Текст книги "Луи-Мари Лескюр. Герои Вандеи"

Луи-Мари Лескюр. Герои Вандеи
За Бога и Короля. Выпуск 5
Виталий Шурыгин

© Виталий Шурыгин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На этот раз, мой рассказ пойдет о Луи-Мари Лескюре, одном из вождей восставшей Вандеи. Ему, как впрочем, и другим вандейцам, так же «повезло» с известностью в России. Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона отводит ему традиционный абзац.

Лескюр (Луи-Мари маркиз де Lescure, 1766—93) – вождь вандейцев; бежал за границу в начале революции, но вскоре вернулся и был арестован. Освобожденный роялистами, он сделался одним из вождей вандейской армии. Он вытеснил республиканцев из Туара, занял в мае 1793 г. Фонтенуа, а 10 июня – Сомюр. По его предложению Кателино был избран генералиссимусом вандейской армии. С несчастного нападения на Нант начались неудачи Л.; в октябре он должен был очистить Шатильон, снова завладел на два дня этим городом, но 15 октября был ранен и умер во время отступления.11
  https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%AD%D0%A1%D0%91%D0%95/%D0%9B%D0%B5%D1%81%D0%BA%D1%8E%D1%80,_%D0%9B%D1%83%D0%B8-%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8


[Закрыть]

Не больше, Вы прочитаете в русскоязычной Википедии (во французской ему отведена страница).

Луи́-Мари́ де Сальг, маркиз де Лескю́р (фр. Louis-Marie de Salgues, marquis de Lescure) один из лидеров Вандейской войны, вооруженного восстания в департаменте Вандея во время Французской революции.

В начале революции маркиз де Лескюр бежал за границу, но вскоре вернулся. Был арестован революционными властями, затем освобожден pоялистами и в 1793 году стал одним из военачальников вандейской армии. Под его командованием повстанцы-роялисты вытеснили республиканцев из Туара (25 мая 1793), затем весной 1793 заняли город Фонтене-ле -Конт (16 мая 1793), а летом того же года – Сомюр

По предложению де Лескюра Кателино был избран генералиссимусом вандейской армии.

15 октября 1793 года маркиз де Лескюр был ранен и умер во время отступления.22
  https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%B8%D0%B7_%D0%B4%D0%B5_%D0%9B%D0%B5%D1%81%D0%BA%D1%8E%D1%80


[Закрыть]

Другие биографии Лескюра будут дублировать или фактически опираться на вышеизложенные. И это в 21-м. веке! И сравните биографию Лескюра с биографией Робеспьера или других вождей французской революции в той же Википедии, так сказать «почувствуйте разницу». Ситуация не удивительная и довольно характерная, и для её преодоления мною и затеян цикл книг «Герои Вандеи. За Бога и Короля» (планируется и цикл посвященный героям шуанерии).

Итак, я начинаю свой рассказ.

15 октября 1766 года, в Париже, в приходе Сен-Сюльпис (святого Сульпиция) в отеле де Монтегю, на улице Могильщиков (той самой на которой жил д’Артаньян) родился маленький мальчик. Он был крещен в тот же день, и имя ему дали Луи-Мари.

Совсем недавно, 17 июня 1765 года, молодой маркиз Луи-Мари-Джозеф де Лескюр, ему всего лишь 19 лет, женился на очаровательной Жанне-Марии де Дюрфор-Сиврак, любя свою супругу, он переехал вместе с ней из замка де Лескюр в Париж, где и родился их первый и единственный сын. Но радость от рождения ребенка, омрачила смерть матери, Жанна-Мария умрет на следующий день, 16 октября, в возрасте 18 лет. Маленького Луи-Мари взяла себе бабушка, по материнской линии, герцогиня де Сиврак, она то и занималась воспитанием мальчика. В возрасте пяти лет ему в гувернеры был дан отец Дютейл, бывший иезуит, которого потом сменил М. Томассин, когда мальчику исполнилось 9 лет. Томассин будет заниматься образованием Луи-Мари до самого его поступления в военную школу, и конечно же в Париже, в 1779 году. В 1782 году, 16 летний кадет, с отличием закончит обучение.

