Текст книги "Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации"

Доехали. И понеслось! Разгрузка доставленного груза, проверка того, не вышло ли что-то в сложных механизмах этих протопулемётов из строя, пересчёт доставленных боеприпасов и винтовок. В общем, привычная суета. И за всем этим наблюдали Елена с Марией. Для них всё это не было в новинку – как-никак они и в Джорджии такое недалеко от дома не один месяц подряд наблюдали. Но там и здесь – все же несколько разные понятия. К тому же там это было всего лишь «учебкой», а здесь была настоящая, нюхнувшая порохового дыма и запаха крови слаженная воинская часть. Атмосфера сразу ощущается, если есть хотя бы зачатки эмоциональной чувствительности. А у сестер они имелись.

В целом тут и впрямь было на что посмотреть. Натаскивались в стрельбе и умении перемещаться в рассыпном строю те, кто недавно изъявил желание вступить в батальон. Не прекращались и плановые тренировки для тех, кто уже давно прошел «курс молодого бойца» ещё там, близ Бейнбриджа. Правда, для последних это было уже не в столь насыщенном режиме, оставляя вполне приличное количество свободного времени. Я, как ни крути, не был сторонником методики «чем бы боец ни занимался, лишь бы он задолбался». Да и практика показывала, что подобный подход даёт в лучшем случае тупую исполнительную массу, не склонную даже к минимальному умению здраво мыслить.

Зато новобранцам доставалось по полной! О нет, никаких признаков, так сказать, «дедовщины», которую я ненавидел всеми фибрами души. Просто нагрузки, лишь немного недостающие до предела выносливости. В условиях дефицита времени это был единственный способ подготовить мало-мальски подготовленного бойца.

Откуда взялись эти новобранцы? Вербовка среди жителей Виргинии. Ведь этот штат, лишь недавно ставший частью Конфедерации, прокламация Дэвиса о наборе добровольцев не затронула. А они, добровольцы, имелись. К тому же добровольцы – это в нынешних реалиях те, кто мог пробовать как поступить в только формирующиеся части, так и вступить в уже имеющиеся, нуждающиеся в пополнении личного состава. «Дикая стая» однозначно нуждалась.

Значило ли это, что я хватал всех, кто только изъявил желание вступить в подразделение? Отнюдь. Требовались такие люди, которые не были обременены излишними рефлексиями, способные воспринимать новые методы ведения войны. Атака из засады, использование снайперов, пусть этот термин еще и не вошел в обиход, и прочие подобные новинки. Именно поэтому новобранцы заранее предупреждались, что в случае чего, они могут быть и того, быть признаны не справляющимися, после чего последует приказ об их переводе в другую часть.

И такие случаи имели место быть. Мне на хрен не требовались те, которые пренебрежительно кривили нос, завидев карабин Шарпса с оптикой или увидев рассыпной строй, вместо привычных плотных порядков при наступлении. Так мало того, некоторые ещё и пренебрежительно высказываться пробовали. Ну и что тут делать, кроме того, как вежливо, но однозначно гнать куда-нибудь подальше… в другие подразделения. Поближе к милым их сердцам устаревшим порядкам. Зато оставшиеся уж точно не преподнесут неожиданных сюрпризов. И не станут «в третью позицию» из-за не совсем благородных методов ведения войны.

Сейчас же я работал этаким экскурсоводом для Мари и Елены, показывая им всё, что тем было интересно увидеть, узнать, рассказывая о непонятном. Особенно Марии, та не упускала ни малейшей возможности сунуть свой любопытный носик в самые неожиданные места. Хотя не такие и неожиданные. Её ведь всегда интересовало всё связанное с оружием, военным делом и вообще чисто мужскими делами.

