Текст книги "Слотеры. Бог плоти"

Черт подери, да я настоящий рыцарь!

Только совсем не благородный, а какой-то… ведьмин рыцарь, что ли.

Никто в распахнувшиеся ворота полезть не попытался.

Произнеся запирающую формулу, я выждал пару секунд, после чего носком сапога стер главный знак – одно из имен Вельзевула. Огненные контуры пентаграммы тут же начали блекнуть. Вскоре на полу остались только вычерченные мелом линии, посреди которых торчала шпага Тора Бесоборца, почти до половины ушедшая в пол. Лужа крови вокруг нее почернела и запеклась.

Уф!

Все. Дело, наконец, сде…

Глава VII
Мастер плоти

…успел!

Ах, чтоб меня!

Всегда успеваю в последний момент!

Если это и не грань врожденного Таланта, положенного каждому Слотеру (Моргану, Малигану или Трэверсу), то прекрасный приобретенный рефлекс, уже не в первый раз спасающий шкуру.

Вот и сейчас я успел качнуться в сторону, поддавшись какому-то невнятному наитию, благодаря чему кинжал, запущенный Стайлом, коротко просвистев в воздухе, лишь слегка рассек щеку. Царапина получилась достаточно глубокой, кровь тут же полилась тонким ручейком, пачкая щетину, шею и заливаясь за воротник.

Ладно, насчет шкуры я погорячился: как раз ее в целости и сохранности держать получается далеко не всегда. Роспись моих шрамов можно смело разделить на компанию из полудюжины ветеранов, и парочка останется про запас. Но вот жизнь умение ловко повернуться в нужный момент все-таки сберегло. В противном случае лежал бы сейчас с кинжалом братца, торчащим из глазницы.

Стайл, похоже, вконец озверел. Он собирался не просто покалечить другого Слотера, а отправить его на тот свет, невзирая на все возможные последствия! А хуже всего, что и Дэрек, обычно более сдержанный, преисполнился тем же намерением. Пока я возился с суккубой, он все же дополз до темноволосого Близнеца и вложил искалеченную руку ему в ладонь.

Дуумвират сложился.

Кровь и пепел! Теперь мне противостояли не двое спесивых ублюдков, каждому из которых я при известных усилиях мог бы настучать по голове, но одно существо – неизмеримо более опасное.

Явился Дуум – двуединая сущность Близнецов, иммунированная от магии и почти неуязвимая для оружия, при этом равно хорошо владеющая и тем, и другим!

Раны здорово ослабили братьев, но, объединившись, они словно зачерпнули друг у друга жизненных сил. Стайл больше не мотал головой, точно анчинский болванчик, хотя кровь продолжала лить из рассечения на лбу и сломанного носа, – теперь темноволосый Близнец стоял, выпрямившись и сжимая в правой руке свою длинную шпагу. Простреленное плечо, похоже, ему больше не очень-то и мешало.

Менее выносливый Дэрек тяжело привалился к брату, стараясь не опираться на раненую ногу. Губы его шевелились, и сам воздух, казалось, звенел от сплетаемого заклинания. Не требовалось сумрачного зрения, доступного иным магам, чтобы ощутить темную ауру, клубящуюся вокруг Близнецов-Рожденных-Порознь, заключая их в кокон, непроницаемый для волшбы и пуль.

Стрелять бессмысленно. Дуума способно поразить только оружие, которое держит рука… при условии, что оно пробьется через серебряную паутину защиты, которую будет плести клинок Стайла… и если заклинания Дэрека позволят приблизиться на расстояние удара.

Игры закончились, теперь начиналась настоящая драка.

Я облизнул внезапно пересохшие губы. Драться с Дуумом – все равно что пытаться остановить летящий с горы оползень. Если в голове есть хоть немного ума – самым верным решением будет повернуться спиной и смазать пятки. Да что там оползень! Если здраво рассудить, с ним гораздо проще: катящаяся с горы лавина камней и земли не будет метать в тебя еще и громы с молниями.