Сразу следует сказать, что род Лескюров был довольно древний и знатный и известен с десятого века. Король Роберт Благочестивый (996—1031) пожаловал замок в Альбе в 999 году своему верному слуге Герберту и основал сеньорию де Лескюров. В этот замок, 28 марта 1775 года, прибудет маленький Луи-Мари вместе со своим отцом и пробудет там целый месяц, до конца апреля.

Его отец, получит в 1770 году звание драгунского полковника, в том же 1770 году, он жениться вновь на Анне-Марии-Терезе де Соммьевр. В 1784 году Луи-Мари-Джозеф дослужится до полкового маршала (maréchal de camp) и прибыв на новое место службы в Эрменонвиль, подхватит там жуткую лихорадку, в течение 40 дней лежа между жизнью и смертью, он отдаст Богу душу 8 декабря 1784 года, в присутствии своего сына, в возрасте 38 лет.

Как и все Лескюры, Луи-Мари не видел другой профессии и другого призвания, как профессия военного, впрочем, такое отношение было характерно для всего французского дворянства. Но в противоположность своему отцу, он испытывал полное отвращение к пьянству и азартным играм. Отличаясь необычайной скромностью и религиозностью, Луи-Мари очень любил учиться. Он знал в совершенстве латынь, английский, итальянский и немецкий язык. Любил читать книги по истории и географии, увлекался математикой и мог в уме производить сложные математические исчисления. Как будущий военный, читал книги по фортификации и тактике и прочие руководства по военному делу. Любимыми его книгами были биографии и мемуары прославленных военачальников.

Как отмечает его будущая жена, урожденная Мари-Луиза Виктория де Дониссан, сразу же после свадьбы он принялся изучать греческий язык, накупив кучу книг и грамматик по изучаемому предмету.

В 1784 году младший сержант Луи-Мари де Лескюр начинает нести службу в Королевском Пьемонтском кавалерийском полку под началом герцога де Лорж.

В наследство от отца ему досталось куча долгов, (положение, когда дворянин спускал своё имение и оставлял после себя только долги, не было такой уж редкостью, «долг чести», карточный долг, был для дворянина действительно, долгом чести) которые он выплачивал почти всю жизнь. За 7 лет, с 1784 по 1792 год, он выплатил 600 000 ливров долга, с помощью своей экономии и бабушкиной помощью, и еще оставалось заплатить 200 000!

В 1786 году он проводит время в парке Бримборьон под Версалем вместе со своей кузиной мадмуазель Дониссан, которой на тот момент было 14 лет (родилась 25 октября 1772). Биографы Лескюра не говорят, были ли они знакомы раньше (всё таки, близкие родственники), но во время поездки мадмуазель Дониссан вместе с матерью в Швейцарию, в 1784 году, молодой Лескюр, уже пишет письма Мари-Луизе Виктории из своего замка Клисон. Хочу сразу отметить, что замок Клиссон не имеет ничего общего (кроме названия) с городом Клиссон в Вандее и находятся они в разных местах.

Так незаметно подошел 1789 год. Революция, официально начавшаяся 14 июля, воспринималась современниками тогда, как своеобразная «перестройка», «ускорение» направленное на улучшение жизни в стране, реформа в управлении страны, у власти то, по прежнему оставался Король. К чему она приведет, в ту пору никто не догадывался, даже Робеспьер был в то время конституционным монархистом.

Положение изменилось после неудавшегося бегства Короля и ареста его 21 июня 1791 года в Варене. Луи-Мари покидает Париж и направляется в Клисон в Пуату, откуда он намеревался поехать заграницу, в Кобленц, к принцу Конде. Вместе со своим кузеном графом де Лорж они добираются до границы, но Лескюра настигает сообщение об апоплексическом ударе у бабушки и он возвращается обратно.

