Текст книги "Самые желанные женщины. От Нефертити до Софи Лорен и принцессы Дианы"

Ава Гарднер. Сексуальная богиня

Возможно, Ава Гарднер никогда не была великой актрисой. Но она была великой женщиной, перед которой склонялись все мужчины. Она верила в сказки даже тогда, когда остальные перестают верить во что бы то ни было, – и ее жизнь и правда превратилась в волшебную историю. Но когда она поняла, что в ее сказке не будет вечной любви, она переписала свою жизнь, как голливудский сценарий, превратив романтическую мелодраму в психологический триллер…

Ава Лавиния Гарднер родилась в рождественскую ночь 1922 года в маленьком городке Грабтаун (Брогден) в Северной Каролине. Она была младшей из семи детей в семье Джонаса и Молли Гарднеров, бедных фермеров, зарабатывающих на жизнь выращиванием хлопка и табака. Предками Гарднеров были английские, шотландские и ирландские эмигранты и индейцы из племени тускарора. Полуграмотная, полунищая, чрезвычайно набожная семья воспитывала детей в строгости и послушании. Единственной книгой была Библия, а единственным развлечением – пение псалмов.

Во времена Великой депрессии Гарднеры разорились: пришлось продать ферму, переехать в город и перебиваться случайными заработками. Когда Аве было тринадцать, отец умер от бронхита – и мать, и раньше весьма строгая к дочерям, окончательно помешалась на религии и без устали грозила детям страшными карами за малейший проступок. Единственной отдушиной юной Авы был кинематограф, куда девушка сбегала, чтобы помечтать о прекрасном принце. Она не хотела стать кинозвездой – вершиной ее надежд был брак с надежным и любящим мужчиной с постоянным заработком. Едва окончив школу, Ава уехала в городок Уилсон, где поступила на курсы секретарей.

Когда Аве исполнилось восемнадцать, ее сестра Беатрис (Баппи), жившая в Нью-Йорке, пригласила ее погостить. Муж Баппи Ларри Тарр был фотографом: от нечего делать он пару раз сфотографировал свояченицу – и результат был настолько хорош, что карточка Авы попала на витрину фотостудии. Дальше было как в сказке: мимо проходил агент кинокомпании MGM, заметил фотографию, и уже через несколько дней Аву пригласили на кинопробы.

Говорят, когда глава MGM Луис Майер посмотрел пробы Авы, он сказал: «Она не умеет играть. Она не умеет говорить. Она ничего не умеет. Она бесподобна!» Майер знал, что говорил: высокая стройная белокожая брюнетка, с кошачьими зелеными глазами и высокими скулами, доставшимися ей от ее индейских предков, с грацией пантеры и формами богини, была будто специально создана для киноэкрана. И Аве предложили контракт на семь лет. Еще говорят, что Ава заявила, что в Голливуде она в первую очередь выйдет замуж за главную кинозвезду и будет счастлива!

В Голливуде, куда Ава приехала в сопровождении сестры Баппи, ее немедленно направили на курсы актерского мастерства, где отучили от южного акцента, сделали прическу и научили выщипывать брови. В первый же год она снялась в трех фильмах, и на съемках одного из них – «Дети на Бродвее» – ее заметил Микки Руни.

Микки (настоящее имя Джозеф Юл) был одной из ярчайших звезд MGM. Попав в кинематограф в шесть лет, к двадцати годам Микки снялся в нескольких десятках фильмов, прославился как лучший партнер Джуди Гарланд, получил специального «младшего» Оскара – почетный приз за «привнесение на киноэкран духа юности и, в качестве исполнителя ролей подростков, установление высокой планки для других актёров», – и пристрастился к «сладкой жизни». Юная красавица Ава немедленно привлекла его внимание, и Микки начал наступление по всем правилам, осыпая девушку записками, роскошными букетами и дорогими подарками, но строгая Ава не разрешала себя даже поцеловать, а на свидания приходила в сопровождении сестры. Микки, уже давно не встречавший девушки, которая могла ему отказать, совершенно потерял голову и стал предлагать Аве руку и сердце по нескольку раз на день. Ава лишь отвечала: «Руни, ты сошел с ума!» Боссы MGM были с ней солидарны: чтобы звезда женился на старлетке, поставив крест на мечтах миллионов поклонниц, которые и составляют его основную аудиторию, – это неприемлемо! Но Руни уперся: или ему разрешат жениться на Аве, или он больше не играет! Наконец ему удалось уломать и Аву, и руководство студии. Сошлись на компромиссе: свадьбу играют тихую, а о приданом заботится студия.