А хуже всего, что явившие Дуума Близнецы не собирались просто намять мне бока. В потемневших глазах обоих я читал неприкрытую жажду убийства. Боль и ярость настолько одурманила братьев, что о последствиях они и не думали. Или просто надеялись, что Эторн не будет строго спрашивать за полукровку.

Я же, наоборот, никого убивать не собирался. Ненавидеть друг друга Слотеры могут сколько угодно, но до смертоубийств дело доходить не должно. Не так уж нас много осталось в этом мире – благословленных и проклятых Древней кровью.

Такое отношение к происходящему изначально ставило нас в неравные условия: сражаться с Дуумом, имея в намерениях не убить, а лишь оглушить и обезоружить?!

Заведомо гиблое дело.

Я с надеждой оглянулся назад, рассчитывая увидеть окно и сигануть в него, оставив поле боя за Близнецами. Увы, за спиной лишь призывно раздвигали бедра рисованные прелестницы на цветастых картинах, за гроши (а то и за натуральный расчет) скупленных Мамашей Ло у нищих художников-эротоманов. Чтобы сбежать отсюда, потребуется проскользнуть мимо Дуума.

Или лучше сквозануть наверх и выпрыгнуть в окно со второго этажа?

– Что такое, Ублюдок? Тебе, оказывается, тоже может стать страшно?!

Рты Близнецов открывались одновременно, губы кривились совершенно одинаково, а голос звучал один – низкий, мощный, исполненный яростного веселья. Таким говорил бы надвигающийся ураган, надели кто-нибудь стихию даром речи.

– Ты поднял руку на родных братьев, засранец! И сейчас мы тебе ее оторвем, чтобы впредь неповадно было. По самое плечо!

Выбора не оставалось: придется попытаться убить одного из братьев, чтобы разрушить дуумвират. А с последствиями разберемся уже потом.

Я глубоко вздохнул, отступил на шаг и взялся за рукоять шпаги, все еще торчащей в полу. Пришлось крепко поднапрячься, чтобы одной рукой выдернуть ее из досок, мышцы плеча даже ожгло от вложенного в рывок усилия. Хищно свистнув в воздухе, оружие легендарного Тора Бесоборца описало полукруг и замерло, целя в грудь Дуума. В смысле, в одну из двух, коими он располагал ныне.

Половина двуединого существа, которая носила имя Стайл, ухмыльнулась и отсалютовала своим клинком. Половина, которую звали Дэрек, скопировала и ухмылку, и жест – только вместо шпаги из ее ладони вырвался огненный хлыст.

– Дэрек, послушай! – Я попытался воззвать к более управляемому Близнецу. – Если вы с братом захотите сатисфакции, я предоставлю ее в любое другое время в любом удобном для вас месте. Но с разрешения патриарха и при одобрении клана! Я не хочу брать на себя ответственность за убийство родичей!

– Ты стрелял в нас! – рявкнул Дуум. – Ты первым пустил нам кровь! И за это умоешься своей!

Слитным движением Близнецы шагнули вперед, грозя огнем и сталью.

Выругавшись, я попятился, левой рукой извлекая из ножен за спиной дагу. В голове лихорадочно чертился рисунок боя.

Надо уклониться от броска Дэрека, на контрвыпаде поймать и увести в сторону шпагу Стайла, а затем, продолжая движение, шагнуть вперед и, сойдясь вплотную, со всего маху въехать в брюхо одному из Близнецов дагой. А если повезет – добавить коленом пониже пояса другому. Шанс невелик, но иного просто нет.

Битву с Дуумом нельзя затягивать. Все надо уложить в один-два удара, иначе он меня просто сомнет.

Поглощенные предвкушением схватки с родичем, Близнецы успели позабыть о молодом маге Колдовского Ковена, себе на беду ставшем сначала причиной раздора меж кровожадными Выродками, а затем свидетелем того, как они выясняют отношения. По-родственному, то бишь со стрельбой и поножовщиной. Обуреваемые гневом и ненавистью, упивающиеся собственной мощью, братья прошли мимо скорчившегося на полу смертного, не удостоив его взглядом. Все их внимание было приковано ко мне. Даже составив Дуума, Близнецы помнили о репутации Ублюдка Слотера и потому продолжали относиться ко мне с уважительной опаской – жадно караулили каждое движение, чтобы не пропустить неожиданный выпад или хитрый финт… Они и не заметили, как жалкий, трясущийся от страха человечишка вдруг поднял голову.

