Текст книги "След черного призрака"

Глава 11

– Она её не убивала. Я видела, – категорично заявила я, когда мы с Громовым шли по коридору Следственного отдела на его рабочее место.

– А я – нет! – огрызнулся капитан. – Вот если бы ты увидела, кто это сделал, – другой разговор.

– Возможно, увижу. Мне понадобится тихое уединенное место, волос жертвы и орудие убийства.

– Эй, к вещдокам нельзя прикасаться! – строго возразил полицейский.

Мы вошли в небольшой светлый кабинет, обставленный на двоих. Громов плюхнулся за стол у окна, указав мне на стул с противоположной стороны.

Второй стол, расположенный в другом конце кабинета, пустовал.

– Коллега в отъезде, – объяснил он, заметив, куда я смотрю. – Так, на чём мы остановились?

Я опустилась на стул и обвела кабинет взглядом. Столы, шкафы, стеллажи для бумаг и работающий на полную мощность кондиционер – ничего лишнего и ничего личного. Пусто, строго, безлико – как и сам Громов.

– На том, что к вещдокам нельзя прикасаться. Мне необязательно трогать нож руками.

Громов собирался что-то ответить, но отвлёкся на шум из коридора. За дверью кто-то, похоже, ссорился или выяснял отношения.

– Подожди здесь, – скомандовал он и вышел из кабинета, оставив дверь слегка приоткрытой.

Я прислушалась, голоса – женский и мужской – показались знакомыми.

– Почему меня не пускают! Я хочу её увидеть!

– Нельзя, вы не родственница, – это Громов. Надо же, какой категоричный. Даже не торгуется – не похоже на него.

– Мы были как сёстры! Ближе чем сёстры! – продолжал возмущаться звонкий женский голос.

Кроме гнева в нём звенели горечь и отчаяние. Где же я его слышала?

– Ника, нам лучше уйти. – А вот этот голос я где угодно узнаю. Алан Войнич собственной персоной и, стало быть, с сестрой.

– Не хочу уходить! Пожалуйста, сделай что-нибудь, я хочу увидеть Свету!

Я вспомнила рассказ Инги и день, проведённый в её доме: Вероника и Света с детства были лучшими подругами. Как же ей, наверное, сейчас тяжело.

Голос Алана звучал сухо и твёрдо:

– Ника, успокойся. Что я могу сделать? Говорят же – нельзя.

– Ты просто не хочешь! – В голосе девушки прозвучало явное неодобрение. – Она тебе никогда не нравилась! Я должна увидеть Свету, проститься с ней, понимаешь?!

– Ника, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты увидишь её – похороны послезавтра.

– Почему нельзя сейчас?!

– Не положено, – вмешался Громов. – К тому же я бы не рекомендовал, это зрелище не для женщин и детей.

– Почему? Что с ней сделали?! – Зря он это сказал, теперь она точно не отстанет.

– А промолчать нельзя было?! – огрызнулся Войнич.

Он-то свою сестрёнку хорошо знает, вот только, судя по голосу, её отчаяние не разделяет даже на четверть.

– О чём? Это не секретная информация, в вечерних газетах, уверен, даже снимки появятся.

– Снимки, – пробормотала на удивление притихшая Ника. – Если к Свете нельзя, могу я хотя бы фотографии увидеть? У вас они есть?

– Нет! – отрезал Войнич. – В интересах следствия такие вещи всем подряд не показывают!

– Я не все подряд, я её лучшая подруга! – в тон ему заявила Ника. Ох, нашла коса на камень, упрямство, видимо, их фамильная черта. – Её маму из морга вынесли без сознания. Я тогда подумала, что это просто от потрясения, значит, было что-то ещё? Над ней издевались? Её изнасиловали? Я не уйду, пока не получу ответов!

– Ника!

– Алан, отстань! Не хочешь помогать, так хоть не мешай! Ты меня всё равно не остановишь!

– Тише! – шикнул Громов. – Не кричите, Вероника Константиновна, мы не на рынке. Могли бы расспросить родителей погибшей. Я действительно не вправе разглашать подобную информацию. Стоп, куда? Туда нельзя!

