Текст книги "Робусто и компания. Новые друзья"

Чупанга-2. Очень научная сказка[29]29
   Предупреждение от авторов: по-хорошему, перед чтением этой сказки вам нужно бы знать, кто такая Чупанга; почему Волк – директор Школы; как работает Просто Обсерватория и какой день в ней санитарный; чем знаменит Младший Соседский Свинёнок; почему белочки пишут меморандумы; ну и ещё некоторые моменты жизни наших героев. Мы-то знаем, нам это всё Робусто рассказал. Так что если вы не читали предыдущих его сказок, пожалуй, вам будет немного затруднительно всё это понять.
  Но мы очень надеемся, что вам всё равно будет интересно!


[Закрыть]

…Опушка, что в кедровнике за Скалистой Рощей, была так красива, что Солнышко откровенно на неё заглядывалось. Потому солнечный свет, соревнуясь с близкой речкой, всю весну, лето и даже немножко осень щедро напитывал каждую травинку от рассвета до заката, делая её такой яркой, что опушка замечалась даже инопланетными астрономами (в телескоп, конечно).

Весенне-летний день был в самом разгаре. Жужжали разнообразные жужи, интенсивно исследуя жёлтенькие первоцветы. Живыми цветочками над растительностью порхали мотыльки. Со дня на день ожидали появления бабочек с огромными, разноцветными крыльями. Высоко в вершинах соседних кедров время от времени раздавались птичьи запевы[30]30
   Каждый пернатый запевал время от времени. Но всего их, голосистых, было столько, что в вершинах кедров стоял непрерывный чирикающий гвалт, впрочем не лишённый приятности и музыкальности…


[Закрыть]…

Из-за кустиков, окружавших опушку[31]31
   …как вы понимаете, подстриженных в форме слоников…


[Закрыть], появилась Чупанга. Заложив верхние лапки за спинку и выпятив пушистый животик, неторопливо прошлась вдоль кустиков – немного туда и чуточку обратно. Остановилась. Выставив обе лапки козырьком, с минуту пристально вглядывалась в проплывающие по небу пухлобокие белоснежные облака. Потом сердито хмыкнула. Отчего-то сразу стало понятно, что это означало – «опаздывает!» (с огромным восклицательным знаком). И снова пошагала вдоль кустиков…

Ещё пару минут спустя откуда-то сверху раздался тонкий свист, и вскоре на высоте нескольких метров над опушкой зависло нечто, напоминающее очень большую доску для сёрфинга парадного серебристого цвета. Однако вместо сёрфингиста на ней стояла будочка – без дверей, зато с несколькими круглыми окошками. По боку будочки шла надпись непонятными тёмно-синими вилюшками с квадратными точками.

Повисев так ужасно долго – секунд пять, не меньше! – доска выпустила из своего днища вертикальный, тоже серебристый цилиндр, очень быстро и абсолютно бесшумно достигший травки. Почти сразу цилиндр втянулся обратно, а на поляне среди жёлтеньких первоцветов, разнообразных жуж и порхающих мотыльков осталась стоять Чупанга-2, сжимая в правой и левой лапках по увесистому дорожному саквояжику.

Чупанга из кустиков (полное имя, данное ей при рождении, было Чупанга-1!) облегчённо вздохнула (отчего-то сразу стало понятно, что это означало: ну, наконец-то!) и пошла навстречу прибывшей, по-прежнему неторопливо, с очевидным достоинством неся свой пухленький пушистый животик и растопырив верхние лапки – то ли для приветствия, то ли помочь донести саквояжики…

* * *

За некоторое время до этого Чупанга-2, фотографируя с разных ракурсов Абсолютную Аномалию в созвездии Ориона, поймала сигнал от Просто Обсерватории. Перед тем как стереть чистой тряпочкой следы Сигнала с зеркала в космокорабельной ванной комнате, Чупанга-2 прочла его сообщение:

«В Лесу состоится Конференция по информационной космической безопасности. Тема – „Особенности регулирования солнечных парусников в условиях космолифтового насыщения межпланетного пространства“. Приглашаются докладчики и слушатели».

