Текст книги "Союз-Афган"

Ранение Егора

Военные действия на войне закончились для старшего лейтенанта Строева в одночасье. Он вёз раненых в госпиталь, сидя в кабине «Урала» рядом с солдатом-водителем. Ничего не предвещало беды. Да и ехали в глубоком тылу, на, казалось бы, полностью подконтрольной территории. Но в партизанской войне не может быть понятия «тыл». И взрыв противотанковой мины, под машиной с раненными солдатами, страшным эхом отдался в сердцах их родных и близких, за сотни и тысячи километров от места их гибели. Постепенно затихло горное эхо, передавшее десятки раз звук взрыва… Взрыва на подконтрольной территории.

…Он очнулся в госпитале, одним из немногих оставшихся в живых, после подрыва санитарной машины. Левой руки ниже локтя, уже не было. Отрезали её товарищи хирурги из его госпиталя, аккуратно. Под протез…

Началось долгое лечение в окружном госпитале Ташкента. Несколько операций по удалению многочисленных осколков из тела и ног, курс реабилитации. И вот он комиссован из армии, получив на последок: – внеочередное звание – капитана и медальку-награду. Как то сразу стал никому не нужен и никчёмен. Исчезла сопричастность к великому, справедливому делу. В двадцать пять лет, он инвалид, капитан запаса, герой афганской войны – никому нахрен не нужен! Небольшая пенсия гарантирует, бедно – скромное проживание, героя, воина-интернационалиста. Она даёт очень большие шансы на выживание. И протез, положенный ему «по закону», обещали. Как только «рак на горе свиснет». Или, давай взятку и тогда, получишь через недельку-другую.

Вместо положенной по закону однокомнатной квартиры дали комнату в общаге для Афганцев. Хорошую, светлую комнату, три на четыре метра. Даже балкончика, чтобы выйти покурить, нет. Нет телевизора, в ежедневном рационе – макароны. В летние дни, комнатка на втором этаже двухэтажного барака, нагревается, до «банной» температуры…

А он СЧАСТЛИВ!

Счастлив тем, что дышит. Тем, что почти не заметны шрамы на ногах и теле от многочисленных осколочных ранений.

Счастлив, что есть солнце, облака, звёзды, птицы.

Счастлив, что остался жив, тем, что ушёл от ужасов войны, на которой ему не место.

Он перестал принимать наркотики. Но…

Появилась Таня.

…Теперь у него есть Таня. Егор не ожидал, что очередная интрижка заставит расцвести его сердце пышным цветком любви. Милая, чистая, добрая – вот далеко не все эпитеты, которыми он награждал её…

Любовь слепа.

…Егор свято верил во взаимность чувств и надеялся, в скором времени они поженятся, и она тоже прекратит принимать наркотики…

Он сам почти «завязал». Ну, так, только изредка, иногда, когда Таня принесёт «дозу», «за компанию».

…Тогда ничего не помешает их безоблачно-счастливому будущему. Ну и пусть, что нет половины левой руки! Всё остальное на месте и функционирует прекрасно! Только денег нет. Но есть ЛЮБОВЬ. Большая, все объемлющая, все побеждающая ЛЮБОВЬ. Его ЛЮбовь к Танечке.

…Вот только поможет своему боевому другу Кольке, продать десять, или даже может быть, все двадцать кило «ханки» – опиума и, получив свою долю от продажи, уедут они с Танюшкой на Чёрное море…

Главное, что она согласна.

А Коля, конечно, будет навещать их и их детей, которых обязательно будет много!..

Только один раз. Один единственный раз, Егор преступит закон…

Первый и последний раз.

Так и думал комиссованный из армии по ранению, бывший военврач-хирург, бывший офицер «афганец», кандидат в члены КПСС, Егор Строев.

Теперь он был бесправным инвалидом, над которым «по тихому» могли позволить себе поиздеваться советские «чинуши».

Егор и Николай

Друг Егора Колька, переправил из Афганистана большую партию опиума. Целых двадцать килограмм опиума – сырца. Воспользовавшись начавшимся выводом войск, он нашёл лазейки, через которые переправил наркоту и оружие – трофейный пистолет.