– Ника, вернись!

Прежде, чем я сообразила, откуда девушку просят вернуться, она уже каким-то образом протиснулась в кабинет Громова и, стремительно подойдя к столу, плюхнулась в его кресло.

Ох, этого только не хватало!

– Привет, – выдавила я.

Она вскинула на меня покрасневшие от слёз голубые глаза, секунду хмурилась вспоминая, потом выдавила кислую улыбку:

– Привет, Злата. Что ты тут делаешь?

– Ищу кое-кого. А ты… что случилось?

Она всхлипнула:

– Свету убили! Помнишь её?

– О! Мне очень жаль…

Мужчины ввалились следом.

– Ника, – строго начал Войнич, но, увидев меня, осёкся. Его глаза удивлённо распахнулись. – Ты?! Что ты здесь делаешь?!

– Привет. Ищу знакомую, точнее, уже нашла. Капитан, я лучше зайду позже, – обратилась я к Громову.

Тот мрачно взирал на зарёванную, но непреклонную Нику и холодно возразил:

– Не стоит, эти двое уже уходят. Мне нечего им больше сказать.

Девушка вспыхнула и возмутилась:

– Лично я никуда не уйду, пока не увижу Свету! И вообще, разве вы не должны меня опросить? Я её лучшая подруга!

Громов с Войничем обменялись взглядами. Последний закатил глаза, видимо, признавая, что бессилен как-либо повлиять на ситуацию, и отвернулся к окну.

Капитан помрачнел.

– Вас вызовут в своё время, Вероника Константиновна, а сейчас вам лучше пойти домой и отдохнуть. – В его тихом спокойном голосе прозвучали хорошо мне знакомые стальные нотки.

Ох, девочка, не связывалась бы ты с ним!

– Мне ещё нужно кое-что сделать. Увидимся позже, капитан. До свидания.

– Хорошо, Злата Романовна, я вам перезвоню, – проворчал Громов, продолжая испепелять Веронику неприязненным взглядом.

Упрямица усердно отвечала ему тем же, но выкроила пару секунд, чтобы вежливо кивнуть мне на прощание. А вот от её брата в мою сторону, совсем как раньше, в момент нашей первой встречи, исходили волны негатива и агрессии.

Что опять не так? Где я ему на этот раз дорогу перешла? Ладно, разберёмся позже.

Я вышла в коридор, плотно прикрыла дверь и, не оглядываясь, пошла к выходу. Шпионаж – не мой конёк.

Воспользовавшись пребыванием в столице, я выкроила время для встречи с бабушкой. У неё как раз закончились занятия, и мы смогли вместе пообедать. Общение с ней – такой бодрой, энергичной, родной – помогло успокоиться и сосредоточиться.

Громов позвонил через пару часов. Пришлось возвращаться в Следственный отдел.

Я вошла в кабинет и заняла прежнее место. А он запер за мной дверь на два оборота ключа и с загадочным видом уселся напротив. Многообещающее начало!

– Как встреча с Войничами? Неужели они тебя всё это время пытали?

– Настырная семейка, особенно девица, – недовольно проворчал Громов. – Терпеть таких не могу.

– Неужели? Даже за определённую сумму? – не поверила я. – Спектакль «Неподкупный полицейский» в твоём исполнении не впечатлил. Не верится, что ты упустил случай раскрутить Войнича на энную сумму. Ведь если бы он заплатил, ты бы наплевал на формальности и отвёл девочку в морг, верно?

Вид у новоиспечённого капитана стал подозрительно довольным. Неужели я что-то упустила?

– А он и заплатил за то, чтобы она… туда не попала.

– Почему?

– Поэтому. – Он бросил на стол несколько снимков, видимо, с места преступления. – Зрелище, как я уже говорил, не для слабонервных. Их мать много лет назад обнаружили примерно в таком же состоянии. Зарезана маньяком. Вот он и хотел оградить сестрёнку от болезненных ассоциаций. Ты не знала?

– Нет. – Надеюсь, прозвучало естественно.

