Текст книги "Между мирами"

Аверилл решил, что нужно с ней поговорить. Не об этих извращенных снах – в них он бы не признался никому. Просто начать с ней общаться, как с нормальным человеком. Возможно, этого будет достаточно, чтобы избавиться от проклятых снов. Аверилл видел в этом компромисс с собственным одиночеством: он просто пару раз побеседует с Айной и все, должно стать легче.

Он не собирался доверять ей или рассказывать о себе. Это ведь не обязательно, всегда есть нейтральные темы – возможно, их даже будет достаточно, чтобы спасти его от безумия.

* * *

Все шло точно по плану: Айна видела, что с каждым днем он становится все более нервным, уставшим и растерянным. Она прекрасно знала, что ему снится по ночам. Она сама выбирала эти сны. Айна не чувствовала того же, что и он: для суккуба такая магия была серьезной работой, тут уже не до удовольствия. Но она позаботилась о том, чтобы Авериллу эти сны запомнились.

Она знала, что долго он не выдержит. Ей просто любопытно было, как он сорвется, что сделает. Она ожидала очередного скандала с попыткой выгнать ее отсюда, но вместо этого Аверилл подошел к ней, когда она ужинала.

– Не возражаете, если я присоединюсь?

– Мое предложение уж много дней как в силе, – усмехнулась Айна. – У вас все в порядке? Я думала, маги Эсентия не болеют.

Она не пыталась подлить масла в огонь, она действительно обнаружила, что у него болезненный вид. Бледный, с темными кругами под глазами и бегающим взглядом… Пожалуй, она немного перестаралась. Айна не могла ничего исправить, но решила сбавить обороты.

Аверилл сел за другой конец стола, и собака тут же устроилась у его ног. Бриджит по-прежнему едва выносила их гостью – похоже, она догадывалась, что ее хозяину плохо не просто так. Но какой бы умной она ни была, у нее не было ни шанса догадаться, что происходит на самом деле.

– Я не болею, – отмахнулся Аверилл. – Просто плохо сплю, это бывает, пройдет. Должно быть, из-за перемен погоды.

– Ветер и правда меняется, – многозначительно заметила Айна.

Она видела, что ему непривычно и неловко вот так разговаривать с кем-то. Он еще не доверяет ей, нет, но он уже растерян, вокруг него больше нет непроницаемой стены молчания. Это хорошо, первый шаг к ее цели.

– Так как проходит ваш отдых? – поинтересовался маг.

– Бога ради, Аверилл, ну что мне сделать, чтобы мы перешли на ты? Мы примерно одного возраста, я не понимаю, к чему все эти пафосные формальности. Еще чуть-чуть, и вы начнете пить кофе, оттопырив мизинец!

– Такой склонности за собой не замечал, – тихо рассмеялся он. Смех получился не слишком веселым, но и не вымученным.

– Так почему тогда? Из-за того, что мы на разном уровне магии?

– Нет, это для меня абсолютно не важно. Просто я уже отвык общаться с кем-то – и не хотел бы привыкать. Но в чем-то вы правы, раз вы здесь уже не первый день и, в общем-то, держите свое слово, можно сделать исключение.

– Отлично! Тогда снова приятно познакомиться.

Она протянула ему руку через стол. Аверилл замешкался, не зная, чего ожидать, но все же пожал ее руку. Он, должно быть, опасался, что она снова попытается воздействовать на него, однако со стороны суккуба не было ни искры магии. Это тоже стало частью плана: пусть знает, что дневная Айна и ночная Айна – два совершенно разных существа.

– Как проходит ваш… – начал было Аверилл, но быстро исправил: – твой отдых?

– Неплохо, но разнообразие не помешало бы. Я уже пришла в себя после всей суеты, так непривычно ничего не делать.

– Кошка! – донеслось из-под стола.

– Бриджит, повежливей, – велел маг. Он за нее заступился, и это тоже было хорошим сигналом. – Так кем ты работаешь?

– Личным консультантом.

– В смысле?

