Текст книги "Конфедерат. Ветер с Юга"

Борегар лишь улыбнулся. Он, как и я, понимал, что этому «высшему свету» ещё тянуться и тянуться до того, который был при европейских дворах. Роберту Ли сия тема была не слишком интересна, а вот бригадный генерал Брэгг принял моё высказывание за чистую монету, без второго и тем более третьего слоя под внешней оболочкой. Радостно заулыбался и в свою очередь выдал несколько фраз о том, что на Севере и впрямь с манерами обстоит не так чтобы очень.

Однако я тут был не ради светской болтологии. Дело это, конечно, приятное, расслабляющее, но обстановка этому не благоприятствовала. Другие пришли сюда отдыхать, а я и ещё некоторые – работать. Парадокс, но факт, ведь именно такие мероприятия порой способны послужить настоящим полем боя для политиков и просто интриганов. Давняя традиция, еще со времён древнего Египта, как я полагаю. Можно сказать, освящённая не веками, а целыми тысячелетиями!

– Не хочется нарушать здешнюю атмосферу, радующую взгляд и душу, но…

– Говорите, Станич, я уже понял, что вы не просто пожелать нам всем приятного вечера подошли, – не съязвил, а скорее просто отметил очевидное Ли. – И храни Господь нас от возможных неурядиц.

– Тут не неурядицы, тут всё куда сложнее, – хмыкнул я, одновременно думая о том, в какие слова лучше всего облечь сложившуюся ситуацию. – У меня будет просьба, которую вам выполнить будет не столь сложно, но она не совсем обычна.

– Как и всё, к чему вы прикасаетесь, молодой человек.

– Не я такой, жизнь вокруг такая. – Услышав это, приближающийся к весьма почтенному возрасту генерал лишь вздохнул, а я меж тем продолжил: – Дело в том, что моим людям совсем недавно удалось поймать не простого аболициониста, а того, который был поставлен руководить себе подобными в целом штате. И не только руководить, но и готовить почву для мятежа, подобного тому, который устроил известный всем нам, и особенно вам, генерал Ли, Джон Браун. Более того, деньги на подготовку шли от того же человека. Мне кажется, что вам становится интересно, не так ли?

* * *

Ещё бы! Ведь именно Ли, тогда ещё полковник, руководил подавлением мятежа Джона Брауна. И очень хорошо запомнил учинённую тем резню в Харперс-Ферри. Неудивительно, что сейчас генерал сделал стойку, аки охотничья собака, едва заслышав, что кем-то готовится новая версия старого кошмара. Причём куда более масштабная и опасная, учитывая ведущуюся войну.

– Кто?

– Знаю лишь главного, но, как и говорилось, всё та же персона. Джеррит Смит. Да, тот самый троекратный кандидат в президенты. Финансист республиканцев и Партии свободы. А ещё и Джона Брауна с ему подобными, как и подобает аболиционисту до мозга костей и глубины души. Так вы поможете с организацией открытого суда, джентльмены?

Борегар, что было ожидаемо, кивнул, подтверждая готовность помочь. Хоть он и не был в курсе моих последних дел, но общее направление ему было понятно. Да и сама идея открытого суда над аболиционистами ему нравилась. Брэгг, тот выжидал, смотря в сторону генерала Ли, которого не просто уважал, но считал чуть ли не самым авторитетным военачальником всея Конфедерации. Сам же Ли, не давая себе пойти на поводу у естественного душевного порыва, спросил:

– Есть ли доказательства?

– Конечно, иначе нельзя. Собственноручно написанные и заверенные свидетелями показания куратора аболиционистов Южной Каролины Грегори Мюррея. Банковские счета, доказывающие его связь с Джерритом Смитом. Имена баптистских и квакерских проповедников, которые под видом общения со своей негритянской паствой готовили их к будущему восстанию и получали от рабов сведения о важных персонах нашей страны. Арсеналы, заготовленные в преддверии планируемого мятежа. Этого достаточно для суда?