Теперь понятно, почему Войнич снова на меня взъелся, – ассоциации.

Голубые глаза капитана смотрели как-то особенно пристально, я бы сказала с подтекстом. Он что-то знает или просто дразнит?

Я взяла фотографию и тут же отдёрнула руки – слишком неприятные ощущения навалились (это всё, что я могу по фотографиям – улавливать эмоции). Узнать в этом скальпированном истерзанном теле уверенную в себе красавицу Светлану не представлялось возможным. Волосы, срезанные под корень и испачканные в чём-то чёрном, валялись рядом, лицо обезображивали кривые порезы, а нижняя часть живота была сплошным кровавым месивом.

Выдержав эффектную паузу, Громов натянул перчатки, потянулся к ящику стола и положил передо мной прямо на фотографии, извлечённый из прозрачного пластикового пакета… нож. На лезвии запеклись багровые разводы высохшей крови.

– Руками не трогать, – предупредил он.

– Я просила тихое и уединённое место, – сурово напомнила я.

Он ничуть не смутился:

– Пока ключ есть только у меня – оно очень уединённое. Насчёт тишины, извини, вещдоки нельзя таскать по всяким кафешкам и мотелям, я даже сюда не должен был его приносить. Приступай.

– Когда это тебя останавливали запреты и правила? – проворчала я со вздохом. – Ладно, но предупреждаю, в таких условиях на многое не рассчитывай.

Я протянула ладонь к орудию убийства и сконцентрировалась на ощущениях…

– Женская энергетика. Почти чистый инь.

– Что? – не понял Громов.

– Это была женщина. Очень сильная женская энергетика, ярость на грани истерии, жажда мести. Что-то личное. Похоже, у неё были большие претензии к убитой.

– Ты её видела?

– Нет, только чувствовала.

Он разочаровано скривился:

– Ладно, попытка номер два. Это можно трогать. – Он положил рядом с ножом пакет с длинными светлыми локонами, перепачканными в чём-то напоминающем растопленную смолу.

– Волосы жертвы? В чём они?

– Крем для обуви. Кто-то решил перекрасить её в брюнетку. Приступай.

– В транс я здесь входить не буду – обстановка не располагает. Придётся довольствоваться поверхностным исследованием.

– Этого достаточно, чтобы увидеть убийцу?

– Да, если его видела погибшая. Но мне будут не доступны её чувства и ощущения.

– Меня интересует убийца! К чёрту её чувства!

Кто бы сомневался! То, что мне сейчас придётся, пусть и опосредованно, пережить убийство, его, конечно, тоже не волнует. Но… если это действительно поможет остановить очередного Зверя, он прав – не время предаваться переживаниям. Зверь не может не охотиться – это заложено в его природе, он будет убивать, пока его не остановят пуля или наручники.

Установка наблюдателя не спасла от морального и физического истощения. До конца дня состояние выжатого лимона мне было обеспечено.

Обидно, что такую цену пришлось заплатить зря. Света не видела убийцу. На неё напали сзади. Она успела только открыть дверь в квартиру, когда кто-то крепко зажал ей рот ладонью и приставил к шее электрошокер. От разряда Света потеряла сознание, её втащили в помещение. Удар в сердце оборвал жизнь блондинки. Все остальные зверства проделывались уже с мёртвым телом.

– Что, вообще ничего? – Громов был разочарован.

Я устало покачала головой.

– Нет. Я просмотрела две последние недели из её жизни – ничего подозрительного, не считая связи с женатым мужчиной. Мне жаль.

– А уж мне-то! Столько времени зря потерял!

– Я тоже!

Он секунду мерил меня мрачным взглядом, потом спросил:

– Что за мужчина? Почему ни родители, ни друзья о нём не упоминали? Вероника Войнич, та, что якобы ближе, чем сестра, вообще утверждала, что подруга в последнее время ни с кем не встречалась.

– Она не знала. Никто не знал. Это был запретный плод – тайная связь.

Голубые глаза заинтересовано вспыхнули:

– А подробнее? Кто он?

Я вздохнула, прикидывая, имею ли право разглашать такую личную информацию. Но Свету всё равно уже не вернуть, а Дарине моё молчание точно не поможет.