Елена же начала утомляться. А поскольку кровь давала о себе знать и показывать этого она не собиралась, то попробовала «сбить темп», заданный совсем уж неутомимой Марией. Как? Перенеся внимание в осмотра местных, кхм, достопримечательностей на нечто иное. А именно на несколько газетных вырезок, которые она достала из сумочки. Достав их, она принялась меня с ними знакомить. На кой? Да потому что это были напечатанные статьи, где упоминалось мое имя. Причем часто упоминалось. Статьи были разные, причем некоторые даже с той стороны, с Севера. И там, что логично, меня выставляли чудовищем в человеческом облике, выливая на мою голову целые ушаты выдержанных помоев и обваливая в говняном кляре.

Ну-ну, нашли чем удивить человека, знакомого с таким понятием, как «желтая пресса» и «наброс дерьма на вентилятор» во всемирной глобальной сети. После XXI века потуги писак середины XIX казались робкими шажками только выбравшегося из колыбели младенца. Право слово, даже на некоторое умиление непроизвольно пробивает!

А вот эту статейку я не просто видел, но даже, смеха ради, принимал непосредственное участие в её составлении. Не статья в прямом смысле слова, а скорее небольшой такой набросок, сделанный как бы по мотивам беседы с одним из уцелевших и даже избежавшим плена солдатом из полка «Огненные зуавы». Того самого, что мы «помножили на ноль» близ Александрии.

Разумеется, никакой такой беседы не было, обычная выдумка, но изложено всё было в этаком ехидном, насыщенном чёрным юмором стиле. Самое то для нынешнего времени, ещё не избалованного подобными опусами.

«Беседа» была… запоминающаяся, изобилующая теми нюансами, которые представляли солдат северян в крайне идиотическом виде. Основная суть была в том, что воодушевленный речами Линкольна и политиков калибром поменьше вступивший в «Огненные зуавы» доброволец из числа пожарных Нью-Йорка был полон радужных мечтаний. Особенно о том, что, в самое короткое время разбив «проклятых рабовладельцев», получит много денег, а на его шею будут вешаться не только освобожденные негритяночки из числа тех, что посимпатичнее, но и покорённые мужеством освободителей страны от рабства южанки.

И вот этот самый доброволец, весь преисполненный надежд и мечтаний, высаживается на пристань Александрии. Даже не обратив внимания на большую и заметную предупреждающую надпись. И в самом скором времени оказывается чуть ни не в адском пекле, где всё взрывается, а вокруг бодро посвистывают пули. И вместо лёгкой прогулки требуется воевать. А ему-то обещали совсем-совсем другое! Да к тому же и доставивший их на южный берег Потомака пароход разворачивается и готовится уплыть в безопасные дали.

Опасность же, как известно, сильно обостряет сообразительность, особенно если собственная шкурка вот-вот задымится. И ещё недавно примеряющий на себя лавры «освободителя» «огненный зуав» бросается в воду, тем самым окончательно охлаждая себя от всяких глупостей. И в момент прыжка его таки достает меткая пуля южан, поражая не успевшего «стать героем» аккурат в задницу. И вот, спустя пару дней, уже с извлеченной пулей, он беседует с репортером, при этом раз за разом отклоняя предложения присесть в мягкое и удобное кресло. А заодно всерьёз задумывается о том, стоило ли всё это нескольких долларов, красивого цветастого мундира и возможных «благодарных негритянок», красота которых… весьма относительна?

Пресса – тоже в какой-то степени оружие. Особенно если вот такие вот приёмчики использовать. Однако про своё, скажем так. некоторое участие в составлении этой околохудожественной статейки я Елене говорить не стал. Не видел необходимости. А пока она зачитывала мне самые, по её мнению, удачные строчки, я чуть было не упустил из виду младшенькую, Марию. Она, оправдывая репутацию чрезвычайно бодрой леди, уже ускользнула в сторону одного из распакованных и приведенных в боевое состояние пулемётов. Вот и на кой, спрашивается? Неужто там, поблизости от дома, наглядеться не успела?

