Текст книги "Золотой дождь"

Глава 9. Трудное решение

В просторном, по-барски обставленном кабинете председатель старательской артели «Куйга» Василий Федотович Чугай собрал свой штаб. Здесь были все семь замов, главный инженер и главный геолог. В повестке дня этого совещания значился всего один вопрос – «Уйгурское месторождение золота». Основным докладчиком был главный инженер Арнольд Михайлович Вербицкий. То, что Чугай захотел прибрать его к своим рукам, ни для кого из присутствующих уже давно не было секретом и никого не удивило. Наполеоновские замашки шефа все знали хорошо.

Сидя в своем генеральском кожаном кресле, Чугай кратко сообщил общие сведения о месторождении, которые успела собрать его команда, и передал слово Вербицкому.

– На днях по проблеме Уйгура мы с Беловым побывали в Хандыге, где провели разведку боем, – поднявшись с кресла, бойко начал главный инженер. – Дабы избавиться от дополнительных проблем сегодня и, возможно, в будущем, я решил не ходить по начальству. То есть действовали инкогнито. Первым делом мы встретились с начальником Айантасской партии Коротковым. Это однокашник Владислава Семёновича, поэтому его можно считать своим человеком. В своё время он работал на площади планшета с тем самым Уйгуром. Официальным первооткрывателем этого месторождения является некто Синицын. Правда, очень странно выглядит его открытие. Судите сами: после геолого-съёмочных работ, которые провела его партия на этой площади, ничего не нашли. И вот спустя двадцать лет после их работ появилось это месторождение. Самое интересное, что оно находится ни дальше ни ближе, а именно там, где ещё до войны зэки добывали золото. Именно из их канав на склоне горы Синицын отмыл несколько шлиховых проб. В них и были установлены промышленные содержания золота. Вот таким образом этот человек открыл Уйгур.

Словно показывая своё несогласие с таким положением дел, главный инженер замахал белой авторучкой. Несколько раз она проскочила перед лицом рядом сидевшего Белова. Спохватившись, Вербицкий убрал её во внутренний карман пиджака.

– Если бы не зэки, которых там, кстати, прихлопнули, никто бы этого золота никогда не увидел, – продолжал главный инженер. – Хотя Коротков и говорит, что Синицын всегда поднимал вопрос о перспективности этого участка, никто не давал ему денег на заверку аномалий. На мой взгляд, факты говорят о другом: если ты уверен, что там месторождение, то за двадцать лет туда можно было бы сходить даже пешком. Ну да Бог с ним, с этим и без нас разберутся. Теперь о главном.

Когда Василий Федотович поставил мне задачу, я думал, никаких проблем не будет: съездим в Хандыгу, посмотрим результаты, и всё станет на свои места. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что, кроме тех трёх шлиховых проб, отобранных Синицыным, больше ничего нет. То есть там ещё конь не валялся – абсолютно ничего не сделано. Обычно, когда говорят о перспективности какого-то проявления или месторождения, то подразумевают, что там выполнен весь комплекс геологоразведочных работ, на основании которых определена его перспективность. В данном случае, повторюсь, ничего этого не было. Поэтому, чтобы выполнить задание и поставить все точки над «i», нам пришлось экстренно собирать команду и лететь на участок. Я надеюсь, вы представляете, как это выглядит в полстаградусный мороз.

Он даже поёжился, будто холод пробрал до костей. За столом наметилось оживление. На лицах слушателей появилась улыбки.

– Надо отдать должное Короткову, – после паузы снова заговорил докладчик. – Если бы не он, не знаю сколько времени мы потратили бы на сборы. Это не у себя дома, где у тебя всё под руками, там пришлось собирать всё с нуля.

Голос Вербицкого дрогнул. Волна воспоминаний накатила на него, но, быстро справившись с собой, он продолжил:

– Итак, мы отобрали пробы и очень оперативно их проанализировали. Полученные результаты подтвердили слухи о перспективности этого объекта.