– Андрей Федорченко – муж Жаклин Голд. Она…

– Я знаю, кто она. Вот это уже кое-что. Резерв подозреваемых пополняется! – потёр руки довольный «оборотень».

– Только зачем он тебе? Убивала женщина.

Громов хищно осклабился:

– Для разнообразия, женщина у меня уже есть!

Глава 12

В Лесогорск я вернулась вечерним рейсом, уставшая, подавленная и запутавшаяся. В памяти мелькали ужасные образы мёртвой и буквально выпотрошенной Светы, увиденные через Дарину. На душе было мерзко. Погребённые, как мне казалось, под гнётом минувших шестнадцати лет воспоминания всплыли, словно опухший, раздутый и обглоданный рыбами утопленник. Примерно так же, как растерзанная Света, выглядели жертвы моего отца, разве что волосы и лица он не трогал. Ещё один Зверь начал охоту. А хищники каменных джунглей гораздо опаснее тех, что живут в настоящих.

Чем помочь самой Дарине – я не знала. Как доказать её невиновность? Надеяться на «оборотня» – гиблое дело. А вести расследование самой – тоже не вариант.

И я сделала то единственное, что смогла, – провела для неё дистанционный сеанс гармонизации ауры, биополя и сложившейся ситуации в целом.

А через несколько дней в мою дверь позвонил непривычно задумчивый Громов.

– Привет, проверь-ка. – Он без предисловий сунул мне в руки целлофановый пакет и, не дожидаясь приглашения, прошёл в гостиную.

Я не стала тратить энергию на выговор по поводу отсутствия у некоторых элементарных зачатков такта. Это всё равно что упрекать ветер за то, что он дует не по регламенту.

– Что проверить? – Я поднесла пакет к окну и вздрогнула: в нём лежали несколько светлых волнистых прядей, испачканных в чём-то буром, липком, очень похожем на кровь. – Волосы Светы? Но я ведь её проверяла.

Громов плюхнулся в кресло-качалку и угрюмо возразил:

– Это не Света. Знакомься – Валерия Ковязина, официантка одной отстойной придорожной кафешки. Сегодня утром найдена в своей крохотной съёмной каморке. Телесные повреждения в точности как у первой жертвы: волосы срезаны и перепачканы, на лице шрамы, матка вырезана и выброшена в мусорное ведро! Между прочим, это ты накаркала серию! Накрылся мой отпуск медным тазом!

– Значит, всё-таки маньяк?

– Или маньячка. Ты ведь уверяла, что это баба.

– Хорошо, посмотрю. Попробую полный транс, чтобы ничего не упустить. Засекай время, выведешь через пять минут.

Я достала из пакетика волосы, стараясь не коснуться запёкшейся на них крови, закрыла глаза и начала мысленный отсчёт…

Очнулась от того, что в лицо плеснули чем-то холодным. Медленно открыла глаза. Что это, дождь? Сквозь стекающие с ресниц капли проявилось нечёткое изображение Громова.

Добро пожаловать в реальность, Злата. Я с трудом пошевелилась. За лёгкое движение пришлось расплачиваться общей слабостью, головокружением и тяжестью во всём теле.

– Эй, ты чего? – Громов отставил в сторону стакан с водой. – Мне тут ещё один труп не нужен!

– Поздно спохватился, меня только что убили.

– Понял! Скажи, кто, и я за тебя отомщу.

– Увы, не знаю. Напали, как и в первом случае, со спины. Электрошокер, удар в сердце, и всё – конец карьере официантки и прочим земным приключениям.

– Чёрт! Но должно же быть хоть что-то? – Капитан нервно прошёлся по комнате. – Он ведь шёл за ней до самой квартиры, как она могла не заметить?

– Убийца мог ждать её уже в подъезде, – устало возразила я. – Извини, ничем не могу помочь.

Громов выругался, взлохматил волосы и направился прямиком в сторону кухни. Я неохотно поплелась следом – чего он там забыл? Хлопнула дверца холодильника.

