Текст книги "Операции советской разведки. Вымыслы и реальность"

Молчаливые герои

Заговор в Тегеране против лидеров антигитлеровской коалиции был сорван не в результате, скажем так, весьма неточной информации, полученной Четвертым управлением НКГБ в Москве якобы из «ровенских лесов», а благодаря энергичной, целенаправленной и высокопрофессиональной деятельности советских разведчиков в Иране. Их возглавляли главный резидент П. М. Журавлев, резидент в Тегеране И. И. Агаянц и резидент в Мешхеде В. И. Вертипорох.

Заметки на полях

Агаянц Иван Иванович (1911–1968). Оперативные псевдонимы – Авалов, Уралов. Ответственный сотрудник внешней разведки КГБ СССР. Генерал-майор.

Родился в городе Гянджа (Азербайджан) в семье счетовода. Окончил экономический техникум.

1930 год – направляется в органы безопасности (экономическое управление ОГПУ). Через шесть лет переводится во внешнюю разведку (владел французским, фарси и турецким языками, неплохо знал английский и испанский), работает в парижской резидентуре. По возвращении в Москву с 1940 года выполнял обязанности начальника отделения 5-го отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР, а с февраля 1941 года – заместителя начальника отдела Первого управления НКГБ СССР. В августе 1941 года – резидент в Тегеране. В документах того времени отмечен большой личный вклад, благодаря которому резидентура успешно справилась с поставленными перед ней задачами. Он участвовал в проведении разведывательных операций, связанных нередко с риском для жизни, проявил незаурядные способности к оперативной работе. В одном из документов отмечалось: «Важная информация, полученная советскими разведчиками в Иране, сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны тех или иных политических и военно-стратегических решений».

В 1943 году возвращается в Москву, проходит курс лечения (с середины тридцатых годов он страдал хроническим туберкулезом), после чего его направляют резидентом в Париж.

1948 год – на руководящих должностях в центральном аппарате внешней разведки: начальник Второго (европейского) управления Комитета информации при Совете Министров СССР, а затем при Министерстве иностранных дел СССР; начальник европейского отдела Второго (разведывательного) управления МВД СССР и помощник начальника этого главка; начальник кафедры Высшей разведывательной школы; начальник Службы «Д» (дезинформация) и «А» (активные мероприятия) КГБ СССР.

1967 год – заместитель начальника Первого (разведывательного) главного управления КГБ СССР.

Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды.

Умер в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Вертипорох Владимир Иванович (1914–1960). Руководящий сотрудник внешней разведки. Генерал-майор.

Родился в городе Бердянск (Украина) в семье служащего.

После окончания Московского химико-технологического института в 1938 году был рекомендован в органы государственной безопасности. Начинал службу оперуполномоченным в Главном экономическом управлении НКВД СССР. В 1940 году стал заместителем начальника 6-го отделения 1-го отдела этого главка.

Когда началась Великая Отечественная война, выехал в Гомель, а затем в Киев для организации подпольной работы и подготовки заброски в тыл немецкой армии разведывательных групп.

С 1941 года – заместитель начальника 2-го отдела Первого управления НКВД СССР.

1942 год – направляется в Иран в качестве резидента в городе Мешхеде. Участвовал в разработке и проведении ряда операций против немецкой агентуры. Благодаря умело налаженной им работе резидентуры удалось получить ценную разведывательную информацию. В ноябре-декабре 1943 года во время Тегеранской конференции активно участвовал в обеспечении безопасности глав государств антигитлеровской коалиции.

1947 год – после возвращения в СССР был назначен старшим помощником начальника 2-го отдела Третьего (восточного) управления Комитета информации при Совете Министров СССР.

Год спустя его направляют резидентом в Тель-Авив. Создав в Израиле эффективно действующую разведывательную сеть, В. Вертипорох забрасывал агентов не только в страны Ближневосточного региона, но и в США. Лично привлек к сотрудничеству с советской разведкой несколько ценных источников. В марте 1953 года был отозван в Москву. Ветераны разведки в связи с этим вспоминают следующий эпизод. Л. Берия, возглавивший в ту пору Министерство внутренних дел, несмотря на свой дурной характер, не смог придраться к деятельности нашего резидента в Тель-Авиве и высоко оценил его работу. Ознакомившись с отчетом Вертипороха, он спросил начальника Второго (так именовалось тогда Разведывательное ведомство) главного управления, какие есть предложения по дальнейшему использованию резидента.