– Учитывая, что я – нимфа, многие сразу думают об эскорте, – подмигнула ему Айна. – Но это не так. Мои сестры и правда занимаются эскортом, так что я не могу обвинить молву в абсолютной лжи. А я решила действовать по-другому. Где-то я читала, что даже в мире людей мужчины часто нанимают проституток только потому, что им не с кем больше поговорить.

– Не знаю я таких мужчин.

– А оказалось, что их немало. Поэтому я решила обойти все условности и сразу стала консультантом.

– Вроде как психологом?

– Не совсем. Психолог приглашает тебя в свой офис, укладывает на кушетку и рисует человечков в блокноте, пока ты изливаешь ему свою душу. Иногда – кивает с умным видом, чтобы убедить в чем-то тебя и не дать заснуть себе. У консультанта вовлеченность побольше: мы с моими клиентами встречаемся за ужином, гуляем, путешествуем. Я даю им советы, поддерживаю, если нужно. Они знают, что интима не будет. Некоторые воспринимают это как вызов и ведут себя очень глупо, но я взрослая девочка и умею постоять за себя. В большинстве своем, с клиентами мне везет.

Она не врала ему – все, что Айна говорила, было верно и для нимф, и для суккубов. Она умолчала лишь о том, что работает консультантом не так уж часто. Гораздо интереснее ей было выслеживать кого-то – у нее, в отличие от нимфы, была хищная природа, да и платили за такое больше.

Однако сейчас важно не это, а то, что маг чувствует: ему говорят правду.

– Значит, моя сестра наняла тебя, чтобы меня лечить? – задумчиво поинтересовался Аверилл. – Тогда зачем ты в первый же день попыталась затащить меня в постель?

– Так, начнем со второго: я тебе сразу сказала, что это была моя инициатива. Ну понравился ты мне, чем это так плохо?

– Кошка!

– Отстань, псина, – поморщилась Айна. – Теперь-то я понимаю, что вела себя бестактно, и за это я извиняюсь. Но я ведь больше так не делала! Что же до твоей сестры, то врать не буду: Хестер попросила меня помочь тебе, если получится. Я не стала ничего обещать, потому что не знала всех подробностей твоего случая. Теперь я прибыла сюда и увидела, что выполнить ее просьбу у меня не получится.

– Почему это?

– Потому что ты не хочешь помощи. А я на отдыхе, так зачем мне настаивать? Я решила, что оставлю тебя в покое, все, конец истории.

Вот тут уже ложь была, и довольно значительная. Но Айне повезло: маг уже расслабился и проверял ее не так тщательно, как раньше.

Она дала ему необходимую паузу: некоторое время они просто ели в тишине. Иногда из-под стола порыкивала Бриджит, но в целом, молчание не было напряженным. Сны измотали Аверилла, и теперь в ее обществе ему было легче, чем наедине с собой.

Когда они закончили ужинать, она убрала тарелки со стола. Она проверяла, что маг будет делать дальше. Айна была готова даже отпустить его, для первого раза они поговорили достаточно. Однако Аверилл неожиданно спросил:

– Ты не устала?

– Я целыми днями ничего не делаю, как тут устанешь! А что?

– Хочу тебе кое-что показать.

Это было любопытно, он шел на сближение быстрее, чем она надеялась. К тому же, Анна успела за эти дни осмотреть весь маленький остров, и ей было интересно, чем маг может ее удивить.

Над островом уже сгустились сумерки, но возле виллы было установлено внешнее освещение, да и идти было совсем недалеко – Аверилл повел свою спутницу к вершине холма. Бриджит держалась рядом с ними, не убегала, как обычно, а старалась не терять хозяина из виду ни на секунду.

Умная псинка, в этом ей не откажешь.

– По-моему, она мне не доверяет, – Айна кивнула на собаку.

– Она не привыкла к посторонним.

– Ну да, и я же кошка!

– Это, кстати, любопытно, – отметил Аверилл. – По-моему, я создал первую собаку в мире, способную на словесные оскорбления. И это при том, что она кошек видела только в первые месяцы жизни, все остальное время она была здесь.

– Как и ты.

– Да, но для меня эти восемь лет не были жизнью!