Подробно рассказав о результатах, Вербицкий закончил так:

– Насколько раньше я не верил в этот объект, считая сбор материалов пустой тратой времени, настолько сейчас с полной ответственностью могу заявить: да, действительно, это очень перспективное месторождение, на котором есть смысл поработать. Если мы решим, что оно устраивает нас, то нужно сделать всё возможное и невозможное, чтобы его застолбить. Уже сегодня надо заниматься его лицензированием. На данном этапе это главная задача. В общем, нам надо спешить, а то завтра там будет Богатырёв или кто-нибудь другой.

– Это кто такой? – вальяжно развалившись в кресле, самодовольно спросил Чугай. Было видно, что он остался доволен услышанным. Значительную часть успеха по разведке Уйгура он приписывал себя. Ведь именно он – председатель артели, её голова – настоял на проверке этих слухов. Интуиция его не подвела.

– Новый русский. Бывший секретарь парткома экспедиции, а теперь председатель старательской артели «Куйдусун», – с ехидством в голосе ответил Вербицкий. – Пользуясь своим служебным положениям и разными связями, он сумел приватизировать пол-экспедиции. А дальше дело техники: получив основные фонды, мужик открыл свою артель. Одна его бригада работает в районе Талого источника, вторая – где-то на севере. По моим сведениям, потенциал у Богатырёва довольно высокий, а учитывая его давнее знакомство с руководством Геологического комитета, возможно, даже выше нашего.

Такого Чугай выдержать не смог, свою артель он ставил выше всех и никому не позволял принижать её значение в добыче металла.

– Кишка у него тонка! Ему не перепрыгнуть через нас. По сравнению со мной он ещё пацан. С нами тягаться ему ещё рано. А ты, Арнольд Михайлович, говори, да не заговаривайся.

В его глазах блеснули недобрые огоньки. Такие выпады в адрес своей артели он не прощал.

– Дай-то бог, – спокойно ответил главный инженер. – Я с ним вообще не встречался, но надёжные люди сказали, что он готовит бумаги по лицензированию Уйгура. Пока это делает на всякий случай, по принципу «авось пригодится», но это только пока. Как только Богатырёв узнает, что мы там были и получили положительные результаты, я думаю, он приложит все усилия, чтобы застолбить месторождение.

У Чугая зазвонил телефон. Вербицкий, посмотрев на говорившего шефа, замолчал. В кабинете установилась тишина. Все внимание было приковано к разговаривавшему председателю артели. И как только тот закончил, Вербицкий продолжил:

– Не надо сбрасывать со счетов и Верхоянскую экспедицию. Там тоже мужики не промах, только, в отличие от Богатырёва, у них нет денег, платить нечем. Зато есть отработанные каналы, по которым можно пробить лицензию. В конце концов, они могут авансироваться и рассчитаться после сдачи металла.

Вербицкий рассказал об обстановке в экспедиции, особо подчеркнув, что там прошла волна сокращений и сейчас можно собрать неплохую команду специалистов для артели. Заканчивая, он предложил, не откладывая ни на день, начать подготовку к завозу техники и снаряжения на Уйгур.

После выступления главного инженера все загудели. Каждый хотел высказать свои соображения по этой проблеме. Самым активным оказался заместитель по производству Барсук, здоровый круглолицый мужчина с густой бородой и короткой стрижкой. Чёрный кожаный пиджак сидел на нём, как лёгкая футболка, и казалось, при резком движении разойдётся по швам.

– Если мы собираемся работать на том прииске, то уже сейчас нужно думать о новой технике, – звучным голосом начал он с места. – Внутренних ресурсов у нас нет. Вся техника задействована под завязку и значительно изношена. На новом прииске нужно начинать с нуля. Там надо абсолютно всё. В первую очередь потребуются два-три Камацу, дизельная электростанция, мониторы, промприборы, ёмкости для дизтоплива и другая техника, которой у нас также нет. Если бы мы знали раньше, то подготовились заранее, а так…

Его перебил Чугай. Кровь прилила к его лицу.