Оказалось, она надеялась, что тут будут проводиться «пробные» стрельбы. И хотела сама, хм, приложиться, почувствовать, как стреляет этот «очаровательный механизм». Ох, Мари, чую я, будут с тобой разные сложности, от которых не спрятаться и не скрыться! Не в последнюю очередь из-за этого я свел свое тут пребывание к минимально необходимому. Спешил доставить одно стихийное бедствиё поближе к цивилизации и подальше от атмосферы военного лагеря.

Глава 16

КША, штат Виргиния, Ричмонд,

июль 1861 года

К началу июля в Ричмонд таки да стали прибывать высокопоставленные персоны. Резко прибывать, целыми, так сказать, партиями. Президент с правительством, верхушка бюрократического аппарата, конгрессмены, часть генералитета опять же. Ричмонд теперь уже и де-факто становился столицей Конфедерации. Чрезвычайно спорное и местами откровенно вредное решение, но его уже не изменить. Оставалось лишь попробовать извлечь из этого хоть какую-то пользу. А она вполне могла быть. Ведь чем ближе к высоким чинам с чисто географической точки зрения, тем легче с ними встретиться. Если, конечно, у тебя имеется достаточный уровень известности и влияния, равно как и знакомства в «высоких сферах».

У меня это худо-бедно, но уже имелось. Поэтому, ещё разок тряхнув генерала Борегара и губернатора Пикенса, я смог продавить встречу с военным министром, Лероем Полом Уокером. С целью не просто поговорить, а предложить перевооружение армии Конфедерации нормальным, более чем современным оружием. Каким именно? Винтовками Спенсера, модернизированными карабинами Шарпса, ну и, конечно, механическими пулеметами Спенсера – Станича, куда ж без них!

И вот я, в сопровождении Вилли Степлтона, уже капитана, и в компании самого командующего Потомакской армией, бригадного генерала Пьера Борегара, нахожусь в приемной военного министра. Не с пустыми руками даже, а с парой узких и плоских ящиков из красного дерева, сработанных местными умельцами. В одном «спенсер» в подарочном исполнении. В другом – тот самый модернизированный «шарпс» с прилаженной оптикой.

Нервишки? В полном порядке. Ну не получается у меня «проникнуться душевным трепетом» к власть имущим. Что там не получалось, что здесь положение ни черта не изменилось. Как по мне, это только к лучшему. Я вообще трепетать не обучен и учиться не собираюсь. Зато ощущение азарта – оно присутствует в полной мере. Ощущаю себя как перед партией в покер или преферанс – то есть чувствуется желание сорвать банк, при этом душевно поимев всех противников.

Открывается дверь, и весь преисполненный важности секретарь произносит чеканным таким голосом:

– Бригадный генерал Борегар, майор Станич, капитан Степлтон… Министр вас ожидает. Прошу входить.

Так мы и войдём, без сомнений и колебаний. Это я про себя, а вот насчет Вилли такого пока сказать не могу. Все же он немного робеет, не привык ещё вращаться в таких кругах, пусть и из благородной в демон ведает каком колене семьи. Вот Борегар, тот не то что спокоен, скорее просто уверен в себе, словно сытый удав. И это правильный подход!

Заходим, обмениваемся с министром вежливыми словами – хотя большая часть слов с нашей стороны от Борегара, как от наиболее значимой персоны в армейской среде – после чего располагаемся кто на стуле, кто в креслах, тут уж исключительно по собственному выбору, ибо мебели в министерском кабинете более чем достаточно.

Так вот ты какой, северный олень… То есть, конечно же, военный министр Лерой Уокер. Вид весь такой благостный, типично штатский. Но на своей должности успел себя проявить с лучшей стороны. Взять хотя бы набор добровольцев в формируемую армию Конфедерации. Военные лагеря для обучения новобранцев, обеспечение армии оружием, амуницией и прочими нужными припасами, причем из довольно скудных резервов. Тут всё было более чем в порядке. Равно как и желание Уокера сконцентрировать власть в центре, а не распылять по отдельным штатам. По предварительным данным с ним можно было иметь дело, особенно если доводы подобраны правильные.