Чупанга-2 как раз очень интересовалась и безопасностью, и регулированием, и межпланетным пространством – из-за того, что очень часто бывала в космосе.

Кстати, она тут же вспомнила про Чупангу-1 и задумчиво почесала за правым ушком (отчего-то сразу стало понятно, что это означало: «Давненько не виделись!»). Не откладывая в долгий ящик, послала телеграмму[32]32
   Телеграмма – нет, не на бумажном бланке. И не через мобильное одноимённое приложение^**. Вы ведь знаете, что означает слово из tele + gram; первая часть – из др. – греч. «далеко»; вторая часть – из «черта, линия, грамота», из «пишу, рисую, описываю» (информация взята из «Википедии»)? Так что посылать телеграмму можно как угодно, ведь это всего лишь означает «письмо вдаль».
  ** Для особо интересующихся. Чупанга-2 посылала телеграмму Чупанге-1, переливая специальную прозрачную жидкость ярко-синего цвета между специальными колбочками и пробирочками в особом передатчике. Сжимая в лапке очередную колбочку горизонтально, надлежало, пока вытекает жидкость, чётко сформулировать мысль и сосредоточенно её продумывать. Вопросы передавались особыми колбочками, у которых носик был загнут под углом девяносто градусов. Восклицания – колбочкой с носиком-спиралькой (чем больше витков, тем увесистей восклицание). Принималось сообщение в виде синеньких прозрачных надписей на ближайшей к получателю зеркальной поверхности в виде буковок. После прочтения стиралось получателем с помощью чистой тряпочки. Космическая связь – дело очень сложное…


[Закрыть] о скором прибытии (ведь сваливаться как снег на голову не очень-то прилично даже близким родственникам!) и взяла курс на домик Чупанги-1, что в кедровнике за Скалистой Рощей.

Однако, подлетая к Земле, не удержалась: по дороге заглянула в Африку – понаблюдать, как прохладным летним вечером на берегу глубокого озера Чад танцуют жирафы, исправно корректируя ход небесных светил для облегчения ведения космической навигации.

Чупанга-2 из-за частых перелётов очень интересовалась и космической навигацией тоже. К тому же это зрелище было так захватывающе красиво…

Потому и опоздала на несколько минут.

…Конференцию предложил организовать директор Волк. Очень уж ему хотелось повысить научный и статусный уровень Леса, а значит – Школы, а значит – всех учащихся.

Название для конференции предложил тоже он, надеясь таким образом привлечь как можно больше народу в качестве и докладчиков, и слушателей, ведь космическое мироустройство и информационная безопасность просто обязаны интересовать всех и каждого!

Тема же была им прочитана в одном научно-фантастическом романе и очень ему понравилась своей правильностью, научностью и космичностью.

А чтобы вовлечь не только представителей Земли, но и других планет, директор Волк послал сигнал в космос с приглашением на Конференцию – совершенно самостоятельно, не утруждая такой мелочью ни Суровых Полярников, ни Китку Вовчовски. Поскольку Просто Обсерватория, поставленная не так давно Бурундуками, на радость и удивление всем окрестным жителям, была для таких дел всегда открыта (даже в санитарный день).

* * *

Младший Соседский Свинёнок тоже собирался на Конференцию.

Конечно, он не собирался делать доклад, но уж больно интересно было бы повращаться среди докладчиков и набраться Страшно Умных слов о Космосе и Информационной Безопасности!

Собираясь на выход, Свинёнок сбился с копытец, разыскивая свои Страшно Удобные («просто-сносу-нет-уже-сколько-лет») мокасины, чтобы надеть их в честь Конференции.

Сначала он не нашёл их на обувных полочках в коридоре… потом – в своей комнате, потом – в гостиной и ванной комнате. И уже было продолжил поиски в кухонных шкафчиках, когда за его спиной раздалось деликатное похрюкивание.

