газете, на первой странице, я вижу: «Георг Штайн кончил свою жизнь самоубийством».

В теленовостях говорилось: «21 августа 1987 года в местечке Альдорф в Нижней Баварии. В этот день один человек, прогуливавшийся здесь, сделал страшное открытие: на окраине леса он нашел труп мужчины, который ужасным образом покончил с собой. Позже рядом с трупом полиция обнаружила двое ножниц, два ножа и скальпель, который мужчина воткнул себе в живот. Этим мужчиной был Георг Штайн. Двадцать лет своей жизни он посвятил поискам одного из самых ценных произведений искусства в мире. Всеми покинутый, обедневший и отчаявшийся, он в конце концов оставил эти поиски. Один из его друзей написал после этой трагической добровольной смерти: «Штайн заслужил лучшей жизни, лучшей смерти и большего признания своих трудов»».

Барон Фальц-Фейн вспоминает: «Говорят, что кто-то ему помог, сам он этого не делал, но я вас уверяю, что это было самоубийство, потому что, когда он был у меня, я уже чувствовал, что он не хотел больше жить, и сказал: «Я все мои деньги потратил, больше у меня нету. Янтарную комнату не нашел, а это была цель моей жизни. Зачем дальше жить?»

Через неделю Штайн вернулся в Германию и был найден мертвым в лесу. До сих пор не ясно, что это было: убийство, или же Георг, доведенный до отчаяния, покончил с собой.

Все мы знаем писателя Юлиана Семенова, к сожалению, рано ушедшего из жизни, но успевшего поразительно много сделать. Кто же не видел его легендарные «Семнадцать мгновений весны» (режиссер Татьяна Лиознова) или прекрасный многосерийный фильм «Противостояние», поставленный Семеном Арановичем по сценарию Юлиана?!

Много сил и энергии уделял Юлиан и публицистике, мгновенно откликаясь на события, которые интересовали читателей. Это были не просто дежурные «тассовки», а живые эмоциональные зарисовки подлинной жизни. Ничего удивительного, что, случайно столкнувшись с маленькой заметкой о некоем чудаке Георге Штайне, который ищет за свой счет русские ценности, Юлиан Семенов, только что приехавший в ФРГ спецкором «Литературной газеты», помчался на встречу со странным немцем в маленький городок Штелле.

Представляясь русскому гостю, Георг не мог скрыть гордости, что он уже многое успел сделать.

«Вот, – говорил он, обводя руками стенные шкафы, – здесь собрано более 50 тысяч микрофильмированных документов о гитлеровцах и о русских сокровищах, вывезенных ими в рейх. У меня нет автомобиля, но у меня есть уникальный аппарат, который дает мне возможность читать самые испорченные документы. А ведь опыт работы с архивами привил мне мой покойный отец, поскольку он был одним из руководителей торгово-промышленной палаты Кенигсберга, а моя сестра работала с Янтарной комнатой, когда та была доставлена в Кенигсберг…

Двенадцать лет работы в архивах увенчались удачей: нам с Элизабет (его жена) удалось установить место хранения ценностей, принадлежавших Псково-Печорскому монастырю. При поддержке графини Денхофф, владелицы еженедельника «Цайт», и ряда членов бундестага эти ценности были возвращены законному владельцу, сумма достаточно велика – сотни тысяч марок, если не больше. Я был удостоен ордена Русской православной церкви, чем весьма – как человек верующий – горжусь. Затем мне удалось установить местонахождение похищенных нацистами материалов из Смоленского областного архива, за что мне были вручены золотые часы от Института марксизма-ленинизма, чем я также высоко горд…»

Отметим, что разговор происходил после того, как Штайн понял, что никакой компенсации от церкви не получит, и, заметьте – ни одной жалобы.

«Когда мы начинали поиск, в этой стране почти все были однозначными сторонниками «холодной войны». Без поддержки директора газеты «Цайт» Денхофф мы бы просто-напросто не смогли начать работу. Она не только дала нам рекомендательные письма, не только помогла с микрофильмированием архивных документов, но несколько раз просто-напросто заступалась за меня перед далеко не безобидными правительственными учреждениями: отнюдь не все поддерживают идею нашей работы…»

«Красная графиня» Марион Денхофф – известная путешественница, общественный деятель и, что немаловажно, – редактор газеты «Цайт», с помощью которой она и проводила в мир свои политические взгляды и информировала читателей о поиске украденных в России ценностей. И это несмотря на то, что под Кенигсбергом графиня навсегда потеряла свое родовое имение Фридрихштайн.

Но вернемся к Георгу Штайну, который воодушевленно рассказывал своему гостю Юлиану Семенову о деле своей жизни.

