Текст книги "Цветы пустыни"

Глава 3

Люди любят экстрасенсов. Давно и безнадежно. Об этом Матвей прекрасно знал и спорить с толпой не собирался.

Причем вся эта паранормальная тема уверенно объединила сразу несколько крупных аудиторий. Самой многочисленной, конечно же, были обладатели невысокого интеллекта, те, для кого и физика – магия. Они сохранили чуть ли не первобытные убеждения о том, что мир на самом деле живет по каким-то мистическим законам, познать которые невозможно. Да и не обязательно, если можно все списать на волю духов!

Вторая аудитория была профайлеру куда любопытней. В нее входили люди с неплохим образованием, которые прекрасно знали, как устроен мир. Но они не могли полностью исключить, что какой-нибудь призрак нет-нет – да и заглянет в нашу реальность. Какая-нибудь смерть не будет окончательной. С тем, кто ушел навсегда, еще можно поговорить. В основе их веры, пусть даже замаскированной насмешливостью, лежала не глупость, а затаенная печаль, тоска о потерянном и надежда на невозможное.

Особенно Матвея забавляли те, кто громко объявлял психологию лженаукой, а вот экстрасенсов выслушивал с уважением. Такие люди с видом экспертов могли спорить о результатах многолетней работы полиции, но стоило какому-нибудь шаману, нацепившему на посох засушенную лосиную задницу, назвать преступника наугад, и те же люди поспешно кивали. Соглашались со всем, лишь бы их не сглазили.

Однажды Матвей написал на эту тему статью. Ее даже опубликовали, но большой популярности в научном сообществе она не получила. Форсов тогда сказал, что не на каждую ветряную мельницу стоит даже замахиваться.

Поэтому Матвей принял нехитрое решение: если не можешь избавиться от проблемы – используй ее. Почетное звание экстрасенса помогало быстро усмирить нервную, эмоциональную, не склонную к здравому мышлению публику. А поскольку сам Матвей, предпочитавший черный цвет и строгие дорогие костюмы, мало походил на типичного экстрасенса с телеэкрана, они с Гариком создали сайт, где у каждого из них было полноценное магическое резюме.

Правда, на этот сайт Матвей давно не заглядывал и лишь теперь обнаружил, что Гарик перенес его лицо на фото какого-то резво пляшущего шамана в медвежьей шубе на голое тело. Хорошо хоть шуба длинная… Но момент все равно получился неловкий. Гарика ожидала воспитательная беседа.

Впрочем, супруги Горолевы сочли все эти шаманские танцы неплохой рекомендацией. Теперь они смотрели на Матвея чуть ли не с обожанием. Иначе и быть не могло – он уже заметил большой стеклянный амулет от сглаза над дверью и маленького языческого божка, стоящего на столике под старой иконой. Горолевы перестраховывались.

– Наконец-то мой брат сделал что-то путное! – объявила Валентина Горолева. Мужу она уже позвонила и порадовала вестью о том, что на их стороне теперь представитель высших сил. – А то обычно только и может, что орать на меня!

– Дениса еще не нашли, – сказал Матвей. Вопросом это не было, экстрасенсу полагалось такое знать.

– Пока нет, но скоро… А с вашей помощью, надеюсь, еще быстрее!

Она беспокоилась за сына – но не так, как стоило бы. Матвей уже видел, что женщина, стоящая перед ним, нервничает, однако до паники ей далеко. Валентина опасалась лишь того, что ее сын может пострадать случайно, по глупости. Она не верила, что само его исчезновение таило в себе смертельную угрозу. Это же такой мирный, тихий поселок, завернутый в леса, как в лоскутное одеяло. Ну что здесь может пойти не так?

– Расскажите мне еще раз о его исчезновении, – попросил Матвей.

– А вы разве не знаете?

– Знаю. Но звук вашего голоса может двинуться в том направлении, куда ушел Денис. Сила материнской любви.