Меж тем Борегар закончил с «лирикой» и стал переходить к делу. Это было ясно уже по его словам…

– …понимаю, что у вас, как у военного министра, много дел. Особенно после переезда сюда, в Ричмонд. Но я вам уже докладывал, что предложения майора Станича из тех, которым стоит уделить внимание.

– Я помню, генерал, – мягкий, но уверенный голос, останавливающий слова жест. – Новое вооружение, о котором вы так хорошо отзывались. Пусть о нем расскажет майор Станич.

– Благодарю. И расскажу, и даже покажу. Капитан, будьте любезны, дайте футляр со «спенсером».

Официоз, понимаю, но обращаться к Вилли по имени сейчас нельзя. Только по званию и никак иначе. Хорошо, что он это также понимает. Беру у него этот самый футляр, кладу на стол, откидываю защелки и, помедлив несколько секунд, извлекаю собственно винтовку. Причем, что характерно, уже улучшенную в сравнении с первоначальным вариантом. И начинаю говорить.

– Вся наша армия вооружена однозарядными винтовками, карабинами, даже мушкетами. И их боевые качества, по моему глубокому убеждению, оставляют желать лучшего. Для начала достаточно напомнить, что винтовка Энфилда и мушкет Спрингфилда дульнозарядные. А это означает очень низкую скорострельность и проблемы при перезарядке, особенно при атаке. Карабинов Шарпса же просто мало, а фабрики для их производства отсутствуют.

– А это оружие чем отличается?

– Семизарядная винтовка, позволяющая поддерживать очень высокую скорость стрельбы. Удобно прицеливаться, после выстрела для произведения нового достаточно лишь «качнуть» рычаг. Вот так вот, – продемонстрировал я работу механизма, хотя в «спенсер» и не был вставлен магазин. В ранней версии требовалось еще и курок взвести, но сейчас это неудобство удалось исправить. – Как только заканчиваются все семь зарядов, нужно сделать вот так… И можно стрелять снова.

«Вот так» – это значило сдвинуть защелку, вытащить из полости внутри приклада пустой магазин и вставить на его место заполненный патронами. Что я и продемонстрировал. Наглядность – вот то, что сильно помогает производить нехилое впечатление на большую часть людей. Даже на таких. Или особенно на таких. Тут вопрос сложный, чёткого ответа не имеющий.

Проблеск хорошего такого интереса в глазах министра. Но темпа сбавлять нельзя. Более того, не стоит даже давать ему пару слов вставить. Не перебивать, конечно. Просто продолжить излагать плюсы, чтобы у него голова «поплыла» от избытка информации.

– Винтовки этого типа уже дважды проявили себя в бою. Сначала у Чарльстона. Затем в Александрии. И оба раза успешно, особенно второй раз, помогая уступающему в численности отряду разгромить более крупный за счёт более высокого темпа ведения огня. Но это лишь одна часть. А сейчас будет и вторая, а потом третья. Капитан…

– Вот, майор…

На сей раз Вилли сам положил на стол второй футляр и раскрыл его. И перед глазами военного министра оказался вроде бы классический «шарпс», но с некоторыми очень значимыми дополнениями. А именно – оптикой, посаженной на надежное крепление. Оптика, конечно, была громоздкой, растянувшись более чем на половину длины оружия, но тут уж ничего не поделать.

– Посмотрите внимательно, министр. Вам известно, что карабин Шарпса очень хорош для стрельбы на большие дистанции. Но беда в том, что человеческий глаз слабо приспособлен для того, чтобы видеть столь далеко. Однако есть приспособления наподобие подзорной трубы, позволяющие, так сказать, расширить пределы отведенного нам.

– И вот это, – палец Уокера указал на оптический прицел, – позволит стрелять на большое расстояние?

– Не стрелять, а видеть, куда попадет пуля, выпушенная из оружия. Тут есть свои сложности, поскольку этот, как я его назвал, «оптический прицел», необходимо жёстко закрепить на оружии. Иначе отдача от выстрела собьёт настройки.

