Текст книги "Троецарствие. Беглец"

Глава 60

Как Хули Цзин могла ориентироваться в полной темноте болота, для меня оставалось загадкой. Ну, положим, ночное зрение – лисы же охотники, ночные, к тому же. Но даже так непонятно, как ей это удавалось. Все же одинаковое вокруг! Деревья, как я еще при свете мог рассмотреть, похожи, как близнецы или поделки из китайского рынка. Коряги, бурелом, топи, кочки, снова коряги. Вместо тропы одно название – «осторожнее, господин Вэнь!» Луны – и той нет!

Тем не менее матриарх вела меня уверенно и довольно быстро. Ни разу я не промочил ног, не врезался в дерево, не снял с лица паутину, а с торчащей ветки – наколотого на нее глаза. Не знай, где мы с ней шли, не рассматривай эту локацию в свете дня, решил бы, что по ровному полю движемся. Ну ладно, не по полю – по проселочной, немного ухабистой дороге!

Магия лис-оборотней, не иначе. «Скользящие шаги» какие-нибудь вместе со «знанием болота», выкачанным в восьмидесятый уровень!

– Здесь! – едва слышным голосом сообщила оборотень, опуская нос к самой земле и что-то вынюхивая. – Мы пришли первыми.

Для нее почему-то это имело огромное значение. Вроде, если мы первыми придем, то будем иметь преимущество на переговорах. Признаться, я не понял, почему так, но и заморачиваться особо не стал. Отметил, что речь шла о переговорах, а не о драке, и все.

– Я бы на это не ставил, маленькая сестра! – донесся голос откуда-то сверху. Я зачем-то задрал голову (типа мог увидеть в этой темени хоть кого-то), а Хули Цзин оскалилась и зашипела.

– Фань! Ты уже на моей земле, блохастая тварь!

– А мне кажется, встреча назначена на нейтральной территории. – невозмутимо откликнулся тот же голос. Был он каким-то чудным, одновременно и мужским, и женским. Человеческим и звериным. В нем слышалось собачье ворчание, воркующие интонации куртизанки и мягкий шелест листвы.

– На краю болота!

– Это и есть край болота. Мне ли не знать. Это ведь родовая земля Фань.

– Ты бы вспомнила еще, чем вы тут владели до Хань!

– Давай не будем собачиться? Кого ты привела, маленькая сестра? Закуску? Подношение? Запах потрясающий!

По правде сказать, после этих слов я даже на миг задумался, а не обманула ли меня лисица? Ведь одаренный высокого разряда для оборотней был настоящим подарком – и богатым шведским столом! Если уж от регулярных постельных забав с моими побратимами дочки матриарха – Правый и Левый Хвосты – стремительно превращались в настоящих людей, то моя смерть может дать Хули Цзин и этому ее собеседнику куда больше.

Может, это ловушка на Стратега, а вовсе не помощь в клановых разборках? Вдруг они с этой пришлой лисой в сговоре? Что она там мне сказала – территориальный спор? За что тут спорить? Как, блин, я на такое повелся – ночью, один! Вот баран! Ладно… Если так, им еще предстояло со мной справиться! Стратег, конечно, не Воин или Герой, но есть и у меня техники, позволяющие надрать пару лисьих задниц!

– Делайте все в точности, как я вам рассказала, господин Вэнь! – прошептала женщина, сразу же умерив мои зарождающиеся страхи. Тот, кто завел тебя в ловушку, не стал бы ничего такого говорить.

– Конечно, госпожа Хули.

По пути сюда оборотень меня проинструктировала. Все-таки чужой монастырь, обычаи оборотней отличаются от человеческих, а значит, нужно понимать, что можно делать, а чего нельзя. В частности под запретом были улыбки, демонстрирующие открытые зубы. Запах нечистого тела – Хули Цзин заставила меня принять ванну, чтобы потом тащиться через все болото. Но самое главное, нельзя было демонстрировать страх и вожделение.

На случай предательства второй стороны я был вооружен мечом, но рассчитывал больше на техники.