– Тогда конечно! – спохватилась Валентина. – Только рассказывать особо нечего… Накануне Денис опять устроил скандал. Это его дядька против нас накручивает! Захотел в сентябре перевестись то ли в гимназию, то ли в лицей… Я так и не поняла, но суть в том, что он хотел переехать к моему брату и жить с ним! Якобы ради учебы, но я-то знаю, что ему просто вольница нужна была. Какого мальчишку в тринадцать лет интересует учеба?

– Что еще он говорил?

– Что ему не нравится здесь. В школе слишком просто, местные дети ему неинтересны… И когда мы его так избаловали? Или это возраст такой? В общем, ссориться мы все стали часто… Особенно с мужем Денис цапался, Русик у меня не очень терпеливый… Но мы с мужем были уверены, что Денис это перерастет! Никогда бы не подумала, что он способен из дома удрать… Я считала, что он не такой!

– Как именно это произошло?

– Ну, тут уж я не видела, но могу предположить… Он остался внизу, иногда он спал тут, на диване, и мы не заподозрили подвох. А утром приходим – нет его! Но и обуви его нет, и курточки легкой, значит, сам ушел. Двери тоже заперты были, все в порядке… Еще и телефон бросил, паршивец, чтобы с родителями не разговаривать! Когда найдем, так ввалю ему, что неделю сидеть не сможет! Вы ведь поможете?

Обещать Матвей ничего не стал, как и доказывать Валентине, что она слишком спокойна. Пусть будет спокойна, пока получается. Ее истерика все равно ничего не изменит.

Матвей лично осмотрел обе двери и все окна. Он разбирался в замках не так хорошо, как Гарик, но склонен был верить, что ничего тут действительно не вскрывали. Это было странно сразу по двум причинам.

Возможно, Денис сам открыл дверь своему похитителю. Но с чего бы ему это делать посреди ночи? Да еще и не попытавшись разбудить родителей! Матвей предположил бы, что к нему явился друг, однако Валентина только что дала понять: настоящих друзей у мальчика не было. Да и потом, откуда этот «друг» мог знать, что именно этой ночью Денис лег спать внизу, а не в своей комнате? Случилось это спонтанно, никто ничего не планировал!

Вторым вариантом был настолько мастерский взлом, что не осталось никаких следов. Однако Матвей сомневался и в этом. Он уже выяснил, что Кира Корнягова исчезла во время прогулки. Юную туристку тоже похитили в лесу. Если это сделал один человек, то раньше он с замками не связывался. Как он мог внезапно стать настолько идеальным взломщиком? Или это все-таки кто-то другой?

Валентина провела гостя в комнату сына, но подсказок не было и там. Все в этом небольшом помещении подтверждало версию дяди: мальчик рос не по годам умным и явно не испытывающим большой любви к деревенской жизни. Такой ребенок не побежал бы в ночь по первому капризу. Денис наверняка поступил бы умнее: взял бы тот самый смартфон, который якобы бросил, и позвонил дяде. Зачем ему этот цирк с побегом?

Нет, похищение куда вероятней… Но Матвей никак не мог понять, откуда в поселке появился преступник такого уровня. Профайлер уже сталкивался с подобным, да еще и относительно недавно, он лично охотился на маньяка в заснеженных лесах. Но там преступник действовал иначе, он постоянно демонстрировал один и тот же уровень подготовки, да и жертвы его были похожи друг на друга. А здесь…

– Я пытаюсь найти Дениса, но чувствую энергию чужака, – объявил Матвей. – Скажите, сколько людей переехали в поселок за последние пять лет?

– Да вот только мы…

– Вы уверены?

– Я узнавала, – пояснила Валентина. – Не так просто обживаться на новом месте… Я решила: те, кто живет здесь недавно, еще помнят, каково быть новичками! Им проще будет нам все показать, может, мы даже подружимся… Но глобально, всей семьей, сюда приезжают очень редко.