– У тебя пожрать есть что-нибудь? – осведомился капитан, обследуя мои нехитрые запасы.

– Эй, вечно голодный, ты, случайно, не беременный?

– Нет, я, блин, трудоустроенный. С этой треклятой работой нормально пожрать некогда.

Он нашёл кусок сыра и три банана, расправился с ними в мгновение ока и недовольно буркнул:

– И всё? Н-да, негусто. А это что? Не знал, что ведьмы пьют кефир.

– Приходится, с кровью младенцев напряжёнка, – проворчала я и вдруг вспомнила нечто важное: – А как же Дарина? Теперь ты видишь, что она невиновна!

Громов, не обнаружив больше ничего съедобного, разочарованно вздохнул и захлопнул холодильник.

– А ты ещё не в курсе? Отпустили твою Дарину под подписку о невыезде.

– Сейчас позвоню и проверю!

– Звони, только это, – он слегка замялся, – ты не думай, у нас её не били, не пытали, вообще пальцем не трогали!

– Это ты сейчас к чему сказал? – насторожилась я.

– Да странная она какая-то была: бледнющая, нервная, тряслась, как осиновый лист, а из отдела вылетела так, что пыль взвилась.

– Почему? Что случилось?

Он развёл руками, изобразив вполне искреннее недоумение:

– Кто ж вас, баб, да ещё ведьм, разберёт?

Выпроводив «оборотня в погонах», я немедленно набрала номер Дарины, она не ответила, а вечером перезвонила сама:

– Злата, привет! – Голос девушки, что бы там ни рассказывал Громов, звучал довольно бодро и от страха точно не дрожал. – Ты звонила, я только сейчас увидела.

– Привет, вот узнала, что тебя отпустили. Всё в порядке?

– Да, конечно, всё отлично!

Повисло неловкое молчание, я нарушила его первой:

– Точно? Мне сказали, ты была напугана.

– А, это? Пустяки, – просто дурной сон приснился. У меня всё хорошо.

– Отлично. Значит, помощь не нужна?

– Пока нет, спасибо! Извини, что тогда тебя побеспокоила. Не нужно было.

– Всё в порядке, звони, если что.

– О’кей, пока!

Мне не понравился странный энтузиазм в голосе Дарины, это как лихорадочный блеск в глазах человека, замышляющего нездоровую и опасную авантюру. Только кто я такая, чтобы вмешиваться? Каждый волен сам выбирать полосу препятствий и набор неприятностей.

Был ещё один человек, за которого я переживала, не решаясь вмешиваться, – моя новоиспечённая подруга Инга. Для неё смерть Светы и вся эта история с привидением закончилась нервным срывом, и Жаклин решила на время отправить дочь к отцу – в Германию. Расстроенной девочке и самой не терпелось уехать подальше. Она согласилась лететь в Мюнхен после дня рождения Богдана.

Следующая неделя прошла относительно спокойно. А потом началось…

Глава 13

Тот день не задался с самого утра: отключили воду, кофе не получился, клиентка устроила скандал, услышав, что на ней нет ни порчи, ни сглаза. А когда у моего подъезда остановился внедорожник Войнича и из него вышли Алан с… Громовым, я поняла, что всё это были цветочки, а ягодки – вот они, сейчас позвонят в дверь. И они позвонили, мимо не прошли, к сожалению.

– Привет! – Громов улыбался и здоровался, видимо, за двоих. Войнич, как всегда в моём присутствии, хмурый и недовольный, снизошёл лишь до милостивого кивка. – Впустишь двух классных парней?

Они оба были в официальных деловых костюмах и даже при галстуках. Словно сделку заключать приехали. Впрочем, Войнич так всегда одевался, а вот Громова в парадном штатском я видела впервые. Ох, не к добру всё это.

– Нет!

Теперь нахмурился и Громов.

– Почему?

– Предчувствие. Вы вместе и по мою душу. Ни к чему хорошему это не приведёт.

– Просто выслушай, – терпеливо предложил Алан. – Ты не обязана соглашаться.

– Тем более, считайте, что я уже отказалась. До свидания, мальчики, а лучше прощайте!