«И снова, читая подшивку «Цайта», я нашел заметку, что в библиотеке университета в Геттингене обнаружены некие «балтийско-ганзейские» архивы – там хранились какие-то документы из советских городов – Тарту, Таллина, Новгорода и Смоленска – всего 18 тысяч дел. На мой запрос власти ответили, что русские архивы в описях не значатся. Тогда я купил в архиве США 30 тысяч копий документов о рейхсминистре Розенберге. Исследование этих документов доказало: архив из Смоленска, представляющий огромную историческую ценность, был вывезен Розенбергом.

Работая в Геттингене, я встретил друга моего отца, кенигсбергского архивариуса Формстройтера. Он помог отснять 4000 дел из другого русского архива. Это уже доказательство. В моей работе важно уметь ждать. Не все уголовники еще исчезли… Я не сразу сообщил о своей находке ценностей Псково-Печорского монастыря. Зафиксировав найденные документы, я написал федеральному министру, попросив дать информацию. Мне ответили, что такого рода документами министр не располагает и никаких архивных дел ни из Кенигсберга, ни из других русских городов в архивах ФРГ не значится.

Лишь после этого я организовал передачу церковных ценностей. Ряд наших журналов дали материалы: Штайн делает благородное дело – он смывает с немцев грязь Розенберга».

Многие документы, подтверждающие очередной эпизод, он нашел сам, другие – с помощью своих многочисленных друзей и бескорыстных помощников. Уже потом эти документы перекочевали в многочисленные статьи и даже книги о Янтарной комнате – после того как «Архив Штайна» попал в Советский Союз.

Теперь вернемся в Псково-Печорский монастырь, где с помощью наместника Тихона войдем в сокровищницу монастыря, его ризницу и узнаем, что же было в «стеклянных ящиках». Впервые эти ценности разрешили снять нам.

«Ризница – от слова риза, облачение, в котором совершаются богослужения, – вдохновенно рассказывает архимандрит Тихон. – И вот мы видим ризы XVI века, XVII века, XVIII века, которые сохранились и участвовали только в самых торжественных богослужениях. Здесь есть риза архимандрита Мефодия, в которой он участвовал в коронации Николая Второго.

Также в ризнице находятся некоторые личные вещи Иоанна Грозного как свидетельство невиновности преподобного мученика Корнилия в каких-то там политических заговорах».

А история с игуменом Корнилием была такая. 20 февраля 1570 года Иоанн Грозный через ворота с надвратной церковью Николая Чудотворца вошел на территорию монастыря и был радостно встречен игуменом Корнилием, как подобает, с царскими почестями. Иоанн Грозный был наслышан о якобы готовившемся в монастыре заговоре и предательстве. И прежде чем Корнилий успел что-то объяснить, царь своей собственной рукой отрубил ему голову. Сразу же выяснилось, что зря – никакого предательства в монастыре не было. Иоанн Грозный огорчился, и взяв на руки убиенного игумена, понес его к Успенскому собору. Кровь несчастного Корнилия залила всю дорогу, и отсюда она получила название «кровавой». Во искупление греха Иоанн Грозный и подарил монастырю плащаницу.

«Он пожертвовал в обитель ручную работу своей первой супруги Анастасии, плащаницу, – показывает архимандрит Тихон. – Это плат, на котором изображается снятие со креста Христа Спасителя. Мы видим плачущую Богоматерь, Господа Иисуса Христа в пеленах, повитого, подготовленного для погребения, апостола Иоанна Богослова, вид Иерусалима. И удивляешься, как царская особа могла с таким искусством выполнить вот эту работу. Обычно такие плащаницы жертвовались в храм, и в Великую пятницу совершается чин погребения. И многие – это была такая традиция, – многие состоятельные люди, из царской фамилии вышивали и дарили или плащаницы или покровцы на потир, чашу. Это еще одно свидетельство святости преподобномученика Корнилия и покаяния Иоанна Грозного».

Что касается игумена Корнилия, то встреча с Иоанном Грозным послужила началом прославления жития святого Корнилия. Многое в монастыре говорит о том, что память о нем не угасла. А раз в году, 4 марта, в Успенском соборе совершается малая вечерня, после которой проходит крестный ход с мощами святого Корнилия.

Архимандрит Тихон жалуется: «К сожалению, сейчас есть такие версии, якобы преподобномученик не пострадал от Иоанна Грозного, как-то по-иному закончил свою жизнь. Но, извините, если бы монастырь закрывался, тогда была бы прервана живая традиция, прервано предание о тех событиях XVI века, которые совершились в монастыре.

История ризницы трагическая, особо она пострадала в годы Первой мировой войны, революции. В период Великой Отечественной войны, а точнее, 18 марта 1944 года, была вывезена в Германию. И 25 мая 1973 года состоялось торжественное возвращение этих святынь в нашу обитель. Немецкая сторона предлагала сделать съемки. Но отец Алипий сказал: «Никаких съемок. Ворованное должно возвращаться без всякой саморекламы и спокойно»».