– Об этом я знаю и сам, что ж теперь делать? Как-нибудь будем выкручиваться. Бульдозеры пока снимем с Курунга или с Тас-Хойко, оттуда же заберём промприборы, а ёмкости надо искать где-нибудь поближе. В крайнем случае, их можно сварить на месте, чтобы не везти отсюда. Думаю, проблем с ними не будет: если не найдём, где-нибудь украдёте или купите. Сейчас море ликвидированных фирм, деньги всем нужны. Бульдозеры Камацу, конечно, нужно покупать. Это не дело – на рухляди работать. Что ж, будем искать деньги. Придётся залезать в долги.

– Василий Федотович, я не советую снимать Камацу с других участков, – громко сказал Барсук после того, как закончил председатель. – Мы рискуем сорвать добычу металла по артели в целом. А вдруг с новым прииском у нас ничего не получится? Мало ли что может случиться. Тогда технику назад уже не вернуть до следующей зимы. Пропадёт целый промсезон. Если мы не возьмём металл, то как с кредитом будем рассчитываться? Эта ошибка может дорого стоить.

– Степаныч, это не твоё дело, – взвился Чугай. Он даже побагровел от напряжения. Барсук задел его самое слабое место в этой цепочке, наступил на больную мозоль. Чугай сам хорошо понимал и отдавал себе отчёт в том, насколько рискованное мероприятие он затевает. Но старался уходить от мысли, что может что-то не получиться.

– Как-нибудь рассчитаемся, – сказал он жёстко. – Я прав, Иван Давыдович?

Поднялся мрачного вида невысокий мужчина с большими залысинами на голове. Нос у него, как у боксёра, был приплющен. Это был первый заместитель председателя Лизенко – человек, державший казну артели. По слухам, упорно ходившим в артели, он один руководил деньгами чёрной кассы, которую Чугай держал для непредвиденных расходов.

– Если мы возьмём кредит на покупку Камацу и не добудем металла, то не выкрутимся, – сказал он голосом, не терпящим возражений. На сегодняшний день у нас есть небольшой резерв, который мы хотели вложить в рыбопереработку в Приморье, но его не хватит. Вообще, Василий Федотович, рисковое дело ты затеваешь, как бы нам не пролететь. Но думаю, если мы даже и пролетим, то до конца не помрём.

– Что значит не помрём до конца? – повернулся к нему Барсук. На его лице появилась хитрая ухмылка, знакомая всем присутствующим. – До чьего конца, твоего или моего? А может, нашего общего?

Снова, как в первый раз, председатель его осадил. Барсук стушевался. Порядок был восстановлен.

– А как там с водой? – спросил Вербицкого заместитель по экономическим вопросам Сазонов, работавший несколько лет начальником участка. – Будет чем мыть? Не получится, как в Лагерном? Это серьёзный вопрос.

На том участке, о котором сказал Сазонов, в самый разгар промывочного сезона после оттайки мерзлоты вода ушла на глубину. Вдобавок ко всем бедам пересохли реки. Поэтому до осени вся техника простояла и артель понесла значительные убытки.

Вербицкий его успокоил, и тот, зачесав длинные волосы назад, сразу замолчал. Было видно, что ответом он остался доволен.

– На новом прииске нужно заниматься организацией охраны, – вставил высокий, по-спортивному подтянутый Ткачук. – Уже сейчас нужно подбирать команду. У меня есть земляки на примете.

Ещё недавно в должности майора Ткачук работал начальником райотдела милиции, а сейчас занимался безопасностью артели. Платили здесь намного больше, а работы было меньше. Подчинялся он только одному председателю, от которого полностью зависел.

– Придёт время, будем заниматься, – жёстко сказал Чугай. – Не беги впереди паровоза.