Тем временем, любовная история подходит к счастливому концу, Мадам Шастело, тетя мадмуазель Дониссан возвращается из своей поездки в Рим и привозит разрешение на брак Папы Римского (обязательное для брака ближайших родственников). 27 октября 1791 года состоялась свадьба Луи-Мари де Лескюра и Мари-Луизы Виктории де Дониссан. Невеста принесла с собой в приданное 100 000 ливров и 10 000 ливров годовой ренты, что довольно улучшило материальное положение молодоженов.

В начале февраля, нового 1792 года молодожены уезжают в Париж. Они останавливаются в Лувре у тети Мари-Луизы, де Лорж. Через княгиню де Ламбаль, подругу матери Мари-Луизы, молодожены были представлены ко двору. Королева попросила их остаться, и супруги будут приходить каждый день во дворец вплоть до 10 августа. Единственно, им пришлось покинуть Лувр в мае месяце и поселиться в обычной гостинице. В ночь на 10 августа Луи-Мари, как и его супруга, Мари-Луиза, были среди защитников королевского дворца в Тюильри. Там были и другие будущие вандейцы, Мариньи, Боншамп, д’Отишамп, Шаретт, Лярошжаклен, Дониссан. Смешавшись с толпой и скандируя революционные лозунги (когда на твоих глазах несут головы насаженные на пики и не то закричишь) супругам удалось спастись, охота шла в основном на верных швейцарцев, что резко выделялись своими ярко-красными мундирами.

княгиня де Ламбаль.

Будучи вынуждены скрываться несколько дней в Париже, пока шла облава на роялистов, молодожены возвращаются 25 августа в Пуату, в свой замок Клисон. Им это удалось благодаря старому гувернеру Лескюра, Томассину, ставшему при новой власти комиссаром полиции, он то и выправил им нужные документы, фальшивый паспорт и подорожную, и предоставил убежище во время опасности.

Уже дома, в Клиссоне, они узнают о страшной резне в Париже 2 сентября, и о ужасной мученической смерти княгини де Ламбаль, что представила их ко двору. Современники передают, что в это время они видели настолько возмутительные по распутству сцены, описать которые у них не поднимается рука.

Так, Мерсье свидетельствует, что над трупом мадам Ламбаль было совершено все самое зверское и отвратительное, что только способен придумать обезумевший садист. У неё отрезали груди и разрезали живот, откуда вытащили все внутренности. Один из убийц, обмотавшись кишками, вытащил сердце несчастной жертвы и начал рвать его зубами. в результате тело было разрезано на куски, причем все части бандиты поделили между собой, а один из них, которому достались половые органы, ради шутки устроил себе из них подобие усов. Граф де Ферсан пишет, — «Перо не в силах описать подробности казни мадам де Ламбаль. Ее терзали самым жутким образом в течение восьми часов. Вырвав ей грудь и зубы, ее около двух часов приводили в сознание, оказывая ей всяческую помощь, и все это для того, чтобы она могла «лучше почувствовать смерть». Голова и части тела княгини были насажены на пики и носились по городу под восторженные крики толпы. Об этом можно прочитать у поэта и историка Ламартина в его «Истории жирондистов».

расправа над княгиней де Ламбаль

Вскоре к ним присоединяется Анри де Лярошжаклен. Вернувшись в свой замок Дюрбель, Анри нашел его пустым (вся его семья эмигрировала) и Лескюры предложили ему пожить у них.

31 октября у Лескюров родилась дочь, которую назвали Мария-Франсуаза Симона Виктория, малышка прожила всего лишь шесть месяцев.

Наступил новый, 1793 год. С ужасом и слезами на глазах, в замке Клиссон узнали о казни Короля 21 января 1793 года. Монарха не стало, но в темнице оставалась Королева, сестра Короля, Елизавета, его дочь и молодой принц.

Лескюр попытался поднять своих крестьян на восстание против республики, но у него ничего не вышло, «народ безмолвствовал» и не хотел ничего предпринимать.

И только декрет о призыве в армию 300 000 рекрутов, изданный Конвентом в ночь с 23 на 24 февраля сдвинул дело с мертвой точки. Вандея восстала.