Однако съемки все-таки велись – пунктуальные немцы зафиксировали все события торжественного акта. Одна из газет писала: «23 мая из Ленинграда в Печоры пришла грузовая машина, на которой находился контейнер весом в тонну. В нем – 12 деревянных ящиков с ценностями, вывезенными гитлеровцами. Почти вся коллекция вернулась домой из плена. На днях состоялась ее официальная передача хозяевам. На церемонию в Печоры прибыл генеральный консул ФРГ в Ленинграде Блюменфельд и другие официальные лица».

Среди участников церемонии – увы! – не было только Георга Штайна. А через две недели немецкий консул вручил архимандриту Алипию фотографии, статьи из газет и кинофильм о передаче сокровищ «стеклянных ящиков».

Архимандрит Алипий произнес прочувственную речь: «Дорогие братья и сестры, дорогие наши гости, сегодня в лице господина консула Федеративной Республики Германии мы имеем великую радость: драгоценности для души, которые были здесь за 500 лет собраны русскими людьми, господин консул вернул нам как бы из плена». В заключение архимандрит Алипий и немецкий консул поцеловали крест.

Радуясь за монастырь, вернувший себе бесценные сокровища, будем помнить, что за это заплатили жизнями два человека: немецкий садовод Георг Штайн и настоятель Павел Горшков, которого после освобождения монастыря в 1944 году осудили на 15 лет за «пособничество немцам в вывозе церковных ценностей». Умер он в тюремной больнице в возрасте 80 лет. Хотя, конечно, не все обстояло так просто. Достаточно вспомнить хронику передачи иконы Тихвинской Божией Матери, о которой мы уже говорили.

1941 год. Икону принимает настоятель Псково-Печорского монастыря Павел Горшков. Вот что думает об этом профессор Ковалев: «Псково-Печорский монастырь волею случая, а вернее волею фронта, оказался на территории Эстонской республики и, следовательно, в состав Советского Союза вместе с Эстонской ССР вошел только в 1940 году.

Монахи, духовенство отнюдь не были слепыми. Они знали, как обстоят дела со свободой совести в Советском Союзе. К слову, хочу заметить, что последняя церквушечка в Пскове, маленькая кладбищенская церковь, весной 1941 года была закрыта.

Что касается судьбы русского священства, в лучшем случае они переквалифицировались в конники, скотники, бухгалтеры. В лучшем случае. В худшем – осваивали просторы матушки-Сибири. Понятно, что монахи Псково-Печорского монастыря с ужасом ждали – и они понимали, что судьбы этой им не избежать, – что монастырь закроют. Потому что иначе быть не могло. Поэтому начало войны для монахов Псково-Печорского монастыря было не просто радостью и не просто ожиданием. Это было то, что они могли расценить как чудо Господне. Поэтому говорить, что монахи Псково-Печорского монастыря были патриотически настроены, наивно.

Поскольку в тех условиях мог быть только советский патриотизм. Был или Сталин, или Гитлер. И в этих условиях монахи, естественно, поставили на Гитлера. К тому же немцы постоянно демонстрировали свое уважение к православной религии, к монастырю и к настоятелю в частности».

Не брезговали немцы и проверенными советскими праздниками урожая. Бывший колхозный хор поет в клубе под портретом Гитлера. Счастливая победительница в соревновании с денежной премией вручает первый сноп эсэсовскому начальнику.

«Недаром один из факторов, который ставился в вину настоятелю, – продолжает Ковалев, – это подготовка богатых и красочных подарков, которые готовились монахами ко дню рождения Гитлера.

И сохранилась переписка, когда монахи с волнением спрашивают: так как, как вождю Великой Германии наш подарок?… Ну, тоталитарные государства, они похожи друг на друга. И монахи получили благодарственное письмо от Адольфа Гитлера. И, естественно, таких «прогибающихся», было великое множество, но факт остается фактом: молебствия об Адольфе Гитлере, молебствия во здравие воинов Великой Германии, которые бьются с проклятым жидоболыиевизмом, поработившим русский народ». можно. Особенно если заглянуть в протокол допроса настоятеля Печорского монастыря Петра Михайловича Горшкова (монашеское имя Павел), где отец Павел признает все свои прегрешения.

Многие годы настоятель отец Алипий, сам бывший фронтовик, бился за честь монастыря, пытаясь объяснить, что происходило при немцах. В результате игумен Павел был реабилитирован посмертно в 1997 году.

Но сегодня в монастыре уже практически не осталось никого из тех иноков, которые были во время войны.

Давайте последуем завету: «Не судите, да не судимы будете». Давайте проявим понимание, что в условиях оккупации монахи не могли вести себя иначе. Они беспокоились о монастыре, о его сохранности, а ценности отправляли в надежде, что они сохранятся и в свое время вернутся в монастырь.