– Нам нужно заблаговременно подавать заявку в райотдел со штатным расписанием, – не унимался Ткачук. – Если её не подать, могут быть осложнения. Тут даже мои связи не помогут. Если будут какие-либо изменения, их можно будет внести потом. Главное, чтобы наша заявка там лежала.

– Да подожди ты со своей заявкой, – отмахнулся от него Чугай. – Тут других проблем невпроворот. Возьми и составь сам, я подпишу.

С виду председатель был чем-то недоволен. Возможно, он только сейчас осознал, в какую авантюру он влезает и какой груз ответственности ложится на его плечи. Пот выступил на лице.

– Значит, так, – махнув рукой, сказал он строго, – на сегодня мы закончили. О своём решении я сообщу днями. Вербицкий и Лизенко останьтесь, остальные все свободны.

Глава 10. Экзамен на прочность

Прежде чем поддержать Вербицкого, Чугай решил поговорить со сведущими людьми, чтобы те высказали своё мнение по поводу этого проекта. Свой выбор он остановил на главном геологе Алданской экспедиции Калинкине и бывшем главном специалисте объединения «Золото Севера» Поликарпове. Это были корифеи в поисках золота и разработке месторождений, которым Чугай доверял безгранично. Их эрудиция выходила далеко за пределы деятельности его артели, поэтому мнение корифеев могло стать решающим.

Когда закончился рабочий день и в конторе почти никого не осталось, собрались в кабинете главного инженера. В этот раз из своей команды Чугай позвал только Вербицкого и Белова. В большом кабинете, отделанном под цвет вишни, окна были зашторены. Боковые светильники концентрировали внимание на длинном полированном столе, к которому были придвинуты мягкие чёрные стулья с железными хромированными ножками. Посередине стола стояли бутылки со спиртным и минеральной водой. Рядом с ними возвышались вазы с апельсинами и крупными гроздями белого винограда. Над письменным столом с плоским серебристым монитором, придвинутом к стене, висели три разные карты Якутии.

Как только все расселись, Чугай обозначил гостям проблему, из-за которой пригласил их и попросил Вербицкого повторить всё, что он рассказывал на своём внутреннем совещании. Главный инженер толково поведал историю открытия этого объекта, остановился на общем положении района и его строении. Потом сразу перешёл к техническим вопросам, которые больше всего интересовали гостей. Подробно, со знанием дела он сыпал цифрами, показывая на лежавшей перед ним карте территорию участка с вынесенными канавами и шурфом. Там же были показаны отдельные детали, без которых трудно было разобраться в геологической обстановке этого участка.

Тут его прервал Калинкин, высокий худощавый мужчина, с черной бородкой и пышной седеющей шевелюрой.

– Арнольд Михайлович, я обратил внимание на значительные различия в содержаниях золота на выделенных вами участках, – сказал он, чеканя каждое слово. – Золото распределено крайне неравномерно. Смотрите, в одном месте почти триста граммов на куб, а в другом – едва дотягивает до десяти, – показав указкой на карту, продолжал геолог. – А вот эти пробы с максимальными значениями, приведённые в этой таблице, на вашей схеме вообще не показаны. – Его указка остановилась на таблице, лежавшей на столе. – Почему вы их не вынесли? Покажите, где они отобраны.

Вербицкий на секунду замялся. О них он как раз не хотел говорить.

– На тех ураганных пробах, как нарочно, оказались перепутанными номера, – нашёлся он после заминки. – Поэтому при подсчётах мы их не учитывали, но в таблицу внесли.

– Очень странно. Самые богатые пробы, можно сказать, почти концентрат, а вы перепутали номера. Как же так? Это непорядок. Очень плохо.

«Надо же, он сразу их заметил», – подумал Белов, внимательно слушавший Калинкина и мысленно переживавший за своего коллегу. А перед глазами сразу всплыл недавний разговор с председателем артели.