– Достаточно и для виселицы, – процедил Ли, очень не любящий мятежи и тем более подготовку к резне. Харперс-Ферри явно оставил на его душе незаживающие раны. – Как бы мне хотелось дотянуться до мистера Джеррита Смита!

– Суд может вынести и заочный приговор, – намекнул я. – И тогда…

– Что тогда?

– Может, я и ошибаюсь… – Борегар посмотрел сначала на меня, потом и на Ли с хитрым таким прищуром. – Зная Станича, я не удивлюсь, что он может послать верных ему людей, чтобы они привели приговор суда в исполнение. Там, по ту сторону.

Ли колебался. С одной стороны, ему предлагали возможность покарать того, кто был прямо ответственен за мятеж Джона Брауна и планировал новый виток, но с более масштабными последствиями. С другой – те самые действия на грани и за гранью допустимого для джентльмена. Нелёгкий выбор, чего уж там! А раз так, то следовало помочь человеку принять правильное решение.

– А чем Джеррит Смит лучше, к примеру, скрывающегося от правосудия убийцы, за чью голову объявлена награда, и кто является целью для почтенных ганфайтеров? Неужто тем, что был кандидатом в президенты? Как по мне, как он виновен еще больше обычного убийцы, потому как пытается выглядеть святее папы римского, а на деле крови на нём куда больше, чем на объявленном головорезе.

– Смелое сравнение.

– Так и я человек отнюдь не робкий. Более того, предлагаю единственный возможный сейчас путь покарать того, кто стоит за уже свершившимися и чуть было не свершившимися злодеяниями. Причём покарать законно, после суда. В чём же тут проблема?

– Если смотреть с этой стороны… – глубоко вздохнув, Ли явно на что-то решился. И уже через несколько секунд стало ясно, на что именно. – Вам ведь не обязательна моя поддержка, Станич?

– Она очень желательна, генерал. Я питаю к вам искреннее уважение, а такие слова я не бросаю на ветер.

– А Борегар вас и так поддерживает. Как и Джексон. Хорошо, пусть будет так. Я помогу с этим судом. И поддержу заочное осуждение Джеррита Смита. Но вы должны дать ему возможность явиться сюда, доказать свою невиновность.

– Вы же знаете, что он никогда на это не пойдёт, – цинично усмехнулся я, услышав эти слова. – Он не глуп и не наивен, чтобы ехать к месту собственной гибели. Но пусть будет так, он получит время… на покаяние.

Борегар не смог удержаться от короткого смешка, вызвав неодобрительное покачивание головой со стороны Ли. Брэгг, тот, как и ожидалось, плыл в кильватере генерала Ли, не более того. Большего от него и не требовалось, откровенно говоря.

Ну да не шпионами едиными. Господ генералов куда больше интересовали дела чисто военные. Поэтому ничего удивительного не было в том, что разговор очень скоро свернул на то, кого из присутствующих куда направить планируют. И доходившие слухи радовали далеко не всех из собравшихся. Уж Борегару точно радоваться было нечему. Президент оценил боеспособность его Потомакской армии, равно как и собственно таланты самого командующего, но воли давать не собирался. Потому и планировал держать примерно на тех же рубежах с целью в случае чего дать отпор северянам, буде те рискнут снова организовать наступление.

На Роберта Эдварда Ли у Дэвиса, как оказалось, имелись иные планы. Ли, что ни говори, в первую очередь был военным инженером, а следовательно, знал толк в организации обороны, особенно на заранее подготовленных позициях. Именно поэтому он и должен был организовать оборону побережья, начав со штатов Виргиния, а также Северная и Южная Каролина. Дело и впрямь нужное, особенно учитывая превосходство флота северян и возможность высадки десантов на побережье, толком не защищённое во многих удобных для высадки местах. Как по мне, для генерала Ли это самое оно, ведь по всем историческим источникам он был весьма сведущ в «игре от обороны», а вот в наступлении вял и не слишком решителен, что было основным недостатком этого военачальника.