– Настройки?

– Да. Стрелок должен, перед тем как признать оружие готовым к бою, «пристрелять» его, настраивая положение оптического прицела, ориентируясь на попадания в мишень пробных выстрелов, – прежде чем на лице Уокера появилось скептическое выражение, я добавил: – Прицельная стрельба на дистанции вплоть до мили стоит некоторых сложностей. И вообще. назначение этого вида оружия – редкая, но очень меткая стрельба. К примеру, выбивать прислугу у орудий, при этом стрелки должны находиться в укрытии. Причем частично эффективность стрелков, вооруженных оружием с оптическим прицелом, проверена в бою при Александрии. Я бы никогда не стал предлагать для вооружения солдат Конфедерации то, что не прошло проверку боем.

Я чувствовал, что мои слова не просто выслушиваются, но их пытаются осмыслить. А этому, в свою очередь, способствовало то, что я не только принёс рабочие экземпляры, но ещё являлся зарекомендовавшим себя боевым офицером. Да к тому же из хорошей плантаторской семьи. Это на Юге тоже многое значило.

– Я ручаюсь за майора Станича, – внезапно, потому как ни о чем таком мы не говорили, вымолвил Борегар. – Я знаком с производимым на его фабрике в Джорджии оружием и оцениваю его высоко. И хотел бы предложить вам выехать на демонстрацию его возможностей самому или послать доверенных офицеров и оружейников.

– Благодарю, генерал, – и затем уже обращаюсь к Лерою Уокеру: – Да, это действительно будет очень запоминающейся для вас поездкой. Хотя бы потому, что есть еще и третий вид оружия, совершенно новый, которого вы еще не могли нигде видеть и даже слышать о нем.

– Не слишком ли, майор?

– Ничуть, – слегка улыбнулся я. – И клянусь честью, что если вы не впечатлитесь, готов съесть подметку от собственного сапога. А это, при моем пристрастии к хорошей кухне, будет действительно большой жертвой.

Уокер сперва улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся. Слишком уж разителен был контраст между действительно серьёзным обсуждением нового оружия и… обещанием схарчить кусок собственной обувки. Ничего, нормально! Разрядка обстановки порой весьма полезна. Как сейчас вот.

– И, как я понимаю, вы мне сейчас ничего не скажете? – отсмеявшись, поинтересовался он.

– Только если прикажете. А если серьёзно, то о таком оружии лучше узнать сразу всё, что только можно, а не обходиться обрывочными сведениями.

– Я понял вас, Станич. И склоняюсь согласиться с предложением лично присутствовать на показательных стрельбах. Но в присутствии как мастеров-оружейников, так и офицеров из моего министерства. Если сумеете убедить большую их часть, показать преимущества вашего оружия над используемым – будем говорить более детально. Число, цена, сроки, возможная помощь.

– Благодарю вас, министр. Опять же повторю, что разочароваться у вас вряд ли получится.

– Когда вы сможете быть готовы?

– В любой момент. Это зависит от наличия свободного времени у вас. А мои солдаты всегда готовы, да и оружие в полном порядке.

Такие слова пришлись Уокеру по душе. Он сначала проворчал нечто одобрительное, ну а потом заявил, что довольно скоро назначит конкретное время. Это меня полностью устраивало.

Собственно, на этом наш визит к министру подошел к концу. Разве что я не преминул сообщить, что эти два образца предназначены ему в подарок. И он, если захочет, может лично оценить преимущества нового оружия над устаревшим. Хоть сам, хоть воспользовавшись помощью инструктора для лучшего и более быстрого освоения оружия.

Мы оба понимали, к чему прозвучали последние слова. Дескать, без помощи будет сложнее, да и вообще, если военный министр самолично поучаствует в испытаниях нового оружия… Хороший нюанс для репутации, особенно если будет присутствовать кто-то из журналистов. Да еще и фотографию сделает, помимо всего прочего.

