Текст книги "КвазаРазмерность. Книга 6"

– Только в бытность клириком ты работал на пользу обществу, а кто твой работодатель сейчас? Союз независимых энергетиков? Частные финансисты?

– Старый, глупый хранитель, – устало протянул Легре. – Никогда не понимал, почему Иерархия считает себя непогрешимой и благочестивой, в то время как в помыслах других видит только зло и корысть?

– Потому что так оно и есть, – хмуро подметил Мьюз. – Не знаю, почему ты не стареешь, но то, что твоя встреча со мной в надежде переманить на свою сторону, – это ошибка, уверен.

– Разве ты не хочешь продлить свою жизнь?

– Это угроза?

– Я предлагаю тебе бессмертие, дурень! Секрет, за который многие готовы на любые жертвы.

Они долго смотрели друг другу в глаза, затем Мьюз сказал, что должен задержать Легре, отправив на допрос в Институт всемирной иерархии.

– Ты не посмеешь! – не поверил бывший клирик.

– Однажды я отпустил тебя. Не нужно было снова вставать у меня на пути. – Мьюз активировал нейронные браслеты, сковавшие запястья Легре силовым полем.

В какой-то момент старый хранитель подумал, что сейчас бывший клирик извернется, избежав чудесным образом ареста, но тот лишь растерянно вытаращил глаза. «Да нет, у него должен быть план бегства, – думал Мьюз, транспортируя задержанного в расположенный в Isistius labialis офис Всемирной иерархии. – Не мог же он так поглупеть, что доверился мне, помня о былой дружбе. Я бы так не поступил. И он не должен был».

Мьюз специально отказался от официального транспорта, решив доставлять задержанного с помощью систем общественных пневмотоннелей, где будет проще сбежать. «Почему же он медлит? – гадал старый хранитель. – Неужели не понимает, что, проведя задержание, я уже не могу отпустить его, не став изгоем?» Решив, что старый друг просто тянет время, Мьюз убедил себя, что Легре сбежит в последний момент.

Они сделали несколько пересадок на шумных, оживленных станциях. Мьюз ждал, что у Легре появятся сообщники или бывший клирик предпримет какую-нибудь хитрость, потому что удобнее момента для бегства не придумать, но ничего не случилось.

– Я думал, что мы друзья, – сказал Легре. – Думал, что годы, проведенные плечом к плечу в неиндексированных территориях, что-то значат.

– Просто сбеги – и дело с концом, – процедил сквозь зубы Мьюз.

– Я не могу.

– Ты ведь бывший клирик. Неужели ты не знаешь, как обойти защитные протоколы нейронных браслетов?

– Клирики – не волшебники, а простые люди, которым жители Размерности вложили в руки власть. Без поддержки населения мы никто. Будь на мне одежда клирика, то люди, возможно, вступились бы за меня, помогли освободиться, но сейчас я такой же, как они, поэтому беспомощен и бесправен, и никто не станет вставать на пути хранителя, задержавшего простого жителя Размерности.

– Ты хоть и стал отступником, но красноречия тебе до сих пор не занимать, – ухмыльнулся Мьюз, окончательно убедившись, что Легре тянет с бегством, желая переубедить его, переманить на свою сторону.

На последней станции хранитель задержался чуть дольше, вглядываясь буквально в глаза каждому встречному, ожидая нападения.

– Где же твои сообщники, черт возьми? – потерял он терпение. – До офиса Иерархии в Isistius labialis осталось меньше квартала. Если у тебя был план бегства, то самое время его осуществить. Удобнее возможности не будет. Как только мы покинем станцию, защитные системы усилятся.

– Зачем мне план бегства, если я считал тебя другом? – грустно покачал головой бывший клирик.

– Только не начинай… – поморщился Мьюз.

– Ты мог бы присоединиться к нам и продлить свою жизнь.

– Чушь! – хранитель схватил бывшего друга за локоть и потянул прочь со станции общественного транспорта, надеясь, что это развеет последние сомнения Легре касательно его намерений.

«Давай же, глупец! Беги!» – скрипел Мьюз зубами, продвигаясь по кварталу.

Офис Иерархии виднелся в конце улицы – массивное, неуклюжее строение, украшенное нейронными образами.

– Кто это? – спросили хранители на входе в офис Иерархии, уставившись на задержанного Мьюзом бывшего клирика.