Ну а Брэкстон Брэгг пока не имел ни малейшего представления, куда именно его направят. Ходили лишь смутные слухи, что куда-то на запад. Он относился к этому без особых эмоций. Дескать, куда надо, туда и отправят. Тоже своего рода позиция, пусть и довольно инертная.

В целом картина складывалась довольно печальная. Дэвис, как главное лицо Конфедерации, явно делал ставку на выжидание, в надежде, что Север устанет от непрекращающейся войны и пойдёт на мировую, признав Конфедерацию как независимое государство. Наивные надежды, но переубедить его в этом покамест не представляется возможным. Равно как и добиться хотя бы для армии Борегара полной свободы действий.

Совсем швах? Да нет, отнюдь. Просто придётся зайти с другой стороны. Собственно, именно это и должен сегодня сделать губернатор Френсис Пикенс. Мне же остается отслеживать ситуацию и ждать сигнала, который засвидетельствует… а вот что именно он будет свидетельствовать, тут я пока ничего сказать не могу. Потому и продолжаю изображать отдыхающего от забот и хлопот человека на великосветском приёме.

Вот и мой друг, Вилли Степлтон, кружится в танце с какой-то весьма симпатичной, пусть и чуток, на мой вкус, худощавой девицей в небесно-голубом наряде со смелым декольте. Мари, о чём-то весело болтающая с… военно-морским министром Стивеном Мэллори. Однако! А вот Елены что-то не видно поблизости. Ну да не суть как важно, тут безопасность не то что полная, а полнейшая. Пока ещё военный министр Уокер совсем уж сильно налегает на крепкие напитки. С такими темпами может допиться если не до «белочки», то до полного нестояния. М-да. Тогда возьмут под руки и уведут в один из кабинетов, где есть диван и можно отоспаться. Бывает на приёмах и такое, так что реакции заранее предусмотрены.

На какое-то мгновение самому захотелось если и не напиться – это как раз маловероятно из-за почти полного отсутствия пристрастия к выпивке, – так хотя бы забыть обо всём и попробовать соблазнить одну из местных юных красоток, наплевав на возможные последствия. Почувствовать себя не участником схватки «бульдогов под ковром», а нормальным парнем, который по сути впервые оказался на столь значимом и шикарном празднике. Ан нет, не получается! Не то чувство ответственности никак не отключится, не то стремление во что бы то ни стало исполнить поставленную самому себе задачу. Вот уж ситуёвина, даже сказать толком нечего…

Стоит о чем-то отвлечённом подумать, так тебя сразу же настигнет суровая жизнь со всём её безобразии. На сей раз она добралась до меня через незнакомую персону мужеска полу, выполнявшую роль посланца мистера Пикенса. Ничем не примечательный человек лет этак тридцати приблизился и тихо произнёс:

– Полковник Станич, губернатор Френсис Пикенс просит вас встретиться с ним для беседы. Следуйте за мной.

И вот что тут скажешь? А ничего, остаётся только следовать за этим не то Вергилием, не то Сусаниным.

* * *

Новая встреча со старым знакомым. Давно не виделись, губернатор! Это так, ирония чистой воды, потому как и виделись недавно и ещё много раз повстречаемся, хотя бы из-за того, что интересы у нас с некоторых пор вполне соприкасаются.

– Виктор, – рассматривавший корешки книг на полке Пикенс обернулся, едва только я зашёл в комнату. – У меня есть для вас… для нас новости.

– Хорошие или наоборот?

– Разные. Я встретился с президентом. Наш разговор закончился полчаса назад и был сложным.

– Мистер Дэвис не желает открывать глаза на стоящие перед Конфедерацией сложности?

Пикенс поморщился, не одобряя. Как оказалось, не одобрил он излишнюю жёсткость моих слов, но не их суть.