Матриарх тем временем опустилась на землю, уперлась в нее руками и выгнула спину, будто собралась прямо сейчас заняться йогой. Ее уши заострились, лицо вытянулось, а тонкие кисти сделались короче, превращаясь в звериные, покрытые шерстью лапы. Но не до конца. Она не стала полностью лисой, скорее лисой, которая может ходить на задних лапах, носить платье, а в руках держать предметы, хотя вместо ногтей ее пальцы заканчиваются тонкими острыми когтями. Похоже на старые мультики про Лису Патрикеевну – только жуткую.

Едва она выпрямилась, как с дерева в двух шагах от нас спрыгнул… спрыгнуло чудное существо, не похожее ни на зверя, ни на человека, ни на ту промежуточную их форму, которую приняла моя проводница. Оно больше напоминало кошку размером с не самого крупного человека, с розовой кожей, полностью лишенной шерсти, огромной, словно у Венома, пастью и странно вывернутыми суставами. Поднимаясь на задние лапы, оно почти без перехода превратилась в копию моей союзницы. Только без одежды – лишь густая серебристая шерсть. Слегка светящаяся, как мне показалось.

У каждой звероженщины имелись хвосты. Пышные, длинные, жившие каждый своей жизнью. По пять штук. Прежде хвосты у оборотней я видел лишь у «ординарцев» своих побратимов, дочерей Хули Цзинь. И их было привычное количество – по одному на сестру. В тут сразу пять. Не иначе, так в лисьем обществе статус измерялся.

Какими бы ни были отношения этих двоих, обойтись без китайских церемоний не могли и лисы-оборотни. Словно, минуту назад не ругались, они принялись раскланиваться.

– Матриарх Фань. – Хули Цзин умильно сложила лапки на солнечном плетении, совершая изящное приветствие.

– Матриарх Аянь, – зеркально отразила его вторая лиса.

Так, стоп. А мою разве не Хули Цзин зовут? Не, я понимал, что это не имя, а обозначение, по сути, «лиса-оборотень» или «лиса-призрак», но привык за время знакомства с ней. А род Аянь – это уже фамилия, надо полагать. А имя? Девятиголовый Младенец, что ли? Впрочем, обдумывал этот вопрос я недолго, так – отметил и дальше пошел. К тому же, закончив с приличиями, оборотни тотчас принялись со скоростью пулемета перебрасываться фразами.

– Зачем здесь человек?

– Он мой союзник и хозяин этих земель.

– Хозяева земель приходят и уходят, а мы остаемся. Зачем ты привела его?

– Чтобы он судил.

Вот как? А об этом она «забыла» упомянуть! Переговоры, переговоры… Что значит судить? И по каким законам?

– Кто дал право человеку судить в нашем мире?

– Я. По праву матриарха живущего здесь клана Аянь.

– Это спорный статус, младшая сестрица.

– Только для Фань. Остальная родня признала меня уже много лет назад. И не зови меня так – мы не из одного помета!

– Но наши матери были сестрами.

– Очень давно. Это не имеет значения!

– Для меня – имеет. Как и спорный статус твоего судьи. Он же официально мертв, тебе же это известно, я надеюсь?

– Получше, чем тебе. Но вот он стоит перед тобой – живой и здоровый.

– Это легко исправить. И первое, и второе.

В этом месте их скоротечно протекающего диалога она впервые посмотрела на меня и продемонстрировала острые когти на тонких, покрытых шерстью пальцах. А я, прежде чем сообразил, что делаю, оскалился в ответ. Так, знаете, будто нехотя под принуждением улыбнулся на камеру – во все тридцать два.

Матриарх Фань даже отшатнулась. Сделала шажок назад, сгруппировалась, шерсть на загривке вздыбила. До меня с опозданием дошло, что в зверином царстве моя улыбка расценивалась как угроза.

Но обратно было уже не повернуть. Я и сам принял схожую позу, уставился на нее с неприкрытой угрозой и в таком положении замер. Как и она. С минуту мы мерились взглядами, а потом лиса перетекла в более свободную позу. Даже расслабленную.

– Ладно! – раздраженно взмахнула рукой она. – Пусть судит, я не против!

Моим мнением матриарх Фань позабыла поинтересоваться, как и ее «младшая сестренка». Впрочем, я же пришел?