Говорят, когда Микки представил Аву своей матери в качестве невесты, та лишь спросила: «Что, дорогая, по-другому у него никак не получается залезть к вам в трусы?»

Ава Гарднер стала миссис Руни 10 января 1942 года. В первую брачную ночь Микки с восторгом обнаружил, что его жена девственница (о чем не преминул потом раззвонить на весь Голливуд), а наутро пошел играть в гольф и не возвращался до позднего вечера. Потом Ава вспоминала, что в течение медового месяца она гораздо чаще общалась с рекламными агентами MGM, чем с собственным мужем. Так они и жили: Микки пропадал на съемках, вечеринках и гольф-полях, а Ава сидела дома и выла от тоски. После нервного срыва она подала на развод.

Микки схватился за голову: он по-прежнему любил жену, просто считал, что кольца на пальце ей достаточно для счастья. Может быть, им завести ребенка? Но Ава заявила: «Если я забеременею, я тебя убью!» В мае 1943 года их брак официально перестал существовать. Много лет спустя Ава признавалась: «Я была настолько глупа, что полагала, будто брак может изменить человека. Мы подходили друг другу только в постели – и ни в чем другом».

При разводе Ава отказалась от алиментов, вернула почти все подарки, оставив себе лишь автомобиль. Единственная польза, которую Ава получила от брака, – ее наконец-то заметили режиссеры. Она с головой ушла в работу – правда, роли ей предлагали небольшие и одинаковые: роковой красавицы с минимумом одежды и мозгов, «вешалки для бюстгальтеров», как говорила Ава. Она заводила короткие необременительные романы, пока в ее жизнь не вошел Говард Хьюз – миллиардер, кинопромышленник и главный ценитель женской красоты в США. Хьюз умел ухаживать как никто: кучи бриллиантов, роскошные букеты, полеты на личном самолете за покупками в Мексику или Нью-Йорк, бочки мороженого по первому слову и ужины в роскошном ресторане, снятом на целый вечер только для них двоих – и это в военное время, когда вся страна жила в режиме жесткой экономии! Когда заболела мать Авы, Хьюз доставил к ней на личном самолете целую когорту врачей. Хьюз превратил Аву из девушки из массовки в одну из самых роскошных и элегантных женщин страны: дешевые костюмы из универмагов и платья, оставшиеся от съемок, сменились гламурными туалетами от Мейнбочера и Адриана. Ава говорила: «Он хороший и понимающий друг. И потом, вы только представьте: он нажимает кнопку – и к моим услугам самолет, оп! – и апартаменты в отеле. Если мне хочется побыть одной, он мгновенно исчезает. Говард – счастливый билет для такой девушки, как я, ленивой южанки». Однако все было не так просто: Хьюз имел целую коллекцию красавиц, патологически ревновал каждую и к тому же не терпел, когда ему возражали. А Ава только недавно почувствовала вкус свободы! Неудивительно, что Ава и Хьюз моментально начали ссориться: однажды он, застав у нее мужчину, даже свернул ей скулу, за что получил по голове тяжелым подсвечником. Хьюз приставил к Аве охрану, а Ава заводила любовников назло Хьюзу. Они сходились и расходились, ссорились и мирились, дрались и признавались в любви… Отношения Авы с Говардом продлились около десяти лет: страсть постепенно переросла в дружбу.

В 1945 году Ава познакомилась с Арти Шоу, знаменитым кларнетистом и руководителем джазового оркестра. Арти был интеллектуалом, чудаком и ценителем красивых женщин – к моменту знакомства с Авой Шоу был женат уже четыре раза, и среди его бывших жен числилась даже кинозвезда Лана Тернер. Гарднер была мгновенно очарована его умом, и неудивительно, что она сразу согласилась стать его женой.

Это был странный союз: Шоу был тонким гурманом, изучал психоанализ, беседовал о политике и философии, а Ава прочла в жизни лишь две книги – Библию и «Унесенные ветром», любила ходить по дому босиком и интересовалась лишь голливудскими сплетнями. Шоу заставлял ее читать, записал на курсы психоанализа и даже посылал на университетские лекции. Через десять месяцев Ава сбежала от него: «Жить с Арти – такая тоска, – говорила она. – Все равно что учиться в колледже. Поэтому лучше уйти самой, чем дожидаться, пока тебя отчислят».