– И что, ты не видел, где он их отбирал? – просматривая результаты анализов, строго спросил он Вербицкого.

– Нет, не видел.

– Ну вы же вместе работали! Он был рядом с вами. Как такое возможно? – возмутился Чугай. – Он что, ночью проводил опробование?

– Не думаю.

– Мужики, вы что… совсем свихнулись? Сейчас же на дворе зима – на снегу виден каждый след. Все ваши пробы отобраны на пожог, значит, для того чтобы их взять, ему нужно было кострить. Вы что, его костров не видели? – Подавшись вперёд, Чугай волком смотрел то на одного, то на другого. От напряжения он даже покраснел, волосы на голове растрепались. Это был признак того, что шеф сейчас задаст им хорошую порку. И Белов не ошибся.

– Козлы!.. Куда вы смотрели? – срываясь с места, закричал Чугай. – Заставь дурака Богу молиться, так он лоб расшибёт. Стыдобище! Какой-то пацан нашёл самый богатый участок, а вы даже не знаете, где он.

– Иван всё время был рядом с нами, но мы не видели, где он отбирал свои пробы, – вставил Вербицкий, подлив масла в огонь. Лучше бы он этого не говорил, Чугай, как будто ожидавший его слов, замахал руками.

– Не видели, где он отбирал пробы? А что вы там делали? – подскочил он к Вербицкому, готовый схватить его за грудки. – Не видели…

Из его уст посыпался трёхэтажный мат, какой можно услышать не от каждого уважающего себя старшины.

– И теперь этот пацан будет ставить мне свои условия. Он, видите ли, захотел десять процентов от прибыли. А больше ни хрена ему не надо? Вы представляете себе, что такое десять процентов? Да никогда в жизни я на это не пойду. Он ничего не получит. Этому пацану проценты! Да ты что, Арнольд, с ума сошёл? Нам и так есть, кому отдавать эти проценты. Таких нахлебников уже набралось на целую очередь. Лицензия, экологи, горный отвод, – перечислял председатель артели. – Вот куда уйдут все эти проценты.

Чугай снова уселся за стол и потянулся за стаканом. На время установилась тишина, стало слышно, как булькает вода.

– А вам, мужики, за эту херню нужно по шее надавать, – переведя дух, с новой силой напустился он на старателей. – Белов, если ещё раз такое повторится, я тебя выгоню на улицу! Так и знай! Там сейчас, кстати, безработных и без тебя хватает. И ты пополнишь их армию. Дураков я не держу.

Постепенно пламенный пыл Чугая стал спадать. Развалившись в кресле, он вытер с лица испарину, потянулся к телефону. В это время Белов осторожно вставил:

– Василий Федотович, на этом Уйгуре совсем непростая ситуация. По словам тех, кто там был, на участке процветает чертовщина.

– Что за чертовщина? – положив телефон, Чугай с недоумением посмотрел на Белова.

– Шеф, я же тебе говорил, там живут призраки расстрелянных зэков, – пришёл ему на помощь Вербицкий. – Владик про них и говорит.

Он понимал: раз тот поднял этот вопрос, ему сейчас не поздоровится. Белова надо было срочно спасать. Вербицкий не ошибся.

– Арнольд, я думал, ты шутил, а ты, оказывается, говорил на полном серьёзе. Да вы что, мужики!.. На улице двадцать первый век, а вы до сих пор про привидения говорите. – Чугай матюгнулся, и на его лице появилась гримаса.

– Я тоже никогда в них не верил, а теперь вот знаю, что они есть, – продолжал своё Вербицкий. Было видно, он не шутит. – Шеф, это абсолютный факт: я своими глазами видел…

– Что ты видел? – грубо перебил его председатель артели. – Призраков видел? Так они же невидимые. – Он даже хмыкнул, от возмущения, а возможно, от удовлетворения собой. Вот как, мол, я вас вывел на чистую воду.