– Тогда я обвиняю тебя в нарушении территории! – тут же заявила Хули Цзин. – Без веских причин твой молодняк охотится на моей территории, отбирая то, что принадлежит мне по праву!

– Что за нелепость! – тут же завопила обвиняемая. – Никто не лез в твои болота…

– Ах-ах! Так это все-таки мои болота?

– ТИХО!

Слово я вытолкнул техникой «воодушевления». Пропитал его всем тем гневом и раздражением, которое накопилось во мне. Я уже понял, что, если не вмешаюсь, всю ночь проторчу тут, выслушивая, как ругаются две склочные бабы. Которые еще и родственницы! Вот же угораздило влететь-то так!

– Уважаемая матриарх Аянь, уважаемая матриарх Фань, – произнес я уже нормальным голосом, когда обе полулисы заткнулись и с изумлением уставились на меня. – Если вы и дальше собираетесь собачиться, я пошел. Если хотите, чтобы я судил ваш спор – расскажите, в чем его суть.

Наверное, я именно так выглядел, когда в первый раз встретился с Хули Цзин. И узнал, что передо мной настоящая лиса-оборотень. Обе звероженщины выслушали мое пожелание молча, судорожно кивнули и отступили подальше. Ну, хоть ругаться прекратили.

Хули Цзин перед встречей коротко мне рассказала о сути спора.

– Фань считает, что это их земля, а сами давным-давно бросили ее! Она была ничьей, когда я пришла, Небесные Лисы мне свидетели!

Теперь ее рассказ был более подробным. Чуть больше трехсот лет назад она, тогда еще не являвшаяся матриархом, нашла это место и решила, что будет здесь жить. Тогда как раз династия Хань, ныне почившая, огнем и мечом наводила порядки в своих землях – прошло совсем немного времени со дня восшествия на престол первого императора из этого рода. Земли пустовали, Юйчжан был небольшой рыбацкой деревенькой, и никто не мог помешать сравнительно молодой лисице обосноваться в этих краях.

Спустя несколько десятилетий, когда Хань уже навела порядок в империи и повела ее к процветанию, а Девятиголовый Младенец произвела на свет свой первый помет, выяснилось, что здесь, в болотах, некогда жили оборотни клана Фань. Они бежали отсюда из-за войны, теперь же решили вернуться, а место оказалось занято. Фань возмутились, потребовали от пришелицы – дочери сестры матриарха Фань – покинуть жилплощадь. Но лисичка оказалась с таким же характером, как и наша, русская, из сказки про лису и зайца – там еще незаконно занятая избушка была, помните?

Хули Цзин потребовала вмешательства Небесных Лис – что-то вроде надзорного органа над всеми китайскими оборотнями, – и тот встал на ее сторону. Мол, Фани сами виноваты: хвост поднял – место потерял. И болота остались за Аянями.

Теперь же, по прошествии множества лет, молодняк Фаней стал забираться на территорию Аянь и охотиться здесь. Пока лишь на зверей, но было уже два случая соблазнения торговцев, каждый из которых оказался одаренным третьего разряда.

Сразу после этого матриарх Аянь возмутилась и выкатила претензию в адрес Фань. Но та лишь посмеялась и предложила воззвать к Небесным Лисам. А моя союзница знала, что за прошедшие годы ее названная сестра успела высоко подняться и обзавелась множеством сторонников среди них. И понимала, что дело, которое она представит на рассмотрение Небесным Лисам, может быть пересмотрено, а значит, и земли, на которых она прожила триста лет, будут отчуждены в пользу прежних владельцев.

Все как у людей, короче. Пока время сытое и мирное – тишина, но растет коррупция. Начинается бардак, неразбериха и гражданская война, сразу вылезают застарелые обиды и имущественные споры. И побеждает не тот, кто прав, а тот, кто обзавелся лучшим лобби. В принципе, Хань так развалилась.

– Я предложила своей младшей сестрице встретиться здесь и решить вопрос по-родственному, не доводя его до Небесных Лис, – тихо начала свою историю матриарх Фань. – Мы в детстве росли рядом, зачем нам враждовать? Но она зачем-то решила вспомнить старый обычай и привела на встречу вас, господин Вэнь. Мужчина и правитель здешней земли, пришедший по доброй воле и не состоявший в связи ни с кем из нашего народа, может судить спор. Вот только правда все равно на моей стороне!