После крушения и второго брака Ава сильно изменилась. Одна из ее подруг вспоминала: «Она больше не доверяла мужчинам и, казалось, стремилась отплатить им той же монетой: переспать и побыстрее сбежать. Ее романы все больше походили на короткие интрижки. Это было совершенно не в стиле Авы, приехавшей когда-то в Голливуд с одной мечтой – познакомиться с хорошим человеком и зажить с ним счастливо». Она меняла мужчин, проводила все ночи в барах, никому не верила и ни на что больше не надеялась, поставив крест и на своей карьере, и на личной жизни. Студия устала закрывать глаза на недостойное поведение Гарднер, ей грозило увольнение. Все решил случай: в фильм «Убийцы» по Хемингуэю долго не могли найти главную героиню, пока режиссер Роберт Сиодмик не заметил проходившую мимо Аву Гарднер. Фильм получил премию «Эдгар», которая ежегодно вручается Ассоциацией детективных писателей Америки», а Ава была признана «самой многообещающей дебютанткой года». Эта роль немедленно сделала ее звездой, роли посыпались одна за другой, и в каждом фильме Ава крутила роман с партнером по съемкам: от Кларка Гейбла до Роберта Тэйлора, от зятя будущего президента Кеннеди Питера Лоуфорда до Говарда Даффа, о помолвке с которым – по настоянию студии – Ава объявила в 1947 году. Их роман продолжался два года, и все это время они ссорились и мирились не переставая. «Она могла быть очаровательной, а минуту спустя – невыносимой. Я был совершенно опьянен ею после первой же ночи», – вспоминал Дафф. А еще был Хьюз, с которым Ава продолжала поддерживать близкие отношения, и мафиози Джонни Стомпанато, и десятки актеров, боксеров и просто безымянных мужчин на одну ночь! Недаром Аву называли «самым сексуальным животным Голливуда», Казановой в юбке и секс-богиней.

В 1950 году в жизни Авы Гарднер начался новый этап: она встретила Фрэнка Синатру. Правда, познакомились они еще раньше, когда у Фрэнка был роман с подругой Авы Ланой Тернер, и тогда они друг другу крайне не понравились: Ава сочла Фрэнка зазнавшимся нахалом, а он решил, что Ава слишком много о себе думает. Однако после первого свидания Фрэнк был сражен наповал: «Как только мы оказались вместе, я просто голову потерял, – восхищенно вспоминал Синатра. – Как будто она мне чего-то в стакан подсыпала…» С тех пор они старались не расставаться.

Френсис Альберт Синатра, известный всему миру как Фрэнк, происходил из семьи итальянских эмигрантов, осевших в Нью-Джерси. Он мечтал о карьере журналиста и даже вел спортивную колонку в газете Jersey Observer, а параллельно выступал на радио в составе квартета The Hoboken Four. Со временем Фрэнк понял, что его будущее – это пение, и с 1942 года начал сольную карьеру певца. Уже через два года Фрэнк Синатра был самым популярным певцом в США, много снимался в кино, прославился своими романами с самыми красивыми женщинами (хотя был счастливо женат на подруге детства Нэнси Брабато и имел троих детей). Невысокий, голубоглазый, невероятно сексуальный итальянец с загадочным шрамом на щеке («поцелуй Бога», как говорил Фрэнк, хотя на самом деле это был след от неудачно наложенных акушерских щипцов) мог свести с ума любую женщину и охотно этим пользовался. «В жизни я хочу испытать все, пока еще молод и крепок, – говорил Синатра. – Чтобы потом не пришлось жалеть, что того не успел, этого не попробовал…»

Правда, к 1950 году его карьера шла на спад: вернувшимся с войны американцам были неинтересны его слащавые песни, к тому же после перенесенной простуды у него стал пропадать голос. Удивительно, но даже сам Синатра считал свою карьеру практически законченной. И когда он встретил Аву Гарднер, он увидел в ней возможность начать новую жизнь.