Пистолет, который он привёз с собой, был компактным и мощным. Они с другом Егоркой, опробовали его под шум авиационных моторов на военном аэродроме…

… – Через пару месяцев Егорка, станем состоятельными человеками и тогда, клянусь тебе, что заберу тебя, куда-нибудь к Чёрному морю, подальше от этих сволочей-бюрократов. – Сказал Коля, приезжая к Егору в этот раз.

Егор сначала посмеялся, но узнав, в чём дело и какие суммы денег на кону, призадумался.

– Слушай, Колёк, а ведь если попадёмся, нам «вышак»?

– Скорее всего, брат, только нам ещё попасться надо, а это в наши планы не входит. – Серьёзно ответил Николай. И добавил:

– Тут ведь расклад простой. Либо мы рискуем, и раз и навсегда решаем все свои проблемы, либо ждём подачек от партократов и влачим жалкое существование. Я, друг, не настаиваю, но сам, с тобой или без тебя не отступлю. Такой шанс Егорушка, даётся один раз в жизни, и я собираюсь его использовать по полной. Хотя твоя помощь мне вот как нужна – и он провёл ребром ладони по шее.

Если бы друг Колька ещё полгода назад пришёл к нему с таким предложением, то мог бы нарваться на нелицеприятный разговор. Однако эти полгода, после демобилизации по ранению, полярно поменяли ценности и сместили жизненные акценты Егора. Бывает, что для веры или неверия, для осознания каких-то жизненных моментов, человеку нужны годы. А бывает так, что озарение приходит за секунды. И тогда, то, за что вчера ты готов был спорить до посинения с пеной у рта, доказывая свою правоту и даже умереть за это, если понадобится, сегодня вдруг окажется мелочным и никчёмным…

Именно такое превращение и произошло с героем Афганской войны, комсомольцем и кандидатом в КПСС, капитаном медицинской службы Егором Строевым. А последовавшие за ранением различные проволочки и препоны со стороны «власть имущих», окончательно дали ему понять, что никому он не нужен и никто о нём не позаботится. Никакой он не герой. Просто мелкая сошка на задворках великой истории. Никому он не нужен и «дофига здесь таких попрошаек ходит. На всех желающих – не напасёшься…».

Переступив через свою обиду и разочарование, сделал для себя Егор единственно правильный вывод: – «Спасение утопающего – дело рук самого утопающего».

Однако, совесть Егора, заботливо взрощённая догмами коммунистической идеологии, протестовала, против незаконного восстановления справедливости.

– Послушай, Колёк, но, мы же советские офицеры! Мы не можем воевать за страну и в то же время, вредить своему народу! – говорил он.

Николай посмотрел на своего покалеченного войной друга и ответил:

– Мы воюем в Афгане не за Родину. Мы воюем за товарищей, которые погибают рядом с нами. Мы воюем за то, чтобы выжить. А те, кто посылает молодых ребят на эту бойню, сидят в комфорте, в своих кабинетах и жрут спецпайки с красной икрой! Ездят на «Волгах» с персональным водителем! А, как войсками командуют! Сколько бардака! И ведь погибают не сынки «власть имущих»! А что за это? Льготный участок на кладбище или конуру, вместо нормального жилья?

– Так, квартиру со временем обещают дать… – Сделал последнюю попытку оправдать бюрократов Егор.

– Ни черта, без взятки не получишь, брат, – сказал Николай, и добавил:

– Будет как с протезом, пока этим сукам «на лапу» не дашь, они и не посмотрят на тебя. Неужели ты этого не понимаешь, друг, ведь вокруг зажравшиеся, бездушные, подонки, на «хлебных» местах, за которые они так же платят. Они в ресторанах сидят, жируют, твари, когда ребята в Афгане кровью умываются. А наркоманы – это те же сынки «чинуш», да всякая «шобла-ёбла», дети алкашей. Уж не советские люди, Егорушка, поверь мне…

Егор чувствовал, что его друг прав. Не во всём и, может, не до конца.

Но прав.

Поэтому и согласился он с Колей. Согласился, приступить закон «в особо крупных размерах».

Один, только раз.

Саша + Таня

… – Вот поэтому, они, активно ищут покупателей на наркоту. За ними никто не стоит. Никакой «крыши» у них нет, ни «ментовской», ни «воровской». Надеются сами «навариться», пока есть возможность. Так что, если их «по уму» «кинуть», то им и пожаловаться будет не кому.