Вербицкий рассказал о случае, приключившимся с шурфовщиком, а закончил родным дедушкой Ивана Дернова, который, будучи зэком, вкалывал на этом прииске.

– Можно предположить, что о том участке с бешеным золотом знали только погибшие зэки, – сделал заключение Белов, – снова подхвативший разговор. – А Иван выполняет только их волю. То есть он просто зомби, которым руководят призраки, скорее всего, это делает его дедушка. Он и подкинул нам эти злополучные пробы. И злополучные проценты от прибыли – это, видно, тоже его идея. В конце концов зэки открыли Уйгур – это их золото. А мы там случайные люди, которым они пока не доверяют. Их доверие ещё надо заслужить.

– Ну вы даёте, – мысленно переваривая сообщение о призраках, после долгого молчания сказал Чугай. Кризис явно миновал.

– Ты, Владик, в этом уверен? – спросил он Белова. Назвав его по имени, он как бы говорил, что конфликт исчерпан, и просил у того прощения.

– На сегодняшний день у меня нет другого объяснения. Так складываются факты. Василий Федотович, судите сами. Первое, – стал перечислять Белов, – из всех отобранных проб самыми богатыми, можно сказать, ураганными, оказались три пробы Ивана. Второе – где он их отобрал, никто из нас не видел. Я даже с вертолёта не увидел его следов. Только наши следы – и всё. Третье – его дедушка сидел в этой зоне и водил дружбу с зэком, открывшим прииск. Ну и, наконец, четвёртое. Эта чертовщина, то есть призраки, осталась в том лагере, где они сидели. И, по всем фактам, до сих пор там обитают. Выводы делайте сами. Я свои сделал.

Вербицкий между тем продолжал своё сообщение о результатах опробования Уйгура. Слушая его, Калинкин с пристрастием изучал карту участка. Подняв голову, он сказал:

– Извините, Арнольд Михайлович, но у меня такое впечатление, что эту карту вы рисовали с закрытыми глазами. Кроме горных выработок и фрагментов геологического строения, на ней ничего нет. Это не карта! Её даже схемой трудно назвать.

Главный геолог был готов и, нисколько не смутившись, сразу ответил:

– Я согласен с вашими замечаниями. Если учесть, что мы работали зимой по снегу, она другой не может быть. Мы вообще-то обсуждаем не карту. Основная проблема, которая стоит перед артелью, – это оценка перспективности участка на золото.

– Это звенья одной цепи – без нормальной карты ни о каких перспективах говорить не приходится, – сказал Калинкин. – Я думаю, вы это знаете и сами.

Чугай повернулся к Поликарпову, явно рассчитывая на его поддержку, но тот молчал.

– Что вы скажите, Семён Назарович, по этому поводу? – не дождавшись его помощи, обратился он к эксперту. Помолчав, тот глубокомысленно заключил:

– Я думаю, тут можно спорить до бесконечности, и каждый из вас будет прав по-своему. Кондиционная карта, конечно, необходима, но пока очень мало данных, чтобы принять чью-либо точку зрения. Поживём – увидим.

Высокий авторитет Поликарпова остановил Калинкина от открытого спора.

– С чем всё-таки связаны максимальные значения золота? – спросил он Вербицкого, не давшего полного ответа на важный вопрос, от которого могла зависеть судьба месторождения. С другой стороны стола неожиданно прозвучал охрипший голос Белова:

– На этой проблеме я остановлюсь более подробно в своём выступлении. Потерпите, пожалуйста.

Калинкин слушал Вербицкого с широко раскрытыми глазами. Несколько лет назад он работал в этой артели, поэтому знал её возможности. Пару раз он даже ловил себя на мысли, что поработали они очень хорошо. На таком участке, как этот Уйгур, можно было бы и самому приложить свои силы.

«Как же они попали на этот Уйгур? – глядя на Вербицкого, думал он. – Это же вотчина Верхоянской экспедиции. Неужели те сами отдали такой объект? Значит, они получили что-то взамен. Просто так сейчас никто и ничего не отдаёт. Всё стоит денег, а этот Уйгур вообще бесценный».