Уже после первого их совместного появления на премьере фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» журналисты подняли бурю. Но когда стало ясно, что это не случайность, что главный сердцеед страны Синатра действительно влюбился, против Авы и Фрэнка началась настоящая война. Аву называли распутницей и разрушительницей семей, ее появления на публике сопровождались свистками и руганью, католические священники требовали запретить фильмы с ее участием, – впрочем, все это только шло на пользу ее экранному имиджу «роковой женщины». Благодаря поднятой вокруг нее шумихе карьера Авы шла в гору, чего не скажешь о Фрэнке, которого окончательно сочли вышедшим в тираж. MGM не продлила с ним контракт, его выступления отменялись, а возмущенные поклонники писали ему тысячи писем с угрозами. В апреле 1950 года он выступал в «Копакабане» – открыл рот и, по его собственному выражению, «оттуда вылетело лишь облачко пыли». Голос пропал; единственным сокровищем, которое еще оставалось у Синатры, была Ава.

Лана Тернер предупреждала подругу: «Учти, этот сукин сын не умеет любить!» Но ни Фрэнк, ни Ава не обращали на это никакого внимания. Они были очень похожи: оба любили итальянскую еду, секс, боксерские бои, виски и независимость. Оба ревновали друг друга к каждому фонарному столбу, устраивали громкие ссоры и так же громко просили прощения. Они то носились всю ночь напролет в открытом автомобиле, стреляя из стартового пистолета, то часами бродили по пустынным пляжам, держась за руки. Фрэнк нападал на репортеров, которые следили за влюбленными, а Ава устраивала ему скандалы, когда тот слишком пристально, на ее взгляд, смотрел на женщин в баре. После очередной ссоры Фрэнк Синатра пытался покончить с собой – скандал еле замяли, и руководство MGM услало Аву от греха подальше на съемки в Испанию.

В Мадриде в Аву влюбился партнер по съемкам тореадор Марио Кабре: каждую ночь он пел ей под окном серенады, а днем не отходил от нее ни на шаг. Студия немедленно воспользовалась этим, чтобы отвлечь внимание от связи Авы и Фрэнка: все газеты теперь писали о любви Гарднер и Кабре. Синатра в бешенстве прилетел в Мадрид, где вручил Аве бриллиантовое колье и устроил ей жуткую сцену. Через несколько недель в Лондоне они уже были неразлучны: их вместе даже представили английской королеве. Вернувшись в Америку, Фрэнк официально объявил о том, что он намерен развестись с Нэнси и жениться на Аве Гарднер.

Нэнси категорически отказывалась давать развод: она была верующей католичкой и к тому же любила Фрэнка, искренне считая, что это очередное увлечение пройдет так же быстро, как и предыдущие. Однако вскоре она поняла, что общественное мнение больше не на ее стороне: журналисты, оценившие преданность Авы и Фрэнка друг другу, заставили всю Америку сочувствовать влюбленным. 31 октября 1951 года Синатра наконец стал свободным, а ровно через неделю в Филадельфии состоялась скромная свадьба Авы Гарднер и Фрэнка Синатры. В качестве свадебного подарка он преподнес ей норковый палантин с сапфировыми застежками, а она – золотой медальон со своей фотографией. Супруги так торопились уехать в свадебное путешествие, что забыли свой багаж.

Впрочем, свадьба едва не сорвалась: двумя днями раньше Ава, приревновав Фрэнка к девушке в ресторане, швырнула в него обручальным кольцом с бриллиантом в шесть карат, а позже он выбросил в окно подаренный ей Хьюзом золотой браслет. Лишь вмешательство друзей утихомирило влюбленных.

Но эта ссора была не последней: когда вместе живут люди с одинаково взрывным и независимым характером, спокойной жизни не будет. Казалось, Ава и Фрэнк не могут жить вместе – точно так же, как не могут друг без друга. Скандалы и примирения следовали один за другим. Больше всего Фрэнка злило то, что Ава, будучи тогда на вершине славы, зарабатывала больше его: для настоящего итальянца это было невыносимо. Ава, как могла, поддерживала супруга: пользуясь своими связями, она устраивала его выступления, находила ему роли и организовывала статьи в прессе. Они все меньше времени проводили вместе: Ава снималась по всему миру, Фрэнк ездил с гастролями по США. Годовщину свадьбы они праздновали в Кении, где Ава снималась в картине «Снега Килиманджаро»: Фрэнк преподнес супруге перстень с огромным бриллиантом, деньги на который он тайком снял с кредитки самой Авы. «Я уже дважды была замужем, – говорила репортерам Ава, – но никогда это не продолжалось целый год». Рождество и Новый год отмечали в Уганде, где Ава снималась в «Могамбо»: Фрэнк прибыл на частном самолете, привез индеек и шампанское и устроил для всей съемочной группы импровизированный концерт. Когда пару представляли британскому губернатору страны, режиссер Джон Форд сказал: «Ава, объясни губернатору, что ты нашла в этом недомерке весом всего в восемьдесят фунтов?» На что Ава ответила: «Двадцать фунтов мужчины и шестьдесят фунтов мужского достоинства!»