– Мы намерены назначить его на должность заместителя начальника 4-го отдела, – ответил шеф главка.

Берия поморщился и решил:

– Давайте сделаем наоборот.

1954 год – исполняет обязанности заместителя начальника Первого главного управления КГБ. С апреля 1955 года – начальник 13-го отдела, одного из самых важных в главке.

1957 год – назначен старшим советником при Министерстве общественной безопасности Китайской Народной Республики.

Награжден орденом Ленина и орденом Красной Звезды.

Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Большую роль в ликвидации агентурной сети гитлеровских тайных служб в Иране сыграли действующие с нелегальных позиций помощники наших кадровых разведчиков. Благодаря им к осени 1943 года было обезврежено несколько сот гитлеровских шпионов, диверсантов и террористов, ликвидированы пункты радиосвязи резидентур абвера и Службы безопасности с их центрами в Берлине. Особенно отличилась группа из семи-девяти юных подпольщиков, которую в тегеранской резидентуре назвали «легкая кавалерия». Как стало недавно известно, ее возглавлял выдающийся разведчик-нелегал Геворк Вартанян, ставший Героем Советского Союза.

Это Г. Вартанян и его «легкие кавалеристы» обнаружили в конце лета 1943 года сброшенную на парашютах гитлеровской Службой безопасности в районе города Кум (семьдесят километров от Тегерана) и пробравшуюся в иранскую столицу группу из шести радистов-диверсантов и помогли ее обезвредить. Считают, что провал этого авангарда команды, предназначенной для проведения террористических акций, заставил Канариса и Кальтенбруннера впоследствии отказаться от попытки организовать нападение на «большую тройку» в Тегеране.

Это было началом разведывательной карьеры Г. Вартаняна, частично раскрытой лишь в декабре 2000 года.

Заметки на полях

Вартанян Геворк Андреевич. Оперативный псевдоним Амир.

Родился 20 декабря 1924 года в Ростове-на-Дону. В 1930 году его отец, Андрей Васильевич Вартанян, персидский подданный, спецагент Иностранного отдела ОГПУ, был выведен вместе с семьей в Персию, где успешно легализовался и организовал солидное прикрытие (фабрику восточных сладостей). В 1953 году А. Вартанян вернулся из Ирана на родину, в Ереван, проработав на советскую разведку 23 года.

Под влиянием отца Геворк связал свою судьбу с секретной службой Кремля в 16 лет, установив контакт с тегеранской резидентурой. До 1951 года Г. Вартанян и его жена Гоар активно действовали в Иране. Потом молодым супругам дали возможность получить высшее образование в Советском Союзе. Они закончили факультет иностранных языков Ереванского университета. Затем последовала длительная работа за рубежом в нелегальных условиях. В каких именно странах, сколько времени и под какими прикрытиями действовали Г. Вартанян и его жена, до сих пор не раскрыто. В Советский Союз они вернулись в 1986 году.

В годы Великой Отечественной войны на территории нашего южного соседа действовало немало выдающихся советских разведчиков. П. Журавлев, И. Агаянц и В. Вертипорох, безусловно, самые крупные из них. Автор этих строк сделал такой вывод не только потому, что тщательно изучил архивные документы и воспоминания ветеранов разведки. Мне довелось сталкиваться с ними по работе в сороковых-пятидесятых годах прошлого столетия, что позволило составить собственное мнение. Особенно это относится к Ивану Ивановичу Агаянцу. Когда в 1953 году он стал начальником европейского отдела внешней разведки, я был назначен к нему заместителем. А вскоре после того, как И. Агаянц занял должность помощника начальника разведывательного главка, меня перевели на его место. И, конечно, без ведома Ивана Ивановича, без его положительной характеристики обо мне такого никогда бы не произошло.