Я попыталась закрыть дверь, но Алан не дал, удержав её рукой.

– Пожалуйста, всего несколько минут, – непривычно тихо попросил он.

Я вздохнула и побрела на кухню, бросив через плечо:

– Разувайтесь. У меня прислуги нет, убираться некому.

Они переглянулись, но послушно и как-то неловко стянули туфли. Это напрягло. С чего вдруг такая покладистость? Видимо, назревает что-то очень неприятное. Во что они хотят меня втравить?

Я села за стол, указав им на диван напротив.

– Чай, кофе не предлагаю – нет ни воды, ни желания вас угощать.

– Почему так грубо? Ты даже не знаешь, что мы хотим предложить? – скривился Громов от моей нелюбезности.

– Зато я точно знаю, что мне ваше предложение не понравится. Интуиция. Ладно, начинайте интриговать, у вас… двадцать минут – по десять на каждого. Да, Войнич, и не кривись, ты в своё время дал мне всего пять.

– Хорошо. Начну, пожалуй, я. – Из принесённой папки Громов выложил на стол три снимка. – У нас ещё одно аналогичное убийство, и, похоже, это не конец. Подозреваемых нет – на последний случай у всех фигурантов железное алиби. От тебя требуется лишь небольшая помощь следствию.

– Какая именно? Посмотреть воспоминания последней жертвы?

То, как они переглянулись, мне совсем не понравилось.

– Да, конечно. – Громов сверкнул традиционно фальшивой белозубой улыбкой и положил поверх снимков пакетик с прядью светлых волос. – На данном этапе об убийце по-прежнему ничего не известно, и совершенно непонятно, как он выбирает жертв. То есть ясно, что по внешним признакам, но вот где он их находит? Девушки жили в разных районах города, принадлежали к разным социальным кругам: официантка, служащая банка и студентка МГУ. У них нет общих знакомых, нет никаких точек соприкосновения! Словом, следствие зашло в тупик.

– С тобой всё ясно, а ты что здесь делаешь? – Я перевела взгляд на Войнича.

– Заинтересован в расследовании, – неопределённо буркнул он.

Ладно, сделаю вид, что поверила. Мне не терпелось от них избавиться.

– Хорошо, я войду в транс. Засекайте время…

Увы, ничего нового я не увидела, если за девушкой и следили – она об этом не подозревала. Слава богу, они догадались «разбудить» меня раньше установленного срока – до того, как в сердце вонзилось лезвие.

– Так что извините, мальчики, на данном этапе я больше ничем помочь не могу, – устало подытожила я, окончив доклад. – Поэтому, если вопросов больше нет, давайте прощаться, у меня ещё дела.

Они снова загадочно переглянулись, явно не собираясь уходить.

– Прекращайте играть в гляделки! – не выдержала я. – Что вам ещё нужно?

– Э… дело в том, – не слишком уверенно начал капитан, – есть одна зацепка, точнее вариант: все они, ну, жертвы, – натуральные блондинки.

– И?

– И мы подумали, что искать неизвестно кого и неизвестно где можно бесконечно, проще устроить… ловлю на живца. Найти подходящую девушку, которая будет проводить время в местах, определённых как «зона охоты», и взять маньяка или маньячку с поличным. Как тебе идея?

Я опустила взгляд на свои сцепленные в замок руки. Ногти больно впились в кожу, оставляя на ней красные лунки.

– Прямо голливудский триллер. Неужели сам придумал? А подходящая девушка – это та, которую не жалко?

– Нет. Та, которая подходит по внешним параметрам и может за себя постоять.

– То есть я?

Улыбка Громова стала ещё неестественнее, в глазах мелькнуло что-то отдалённо напоминающее смущение. Войнич старательно избегал моего взгляда, его руки, лежащие на коленях, как и мои, были сцеплены в замок.

– Да. Если над тобой поработают специалисты какого-нибудь дамского салона, то типаж можно будет подогнать один в один. Получится идеальная…

– Наживка для маньяка, – холодно закончила я и посмотрела на продолжающего сверлить взглядом пол чемпиона. – А какова всё-таки роль господина Войнича в данной постановке? С каких это пор он так тесно с органами сотрудничает?