– Он хочет добиться признания Конфедерации как независимого государства. Но поддержка англо-испано-французского альянса против Мексики ему не очень понравилась. Мне стоило немалого труда заставить его додуматься до того, чтобы… – губернатор сделал небольшую паузу, явно ожидая эмоциональной реакции. Не дождался, ибо знаю я эти уловки, после чего продолжил: – Он перепоручил это дело госсекретарю Тумбсу, который будет решать, что и как нужно делать для признания Конфедерации.

Порадовал. Нет, действительно порадовал! Госсекретарь – по сути синоним министра иностранных дел. Личность же Роберта Тумбса, наравне с Дэвисом претендовавшего на пост президента КША, но снявшего свою кандидатуру из-за нежелания возможного конфликта – личность в высшей степени достойная, пусть и с множеством тараканов в голове. Ну так а у кого их нет? Лично у меня этой самой фауны тоже преизрядно, чего тут скрывать.

В привычной мне истории Тумбс пробыл на посту госсекретаря недолго, при начале боевых действий добровольно уйдя с поста, сменив оный на пребывание в армии, где проявил себя изрядной храбростью и завоевал авторитет среди подчинённых. Хотел делом подтвердить то, за что боролся на словах. Здесь же хоть и были у него стремления оставить должность, но его сумели убедить, что тут он нужнее. Способствовало этому и то, что с самого начала Конфедерация начала одерживать убедительные победы, а до Булл-Рана были Чарльстон и Александрия. Госсекретарю при таком раскладе вовсе не следовало демонстрировать личную доблесть. Скорее наоборот, стоило сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. А с ними у Тумбса всё было в порядке, он знал большинство закоулков и извилистых путей внешней политики. Более того, как нельзя лучше понимал необходимость признания Конфедерации главными европейскими державами. Следовательно…

– С Тумбсом, по крайней мере, можно говорить откровенно. В меру откровенно, – поправил я сам себя, чтобы Пикенс, не дай боги, не заподозрил меня в одном из смертных грехов. То есть в излишней доверчивости и открытости. – Вам бы встретиться с ним, губернатор.

– Для начала я подал ему докладную записку. Из рук в руки, в присутствии президента. Незадолго до вашего прихода сюда, Станич, – улыбнулся прожженный дипломат. – Теперь он будет её читать. Долго, вдумчиво.

– А затем?

– Затем пожелает поговорить с теми, кто её составлял.

– Следовательно…

– Говорить буду я. Вы с Борегаром будете присутствовать.

– В случае необходимости вставляя несколько слов, чтобы нас не приняли за каменные статуи.

Пикенс кивнул, соглашаясь. Наше присутствие на планируемой встрече с госсекретарём ему было на руку, оно символизировало поддержку идей в армейских кругах. Равно как и возможность финансовых вливаний, если на то будет необходимость. Вместе с тем он давал понять, что в дипломатических делах он будет играть партию «первой скрипки». Меня это почти не волновало. Почему? Если использовать вышеприведённую аналогию, то амплуа дирижёра мне куда более симпатично.

– Я так думаю, что сие важное событие произойдёт через пару дней?

– Скорее всего, – согласился Пикенс. – Есть трудности?

– Никаких. Просто привык планировать свое время. Сами понимаете, в нашем с вами положении иногда и несколько часов бывают на вес золота.

Губернатор это хорошо понимал. Его должность ой как не сахар, если, конечно, подходить к ней со всей ответственностью, а не через пень-колоду. Не всё время, само собой, а периодами, но вот предсказать их заранее по большей части просто нереально. Да и у меня последнее время тоже более чем достаточно забот и хлопот. Только вот пожаловаться ни на кого не выйдет, я сам себе эти самые заботы на плечи взваливаю. Ирония судьбы, однако.

Поговорив с Пикенсом ещё около четверти часа, мы сочли, что на сегодня разговоров точно хватит. Я вернулся в зал, к обществу влиятельных персон, а куда делся Пикенс… Вот честно скажу, даже не подумал поинтересоваться. Это уже исключительно его личные дела, я в них лезть без крайне веской причины даже не собираюсь.