– Себе ты выбрал заключение подольше, – вздохнула Айна. – Ради чего? Хестер не сказала, но мне любопытно: ради чего выбрасывают свою жизнь?

– Хестер не сказала, потому что я просил ее не говорить. Я совершил ошибку, на этом точка.

– Ошибку в чем?

Айна знала, что она сейчас рискует. Их с магом перемирие было пока слишком хрупким, она не хотела на него давить. Она решила, что если он не ответит, она оставит его в покое.

Но Аверилл не стал отмалчиваться:

– Ошибку в том, каким должен быть глава второй ветви.

– Не думала, что здесь есть какие-то каноны!

– Руководства пользователя точно нет, – фыркнул Аверилл. – Все просто ожидают, что ты будешь мистером совершенство. У меня не вышло. Я не то что совершенным, нормальным даже быть не сумел.

– Хестер упоминала, что у тебя была… бурная молодость.

– Не более чем попытка заглушить страх.

– Страх? – удивленно переспросила Айна.

– Страх не справиться. Мне было проще жить среди людей, быть всегда веселым, счастливым и пьяным, чем оставаться в кластерных мирах, смотреть в глаза тем, кто от меня вечно чего-то ждет, и понимать, что я не справляюсь. Я знаю, незрелый подход.

– Я такого и не говорила.

– А тебе и не нужно. Я все сам прекрасно понимаю. Именно такой подход и привел к тому, что случилось восемь лет назад… Мы пришли.

Они поднялись на вершину холма, туда, куда не долетало освещение от виллы. Прямо под их ногами был обрыв, а под ним – острые камни, скалы и серебристо-черное полотно моря. Аверилл остановился на самом краю, Бриджит тут же свернулась у его ног, и Айне пришлось держаться в паре шагов от них. Она не была уверена, что эта ревнивая псина не столкнет ее вниз при первой же возможности.

– Зачем мы здесь? – удивилась суккуб. Вид на море был красивым, но самым обычным, и она не представляла, ради чего нужно было идти именно сюда.

– Терпение, сейчас все увидишь.

Она не знала, чего они ждут, но быстро поняла, что он хотел ей показать. Облака над морем развеялись – и она увидела полную луну, укутанную в звездное небо, словно в полупрозрачную искристую шаль. Бледная, величественная, одинокая, луна заливала все вокруг молочным сиянием, в котором весь мир Пустошь-14 казался всего лишь игрушкой, в которой случайно оказалась Айна.

Это и правда было чудо. Небо кластерных миров было лишено луны и солнца: для создания кластера нужна завеса, которая либо пропускает свет, либо проецирует его, создавая иллюзию неба. В любом случае, небесные светила через нее увидеть невозможно.

Солнца в Пустоши не было, а вот луна была. Море отзывалось на ее призрачный свет, искрилось, волновалось – как волнуется толпа в момент выхода королевы из дворца.

– Как красиво, – завороженно прошептала Айна, не в силах отвести глаз от неба. – Как такое возможно?

– Особое заклинание, которое делает купол над этим кластером прозрачным, – пояснил Аверилл, довольный произведенным эффектом.

– Но это, должно быть, очень сложно!

– Не без того. Но такая мера была необходима: здесь когда-то разводили серпентидов, а они нуждаются в лунном свете, им важно видеть луну. Это, кстати, одна из причин, по которой я когда-то выкупил Пустошь-14.

– Ты выкупил ее? – удивилась суккуб. – Я думала, она и принадлежала клану!

– Я выкупил ее от имени клана в недолгий период своего правления. Это место показалось мне очень красивым, я планировал построить рядом с виллой новый загородный дом. Кто-то любит пляжный отдых, кто-то – лесной, ну а мне такая природа милей. Я тогда не думал о том, что мне придется провести здесь остаток дней.

Его слова отрезвили Айну, заставили оторваться от непередаваемо красивой луны, которая в искусственном небе казалась огромной, и перевести взгляд на своего спутника.

– Тебе и сейчас не обязательно это делать.

– Обязательно, поверь мне. Я не буду говорить о причинах.

– Кошка! – решила высказаться Бриджит.