Вот и отпал еще один вариант. Мастерство преступника можно было объяснить тем, что первые шаги и первые ошибки он делал где-то далеко от поселка, а сюда приехал уже подготовленным. Но то, что он оставил на виду труп Киры, указывало как раз на неопытность. Если же он еще начинающий убийца, поддающийся страстям, как он сдерживается? Одно нападение в год – это маловато для того, кто творит такое со своими жертвами. Его должно переполнять безумное влечение к крови. Как он себя останавливает?

Одно противоречило другому. Матвей не сомневался: никакой особой загадки тут нет, он просто упускает нечто важное. Ему срочно требовалось больше данных.

– Вы не могли бы провести меня по поселку? – спросил он.

– Нет, я… Мне наш участковый сказал тут быть – на случай, если Денис вернется… извините! Вам это очень помешает?

– Не очень, все хорошо.

– Давайте во двор выйдем! – предложила Валентина. – Я покажу вам, где у нас что, вы не заблудитесь, негде здесь заблудиться!

– Было бы неплохо.

Заборы в поселке были разные. Чаще всего – невысокие, деревянные, сделанные из покрашенных в разные цвета досок. Горолевы, переехавшие недавно и только-только закончившие ремонт, и вовсе предпочли заборчик европейского образца – невысокий, декоративный, не защищающий по-настоящему, а только обозначающий границу участка. Но и вокруг других домов Матвей видел преимущественно заборы, которые сумел бы преодолеть одним прыжком. Благодаря этому из двора, расположенного на небольшой возвышенности, открывался неплохой вид сразу на несколько улиц.

Но это же означало, что разглядеть с улицы, что происходит за окнами, было сложнее. И все-таки как преступник узнал, что Денис внизу? Перешагнул через забор и подошел вплотную к окну? Возможно, однако очень и очень рискованно.

– Никаких особых мест тут нет, – сказала Валентина. – Ну, знаете, ни площади какой-нибудь, ничего… Вон там почта, там автобусная остановка. Направо вон за тем домом – магазин. А дальше – в основном жилые дома, ничего особенного…

Это Матвей знал и без нее, по дороге к поселку он изучил карту. Теперь ему не обязательно было вслушиваться в слова Валентины, он куда больше внимания посвятил осмотру.

Взгляд зацепился за кое-что любопытное куда раньше, чем ожидал Матвей. В дальнем углу двора Горолевых стояла большая собачья будка. Не сколоченная самостоятельно, как обычно делают в деревнях, а стилизованная под избушку, новая, такие обычно заказывают за очень немалые деньги.

Вот только собаки в будке не было, да и высокая трава указывала, что зверь там постоянно не живет.

– Готовитесь купить щенка? – спросил Матвей, кивая на будку.

– Спасибо, хватило уже! У нас была собака, когда мы переехали… Сиба-ину, знаете такую породу?

– Знаю.

– Как по мне – дворняга дворнягой, а стоит дурных бабок! За что, спрашивается, столько платить?!

– Зачем же вы ее купили, если она такая дорогая?

– Да не покупали мы! – досадливо поморщилась Валентина. – Это снова брат мой влез… Денис пальцем на понравившегося щенка указал, а Юрка и рад стараться! Но когда мы сюда переехали, псина очень скоро сбежала. Денис плохо закрепил цепь, утром выходим – а нет никого! Естественно, Денька в слезы… Кричал, что все он нормально закрепил! Мне бы уже тогда насторожиться, что капризный слишком, а я утешала его…

– Вы уверены, что дело в цепи?

– Конечно! Что, пес ее сам отстегнул? Нет, Денис просто к каким-нибудь мультикам или играм спешил, не проверил – и вот результат! Юрка тогда хотел ему нового щенка купить, но я запретила. Денис должен отвечать за свои поступки! Да и потом, бессмысленно это.

– Почему бессмысленно?

– Тут собаки часто сбегают. В лесу много мелкого зверя, их инстинкты манят! А в итоге самих псин потом находят сожранными… Зачем нам это снова?

