Текст книги "Стальная корона"

Глава 1

Февраль (сечень), 989 год. Киев

Зима. Никогда особо не любил ее, но в этот раз она была вполне себе пристойная. Холодов сильных нет, ветров тоже, в изобилии падающий снег тоже не вызывал отрицательных эмоций. Что же до сугробов… ну не лично же я их расчищать буду, право слово! На то более подходящие люди имеются, причем в избытке.

А поскольку развлечения в зимний период числом невелики, неудивительно, что мы, то есть побратимы и просто ближний круг, частенько выбирались на природу. В своем прежнем, прошло-будущем мире я бы сказал «выбирались на шашлыки», но тут этот термин был лишен какого-либо смысла. Термин, но не шашлык как таковой! Не буду же я отказываться от одного из любимых блюд только по той причине, что оно тут неизвестно? Поправка… Оно БЫЛО тут неизвестно.

За минувшие несколько лет я уже успел заработать прочную репутацию большого придумщика ранее неизвестных вещей, материальных и не только. Так что на столь малозначимую штуку, как мясо, вымоченное в вине и специях и поджариваемое на стальных прутьях над раскаленными углями, никто внимания даже не обратил. В смысле не удивился, хотя в местную моду оно вошло довольно быстро. А что тут такого? И быстро, и вкусно, да и процесс приготовления на лоне природы сам по себе своеобразен, располагает к неспешной беседе обо всем сразу и ни о чем по отдельности.

Вот и сегодня выбрались. Снег не шел, но его и в прошлые деньки более чем навалило. Необычно тепло для февраля, безветрие опять же… Как тут не выехать на природу? Недалеко от городских стен, конечно, под бдительным присмотром охраны и… с начальником Тайной Стражи в числе любителей отведать горячего шашлычка на морозе.

Повод? Имелся и он. Зигфрид Два Топора, давний союзник, поддержавший мой личный хирд чуть ли не с самого начала, наконец-то выбрался в Киев. И не просто так, а будучи в относительно крепком здравии. Полученная во время боев за киевский престол рана слишком долго давала о себе знать по полной программе. В том смысле, что по причине плохого самочувствия этот всегда активный и жизнерадостный ярл едва-едва мог сидеть наместником в Переяславле. Да и то свалив почти все дела на помощников. А теперь все изменилось в лучшую сторону…

Елена с Софьей, эти две хитрые лисички-сестрички из храма Лады, радостно хлопотали вокруг шампуров, поворачивая их и периодически сбрызгивая то угли, то мясо вином. Гуннар с Эриком повелись на провокацию Роксаны и безуспешно пытались победить ее, всаживая метательные ножи в стволы близлежащих деревьев. Олег же, пользуясь нынешней малоподвижностью Зигфрида, долго и нудно втолковывал ему насчет особенностей денежной системы Руси и ее плюсах и минусах сравнительно с европейскими и византийской. Два Топора тяжко вздыхал, кривился, но отделаться от вцепившегося в него как клещ казначея не мог. Как ни крути, а доверенный ему Переяславль был немаловажной частью доходных статей.

Ну а я, пользуясь тем, что большинство друзей и побратимов занимаются взаимными мозговыносами, наслаждался покоем. Тем самым, которого у власть имущих не так уж и много остается. Неспешная речь Магнуса и Рогнеды, что беседовали о новых политических веяниях, ни капли не раздражала. Обсуждались ведь не важные дела, а так, приятные мелочи, пусть и связанные с нами. Например, поставки в европейские страны тех или иных книг. Наших книг, но переведенных на их языки. Пока это были малые партии, но сам факт радовал. И одновременно приносил понимание того, что Русь сейчас пристально изучают. А цели у изучающих могут был разнообразнейшие…

– Нож не просто метают, его чувствуют! – радостно говорила Роксана, последним броском раньше времени обеспечивая себе победу в дружеском поединке. – Ты в момент броска и есть эта острая сталь. Ты летишь, рассекая воздух, и знаешь, что не разминешься с целью… Особенно неподвижной!