Анализ личности посредством считывания информации с интегрированного жидкого чипа занял меньше минуты, заставив молодых хранителей растерянно открыть рты.

– Как беглый клирик, которому должно быть больше девяноста лет, смог так хорошо сохраниться? – спросил один из них.

– Понятия не имею, – отмахнулся Мьюз. – Наверное, поручил незаконному центру Энрофы сделать клона.

Ответ удовлетворил хранителей, и они потеряли интерес к задержанному старику.

– Что, черт возьми, ты задумал? – спросил Мьюз бывшего клирика, когда нейронный лифт поднял их на уровни, где находились установки для проведения коррекции личности.

Легре предпочел промолчать. Мьюз передал его группе хранителей, занимавшихся транспортировкой арестованных в здание суда. Система была отлажена до автоматизма. На вынесение приговора потребовалось менее суток, да и то задержка произошла по причине того, что Мьюз забыл перенаправить судьям Иерархии слепок своего сознания, содержащий детали разговора с бывшим клириком. Дальше система заработала быстрее. Легре приговорили к принудительной копии всех доступных ядер воспоминаний и пожизненному содержанию в коррекционной тюрьме без возможности завершения цикла исправления при положительном коэффициенте.

Мьюз все еще ждал, что бывший клирик сбежит, когда Легре забирался в капсулу коррекционного центра офиса Иерархии в Isistius labialis. Ждал, когда проводивший процедуру коррекции клирик отсчитывал последние секунды до извлечения сознания заключенного.

– Да не может быть, – сказал Мьюз, когда получил официальный отчет о том, что задержанный им преступник успешно подвергнут процедуре коррекции.

Спустя два дня старого хранителя вызвали в центральный офис Института всемирной иерархии в комплексе Galeus longirostris и поручили новое задание, отправив в неиндексированные территории Квазара с целью выявить сторонников бывшего клирика. На возраст Мьюза никто не обратил внимания. Также клирики не смогли выявить связь полученного слепка сознания Легре с копией воспоминаний старого хранителя. Особенно настораживали нестыковки разговора с Мьюзом и личных воспоминаний, словно кто-то уже почистил часть информационных ядер, но тогда возникал вопрос, как Легре вообще смог разговаривать о вечной жизни и о тайных разработках ученых Энрофы касательно новых терминалов. Разве что ядра воспоминаний распались во время ареста или часть воспоминаний была помещена в информационный протокол, транслируемый нейронной сетью, дополняя воспоминания?

– Может быть, он просто спятил? – предложил Мьюз, но клирики заявили, что провели детальный анализ, не обнаружив в молодом теле Легре ни намека на клонирование.

– Только этого достаточно, чтобы отправиться в Квазар и попытаться разобраться в происходящем, – сказал клирик по имени Один, снова назначенный главой наспех образованного отдела, призванного решить загадку воспоминаний Легре.

– Так говоришь, словно собираешься пойти в неиндексированные земли с нами, – не сдержался Мьюз.

– Если будет нужно, то пойду, – не задумываясь ответил Один. – К тому же не тебе жаловаться. Ты ведь неуязвим в Квазаре.

– Я многое могу в Подпространстве, но о неуязвимости речи не идет.

– Не придирайся к словам! – поморщился молодой клирик.

Старый хранитель решил не спорить, вспомнив слова Легре о глупости и упертости служителей Всемирной иерархии. Проще либо стать отступником, либо смириться, научившись игнорировать. Мьюз выбрал последнее и неплохо уживался с этим на протяжении долгих лет. Тем более что идеальной системы все равно не существует, и каждая власть имеет свои плюсы и минусы. Главное, чтобы оставалась возможность выбрать что-то приемлемое. Мьюз, например, выбрал Всемирную иерархию. Если сравнивать жизнь хранителя с жизнью агента Энрофы, которую он некогда вел, то последняя ему нравилась намного меньше.

«И все-таки у Легре обязательно должен быть какой-то план», – хмурился старый хранитель, покидая Размерность.

В Квазаре он старался держаться вместе с группой других хранителей, выделенных клириками для расследования деятельности Легре. Отчеты о том, чем он занимался в бытность клирика, прислали Мьюзу уже в офис Иерархии в Квазаре, считавшемся непогрешимым в плане защиты. Бывший агент Энрофы никому не говорил, но при желании ему не составило бы труда взломать устаревшие протоколы безопасности, даже не пользуясь сверхспособностями, появившимися у него после поглощения копии ядер воспоминаний Малика.