Рассказывала Таня Саньку.

– Это я понял – согласился Саша. – У меня только два вопроса. Во-первых – есть ли у них оружие и второе – откуда у тебя выкатила такая нескромная сумма в пятьдесят штук?

– Ну, я так подсчитала. «Ханка» у них качественная, «чистая». Мне мой воен. медик давал. Я попробовала – улёт. Из такой с грамма не две, а четыре «чеки» (дозы) получится. У них такой «отравы» десять кило…

При этой новости, Санёк, который думал, что речь пойдёт о более скромных масштабах, чуть было не подскочил на стуле.

Не заметившая этого Татьяна, продолжала:

– Сейчас грамм такого опиума рублей по пятнадцать оптом можно сдать, хотя такую, думаю, и подороже возьмут. Но пусть даже по минимуму, по червонцу, и то, на сто тысяч тянет сделка. И это, заметь, по самым скромным подсчётам. Если в розницу барыжничать, то четыре «чека» с грамма спокойно можно сделать. Чек – «червонец» (десять рублей), по сорок рублей грамм. Это минимум четыреста тысяч! Соображаешь? Если бы я такие деньги имела, сразу на доллары поменяла бы.

– Ну, ни фига себе, скромница! – воскликнул Саня, невольно заворожённый обрисованной перспективой. И поинтересовался у собеседницы:

– Зачем тебе «зелень» (доллары), когда скоро весь мир на рубли перейдёт. Будем ездить в Соединённые Штаты Армении, как к себе домой.

– Господи, Санёчек, хочу свалить отсюда. Осточертели эти победные реляции, да лозунги. По телику нечего смотреть. Каждый день, то завод, то ферму какую-нибудь сдают в эксплуатацию. И везде, по всем каналам, одно и то же: – «даёшь», «вперёд», «ура». То доярки, то сталевары, то хлеборобы – надоело. Да я «их» рекламу лучше сутками смотреть буду, чем всю эту советскую лабудень.

Саша по настоящему обрадовался, что сидят они на улице, в стороне от, могущих услышать лишнее, других посетителей. Однако и понимал, что в этом деле, всё гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Распространение наркотических средств в особо крупных размерах, по советским законам – расстрел. И тут уж никакая «крыша» не поможет. Менты за такую самодеятельность сразу сами к «стенке» поставят. Одно дело торговать «травкой», и совсем другое опиумом. Да ещё в таких количествах.

… – Танюха, ты хоть понимаешь, что если попадёмся, то нам конец? Статья расстрельная… – спросил он.

– Воровать, так миллион, «трахать», так королеву! Не твои слова, случайно? – Невинно-кокетливо спросила она.

Они замолчали. Саша напряжённо думал. Через пару минут стала складываться более-менее понятная картинка.

Он вздохнул полной грудью и со сталью в голосе произнёс:

– Запомни, если возьмёмся за такое дело, никому ни слова.

– «Ясно лошадь, раз рога!» – согласилась Таня.

Санёк наклонился к ней через столик и заговорщицки прошептал:

– Делать будем так, как я скажу. Вдвоём мы такое не провернём. Нужен будет, как минимум, ещё один человек и он у меня есть. Останется пустяк, уговорить его рискнуть своей шкурой. То, что офицеришки «лохи», далеко не факт. Люди они военные, значит с оружием «на ты», обращаться умеют. Узнай, нет ли у них какого-нибудь ствола. И вообще как планируют получить деньги. Где собираются обменивать наркоту, сколько человек будут с их стороны на сделке, как быстро хотят провернуть «делюгу». Как всё это выяснишь, сразу позвони – встретимся. И ещё, на счёт «бабла» – не жадничай. Сколько выжмем из этого дела, всё поделим поровну. Если согласна, то свистни три раза – попытался он шуткой сгладить приказной тон своих слов.

– Свистеть не стану, а то денег не будет, – радостно поддержала его шутку Таня.

– Тогда жду с нетерпением твоего звоночка, о, свет очей моих, биенье сердца моего…

И Санёк, послав Танюше на прощание воздушный поцелуй, ушёл…

Он даже не попытался предложить расплатиться за мороженое и лимонад. Жадный был Санёк, на деньги.

На «Волгу» копил.