Ну все, моя краса ненаглядная оседлала любимого «коня» и теперь с него долгое время не слезет. Бешеного и Петлю ждет очередной словесный, а может и не только, урок на предмет метания всего острого. И пропускать слова сестры мимо ушей они не станут. Змейка – признанная мастерица в обращении со всем метательным, особенно с ножами. У такой всегда стоит учиться, пусть и знают они друг друга ой как долго.

Твою… Холодно! Это неожиданно оживившаяся Рогнеда, бывшая княгиня Полоцкая и бывшая опять же жена Владимира Святославовича, кинула в меня собственноручно слепленным снежком. И аккурат по затылку.

И вот что тут можно сделать? Разве что улыбнуться и… запустить ответный подарок, вспомнив далекие годы младшешкольного возраста. А что, было весело! И тогда и… сейчас. Верно сказано было, что подбить людей на что умное – надо приложить много усилий. Зато на дурь легче легкого. Впрочем, это и ко мне самому как нельзя лучше подходит.

Да… порезвились. Именно такая мысль пришла в голову вскорости после того, как закончилось все это снежное безумие, в которое все мы включились с радостными физиономиями или, как у некоторых, не буду показывать пальцем на ту же Змейку, с радостными криками. Хорошо еще, что жарящиеся шашлыки снегом окончательно не закидали. Елена с Софией отбили… теми же снежками, которые отправляли в полет особо сильно и метко. Расшевелили даже вечно делового Олега Камня. Правда, для этого его сначала пришлось схватить и уткнуть по грудки в особо глубокий сугроб… для взбодрения и жажды стр-рашной мсти инициаторам сего действа.

Хорошо. И вдвойне хорошо, что никого из посторонних вокруг. Хирдманы охраны тут не считаются – они-то как раз свои, варяги, хорошо понимающие, что такое братство и связи между варягами, крепкие и нерушимые. А вот окажись каким-то чудом здесь кто-то из иностранных послов или их свиты… О, это бы окончательно взорвало им мозг! Однозначно и без вариантов. И насчет некоторых из них это было бы хорошим вариантом. Однако нельзя. Да и нефиг! Наши дела есть лишь наши дела. Чужих они точно не касаются. Особенно тех из них, которые много лет смотрят на Русь с помесью хищного интереса и горделивого непонимания.

– Мясо готово, чиститесь от снега и давайте сюда, – румяная не столько от зимнего воздуха, сколько от перекидывания снежками и прочих схожих забав вроде валяния ближних своих по сугробам, Елена подзывала вымотавшихся нас. – Потом с новыми силами будете друг друга в сугробы засовывать.

– По самую шею, – вторила ей сестра. – Но пусть боги сделают так, чтобы вот такие вот «поражения» были единственными, что нам доведется испытать…

Сложно было не согласиться. С обеими сестрами, что характерно. Их, кстати, в последнее время становилось все сложнее различать в плане поведения. Если раньше сразу видно было различие, выражавшееся в излишней серьезности одной и намеренно одеваемой личине беззаботной веселости у второй, то сейчас все выровнялось. Шаг за шагом исполняющаяся месть, уверенность в нас, ставших этим двоим близким кругом, – все это принесло свои плоды.

Ну а лично я получил двух «в доску своих» и очень одаренных в области тайных дел специалисток. С ними нас уже слишком многое связывало. Равно как и с Рогнедой, женщиной крайне сложной и тяжелой судьбы. Вся тяжесть минула, осталась в прошлом. Княгиня научилась не просто улыбаться время от времени, но чувствовать себя… дома. Вот только пару для нее найти так и не удавалось. Ухажеров, пусть людей достойных и с крайне серьезными намерениями, она резко, пусть и вежливо, отправляла прочь. Ну а случайные связи – это дело совсем другое.