Обернувшись, он увидел Страшно Смущённых папу и маму. Мама с извиняющейся улыбкой протягивала ему обувную коробку, а Папа виновато басил: «…весенняя приборка, понимаешь… но мы почти сразу замену купили!.. ну, бывает… случайно выкинули твои любимые мокасины…»

– Ах, какое горе! – с выражением сказал Свинёнок, разглядывая новенькие штиблеты. Они были такие Страшно Прекрасно лаковые, блестящие (а уж как головокружительно пахли!) и точно-преточно Страшно Подходили для Конференции!

* * *

Инопланетяне по-прежнему упорно предпочитали находиться там, куда никто не смотрел, потому на полученный Сигнал откликнулась одна Чупанга-2.

Тем не менее список докладов и докладчиков вскоре был составлен и утверждён.

Пунктом первым значился доклад «Перспектива использования неомагнитных лунных камней в системах межздвёздной навигации».

Докладчиком был некто Курбумбль с озера Чад. Почти все полагали, что он живёт в хатке под водой и родственник бобру, но по прибытии оказалось, что он приходится близкой роднёй бегемотам Северной Африки – тем самым, что посылали на адрес Школы предупреждение о терпящих бедствие инопланетянах из-за инопланетного смайлика на крыше Просто Обсерватории.

Собственно, именно бегемоты и посоветовали ему съездить с докладом и даже помогли сам доклад написать… Лишь бы он посмотрел на этот смайлик вживую и потом обязательно им всё рассказал!

Вторым был доклад «О влиянии межлунных трасс Юпитера на суперотражательную способность колец Сатурна».

Докладчиком себя заявил Яков Ловченский, шахтёр с Гданьских болот. Яков был потомственным кротом, специалистом по добыче бурого угля. Но по совместительству являлся деканом, председателем общества книголюбов-фантастоведов, так что о трассах между Лун Юпитера и кольцах Сатурна он знал практически всё, опираясь на богатейший опыт, почерпнутый из научно-фантастических романов, рассказов и повестей.

Заявка на доклад номер три «Детективные особенности мышления кварцевых форм жизни запоясакепплерных планетоидов» пришла от имени профессора Мыш-Тодеску и была тотчас же, по факту прочтения, спешно утверждена как очевидно связанная с внеземным разумом. Все в Лесу были страшно заинтригованы и темой, и личностью профессора. Поэтому, как только ассистентка профессора позвонила узнать, будет ли выделен профессору личный транспорт для поездок по Лесу, её прямо на телефонной станции сразу и спросили: а профессор из Венгрии или из Болгарии?

Ассистентка же раздражённо ответила, что у него двойная фамилия, и категорически отказалась отвечать на все остальные вопросы, повесив трубку.

Впрочем, транспорт профессору всё равно тут же выделили – мототележку, с водителем Лаской (как наиболее начитанной, изучившей всякие Атласы, а значит, с наиболее близким к профессорскому словарным запасом – для наилучшего взаимопонимания и дружелюбия).

С заявкой номер четыре вышел небольшой конфуз. Тема доклада «Философские аспекты пентагуляционного построения маршрутов межастероидной навигации» была, как и предыдущие, безусловно, очень актуальна. Докладчик – какая-то черепаха (из-за Гималаев) – обещала сама доставить всю информацию, необходимую для авторского указателя[33]33
   Авторский указатель – не путать с литературным! – ФИО авторов с полными регалиями, с указаниями страниц, на которых они что-то написали.


[Закрыть], однако почему-то задержалась с отправкой, так что этот доклад был под большим вопросом.

Тема доклада под пунктом пять была несколько простовата: «Мои научные мемуары», но после ознакомления с биографией докладчика была признана очень-очень подходящей к тематике конференции.

Докладчик Шпек Тышкин был гималайским медведем с альпийского взгорья. Его прапрапра… (и т. д.) …дедушка гастролировал в Швейцарии с польским цирком. А поскольку что цирк, что синхрофазотрон по сути – почти одинаковые кругляши, то во время увольнительной в населённом пункте (им оказался академгородок) Шпек Тышкин без тени смущения примкнул к экспериментам на коллайдере с предложением разыскивать асимметричные мю-мезоны, заторможенные последовательно Марсом и Луной в периоды, близкие к их противостоянию.