Бледный, на зависть любому призраку, с ошалевшими глазами, похожими на две оловянные плошки, молодой ковенит встал на четвереньки и, пошатываясь, пополз за Дуумом, оставляющим за собой двойную цепочку горящих шагов.

Двуединое создание гневно закричало, когда руки мага обхватили его за одну из двух пар ног, заставив сбиться с шага.

Иногда смертные способны удивить.

Думаю, молодой колдун сообразил, что гнев родственничков я накликал на свою голову, не столько расправляясь с суккубой, сколько заступаясь за него, и, собрав остатки мужества, попытался помочь благодетелю в заведомо неравной схватке. Или же (что куда более вероятно) маг просто осознал: покончив со мной, Близнецы, снова вспомнят про его скромную персону. И все-таки начнут пресловутую игру «в целителя».

Так или иначе, но неожиданное вмешательство молодого колдуна оказалось весьма кстати. Пользуясь коротким замешательством Дуума, я прыгнул вперед с проворством, меня самого же и удивившим. Глухо лязгнули шпаги, смыкаясь с такой силой, что искры брызнули во все стороны. Клинок Стайла, неловко подставленный в последний момент, отлетел вбок, отброшенный более сильной рукой. На секунду у меня появилась возможность ударить в открывшееся горло темноволосого Близнеца, убить его и тем самым разрушить Дуума.

Собственно, именно это я и собирался сделать!

Лишь в последний момент (всегда успеваю в последний момент!), уловив некий окрик инстинкта, застигший меня уже в прыжке, в полете, когда почти ничего нельзя отыграть назад, я почуял – что-то неощутимо изменилось… и за долю мгновения до удара исхитрился направить дагу острием вниз. Удар пришелся выше – вместо того чтобы воткнуть дагу под кадык Стайла, я рукоятью кинжала саданул Близнеца в челюсть, вдобавок к рассеченному лбу и кровящему носу разорвав ему щеку и губу. Не останавливаясь, с лета боднул головой Дэрека, чей огненный хлыст, завившись поросячьим хвостом, опалил мне брови и ресницы, но большего вреда причинить уже не сумел. Внятно хрустнула сломанная переносица.

Вот теперь они стали по-настоящему похожи! С разбитыми и равно залитыми кровью рожами!

Дэрек пошатнулся, но удержался на ногах. И даже не выпустил руки своего Близнеца, оседающего на пол, закатив глаза.

Но только Дуума больше не было!

Он исчез даже раньше, чем я ударил Стайла, надолго отправив его в долину беспамятства. Дуумвират братьев был разрушен в тот миг, когда непримечательный маг-бори из Ковена схватил одного из них за ноги. Именно это – отголосок внезапного опустошения, оглушившего Близнецов, лишив их чувства безграничной мощи, – я и ощутил, сшибаясь с родичами вплотную.

Не размениваясь на сантименты, я шарахнул попятившегося Дэрека эфесом шпаги в висок. Глаза светловолосого Близнеца, и без того помутневшие после удара головой, подернулись поволокой. Он шатнулся, неуклюже оступился и упал, увлекая за собой брата.

Юный ковенит едва успел отползти в сторону, чтобы бесчувственные туши братьев не привалили его.

На всякий случай я добавил пинка по голове каждому (ох и будет гудеть потом!). Братья затихли, перестав даже корчиться от боли. Лица обоих на глазах заплывали синевой. Для верности кольнув каждого Близнеца по разику шпагой и убедившись, что ни один, ни другой не реагируют больше на реальность, я с шумом выпустил из легких воздух.

Надо же, кончилось…

Молодой колдун съежился под моим удивленным взглядом.

– Ты еще объяснишь мне свой фокус, приятель. А сейчас помоги с ними.