Сначала я всерьез думал, что эта достойная искреннего уважения женщина решила больше не заморачиваться серьезными отношениями и основное внимание направить на своих детей, на воспитание из них не просто воинов-варягов, а кого-то более перспективного, значимого в масштабах Руси. А вот после пары неспешных бесед с Магнусом начал немного сомневаться. Заодно и забеспокоился. Привыкший подмечать мельчайшие детали жрец Локи заметил, скажем так, ее интерес ко мне. Подозрительный в том плане, что был слишком похож на интерес к мужчине. Не уверенность, но подозрения.

М-да, вот уж будет странная для меня ситуация, если это, не дай Локи, подтвердится. И, что самое забавное, все мое окружение не увидит в этом совершенно ничего особенного. Как ни крути, а многоженство на Руси да и в той же Скандинавии, не охваченной еще христианством – дело обычное, будничное даже. А что тут далеко за примером ходить. Олег Камень давненько уже с двумя женами, да и Ратмир Карнаухий после печенежского похода вторично женился на вдове своего погибшего побратима. Что поделать, варяги по сути своей воины и ранняя смерть среди них не есть нечто удивительное. А еще остаются вдовы и дети… Это лишь мне непривычен подобный жизненный уклад, а здесь, в этом времени и месте, он естествен.

Ладно, в сторону мрачноватые мысли, мы тут вообще-то для отдыха собрались. Привычным усилием выбросив из головы все лишнее, я переключился на куда более приятное – протянутый Змейкой шампур, на который было нанизано свежайшее мясо. А тут еще и Магнус подоспел, возжелавший выпить вина не просто так, но с предваряющим тостом.

– За успех в тех делах, которые мы начали. За силу Руси-Гардарики, которая есть и наша сила. За наших друзей и союзников, помогающих нам на выбранном пути. За случайный люд, разносящий слухи о нашей силе, порой преувеличенной многократно. И за врагов, что не дают забывать о том, что оружие всегда должно быть рядом. За нашу жизнь, братья-варяги!

Умеет побратим говорить. Иногда долго и изысканно, порой кратко и веско. Зато всегда по делу и запоминающеся всем слушающим. Вот и сейчас всем пришлись по душе произнесенные слова.

Ну а теперь пришла очередь не выпивки, но закуски. Нежное мясо словно таяло во рту, поневоле заставляя вспомнить о том, что тогда, в прошлом-будущем, оно было куда как хуже. Наверное, мечтательное выражение лица слишком уж привлекло внимание, потому как сидевшая со мной на одном чурбаке, этом импровизированном стуле, и тесно прижавшаяся Роксана спросила:

– Опять в облаках витаешь?

– Ага, именно так. Хорошо, срочных дел нет, вокруг все свои и ни одной лицемерной рожи, что в изобилии попадаются там, в коридорах дворца.

– Их и там немного, – усмехнулась Змейка. – Слуг я не считаю, а в остальном все посланники иных земель меж собой говорят, что двор Хальфдана Мрачного какой-то не такой по их меркам. Нет в нем тех вечных свар и грызни, что и в Царьграде у базилевса Василия, и у Оттона III с его матерью, и у иных прочих.

– Да, пока всего этого нет. И я попробую сделать так, чтобы и потом этого непотребства было куда меньше, чем в иных местах… А то ведь оно как бывает? Сначала все хорошо, а потом лезет всякое и всякие. Тот же Рим взять, который еще дохристианский, имперский. Не доглядели, упустили, и вот на тебе. Вместо силы и чести появились лизоблюдство и низкопоклонство.

– Но мы-то уж точно этого избежим!

– Мы сделаем все, что от нас зависит… Это я могу тебе обещать.

Эх, Змейка… Горячая, искренняя, но местами все еще немного наивная. И это несмотря на то, что теперь, после «курса молодого бойца» от циничного меня во многих случаях даст фору иным моим друзьям по части интриг и коварства. Но вот вера в то, что и пришедшие нам на смену будут ничуть не хуже, она абсолютна и непоколебима. А это еще ба-альшой вопрос. И его надо решать не когда жареный петух в задницу клюнет, а намного раньше. А то видел я…

Да, видел! На страницах исторических книг, но этого более чем достаточно. И избежать деградации выстраиваемой системы очень непросто. Но шансы есть. Особенно учитывая то, что имеется серьезный исторический опыт, по умолчанию больший, чем у остальных. К тому же…

– Присоединюсь?