Предложение местными научными светилами было принято на «ура», и Шпек оставил цирковую карьеру. Остался в академгородке трудиться над научной работой. Математическую часть ему помогали расписывать килиманджарские жирафы, а вычислительную часть – антарктические пингвины, поскольку, как известно, антарктические компьютеры самые быстрые. Почему? Да потому что в Антарктике обычной для июля является температура сверхпроводимости – это же очевидно…

На конференцию он поехал по совету Китки Вовчовски. Они встретились случайно, на Северно-Антарктической Станции Суровых Полярников, во время сбора результатов вычислений с антарктических компьютеров. Китка, увидев медведя возле суперкомпьютера, сперва долго не могла поверить своим глазам, но потом набралась храбрости, подошла и спросила, зачем он покрасился в бурый цвет… и вообще, что он делает внутри лаборатории?!

Шпек доверительно сообщил, что это его природный оттенок, потом – откуда и зачем он прибыл. Они разговорились. Оказалось, что они земляки и родились в одной долине. Шпек и Китка подружились и, когда Шпек вернулся в академгородок, очень часто посылали друг другу приветы через Инстаграм. Потому-то Китка, узнав о конференции, сразу отправила сообщение Шпеку.

В финале конференции было запланировано выступление специально приглашённой инопланетной гостьи – Чупанги-2 (тема доклада – свободная).

* * *

Вскоре после того, как докладчики стали съезжаться и слетаться в Лес, учитель Волк, как организатор и главный вдохновитель грандиозного научного мероприятия, внезапно ощутил страшное волнение: а вдруг посещаемость конференции слушателями будет небольшой из-за недостаточной заинтересованности местных жителей в Большой Науке? Какой позор перед всей научной общественностью!

Но волновался он совершенно зря!

На конференцию явились не только Космоведы, Информационные Безопасники и просто любопытные!

Кто-то пустил по Лесу слух, что космические лифты – это те же трамваи. Поэтому на Конференцию пришли также и Трамвайщики – как водители трамваев, которых было немного (собственно, трамвайная линия была в лесу только одна!), так и любители на трамваях кататься (а вот этих было ого-го какое количество!).

В общем, народу в Большой Зал Просто Обсерватории набилось страсть сколько!

Первые два ряда плотно оккупировали Белочки. Социоэмпатические зверьки, непривычно притихшие, старательно строчили в кленолистных блокнотиках, конспектируя речи выступающих. Очевидно, надеялись использовать полезный материал для собственных совещаний и меморандумов!

…Докладчики, приславшие заявки на участие, явились все, даже иззагималайская Черепаха.

Кстати, выяснилось, что она только ходит медленно: доклад её отличался высокой скоростью изложения и абсолютной понятностью даже для подрастающего поколения – настолько, что это самое поколение на основании доклада сделало однозначный вывод, что межастероидная навигация и игра в классики – примерно одно и то же.

Каждый из докладов был выслушан со всевозможным вниманием и почтением. На особо волнительных местах текста и особо поразительных слайдах зрители только восторженно охали, ахали и бурно аплодировали, но не слишком громко и не слишком долго, чтобы не сбить докладчика с мысли.

…Конференция подходила к концу. Последней, взобравшись на любезно предоставленную учителем математики Бобром дополнительную скамеечку, на трибуне появилась Чупанга-2.

Точнее, сначала над трибуной появились её островерхие пушистые ушки, и только потом вся Чупанга целиком (вернее – наполовину, насколько хватило высоты скамеечки).

Она неторопливо оглядела притихший зал, и каждому показалось, что она посмотрела именно на него.

Потом сощурила свои блестящие глазки-бусинки и улыбнулась, смешливо наморщив пушистый носик.