– Мяу, – мрачно буркнула Айна.

Аверилл тихо рассмеялся, такого легкого смеха она от него не слышала. И Айна решила, что этой ночью обязательно нужно сбавить обороты, дать ему отдохнуть. Она все равно планировала вмешаться в его сны, но уже не с обжигающими фантазиями. Они просто будут гулять по морскому берегу, держаться за руки и целоваться – без страсти, с нежностью, как настоящие влюбленные. Может, так ему удастся отдохнуть спокойно.

Но пока они не собирались возвращаться, они стояли рядом на вершине холма и смотрели на луну.

– Я одну интересную штуку про луну читала, – задумчиво произнесла Айна.

– В смысле, легенду?

– Нет, не легенду. Вроде как научный факт, но я не знаю, насколько он на самом деле научный.

– Что за факт такой? – полюбопытствовал Аверилл.

– В любой солнечной системе есть определенный участок приближенности к солнцу, в котором на планетах возможна жизнь. Если планета чуть ближе – слишком жарко, если чуть дальше – слишком холодно. Наша Земля находится на идеальном расстоянии. Так вот, я читала, что на заре нашей солнечной системы Земля была там не одна. Луны не было, зато была другая планета, почти такого же размера, как наша, и попавшая почти на ту орбиту. Однажды они столкнулись – и планета поменьше разлетелась на куски. Самый большой из них стал нашей Луной. Он уже был слишком мал, чтобы обрести собственную атмосферу, и остался навсегда связан с Землей.

– Знаешь, в прошлом легенды были романтичней, – хмыкнул маг.

– А потому что это не легенда, это факт, который я могла и вовсе неправильно запомнить. Но не суть. Легенда начнется дальше… Я вот тут подумала, если бы Луна была живым существом, ей было бы чертовски обидно.

– Все время парить над кем-то призраком?

– И это тоже, но больше – думать, что все, происходящее на Земле, могло быть у нее, если бы у нее тогда получилось пережить то столкновение. То есть, получается, что Луна – это Земля, у которой не получилось. Один раз, только и всего. Но разве это делает ее хуже или лучше? Нет, для Земли она все равно бесконечно важна именно такой, какая она есть. Получается, что та неудача привела к появлению чего-то неповторимого и незаменимого.

– Дай догадаюсь… Ты сейчас возьмешь эту метафору и швырнешь в мою жизнь?

– Извини, не удержусь! – улыбнулась она.

– Не вижу ничего общего.

– А напрасно. Я не знаю, кем ты был, не знаю, что с тобой случилось. Но я вижу, кем ты стал.

– Ты не знаешь меня.

– Я многое чувствую. Нимфы так умеют.

Он ничего не сказал ей, но Айна заметила, что он старательно сдерживает улыбку. Так или иначе, ей удалось до него достучаться.

Гармоничную тишину, воцарившуюся под лунным светом, нарушил лишь капризный детский голос:

– Кошка!

* * *

Он был неплохой, на самом-то деле. Гораздо лучше, чем ожидала Айна. Отправляясь сюда, она была уверена, что увидит избалованного ребенка, которому так хотелось сбежать от ответственности, что он придумал игру в тюремное заключение.

Но Аверилла и правда тревожило что-то очень серьезное. Воспоминания о том вечере, когда он напал на людей, превратились в невидимую цепь, которая прочно приковывала его к Пустоши-14. Айна понимала, что, если не порвать эту цепь, он уже не освободится. Знать бы еще, что случилось!

Маг уже привык к ней, относился гораздо спокойней, но стоило затронуть «ту самую» тему – и он сразу же замолкал. Ей только и оставалось, что надеяться на чтение его мыслей, а с этим тоже все было непросто. В голову сильнейшего мага по первому желанию не попадешь! Нужно было и дальше мучать его неконтролируемыми снами, однако Айне было его жаль.

Нужен был другой путь, вот только какой?