– Так никто и не мешает, – пожимаю плечами в ответ на слова Магнуса. – Только ты не особо на дела государственные разговор своди. Мы тут как-никак отдыхаем, не стоит такие хорошие и нечастые мгновения портить.

Подтащивший поближе чурбак, на котором сидел, побратим посмотрел на нас со Змейкой до того невинным взглядом, что я невольно воздел глаза к небу, а моя красотка-воительница высказалась крайней ядовито:

– Самые темные замыслы у тебя прячутся под вот таким ла-асковым выражением лица. Надеюсь, что хоть Гудрун, жену свою, ты подобным не «радуешь».

– Конечно, иначе бы она убежала так далеко и быстро, что и вольный ветер остался б позади. Это только для вас.

– Змей. Ядовитый!

– Э, нет, – улыбнулся Магнус. – Это ты у нас Змейка, а я так, всего лишь учусь.

Роксана открыла было рот, чтобы выдать очередную дружескую колкость, но, увидев что-то в глазах побратима, передумала. Точнее оставила на потом, лишь состроив гримаску. Да и сам Магнус это понимал, сказав:

– Ага, оставим пока. А сейчас я все же позволю себе не самые приятные слова. Те самые, что дел касаются. Сначала думал подождать до возвращения, но все же решился сказать сейчас. Вести больно уж… значимые.

– И плохие?

– Что? – на мгновение растерялся Магнус. – Нет-нет, никаких именно что плохих вестей. Но и хорошими их не назвать. Просто вести. А уж что они нам принесут, лишь от нас будет зависеть.

– Не томи.

– Постараюсь, Мрачный. Дело в том, что… в Киев едет Доброга, посланником от Владимира Тмутараканского. Не на долгий срок, а лишь на малое время, везет с собой приглашение.

– Бывший князинька киевский что, с бараном аль осликом головой обменялся? – возмущенно фыркнула Змейка. – Вот больше моему мужу делать нечего, как с этим предателем Руси встречаться! Да и веры ему нет никакой. И в Киев его пускать не след, не достоин! Если только по частям. Ноги в одни ворота, руки в другие, голову вообще отдельно от остального.

В ответ Магнус лишь поднес палец к своим губам, призывая разошедшуюся Змейку сбавить голос, дабы не отвлекать других от отдыха. Оно и верно, а то слишком уж валькирия разошлась, во всю ширину своей души. Сомневаюсь, что все так просто, как могло показаться на первый взгляд. И побратим своими последующими словами лишь подтвердил это.

– Владимир не самоубийца, чтобы даже думать о возвращении в Киев. И не насколько глуп, чтобы надеяться на встречу с Хальфданом там, у себя. Да и не о чем нам между собой разговаривать напрямую, минуя посланников. Он лишь посредник.

– Никак базилевс поговорить желает? – предположил я и по реакции Магнуса понял, что попал в цель. – Странно, что ему понадобилось лишнее звено цепи. Мог бы обратиться и через своего личного посла. Не зря же он в Киеве штаны на пирах просиживает и целую ораву слуг содержит.

– Обратившись к тебе напрямую, ромейский базилевс покажет свою слабость перед своими же приближенными, этим паучьим клубком, – кривоватая усмешка побратима показывала его недовольство происходящим, но вместе с тем и понимание, что никуда от всего этого не деться. – А не обратиться уже нельзя, его государству совсем плохо и с каждым днем это становится заметнее. Мы для него лучший из худших выборов. Война…

Да, война. Та самая, с Болгарией, в которой базилевсу Василию далеко не факт, что светит прозвище Болгаробойцы. Война, которую Византия проигрывала, подточенная изнутри мятежом Варды Фоки. Если по известной мне истории базилевс смог подавить мятеж, опираясь в том числе и на предоставленные Владимиром Киевским войска, то теперь все обстояло несколько иначе.