– Да, вы правы. Благодарю. Я скоро вернусь.

Валентина, сама того не подозревая, дала ему новую цель. Теперь Матвей не просто оглядывался по сторонам в надежде уловить хотя бы призрачный намек на преступника. Он вполне целенаправленно искал животных.

Они в поселке были – но куда меньше, чем обычно встречается в деревнях. Собаки в основном очень крупные. Мелких почти нет – как и кошек, которые летом свободно бродят по провинциальным улицам.

Матвей не стал гадать о причинах. Если он видел кого-то во дворах, он подходил и спрашивал. Некоторые были не настроены говорить с незнакомцем, некоторые отвечали сразу, некоторые спрашивали, почему его это интересует. Матвей представлялся экстрасенсом – и он умел быть убедительным.

Тогда он и выяснил, что Валентина не преувеличила масштаб проблемы – пожалуй, даже не поняла в полной мере. У животных в поселке складывалась незавидная судьба. Одни исчезали навсегда, никто их больше не видел. Других все-таки находили – разорванными на части в лесу или переломанными на обочинах дорог.

Местным казалось, что это хоть и печально, но объяснимо. Зверья в лесах много, а может, какие-нибудь темные духи лютуют – вы экстрасенс, вы и скажите!

Матвей тоже видел возможную причину, но вовсе не как экстрасенс.

– Ты все-таки отсюда, – тихо произнес он, когда никого не было рядом.

Преступник не приехал в этот поселок опытным хищником. Он жил здесь уже давно, просто удовлетворять жажду крови начал животными. Ну а когда почувствовал, что этого мало, переключился на людей – и останавливаться он явно не собирался.

* * *

Гарика она заполучила неожиданно и ненадолго. Он просто позвонил узнать, как дела. Таиса тут же вывалила на него всю информацию о деле Сергея Зараева и попросила о помощи. Справляться с этим самостоятельно она устала, а обратиться к Гарику было куда легче, чем к Матвею. Это с Матвеем любой разговор – все равно что полет через грозовой фронт, полный птеродактилей с пулеметами. Гарик даже отказывать умеет так, что ты не будешь чувствовать себя жалкой ветошью. Да и потом, его можно переспорить.

Именно это и получилось у Таисы. Гарик попробовал изящно слиться, ссылаясь на собственное задание. Таиса уточнила, что ей нужно всего несколько часов его времени. Есть у него несколько часов? Или обратный отсчет на бомбе уже начался? Видимо, было в ее голосе, пусть даже беззаботном, почти смеющемся, что-то такое, что заставило Гарика согласиться. Он ведь только изображал придурковатого разгильдяя, Таиса давно уже поняла, что человек с интеллектом табуретки не смог бы столько лет оставаться учеником легендарного Николая Форсова.

Таиса и сама не бралась объяснить, почему ей настолько страшно проводить обыск в комнате Сергея. Ну вот чего тут можно бояться? Пропустить нечто важное? Так ведь Федор, замученный и как будто потерявший всякий интерес к жизни, уже дал понять, что готов оказывать любую поддержку. Он пустит Таису в комнату сына столько раз, сколько будет нужно. Найти что-то важное? Да, пожалуй, это ближе к истине…

И не просто что-то важное, а то, что сразу объяснило бы ей проблему. Если бы она успела обнаружить это при жизни Сергея, она смогла бы его спасти. Так что некоторые открытия могли заново разжечь в душе Таисы то самое чувство вины, которое она едва погасила беседами с Форсовым.

А с Гариком легче – всегда и во всем. Вроде как он не говорит и не делает ничего особенного, он просто из тех людей, рядом с которыми несложно верить, что все будет хорошо. Ну и его знания никто не отменял.

Федор встретил их обоих в коридоре, по-прежнему заставленном похоронными венками. Таиса уже подготовила речь с подробным объяснением того, почему она притащила с собой постороннего. Однако Федор так ни о чем и не спросил, он молча указал им на нужную дверь.