Осыпая наших героев хвалебными эпитетами, говоря об их исключительных профессиональных качествах, я, конечно, вовсе не хочу приобщить их к лику святых, как это нередко делают мои коллеги по перу и электронным средствам массовой информации, считая, что только таким путем можно воспитывать молодое поколение в патриотическом духе. К сожалению, они, журналисты и писатели, глубоко ошибаются и достигают прямо противоположного результата. Читатели, слушатели и зрители им не верят. И правильно делают. Жизнь наших героев все равно достойна подражания, несмотря на некоторые их недостатки, дурные привычки, слабости и даже ошибки. Так что их, я имею в виду отрицательные черты, нечего скрывать, Наоборот, прекрасно легендированная судьба, жизнь без сучка и задоринки, ангельский характер синтезированного героя-разведчика, как бы ни старался автор, не убеждают поклонников литературы о разведчиках. Пример – похождения всем известного советского суперразведчика штандартенфюрера СС Штирлица (он же – полковник Максим Исаев).

Штирлиц без прикрас

Что там говорить, Юлиану Семенову удалось создать выразительный, запоминающийся образ героя секретной службы Кремля. Он настолько хорошо вылеплен автором, что в массе своей россияне убеждены: Штирлиц списан с реально существовавшего супершпиона, сумевшего глубоко внедриться в руководящие круги нацистской тайной службы и получать из первых рук важнейшую секретную информацию о замыслах гитлеровской верхушки.

Кое-кто из бывших сотрудников советской разведки считает, что прообразом Штирлица послужил один из руководителей Первого главного управления (внешняя разведка) НКГБ-МГБ-МВД-КГБ СССР, ныне покойный, генерал-майор Александр Коротков, длительное время возглавлявший нелегальную службу. Но это не так. Видимо, их сбила с толку некоторая внешняя похожесть исполнителя роли Штирлица в телесериале «Семнадцать мгновений весны» Вячеслава Тихонова и выдающегося советского разведчика, действовавшего до войны нелегально в Австрии, Германии, Франции и Швейцарии.

Не выдерживает критики и другая версия, по которой Юлиан Семенов скопировал Штирлица с ценного агента внешней разведки Вилли Лемана (оперативный псевдоним – Брайтенбах). Здесь нельзя найти ни малейшего внешнего сходства. Единственное, что объединяет Брайтенбаха и Штирлица, так только то, что оба служили в Главном управлении имперской безопасности. Стой разницей, что первый был хауптштурмфюрером СС (по военной мерке – капитаном) и занимал скромную должность заместителя начальника реферата, а второй – штандартенфюрером СС (полковником) и принадлежал к категории ответственных сотрудников. Короче говоря, немецкий контрразведчик Вилли Леман никак и ничем не мог походить на советского разведчика полковника Максима Исаева, который прикрывался легендой опытного гитлеровского шпиона Штирлица.

Почему-то вымыслы о делах спецслужб – весьма прилипчивая штука. Удивительно, но в наши дни нередко можно встретить людей, которые считают, что советская разведка до конца войны располагала в Германии ценными агентами, имевшими доступ к важным секретам. Однако эти констатации документально не подтверждены.

Наоборот, теперь, как мы точно знаем, гитлеровской контрразведке с декабря 1941 года до осени 1943-го удалось ликвидировать разветвленную агентурную сеть московских разведцентров. И на досужие выдумки не стоило бы обращать внимания. Но, к сожалению, некоторые из них – плод мемуарного творчества лиц, занимавших высокие посты в советских спецслужбах.

Прежде всего я имею в виду одного из корифеев разведки НКВД-МГБ СССР генерал-лейтенанта в отставке Павла Судоплатова, ныне покойного. В своей книге «Специальные операции. Записки нежелательного свидетеля» он утверждал, что у него в период войны имелась «личная агентура», которая им использовалась и в послевоенный период.

Другой заместитель начальника внешней разведки, несколько лет возглавлявший нелегальную службу и проработавший в разведывательных структурах полвека, с 1938 по 1988 год, то есть почти в два раза дольше, чем П. Судоплатов, генерал-лейтенант в отставке Виталий Павлов в своей книге «Операция „Снег“», появившейся в 1996 году, резко возражает «нежелательному свидетелю».

Он, Павлов, свидетельствует: его старший по возрасту коллега, возглавляя, скажем так, специфические подразделения ведомств внутренних дел и государственной безопасности, не имел агентуры ни по политическому, ни по научно-техническому, ни по какому-либо другому направлениям разведки. В его распоряжении находились лишь нелегалы – кадровые сотрудники органов безопасности или спецагенты, – выполнявшие «боевые задания». Во всех случаях «главному террористу» требовались надежные агенты за рубежом, и он получал их, когда это было нужно, из линейных отделов внешней разведки.