Почуяв слабость империи, воодушевились не только болгары царя Самуила, но и антиохийские сторонники Варды Фоки. Акела промахнулся! Причем два раза, в битве у Траяновых ворот и в политике, проиграв политическую битву за Киев. А двойной промах редко остается без последствий. Даже для империи. Особенно для империи.

Поскольку немногие свободные войска Владимира Тмутараканского были брошены против слишком активных болгар, то с Вардой пришлось справляться собственными силами. Главное сражение, в отличие от привычной мне реальности, состоялось не при Абидосе, а в провинции Киликия, возле города Тарсос. Только пораньше, не в апреле 989-го, а в ноябре 988-го. И результат был иной. Совсем иной. Столкнувшиеся армии увлеченно перемалывали друг друга, но победу все же выгрыз Варда Фока. Сказалось преимущество в кавалерии, большей частью наемнической.

Результатом битвы при Тарсосе стало… усыхание амбиций поднявшего мятеж военачальника. Уменьшившаяся в числе армия, поистощившаяся казна… Все это, невзирая на одержанную победу, заставило его остановиться, занявшись укреплением уже занятых земель. Мало того, его войска отступили почти из всех земель Киликии, оставив за собой лишь изначально поддержавшие Варду Антиохию с Доличией да взятый под полный контроль Кипр. И базилевс был вынужден если и не смириться с потерями, то временно оставить попытки вернуть отпавшие три провинции, ограничившись их блокадой. Болгары были куда опаснее. Особенно после того, как, опираясь на крепости Салоники, Сервия и Берия, они начали развивать наступление, предварительно разделив территорию Византии на две неравные части.

Я все это знал, а потому спросил у Магнуса, желая кое-что уточнить:

– Неужто царь Самуил так серьезно прижал базилевса? Признаться, я в последнее время не слишком уделял внимание этому направлению.

– Если бы не живой, здоровый и все более опасный Варда Фока, то Василий Второй мог бы еще долго выжидать удобного для себя момента, накапливая силы. Все же Византия и Болгария не равны по силам воинским и иным. Но сейчас, когда предводитель мятежников, почуяв слабость, сразу же ударит… Базилевсу нужен мир с болгарами, он готов дорого за него заплатить. Временный, конечно, как ты понимаешь. Правда болгарам этого говорить никто не станет. А зная воистину змеиную хитрость ромеев, обмануть Самуила у царьградских затейников может и получиться.

– Пусть так. Нам-то что с того? Зачем влезать со своим посредничеством между теми, кто нам либо враг, либо никто, скажи?

Да уж, оживившаяся Роксана просто забросала побратима шквалом вопросов. Ну а я добавил к ее словам.

– Все верно сказано. А тебе есть что ответить, иначе отмахнулся бы от всей этой затеи, как от надоедливой мухи.

Пока Магнус собирался с мыслями, я, не особо и напрягаясь, смотрел на зимний пейзаж вокруг. А еще на своих друзей, использующих не столь часто выпадающую возможность отстраниться от круговорота политики, экономики, интриг и войн. Забавно, что многие еще там, в прошлом мире, считали, будто короли, князья и прочие все из себя такие беззаботные и вечно веселящиеся. Нет, были и такие, но либо за них правили другие, либо они быстро теряли все, а часто и вместе с головой. И я об этом помнил. Всегда. Особенно потому, что высоко ценю то, чего удалось достигнуть. То, что во что бы то ни стало пытаюсь удержать. И не столько из-за известного мне будущего, сколько по куда более простым причинам.

Каким именно? Да хотя бы ради того, чтобы и будущей зимой, и еще через энное количество лет иметь возможность находиться в столь же приятной и не изменившейся в худшую сторону компании. И чтобы все тут присутствующие не были омрачены мыслями о безопасности своей, детей, родичей и той земли, на которой живут. Вот что главное, откровенно говоря.