Район Бессюира, департамента Дё-Севре, где находился замок Клиссон, восстал последним. Здесь сказалась память о кровавой расправе над восстанием августа 1792 года, (21 августа, восставшие предъявили петицию меру Бессюира Делоше со своими требованиями) что было буквально потоплено в крови жандармами и национальными гвардейцами под командованием лейтенанта жандармерии Буасарда и последовавших за ним репрессиях.

12 марта в Клиссон прибывает Томассин и рассказывает о панике, что творилась в Лез Эрбье, его не арестовали только благодаря парижской униформе, там ждали высадку английского десанта. Прибывши в Бессюир, он нашел там двести вооруженных волонтеров готовых сражаться с повстанцами.

13 марта, из замка за провизией в Бессюир был отправлен слуга по имени Мото, он рассказал по возвращении, что сражался с разбойниками, которых было более 800 человек и которые были разбиты национальной гвардией и волонтерами Бессюира. Нужно отметить, что Мото был революционером.

На другой день в замок прибыло 200 волонтеров из Брессюира в сопровождении 20 жандармов. Они искали лошадей, оружие и амуницию. Было реквизировано несколько больных лошадей и оружие, что хранилось у обитателей замка. (Помимо Ларошжаклена, в замке жили два других будущих вождя вандейцев, Дониссан и Мариньи). Шефом жандармов Бати, был предъявлен орден на арест Ла Кассен, одного из гостей Лескюра. По дороге на Шатильон было перехвачено письмо, адресованное Ла Кассену, украшенное «святым сердцем» символом восставших. Ла Кассен спрятался внутри комода и не был выдан революционным властям. Лескюр заверил, что никаких бунтовщиков в замке нет, и жандармы зря беспокоятся.

Томассин вместе с одним из преданных слуг, отправляется на другой день в Брессюир, на разведку. Он возвращается ближе к 25 марта и сообщает, что город в осадном положении и готовится к эвакуации в Туар (которая впрочем будет отменена) и о новом визите революционных властей в замок.

25 марта в замок прибывает отряд жандармов во главе с Мотто, на этот раз у них ордера на арест Ла Кассена, Мариньи и Лярошжаклена. И опять визит жандармов окончился неудачей. Был отправлен человек к тете Анри, но он вернулся ни с чем. Мадмуазель де Лярошжаклен заявила, что не знает ничего о своем племяннике. Анри де Лярошжаклен покинул замок Клиссон, что бы не подвергать напрасному риску гостеприимных хозяев. Однако это не помогло.

9 апреля жители замка были арестованы и отправлены в Брессюир, всего было арестовано пять человек: супруги Лескюр, супруги Дониссан и Мариньи. Стоит отметить, что заключенных разместили в частном доме одного из муниципальных офицеров, бакалейщика Алейна, в 50 метрах к северу от церкви Нотердам. Им предоставили две маленькие комнаты с горничной и слугой, где они и прожили до 2 мая.

В это время Анри де Лярошжаклен произносит свою бессмертную речь.

– Мои друзья, если бы мой отец был здесь, то вы наверняка обратились бы к нему, и он несомненно вызвал бы у вас больше доверия. Но я уже не ребенок и надеюсь вам это доказать. Я достоин того, что бы стать вашей главой, вести вас в бой. Если я впереди – следуйте за мной, если я отступаю – убейте меня, если я умираю – мстите за меня!

Анри де Лярошжаклен

И 13 апреля с отрядом вооруженным в основном палками и косами, на 2000 человек всего 200 ружей, захватывает Обье. С бою взято две кулеврины, 1200 армейских ружей и несколько бочонков с порохом. За Обье следует Шатильон и Тиффонс. 30 апреля, Великая Королевская и Католическая Армия берет Шоле, на другой день взят Шалоне. Ряды повстанцев растут и уже объединенные силы вандейцев числом 25 000 человек идут на штурм Брессюира. Революционное командование решает сдать город и эвакуируется под мощные городские стены Туара. 2 мая роялисты вошли в город. Дониссаны, Лескюры и Мариньи оказались на свободе, они возвращаются в замок Клиссон. На пол – дороги их догоняет Анри во главе отряда кавалеристов и сопровождает до Клиссона.