Комната Сергея оказалась самой обычной. Убранной ровно настолько, насколько требовала мать. Не самой просторной, но и не тесной. Полной предметов, которые вмиг потеряли хозяина, но все еще могли рассказать историю о нем.

Таиса уже видела полку с книгами, в основном учебными материалами. Видела цифровую фоторамку с темным экраном – то ли отключенную, то ли разрядившуюся. Новые кроссовки. Гитара у стены. Потрепанные боксерские перчатки. Осколки жизни и желаний… Таиса невольно поежилась, и ей показалось, что сделала она это незаметно, да и Гарик был отвлечен на осмотр рабочего стола. Тем больше было ее удивление, когда ее спутник посоветовал:

– Отстраняйся. Пора бы научиться, это не первое твое задание.

– Да, но… Раньше я не знала этих людей… А Сергея я знала.

Таиса не была удивлена тем, что Федор не стал их сопровождать в этой комнате, даже не заглянул сюда. Она не представляла, как и когда родители Сергея решатся зайти в его спальню… Что они вообще будут делать?

Гарик обернулся к ней, ближе подходить не стал, просто ободряюще улыбнулся.

– Я понимаю. Я даже по этой комнате вижу, что парень был хороший и точно не заслуживал такой участи.

– Мы еще мало знаем о его участи…

– Ему уже не исполнится девятнадцать. Этого он не заслуживал, потому что это были бы отличные девятнадцать, и двадцать, и все последующие годы. Но мы уже ничего не можем отменить. Нормально, что тебе хочется плакать о нем, только не здесь и не сейчас.

– Да, я знаю… Извини.

– Не за что извиняться, – заверил ее Гарик. – Сразу и не получится, в первое время нужно себя заставлять.

– Ага… это только Матвей умеет леденеть насквозь по первому желанию!

Она ожидала, что Гарик засмеется, но тот лишь грустно покачал головой:

– Он тоже не умеет.

Расспрашивать о Матвее она не собиралась, сейчас было не до того. У Таисы все-таки получилось взять себя в руки. Она доверила Гарику рабочий стол, вдвоем возиться там было бы тесно. Она же сосредоточилась на книжных полках.

Первым делом она включила фоторамку – простейший экран, на котором сменяют друг друга цифровые фотографии. Снимков оказалось двенадцать, Таиса изучила их все. Она надеялась, что здесь мелькнет та самая загадочная «взрослая женщина», в которую якобы был влюблен Сергей.

Однако даже если он испытывал к кому-то такие чувства, фотографироваться с этой дамой он точно не собирался. На снимках Таиса видела лишь его семью, друзей, с которыми уже успела побеседовать, и какие-то школьные мероприятия. Если рядом с Сергеем и мелькали девушки, то разные. По его позе, взгляду и улыбке несложно было догадаться, что ни одна из них не важна для него по-настоящему.

Книги Таиса изучила внимательно, некоторые даже открыла. Подсказки не было и здесь, Сергей не интересовался ни оккультизмом, ни настораживающими темами. Обычная мини-библиотека того, кто заканчивает школу и готовится к поступлению. Жанна упоминала, что Сергей получил великолепное образование в какой-то там уникальной гимназии, и это пока подтверждалось. Еще на полках обнаружилась пара сувениров из других стран, мягкая игрушка, явно подарок какой-нибудь влюбленной девицы, и дешевая керамическая кружка с эмблемой кофейни. Опять же, ничего такого, что намекнуло бы на причину самоубийства.

Закончив с осмотром полок, Таиса подошла к своему спутнику, который как раз заканчивал сортировать бумаги на столе. В одну стопку Гарик складывал то, что имело отношение к учебе, в другую – записки и письма, в третью – рекламную макулатуру, которую Сергей то ли забыл выкинуть, то ли собирался использовать.