И всем-всем присутствующим (без единого высказанного слова) отчего-то сразу стало понятно, каким образом жирафы, танцующие прохладными летними вечерами на берегах глубокого озера Чад, исправно корректируют ход небесных светил, облегчая ведение космической навигации.

Просто это зрелище так захватывающе красиво, что даже звёзды засматриваются и выравнивают свой ход.

И это – самое главное, что тут можно сказать о космическом мироустройстве.

Шкаповничанье Соседского Свинёнка

– …Даже не знаю, сколько мне нужно добавлять имбирных печенек в творожок со сметанкой и красносмородиновым вареньем? – задумчиво приговаривал Соседский Свинёнок, накладывая во вторую миску творог для забежавшего за очередной чашкой сахару Робусто.

Ну что поделать, если сахар у розовоносого Белого Кролика всегда заканчивался в самый неожиданный момент – во время варки компота! Приходилось составлять кастрюльку с печки и срочно бежать к Соседским Свиньям!..

Подвинув к Робусто ещё и банку с вареньем и крынку со сметаной (а вазочка с имбирным печеньем, занимающая изрядную часть кухонного стола, и так была открыта для посещений всем желающим!), Свинёнок продолжил:

– Четыре печеньки поместилось! Но я же не жадненький! Если мне будет надо, я ещё добавлю парочку… раз… по две!

Робусто, успевший соорудить в своей миске некое подобие дворца китайской принцессы из россыпей творога, варенья и печенек, согласно угукнул, разглядывая получившееся архитектурно-молочно-кондитерское сооружение.

Младший Свинёнок проследил за его взглядом, потом перевёл глазки на свою мисочку. Мечтательно вздохнул. Когда он был маленький… как же это всё было-то, когда он был маленький, а?..

– …Разве ты жадина? – спросила бабушка и повторила громко и раздельно: – РАЗВЕ ТЫ ЖАДИНА?

Младший Свинёнок смущённо потупился и постарался как можно незаметнее отодвинуть от себя подальше вторую миску, из которой он ещё минуту назад увлечённо хлебал ботвинью, не обделяя своим вниманием и первую, стоявшую рядышком со второй.

Довольные смущением Младшего, старшие братья и сёстры Свинёнка наперебой захихикали:

– Он же ма-а-аленький, поэтому не жадина, а жа-а-адненький!

– А вот когда подрастёт…

– По два корытца с ботвиньей будет себе на ночь под кровать запихивать, чтоб никто не утащил…

Младший Соседский Свинёнок покраснел, сделавшись из молочно-розового красно-бурячным… Тогда ему первый раз в жизни стало стыдно… Да-да, именно так это и было!

Но вслух свои воспоминания Младший Свинёнок излагать не стал, застеснявшись Робусто (который, наверно, прямо от самого рождения жадным не был никогда!).

Но зато Свинёнок тут же вспомнил и поведал розовоносому Белому Кролику другую историю, приключившуюся с ним, тогда ещё настолько Младшим Свинёнком, что он даже не ходил в Школу и совсем не был знаком с крольчонком Рафаэлло. Иначе история эта запросто могла бы закончиться где-нибудь в космосе…

Младший Свинёнок шкаповничал на гумне.

Да, именно так – шкаповничал: он изобрёл новое слово, которое означало сидеть в шкафу и ждать, когда придёт помощь в спасении известных полярников из трансарктико-антарктической экспедиции геофизиков. Самим геофизикам ждать помощи было некогда. Они рассчитывали прогнозное время смены планетарных магнитных полюсов. Но ведь это неправильно, когда помощи никто не ждёт!

Потому Свинёнок приготовился к длительному ожиданию – сразу за всех геофизиков, скопом: взял с собой в огромный двустворчатый шкаф, стоящий в спальне, термос с чаем, печеньки, термос с кофе, пряники, а термос с борщом поставил снаружи, за шкафом, и, чтобы его сразу не обнаружили, прикрыл сверху круглой буханкой белого хлеба.