Об этом она и думала, сидя на краю обрыва и наблюдая за магом. Он был в лодке, направлявшейся к далекому морскому горизонту – рыбалка была одним из самых простых и доступных развлечений этого кластерного мира. То, что в воде то и дело проплывали массивные туши серпентидов, Аверилла совершенно не волновало. Он привык к Пустоши-14, когда решил, что другой реальности для него уже не будет. Айне снова до дрожи хотелось расправить крылья и полетать – подлететь к нему, например, поговорить, чувствуя на коже морской бриз. Но – нельзя, он все еще верит, что она простая нимфа. Этот обман так плотно въелся в их жизнь, что Айна не представляла, как сказать магу правду.

– Кошка, уходи! – донеслось у нее из-за спины.

– Так вот почему ты не отправилась с ним, – заметила Айна, не оборачиваясь. – Хотела подкараулить меня.

– Чужой!

Суккуб напряглась, ожидая, не толкнет ли ее собака в спину. Это не было бы смертельно, – она смогла бы взлететь, а не упасть на камни, – но все равно неприятно.

Однако Бриджит не отличалась человеческим коварством. Она подошла ближе и села рядом с Айной.

– Уходи.

– Нет, – просто сказала суккуб. – И ты знаешь, что не изменишь мое решение. По правде сказать, ты должна радоваться, что я здесь.

– Глупо. Кошка.

– Далась тебе эта кошка! – поморщилась Айна. – Я, между прочим, ему помочь хочу. И помогаю! Он несчастен, и ты это знаешь.

Карие глаза бернской овчарки замерли на ней, детский голос больше не звучал. Айна вдруг поняла, что перед ней возможность, которую она все это время упускала.

Она так сосредоточилась на Аверилле, что совершенно забыла про Бриджит. Да и кто принял бы во внимание обычную собаку? Вот только у него собака необычная. Все эти годы она была его единственным другом. Аверилл наверняка разговаривал с ней, рассказывал ей, чего он боится, чего хочет, что не дает ему покоя. А она все понимала! Может, даже больше, чем понял бы на ее месте человек.

– Тебе здесь хорошо, а ему не очень, – продолжила суккуб. – Ты это чувствуешь – то одиночество, что разъедает его изнутри. Может, поначалу ему нужно было побыть вдали ото всех, прийти в себя после того, что с ним случилось. Но вся жизнь – не слишком ли это много? Он уже провел здесь часть тех лет, которые люди называют лучшими. Важнейшую часть своей молодости! Что если однажды он пожалеет об этом? Да и потом, ты не вечная.

– Злая! – оскорбилась Бриджит.

– Извини, но как есть. Ты, я, Аверилл – мы все не вечные, просто у каждого своя продолжительность жизни. Но ведь если у тебя спросить, хотела бы ты пережить его, ты же откажешься, так?

– Да.

– Вот! Потому что любишь его. Подумай, как он тут будет один, без тебя? Кто будет его любить? Долго ли он вообще протянет? Я чувствую, что его что-то мучает, но не могу понять, что именно. Возможно, ты знаешь.

Она знала – теперь уже Айна не сомневалась в этом. Бриджит не могла говорить полноценными предложениями из-за особенностей артефакта в ее ошейнике, но она все понимала. Это другие собаки живут лишь настоящим моментом, она была особенной.

Скорее всего, Айна ей по-прежнему не нравилась. Но Бриджит понимала, что другого существа, желающего помочь Авериллу и способного на это, в Пустоши может не появиться. Чувство вины год за годом убивало мага, и остановить это самостоятельно он уже не мог.

Бриджит поднялась и отряхнулась. Айна думала, что собаке наскучили споры и она просто собирается уходить, но та неожиданно обратилась к суккубу:

– Идем. Увидишь.

– Увижу что?

– Увидишь.

Да уж, не слишком содержательно.

Айна перевела взгляд на море и обнаружила, что лодка с Авериллом сейчас далеко от берега. Никакая магия не поможет ему вернуться раньше чем через час, поэтому даже если Бриджит хочет показать ей что-то секретное, время у них есть.

Они прошли в дом, и это уже удивляло: Айна там все осмотрела, но не обнаружила ничего подозрительного, да и маг бывал в доме очень редко. Но суккуб решила ни о чем не спрашивать и просто поверить своей спутнице.