Страна + Родители Славы

В одной далёкой от СССР, жаркой Африканской стране с общинно-родовым укладом жизни, работали родители Славы. Строили электростанцию. Помогали дружественной державе решать проблемы с энергетикой. Звали их – Андрей Сергеевич и Ольга Ивановна. Вся жизнь у них сплошная работа. Познакомились они на работе, женились они на работе. В «рабочем порядке» родили запоздалого сына. Сделали головокружительную карьеру. Поехали за границу работать. За хорошие деньги, руководили строительством крупной электростанции, которая должна была перекинуть дружественную страну вперёд на двести лет. Ставки были высоки. Цели обозначены. Задачи поставлены. В стране с общинно-родовым укладом жизни, бывшей колонии получившей независимость, через пятилетку, должно быть построено социалистическое общество. Африканская страна, должна была за десяток лет, перескочить временной отрезок, лет в триста, исторического периода. Из общинно-родового строя, она должна была перенестись в наше время, а точнее в 1988 год…

Вот такие задачи, были поставлены коммунистической партией и советским правительством, перед специалистами, работающими в Африке.

За полтора года, Андрей Сергеевич и Ольга Ивановна неплохо заработали и смогли обставить свою трёхкомнатную квартиру. Навезли современной, дорогой аппаратуры из-за границы. Имели неплохой валютный счёт в банке. И было у них всё хорошо. И сынок, заканчивал учёбу в институте. И любили они друг друга беззаветно…

…Однако, за те два года, когда у власти было правительство просоветской ориентации, народ замучила диктатура режима и он восстал. Восставшие довольно активно взялись за дело и вот вам результат – не прошло и двух недель, а они уже из миномётов обстреливают окраины столицы. Контролируют почти половину территории страны. Среди повстанцев, представителей местной негроидной расы, большое количество солдат, европейской и арабской наружности. Это «добровольные помощники», которые, отнюдь не бесплатно, защищают интересы «западной демократии»…

В советском посольстве, откуда пытался дозвониться до сына Андрей Сергеевич, уже слышны были разрывы мин. Никто не брал трубку телефона.

– Наверное, Славик ещё в институте – подумал отец. В комнату вошёл советский консул.

– Андрей Сергеевич, вы здесь? Прекрасно! Решением руководства мы эвакуируемся всем составом. Самолёт ждет нас. Выделен воздушный коридор до Югославии и после дозаправки – домой. Где Ольга Ивановна?

– Она на электростанции – холодея, испуганно ответил он. – Когда я рано утром оттуда уезжал, всё тихо было. Никто не стрелял. Я час не мог дозвониться до посольства.

– В общем, так, поводов для паники пока нет. И хотя нарушена телефонная связь, правительственные войска сражаются стойко.

– Это они так говорят? – насмешливо спросил Андрей Сергеевич.

– Вы напрасно иронизируете. Руководство в курсе нашей ситуации и принимает меры. Самолет «спецрейс» стоит в аэропорту. Документы – часть уничтожена, часть уже погружена в самолёт. Вот так, времени зря мы не теряем. Вы, Андрей Сергеевич, сейчас езжайте за Ольгой Ивановной, соберитесь сами и особенно соберите документацию. Один только проект на станцию стоит более двухсот тысяч. Но если ситуация будет меняться можно не тратить время на сборы. Просто заберите «наших» людей и сразу на аэродром…

– Как ситуация будет меняться? – обеспокоился Андрей Сергеевич, прислушиваясь к разрывам мин, которые вроде бы стало слышно лучше.

– В худшую сторону, мой дорогой друг, только в худшую. Вы думаете, у повстанцев обездоленный народ воюет? Там наёмников – выше крыши. Мы «их» радио слушаем, так команды отдаются отнюдь не на местном языке. Так, что вы езжайте на станцию, забирайте Ольгу Ивановну и ещё четверых наших товарищей и немедленно приезжайте в аэропорт. Мы будем вас ждать. На станции, наверное, и не знают, что столица подверглась нападению… Вылет сразу по вашему прибытию. Ну, всё – действуйте и удачи.

Электростанция, возводимая под руководством советских специалистов, находилась в тридцати километрах от города. На большой реке. Люди и документы уже пару дней как собраны и упакованы. Времени на всё хватало с лихвой.