Хлебушек на термосе вспотел и ароматничал даже сквозь плотно закрытые шкафные дверцы. Поэтому Свинёнок, ужасно стесняясь дверочного скрипа, лазил из шкафа, нюхал буханочку и забирался обратно пить чай с печеньками и кофе с пряниками, чем и разбудил дедушку.

Пришлось перебираться шкаповничать в коридор, в обувной шкаф! Там пахло гуталином и дедушкиными стираными портянками. Свинёнку это категорически не понравилось, потому следующим пунктом шкаповничанья была выбрана кухня.

…И он вытащил почти уже все тарелки с розочками и ландышами из навесного шкафчика, чтобы освободить место под оба термоса, пакетики с выпечкой, а также свою собственную персону, как на кухню явилась бабушка!

Несмотря на преклонный возраст, предполагающий здравую оценку и полное понимание любой жизненной ситуации, бабуля Младшего Соседского Свинёнка оказалась совершенно неспособна прочувствовать всю важность шкаповничанья в период ожидания спасения трансарктико-антарктических полярных геофизиков.

Вместо этого она от души погнала шкаповнич… шкаповник… в общем, погнала Свинёнка с кухни полотенцем для протирки розово-ландышных тарелочек, которым как раз собиралась воспользоваться.

После такого бурного разгона Свинёнок последовательно пытался пошкаповничать в холодильнике (было возмутительно холодно! и кто только эти холодильники такими холодными делает!), в кладовке (ну очень темно! да ещё и пыльно! чхи!), на чердаке (темновато! и крышка у сундука неправильная, не предназначена для частого открывания, слишком тяжёленькая – как тогда нюхать ароматную белую краюшку на борще, а?!) и даже в подвале!

В последнем пункте для шкаповничанья было ужасно сыро и темно – хоть глаз коли! Младший Соседский Свинёнок сперва хорохорился и даже попытался поискать на ощупь лягушек в крынке с молоком, что стояла на полке, но на его плюханье копытцем и призывное «Эй!» почему-то ни одна не квакнула, а ведь старшие Свинёнки очень серьёзно утверждали, что молоко холодное, потому что в нём сидят лягушки!.. А потом в ближнем углу раздался подозрительный шорох, и Свинёнок, подхватив свои термосы и пакетики, ринулся на выход.

В конце концов, отчаявшись найти правильное место, Свинёнок понуро выбрел во двор, и тут… его внимание привлекло гумно, стоявшее неподалёку! Свинёнок шустро досеменил до него и взобрался по специальной лестнице на чердак, где, по идее, должно же было быть что-то, в чём можно пошкаповничать… Ну только не сундук, как в доме!

Сундука наверху не оказалось, а было просто светло, тепло, мягко, и очаровательно пахло свежим сеном. Счастливый Младший Свинёнок разложил свои термосы и пакетики с выпечкой, радостно сощурился и приготовился шкаповничать очень долго…

…Ближе к полуночи его, сладко сопящего пятачком в охапку сена, обнаружили охрипшие от долгих поисков пропавшего малыша родственники. Сначала хотели было нашлёпать и поставить в угол, но он так мирно спал, что папа Свин только тихонько укрыл его попонкой, покачал головой, вздохнул, и вся родня тихо-тихо полезла обратно, вниз по специальной лесенке, отдыхать и отсыпаться перед новым беспокойным днём.

* * *

– …Так что всякие идеи ему ещё в глубоком детстве на ум приходили! Потому-то его долго к приусадебным работам не привлекали – просто боялись, что он отчебучит что-то совершенно неурожайное! – Робусто, восседающий за нашим кухонным столом, накрытым к ежевторничной чайной церемонии, хмыкнул и захрустел печенькой, которую перед тем густо намазал сливовым вареньем.

Мы отхлебнули чай в молчании, очень впечатлённые неизвестным нам ранее фрагментом жизни маленького Младшего Соседского Свинёнка, героически шкаповничающего за всех трансарктико-антарктических полярных геофизиков сразу, несмотря на все препоны и преграды со стороны глухого к его самоотверженности окружающего мира.