Собака привела ее к одной из кладовых и остановилась перед закрытой дверью.

– Открой, – потребовала она.

– Ты что, есть хочешь? – разочарованно спросила Айна. – Так бы сразу и сказала!

– Нет. Открой.

Все еще ничего не понимая, Айна открыла перед ней дверь. Бриджит действительно не интересовали продукты, она уверенно побежала мимо полок вглубь комнаты, и суккуб последовала за ней. Там, в тени, прикрытая стеллажами с крупами, обнаружилась еще одна дверь.

Бриджит и ее поскребла когтистой лапой:

– Открой!

– Теперь уж понятно, что открою!

За дверью скрывалась вторая кладовая, поменьше площадью, полностью лишенная окон. Из-за этого Айна почти ничего не могла разглядеть, пока не нашла пару магических осветительных сфер.

В тесном зале хранились картины – несколько десятков, не меньше. Все они были написаны маслом, и вполне талантливо. Даже не разбираясь в живописи, можно было догадаться, что это работы одного художника. Все – портреты, сделанные темными цветами, изображения молодых людей. Все в вечерней одежде, у женщин заметный макияж, вот только непонятно, где они находятся, ведь они ничего не делают – просто стоят у какой-то темной стены и смотрят художнику в глаза.

Несложно было понять, что картины написаны Авериллом, и он, при всем таланте, ими определенно не гордился. Многие холсты были повреждены: порезаны или заляпаны черной краской, которая иногда попадала на изображение бесформенными пятнами, а иногда намеренно закрывала глаза людей.

Он боялся на них смотреть – похоже, из-за чувства вины. Он думал о них снова и снова, нарисовал их в надежде освободить от них память, а потом запер их здесь. Отчасти, это ему помогло, иначе он не смог бы спокойно жить даже в Пустоши. Но именно эти картины, эти образы не давали ему покинуть кластер.

– Ты знаешь, кто эти люди? – спросила Айна, разглядывая картины.

– Боль.

– А поконкретней нельзя?

– Его боль. Это знаю. Больше не знаю.

– Понятно… Но и это, знаешь, уже много.

Она и так помнила, что главная проблема Аверилла – несчастный случай, устроенный им восемь лет назад. Теперь она выяснила, что у него было много жертв. Вот только что он сделал?

Логично было предположить, что он убил тех людей, но это вряд ли. Если бы он уничтожил с помощью магии такую толпу, это не осталось бы незамеченным. Всех денег клана Эсентия никогда не хватило бы, чтобы замять такой скандал. Им проще и дешевле было отдать Аверилла под суд, объявить паршивой овцой, отречься от него.

Да и журналисты в мире магии точно такие же, как в мире людей – вездесущие. Они бы не стали покрывать массовое убийство, напротив, многие были бы рады очернить Великий Клан. А в общедоступных источниках Айна не нашла никаких подробностей преступления, совершенного Авериллом. Знала только, что «люди пострадали». И что? Что же это было за страдание такое, что он до сих пор не может себя простить?

Хестер напрасно не раскрыла ей всю правду. Играя в хорошую сестру, она усложнила Айне задачу. Если уж нанимаешь суккуба, не делай вид, что уважаешь личную жизнь брата! Но теперь поздно что-то менять.

Айне нужно было пробраться в его мысли и найти тот случай при первой же возможности. Не только ради своего задания, просто она начинала подозревать, что лишь такая помощь, резкая и непрошенная, может вернуть Авериллу свободу – если еще не слишком поздно.

* * *

Он убеждал себя, что ничего не изменится. Он не привыкнет к ней, не захочет большего и сможет отпустить, когда она соберется уезжать. Но сейчас можно сделать небольшую паузу и вспомнить, каково это – каждый день улыбаться кому-то, говорить с кем-то, желать кому-то спокойной ночи. Он не виноват, он не нарушил свое обещание не давать себе послаблений – Айна сама явилась в его мир.

Рано или поздно она уйдет, и все пойдет по-старому. В конце концов, что значат эти короткие дни по сравнению с жизнью, которую он собирался похоронить здесь?