Я про себя усмехнулся – надо же, пришедший по доброй воле и не состоявший в связи! Но лицо сохранил серьезное. Мне уже приходилось судить споры между людьми, это одна из функций правителя в древнем Китае. Законы (человеческие) я немного знал, да и прецедентного права тут не использовали. Так что дело обещало быть несложным. Конечно, могло оказаться, что у оборотней какие-то свои нормы законов, отличные от людских, но я ведь не был обязан их знать, а меня тем не менее пригласили на эту роль. Более того, обе согласились принять мое судейство. Значит, судейство по справедливости.

– Матриарх Фань, – произнес я, сделав лицо холодным и бесстрастным, как и положено высшему чиновнику. – Почему вы раньше, на протяжении трехсот лет, не поднимали свои претензии? Почему не претендовали на болота под Юйчжаном прежде, а теперь вдруг решили это сделать?

Обе лисы застыли напротив меня, и сцена окончательно стала напоминать зал суда. Особенно когда пришлая оборотень сложила руки на животе и низко мне поклонилась.

– Судья Вэнь, раньше я не была уверена, что мои претензии сможет удовлетворительным образом рассмотреть Круг Матерей из Небесных Лис. Зачем начинать войну, если не сможешь победить?

Даже лисы-перевертыши в Китае были циничными! Но посыл она озвучила верный – я его понимал, как никто.

– Теперь Круг Матерей на вашей стороне?

– Многие из Небесных Лис готовы меня поддержать, – обтекаемо ответила она.

Ага. Многие. Но не все, получается. Что-то хитрит она.

– Но вы тем не менее предложили матриарху Аянь встретиться, чтобы решить спор полюбовно?

– Да, судья Вэнь! Мы ведь названные сестры!

Моя союзница на этой реплике оскалилась, но ничего говорить не стала. Видимо, существовали правила, запрещавшие на судебном процессе говорить, пока тебя не спросят.

– Хорошо. Матриарх Аянь.

– Здесь, судья Вэнь.

– Вы можете ответить на мой вопрос? Почему матриарх Фань решила именно сейчас поднять свои претензии? И почему она не пытается изгнать вас решением Круга Матерей?

– Ответ на этот вопрос, судья Вэнь, в том, что здесь поселились вы.

– Вот как? – вскинул я бровь. – Как же я связан с вашими взаимными претензиями?

Но мне уже было понятно, что она скажет. И Хули Цзин не подвела.

– Вы сделали этот край безопасным и процветающим, господин. Люди стали ездить сюда, вести торговлю. Раньше здесь были только бедные на ци селяне. Теперь же появились одаренные высоких разрядов. Матриарх Фань знает это и не хочет доводить дело до Круга Матерей, ведь тогда и прочие Небесные Лисы захотят явиться сюда. Поэтому она желает получить от меня право на охоту для своего молодняка.

– Так ли это, матриарх Фань?

– Да.

– Почему же с этим вопросом вы пришли к матриарху Аянь, а не ко мне? Госпожа Аянь устраивает свой молодняк, советуясь со мной, она мой друг и союзник. Вы же пришли на мою землю и хотите действовать как вор.

Теперь оскалилась уже пришлая лисица.

– Я не должна у тебя ничего спрашивать, человек! Лисы охотятся без разрешения жертвы!

– Крайне недальновидная позиция, матриарх. Боюсь, времена изменились. Мое решение как судьи. Слушайте!

Обе женщины замерли в полупоклоне, а я начал говорить.

– Болота под Юйчжаном принадлежали матриарху Аянь, которая нашла их пустыми от родственников. Здесь она жила, здесь родила дочерей, охотилась и оберегал от войны прятавшихся здесь людей. Здесь она заключила союз с правителем этой земли. Матриарх Фань не имеет права на эту землю. Матриарх Фань должна уйти.

Лисы склонились еще глубже, после чего Фань зарычала и прыгнула в сторону, мгновенно скрывшись в темноте. Аянь словно закашляла, я не сразу понял, что это она смеется так.