Собственно, на этом всё. Можно было пофлиртовать с находящимися тут свободными красотками, просто расслабиться. В хорошей компании, ведь почти сразу же после моего возвращения меня перехватили Вильям и обе сестрёнки, желающие поделиться своим хорошим настроением. А хорошее настроение – это то, чего много никогда не бывает.

Радовало, что Степлтон наконец-то смог не то частично, не то полностью выбросить из головы столь поразившую его Люси Пикенс, переключившись на других представительниц прекрасной половины человечества. Ну а Мария с Еленой, те просто сгорали от желания рассказать, что же им удалось узнать из различного рода разговоров.

Место, конечно, было не самое подходящее, но я понимал, что на этот раз не стоит разочаровывать юных энтузиасток, особенно младшую из них. К тому же я и впрямь ещё не успел привить им определённые «правила безопасности». Ну да ничего, успеется, сегодня же они работали почти в полигонных условиях. Почти, да не совсем. Поэтому, с некоторым трудом обнаружив местечко побезлюднее, я вместе с трио переместился туда.

– Ну что, красавицы мои, поражайте брата своими, несомненно, интересными достижениями на ниве выведывания нужных и важных сведений. Мари?

– Ты знаешь, Вик, как много может рассказать в простой беседе скромный военно-морской министр. Особенно если намекнуть ему на то, что девушка не против, чтобы её пригласили на танец. Дважды.

– И во время танца?

– И во время, и после тоже, мистер Мэллори был разговорчив. И проговорился о том, что до его министерства дошли слухи о возможной атаке флота США. Через месяц-другой.

Хм, вот оно как. Разговорчивый министр – это хорошо. Только не исключаю, что он просто таким вот образом слил информацию, чтобы она дошла до меня. В свете того, что сказал мне о Стивене Мэллори военный министр Уокер, этого исключать нельзя. Только этого я сестре не скажу, не стоит подрывать её веру в собственные силы. Тут по-любому надо куда тоньше действовать.

– А твой собеседник и партнёр по танцам случайно не проговорился о каком-то конкретном месте?

– Нет, – вздохнула девушка. – Только упомянул, что янки «старые обиды спать спокойно не дают».

– И этого уже достаточно, чтобы сделать догадку. Спасибо, Мари, ты очень даже помогла. «Старая обида» для янки – это вполне может оказаться фортом Самтер и вообще Чарльстонской гаванью. С этого места началась война, это место стало символом их первого, но далеко не последнего поражения.

– Атаковать систему фортов Чарльстонской гавани, которую ещё сильнее укрепили. Я в этом сомневаюсь.

– Правильно сомневаешься, Вилли, – согласился я. – К югу от Чарльстона имеются гавани в Сент-Хелене и Порт-Ройале, к северу расположен залив Булс, также представляющий немалый интерес. Янки вполне могут сунуться в любое из этих мест, опираясь на свой флот, который куда более сильный, чем у нас.

– Но ведь…

– Да, я знаю, что министр Мэллори загрузил все верфи работой по построению новых военных кораблей. Что бывшие торговые суда превращают в какие-никакие, но всё же канонерские лодки. Только этого недостаточно, нам нужен мощный флот. А его можно получить, лишь договорившись о закупке кораблей в Европе. И ты знаешь, что мы для этого должны сделать.

Степлтон знал, поэтому даже не собирался спорить. А Мария слушала с огромным интересом, буквально впитывая каждое произнесённое слово. Эх, красавица, не в то время ты родилась. Или даже не в том теле. Человек войны… в юбке.

На её фоне услышанно-подслушанное моей второй сестрой было куда менее интересным. В основном Елене удалось собрать гуляющие слухи-сплетни, особенно обо мне и «Дикой стае». Что ж, определённая польза была и от этого, хотя… Но на словах пришлось хвалить и в нескольких как бы случайно вырвавшихся словах признавать, что эти сплетни непременно будут использованы в дальнейших моих интригах с власть имущими. Девичье самолюбие – штука хрупкая, с ним осторожно надо. Да и я почти на сто процентов уверен, что Елена к этой забаве в самом скором времени остынет. Не её это, и всё тут. Она не Мари, совсем другие у девушки интересы и жизненные приоритеты.