У него была и еще одна важная причина говорить с ней: когда прекратилась враждебность между ним и Айной, прекратились эти дикие, сводящие с ума сны. Хотя нимфа все равно снилась ему, просто это уже были другие фантазии: тихие семейные вечера у огня, прогулки, новый дом… дети. Это было таким же запретным, как ночи с ней, и тоже выматывало, и все же после новых снов он не чувствовал себя разбитым и уставшим.

Вот и этой ночью все прошло спокойно и тихо: он проснулся в обычное время, и, хотя где-то в глубине души осталась тоска по тому, что не случится, Аверилл без труда переборол ее. Он покормил и выпустил Бриджит, приготовил завтрак для себя. Он не знал, спит ли еще Айна, но точно не собирался ее будить. Зачем? То, что они стали больше общаться, не значило, что они каждую минуту должны проводить вместе.

Он взял чашку с кофе с собой и направился к пляжу. Опыт показывал, что в такие теплые дни, как сегодня, Бриджит будет носиться по лугам часа три-четыре, не меньше. Это в первые дни она старалась не оставлять его наедине с Айной, теперь, кажется, расслабилась, и для Аверилла это было важно.

Он шел по тропинке, ведущей к побережью, и наблюдал за золотистым от рассвета небом. Солнца в кластерном мире не было, но высоко над ним еще просматривалась белесая тень Луны. Он вспомнил Айну, озаренную бледным светом, ее голос, слова… Земля, у которой не получилось, значит? Он смеялся над этим тогда, а сейчас подумал, что сравнение с его жизнью было не таким уж нелепым.

А еще он думал об Айне. Он позволял себе эти мысли, как иные позволяют дорогой алкоголь – понемногу, как награду, как удовольствие. Он давно уже не имел права размышлять о ком-то другом, а тем более вспоминать те откровенные сны. Однако правила в своем добровольном заточении он устанавливал сам, мог и паузу взять.

В задумчивости он добрался до берега и только там посмотрел вперед – морской горизонт всегда внушал ему спокойствие. Вот только теперь спокойствия не было. Он собирался смотреть на волны, а увидел ее.

Ее одежда лежала на песке – длинное скромное платье. А на самой Айне, выходившей в этот момент на берег, ничего не было. Похоже, она решила, что в столь ранний час он будет спать и ей некого стесняться.

А может, она понимала, насколько совершенное у нее тело и каким преступлением было бы скрывать его. Глядя на нее, Аверилл думал только об этом. Она была всем, чего можно желать… и она была ему знакома! Он впервые видел ее обнаженной и вместе с тем узнавал. Все точно так же, как в его снах: каждая линия, родимое пятно, небольшой шрам, ни одного отличия! Мог ли он так точно выдумать ее? Если же нет, получается, что прямо сейчас он спит?

Раньше он никогда не путал сны и реальность. Во сне он не знал, что все не по-настоящему, он просто забывал об этом. А теперь он помнил… Должно быть, это не так уж важно. Аверилл просто замер на месте, не зная, что делать.

Айна тоже заметила его и, кажется, смутилась, но не попыталась прикрыться руками. Она шла так же, как и раньше, не слишком быстро и не слишком медленно, этой своей грациозной кошачьей походкой. Он понимал, что ему следовало бы самому развернуться и уйти – она пришла сюда первой, она его не звала. Но Аверилл остался.

Она вышла из моря и направилась не к платью, а к нему, остановилась так близко, что он чувствовал биение ее сердца – значит, его магические способности должны быть при нем. Такого тоже раньше не было в снах, и снова Аверилл не придал этому значения.

– Доброе утро, – прошептала она.

Ее рука коснулась его щеки, скользнула вниз – он чувствовал воздушное прикосновение пальцев к шее, плечу, груди… Ее ладонь, маленькая и теплая, прижалась к нижней части его живота, и ему показалось, что он чувствует чары, причем сильные чары, но он просто не сумел на них сосредоточиться.

Он принял решение. Раз он не виноват в том, что к нему приходят эти сны, то в снах можно все.