Единственное чего не знали, ни консул, ни Андрей Иванович, что повстанцы атакуют город с трёх сторон. С четвёртой стороны находился аэропорт, где была сильная группировка правительственных войск и проводилась срочная эвакуация посольств и представительств разных стран…

Никто не знал, «что день грядущий нам несёт».

День, становился очень жарким. На небе, вместо облачков, появился дым пожарищ. Уже были слышны выстрелы из автоматов Калашникова. Это оружие было и в руках нападавших и в руках обороняющихся.

Действовало безотказно.

«Валило наповал»…

Славик

Почти все вещи покинули не гостеприимную квартиру Славика. Не стало «ширева», ушла и Танечка. И теперь он лежит одинокий, всеми покинутый, никому ненужный, на грязных простынях. Его длинные и слипшиеся от грязи и пота волосы, давно мечтали встретиться с парикмахером, но Славе было не до них. Он не знал, какое сегодня число, какой день недели, понятия не имел о том, что творится в мире. У него был свой мир, и он был весь заполнен «ломкой»…

В гулкой тишине квартиры резко-назойливо прозвучал телефонный звонок. Слава сразу понял по длинному гудку, что звонок междугородний. Наверняка звонили родители. Он с ужасом смотрел на телефонный аппарат, боясь поднять трубку. А, что будет, когда они приедут! Обнадёживает только одно, что будет это не раньше чем через год. А телефон всё звонит и звонит, прямо кишки на столб наматывает! Наконец грозно-требовательная трель телефона прекратилась. Она буквально «приплюснула» сходящего с ума наркомана.

…Вот, сами посмотрите…

Неожиданно, к Славику пришло «озарение». Он вдруг понял, что в квартире наверняка должно было остаться хоть пол грамма «ханки» или ампула с морфием. Также как и вчера, он сначала с неохотой, а потом все с возрастающим ожесточением, самозабвенно, стал искать наркотики. Он вновь и вновь с лихорадочной поспешностью, рылся в немногих, оставшихся у него вещах. Были обысканы ванна, туалет, кухня. Все его «хитрые заначки» которые он научился делать, чтобы спрятать «свои» наркотики от Тани.

…Не хотел Славик делится с Танюшей. Не спала она уже давно с ним…

Уже стоя в кладовой он открыл чемодан с инструментами и увидел в нем молоток. Тяжелая железная часть молотка – боек, была плотно насажена на короткую рукоятку. Решение пришло само собой. Оно было простым и ясным. Как только раньше ему не пришла эта «светлая» мысль. Сегодня у него будут деньги. Будут обязательно…

Надо только «немножко» постараться.

Саша + Вагиз

Саша решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу после свидания, поехал навестить своего друга, Вагиза. Тот также занимался реализацией наркотиков. Только «крыша» у него, была не «ментовская», а «блатная». Предварительно созвонившись, Санёк подъехал к Вагизу домой. К нему в частный сектор, где у Вагиза, стоял небольшой домик и был маленький дворик с парой плодовых деревьев. Вместо ограды по периметру участка росли кусты «живой изгороди». Только с фасадной части участка, выходившего на асфальтовую дорогу, стоял старенький деревянный забор с калиткой. Конечно, Санёк мог запросто дойти от своей квартиры, до жилья Вагиза, за каких-нибудь пятнадцать минут. Но уж очень хотелось «по понтоваться». Похвастаться своей новой машиной, «Жигулями – шестёркой». Так и подъехал Санёк, к «коллеге», прямо к калитке.

…«На понтах»…

Барыга Вагиз, радушно встретил барыгу Сашу и провел на веранду своего дома, где стоял небольшой столик с закуской и выпивкой и пара стульев.

– Ну, как дела? – спросил Вагиз, ибо его, после недавно выкуренного косяка анаши, тянуло к общению.

Санёк сразу понял, что Вагиз кайфует и состояние, близкое к ревности охватило его, но ничем не выдавая себя, он ответил:

– У меня хорошо и надеюсь, с твоей помощью будет лучше. Помоги мне, поможешь себе.