Луи-Мари Лескюр становится главой местных повстанцев, как дворянин и королевский офицер, и отправляет приказ по местным приходам формировать вооруженные отряды. Вскоре под его начало встали 4000 человек.

4 мая Лескюр возвращается в Брессюир вместе с юным Анри Форестье, 18 летним вандейским офицером. Он входит в офицерский совет как командир брессюарцев.

Вандейцы занимают Аргентон-ле-Шато и идут маршем на Туар. По пути взят город Ливрон. Утром, 5 мая они подходят к Туару.

Стоит отметить, что Туар был городом-крепостью, одним из лучших укреплений в Анжу и Пуату. В 6 утра начался бой. С пением религиозных гимнов, вандейцы пошли в атаку. Силы республиканцев были сосредоточены на четырех мостах через реку Туаэ. Поэтому роялисты разделили свои силы так же на четыре колонны. Мост Пон де Врине выпало атаковать Лескюру и Лярошжаклену с отрядом в 1200 человек. Он был хорошо укреплен редутами и пушками. Отряд республиканцев на мосту насчитывает всего 115 человек, но у них выгодное положение с которого простреливается вся местность. Несколько часов идет перестрелка, вандейцы безуспешно атакуют мост Пон де Врине, наконец, у них заканчивается порох, за которым посылают Лярошжаклена. Лескюр остался один командовать вчерашними крестьянами. Взяв в руки ружье и саблю, он один идет на мост, за ним никого нет. Он зовет крестьян в атаку, подымается только один человек! Но тут подъезжает Лярожкален и Форест, они спешиваются и бегут на мост. На мосту уже четыре человека, это оказалось достаточно для порыва, и вот уже целая толпа атакующих бежит вперед. Мост взят! Конница под командованием Шарля де Боншампа перешла реку в брод. Республиканцы, теснимые со всех сторон, отступают за городские стены.

Лескюр и Лярошжаклен на мосту Пон де Врине

Анри де Лярошжаклен первым карабкается на городскую стену, он проделывает брешь в старой крепостной стене и скидывает камни вниз, расчищая проход, за ним последовали остальные вандейцы. В 19.00 командующий республиканцами Кетино подписал капитуляцию. Республиканцы, что дали слово не воевать с «солдатами Короля» отпущены на свободу, им бреют головы, что бы потом, по отсутствию волос на голове узнать клятвопреступника. В то время мужчины носили длинные волосы, и шевелюра на голове не скоро бы отросла.

Лярошжаклен карабкается на городскую стену Туара

До нас дошел паспорт выданный предводителями вандейцев Кетино.

– Мы, генералы Королевской и Католической Армии позволяем Пьеру Кетино, храброму подполковнику батальона волонтеров, коменданту гарнизона Туара, идти туда, куда он пожелает, как давшему слово чести не подымать оружие против нас. При этом мы удостоверяем, что он остается пленником, не имеющим никакого права подымать оружие против нас, но мы по своему человеколюбию даруем ему свободу. То же самое человеколюбие мы проявили к войску, бывшему под его командой, которое было взято в плен и освобождено нами на тех же условиях.

Писано в Туаре 8 мая 1793 года.

Подписи: Боншамр, Дониссан, д’Эльбе, Лярошжаклен, Кателино, Лескюр.

Многие жители Туара известные своими республиканскими симпатиями, ждали расправы. В Туаре было казнено 800 роялистов взятых в плен в соседних приходах. Но она не последовала! Ни один мирный житель, ни один республиканский солдат сложивший оружие не был убит, ни один дом не был подожжен или ограблен! Вандейцы не стали мстить. Они славили Бога в местных церквах, звоня в колокола и крича повсюду, «Да здравствует Король»!

Многие пленные республиканцы вступили в ряды Королевской и Католической Армии. Среди них Рено и Лодин, Лавильбоже и Мондьён, что сыскали потом славу в рядах вандейцев.

вандейцы в церкви

Спустя два дня Королевская и Католическая армия двинулась на Партене, отправив раненых и амуницию в Шоле. Было освобождено на свободу более 3000 республиканцев, обритые и остриженные, они дали слово не подымать оружие против защитников религии и Короля. Однако, очень мало республиканцев держали своё слово.