Он разжал пальцы, и кружка, которую он держал, упала, разбилась о камни. Ему было все равно. Аверилл схватил ее за плечи, прижал к себе – без нерешительности и сомнений, даже без нежности. Это был момент страсти – свободной и примитивной, и он хотел, чтобы Айна тоже почувствовала это.

Если бы все было по-настоящему, не во сне, она бы наверняка оттолкнула его. Нимфы, при всей своей любви к сексу, предпочитали романтику, они не любили резкость и грубость. Но Айна была не такой. Она понимала его, отвечала на его прикосновения и желания.

Она хотела его – а он ее любил. Аверилл впервые подумал об этом, было так странно и вместе с тем – правильно. Вот почему все это происходит, вот откуда приходят сны и почему они меняются. Сначала его просто влекло к ней, потом он понял, что она лучше, чем он думал. А теперь он любил ее.

Естественно, любовь была для него под запретом. Если он отнял у себя свободу, то какая может быть любовь? Нельзя, нужно отказаться от нее, как бы больно ему ни было. Но это в реальности, во сне можно все.

Поэтому он любил ее. Целовал ее губы и ее золотистую кожу, слышал ее дыхание, чувствовал жар ее тела. Мир перестал существовать, была только она. Они сплелись воедино, прижимались друг к другу с такой силой, что вряд ли кто-то смог бы их разделить. Аверилл никому и не позволил бы.

Он даже не заметил, как они оказались в доме – в одной из спален, которую никто из них не использовал. Только там была двойная кровать. Он хотел, чтобы все было именно так.

Следом за пространством исчезло и время. Он не знал, сколько они были вместе, он вообще ни о чем не думал. Аверилл впервые за долгое время делал только то, что ему хотелось, – и ему было так хорошо, как никогда раньше.

Прошла целая вечность, прежде чем они отстранились друг от друга, счастливые и бесконечно уставшие. Но даже так они лежали близко и смотрели друг на друга. Сейчас она была даже красивей, чем обычно – запыхавшаяся, с сияющими глазами, улыбающаяся ему. Он не знал, почему этот сон еще не закончился, ведь раньше сны никогда не заходили так далеко. Аверилл был рад, что этого не случилось.

Он начинал засыпать, и это было странно. Как можно заснуть во сне? Ему было проще поддаться сонливости, чем думать об этом. Однако в миг, когда его сознание начало ускользать от него, он почувствовал прикосновение ее руки к его виску.

– Не обижайся, но мне очень нужно кое-что посмотреть, – прошептала она.

– Что? – Аверилл растерянно открыл глаза.

– Прости, это необходимо.

Комната, в которой он лежал, вдруг исчезла – и он очутился в месте, которое надеялся никогда больше не видеть.

Вокруг него ревела музыка и мерцали неоновые огни. За пультом работал диджей, а на сцене извивались соблазнительные танцовщицы. В зале двигались десятки тел – к этому часу они были скорее телами, чем людьми, трезвым остался, пожалуй, только бармен, а может, и он поддался дурману. Аверилл снова стоял в том самом ночном клубе.

И в этом клубе он видел себя. Вон он, за VIP-столиком, на восемь лет моложе, на целую вечность глупее. Он казался пьяным, но Аверилл-то знал, что на самом деле все гораздо хуже. Его зрачки были расширены, в этот момент мир казался ему калейдоскопом ярких пятен, на лице застыла идиотская ухмылка. Он не соображал, где он, кто он и что собирается делать.

Сидевший рядом приятель что-то сказал ему, Аверилл возмущенно хмыкнул, протянул руку к танцполу – и началось.

Люди, которых он видел перед собой, начали меняться. Миниатюрная блондинка изогнулась, как в судороге, и осталась такой – изломанной, извивающейся на полу, неспособной даже подняться. Ее подруга вдруг с ужасом поняла, что ее руки и ноги исчезли – не были отрезаны или оторваны, они просто испарились. Шея молодого мужчины вытянулась в три раза, накренилась, едва не сломалась, и спасло его лишь то, что от ужаса он потерял сознание. Глаза его приятеля заросли толстым слоем кожи, как и рот, а вот нос исчез, оставив на его лице два глубоких провала ноздрей.