– О наших друзьях-побратимах задумался, – как нечто само собой разумеющееся отметил ход моих мыслей жрец Локи. – Беспокоишься?

– Не то чтобы сильно, скорее порядку ради… Заодно напоминаю себе, что надо укреплять земли и людей, чтобы вот таких дней было больше и были они спокойные. Не прельщают меня постоянные войны лишь ради защиты имеющегося.

– Понимаю, брат. Потому и эту затею с посредничеством меж Византией и Болгарией сразу не отвергаю. Есть в ней и для нас кое-что полезное, коли на своем настоим. Особенно помня то, что посол Владимира Тмутараканского наш до самых своих гнилых потрохов. Стоит нам только…

– Давай о деле, Магнус.

– О деле, так о деле, – легко согласился тот. – За наше посредничество мы можем получить от Византии два преимущества. Для начала нам нужно спокойное освоение Тавриды. Всей, кроме уже византийского Херсонеса и тмутараканского, то есть вассального Византии Корчева. Иначе нам будут сильно мешать.

– Дальше…

– А дальше твоя любимая торговля, – подмигнул мне жрец Локи. – Ты же видишь, Мрачный, что одна наша бумага и печатные книги уже стали пользоваться большим спросом в лежащих на западе землях. Берут все, что у нас есть лишнего. А если удастся еще и в Византию без препон товары поставлять… Особенно те, о которых ты говорил как о почти завершенных. Сначала у нас, а потом и в иные земли. Понемногу.

Что верно, то верно. Мои идеи насчет торговой экспансии в значимые страны Магнус поддерживал. Понимал, что получаемые от этого прибыли можно пустить не абы на что, а на укрепление городов-крепостей, оснащение войск, на развитие ремесел и особенно очередных новинок.

А новинки были… Правда, большая часть из них так или иначе относилась к военному делу, а потому никак нельзя было выставлять такое на продажу. Поэтому пока дело ограничивалось, помимо традиционных сырьевых товаров, бумагой, книгами и… зеркалами. Да, теми самыми, которых так не хватало в теперешнем веке. Как ни крути, а медные, серебряные или там бронзовые зеркала отличались крайним несовершенством. Ими пользовались исключительно по причине отсутствия лучшего варианта. Как говорится, за неимением гербовой пишут и на клозетной.

Что нужно для зеркала? Стекло и его покрытие отражающим слоем какого-то пригодного для этой цели материала. Эх, до чего же хорошо, что стекла на Руси не то чтобы хватало, но делать его умели. Не то чтобы в больших количествах и не в массовом порядке, но те же стеклянные безделушки для местных модниц присутствовали. Вот потому, поскрипев мозгами в попытках вспомнить технологию изготовления зеркал венецианцами в период средневековья, я и начал восстанавливать процесс шаг за шагом.

Сначала мне вспомнилось, что на ранних этапах освоения зеркальных технологий стеклодувы поступали так: в выдуваемый шар через трубку вливалось расплавленное олово, которое растекалось ровным слоем по поверхности стекла. Потом, когда шар остывал, его разбивали на куски. Так себе технология, откровенно говоря. Ведь потом этот самый зеркальный шар следовало разбить. Да-да, именно разбить! И уже потом из крупных осколков создавались зеркала, имеющие два недостатка. Первый, причем менее существенный, заключался в том, что большое зеркало из осколка не создашь. Лишь небольшое, толком не способное порадовать светских модниц.

Размеры… С ними еще можно было смириться, в отличие от искажений. Ведь обработанные и заключенные в оправу осколки разбитого шара были вогнутыми. Следовательно, они серьезно искажали изображение. Тоже неприятно, не так ли? «Аттракцион кривых зеркал» вряд ли понравится ценительницам собственной красоты. Вот и нечего его изображать.

По этим причинам я и не собирался идти по такому изначально ущербному пути. Несмотря на то, что помнил бешеную популярность даже таких зеркал. Ведь был и второй вариант, реализовать который было лишь немногим сложнее. Да и то большой вопрос, откровенно говоря. Достаточно было взять не стеклянный шар, а стеклянный цилиндр. Не давая ему остыть, разрезать вдоль, после чего раскатать на медном или бронзовом листе. Итогом было листовое зеркальное полотно, отличавшееся блеском, хрустальной прозрачностью и чистотой. И никаких искажений, что особо радовало!