К этому времени репутация Авы Гарднер как актрисы была на высочайшем уровне. Она уже несколько лет официально считалась самой красивой брюнеткой в кинематографе, ее признавали самой желанной женщиной США и самой сексуальной актрисой своего времени. Ее наряды и прически копировались во множестве – один из парикмахеров сказал, что во времена перекиси брюнетки остались лишь благодаря природе и Аве Гарднер. После «Снегов Килиманджаро» и «Могамбо» женщины всего мира облачились в одежду колониального стиля, после «Босоногой графини» даже аристократки стали ходить по дому босиком. Пользуясь своим влиянием, Ава сделала Фрэнку лучший подарок, который могла преподнести одна кинозвезда другой: она выбила ему роль в фильме «Отныне и вовеки». Фрэнк мечтал о ней, но режиссер отказывался даже вызвать его на пробы, и только Аве удалось уговорить его. За эту роль Фрэнк получил «Оскара». Ава, в том же году номинировавшаяся за «Могамбо», проиграла юной Одри Хепберн.

С этого момента их брак стал рушиться. После перенесенного выкидыша Ава впала в депрессию – она очень хотела ребенка. Впрочем, много лет спустя она признавалась: «Мы не могли позаботиться даже о самих себе. Как бы мы смогли заботиться о ребенке?» Карьера Синатры снова пошла в гору: его звали сниматься, к нему вернулся голос – причем его манера исполнения изменилась, став более зрелой. Он вернулся к своим прежним привычкам – виски, холостяцкие вечеринки и женщины, среди которых были Мэрилин Монро, танцовщицы из варьете и жены политиков. При этом он не переставая устраивал Аве сцены ревности и даже установил за ней слежку. Свободолюбивую Аву все это выводило из себя. Она устала от Фрэнка и с радостью соглашалась сниматься подальше от него. Когда она уезжала в Рим, где начиналась работа над фильмом «Босоногая графиня», Фрэнк был на грани самоубийства – но постепенно он понял, что Аву уже не вернуть. Его друг как-то заметил: «Ава научила Фрэнка петь сентиментальные песни о несчастной любви. Она была величайшей любовью его жизни, и он ее потерял». Расставшись с Авой, Фрэнк написал песню I’m a Fool to Want You – во время записи он смог допеть ее лишь один раз, а потом разрыдался и выбежал из студии.

У Авы начался роман с красавцем-тореро Луисом Мигелем Домингином. Она вспоминала: «Стоило мне впервые увидеть его, я поняла: он создан для меня». Высокий красавец аристократического происхождения, друживший с Хемингуэем, Пикассо и Стравинским, Домингин был воплощением всех грез Авы. Даже когда Фрэнк приезжал к ней в Италию, Ава готова была бросить его по первому зову Луиса. Недаром партнер Авы по съемкам в «Графине» Хэмфри Богарт говорил, что, хотя половина женщин мира готова броситься к ногам Фрэнка, Ава «предпочитала флиртовать с ребятами в плащах и балетных тапочках». Домингин хотел жениться на Аве – однако та, памятуя свой печальный опыт замужней жизни, отказала ему. Оскорбленный Домингин оставил Аву. Она снова стала встречаться с Говардом Хьюзом, который тоже звал ее замуж, но она отказала и ему.

В декабре 1955 года Ава переехала в Испанию, где купила дом в местечке Моралеха. Гарднер надеялась, что яркая и веселая Испания спасет ее от тоски и одиночества. Она посещала корриды, проводила ночи в дешевых тавернах и меняла мужчин как перчатки. До нее доходили слухи о непрекращающихся романах Фрэнка – Ким Новак, Грейс Келли, Джуди Гарланд и бесчисленные старлетки, так похожие на Аву. «Фрэнку просто недоступен оригинал, поэтому он довольствуется бледными копиями», – отзывалась она. Три года они с Фрэнком не могли решиться на окончательный развод: лишь в середине 1957 года их брак был официально расторгнут. «Возможно, если бы у меня получилось делить Фрэнка с другими женщинами, мы были бы счастливее», – признавалась журналистам Ава. После официальной процедуры Фрэнк устроил вечеринку, на которой разорвал фотографию Авы, но уже через несколько минут ползал по полу, собирая обрывки и плача от того, что не может найти одного кусочка. Рассыльный, случайно обнаруживший потерявшийся фрагмент, получил в награду золотые часы.