Оперативные дела на агентуру тоже отсылались в руководимые Судоплатовым структуры, пишет В. Павлов. После выполнения заданий секретных сотрудников обычно возвращали обратно. Однако в делах никаких отметок о пребывании в спецподразделениях и тем более о том, чем агенты там занимались, никогда не делалось. Но бывало и другое. Иногда агенты вообще не возвращались. Тогда сотрудники линейных отделов догадывались, что они погибли или оставлены за рубежом на длительное оседание.

Сразу после выхода в свет американского варианта воспоминаний П. Судоплатова в России появился другой мемуарный труд с еще большими выдумками о внешней разведке. Имеется в виду книга «Мой отец – Лаврентий Берия». Автор – сын Л. Берии, Серго, рассказывает в ней о своем отце и его делах, секретных и даже сверхсекретных. Замечу сразу: удивительнейшим образом Берия-младший был посвящен в них чуть ли не с пеленок! Вещь невероятная! Судите сами: мог ли Лаврентий Берия делиться архиважными государственными делами со своим отпрыском, пусть даже тот был супервундеркиндом. Одно лишь это заставляет думающего читателя не принимать всерьез мифы Берии-младшего о делах своего родителя. В том числе и утверждение о том, что «шпион номер один» Советского Союза располагал сетью нелегальных помощников по всему свету, о которой-де не знали ни во внешней разведке госбезопасности, ни в разведывательных структурах Генштаба.

Действовала эта планетарная шпионская организация – Серго Берия называет ее «стратегической разведкой» – очень эффективно и даже во время войны обеспечивала Сталина первоклассной секретной информацией из Германии, поскольку располагала источниками в окружении Гитлера, Геббельса, Бормана и других правителей нацистской империи. С гибелью Берии, так можно понять из рассказа его сына, организация перестала существовать. Тем самым безопасности советского государства был нанесен колоссальный ущерб. Кремль лишился надежных глаз и ушей во всем мире. Ведь Лаврентий Павлович унес с собой в могилу сведения о своих агентах.

Берия-младший, чтобы напомнить о заслугах своего батюшки, назвал некоторых источников «стратегической разведки». Это знаменитый американский физик Роберт Оппенгеймер, отец атомной бомбы, и кое-кто из западных политических деятелей, вроде французского министра авиации Пьера Кота и звезд немецкого театра и кино Ольги Чеховой и Марики Рёкк.

На самом деле после тщательной проверки исследователи убедились в том, что никто из этих лиц никогда не был советским агентом и вообще не имел никакого отношения ни к политической, ни к военной разведслужбам Москвы. На сей счет представители внешней разведки Российской Федерации дали недвусмысленные официальные разъяснения. Хотелось бы добавить собственные суждения, основанные на опыте моей работы на немецком направлении в разведслужбе НКГБ-МГБ-МВД-КГБ СССР в сороковых и пятидесятых годах прошлого века.

Мне не пришлось лично сталкиваться с Ольгой Чеховой. Но о ней упоминалось в документах, которые проходили через мои руки. Слышал я об актрисе и от коллег, которые встречались с ней.

Ольга Чехова, урожденная Книппер, в конце десятых годов двадцатого столетия служила в Московском Художественном театре. Она вышла замуж за известного русского актера Михаила Чехова, племянника писателя-классика А. П. Чехова. Брак быстро распался. М. Чехов в 1920 году эмигрировал из Советской России. Через два года его бывшая жена выехала в Германию, как говорилось в официальных бумагах, «для совершенствования в области кинематографии», но обратно не вернулась.

В Берлине О. Чехова сделала быструю карьеру и в 1936 году получила почетное звание «государственной актрисы Германии». Она дружила с пассией Гитлера – Евой Браун, была вхожа в круги, близкие министру пропаганды Йозефу Геббельсу и другим правителям фашистского рейха.

Поэтому вполне естественно, что после того, как Красная армия овладела Берлином, актрисой заинтересовались сотрудники Главного управления военной контрразведки «Смерш». Чехову вывезли в Москву, поместили на конспиративную квартиру фактически под домашний арест и несколько месяцев подробно расспрашивали о Гитлере и других фашистских правителях.