– К-как я могу помочь? – пролепетал арбориец.

– Ты же целитель? Надо затянуть раны и по возможности приживить Дэреку его пальцы. Не годится, если Слотеры будут валяться на полу и истекать кровью, как пара свиней, пока не подоспеет помощь. Да и тебе же зачтется – может, искать не станут. Потом.

– Вы считаете, им к-кто-то рискнул б-бы помочь? – расхрабрившись, спросил маг Ковена.

Я свирепо зыркнул в его сторону. Бедняга вздрогнул, точно от удара. Не говоря больше ни слова, арбориец подполз к Близнецам, которые валялись, перемешав конечности, и принялся за дело, прикладывая пальцы к ранам и надолго замирая в неподвижности, смешно сморщив лицо. На моих глазах дыры и порезы, оставленные пулями и ударами, исчезали, сменяясь гладкой розовой кожей, без малейших намеков на шрамы и рубцы.

Я видел много целителей за работой, но с подобным искусством врачевания сталкивался крайне редко и уж точно никогда не видел подобной скорости и эффективности. Лечение наложением рук – это или чудо, дарованное свыше, или высший уровень искусства трансформировать живую плоть, каким владели только настоящие хилеры, каких можно пересчитать по пальцам. Тем страннее было видеть, как свое мастерство демонстрирует сущий мальчишка.

Ковенит сращивал ткани и восстанавливал поврежденные органы с потрясающей быстротой и легкостью. Со стороны казалось, будто тела братьев вылеплены из гипса, на котором он с ловкостью умелого скульптора замазывал недостатки и изъяны.

На моих глазах рана на плече Стайла вспучилась, выдавила из плоти здоровенную пулю от «громобоя», а затем, повинуясь танцующим пальцам мага, зарубцевалась и исчезла, оставив после себя лишь пятачок нежно-розовой кожи, не тронутой загаром и не загрубевшей еще от ветра и трения об одежду.

Впрочем, видимая легкость, с которой молодой маг излечивал Близнецов, для самого арборийца оборачивалась сильнейшим напряжением. Пот градом катил по лицу, плечи сильно сутулились, спина гнулась, словно под гнетом огромной тяжести, губы мелко дрожали.

– Все… – облегченно прошелестел ковенит, отпихивая от себя руку Дэрека с ловко приживленными пальцами и отползая к стене. – Я сделал все, как вы хотели, милорд. Теперь позвольте перевести дух и…

– Погоди, малый, – приказал я. – Постой. Прежде скажи, что ты сделал с Ду… как ты разрушил связь Близнецов? Я почувствовал, что их общая аура разрушилась в тот момент, когда ты схватил Стайла за ноги. Как ты это провернул?

– Я… толком не знаю. – Молодой колдун смотрел снизу вверх озадаченно и одновременно испуганно.

Бедолага справедливо опасался, что влез в материи, слишком тонкие для простого смертного, и теперь рискует навлечь на себя гнев Выродка, которому был обязан жизнью. Я присел рядом на корточки и успокаивающе положил ладонь ему на плечо.

– Говори смелее и ничего не бойся. Как ты разорвал их связь?

– Контакт плоти, – дрожащим голосом пояснил юноша. – Они объединялись, соприкасаясь руками. Я просто приказал коже темноволосого не признавать касание кожи светлого.

– Ты приказал… коже?

Я с трудом удержался от того, чтобы почесать в затылке. Вид у меня, надо полагать, в этот момент был не самый умный.

– Кожа, сиречь эпидермис, есть верхние ткани человеческого тела, – торопливо забубнил молодой ковенит, по памяти воспроизводя выдержку из какого-то научного трактата по медицине. – Сие суть та же плоть, что и внутри человека, но токмо омертвевшая и ороговевшая для защиты внутренних тканей.

– И что с того?

– Я – Мастер Плоти! – В голосе мага из Колдовского Ковена впервые прорезалось что-то, не похожее на страх.

Гордость?