«В конце концов, не все агенты Энрофы получают доступ к протоколам программирования защитных схем Иерархии», – убеждал себя Мьюз держать язык за зубами, понимая, что стоит заикнуться об уязвимости, и клирики на уши поставят свои офисы в Подпространстве, углядев в собственном технологическом застое происки врагов, желающих уничтожить установившийся в Размерности порядок, предлагая более дешевые и безопасные современные генераторы взамен устаревших систем Иерархии… Впрочем, о последнем никогда не говорилось, ограничиваясь поисками врагов, возведенных в абсолют для мира Размерности. Когда-то клирики пытались запустить свою пропаганду в Квазаре, но местные жители Подпространства просто перестали продлевать подписки на информационные и развлекательные каналы Иерархии, в результате чего проект пришлось закрыть.

Коренные жители Квазара вообще не жаловали власть держащих представителей Размерности в своем мире. Ничего личного, но за долгие годы правления клирики тысячи раз доказали свою косность во всем, что связано с новшествами и переменами, коими искрился мир Подпространства. Взять хотя бы их гонения на акеми, которым Иерархия планировала придать статус официальных преследований, если бы в Квазаре после вынесения этого предложения не начались погромы центров отправлений и офисов клириков. В те дни больше всех выиграли владельцы незаконных кубов переносов. Заказов на период приостановки деятельности колец переносов было хоть отбавляй. Клирики, желая извиниться за ошибку, быстро придумали якобы давно поднимаемый ими вопрос о лицензиях владельцам кубов переносов, благодаря чему они смогут формировать официальные транспортные компании с легальным доступом к точкам энергетической сцепки колец переносов. Решение подносилось как высшая степень милости Иерархии, но коренные жители Квазара отреагировали на «подарок» весьма прохладно, особенно когда узнали, что клирики собираются брать немалую плату в единицах Влияния за информацию о точках энергетической сцепки, необходимых для переносов на большие расстояния. В итоге реформу назвали еще одной глупостью Института всемирной иерархии и забыли о ней.

Выгоду получили разве что жуликоватые управляющие, спешно организовавшие небольшие конторы с парой кубов, что дало возможность пользоваться официальными информационными щитами, предлагая услуги переноса путешественникам, и получать базы данных ТЭС, которые менялись после каждой перезагрузки Квазара. Большую часть рабочих в таких конторах составляли частники со своими кубами, приносившие львиную дозу доходов, в то время как официально конторы находились на грани разорения.

Мьюз помнил, как в свое время едва смог отвертеться от необходимости расследования незаконной деятельности агентств, предлагавших услуги переносов. Сейчас, получив указание изучить деятельность беглого клирика Легре в Подпространстве, Мьюз сравнивал эти два задания, не видя в них особой разницы. Квазар был пластичен, но Иерархия, кажется, совершенно не понимала этого. Здесь невозможно было что-то ограничить или подогнать под набор правил. Как формы цивилизованных территорий постоянно менялись и перетекали из одной в другую, так и судьбы местных жителей – адепты «Мункара и Накира», осуществляющие надзор за миром, предпочитали не вмешиваться в жизни простых людей, позволяя им самим определять свои ценности и свободы. Все было поделено на мелкие общины и семьи. Централизованная власть отсутствовала. Не было и гонки за обладанием территориями, как в окруженных Ледником жилых центрах Размерности, – Квазар мог вместить всех, а если потребуется, то всегда можно было расширить эту петлю за счет неограниченного резерва в слоях Подпространства.

Да и не верил Мьюз, что удастся что-то нарыть на Легре. Если бывший клирик действительно был связан с чем-то масштабным и сложным, как думала Иерархия, то концов никогда не удастся найти, по крайней мере не теми средствами, что предоставляют своим служащим институты власти Размерности. Впрочем, старый хранитель не верил, что бывший друг замешан в чем-то важном и грандиозном. Легре скорее просто дурак, решивший напоследок громко хлопнуть дверью, напомнить о себе, вернувшись в Иерархию, чем заговорщик, связанный с созданием новых терминалов переходов.

– Почему я не вижу результатов вашего расследования? – спросил возглавлявший проект клирик по имени Один. – Разве мы не предоставили вам все имеющиеся сведения о деятельности Легре в годы его работы на Иерархию? Не смейте говорить, что у вас нет зацепок. Человек, который занимался изучением тонких граней временных мембран, собрав вокруг себя целую группу клириков, мечтавших перевернуть мир, открыв новые способы получения энергии, используя в качестве источника Подпространство, просто обязан оставить после себя кучу следов!