Ава после развода вернулась в Испанию, переехав из Моралехи в Мадрид. О Фрэнке она говорила неохотно: «Нам было хорошо в постели, но проблемы начинались уже по дороге в душ». Ава то запиралась в доме, то устраивала шумные вечеринки и заводила странные романы: тореро, танцовщики, авантюристы… «Видимо, подонки – мой удел, – говорила она. – Но это не остановит меня в поиске идеального мужчины». Ходили слухи, будто из-за нее молодой танцор фламенко выбросился из окна, что во время ссоры с очередным любовником Ава разбила гаечным ключом его спортивную машину, что она может посреди ночи пригласить в свою постель первого встречного мужчину… Она много пила и делала глупости: то на бешеной скорости носилась по сельским дорогам на своем «Мерседесе» (и два раза попала в аварии, к счастью, несерьезные), то решила сама попробовать себя в роли тореадора. Ее друг тореро Анжело Перальта отговаривал ее, как мог, но в итоге согласился исполнить ее прихоть. Дело закончилось печально: бык пропорол ей щеку. Ава была в шоке. Уже на следующий день она прилетела в Лондон к одному из лучших пластических хирургов. После нескольких операций шрам был почти незаметен, но Ава не желала успокаиваться, уверенная, что ее красота погибла навсегда. Долгое время она прожила почти взаперти в маленькой мадридской квартире, лишь изредка снимаясь то в Англии, то в США, пока снова не начала устраивать шумные вечеринки, о которых говорил весь Мадрид. Но скоро ей все надоело. Ава переехала в Англию, где зажила спокойной и тихой жизнью, лишь изредка соглашаясь сниматься. Изысканные наряды сменились твидовыми юбками, туфлями на низком каблуке и растянутыми трикотажными свитерами. Журналистам она объясняла: «Быть кинозвездой так тоскливо! Я делаю это только ради денег. А вы думаете, я хоть что-то понимаю в кино?»

Она почти не принимала гостей, мало с кем общалась, делая исключение лишь для Фрэнка Синатры. Они редко встречались, но постоянно разговаривали по телефону. Когда в 1966 году Фрэнк собрался жениться снова, на юной Миа Фэрроу, он позвонил Аве. «Какой-то ты нерадостный, – сказала Ава, – может быть, стоит повременить с женитьбой?» «Слишком поздно, я должен идти, – ответил Синатра. – Но знай, что бы ни было у меня с этой девчонкой, я все еще люблю тебя». Ава разрыдалась; но на следующий день, разглядывая фотографии Фрэнка рядом с худенькой, коротко стриженной Фэрроу, не преминула язвительно заметить: «Я всегда знала, что он закончит в постели с мальчиком!» Когда Ава случайно встретила Миа на одной из вечеринок, она грустно сказала ей: «Ты – ребенок, которого у нас с Фрэнком никогда не было и уже никогда не будет». После развода с Миа Фрэнк снова искал утешения у Авы.

Спокойствие в семейной жизни Фрэнк обрел в 1976 году, когда женился на Барбаре Маркс, бывшей танцовщице и бывшей жене знаменитого комика Зеппо Маркса. Барбара была снисходительной, любящей, терпеливой и ревнивой. Она вынесла из дома Фрэнка все фотографии Авы, убрала из сада ее статую, которая стояла там двадцать лет, и весьма неодобрительно относилась к встречам мужа с бывшей супругой. Между тем Фрэнк постоянно летал в Лондон, где навещал Аву. Две престарелые звезды сидели у камина и молчали.

В последние годы у Авы начались проблемы с легкими, а после перенесенного сердечного приступа она оказалась прикованной к постели. Фрэнк тратил на ее лечение сотни тысяч долларов, пока в январе 1990 года Ава не скончалась от пневмонии. Последними ее словами были: «Как же я устала!»

Дочь Синатры вспоминала, что когда Фрэнк узнал о смерти Авы, он упал на пол, разрыдался и очень долго не мог успокоиться. Он оплатил все расходы по завещанию Авы, организовал ее похороны в Северной Каролине, однако на саму церемонию так и не явился. Говорят, что его лимузин несколько часов простоял перед входом на кладбище, но Синатра так и не смог выйти. На венке, присланном им, было написано: «Со всей моей любовью, Френсис».