То, что он не назвал имени, предпочтя прозвище, меня несколько удивило. Вообще это распространенное поверье среди колдунов – скрывать свои имена. Большинство обладателей магического дара относятся к ним крайне трепетно, тщательно скрывают и прячут, иногда даже не гнушаясь уничтожением записей в церковных книгах. Взамен они выдумывают пышные прозвища – как раз вроде Мастера Плоти – или дурацкие псевдонимы.

Причиной тому распространенное суеверие: мол, кто знает имя человека, тот имеет над ним определенную власть. И если простых смертных это не особо тревожит, то для магов любое проявление слабости перед коллегами – вопрос чести, принципа и престижа. Знание истинного имени мага – это как знание его слабого места: если созреешь, чтобы сделать пакость, – обязательно пригодится. А созреешь ты рано или поздно. Конкуренция между колдунами, да еще в таком городе, как Ур, просто невыносимая!

И Только Колдовской Ковен Ура настолько уверен в своих силах, что его члены имен не прячут… в большинстве своем.

– Мастер, говоришь? – Я повернулся и сел у стены рядом с ним, блаженно вытянув ноги и расслабив наконец мышцы.

– Так меня называют, – подтвердил маг. – У меня талант управлять живыми тканями.

Слово «талант» он произнес так, что я невольно вздрогнул. Кровь и пепел! Так о своих Талантах говорят носители Древней крови! Хотя, надо признать, искусство, продемонстрированное мальчишкой, немногим уступит проклятому благословению Лилит.

В любой другой ситуации я смотрел бы на самопровозглашенного Мастера недоверчиво, если не насмешливо – слишком молод, чтобы корчить из себя великого кудесника. Но, воочию увидев все, что этот невзрачный юнец успел сделать за сегодня, включая расправу с Дуумом (ведь, по чести, именно он одолел неуязвимую тварь, я же всего лишь надавал тумаков разъединенным братьям), я на какое-то время расстался со скептицизмом.

Возможно, Мастер – еще скромный титул для такого искусника.

– Я могу повелевать живой плотью как заблагорассудится. Менять, перестраивать. Могу даже разорвать человека изнутри, приказав его органам набухать от крови… – Ковенит резко осекся, испугавшись, что сболтнул лишнее.

И правильно.

Кто знает, как Выродок оценит похвальбу простого смертного? Да еще такую – чуть ли не граничащую с угрозой. Ну да ему повезло, мое плохое настроение начало исправляться. В конце концов, все ведь вышло по-моему. Суккуба отправилась в ад, бойня в борделе прекратилась, у Мамаши Ло появился шанс выкрутиться из передряги, а кроме того, мне удалось реализовать давнюю мечту – надавать по морде и Дэреку, и Стайлу (особенно Стайлу). И не просто надавать, но вернуть затем их потрепанным шкурам почти прежний вид, тем самым нейтрализовав возможный конфликт со старшими родичами, осуждающими семейные разборки.

Надеюсь, произошедшее заставит и самих братьев крепко подумать, следует ли настаивать на сатисфакции. Спесь-то с них, так или иначе, сбита. Оба получили по пуле и по паре хороших зуботычин; будет что вспомнить на досуге.

– Надо же, – хмыкнул я. – И что такой могущественный маг, принятый даже в Колдовской Ковен, делает в известном на весь Ур борделе?

Мастер Плоти насупился и молчал.

Какое-то время я смотрел на него в упор, а затем продолжил уже менее язвительным тоном:

– Не поверю, чтобы Мамаша Ло заманила тебя расходовать свой дар, леча сифилис или другие лютецианские болячки у ее девочек. Опять же правила Ковена, если я ничего не путаю, запрещают его членам заниматься частной практикой. Ведь не путаю же, приятель?

На бледном лице Мастера проступил легкий румянец.

– Я… – начал он и запнулся. – Я…

Снова запнулся.

Я великодушно дал ему собраться с мыслями и духом. Юнец немного подергался, болезненно скривился и выпалил:

– Я к ней приходил.

Дрожащий палец ткнул в сторону полустертой пентаграммы.

Еще один неудачник поддался чарам суккубы? Не удивлюсь, влюбиться в демона похоти несложно.