– То, о чем вы говорите, случилось почти век назад. Все сторонники Легре мертвы. Проекты заморожены. Иерархия сама стремилась скрыть детали этой истории. Удивлен, что остались вообще хоть какие-то сведения.

– А как же база «Виадос-12»? – спросил Один. – Кажется, именно там у Легре было больше всего сторонников.

– Базы «Виодос-12» давно не существует. Клирики превратили исследовательский центр квазацентристов в пристанище для преступников, психопатов и садистов, присвоив месту, способному изменить мир, статус поселения содомитов.

– Говоришь как безумный Легре за пару минут до того, как подвергнуться пожизненной коррекции, – подметил клирик.

Мьюз пожал плечами, обозначив свое безразличие.

– В цивилизованной части следов Легре нет, – сообщил он монотонно после паузы.

– Кто бы сомневался, – проворчал себе под нос Один. – Вы подготовили группу для проведения расследования в неиндексированных территориях?

– А что там расследовать?

– Ну, судя по анализу ядер ваших воспоминаний, когда-то давно Легре и вы много времени провели в неиндексированных территориях, скрываясь от хранителей Иерархии.

– От хранителей скрывался только Легре, – хмуро напомнил Мьюз, заставив клирика снисходительно улыбнуться.

– Не обижайтесь. Мы не ставим под вопрос вашу преданность Институту всемирной иерархии, просто когда-то Легре был одни из нас, так что его судьба вызывает немалый интерес, а учитывая, чьи интересы он представлял при встрече с вами и чем занимался в молодости…

– Представителей Иерархии не любят в обжитых частях Квазара, – прервал Мьюз клирика. – Расследование в неиндексированных территориях может быть крайне опасным.

– Риск допустим.

– Но не оправдан! – начал злиться бывший агент Энрофы. – У нас ничего нет на Легре. Если бы не его работа по изучению тонких граней временных мембран и голословные заявления, что он представляет разработчиков новых терминалов, то его просто сочли бы сумасшедшим.

– Совершенно с вами согласен, – улыбнулся клирик, и его снисхождение начало сводить Мьюза с ума. – Не будь того, о чем вы сказали, то никто не обратил бы на историю Легре внимания…

– Но это есть… – процедил сквозь зубы старый хранитель.

Один терпеливо кивнул.

– Но у нас нет ни одной зацепки касательно того, где в неиндексированных территориях начинать расследование. Нельзя же копать наугад. Для этого нам не хватит ни людей, ни ресурсов.

– Начните с бывшей базы «Виадос-12», – посоветовал клирик.

– С поселения содомитов? – не поверил Мьюз. – Вы знаете, что оттуда никто не возвращался.

– Вы знаете кого-то с такими же сверхспособностями, как ваши?

– Нет, но…

– Тогда собирайте группу и делайте свою работу.

– Группу? – губы старого хранителя изогнулись в презрении. – Неиндексированные территории опасны даже для меня, я уже не говорю о других людях без сверхспособностей. Вы хотя бы представляете, что это за место? Резонансные провалы, исследовательские базы акеми и тренировочные лагеря адептов – это меньшее из тех зол, с которыми приходится сталкиваться в неиндексированных территориях. Бытует мнение, что длительное пребывание там способно свести человека с ума.

– И сколько вы сами находились там в бытность агентом Энрофы? – задал риторический вопрос молодой клирик, желая подчеркнуть на примере старого хранителя, что выжить в неиндексированных территориях можно.

– Я говорю не за себя, а за других хранителей.

– Хотите отправиться на базу «Виадос-12» в одиночку?

– Это уже не база «Виадос-12». Это поселение содомитов, где от прошлого ничего не осталось. Не думаю, что мы сможем найти там следы деятельности Легре.

– Иногда не нужно думать – достаточно выполнять то, что от нас требуют.

– Тогда я отправлюсь в поселение один.

– Исключено.

– Я не хочу вести на смерть молодых хранителей.

– Вы не понимаете. Ваша связь с Легре ставит под сомнение наше доверие к вам, – признался Один.

– Легре был моим другом в далеком прошлом!

– Но ведь был.