Сандо, комендант Партене, отдал приказ об эвакуации города и вандейцы вошли в город без боя. Жителям города было предложено вступить в ряды Королевской и Католической Армии (естественно по желанию, у вандецев не было всеобщей мобилизации мужского населения).

На другой день был атакован Ла Шатеньере. Гарнизон города состоял из 3000 республиканцев, вандейцев же было 8000. После двухчасового боя, синие отступили в Фонтене. Победителям досталась вся артиллерия противника и множество ружей и боеприпасов. На городской площади (бывшая Королевская переименованная новой властью в «Площадь Свободы») под восторженные крики толпы, была торжественно сломана гильотина, что уже успела вкусить крови непокорных священников, знати и простых роялистов.

И тут сказалась особенность военной кампании повстанцев, крестьяне (естественно не имевшие понятие о службе в регулярной армии, до революции в ней служили по контракту, а не по призыву) из которых и состояла в основном Королевская и Католическая Армия, имели обыкновение проводить «отпуск» у себя дома, кругу семьи, в родной деревне. После небольшого отдыха, они возвращались в Армию и с новыми силами готовы были опять идти в бой. После взятия Ла Шатеньере, большинство крестьян разошлось по домам, так что Королевская и Католическая Армия насчитывала в тот момент едва 6000 человек. Но Стофле заявил, -«Дайте мне 5000 человек и я возьму Фонтене!». И вандейцы двинулись в поход на Фонтене.

16 мая. Королевская и Католическая Армия подошла к Фонтене-ле-Конт. Город был хорошо укреплен, гарнизон под командованием генерала Шальбо составлял 7000 человек и был готов к обороне. Хотя и Кателино был против, вандейцы пошли в атаку. В центре шла артиллерия под командованием Мариньи, и кавалерия Донисана, а так же Руранд и Сапино, по флангам, справа д’Эльбе, Стофле и Кателино, слева, Лескюр и Лярошжаклен.

В то время, как республиканская пехота сдерживала атаку вандейцев, республиканская кавалерия под командой Шальбо обошла атакующих и напала на них с тыла. К тому же к республиканцам подошло подкрепление из Люсона, 3000 человек под командой генерала Сандоза. Вандейцы не выдержали и побежали. Лескюр и Лярошжаклен сдерживают натиск Шальбо и прикрывают отступление. Это был сокрушительный разгром. Была потеряна почти вся артиллерия, около 30 пушек, среди них и знаменитая «Мария-Жанна», было убито 500 человек (по другим данным 700), взято в плен 80 (по другим источникам 200), ранен Морис д’Эльбе.

Но вандейцы взяли реванш! К ним прибыло подкрепление Шарля де Боншампа, да к тому же бойцы вернулись из «отпусков» и вот уже 23 мая 30 000 человек собраны у Шатильон-сюр-Севре. 25 мая, 35 000 остановились у Писот, в трех километрах от Фонтене. Их ожидали 10 000 (14 000) республиканцев с 40 пушками. (И тут я сразу отмечу расхождение численности вандейцев в разных источниках, к примеру, у барона де Ля Туш их было 25 000, у Кирилла Ферре 35 000.)

Перед атакой все вандейцы встали на молитву.

– Вуаля, вот и республиканцы, -вскричал Мариньи указывая на синих. Мои друзья, нужно вернуть наши пушки и отбить «Марию-Жанну». Вперед, да здравствует Король!

Республиканская батарея открыла огонь, но из вандейцев никто даже не ранен.

– Дети мои, синие не умеют стрелять! Вы это прекрасно видели, и так вперед! Да здравствует Король! Закричал Лескюр и повел в атаку своих людей, он командовал левым крылом атакующих.

– Не оставим нашего генерала! С этим криком Жан Мартин побежал за Лескюром.