С нею, возможно, велись и вербовочные беседы, но агентом ни «Смерша», ни НКГБ актриса не стала. В конце 1945 года ее отправили в Берлин. Правда, внешняя разведка постаралась сохранить с ней контакт. И, судя по всему, пыталась использовать в своих интересах. На квартире Чеховой в Западном Берлине одно время был создан салон, который охотно посещали немецкие актеры, музыканты, писатели, журналисты. Частенько заглядывали сюда американские, английские и французские военные и гражданские лица, служившие в союзнической администрации. Наши разведчики хотели здесь выудить важную им информацию из светской болтовни, но без особого успеха. А потом «государственная актриса Германии» неожиданно перебралась в американскую зону, поселилась в баварской столице Мюнхене и открыла там частную театральную студию. Все контакты с «советскими друзьями» она прервала. В мою бытность начальником разведслужбы аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии мы вновь вспомнили об Ольге Чеховой и послали к ней – это было в конце 1953 года – курьера, чтобы восстановить с нею связь. Но актриса от встречи отказалась.

Кинозвезда Марика Рёкк, венгерка по национальности, тоже никогда не работала на советскую разведку, вопреки тому, что утверждает в своей книге Берия-младший. Не соответствует действительности и то, что мы помогли ей создать «фабрику грез» в Австрии. В данном случае я могу выступить полноценным свидетелем, так как с апреля 1949 года служил в Вене и был знаком с героиней нашумевшего кинофильма «Девушка моей мечты» (точный перевод с немецкого, впрочем, звучит несколько иначе – «Женщина моих грез»).

В австрийской столице Марика Рёкк появилась вскоре после окончания войны. Говорили, что в американской зоне оккупации Германии, где она жила, у нее возникли неприятности с янки. Один из высокопоставленных чинов домогался расположения кинодивы, но она отвергла его ухаживания. Тогда ей пригрозили: на нее, мол, найдут управу за то, что она пользовалась благосклонностью Геббельса и других нацистских бонз.

Примадонне Третьего рейха ничего не оставалось, как бежать от американских оккупантов. Она объявилась в Вене, где ей оказали покровительство советские власти.

Звезда экрана стала играть первые роли на киностудии «Винфильм ам розенхюгель» («Вена-фильм на холме роз»), которая принадлежала германским владельцам и поэтому после войны была отнесена к советскому имуществу за границей. Здесь с участием темпераментной героини создали несколько музыкальных лент. Наибольшую известность получила лента «Дитя Дуная».

Но через несколько лет творческий роман Марики Рёкк с Главным управлением советским имуществом за границей неожиданно окончился. Не помню точно, по какой причине, но она разобиделась на неповоротливых московских кинодеятелей, управлявших студией, и, разорвав контракт, возвратилась в Западную Германию.

«Женщина моих грез» жила в Бадене и уже не выступала на сцене: в последние годы из-за тяжелой болезни она была прикована к больничной койке. Но голова оставалась ясной, а сила воли – здоровый позавидует. Репортер широко распространенной немецкой газеты «Бильд» не так давно взял у Марики Рёкк интервью. На вопрос, как ей удалось до преклонного возраста сохранить такое молодое лицо, она ответила: «Господь Бог подарил мне это лицо и тело, а о морщинах он забыл…»

И все-таки возраст (ей исполнилось 89 лет) и болезни взяли свое: несколько месяцев назад Марика Рёкк скончалась. Мы, повторяю, не рассматривали знаменитую германо-венгерскую актрису как кандидатку на роль советской агентессы, ибо просто не могли представить ее в роли новой Мата Хари, популярной исполнительницы ритуальных восточных танцев времен Первой мировой войны. К слову сказать, ныне специалисты, занимающиеся историей секретных служб, пришли к мнению, что экстравагантная танцовщица-стриптизерша вовсе не занималась шпионажем, а стала жертвой политической интриги, затеянной разведкой Парижа. Уже тогда руководители специальных структур прекрасно понимали, что особы такого сорта – никудышные источники информации.