Я внимательно посмотрел на юного арборийца и понял, что все не так просто. Причина его визита в бордель была несколько иной. Мучительно-стыдливое выражение, сломавшее линию губ Мастера, только подтвердило мою догадку. И еще: мне стало ясно, как суккуба сумела освободиться от рабского браслета и кто по-настоящему отвечает за бойню в заведении Мамаши Ло.

Юный мерзавец снял с бесовки браслет, вынуждавший ее подчиняться хозяйке заведения на бульваре Двух Соборов!

– Ты не от девственности избавляться приходил, – понизив голос почти до шепота, сказал я. – Верно?

– Нет, – так же тихо ответил Мастер Плоти. – Не за этим.

– Ну!

– Я хотел… хотел… – Арбориец снова сбился, замолчал, потряс головой, затем глотнул воздуха, словно рыба, выброшенная на берег, и невпопад продолжил: – Есть одна девушка… очень красивая… дочь богатого купца. Избалованная, капризная, с ледяным сердцем… но прекрасная, как нимфа…

Он искоса посмотрел на меня и на остатках дыхания выпалил-выстрелил затаенной болью:

– Стерва проклятая! И любовь моей жизни… Люблю ее и ненавижу… принцесса бумажная…

Так и есть.

Львиная доля всех неприятностей, с какими мне приходилось сталкиваться, в основе основ имела одну причину – красивую женщину. Не нужно изобретать грех и кару за него – достаточно сотворить девицу с пышными персями.

– Я давно добиваюсь ее, но она отвергает все мои ухаживания… – уныло продолжал изливать душу молодой маг. – Не так чтобы совсем… она расчетлива… держит в запасе… чтобы всегда осталась надежда. И это хуже любой пытки. Потому что невыносимо каждый день жить одним только ожиданием чуда! О, если бы вы могли это понять…

Я сдержанно хмыкнул. Смертные искренне полагают, что простые радости, равно как и простые чувства, Выродкам совершенно чужды. К сожалению, они заблуждаются…

– Каждая мимолетная улыбка, каждый благосклонный жест достаются мне как nagrada, как высочайшая милость, – говорил ковенит, от волнения путая уранийские слова с арборийскими. – Я устал умолять ее о снисхождении, унижать свою гордость и быть грязью у ее ног. И я решил zastavit ее полюбить меня.

– Любовный приворот? – сообразил я. – Да, суккубы сильны в этом. Но только ты затеял подсудное дело, колдун. Покушаться на чужую волю, используя мистические силы, недопустимо. Для смертных, понятное дело. За него даже дворян вывешивают в клетках на центральной площади Ура. Вылетишь из Ковена и…

– О нет! Это было бы слишком просто, – с горячностью воскликнул Мастер Плоти. – Но я все продумал! Я понял, как использовать свой dar для достижения цели. Мне нужна была только ее помощь. Даже не помощь – просто согласие. Вы что-нибудь слышали о феромонусах?

– Феромонусы? Нет, тварей с такими прозвищами мне встречать не доводилось.

В глазах Мастера мелькнуло удивление, смешанное с удовлетворением. Мальчишку удивило, что Выродки, кичащиеся своим всемогуществом, могут чего-то не знать, и в то же время он убедился, что его плану и в самом деле не грозило разоблачение со стороны других смертных или даже коллег по Ковену. Если уж искушенный Слотер не понял… ну и все в таком духе.

– Это вовсе не твари, э…

– Слотер, – подсказал я.

– Это вовсе не твари, лорд Слотер, – покачал головой Мастер Плоти. – Феромонусы – это такие мельчайшие частицы в составе запаха и ауры каждого живого существа. О них писал в своем трактате об афродизиаках еще легендарный профессор Крейцигского университета маэстро Бруно фон Парцетраун. Феромонусы действуют на животном уровне, понуждая сознание человека подчиниться зову плоти. Секрет неотразимости суккубов и инкубов, пояснял маэстро, заключается именно в использовании феромонусов. Эти создания ведь часто даже не меняют внешность, соблазняя людей, и тем не менее заставляют вожделеть себя всех окружающих, включая и тех, кому по нраву совсем другой тип красоты.