Уже потом, когда мы покинули министерство, Борегар, подбавив в голос серьезности по максимуму, высказал свое мнение:

– Министр заинтересован твоим предложением, Станич. Постарайся, чтобы на демонстрации твоего оружия все прошло… хорошо.

– Обязательно, генерал. Я всегда стараюсь делать всё так, чтобы слабых мест было минимальное количество.

– Если мне будет позволено, генерал… – заговорил по большей части молчавший во время визита к министру Вилли. – Во время показательных стрельб будет лучше, если вы пришлете одну из рот. Любую, но чтобы с хорошей выправкой и умеющую хорошо стрелять. С «энфилдами».

– Сравнение результатов, – почти мгновенно догадался о сути просьбы Пьер Борегар. – Я это сделаю. Пришлю такую роту, командир и солдаты которой не станут поддаваться, будут стараться показать себя как можно лучше. Майор?

– Это будет лучше всего. Только скажите командиру заранее, что всё это не с целью его принизить. Люди бывают разные…

– Капитан Марлоу не из таких. Но я рад слышать, что вы держите в голове и это. Майор. Капитан…

Ну вот и готово. Генерал со своими людьми по важным делам отправился. Да и у нас есть чем заняться. Причем, что самое забавное, нет никакого смысла заранее готовиться к показательным стрельбам. У нас и так всё хорошо как с оружием, так и с личным составом. Поэтому никакой «предпарадной беготни». Нафиг её! Сила «Дикой стаи» отнюдь не в этом. Ну а голодранцами они у меня и без того не выглядят: сытые, обмундированные, приученные следить за оружием и даже собственным видом. Последнее, правда, в пределах разумного. В общем, милости просим, министр, нам есть чем вас удивить.

* * *

Два дня! Именно столько времени прошло до того момента, как военный министр КША Лерой Пол Уокер собрался почтить своим присутствием тренировочный лагерь батальона «Дикая стая». Ничтожный срок по любым меркам, особенно учитывая тот факт, что собрался он не один, а в сопровождении разного народа.

Со всеми надо было поздороваться, перемолвиться несколькими словами, а то и фразами, причем не шаблонными, а исходя из личности конкретного человека. Военное министерство и просто немаловажные люди – такие знакомства в любом случае пригодятся. Следовательно, необходимо было предстать перед ними в должном виде. Не только внешне, но и в качестве собеседника с хорошими манерами, человека из общества.

Вроде как получалось. А ведь народ-то был ра-азный! Но из военных были полковники Монтгомери Корса, Патрик Мур, а также совсем неожиданная личность. Неожиданная здесь и сейчас, а не вообще. Генерал-майор Роберт Эдвард Ли, тот самый, известный военачальник и по сути командующий войсками КША в известной мне истории. Сейчас он занимался тем, что, будучи назначен командующим вооружёнными силами штата Виргиния, собирал войска из числа имеющихся и изыскивал возможности для набора новых бойцов. И делал он это очень и очень хорошо. По крайней мере, генерал Борегар не имел ни единого повода жаловаться. В его Потомакскую армию пополнения поступали с завидными скоростью и постоянством, накачивая «мускулы» до вполне себе грозного вида.

Сам Борегар, кстати, тоже был тут. Равно как и обещанная им рота под командованием капитана Харви Мэлоуна. И конечно же я не мог, оказавшись рядом, не задать ему вопрос по поводу Ли:

– Скажите, генерал, а почему столь опытный военачальник, как Роберт Ли, не получил приказа, к примеру, принять под свою руку ту же армию Шенандоа? Она невелика числом, но очень важна.

– Президент считает, что он должен заниматься организацией набора солдат в штате и, в случае опасности, обеспечить защиту Ричмонда. Он доверяет Ли, поэтому и принял решение держать его поблизости от себя.

– Понимаю. Но всё же он был бы гораздо полезнее на поле боя. Это моё личное мнение, генерал, просто считаю, что вы должны его знать.