– Твою мать… – Мьюз отвернулся, понимая, что сейчас больше всего на свете хочет свернуть тщедушному хранителю шею. – Либо я пойду один, либо вообще откажусь от задания. Мой возраст заставит многих в Иерархии пойти мне на уступки.

– Только не в случае с альтернативными терминалами и источниками энергии. Сейчас на карту поставлено слишком многое. Под угрозой находится вся Размерность. Не думаю, что возраст бывшего агента Энрофы в подобной ситуации имеет значение… – молодой клирик выдержал тяжелый взгляд старого хранителя. – Не думаю, что имеет значение даже ваша дружба с Легре. Сейчас на карте куда более важные ценности, чем риск потерять пару хранителей во время задания.

– Тогда пусть это будут ветераны, – сдался Мьюз. – Не хочу, чтобы среди тех, кто пойдет со мной в поселение содомитов, была молодежь.

– Это не вам решать. Вопрос будет рассматриваться с точки зрения эффективности, а не возраста. Мы отберем лучших оперативников… Для нас эта миссия очень важна.

Подготовка заняла чуть меньше недели. Вопреки пожеланию Мьюза двое из трех хранителей, выбранных сопровождать его, были молодыми. Третий – средних лет. Мьюз решил, что спорить нет смысла. Единственным вопросом оставалось присутствие в команде акеми. Его звали Лит-Бон, но старый хранитель отказывался запоминать это имя, словно чувствовал, что долго алхимик Квазара не продержится в команде.

– Просто прими это как должное, – посоветовал Один в день отправки.

Странно, но не проявлявшие интереса к деятельности Иерархии коренные жители Квазара, пронюхав о том, что горстка хранителей собирается сделать вылазку в неиндексированные территории, собрались на краю города, чтобы проводить безумцев в последний путь. В нескольких тотализаторах стали принимать ставки десять к одному, что хранители либо вернутся через пару дней, изобразив видимость работы в опасных условиях, либо погибнут, растерзанные содомитами, защитными системами лабораторий акеми, которые не любят, когда посторонние люди суют в их дела нос, или сгинут в тренировочных лагерях, где представители Иерархии придутся всем по вкусу.

Что касается временных провалов Квазара, встречавшихся в большом количестве в неиндексированных территориях, то здесь люди считали, что эти резонансные ловушки – не что иное, как результат либо халатности, либо тайных разработок, возглавляемых инженерами Размерности по приказу Всемирной иерархии. Так что ставки на то, что группа хранителей и одного акеми погибнет во временном провале, не принимались, так как никто бы не стал ставить на это.

– Надеюсь, ты сгинешь первым, – сказал Мьюз алхимику Квазара, когда они покинули цивилизованные территории.

Акеми не ответил, но предпочел держаться подальше от бывшего агента Энрофы. Что касается других хранителей в группе, то в них Мьюз видел скорее желание клириков установить за ним слежку, чем реальные помыслы помочь во время опасной экспедиции.

«Что ж, надеюсь, вы сгинете следом за акеми», – подумал бывший агент Энрофы, устав от постоянного клейма ненадежного представителя Института всемирной иерархии. Мало того что он был агентом Энрофы, внедрившимся в закрытую группировку «Мункара и Накира», украв личность их лидера Малика, так потом он предал свой мир, выбрав дорогу хранителя. О том, что другого выбора просто не было, да и представители Энрофы ни разу не выразили протеста по этому поводу, никто не думал. Главным оставался факт, что агент смог обмануть адептов, а затем предал своих, переметнувшись к врагам. О том, что в то время между клириками и учеными Энрофы было установлено неофициальное перемирие, тоже никто не вспоминал. Главным оставалась нынешняя напряженная обстановка.

Еще одной ложкой дегтя в бочку доверия Мьюзу стала его дружба с Легре. Беглый клирик посмеялся над Иерархией, заставив их свернуть проект постепенного развития баз квазацентристов, где они надеялись развернуть свои исследовательские центры по изучению возможности извлечения энергии посредством тонких граней временных мембран. По сути, проступком Легре стало лишь то, что он видел реальное положение вещей – в современном промерзшем до основания мире, где новые источники энергии помогают не только улучшить благосостояние, но и в прямом смысле выжить, не замерзнув, никто не будет стоять в стороне и ждать, когда клирики сподобятся заменить свои устаревшие генераторы. Если бы не нейронные сети седьмого поколения, потреблявшие меньше энергии, имея больший перечень возможностей по сравнению со старыми, то безраздельная власть Иерархии в Размерности давно пошатнулась бы и удержать монополию на обладание необходимыми для существования источниками питания оказалось бы крайне сложно. Так что Легре лишь пытался помочь другим клирикам, начав втайне собственные исследования.