Но злорадствовала она недолго. Буквально через десять секунд на поляну выскочила здоровенная черная лисица. Крупнее Аянь и Фань раза в полтора. И хвостов я у нее насчитал не пять, а целых девять.

– Вольные! – завопила моя сопровождающая и с необыкновенной прытью сиганула в темноту. Я остался один на один со здоровенным зверем.

Глава 61

Я не запаниковал, словно каждый день сражался с монстрами, отвел назад левую ногу, перенес на нее вес тела. Меч оказался в руке даже раньше, чем я об этом подумал, а за спиной крыльями Бэтмана раскрылся «плащ полководца». Ежедневные тренировки, жизнь, полная опасностей, окрепшая до состояния стального стержня уверенность в себе дали свои плоды.

Мне было неизвестно, кто такие Вольные, о которых прокричала Хули Цзин, убегая. Я понятия не имел, почему у зверя, что встал против меня, девять хвостов, а шерсть черная, как ночь. Плевать я хотел на то, что матриарх Фань устроила ловушку, а союзница струсила и свалила. Значение имело только одно – здоровенная тварь с зубами-иглами и когтями-кинжалами. Она хотела меня убить, я должен был всеми силами этому помешать.

Она бросилась на меня, ни одного мгновения не потратив на разговоры или какую бы то ни было подготовку к атаке. Вот – уважаю! Пришла убивать, этим и занята! А то разведут политесов: «Ха-ха-ха, Стратег Вэнь! Как же вы могли попасть в такую примитивную ловушку? А еще полководец! Приготовьтесь, сейчас я атакую вас техникой „Пятнистый питон бьет хвостом!“»

Ладно, так у меня никогда не было, но любовь китайцев (и представителей мифологической фауны) к разного рода церемониям слегка раздражала. Эта же гигантская лиса была очень конкретной. Раз – она на полянке, где были назначены переговоры. Два – туша весом под четыре центнера летит в меня снарядом. Три – я подламываю левую ногу и падаю на спину, пропуская зверя над собой. Четыре – клинок цзяня и одно из крыльев «плаща» прочерчивают две полосы на шерсти здоровенного оборотня.

Меч вырвала из руки и отбросила в сторону инерция движения гигантской бестии. Я даже удержать его не пытался – силы были абсолютно несоразмерны. А вот «плащ» имел несколько иную природу, и обычные законы физики на него распространялись постольку-поскольку. Я почувствовал напряжение в области соприкосновения духовной энергии, превращенной в лезвие, и тела животного. Но и только.

Затем сразу несколько событий произошло одновременно. Тень зверя пролетела надо мной. Ушей коснулся мягкий звук приземления тяжелого тела. Я услышал полный боли и ярости визг – до мозга твари дошло, что я ее ранил. И сразу же на меня потоком обрушилась ее кровь.

Жидкость была густой, горячей и жгла так больно, что от неожиданности я в полный голос заорал. На остатках воли собрал «плащ», завернулся в него, как в кокон, и, более не в силах контролировать происходящее за его пределами, стал кататься по земле.

Ощущение – будто меня в ванну с кислотой сунули. Жжение усиливалось с каждой секундой. Казалось, плоть сползает с костей лохмотьями. Глаза – туда тоже попала кровь бестии, кажется, ослепли. По крайней мере, два огненных штыря, тянувшихся от глазных яблок к мозгу, свидетельствовали именно об этом. Сам воздух сделался ревущим пламенем, вдыхать его я после первой неудачной попытки даже не пытался. Кричать, соответственно, тоже не мог. Легкими, в смысле. Внутри-то себя я орал будь здоров!

Сколько времени длилась эта пытка, не знаю. Вряд ли долго, в противном случае я бы попросту задохнулся. Да и лиса не дала бы мне большую фору, особенно после того, как я располосовал ей бочину. Но по субъективному времени прошло не меньше часа.

Когда я наконец смог протолкнуть сквозь горящее огнем горло первый глоток воздуха (и он не спалил мне легкие к чертям), выяснилось, что и глаза я не потерял. Пришлось, правда, сдирать с кожи спекшуюся в коросту кровь. Сразу после этого я на русском выматерился.