Алан наконец поднял лицо и хотел что-то сказать, но Громов его опередил:

– О, роль господина Войнича сложно переоценить! Если я – режиссёр, то он – генеральный продюсер и спонсор нашего скромного проекта. Ты же не думаешь, что моё начальство позволит устроить нечто в этом роде, да ещё сделать приманкой не сотрудницу правоохранительных органов?

Он даже не запнулся на слове «приманка», а вот меня от него передёрнуло.

– Твоё начальство мне уже нравится. Оно определённо умнее тебя. Почему бы к нему не прислушаться? Задействуйте коллегу.

– Да не хотят они ни рисковать, ни лишние бабки тратить, – раздражённо отмахнулся Громов. – А господин Войнич вызвался всё оплатить: квартиру, подходящий имидж, походы на всякие там тусовки. И тебе, разумеется, солидное вознаграждение тоже гарантировано.

– Посмертно? – сухо уточнила я.

– Ничего с тобой не случится, – терпеливо возразил Алан. – Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Он просто не успеет ничего сделать.

Перед глазами замелькали картинки из воспоминаний жертв. Девушка открывает входную дверь, её рот тут же зажимает чужая рука, тело пронзает электрический разряд, а затем в грудь впивается лезвие ножа. На всё это у убийцы уходило от силы две минуты. Как же, не успеет!

– Тогда почему именно я? Остальные блондинки упорхнули на юга?

– В отличие от остальных, ты не беззащитна. – Алан снова уставился на свои руки. – В смысле ты сможешь почувствовать приближающуюся опасность, у тебя больше возможностей.

– Каких? Думаешь, я успею приворожить убийцу за те секунды, что он будет заносить нож, или впечатлю, рассказав, какого цвета у него в детстве были трусы?!

– А как же обещанный мне сердечный приступ? – с издёвкой напомнил Громов.

«Вот ведь злопамятный, гад!»

– Если бы я действительно могла это устроить, поверь, обещанием бы не ограничилась! – огрызнулась я. Пусть лучше считают лгуньей, чем оружием массового поражения. – Нет, мальчики, в такие игры я не играю. Работать с волосами жертв – это пожалуйста, а быть наживкой для маньяка – увольте!

Я встала и подошла к окну, давая понять, что аудиенция окончена.

Алан тоже поднялся.

– Мои десять минут ещё не закончились. Капитан, подождите меня в машине.

Громов едва заметно нахмурился, но кивнул и вышел, не сказав ни слова. Мы остались одни.

– Это хорошо, что ты так реагируешь. – Алан нервно взъерошил волосы и подошёл ко мне, устремив взгляд на пейзаж за окном. – Я думал, ты помешалась на идее искупления грехов отца через помощь ближнему и не глядя бросаешься в любую авантюру.

– В эту не брошусь, даже не уговаривай! – сухо заверила я, чувствуя, как где-то внутри, словно вода в котле, закипает обида.

Вообще-то я не особо эмоциональна. Когда постоянно пропускаешь через себя чьи-то радости и горести, собственные переживания становятся второстепенными и незначительными. А если учесть, сколько энергии я трачу каждый день, решая чужие проблемы, на них просто не остаётся никаких сил. Меня вполне устраивал такой расклад, но вот сейчас горечь разочарования, как обычно, заглушить не удалось. У Войнича, конечно, нет никаких причин относиться ко мне тепло или хотя бы непредвзято, и всё же удара в спину я от него не ожидала. Это скорее в стиле Громова. Но в том, что инициатором данной авантюры был именно чемпион, сомневаться не приходилось.

– Я не уговариваю, я прошу, – сказал он очень тихо, по-прежнему глядя в окно.

– Даже так? Мечтаешь восстановить справедливость: дочь маньяка должна умереть от руки маньяка? – невинно уточнила я.

Точнее, это ляпнула обида. Голос разума её пристыдил, но произведённый эффект мне понравился.

Войнич резко выдохнул, побледнел и повернулся ко мне, в его глазах плескалась… боль?