О предварительной оценке Уйгура рассказывал Белов. Начал он с методики, которую они применили при поисковых работах. Потом остановился на полученных результатах и, ответив на вопрос Калинкина, перешёл к подсчету прогнозных ресурсов. В итоге Белов вышел на те же цифры, какие только что привёл Вербицкий.

Спокойный взгляд Поликарпова не выражал никаких чувств. За свою долгую жизнь в золотодобыче он посетил немало совещаний, на которых решалась судьба не только месторождений, а целых золотоносных районов, поэтому к вопросу о каком-то неизвестном ему объекте он отнёсся как к самому рядовому событию. Однако после оглашения предполагаемых запасов золота Поликарпов нервно почесал лысину на крупной голове с провалившимися глазами. Цифра его буквально ошеломила. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Из сообщения Вербицкого следовало, что это одно из крупнейших месторождений всего Северо-Востока страны. Если это действительно так, то о нём нужно срочно звонить во все колокола, проводить кондиционную разведку. Только после этого данный объект может стать месторождением, которое можно передавать в эксплуатацию. Таков был порядок, обязательный для всех.

«Может, они ошиблись в подсчётах, – думал Поликарпов. – В результате этой ошибки получилась такая огромная цифра. Нет, я просмотрел, расчеты сделаны правильно. Правда, по большому счёту они пока ничего не значат. Тем не менее…»

Он поймал себя на мысли, что присутствует при рождении крупнейшего исторического события. На морщинистом, обрюзгшем лице выступила испарина.

«На что же Чугай рассчитывает? Как же он собирается получить этот объект для разработки, если он ещё не разведан? Для старательской артели, какой является “Куйга”, это слишком жирный кусок. Честно его получить невозможно».

Потом он подумал, что теперь наступили другие времена: «Старые профессионалы уже давно оказались на улице или на кладбище, а их место заняли другие – менее грамотные, но более проворные. Для них главное – деньги и чем их больше, тем лучше. Они нужны были и раньше, но теперь без них никуда: деньги теперь решают всё. Для раскрутки этого объекта их потребуется очень много. А Чугай может найти деньги – это факт. Этот малый не промах, он будет покруче своего знаменитого бати. Значит, у него есть шанс получить этот Уйгур».

– Если ориентироваться на материалы, которые здесь представлены, – спокойно начал Поликарпов, – то методически выполнено всё правильно. Замечаний к этой части работ у меня нет. Расчеты сделаны верно, тем не менее из-за незначительного комплекса проведённых геологоразведочных работ и малого объёма опробования существует значительная доля риска, которая может свести на нет все выводы авторов. И тогда вместо уникального объекта вы получите пшик.

По его заключению, следовало провести нормальные геологоразведочные работы, регламентированные инструкцией, или хотя бы отобрать больше проб. Тогда бы достоверность полученных результатов была намного выше.

Калинкин говорил, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, была проделана определённая работа и доказана перспективность Уйгура для проведения следующей стадии работ. А с другой – непонятно, откуда отобраны те пробы с ураганными содержаниями золота. Пока они только лишний раз доказывают высокую перспективность Уйгура. И всё! Но что они отражают и где то место, старатели не знают. Конечно, будет очень хорошо, если они попадут в контур месторождения, которое они будут отрабатывать. А если промахнутся?..

– Тогда деньги и время будут потрачены напрасно, – сказал он очень внятно, и его слова дошли до всех. А про себя подумал, что начинать промышленную разработку пока рановато, но, если они так настаивают, пусть работают. Может, им повезёт. Дай бог им удачи.

В целом Поликарпов и Калинкин признали работу хорошей. Приведённые материалы говорили о том, что действительно найдено крупное месторождение золота, которое необходимо доизучить, и после этого его можно будет разрабатывать.