Мьюз не сомневался, что стоявшие во главе Иерархии люди знали о проекте Легре, но предпочитали молчать, готовя отступные пути на случай неудачи, превратив молодого и прогрессивного собрата в отступника.

«Сейчас нечто подобное происходит со мной», – подумал Мьюз, заставляя себя чуть ли не впервые задуматься над возможностью, что старый друг не спятил, а действительно продолжал заниматься своими исследованиями, на которых Иерархия поставила крест. Ход мыслей дошел до слов Легре о вечной жизни и споткнулся. «Нет, к черту, такого не бывает», – решил бывший агент Энрофы, который чувствовал себя в Квазаре почти что богом. И пусть его способности так и не удалось объяснить, в них все равно было больше смысла, чем в вечной жизни. «Это еще хуже, чем мечты о появлении детей Квазара», – подумал Мьюз, бросая взгляд на акеми, державшегося от него на приличном расстоянии.

– Что-то не так? – спросил молодой хранитель по имени Квент, отметив задумчивость Мьюза.

– Да вот думаю, удастся или нет акеми создать новый вид людей, не имеющих привязанности к Размерности посредством материальных тел, с которыми связана жизнь сознания. Энергия в чистом виде.

– Дети Квазара?

– Именно.

– Это как-то связанно с нашим заданием?

– Нет.

– Значит, и говорить не стоит, – отмахнулся хранитель.

Он вообще будет самым замкнутым и подозрительным в группе, практически не скрывая, что назначен приглядывать за бывшим агентом Энрофы. Впрочем, с другими дела обстояли не лучше. Нейтральным был разве что акеми, но его пугливость и недоверчивость раздражали так сильно, что никто из хранителей почти не разговаривал с ним. Позднее именно эта отчужденность и послужит причиной его гибели.

Куб переносов, разработанный инженерами Всемирной иерархии, был неуклюжим и требовал частых остановок, в отличие от кубов частников Квазара. Но клирики запретили хранителям пользоваться услугами сторонних разработчиков, так что выбирать не приходилось. Сами протоколы куба были современными, но о пассажирах при создании совершенно не думали. Скорость передвижения превосходила стандартные разработки черного рынка, но перегрузки при старте и остановки стали просто чудовищными, не говоря уже о сбоях точки сборки, когда во время движения подменялись восприятия и связи с сознанием. Если раньше при переносе, находясь внутри куба, человек пытался пошевелить рукой, а вместо этого шевелилась нога, то сейчас казалось, что точка сборки просто разваливается на части. Правда, разработчики, чтобы успокоить пассажиров, добавили в свое творение информационный протокол, сообщавший, что сбой восприятий – это временное и безопасное явление, к которому нужно просто привыкнуть. Особенно странным и нелогичным подобный подход выглядел на фоне модернизации кубов черного рынка Квазара, направленный на баланс скорости и нарушений точки сборки.

– Такое ощущение, что инженеры Размерности вернулись в прошлое, когда кубы только создавались и главным была идея переноса, а не заботы о комфорте пассажиров, – сказал акеми, когда группа, условно возглавляемая Мьюзом, сделала первую остановку.

Никто не обратил внимания на ворчливого алхимика Квазара. Мьюз, например, вообще не понимал, зачем в команде нужен акеми. Какая от него польза на пути в поселение содомитов? Или клирики думали, что хранителям удастся подобраться к тайне Легре достаточно близко, чтобы Лит-Бон смог изучить ее? «Чушь!» – сказал бы Мьюз вначале, но после того, как признал в одном из сопровождавших его хранителей резонансного инженера, всерьез задумался о том, что Иерархия ждет от этой опасной компании дивидендов, как, очевидно, они ждали, когда молодой Легре, до того как стать отступником, проводил несанкционированные исследования тонких граней временных мембран, – знали обо всем, но притворялись мирными овечками, готовые отречься от Легре в случае его неудачи и повесить на шею лавровый венок в случае успеха.

– Не отходи далеко от куба! – крикнул Квент ворчливому акеми.