Потихоньку Мастер все более осваивался в обществе трех Слотеров, двое из которых, правда, пребывали в глубоком беспамятстве. Его речь сделалась свободной и быстрой, акцент смягчился, в голосе начали звучать самодовольные нотки. Наверняка в обычной ситуации малый знает себе цену и держится отнюдь не тихим скромником.

Опять же мантия Ковена награждает особым статусом.

– Дальше я уже дошел до всего своим умом, без наставлений почтенного маэстро фон Парцетрауна. И то сказать – местами весьма спорных наставлений! Я понял, что нельзя все объяснять сверхъестественным происхождением сих демонов. Тела суккубов должны содержать особую секрецию, быть может, железу, которая вырабатывает такие вещества. И если бы мне, с моим искусством повелевать плотью, удалось заполучить в свое распоряжение образец суккуба, я сумел бы найти такую железу и… – Он замялся, но под недобрым прищуром моих глаз не посмел замолчать. – …И, взяв ее за образец, вырастил бы точно такую же в собственном теле. Только вызывать суккубу самостоятельно я не решился.

Изумленный, я даже подобрался, недоверчиво глядя на паренька, которому на вид никак не могло быть и двадцати лет.

Разорви меня Астарот!

И это нас считают извращенцами?! План по завоеванию любимой женщины, который он сейчас изложил, был достоин любого Выродка! Тут ни капли романтики – сплошная прагматика и точный, жестокий, где-то даже гнусный расчет. И я еще не говорю о мерзких деталях, связанных с исполнением замысла Мастера, – вроде визита в бордель в поисках вожделенной демоницы.

– Так ты прознал, что в борделе Мамаши Ло работает суккуба, и пришел к ней заключить сделку! – Я не столько спрашивал, сколько констатировал. – Свобода в обмен на право исследовать ее тело в поисках волшебной… гм… железы?

Мастер Плоти молча кивнул. Он повернул голову в сторону безжизненного тела Пса правосудия, распластавшегося в луже собственной крови, и во взгляде мага появилось отчаяние.

– Я не думал, что все обернется этим, – прошептал мальчишка, глядя на мертвеца. – Кровь, побоище, Выро… Staraya кровь. Я специально нашел в книгах по призванию демонов нужную формулу клятвы, которую взял с суккубы перед тем, как освободить от браслета. Tak net verno! Она не должна была вести себя подобным образом, едва вырвавшись на свободу. А теперь вокруг мертвые люди и нет никаких шансов на успех. И все моя вина.

Молодой ковенит закрыл лицо ладонями, силясь подавить рыдание.

– А ты не думал, что тебе нужна была не женская особь, но мужская? Инкуб. В трактатах этого твоего Бруно фон Как-его-там ничего не говорилось о том, что привлекающий запах у самцов и самок может разниться? В противном случае кобели прыгали бы и на себе подобных, чего, по счастью, природа не допускает. Почти.

– Суккубусы, сиречь суккубы – демоны похоти и разврата, порожденные Герцогом ада Велиаром для искушения и смущения рода человеческого. – Арбориец немедленно принялся цитировать очередную выдержку из трактата какого-нибудь еще Бруно фон Кто-то, пытаясь демонстрацией познаний заглушить угрызения совести. – Являясь к простым смертным, они вовлекают их в пучину блуда и разврата, ведущего к растлению плоти и конечной потере бессмертной души. Мужам сии демоны являются в виде суккуб, женщин неописуемой красоты, одолеваемых похотью. Добропорядочным же женам в виде инкубов – прекрасных юношей… кхм… копе… копье…

– Угу. Копьеносцев, – ухмыльнулся я. – Беда вас, книжных червей, в том, что вы верите в непреложность всего, что записано в трактатах, манускриптах и фолиантах. А жизнь – она бывает гораздо сложней. Далеко не все эти твари, как ты их называешь, суккубусы – существа двуполые. Или ты не знал, что и среди людей рождаются уроды, сочетающие в себе мужское и женское начало?