Я видел. Лучше чем раньше! Ночью! Каждое дерево, каждую травинку, каждое чертово пятно крови, которых тут было довольно много. А вот кого я не видел, так это гигантского лиса с черной шерстью и девятью пышными хвостами.

Наскоро осмотрев себя, я убедился, что испытанная мною боль была фантомной. Кровь оборотня не прожгла мою одежду, не изъела язвами плоть, да и кости вроде остались целы. Кожа немного чесалась, но это, я полагаю, было обычной реакцией на засыхающую кровь. Или грязь, которую, катаясь, я собрал в изрядном количестве. Другими словами, я был изгваздан так, что обычной стиркой не обойтись. Но – жив! Насчет здоров вопросы имелись, но ответы на них искать сейчас было явно несвоевременно.

На корточках я метнулся к мечу, который столкновением с лисой отбросило на несколько шагов. Поднялся на ноги, приняв оборонительную позицию. И осторожно двинулся по кругу поляны, выискивая врага и готовясь отразить его атаку.

Никто, однако, нападать не собирался. Я успел совершить полный круг по поляне и начал задумываться о том, что как-то надо отсюда выбираться, как внутрь неровного круга деревьев вдруг выскочила матриарх Аянь.

– Ах-ах, господин Вэнь! – произнесла она, стремительно превращаясь из человекообразной лисы в женщину. – Вольные Лисы, кто бы мог подумать, что мерзавка Фань пойдет на сговор с ними! Но вы живы, хвала предкам! Как вам удалось выжить, господин Вэнь? Вы убили Вольную?

Прежний Леша наверняка обиделся бы на Хули Цзин. Сказал бы ей что-нибудь обидное, типа трусливая ты тварь, как ты могла меня бросить! Но я сегодняшний отлично понимал, что ничего мне матриарх болотных оборотней не должна. Она спасала свою жизнь, потому что не могла помешать этой Вольной. Оценивала свои силы в столкновении с ней как ничтожные.

В принципе, я бы и сам свалил, кабы смог. Но проворством лисы-оборотня не обладал, вот и решил сражаться. Храбрость тут была совершенно ни при чем. Просто я понимал, что при попытке сбежать погибну точно, а вот оборона давала хоть какие-то шансы на выживание.

– Нет, – ответил я, продолжая держать и меч, и «плащ» наготове. – Ранил. Кажется, она сбежала. Скажите мне, госпожа Аянь, как нам лучше поступить? Пойти по следу ее крови и добить или бежать?

– Что вы, что вы! – запричитала женщина. – Какое может быть преследование? Это же Вольная Лиса! Высшая знать в подлунном мире! Вы не смогли бы с ней справиться, даже если она лишилась всех хвостов и жемчужин! Даже ранить ее – деяние, сродни подвигу. Мы должны бежать, господин Вэнь, и как можно скорее! Скорее всего, Вольная напугана самим фактом ранения – вряд ли за последнюю пару сотен лет кому-то удавалось подобное. Но едва она придет в себя, захочет отомстить!

– Тогда какой смысл бежать? – удивляя самого себя хладнокровием, спросил я. – Насколько я понял, она без труда настигнет нас где угодно.

– На родовые земли Аянь она не пойдет!

– А здесь уже не они? Вы же говорили…

– Ах-ах, господин Вэнь! Я всего лишь хотела усилить свою позицию на переговорах, разве вы не понимаете? Прошу, не нужно меня осуждать за это. Сейчас же мы должны поспешить!

Я не стал кобениться и последовал за Хули Цзин. Тем более что совсем неподалеку раздался уже знакомый вой. Боли в нем было уже меньше, а вот ярости – через край. Чувствовалось, что животинка очень хочет поквитаться с тем, кто ей сделал бо-бо. И не пожалеет на это ни хвостов, ни жемчужин. Да, я запомнил, что сказала Хули Цзин, но решил, что с расспросами пока повременю.