– Да здравствует Король! Людская лавина двинулась вперед. В центре Боншамп, слева Лескюр, Стофле, Кателино, справа Лярошжаклен. Бой был окончен меньше чем за час (многие историки пишут о полу-часе). Республиканцы позорно бежали. Кавалерия Шальбо было пыталась контратаковать, но была разбита Боншампом.

Город взят, вандейцы торжественно входят в Фонтене! Артиллерия возвращена обратно, к тому же взято 5000 винтовок, «Мария-Жанна» перехвачена по дороге на Ниор кавалерией Лескюра. 3250 человек сдались в плен.

Лескюр открывает двери тюрем, где содержались пленные роялисты. Вандейцы славят Бога в церквях, звучит победное «Te Deum». На улицах раздаются крики, «да здравствует Король»! Порублена на куски и сожжена гильотина на городской площади. Пленные республиканцы, после принятия присяги не воевать больше против Королевской и Католической Армии, были обриты и отпущены на свободу.

26 мая в Фонтене был создан «большой административный совет по управлению территориями, освобожденными во имя Людовика XVII». Луи Мари Лескюр был членом этого совета с мая по ноябрь 1793 года, и за его подписью вышло множество воззваний и документов. Вот один из них, датируемый 27 мая 1793года.

Адресовано всем французам, от военачальников

Королевской и Католической Армии, во имя Его Величества

Наихристианнейшего Короля Франции и Наварры ЛюдовикаXVII.

Небеса зовут нас, на самые святые и праведные дела. Святой знак креста Иисуса Христа и Королевский Стяг преодолевают повсеместно кровавые знамена анархии. Те, кого ведет сердце и разум, обитатели городов и хижин, что дали нам сладкое имя отцов и освободителей, мы считаем своим долгом сейчас провозгласить наши высокие цели и планы, указать цель наших совместных усилий.

Мы услышали желание Франции, которое есть и наше желание; это повсеместное восстановление и сохранение навсегда нашей святой апостольской и римской католической веры. А для сего нужен Король, который был бы нам Отцом и Защитником, здесь и повсюду. И при этом нас называют «кровавыми разбойниками»! Нас, что верны своим религиозным и гуманистическим принципам, воздающим добром за зло, и не проливающих кровь виновных в смерти наших братьев, отцов и друзей! А каково поведение тех, кто называет себя «патриотами», сравните его с нашим! Они убивают своих заключенных во имя закона, а мы освобождаем своих пленных во имя религии и человеколюбия!

В Брессюире они терзали на клочья людей, что были взяты в плен сложившими оружие, в то время, как мы, видим в противниках братьев, даже если они взяты в плен с оружием в руках! В то время как республиканцы сжигали и грабили наши дома, мы сохраняли в неприкосновенности их жизни и их имущество. И если, не смотря на все наши усилия, нам пришлось причинить ущерб и повредить часть строений в тех городах, что были нами освобождены, во имя нашего Короля. Его Величества, Наихристианнейшего Людовика XVII, то мы горько плакали по этому поводу и старались возместить ущерб, что был причинен нами. И это не какое-то формальное обязательство, а наша прямая обязанность, взяв в руки оружие, не взирая, на опасности для жизни, для нас ценна жизнь и имущество каждого француза. И пусть вся Франция убедиться в абсурдности лжи наших врагов!

И так продолжается в течение долгого времени. Наше поведение в Туаре всем известно: город был взят штурмом, как и почти все населенные пункты, куда мы вступили на сегодняшний день. 2000 солдат Королевской и Католической Армии вошли в пролом в стене и противник сдался. Он ощутил на себе наше милосердие.