По-человечески можно понять Берию-младшего, когда он изображает из Ольги Чеховой и Марики Рёкк суперзвезд так называемой «стратегической разведки» своего отца. Понять и простить: он хотя бы немного хотел обелить отвратительный образ Берии-старшего, показать, какой ущерб Советскому Союзу нанес Хрущев, ликвидировав маршала НКВД. Но вот утверждение многоопытного профессионала Павла Судоплатова о той же Ольге Чеховой ставит думающих читателей в тупик…

Те, кто продолжает считать, что штирлицы находились в Германии до самого конца гитлеровского режима, уже в наши дни чуть было не получили сильную поддержку. Агентство ИТАР-ТАСС в 1995 году распространило сообщение: начальник Генштаба Вооруженных сил Российской Федерации генерал-полковник Михаил Колесников и начальник Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковник Федор Ладыгин вручили знак особого отличия – медаль «Золотая Звезда» Героя Российской Федерации – 85-летнему советскому разведчику-нелегалу Яну Черняку. Наш главный стратег по сему случаю сказал несколько теплых слов о виновнике торжества и подчеркнул, что «этот старик настоящий Штирлиц, с 1930 по 1945 год работал там же, где Максим Исаев». Что имел в виду генштабистский шеф, трудно сказать: ведь внимательные читатели и зрители «Семнадцати мгновений весны» наверняка помнят, что придуманный Юлианом Семеновым штандартенфюрер СС Штирлиц служил в VI управлении (внешняя разведка) Главного управления имперской безопасности. А через несколько дней в новых публикациях, основанных на скупых данных военной разведки, уточнили, что наш новый герой, Ян Черняк, никакого отношения к этому главку не имел. Тогда при чем здесь Штирлиц?

Из этих же публикаций стало известно, что Ян Черняк сумел добыть данные, позволившие нашим ученым и инженерам создать радиолокационные станции, которые смогли предотвратить налеты фашистской авиации на Москву. И что он был причастен к тому, что его сведения способствовали ускорению советской программы развития ядерного оружия.

Я вовсе не хочу умалить огромные заслуги выдающегося разведчика, создавшего в тридцатых-сороковых годах в Германии и некоторых других западных странах эффективно действующую подпольную организацию из нескольких десятков доверенных лиц. Нужно только радоваться, что заслуженная высшая награда нашла, наконец, героя, и печалиться, что это случилось так поздно: через несколько дней после вручения ему медали «Золотая Звезда» он скончался на больничной койке.

Что конкретно делал Ян Черняк в годы войны и особенно в ее конце, в каком государстве находился? Об этом профессионалы военной разведки не сказали ни слова. По их туманным намекам, он вроде бы должен был находиться в гитлеровском рейхе. Но так это или нет – никаких конкретных фактов не приводилось. И лишь значительно позднее в газете «Красная звезда» напечатали пространный очерк, при внимательном чтении которого можно сделать вывод: в военное лихолетье Черняк работал не в Германии, а в одной из англосакских стран и возглавлял там резидентуру по линии атомного и другого новейшего вооружения.

Лишь спустя несколько лет выяснилось, что мое предположение в отношении Я. Черняка оказалось правильным. В 2002 году в Москве вышел в свет энциклопедический словарь российских спецслужб «Разведка и контрразведка в лицах», в котором были приведены более подробные данные о суперразведчике.

Заметки на полях

Черняк Ян Петрович (1909–1995). Родился в Буковине, области, входившей в Австро-Венгрию (точное место неизвестно).

Получив среднее образование в Праге, в 1927 году поступил там в Высшее техническое училище. Продолжил образование в Берлине, где вступил в Коммунистическую партию Германии.

С 1930 года начал сотрудничать с Разведывательным управлением штаба РККА. Передавал важную техническую информацию по Германии. В 1934 году возглавил резидентуру.

В 1935 году после провала одного из членов резидентуры отозван в Москву, а затем выехал за границу, где создал новую разведывательную сеть, эффективно добывавшую информацию по новейшим системам вооружений, техники, средствам связи, ядерной проблеме. До 1943 года находясь в Швейцарии, он возглавлял эту простиравшуюся по нескольким европейским странам разведорганизацию.

Затем Я. Черняк был направлен на нелегальную работу в Канаду, где создал новую разведывательную сеть, которая давала информацию по атомной бомбе. Из-за предательства шифровальщика легальной резидентуры ГРУ в Оттаве в 1945 году чудом избежал ареста и тайно покинул Канаду на советском судне под видом члена экипажа.