Обратная дорога была значительно проще, поскольку я и сам видел места, через которые мы шли. Откуда у меня появилось ночное зрение, я догадывался – вероятно, побочный эффект крови Вольной Лисы, попавшей мне на кожу и в глаза. Всегда бы с таким прибытком выходить из авантюр.

Когда мы достаточно углубились в болота, Хули Цзин ощутимо расслабилась и немного сбавила темп. Даже принялась на ходу рассказывать мне об иерархии оборотней в Поднебесной.

– Все лисы рождаются смертными, но могут достигнуть бессмертия, – говорила она. – Вы уже знаете, что силы для этого нам дает духовная энергия людей, и чем она качественнее, тем больше от нее пользы. Каждую сотню лет лиса отращивает по хвосту. Вместе с ним она получает жемчужину, которая дает некое умение.

– Технику?

– Не совсем. Умение. Менять обличья, становиться невидимой, соблазнять одним лишь прикосновением или бегать по воздуху. Разные умения, и никогда не ясно, каким будет следующее. Предки знают об этом больше, но знаниями делятся редко.

– Предки – это Небесные Лисы?

– Да. Когда лиса достигает тысячи лет и отращивает девятый хвост, за ней приходят Небесные Лисы. Настоящие Матриархи, создавшие Круг Матерей и следящие за своими детьми. Лиса, ставшая Небесной, больше не нуждается в ци людей и сама способна впитывать ее подобно вам. Но есть и ограничения – Небесные Лисы практически лишены возможности появляться в мире смертных. Лишь изредка, при совпадении множества условий, и очень ненадолго они могут приходить сюда.

– А Вольные?

– Вольные Лисы – те, кто не ушли к Небесным. Когда отрастает девятый хвост, у каждой лисы появляется выбор – остаться в мире смертных или уйти к Небесным. Выбор этот необратим. И далеко не все старшие лисы хотят уйти. Признаться, я вот до сих пор не знаю, что выбрать, когда… если доживу до столь почтенного возраста.

– То есть Вольные Лисы – это те, что достигли высшего ранга, отрастили девятый хвост, но решили остаться в этом мире.

– Да. Большой соблазн оставаться здесь, где сила твоя столь велика, что лишь боги могут бросить тебе вызов.

Фигасе! А я ее мечиком бил, самонадеянный болван! Хорошо хоть, «плащ» не подвел.

– Вольные, как я понимаю, противоположность Небесным, верно?

– Ах-ах, конечно же, нет. Небесные и Вольные Лисы – это не стороны в противостоянии. Это выбор. Дурные поступки способны совершать и выбравшие светлую шкурку, а добрые – чернобурки. Это не выбор добра и зла, господин Вэнь, а выбор пути. Не знаю, как вам понятнее объяснить…

Я тем не менее понял. Типичные азиаты – нет цели, но есть путь. Добро и зло относительно, боги могут помочь, а могу и подножку подставить, милосердная Гуаньинь связывает тебя кабальным контрактом, а король ада – просто чиновник, который следит за перевоспитанием душ в посмертии. Можно сказать, я уже проникся данным мировоззрением.

– Тем не менее Вольная напала на меня, – напомнил я, перепрыгивая через очередную корягу. Мы уже изрядно углубились в болота и, по словам Хули Цзин, теперь совершенно точно находились на безопасной территории.

– Вероятно, она выступила наемником, – ответила она. – Или должна блохастой Фань услугу. Все может быть. Сама по себе Вольная не стала бы нападать.

– А мстить?

– Может. И, весьма вероятно, будет. Но не обязательно. К утру ее раны уже заживут. Она может тут же забыть о вас, а может попытаться убить того, кто причинил ей боль. К тому же в вас много доброй ци, а Вольные Лисы получают ее не так, как Небесные.

– А как?

– Как я. Как мои дочери. Или – убивая носителя и пожирая его плоть. Но это, конечно, в крайнем случае – очень большие потери. Куда эффективнее соблазнить носителя ци, сделать его своим источником, из которого можно долго пить.

Шагая по болоту, я пытался осознать глубину задницы, в которую сам себя загнал, согласившись помочь союзнице. И понимал, что теперь все очень сильно зависит от настроения Вольной. Захочет она мести – и мне придется весь остаток жизни торчать на болотах, куда ей нет хода. Не захочет – забыть о столкновении, как о дурном сне, и жить дальше.