– Нет! У меня и в мыслях этого не было! Я желал тебе смерти ребёнком, когда ненавидел весь мир, когда мама… И когда увидел тебя впервые, так похожую на него… Сейчас – нет! Всё не так!

– Тогда зачем тебе охота на маньяка? Неужели из-за Светы? Помнится, твоя сестра уверяла, что она тебе не нравилась.

– Да, не нравилась. Она вела себя порой очень вульгарно и плохо влияла на Нику, – проворчал он как-то отстранённо.

Понятно, не хочет отвечать на первый вопрос, а придётся.

– Ты так и не объяснил, почему для тебя это важно настолько, что ты готов обратиться ко мне не с угрозой, не с обвинением, а с просьбой?

Спортсмен глубоко вдохнул, словно пловец перед погружением, и неохотно признался:

– Из-за сестры. Она после смерти Светы совсем обезумела. Пресса набросилась на новую сенсацию, повсюду только и трубят о потрошителе, убивающем блондинок. Вот Ника и возомнила себя Ненси Дрю: решила сама поймать маньяка. Она перекрасила волосы и таскается по ночным клубам, в общем, нарывается на неприятности по полной программе.

– И как же она собирается его ловить?

Он поморщился:

– Придумала какой-то глупый план. Надеется вычислить его на этапе знакомства, она же себя крутым психологом мнит. И влюблённого ботаника-однокурсника за собой таскает, в качестве подстраховки. Что именно они собираются делать, не знаю – не слушал я этот бред, пытался объяснить, что маньяк не знакомится, а сразу за нож хватается – бесполезно! Даже запирал её в своей квартире.

– Запирал? Взрослую двадцатилетнюю девушку? Хм, это как бы незаконно. – Хотя чему я, собственно, удивляюсь – поступок в его стиле.

– И ты туда же! А что мне оставалось – я не могу постоянно быть рядом с ней!

– Дай угадаю: попытка не удалась, Ника сбежала?

Он помрачнел:

– Ника вызвала полицию. Взбунтовалась. Потребовала перестать вмешиваться в её жизнь. Никогда её такой раньше не видел! Хотел к отцу в Питер отправить – не получилось, пришлось кредитку заблокировать, чтобы не на что было по клубам ходить. Но это тоже не выход. Больше всего на свете я боюсь однажды найти её такой… – Алан рассеянно махнул рукой в сторону лежащих на столе снимков. – Такой, как… я этого просто…

Он замолчал, невидящий взгляд снова упёрся в колышущиеся за окном ветки одинокой берёзы. И хорошо, что замолчал, я знала, о чём он сейчас думал и о ком вспоминал. Вдаваться в подробности совсем не хотелось.

– Ладно, этот аргумент я могу принять, он достаточно веский.

Он посмотрел на меня с надеждой, от которой сжалось сердце.

– Значит, ты согласна?

– Этого я не говорила. Несмотря на глупое и необоснованное чувство, будто что-то должна твоей семье, умереть ради тебя и Ники я не готова.

– Ты не умрёшь! – сердито отчеканил он. – Я обо всём позабочусь. Чёрт! Я это гарантирую!

– Гарантируешь? – хмыкнула я. – Алан всемогущий. Ладно, у меня есть два условия.

– Конечно, говори.

– Ты от меня отстанешь. Совсем.

– Э… хорошо. – Он колебался всего секунду, так и быть, поверю.

– И другие члены вашего бойцовского клуба тоже.

– Но как…

– А как ты все эти годы развлекал их историями о моих поисках? Придумай что-нибудь, например, дочь маньяка похитили инопланетяне или какой-нибудь кровавый Зорро вроде них уже успел меня расчленить. Только не забудь подтвердить документально. Чтобы ни у кого сомнений не возникло. Хочу жить нормально, не вздрагивая при каждом шорохе и не опасаясь преследования неадекватных мстителей. Только ради этого я соглашусь рисковать!

Серые глаза задумчиво изучали моё лицо.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Это справедливо. Я найду способ. Когда ты, то есть мы сможем… э… начать?