Лит-Бон пробормотал что-то бессвязное, остановившись в десяти шагах от выбравшейся из куба группы хранителей. Отражавшийся в Подпространстве материальный мир являл взору бесконечную ледяную пустошь, в которую превратилась планета вне жилых комплексов. Центр цивилизации Квазара, а также призрачный пейзаж Galeus longirostris остался далеко позади.

– А правда, что в мире Энрофы скрывают от жителей отражения материального мира? – спросил Мьюза хранитель по имени Квент.

– Мир Энрофы создан на субслоях Подпространства, где никогда не отражался первый уровень реальности.

– Я слышал, что там просто внушают это жителям с детства, чтобы они не видели реальность Размерности.

– Какую реальность? – Мьюз театрально огляделся. – Здесь кругом только лед! – Он чувствовал, что начинает заводиться, намереваясь вправить мозги молодому хранителю, но его прервал крик державшегося в стороне акеми.

Ученый довольно неплохо разбирался в резонансных провалах и прочих тонкостях неиндексированных территорий, готовясь к самому изощренному нападению со стороны адептов или собратьев по учению, посчитавших его предателем, потому что он сотрудничал с Иерархией. Но опасность таилась не в передовых технологиях.

Отражавшееся в Подпространстве ущелье материального мира было скованно льдом, искрящимся в лучах далекого солнца. Блики очаровали Лит-Бона, заставили утратить на мгновение бдительность. Этого хватило, чтобы притаившийся возле точки энергетической сцепки содомит выскочил из укрытия и схватил акеми. Хранители активировали разработанные Иерархией дезинтеграторы, способные выбросить сознание из Квазара, вернув в оставленное в Размерности тело, но точка сборка содомита давно была модифицирована акеми, в плен к которым он имел глупость попасть. Акеми изучали способы противодействия оружию служителей Иерархии, мечтая в случае успеха продать разработки адептам «Мункара и Накира». Успеха достичь не удалось, а группу содомитов, на которых проводили опыты, изменяя их точки сборки, отпустили.

В отличие от молодых хранителей, выстреливших практически сразу, как только содомит схватил акеми, Мьюз запоздал с реакцией, хотя в отличие от коллег он и не был никогда настороже в этом враждебном мире, зная, что может менять ряд здешних правил и законов. Изменения точки сборки содомита отреагировали мгновенно, нейтрализовав направленные протоколы дезинтеграторов. Хранители растерянно переглянулись, не веря, что кому-то удалось создать защиту от дезинтеграторов. Особенно смущал тот факт, что защитой этой воспользовался не адепт, а дикий содомит, который так долго скитался по неиндексированным территориям, что забыл о том, что такое двухуровневый язык, сохранив лишь способность рычать да источать, словно защитный кокон, ауру ненависти. Отчасти хранители оказались правы – не существовало полноценного оружия, способного защитить от дезинтеграторов, базовыми разработками которых для Иерархии занимались резонансные инженеры, курирующие ежедневные перезагрузки Квазара.

Содомит задрожал и неожиданно начал светиться изнутри. Его точка сборки поглотила протоколы распада, но не смогла преобразовать, сделав частью себя. Вместо этого протоколы послужили катализатором к распаду ядер личности, превратив дикаря в энергетическую бомбу, – Мьюз понял это слишком поздно, чтобы успеть спасти акеми. Опасность активировала созданные давным-давно системы защиты. Пространство выгнулось, превращаясь в щит. Яркая вспышка ослепила глаза. Ядра вспыхнули, превратившись в огненный шар, выжигая любую личность, попавшую в радиус действия. Созданный Мьюзом щит помог отразить энергетический удар, а пару мгновений спустя огненный шар сжался до размеров горошины, не в силах противостоять притяжению временных мембран, разделявших миры энергии и материи.

Хранители поняли, что опасность миновала, и выругались, используя выражения коренных жителей Размерности, когда спасший их щит растворился в пространстве следом за искрящейся горошиной. Странно, но точки сборки акеми и содомита сохранились, правда, лишившись управлявших ими сознаний, больше напоминали призраков, чем жителей Квазара.

– Нужно проверить куб переносов! – пришел в себя Квент, вспомнив, как огненный шар облизал точку энергетической сцепки и часть доставившего их сюда транспорта.

Обратившись к напарнику, специализирующемуся на резонансном программировании Подпространства, он велел ему осмотреть куб и сообщить о повреждениях.

– А что будем делать с ними? – спросил самый молодой хранитель, кивнув в сторону точек сборки акеми и содомита.