– Гермафродитос, – пробормотал Мастер Плоти.

– Вот-вот, гермафродиты, – согласно кивнул я. – Не мужчины и не женщины. То же самое случается и с демонами-суккубами, которые в массе своей однополые. Только живут они не как люди. На рой самок-суккуб приходится один самец-инкуб. И если суккубы иногда покидают Преисподнюю, чтобы порезвиться со смертными и подпитаться той болью, которую приносят, разбивая сердца, семьи и воруя души, то инкубы в нашем мире – редкость. На кой ему смертные недотроги, когда на попечении целый рой прекрасных демониц? Разве только приспичит особо набожную или целомудренную матрону совратить для собственного развлечения и поднятия престижа. Да и то сказать, чаще таких вот инкубусов не в Преисподней, а среди соседей и заезжих менестрелей искать надо!

Мастер Плоти молчал и слушал, недоуменно моргая длинными ресницами.

Я продолжал, сам не замечая того, что тон становится менторским и нравоучительным. Впору лекции по монстрологии читать.

– Другое дело, когда в рое появляется суккуб-гермафродит, способный принимать как облик прекрасной женщины, так и… хм… копьеносца. Среди своих такому уроду нет места, так что бедолагу выгоняют из ада на поверхность. И доля его – таскаться по спальням смертных, пока чья-нибудь ревнивая рука или же рука какого-нибудь опытного убийцы чудовищ, вроде меня, не остановит череду постельных подвигов. Такие-то случаи чаще всего и получают огласку. Их и описывают твои высоколобые Бруны и иже с ними, представляя суккубов изначально двуполыми. А потом приходят влюбленные, вконец ополоумевшие от вожделения идиоты, начитавшиеся древних, неоднократно опровергнутых трактатов, и заключают договор с самой обычной суккубой, выволоченной из Преисподней моими тупоумными братцами! И начинается свистопляска.

Ковенит нервно заерзал.

– Суть договора, который ты заключил с суккубой: свобода в обмен на право взять из ее тела секрецию, которая позволяет вырабатывать мужские феромонусы. Так ведь было?

Не дожидаясь, пока съежившийся Мастер кивнет, я подытожил:

– Да ей даже не пришлось искать способ нарушить клятву! Она просто не могла дать тебе того, чего в ней никогда и не было. А посему, свободная от обязательств, немедля кинулась бежать, пока ты не сообразил, что к чему. И разрывать в клочья всех, кто казался ей препятствием на пути к свободе. Как там у вас в Арбории говорят – durrak?

Вот-вот, дурак и есть.

А что я еще мог ему сказать?

Пристыженный и раздавленный, колдун сжался в комок, обхватив голову руками. У меня возникло очень сильное, почти непреодолимое желание взять его за шкирку и встряхнуть как следует – чтобы забренчали-застучали все косточки до единой.

Преодолевая накативший приступ, я уперся ладонью в пол и, оттолкнувшись, поднялся на ноги. Надлежало собрать разбросанную тут и там амуницию, а затем аккуратно упаковать Близнецов, пока свежепочиненные братцы не пришли в себя и не начали жаждать реванша – на горячую-то голову.

Что же касается Мастера Плоти, то сдавать его Псам правосудия, пожалуй, не стоит. Таким талантам найдется достойное применение. Быть может, этот одержимый животной страстью извращенец сумеет помочь там, где однажды спасовало могущество Древней крови. Если мальчишка так искусен, есть шанс, что ему наконец удастся излечить от недуга Веру Слотер. Когда-то мою Веру…

И потом, как ни крути, молодой маг стал моим личным должником. Во-первых, я спас ему жизнь. Во-вторых, теперь я знал, что он освободил суккубу и собирался совратить молодую девушку против ее воли. Этого достаточно, чтобы обернуться застенками Палат правосудия, и все заступничество Колдовского Ковена не поможет. Ну и, в-третьих, хотел бы я посмотреть, как смертный откажет Выродку-Слотеру!

– Где ты обретаешься?

– Что?

– Где живешь, спрашиваю.

Юный арбориец побледнел.