Вагиз знатно приготовился к встрече Санька. Того ждала прохладная бутылка коньяка и холодная закуска: Мясо, порезанное тонкими ломтиками, нарезанные на тарелке дольки лимона с сахаром, много разнообразной зелени и сочно-спелые помидоры, порезанные на четыре части. На столе лежала свежая узбекская лепёшка. Возле хрустальной пепельницы лежали два «жирных», забитых в папиросу «косяка». Вагиз разлил коньяк в рюмки.

– Я за рулем. – Сказал Санек, отказываясь от спиртного.

Понимающий хозяин кивнул головой, поднял рюмку и выпил одним глотком. После этого он взял дольку лимона и стал ее сосать, смотря своими, слегка раскосыми глазами на гостя.

– Тебе может «кукнару» заварить! Есть у меня «головки» из Бухары. Кайф «лёгкий»… – предложил Вагиз Саньку и добавил:

– Менты не учуют, не коньяк…

– Рахмат (спасибо), братан, другой раз. – Отказался Санёк.

Он молча взял папиросу со стола и припалил её. По комнате стал гулять сизый, сладковато-пахучий дым.

– Послушай Вагиз, – сразу перешёл к делу Санёк, – у тебя твой Шеф сможет взять наркоту за наличку?

– Смотря какой и почём, – дипломатично ответил Вагиз и добавил:

– Ва-аще то этим тоже занимаемся.

Санёк, затягиваясь «косяком», пообещал:

– Кайф улётный, Афганский опий – «смертогян», по десять рубчиков за грамм.

– Я поговорю с кем надо, только мне какой интерес?

Затянувшись два раза, Саша передал косяк Вагизу. Тот стал затягиваться, при этом смотря на вспыхивающий, на конце папиросы огонек. Глаза его съехались к переносице, и лицо его получилось хитроватое. Санек усмехнулся.

– Чтобы ты сказал о деле, которое принесет тебе тысяч тридцать – тридцать пять советских рублей, необлагаемых налогом? – Спросил он у Вагиза.

– Я скажу, что это очень опасное дело – осторожно ответил тот, возвращая косяк Сашке.

– Страшного ничего нет, братан, идея простая как «Колумбово яйцо». У нас в солнечном Ташкенте, живет военврач в отставке. Он инвалид-афганец. У его друга, который сейчас живет с ним в квартире, есть десять килограмм качественной «ханки». Только вчера он переправил это из Афгана к нам в Союз…

После этих слов Вагиз уже не отрывал своего жадного взгляда от губ Саши, словно губка, впитывая каждое его слово…

– Сам офицерик колется кайфом, но без фанатизма. Его друг – не «торчит», даже «анашу» не курит. Дружок, кстати, тоже офицер из Афгана. По жизни они «лохи». Прикрытия у них нет. Есть желание заработать кучу бабок. – Санек многозначительно замолчал.

– Откуда это знаешь? – спросил Вагиз.

– От Танюхи, это она военврача «сняла».

– Да, с нее станется. Она баба битая. Только Санек, я ведь не «мокрушник», убивать не буду хоть за сто тысяч, хоть за миллион. – Объявил Вагиз.

Санек неодобрительно покачал головой:

– Подобраться к ним и пару раз выстрелить я бы мог и без тебя… Весь смысл в том, чтобы сработать аккуратно и чисто. Для этого мне и нужны твои таланты. Надо пропихнуть им «куклу», (нарезанную бумагу) вместо денег. Забрать опиум и уйти. Все надо сделать красиво, без криков и пальбы.

– Их двое, Саня, и они офицеры. Пусть один даже без руки. А если еще кого-нибудь «из своих» «подтянут»? Они нас запросто накроют. – Сомневался Вагиз.

– Что предлагаешь? – посерьёзнел Саша.

– Нужно самим «подтянуть» кого-нибудь для прикрытия, – сказал Вагиз.

– Опять с кем-то делиться? – недовольно спросил Санек.

– Давай подтянем «Шайбу»? Он за штуку рублей, и «дозу», один пивнушку пьяную положит и еще извиняться заставит. – Предложил Вагиз.

Предложение явно понравилось гостю.

– А он согласится? – спросил Санек.

– Ему только «дозу» кинь, он тут как тут будет, хрен от него отвяжешься. – Сказал Вагиз…

Вот так, решив за вышибалу «Шайбу» его судьбу, они начали строить свой злодейски-коварный план, в котором Вагизу отводилась одна из ключевых ролей.