– Моё мнение не сильно отличается от вашего, майор, – усмехнулся Борегар. – Но мы еще поговорим с вами и об этом, и о многом другом. А пока… Командуйте, собравшиеся ждут того зрелища, которое вы обещали.

Это да, это верно подмечено. Собравшиеся желали увидеть то, ради чего их вообще сюда пригласили, а они, соответственно, это приглашение приняли. Оружие. Новое оружие.

Впрочем, всё было подготовлено. Огневые рубежи, ростовые мишени, выставленные на разном расстоянии и в больших количествах. Ну и полусотня моих бойцов в одной стороне и полусотня из роты капитана Мэлоуна – с другой. У тех и у других свои мишени. И свое оружие, что самое важное. «Энфилды» против «спенсеров», старое против нового. Лично мне и так было всё ясно, но вот собравшимся тут, а особенно самому министру требовалось наглядно показать ту пропасть, которая зияла между дульнозарядными и магазинными винтовками. И это лишь для начала.

Зрители на месте, действующие лица тоже… Осталось только отдать приказ, что я и делаю. Понеслось.

Стрельба обычная, с места, срок – минута. Сравнивать магазинную рычажную винтовку и винтовку дульнозарядную… даже не смешно. Грустно. Мои парни стреляли не спеша, чётко прицеливаясь и лишь после этого делая очередной выстрел. Магазин отстрелян, затем замена его на новый, извлечённый из специальной коробки, подвешенной на поясе. Два магазина – именно столько им и сказано было отстрелять, не гонясь за сверхскоростью, а более уделив внимание меткости.

Ну а бойцы Мэлоуна… Нет, они вели стрельбу правильно, быстро перезаряжали, не суетились. Но всё это откровенно не смотрелось в сравнении со стрелками «Дикой стаи». И собравшиеся зрители, большинство из них при погонах, видели разницу. К концу минуты мишени, в которые палили из «энфилдов», были отмечены тремя, реже четырьмя, почти никогда пятью попаданиями. Ну а те мишени, которые «познакомились» со «спенсерами»… Решето да и только. Более десятка попаданий в каждой.

Теперь новое упражнение, которое и не снилось бойцам с дульнозарядками.

– Из положения «лежа». Приготовились… Пли!

Долго ли для обученного бойца упасть в невысокую траву и изготовиться к стрельбе? Правильно, это дело нескольких секунд. А когда поступил приказ начать стрельбу, она началась, причем с той же скоростью и результатами. Вот и ещё одно преимущество казнозарядного оружия. Ведь из дульнозарядных «энфилдов» лёжа не постреляешь. Точнее. Выстрелить-то можно, но лишь единожды. Перезарядиться же… не судьба.

Разумеется, «открытием века» данный нюанс стать не мог. Те же «шарпсы» были давно известны, равно как и их преимущества. Но вот наглядная демонстрация, да еще в сравнении… она вновь дала свои плоды. И даже это ещё не все. Дождавшись, когда стрелки снова поднимутся, а собравшиеся переварят очередную дозу впечатлений, я отдал новую команду:

– Стрельба в атаке. Начали!

А как стрелять на ходу из дульнозарядной винтовки? Один раз выпалил и… Останавливайся, однако, чтобы перезарядить. Зато унитарный патрон снимает эту проблему раз и навсегда. Если же оружие еще и многозарядное, тогда… Вот бойцы «Дикой стаи» и показали применение новых веяний на практике. Иди и стреляй. Причем пока стреляет один, находящийся по правую руку ждет, пока у него закончится магазин. Закончился? Тогда пока первый перезаряжается, начинает стрельбу второй. А потом снова меняются. Безостановочная стрельба. Не подавляющий огонь из автоматического оружия, но и этого бледного подобия для начала хватит. Особенно при местных милых привычках воевать в плотных построениях.

Третья и покамест последняя часть демонстрации преимущества винтовок системы «спенсер» закончена. И слышу голос генерала Борегара, подошедшего ко мне поближе:

– Я видел лицо министра. Сравнение получилось… впечатляющим. Вам будет о чём с ним поговорить.