Патриоты, доколе вы будете противостоять нам? Вы нас обвиняете в измене Родине, которая выражается в нашем восстании, но вы сами первые попрали все религиозные и политические принципы, провозгласив священное право народа на восстание! Вы заявили, что это его святая обязанность! И согласно этому принципу, который у вас стоит на первом месте, вы заменили религию атеизмом, вместо царства законов ввели анархию, вместо Короля, что был нашим Отцом, царство людей, что по сути являются тиранами! Вы нас обвиняете в «религиозном фанатизме», но вы сами являетесь фанатиками так называемой «свободы» и ради неё проливаете реки крови в нашей общей Родине! О, когда же приидет наконец время, когда ложь «патриотизма» будет наконец отвергнута и ложные знамена будут попраны! О народ наш, суди по делам нашим и по делам наших противников! Что они сделали такого для блага Франции, ваши «народные представители»? Они надругались над вашей святой верой, что является нашим сокровищем, они несут опустошение в ваши семьи, заставляя проливать кровь ваших детей и братьев, что бы утолить свою жажду крови и свой гнев против престолов и алтарей. И для обеспечения собственной безопасности и безнаказанности, они готовы пролить реки вашей крови!

Откройте же глаза, наконец, о французы! И приходите к нам, приходите к нам по зову сердца! Неужели вы уже не тот народ, благочестивый и отзывчивый, что был верен своей религии и почитал своих королей: народ Хлодвига и Карла Великого, Святого Людовика и Людовика XII, Генриха IV и Людовика XVI, и наконец его сына, последнего отпрыска августейшей семьи Бурбонов, готового быть достойным приемником своего отца, на пороге смерти простившего своих палачей?! Он ждет вас, открыв свою души, и он готов сделать все возможное для вашего счастья. Неужели вы глухи и не слышите его зов, вы не слышите вопли ваших пастырей, ставших добычей волков, вашей веры, что попирается нечестивцами?

Нет, без сомнения, вы наши друзья, наши братья, а вместе мы ничто иное, как один народ, одна семья. Наши таинства, наши радости, они у нас общие: объединим же наши усилия под эгидой Всевышнего, под защитой всеобщего Отца! Не будем же больше лить людскую кровь, которая есть наша общая кровь, кровь французов! И нет сегодня больше места в государстве для людей эгоистичных и жестокосердных, которые томясь в постыдной праздности смотрят безразлично на гибель Франции, на попрание божественных законов, уничтожение человеческой жизни и состояния, готовых расхищать последние остатки общественного богатства и частных состояний.

Два штандарта развиваются сейчас над французами, один из них флаг чести, другой, анархии. И настало время стать под одно из этих знамен, выбор за вами! Что вы предпочтете?! Знамя лжецов и изменщиков, что не держат своего слова, назвавшихся «вашими депутатами» и забывших о ваших нуждах?! Которые были выбраны из вашей среды для поддержания монарха, а сами послали невинного на смерть и сели на его место! Которые отобрав деньги у народа, присвоили их себе, которые разрушают религию, что мы хотим сохранить, создают законы, что ложатся на вас тяжким бременем, разрушившие и обратившие в нищету страну! Из богатого и процветающего королевства, возникла нищая республика, жители которой вызывают жалость и вместе с тем, ужас для соседних народов. И тщетны усилия, заставить цвести сухое дерево, что представляет собой Франция без Короля. Идем же под Белое Знамя, знак счастья и радости для Франции, что развивается над стенами наших городов и над шпилями наших церквей и башен!

Именно тогда, забыв наши общие потери, мы сложим оружие в храме Господа, Именно так закончится война, что терзает тело нашей общей матери Родины, Франции! И мы принесем мир во Францию и заключим мир с соседними государствами, что восстали против нас за наше нечестие! Забудем наши обиды и разногласья и объединимся для блага Франции, дадим ей мир, Короля и католическую веру! Да воцарится во Франции мир и процветание под скипетром Короля! Таковы наши цели и пожелания; вы слышали наш голос, который олицетворяет голос всех французов, следуйте за нами, и Франция будет спасена!

Писано в штаб-квартире в Фонтене-ле-Конт, 27мая, в первый год царствования ЛюдовикаXVII.

Подписи: Бернар де Мариньи, Дезесарт, де Лярошжаклен, Лескюр, Стофле, Дюго-Дотерив, Дониссан, Кателино.

знамя вандейцев

Командиры вандейцев, надеялись, что их манифест будет распространен и в других департаментах Франции, но республика, декларируя свободу слова и печати, не могла допустить ничего «анти республиканского». Вандея осталась одна перед лицом революции, и одна продолжала сражаться против республики.