Подобный подход меня совершенно не устраивал. Как можно что-то планировать в своей жизни, если она настолько зависит от могущественного существа? Которому к утру может стать совершенно на тебя пофиг. Или, наоборот, которое начнет на тебя охоту за располосованный бок. И тут уже не знаю, что лучше: сожрет она меня, чтобы получит духовную энергию или решит сделать источником.

Но были и плюсы от столкновения с девятихвостой. Как минимум я стал обладателем ночного зрения. Надеюсь, эффект от крови Вольной долгосрочный и не закончится сразу после того, как я умою глаза. Для полководца умение видеть в темноте – очень полезный навык. Я даже замечтался на миг о том, как веду войска ночью, совмещая возможности «небесного взора» и ночного зрения.

– Но я бы исходила из того, что Вольная будет мстить, – спустила меня на землю Хули Цзин. – Нанесенная рана сама по себе значения не имеет, а вот потерянная духовная энергия, которую вы выпустили, требует возмещения. К тому же на вас ее кровь. Ее нельзя просто смыть, а Вольная по ней всегда сможет вас найти. Лучше бы вам на некоторое время не покидать мои болота, господин Вэнь.

Да блин! Сходил на стрелку с конкурентами, называется! Ладно, выкрутимся. Не в первый, как говорится, раз. Вон у меня и ци отравлена королем ада, и ничего!

– А что с кровью? – этот вопрос очень меня заинтересовал. Да и Хули Цзин это слово так произнесла, что любому бы стало понятно – одним ночным зрением дело не обойдется.

– Кто знает? Это же кровь Вольной. Вы чувствуете в себе какие-то изменения?

Пришлось рассказать провожатой о возможности видеть ночью.

– Молитесь предкам, господин Вэнь, чтобы это было единственным последствием, – со значением произнесла оборотень. – Все возможно, когда вы принимаете ванну из крови существа, поглощающего ци на протяжении тысячи лет.

Спасибо, союзница! А нельзя было все это рассказать мне до того, как тащить на разборки?

Добравшись до дома на окраине поселения болотников, который отвели мне и целительнице, я сразу же направился к Матушке И. Подробно рассказал ей о происшествии, получил неодобрительный взгляд и приказ укладываться на лежанку для диагностики.

– Ничего опасного или необычного я не нахожу, – сообщила Матушка И после получаса манипуляции и наложения рук. – Яд короля ада по-прежнему присутствует в твоей ци, но его действие не усилилось и не ослабилось. Кровь оборотня, если и проникла в тебя, еще не показала себя. Вы говорите, что видите в темноте?

– Да, верно.

– Наверное, это действие крови, попавшей в глаза. Они ведь были открыты? Ну вот. Однако я не могу сказать, насколько это изменение длительно. Знаете, мой господин, я и признаков изменения глаз не нахожу. Но это ничего не значит – на моей памяти вы первый человек, который искупался в крови высшего оборотня.

– Я не стану превращаться в лису? – в шутку спросил я.

– Кто знает, – развела руками бабулька, повторяя интонации Хули Цзин.

Зашибись, блин! Надо дождаться полнолуния, чтобы понять?

Видя недовольное выражение моего лица, Матушка И рассмеялась.

– Не бойтесь того, чего не можете изменить, господин. Это либо произойдет, либо не произойдет. Пока не станет ясно, что с вами стало после контакта с кровью Вольной, вы никак не можете этого изменить, верно? Так какой смысл переживать?

Восточная философия в действии, мать ее! Не, я так-то согласен с озвученным целительницей тезисом, но лишь пока он не касался меня лично. А когда ты можешь превратиться в оборотня или отрастить хвост, разговоры в стиле «да рано еще переживать!» нифига не успокаивают!

– Ступайте спать, господин, – посоветовала старушка. – Завтра мы сможем узнать больше. Если боитесь, что можете стать опасным зверем, я прикажу служанке связать вас.

В ее предложении был резон, только озвучила она его, настолько не скрывая иронии, что я в итоге отказался. Кровь оборотня – ничто, имидж Стратега – все.