– Рад это слышать. Но это лишь начало, первая часть из трёх. И если вторая часть ничем особенным не удивит, то третья…

– А мы, майор, даже мне ничего не сказали, – усмехнулся Борегар. – Любите тайны…

– Грешен. Но поверьте, ожидание того стоит.

– Жду. Посмотрим, чем вы собрались нас удивить.

Уж насчёт этого можете не беспокоиться, генерал. Удивлю и вас, и министра, и всех, кто вместе с ним сюда выбрался. Точнее сказать, продолжу удивлять. Хотя признаюсь честно, вторая часть, а именно демонстрация работы карабинов с прикрепленной к ним оптикой… Она была не столь впечатляюща. Впрочем, определённая реакция всё же была достигнута. Полковники и генералы понимали, что увеличение дистанции поражения – штука серьезная. Но вместе с тем несколько… неоднозначная с точки зрения «правильной войны», с их точки зрения.

Ну да ничего, по поводу первых «снайперок» я примерно на такую реакцию и рассчитывал. Потому и не удивился и тем паче не расстроился. В своей «Дикой стае» один бес буду использовать по полной. Да и другие, я уверен, со временем поймут, какие преимущества даёт оптика на оружии.

Но сейчас… Сейчас «главное блюдо» сегодняшнего показа. На позицию притащили и установили пулемет, один лишь внешний вид которого вызвал множество удивленных взглядов. Более того, недоумённые возгласы, перешёптывания. Я краем уха улавливал, что некоторые принимают его за какую-то миниатюрную пушку, другие же и вовсе не понимают, что это за механизм.

– Джентльмены, попрошу минуточку внимания, – громко, но не надрывая глотку, произнес я. – Благодарю вас. Итак, представляю на ваш суд действительно новое и на сей день не имеющее аналогов оружие. Итак… пулемет системы Спенсера-Станича. Прежде чем вы его полюбите, а враги возненавидят, это оружие покажет вам всю свою мощь. Сержант О’Хара, начинайте!

Бритоголовый и сухощавый боец «Дикой стаи», с самого начала находившийся близ Спенсера, помогавший ему пристреливать ещё самый первый прототип пулемета, показав, что услышал меня, двинулся к предназначенному ему месту. Не один, конечно, потому как необходим был и «второй номер». Хотя бы для того, чтобы следить за «бункерным магазином», менять оный на новый по исчерпании патронов и устранять почти наверняка гарантированные заминки, когда очередной патрон не совсем правильно уткнется в приемник. Хотя… решение-то простое – в девяноста процентах случаев достаточно мощного удара кулаком, чтобы патрон проскользнул куда следует.

И началось то, что тут ещё никогда не видели и даже не думали о возможности подобного в реальности. Сержант ритмично вращал ручку и одновременно слегка поворачивал ствол пулемета. А оружие, как ему и полагалось, попеременно плевалось пулями из своих шести стволов, дырявя мишени, а потом и вовсе разнося их в клочья. Менялись магазины, а стрельба прекращалась лишь ненадолго. Для перезарядки и устранения перекоса очередного патрона. «Адская кофемолка», как её прозвали ирландцы, впервые показала свой дурной характер при большом скоплении народа. Пусть пока пули разносили в клочья лишь мишени, а не людей, впечатление было действительно серьёзным. Куда больше, чем даже от сравнения боевых качеств «спенсеров» и «энфилдов».

Тишина. Именно она воцарилась вокруг, стоило замолчать пулемёту. Она длилась недолго, зато эти секунды надолго останутся не только в моей памяти, но и в памяти многих из присутствовавших на этой демонстрации нового оружия армии КША. Да, именно так, сомневаться в этом не стоило.

И голоса… Все что-то говорили друг другу, многие на повышенных тонах. И разговоры эти крутились вокруг одной темы – оружейной. Мне же оставалось лишь немного выждать. И на прозвучавший вопрос находившегося рядом Степлтона нашёлся ответ.