Главная же радость – цена. Та цена, которую готовы были платить представительницы прекрасной половины человечества. Олег Камень, казначей наш несменный, уже заранее потирал руки, представляя, какой поток золота и серебра в скором времени обрушится в его закрома. Почему «в скором времени», а не сейчас? Да просто производство зеркал лишь начинало налаживаться, покамест были готовы менее двух десятков образцов. Кстати, десяток из них уже отправились или готовились к отправке женам и дочерям иноземных правителей. Наиболее значимых правителей, само собой разумеется. Дипломатия, чтоб ей пусто было! Ну а остальные? С ними тоже все было очевидно. Неужели кто-то всерьез думает, что те же Рогнеда или Софья с Еленой отказались бы от подобного? Или жены побратимов… Да и моя Змейка, хоть и ворчала, что она не абы кто, чтобы на саму себя любоваться, а все же порой не могла устоять. Хоть и воительница, а девичья суть, она ведь не просто так, а ее неотъемлемая часть. Вот, кстати…

– А скажи мне, родная, как думаешь, много ли готовы будут красотки из Священной Римской империи или королевства франков выложить за зеркало в полный рост? Да и за те, что в руке уместятся, тоже?

– Много, – мигом ответила Роксана. – Ради своей красоты женщина готова преодолеть любое препятствие. А твои зеркала, Хальфдан, дают возможность видеть собственное отражение без помех, без размытости и искажений. Если еще зеркало златокузнецу хорошему отдать, чтобы оправил подобающе… Не удивлюсь, коли золотом по весу платить станут.

Кхм… Умница она у меня, не поспоришь. Ведь с зеркалами производства Венеции в свое время было именно так. В той же Франции зеркало средних размеров стоило несколько тысяч ливров. За такую сумму можно было снарядить немаленький отряд или же спустить на воду малый фрегат. И эту сумму готовы были потратить на какое-то долбаное зеркало! Мало того, некоторые и вовсе продавали часть земель, лишь бы не отставать от других, уже заполучивших вожделенную диковинку!

Стоп, стоп и еще раз стоп. Что это я так разнервничался? Мне оно только на руку, если и тут начнется нечто похожее. Пусть бесятся, если от этого Руси польза выходит.

– Золотом по весу – это хорошо, но не очень, – криво улыбнулся Магнус, выслушав мнение Змейки. – Хальфдан правильно сделал, что первый десяток зеркал как подарки разослал в дальние и не слишком страны. Пусть подивятся, повосхищаются. Желание обладать усилится, готовность мошну развязать тоже.

– Тогда почему хорошо, но не очень?

– Потому, сестренка, что цену слишком завышать не надо. Вот ту же бумагу и печатные книги мы продаем дорого, но не слишком. Многие купить могут. И покупают. Так и с зеркалами пусть будет. ЗДЕСЬ, то есть у себя, мы купцам заморским продаем по своей цене, а дальше пусть они хоть до небес ее задирают. Ведь это приведет к тому, что…

Тут хитрый лис взял паузу, давая возможность Змейке закончить им сказанное. Однако та, при всех ее достоинствах, в денежных делах разбиралась пока не так чтобы очень. Вот Камень сразу бы ответил, как большой специалист. Ну и я могу, но уже чисто за счет знаний своего времени.