Что теперь? Теперь можно покрутиться тут некоторое время. А когда большая часть гостей начнёт покидать приём, последовать их примеру. Возвращаться, так сказать, в «большой мир».

Глава 5

КША, штат Виргиния, Ричмонд, ноябрь 1861 года

Храни боги тех людей, которые умеют видеть выгоду в сделанных им предложениях! Это я про госсекретаря Роберта Тумбса. Мы, то есть я, Борегар и Пикенс, встретились с ним как раз через два дня после того самого приёма, на котором тот получил от губернатора Южной Каролины докладную записку вкупе с приказом президента разобраться в этом деле. И встреча оказалась вполне плодотворной, устраивающей обе стороны.

Оказалось, что эмиссары госсекретаря уже находились во всех значимых европейских странах, но дела у них шли так себе. Их слушали, порой даже благожелательно кивали, но никаких обещаний не давалось. Почему? Так и выгодных предложений, конкретных и направленных на ближнюю перспективу, эмиссары Конфедерации не выдвигали, что было большой с их стороны ошибкой. А тут подоспели наши предложения использовать ситуацию в Мексике как козырную карту. Очень своевременные предложения, учитывая, что на Кубе уже сконцентрировалось несколько тысяч испанских войск, что должны были активизироваться до Нового года.

Причины, по которым Тумбс не увидел столь шикарную возможность? Скорее всего, недостаточная доля цинизма, столь необходимого для успешных политиков. Но имеющегося здравого смысла хватило для того, чтобы не отталкивать приплывшую прямо в руки возможность предложить трем державам нечто действительно для них важное – свободу рук при вторжении в Мексику. Да и планы по отсечению Мексики от США путём хорошо подготовленного рейда в Калифорнию госсекретарю пришлись по душе. Очень даже пришлись.

Калифорния – местность особенная, примечательная во многих отношениях. Стратегически, потому как позволяла отсечь США от Мексики наглухо. Да, наглухо, потому как Аризона по сути своей была подконтрольна Конфедерации, хоть и не являлась штатом. Малозаселённая территория, по большей части представляющая в это время интерес лишь для техасских авантюристов и в некоторой степени индейцев.

Экономический интерес. О, это отдельная песня, потому как в середине XIX века Калифорния прочно ассоциировалась с добычей золота в промышленных масштабах. Достаточно упомянуть лишь один факт. Дважды в месяц из Сан-Франциско в Нью-Йорк под конвоем отправлялся «золотой пароход», везущий три тонны золота. А ведь и помимо золота этот штат был привлекателен как климатически, так и своим побережьем. Порты, рыбная ловля, сельское хозяйство и неплохо развитая промышленность. Хороший штат, «вкусный». И помимо всего прочего, в нём имелись те люди, которые сочувствовали идеям Конфедерации. Жаль только, что их было меньшинство, но они имелись, что было нельзя не учитывать.

Стоило ли удивляться, что по итогам разговора с госсекретарём Тумбсом эмиссарам в Англию, Францию и особенно в Испанию были срочно направлены новые инструкции. В них прямо говорилось, что надо предложить двум королевам и одному императору и что за это просить взамен. Просить немного, самую малость, чтобы ни в коем случае не отпугнуть. Мы предлагали блокаду Мексики с Севера и возможность пользоваться портами Конфедерации. Взамен – дипломатическое признание КША и возможность закупать по весьма выгодным для этих трёх стран ценам их устаревшие корабли и паровые машины для тех кораблей, что строились на наших собственных верфях. Это было предложение, от коего сложно отказаться.