По прибытии в СССР получил советское гражданство и некоторое время служил референтом в ГРУ.

Неоднократно представлялся к высоким правительственным наградам, но ничего не получил из-за того, что не согласился с наказанием резидента ГРУ в Оттаве полковника Заботина. Это же послужило причиной увольнения Черняка из разведки.

В 1950–1969 годах работал переводчиком в ТАСС.

За выдающийся вклад в дело отечественной военной разведки в декабре 1994 года был удостоен звания Героя Российской Федерации.

Теперь можно подвести итог: у советских разведывательных служб – политической и военной – с середины до конца войны в гитлеровской империи не было эффективно действовавшей агентуры, способной добывать и передавать в Москву ценную секретную информацию. Возникает вопрос: откуда в таком случае кремлевское руководство бесперебойно и своевременно получало подробную и достоверную информацию о политических и военных планах Гитлера, состоянии немецкой экономики, новинках германской военной техники, короче говоря, о всех сторонах деятельности фашистского правительства и его спецслужб?

Сейчас на этот вопрос можно дать развернутый ответ. Советская разведка добывала, используя все возможности, такую информацию не в Германии, а в других странах. Много данных поступало из лондонской, вашингтонской и нью-йоркской резидентур. Спецслужбы Великобритании и Соединенных Штатов, особенно во второй половине войны, собирали информацию огромного объема о положении в Германии и планах ее военного и политического руководства. И конечно, в ней содержалось много сведений о ситуации на советско-германском фронте.

Обилие информации в Лондоне и Вашингтоне объяснялось удачной оперативной обстановкой для разведывательных структур западных союзников. Например, английским джеймс бондам в самом начале войны удалось заполучить германские шифры, и в британской столице читали секретную переписку, которая шла по военным и дипломатическим каналам Берлина. А резиденту Управления стратегических служб (так называлась существовавшая во время войны главная шпионская организация США) Аллену Даллесу, обосновавшемуся с 1942 года в Берне, крупно повезло. С ним быстро установили контакт недовольные Гитлером немецкие генералы и старшие офицеры, занимавшие ответственные посты в Верховном командовании вермахта, генеральном штабе сухопутных войск и в Ведомстве военной разведки и контрразведки. Эти добровольные помощники, или, как их называют профессионалы, самоинициативные агенты, составили костяк американской разведывательной сети в нацистской империи. Недавно было документально подтверждено, что со «шпионом номер один Америки» (такое прозвище получил впоследствии Даллес, ставший в 1953 году директором ЦРУ) поддерживал контакт сам шеф абвера адмирал Вильгельм Канарис. В течение двух с небольшим лет американский резидент сумел получить более 2600 документов из сейфов канцелярий руководителя немецкого дипломатического ведомства Иоахима фон Риббентропа, начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, заместителя Гитлера по нацистской партии Мартина Бормана, шефа Главного управления Имперской безопасности обергруппенфюрера СС Эрнста Кальтенбруннера и других заправил великогерманского рейха.

Лондон и Вашингтон, естественно, очень скупо делились с Москвой этими секретами. Кстати, не только из идеологических и политических соображений, но в первую очередь из опасения, как бы ненароком не раскрыть советским спецслужбам свои источники.

В Кремле понимали, что западные союзники не хотят делиться своими сведениями об общем противнике. Но советские резидентуры в Лондоне, Вашингтоне и Нью-Йорке располагали обширными агентурными сетями, опутавшими все важные английские и американские учреждения. Поэтому разведке Кремля удалось организовать получение секретных данных о Германии на берегах Темзы, Потомака и Гудзона. Эта цель была одной из главных, которые Центр ставил перед своими точками в Великобритании и Соединенных Штатах.

Ветеран внешней разведки КГБ, бывший начальник американского отдела центрального аппарата, полковник в отставке, Герой Российской Федерации Александр Феклисов, работавший во время войны в нью-йоркской резидентуре, вспоминает, что в 1942 году Сталин принимал вновь назначенного резидента, ныне покойного генерал-майора Зарубина. И вот какой наказ дал ему советский лидер: главные усилия резидентура должна направлять на то, чтобы выиграть войну. А для этого надо: