Текст книги "Девушка-Луна. Афористический роман-трилогия"

Глава 12
Предел Земли

✼ Негативные силы стараются разбить творческие объединения людей, погасить их как огоньки, играя на слабостях, всё больше усиливая противоречия

✼ Жизнь художника – это полёт. Только не все могут оторваться от земли. Видимо, они тормозят тем, что становится для них главнее крыльев

Арна проснулся на горе и ощутил прилив сил, продолжая слушать слова Великого Учителя: «Постарайся запомнить всё, что я тебе сказал. Совершенство складывается из мелочей. Нет трудностей, в которых не таились бы большие возможности. А то, что не участвует в процессе эволюции, – исчезает.

Посмотри на большое прозрачное облако, ничто не отяжеляет его: ни досада, ни страх полёта. Оно наполнено ярким солнечным светом и поэтому парит над землёй, наслаждаясь безмятежностью, смотрит на землю сверху вниз и летит, не прикладывая никаких усилий. Ветер сам движет его. Даже древние книги, содержащие духовные знания, если думать о них, могут служить небольшим, но всё же балластом, так как они представляют собой тоже материальный объект. Предел Земли наступит тогда, когда наступит предел мыслей, о которых я тебе уже сказал. Остальное преодолеть гораздо легче. Даже человеческая раса может изменить свою жизнь, поменяв только одну точку зрения».

Направив своё внимание вверх, Арна почувствовал лёгкий толчок и увидел, как земля уходит вниз. Сопротивление ветра усиливалось, сердце забилось сильнее. Он взял себя в руки и постарался сосредоточить все мысли на поступательном движении вверх. Когда он был уже довольно высоко над землёй, услышал кряканье и понял, что попал в большую стаю птиц. В это время внизу показалось море. Стая решила передохнуть. Недалеко дрейфовала большая красивая яхта, на палубе никого не было. И Арна вместе с птицами опустился в тёплые, солёные волны. Отдохнув, стая взлетела, а Арна не смог. Когда он вдоволь нахлебался солёной воды, к нему подплыл небольшой катер. Двое матросов втащили его в лодку и отвезли на яхту.

Судно направлялось в Сингапур, где через несколько дней должны были состояться Олимпийские игры. Публика состояла в основном из спортсменов и творческой интеллигенции. Душой компании, конечно же, были олимпийский чемпион Пётр Астахов и его невеста Светлана – художница. Отец её был миллионером, владельцем яхты. Посередине палубы стоял турник, на нём Пётр ежедневно упражнялся, серьёзно готовился к соревнованиям. Светлана подходила к столикам, показывала свои натюрморты, с удовольствием расхваливая их. Две работы один из меценатов, даже не торгуясь, купил. Из публики с небольшой долей иронии кто-то заметил, что «писать картины – это профессия, а продавать – это уже искусство». Все шумно заспорили о том, какой пейзаж лучше, и выбрали самый неказистый. «Писателю никогда не понять глупость своих читателей», – подумал меценат, глядя на художницу.

– Как хочется создать что-то яркое, самобытное, настоящее, – воскликнула Светлана.

– Но это меньше всего зависит от самого художника.

– Почему? – с изумлением взглянув на Арна, спросила она.

– Потому что ✼ шедевры не создают, шедевры рождаются сами. Если хотите привнести в своё творчество что-то новое, для начала не делайте того, что от вас ожидают. У шедевров спокойное, величественное обличье, как у созданий природы.

Арна, взяв один из пейзажей, заметил:

– Картина должна оставлять больше для мысли, чем для глаза. Плодотворно только то, что оставляет свободное поле для воображения.

Когда Светлана подошла с натюрмортом к соседнему столику, пожилой меценат, поглаживая бороду, вдумчиво произнёс:

– Если вы хотите хорошо писать, то вынуждены будете всю жизнь переделывать свои произведения.

Один из официантов тоже был не прочь высказать своё мнение:

– Картинка неплохая, но уж слишком много пафоса.

– Милочка, не обращайте внимания, – успокоил меценат, – у официантов своё представление о величии. А главное, помните, «не законченное, что не начатое». Учитесь у всех, не подражайте никому. Где дух не водит рукой художника, там нет искусства. – И грустно добавил: – Помните, художнику, живущему будущим, приходится выглядеть эгоистом в глазах людей, живущих одним настоящим. Я посмотрел несколько ваших работ и убедился, что у вас есть свой стиль, это хорошо. По нему вас будут узнавать и ценить.

– Извините, – вмешался Арна, – но иметь свой стиль – это плагиатство у самого себя.

– Поясните, молодой человек, – немного растерянно произнёс меценат и обратил своё внимание на Арна.

– Суть истинного творчества – в разнообразии, и чем талантливей художник, тем меньше одна работа похожа на другую. Как бездари похожи друг на друга, так и таланты отличаются. Чем меньше будет штампа, тем меньше творчество будет похоже на производство обложек шоколада кондитерской фабрики. Художник, чтобы осознать себя в реальности, должен понять, что он один из тех, кто создаёт новые знаки или повторяет старые.

Но в нём уже звучал голос Великого Учителя: «Чем больше в людях тщеславия, тем сильнее они зависят от чужого мнения, отношения ломают словами».

Арна тем временем развивал свою мысль о волшебной силе искусства:

– В искусстве, кто может растрогать, тот может всё. Но и здесь необходимо помнить – то, что для таланта средство, для посредственности – цель. Как взволнованное сердце не может биться ровно, так и талантливый музыкант не играет ровно. Как в природе, так и в искусстве, если говорить о форме, надо отказаться от симметричности. И только кривая линия – это победа свободной природы над разумом. Но если продлить её до бесконечности, то она станет полной своей противоположностью.

Меценат, обратившись к Светлане, предложил:

– Посмотри работы Малевича.

– Зачем? – перебила она его. – Популярные писатели не популярны среди писателей.

Неожиданно раздались аплодисменты. Все трое обернулись и увидели, как Пётр на турнике, балансируя на вытянутых руках, делает стойку. Он явно был в ударе и готов был без конца удивлять благодарную публику. Светлана, посмотрев на тренера, наблюдавшего за упражнениями, заметила:

– Если тренер не делает никаких замечаний, значит, всё нормально.

– Не совсем, – возразил Арна, также внимательно наблюдавший за Петром.

Светлана подозвала Петра и сказала:

– Арна считает, что ты тренируешься не совсем правильно.

Он снисходительно улыбнулся и спросил:

– Интересно, что же неправильно?

– Во-первых, мышцы напрягаются больше, чем требуется. Во-вторых, надо делать всё мягче, жёсткость требует лишней энергии, в-третьих, – перед самыми соревнованиями, чтобы мышцы были в лучшей форме, тренироваться надо мысленно. Между мыслью и действием почти нет никакой разницы.

– Всё это мудрено. Говорить-то мы все умеем, а показать на примере слабо?

Арна не стал извиняться за то, что последний раз видел турник в пятом классе и то на уроке физкультуры, и подошёл к нему очень медленно, сосредоточенно. Если сейчас он не вспомнит слова Учителя о гравитации, то не сможет даже подтянуться и перед всеми опозорится. Когда он робко подходил к турнику, вся публика смотрела на него с улыбкой, а опытный тренер и Пётр – с усмешкой. Когда Арна ухватился за турник и повис, с облегчением понял, что веса тела почти не чувствует. Подтянулся. А когда перекладина стала ему почти по пояс, он изобразил на лице нарочитую гримасу, давая понять, что даётся ему это нелегко. Затем сделал стойку, как Пётр, т. е. простоял на вытянутых руках полминуты. Публика аплодировала. Поднял правую руку и простоял на левой руке ещё полминуты. Раздался возглас удивления, аплодисменты стали ещё сильнее. Арна легко спрыгнул, смущаясь и краснея, не знал, куда деться от непрекращающихся восклицаний и аплодисментов. Пётр на всё происходящее смотрел в каком-то остолбенении. А тренер понял, что ничего не понял.

Была красивая безлунная ночь. Яхта, рассекая волны, неторопливо плыла, держа курс на Сингапур. Мириады звёзд заполонили всё пространство вокруг и манили своей таинственностью. «Как со звёздами, так и с людьми», – подумал Арна, стоя на носу яхты. Пока есть в человеке тайна, она манит к себе, и всем очень хочется её разгадать. Как мудро всё устроено Творцом. Тайна мироздания рождает стимул к совершенству. Пока человек познаёт тайну звезды, тайну самого себя, он, не осознавая того, растёт и совершенствуется.

А тем временем предел Земли уходил всё дальше и дальше. И уже был недоступен даже самому зоркому зрению.

Золотые сны Арна больше не снились. Вместо них появилось другое, более серьёзное чувство. Арна думал об Оксане. «Тоска по любви – есть сама любовь». Истинная любовь рождается тогда, когда есть свобода выбора. Он ушёл, желая сохранить это чувство. Привычка – это смертельный враг любви. Между любимыми должно быть какое-то расстояние; как тамбур между вагонами, как нейтральная полоса на границе, на которую заходить не рекомендуется. В главном должно быть единство. В спорном – свобода. А в остальном – любовь.

Глава 13
Рождение вихря

✼ Что вершится на грани невозможного, становится невероятным

В Сингапуре на Олимпийских играх тренер Петра уговорил спортивный комитет, сказав, что Арна не подведёт, если примет участие в соревнованиях по бегу Арна, выходя на беговую дорожку под нарастающий шум стадиона, осознавал, что он здесь единственный непрофессионал и даже не любитель. Все остальные титулованные спортсмены – олимпийские чемпионы. В сознании людей любитель – это человек, который любит заниматься тем, чего не умеет. Поэтому, когда он занял своё место и на весь стадион прозвучало его имя без всяких титулов, раздался свист и возгласы недоумения. Слегка задрожали колени, появилась неуверенность в своих силах, пробежал холодок по телу. Но голос Великого Учителя вернул его в прежнее состояние. «Сгибает тяжесть, распрямляет воля. Если всадник неуверен, конь его не может скакать». Тут были «тёртые калачи», и все они прекрасно знали, что на таких ответственных соревнованиях идёт счёт не на секунды, а на доли секунды. Именно они решают, кому быть чемпионом, а кому не быть. Только Арна это было невдомёк. Многие рванули чуть раньше выстрела, а он остался стоять, растерянно озираясь по сторонам. Увидев это, половина стадиона засвистела, заулюлюкала и затопала ногами. Когда Арна увидел, что от группы его отделяет почти половина круга, именно в этот момент в нём и произошло рождение вихря. Сначала он увидел себя зверем в чаще, потом – ветром в поле, а затем весь превратился в сплошной вихрь. Мастера бега вспотели от напряжения, когда увидели, что с виду обычный деревенский парень с лёгкостью гепарда обогнал всю группу и ушёл далеко вперёд, продолжая увеличивать дистанцию. Арна вспомнил то время, когда бегал по джунглям за солнцем, обгоняя ветер, перепрыгивая реки. До финишной прямой оставался ещё один круг. Вдруг он остановился как вкопанный, и все спортсмены, торжествуя, обогнали его. Арна, как и Джамурти, больше всего любил птиц. И когда он услышал их крики, всё остальное для него перестало существовать. Но этот момент нерешительности длился недолго. Очнувшись, Арна первым же гигантским прыжком догнал всю группу, вторым он перемахнул её, а третьим, ещё более гигантским, под оглушительный рёв стадиона оттолкнулся от бетонной балки, разделяющей амфитеатры. Пронёсся мимо табло, на котором были одни нули, превратившись на небосклоне в небольшую точку. Учитель предупреждал его, что даёт большую силу, поэтому для безопасного полёта мысли должны быть ровными и спокойными. А взвинченные эмоции приводят к многократному увеличению скорости, к вращательным вихревым движениям и большому сопротивлению воздуха.

Обстановка на стадионе была накалена до предела. Когда Арна оттолкнулся последний раз, освобождённый яростный вихрь, как взрывной волной выбросил его на километровую высоту. Он быстро догнал знакомую стаю.

Наконец, после долгого перелёта, показались ставшие для него родными джунгли.

Глава 14
Мистическое проникновение

✼ Закрой крепче глаза. Едва увидев за километр, ты объемлешъ весь мир

Арна торопился к Великому Учителю в его страну сердечной чистоты и лучезарного отдыха. Нечасто он бывал у него. Он понимал, что главное для Великого Учителя – хранить собственное совершенство.

Несмотря на то, что Арна торопил себя, живописные краски джунглей не ускользали от его взора. Из-за непроходимого частокола из зелёного бамбука к необъятному дереву так просто уже не подойдёшь и не обнимешь, задрав голову вверх, и не увидишь меж стволов синеющее небо.

На бесконечно длинных лианах с радостным визгом раскачивались обезьяны, распугивая ярко-жёлтых попугаев.

Какой-то зверь, похожий на большого кабана, желающий, видимо, перейти тропинку, бросил тень на зелёный бамбук. Арна резко обернулся. Зверь заметил его, недовольно фыркнул, попятился и исчез в непроходимой чаще. А маленькие смешные обезьянки, взбираясь по стволам деревьев, на своём гортанном языке кричали: «Чужой! Чужой!»

С душевным трепетом Арна вошёл в хижину Великого Учителя. Он чувствовал, что должно произойти что-то необыкновенное.

Тем временем в хижину входила ночь. На столе стояло несколько свечей.

Учитель, как всегда, говорил спокойно:

– Ничего не ищи вне души, всё в ней. Что бы ты ни говорил и что бы ты ни думал, сначала опускай слово в сердце, затем в голову, и только потом оно должно выходить через уста. Избегай оценок и суждений. Иначе всё бессмысленно. В действиях важна последовательность, а в решениях надо учитывать время. Единство души и разума преодолевает все препятствия.

И тогда же он озвучил один из первых божественных принципов:

– Иметь силу и не использовать её. Быть выше борьбы, выше добра и зла.

У Арна сложилось впечатление, будто Учитель отвлечён, и одновременно сосредоточен, и находится не здесь, а где-то далеко, в другом измерении.

– Доброе сердце живёт долго, а радушие приносит покой.

В мерцающем свете лица его почти не было видно. Потом он стал говорить совершенно невероятные вещи: «Где парадокс, там ищи Истину. Если на молекулярном уровне проникать всё глубже в материю, в суть мироздания, то скоро убедишься, что Мир сделан из невидимого материала. Он невидим или видим для самого себя. Значит, ощущения нереальности верны, а сознание реальности величин – ложно. Весь наш видимый мир устроен по закону логики, и наличие в человеке логической цепочки означает, что он запрограммирован, чтоб, поднявшись по ней, заранее иметь результат как отдельного человека, так и человечества в целом, и связанных с ними развитие цивилизаций.

Так, на основе причинно-следственной связи иметь гарантированный успех сотворения Мира.

Потом речь зашла о библейском поэте эпохи Александра Македонского Экклезиасте:

– У него устремлённое к благу сердце, но разочарованный ум. Повторяй за мной. Я совершенен, божественен. Беспредельная любовь гармонизирует всё моё существо. Исцеляющие потоки текут через меня, унося все негативные мысли, их проявление. И согласуют мою жизнь с идеей божественной гармонии.

Затем он задул свечи и облегчённо вздохнул.

Так, в темноте, они просидели ещё с полчаса. Казалось, что Учитель решает какую-то сложную задачу. Арна почувствовал, что наступает ответственный момент. Лёгкое движение руки Учителя – и яркая вспышка осветила хижину. От неожиданности Арна чуть не вскрикнул, но, подавив в себе испуг, зажмурил глаза.

Открыв их, на противоположной стене он увидел мерцающий круг диаметром в три метра, а внутри него какие-то изображения. Учитель направил ладонь в сторону круга, и Арна услышал чужеродные голоса. Здесь надо сказать, что во время этого мистического проникновения световой мерцающий круг вместе с людьми, верблюдами и лошадьми целиком захватил его, и от волнения в его памяти образовался некий провал.

Глава 15
Погоня за ветром

✼ Для того, чтобы приблизиться к Истине, нужно сначала удалиться от неё на тысячу лет

✼ Бери пример с травы, её топчут, а она растёт

Арна помнит происходящие с ним события с того момента, когда он находился в оазисе, окружённом пустыней.

В цветущем саду возле фонтана темноволосый мужчина читал ему следующие строки:

 
Уходит род и приходит, а земля остаётся навек.
Всходит солнце, и заходит солнце и на место своё поспешает.
Всё одна маята, и никто рассказать не умеет.
Глядят и не пресытятся очи.
Слушают и не переполнятся уши.
Что было, то будет.
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажет о чём-то: «Смотри – это новость».
А это уже было. Века, что прошли до нас.
 

Арна, глядя на иерусалимского поэта, произнёс:

– Ничего нового и не должно быть. То, что Истина, то не ново. А что ново, то не Истина. Если придёт что-то новое, оно отнимет Истину.

– Твоими устами говорит Бог. Значит, ты можешь что-то объяснить? – с удивлением спросил Экклезиаст.

– Я постараюсь, – сказал Арна, – сначала надо понять, что жизнь – это не сад, где растут только вкусные яблоки. Чем хуже думает человек об окружающем мире, тем хуже для него он становится, потому что судьба – это характер человека. Сначала безрадостная реальность зарождается в его сознании, а потом становится судьбой. Печаль не должна переходить в сокрушение. Чем больше он думает о себе, тем больше он несчастен. Отчаяние приводит к тому, что не надо ничего делать. Значит, чтобы изменить его судьбу, надо изменить его мысли. А помнить о неприятностях – это растить плохой сад. Надо постараться найти не засорённое мусором личных неудач восприятие жизни.

– Жизнь гонит нас, словно ветер, и бросает, словно листья в пруд, – с горечью произнёс Экклезиаст.

– Лучше быть гонимым, чем гонителем, – продолжил Арна. – Силён тот, кто испытал отчаянье и победил его. Самый плохой вид малодушия – это жалость к самому себе. Воля не должна считать никакую ситуацию неразрешимой.

Даже великий ум погибнет, если за ним не будет сильной воли.

 
✼ Нелегко томиться, неважны дела,
Когда есть у птицы сильные крыла.
Кто придумал волю прятать под замок
В одиноком поле посреди дорог?
А была бы клетка послабей крыла,
Так рванула б птица, только б и была.
Только вот такую больше не словить.
Волю больше жизни можно полюбить.
Но ещё немного потерпи, браток,
И гуляй по свету, словно ветерок,
Ты в объятьях неба, сизый голубок.
Затерялась воля посреди дорог.
 

– Значит, вы осуждаете мою поэзию? – как-то робко спросил Экклезиаст.

– Ни в коем случае, – возразил Арна. – Поэта можно судить только по законам его любви. Поэт ничего не должен объяснять, он должен только создавать мифы.

Эти слова ободрили Экклезиаста. Иерусалимский поэт напоминал розу без шипов. Он был очень чутким и ранимым. И, посмотрев куда-то вдаль мимо Арна, задумчиво продолжил:

 
Построил себе прекрасные дома.
Посадил виноградники, цветники, сады, среда
Которых били фонтаны.
Накупил себе рабов, наложниц,
Окружил себя певцами и певицами.
Глаза день и ночь радовали сокровища.
Ни в чём, что очи мои просили, я не отказывал.
 
 
Ни от какой радости не удерживал сердце.
Но оглянулся я на дела свои, что сделали руки мои.
И на труды, которыми трудился.
И вот, всё суета и погоня за ветром.
 

– А я люблю гнаться за ветром. Он меня догоняет, а я его! – воскликнул Арна и продолжил уже серьёзней, – надо не горевать о том, чего нет, а радоваться тому, что есть.

– Почему страдают невинные? – загрустил Экклезиаст.

– Потому что не всё можно объяснить одним воздаянием. Все пути Творца ведут к одной цели, на благо Мира.

– Мне часто снится сон, – жаловался Экклезиаст, – что я нахожусь у вершины, но ни подняться, ни спуститься не могу.

– Надо подниматься, – сказал Арна, – потому что остановиться можно только при подъёме, но не при падении. Ты находишься на вершине своего творчества, но если гаснет внутренний творческий огонь, гаснет и сам человек. ✼ Совершенство – это одинокая, холодная вершина, покрытая льдом, на которую взбираются исключительные личности ценой огромных потерь и лишений. Так природа награждает их совершенством и одновременно лишает обыкновенного человеческого счастья. ✼ Если сравнить море с жизнью, обыкновенные люди – это камни, которые море постепенно размывает в однородный песок, а великие личности – это скалы, возвышающиеся в памяти людей. Но и скалы через столетия превращаются в песок. В этом и состоит вопрос времени. Когда ты читал свои стихи, – признался Арна, – у меня шёл мороз по коже. Это означает – правда – это Истина.

– А что такое Истина? – спросил Экклезиаст.

– Истина – это важнейшая категория, связывающая человека с Богом. Единственным держателем и хранителем Её является божественное первоначало Мира. Поэтому человек, говорящий неправду, отправляется в небытие.

– Я часто думал, – признался Экклезиаст, – что Бог не познан потому, что его невозможно познать.

– А ещё потому, – добавил Арна, – что быть непознанным и тайным – это великая наука управления. Ты находишься в иллюзиях. Конечно, она нужна для жизни так же, как и реальность. Отсутствие мечты губит человека.

– Откуда ты всё знаешь? Ты пришёл с неба?

– Я из страны сердечной чистоты и лучезарного отдыха. Тебе нужно идти и искать лотос, – уверенно сказал Арна.

– Цветочек, который растёт на болоте? – с улыбкой спросил Экклезиаст.

– Да, растёт на болоте, но тянется к солнцу. Вот так и надо жить.

Экклезиаст промолчал, посмотрел вдаль и продолжил читать…

«Какие великие, проникновенные стихи. И почему отцы церкви сомневались, вносить их в Ветхий завет или нет», – подумал Арна.

Экклезиаст будто услышал мысли его и воскликнул:

– Их уже просят и говорят, что она затмит все книги на свете. Я надеюсь, что они туда войдут.

«На все века, на все времена», – подумал Арна.

Он пробыл у древнего поэта всего несколько часов, но за это время между ними сложилось необыкновенное родство душ, какое бывает между людьми раз в сотни лет.

В какой-то момент Арна почувствовал, что голос иерусалимского поэта потеплел и глаза посветлели, в них появилась надежда.

День клонился к закату. Экклезиаста кто-то позвал. Второпях он крикнул, что скоро вернётся. У выхода его ждала красивая женщина с заплаканными глазами и просила, чтоб он не уходил.

«Когда женские глаза затуманиваются слезами, видеть перестаёт мужчина», – подумал Арна. Почувствовав, что с поэтом он больше никогда не увидится, крикнул:

– Экклезиаст, помни, полную чашу надо нести осторожно!

День их соединил, а ночь разъединила, и Арна растворился в ней. Поверьте, так бывает.

Людей разных национальностей, вероисповеданий настолько сближает взаимная симпатия или общее дело, что они становятся братьями и сёстрами навсегда. Арна чувствовал эту невидимую связь, которая существует между ними, и даже огромные расстояния и тьма веков не могли препятствовать этому.

У Арна, вдохновлённого этой встречей, появились следующие строки:

 
✼ Верьте мне, что очень одиноко
Жить на свете родственным сердцам,
Незнакомым и таким далёким,
Как навек затерянным мирам.
Пусть душа болит, но я спокоен
Мыслью той, которой даже рад,
Что, быть может, где-то рядом болен
Думой той же мой душевный брат.
Жизнь течёт, и я вдруг замечаю
Чаще всё её надежды взгляд.
Но пою тебе, хоть и не знаю,
Встречу ль я тебя, душевный брат.
 

Арна был вне времени и пространства, когда покинул иерусалимского поэта. Подтвердились слова Великого Учителя: «Если хочешь покорить время, надо, чтобы твоя энергия превратилась в вечное движение и равнялась скорости света. А чтоб достичь её, надо самому стать светом».

Арна казалось, что его душа и сознание в этом космическом полёте охватывают весь мир, всё пространство. Он видел будущее и бесконечно далёкое прошлое. Но уцелели только те небольшие по времени, но удивительно красивые слайды событий, которые удалось сохранить в памяти до сегодняшнего дня. Он видел первых людей на Земле, ладони которых были развёрнуты не к себе, а наружу, что говорило об отсутствии эгоизма.

Он видел, как Авраам, покинув осаждённый город Ур, медленно раздвигает камыши у реки Евфрат и уходит в землю обетованную, завещанную Богом.

Как благородный Моисей, которого звали просто Мессу, из племени левитов, искусных в чародействе и в знахарстве, скрытого от посторонних глаз, женился на дочери арабского шейха. Уже тогда он был научен всей мудрости египетской, был силён в словах и делах. Как, рискуя жизнью, он спас от неминуемой гибели своего соплеменника. И как они бежали по раскалённым пескам, спасаясь от погони.

Как египетский царь со своим войском на боевых колесницах захватил копи Соломона (медные рудники) и всё его небольшое государство. А сам царь Соломон сидит в осаждённом дворце на троне из сапфиров и смотрит на золотое кольцо в виде двойного треугольника, подаренного ему царём из верхней Индии. Затем снимает его с пальца и с грустью читает надпись на обратной стороне «И это тоже пройдёт».

Как Христос поздно вечером в цветущем саду задумчиво держит полную чашу, а ученики с удивлением смотрят на него.

Как великий Антоний был настолько свят, что его не трогали даже крокодилы и хищные звери. На 102-м году жизни, прожив среди них 80 лет, выходит из своего убежища и на берегу Нила встречает рассвет.

Как Андрей Первозванный под жарким полуденным солнцем бежит по широкому полю в густой траве, спасаясь от пленения скифов.

Как в глухих заволжских лесах, издревле озарённых лампадами скитского жития угодников Божиих, со дна Светлояра из иной сферы таинственно поднимается, звонит во все колокола и постепенно становится зримым невидимый Град Китеж, город праведников, как бы в ответ пред Великой Заступницей.