А Лерой Уокер, как он сам мне и говорил, скоро был вынужден оставить свой пост в кабинете Дэвиса, уступив его Джуде Бенджамину. Вот только до сего печального момента успел подписать несколько очень выгодных как для меня, как и для армии Конфедерации договоров о поставках стрелкового оружия и пулемётов. Хороших таких поставках, рассчитанных на несколько лет вперёд. А помимо этого, протолкнул нехилые такие льготы для моего оружейного производства, от которых теперь правительству очень сложно будет отказаться, не выставив себя на общее, всенародное посмешище. Так что своеобразная месть лично президенту и особенно новому военному министру у Уокера удалась.

К слову, насчёт оружейных моих дел. Прикативший в Ричмонд за полагающейся ему долей известности Спенсер попал в мои загребущие руки на предмет того, что стоять на месте вредно и надо бы двигаться вперёд. Против самого этого тезиса оружейник возражать даже не намеревался, но поинтересовался, что именно я имею в виду. Ответ был дан незамедлительно. Дескать, винтовки – это очень хорошо, но не ими едиными. И в качестве образца для подражания под нос здешнему гению был сунут пистолет «вулканик». Не просто так, понятное дело, а с определёнными пояснениями. Требовалось уменьшить габариты оного, а ещё приспособить пистолет под стандартный револьверный патрон взамен нынешнего неунитарного безобразия.

Да и относительно винтовки, им разработанной, подоспела новая порция замечаний, которые следовало учесть на будущее. Главной проблемой являлось расположение магазина в прикладе, что было не самым лучшим решением. На сей раз примером выступала винтовка, созданная оружейником по фамилии Генри. Ага, тот самый «винчестер», ещё не успевший стать знаменитым. И главное усовершенствование, отсутствующее там, но жизненно необходимое – отъёмный магазин. Как его сделать? Ну, тут я мог подсказать, но лишь в общих чертах. Воплощать общие идеи в жизнь предстояло Спенсеру. Впрочем, задачи, поставленные перед ним, вызвали у оружейника неслабый такой интерес. Что это значило? Уйдёт в работу и вернётся из «творческого запоя» не в самом скором времени.

Так что процессы были запущены, тут оставалось только ждать, ибо повлиять на работу эмиссаров Тумбса я не мог. Что до оружейного производства, то тут уже было сделано всё лично от меня зависящее. Рутинная же работа – это к управляющим. Творческие озарения – Спенсер уже ими озадачен, его лучше не колыхать. «Дикая стая» наращивала численность, бойцы были заняты тренировками или иными важными делами. Ну а пополнения… Помимо прочего, посланный на Индейскую Территорию капитан Грегори Сильвертон телеграфировал, что вербовка бойцов идёт вполне успешно и до желаемых полутора, а то и двух сотен не так много осталось.

Значило ли вышесказанное, что мне можно было расслабиться? Вовсе нет. Во-первых, борьба с членами «подземки» и прочими агентами влияния США никуда не испарилась, занимая немалую часть свободного времени. Хотя из отловленного резидента по фамилии Мюррей мы выжали всё, что он знал и о чём догадывался. Он был пуст и теперь годился исключительно в качестве главного свидетеля на предстоящем в скором времени суде над «коварными шпионами янки».

Это во-первых, но было и во-вторых! Из Луизианы ещё вчера прибыл некий Стэнли О’Галлахан. И вот с ним нам было о чём поговорить. Нам – это мне и Джонни, потому как ни Вилли Степлтону, ни Филу Мак-Грегору знать о случившемся некоторое время тому назад в Нью-Йорке никак не следовало. Впрочем, Фил в Ричмонде если и появлялся, то очень эпизодически. Он как-то незаметно стал больше завязан на оружейное производство. Не то чтобы управлял, скорее наблюдал и, случись что, должен был среагировать, уведомив лично меня. Пока, к счастью, ничего серьёзного не происходило, лишь мелкие неурядицы. Какие? Воровство мелкого пошиба, жуликоватые поставщики некоторых видов сырья, проволочки на железной дороге и всё в этом роде. Ну и организация охраны производства также была на его совести. Мне нафиг не требовалось, чтобы посторонний народ мог шастать по цехам и совать любопытный нос в детали технологического процесса… процессов. Они, на минуточку, как бы секретные, «на вынос» не предназначенные.