– Шила в мешке не утаить, Рокси, – подмигнул я своей воительнице, которая уже помаленьку привыкла к моей привычке сокращать ее имя. Привычка, однако, она у меня никуда не денется, а имя Роксана по меркам двадцать первого века все же малость тяжеловесно. – Цена, по которой мы продаем, тайной не останется. Об этом наши посланники позаботятся, обронив несколько слов в разговорах. Значит, к нам поедет еще больше купцов, в надежде купить и перепродать, но уже не столь дорого. Пусть торговый люд грызет друг друга, нам от этого лишь польза и никакого вреда. Да и вообще, хватит о товарах, у нас ведь аж целый посол вот-вот появится! Змейка с Магнусом лишь рассмеялись, вспомнив о личности этого самого посла. Ну и выдали несколько весьма оскорбительных слов по адресу Доброги. Что поделать, подобных двурушников у нас сроду не уважали, хотя признавали их пользу. Но о нем еще поговорим, особенно с участием Гуннара. Он ведь у нас олицетворение Тайной Стражи, ему и карты в руки. Лично меня сейчас интересовало другое – место. То самое, в котором в принципе могли бы состояться переговоры базилевса Василия II и царя Самуила.

Эх, отдых, ты явно постепенно заканчиваешься! Жаль. Но в любом случае, сочетать дела и отдых на природе куда лучше, чем заниматься исключительно делами во дворце. Так что…

Первая партия шашлыка была благополучно съедена, вот-вот должна была прийти очередь второй. Той самой, что радостно шкворчала на шампурах. На сей раз вокруг них решили поколдовать Змейка с Рогнедой. Не необходимости ради, а исключительно любопытства для. Захотелось и все тут. Сестрички были временно оттерты в сторону и сейчас крутились то вокруг одного, то вокруг другого из нас. Слегка флиртовали, заигрывали помаленьку. Порой подкалывали, благо язвительны и остроумны были чрезвычайно. Жрицы Лады, однако, что тут еще можно было сказать. Но вся их язвительность и любовь к свое образным шуточкам исчезли, стоило только прозвучать первым словам насчет того самого дела. Ведь именно Софья с Еленой среди нас могли считаться лучшими специалистами по делам болгарским. Кровь, она не вода, да и обе сестры старались не убирать руки с пульса тамошней жизни. Вот нам оно сейчас и пригодится.

– Елена, Софья… Как вы считаете, царь Самуил примет помощь Киева, то есть нашу помощь, при заключении мирного договора с Византией?

– Если увидит смысл вообще заключать мир сейчас, – не задумываясь ни на миг, ответила Софья, а Елена лишь кивнула, соглашаясь со словами сестры. – Он побеждает, хотя понимает, что Византию одному ему на колени не поставить. Даже учитывая мятеж Варды Фоки, до сей поры не подавленный. Он не верит базилевсу, его слово дешевле меди. К тому же тут еще и унижение…

– Точно, сестра, великое унижение. Последний царь из рода Крума, Роман, был не просто взят в плен и казнен, а оскоплен. Из крумида сделали ничтожного евнуха по приказу Василия Второго. Но Роману удалось бежать. Лишившись единоличной власти, передав корону и титул соправителя-наследника Самуилу по доброй воле, он не утратил гнева и ненависти к Византии. Такое нельзя забыть, нельзя простить.

– Но он сможет понять необходимость прекращения войны…

– Если будет уверен в прочности мира.

– Да. И тут слово Киева…

– Будет весомей прочих.

Все, сестры пришли к общему мнению. В той самой своей забавной манере, когда мысли их словно разделяются на две половины, излагаемые вперемежку до одной из них, то другой. Получается, что царя Самуила и даже Романа можно склонить к миру, но перед этим предоставив верные гарантии его крепости на ближайшие годы. И мы действительно можем выступить в качестве посредника. Особенно если вспомнить времена Святослава Великого. Думаю, болгары их тоже хорошо помнят. Были-то они сравнительно недавно, сохранились люди, воочию все это наблюдавшие.

– Мы так и не услышали ничего насчет места переговоров, – вкрадчиво напомнил Гуннар, покачивая кубок и наблюдая за тем, как кроваво-красное вино колышется в нем, словно волны в бушующем море. – Оно должно быть таким, чтобы все три стороны, участвующие в переговорах, чувствовали себя уверенно. Чтобы не боялись одним прекрасным днем или не менее прекрасной ночью оказаться укороченными на голову.