Разумеется приглашать О’Галлахана в дом я не собирался. Ни к чему было показывать тот факт, что нас с ним связывает что-то весьма серьёзное. Зато его появление в тёмное время суток в том самом доме на окраине, где располагалась база тайной полиции Конфедерации – это самое оно. Место уже успело приобрести мрачноватую известность, поэтому особенно сильно присматриваться к нему, да ещё ближе к ночи… Пары и тройки «диких» в гражданской одежде, но с носимыми напоказ револьверами и пистолетами отбивали у любопытствующих желание назойливо его проявлять. И уж тем более приставать с расспросами к тем, кто входит или выходит из здания.

О’Галлахана охранники на входе встретили максимально уважительно. А как иначе? Мы описали его внешность, а в списках тех, кто должен был появиться, он наличествовал с пометками «гость» и «возможный агент» Хотя от участи быть разоружённым это О’Галлахана не спасло. Правило тут такое, что с оружием входят лишь свои, а все остальные, даже самые-пресамые – только по моему или Джонни разрешению могли оставить оружие при себе, а не в специальном шкафу. Разумные меры безопасности, куда ж без них. Я-то хорошо помнил, что такое политические убийства и как с ними бороться, чтобы потом не получить отравление свинцом, частенько оказывающееся фатальным.

Стук в дверь, и как только Джонни проворчал нечто способное сойти за разрешение войти, на пороге появляется наш старый знакомец. Ну а сопровождающий его «дикий», удостоверившись, что всё в порядке, ускользает куда-то по своим делам. Проводил гостя, и на этом лично его задача окончена. Что до охраны, то рядом с моим основным здешним кабинетом как минимум двое головорезов. В коридоре сидят или стоят, это уже не суть.

– Ну привет, Стэнли, – ухмыляется Джон, глядя на того, с кем был хоть немного, но знаком с давних пор и кто знал его истинную сущность. – Приоделся, цепочка от часов и перстни золотые, одежда явно у лучших портных Нового Орлеана пошита. Деньги пошли тебе на пользу. Если только не считать, что несколько лишних фунтов прибавил.

– Это от безделья, Джон, – с лёгким оттенком грусти отозвался бывший ганфайтер и наёмник. – Зато ты всё такой же. В столице, в богатом доме, стрелки снаружи и внутри. Я газеты-то читаю, понимаю, на кого ты работаешь. «Дикая стая» и лично полковник Станич. – Взгляд в мою сторону и нечто похожее на поклон. Неловкий, но сам факт важен куда более, чем неумение должным образом это отобразить. – Вы послали мне телеграмму с приказом явиться сюда, полковник. Я здесь.

С приказом… Вот ведь завернул ганфайтер хренов! Похоже, он просто старается произвести на меня хорошее впечатление. Понимаю, но это немного забавляет.

– Не стой столбом придорожным возле двери, О’Галлахан. Проходи, присаживайся или стой, это как тебе удобно. Сигары, виски, вино – сам себя обслужишь, если что. И как следует вспомни текст телеграммы. Я ПРЕДЛОЖИЛ тебе сюда приехать, если у тебя будет ЖЕЛАНИЕ не сидеть и скучать, ведя жизнь по твоим меркам пресную, а вновь рискнуть. На сей раз не для денег, их у тебя столько, что за всю жизнь не потратишь, если только золото горстями шлюхам не швырять и стаканами на покерные ставки не спускать.

Бывший ганфайтер малость помялся, но потом всё же решил не изображать из себя живую статую. С некоторой опаской уселся в кресло и молча стал ждать, что такое ему скажут, что именно предложат. А предложения у меня действительно имелись. Немногим ранее я обсудил их с Джонни, вызвав у друга тяжёлую степень офигения и вместе с тем полное одобрение рисковых, но реальных планов. И вот теперь эти самые планы предстояло озвучить тому человеку, которого я бы хотел использовать для их реализации.