– Есть что-нибудь подозрительное? – спросила Таиса.

– Если ты про прощальную записку, написанную кровью, то как-то не заметил!

– Не смешно.

– А я и не смеюсь. Я вот так напоминаю тебе о том, что ты рассказывала мне сама. После смерти Сергея здесь уже провели обыск. Если бы было прямое указание на причину самоубийства, его нашла бы полиция. Нам остается только работать с крохами.

– Полиция вообще ничего не нашла – ни здесь, ни на крыше… Как по мне, отсутствие прощальной записки доказывает, что это было не самоубийство!

– Притягиваешь факты за уши из симпатии к пострадавшему, – спокойно заметил Гарик.

– Он не пострадавший, он погибший!

– Все равно не надо так делать. Ты поможешь ему только правдой. А теперь смотри сюда… Он и правда был заточен на нормальное образование и карьеру – но не только.

Таиса кивнула, изучая бумаги на столе Сергея. Похоже, он немало времени уделял сбору материалов о поступлении и подработке для студентов. Вот только… Дата стояла не везде, однако если она все-таки попадалась, становилось ясно, что Сергей активно интересовался таким осенью и зимой. Он составлял списки и рейтинги, где-то выписывал дополнительные данные.

А весной он перестал… Или нет, или все записи без указания даты были сделаны тогда? Однако листы бумаги, которые остались на столе, выглядели старыми и потрепанными. Пока все указывало, что весной он прекратил думать о будущем. Возможно, определился… или проблемы начались задолго до того, как его мать обратила на них внимание.

– Слушай, я понимаю, что ты была с парнем знакома и по умолчанию на его стороне, но я обязан спросить, – вздохнул Гарик. – Могли все на свете прошляпить психическое расстройство? Допустим, оно было у него много лет, с рождения, а теперь под стрессом из-за поступления активизировалось…

– Нет.

– Нет – и все?

– Нет, потому что нет предпосылок, – пояснила Таиса, не отрываясь от бумаг. – Ни у Жанны, ни у Федора в семье не было людей с диагностированным психическим расстройством.

– Слабый аргумент.

– У Сергея тоже никогда не было даже косвенных симптомов.

– Получше, но все равно не гарантия.

– Ну, гарантий я тебе не дам, но лови лучшее, что у меня есть… Школа, в которую он ходил, действительно крутая. Там каждую четверть проводят психологическую оценку состояния учеников, чтобы предотвратить как раз такие случаи, а также травлю и проблемы с самооценкой. Сергей, хоть ему и исполнилось восемнадцать, и курс обучения он окончил, формально выпуститься не успел – там это дело с экзаменами до июля тянется. Поэтому теперь и школа на ушах ходит.

– Это уже посерьезней, – согласился Гарик. – Но насколько вообще можно доверять школьным психологам?

– Сноб.

– Ты знаешь, о чем я.

– Знаю. Но я просмотрела тесты, которые они используют, там очень хорошие материалы. Полгода назад с Сергеем все было в порядке.

– Подожди… Почему полгода назад? Если раз в четверть, то должны быть более свежие результаты!

– К моменту последнего теста Сергею исполнилось восемнадцать, и он отказался участвовать в оценке, – ответила Таиса. – Имел право. Его родители об этом знали, но не сочли достойным внимания.

– Любопытно… Получается, полгода назад проблемы либо не было, либо она находилась на той стадии, когда Сергей еще мог скрыть это от психологов. При высоком уровне интеллекта такое возможно.

– А уже потом он начал терять интерес к жизни…

– Не слишком стремительно. Вот на это посмотри.

Из стопки рекламной макулатуры Гарик достал небольшую пластиковую карточку. Маркировка указывала, что это абонемент на безлимитное посещение тренажерного зала.

– Квартальный, – уточнил Гарик. – С апреля по июль, получается, парень переживал, но за собой следить не забывал.

– Забывал.

– Эй, я не Матвей – со мной не обязательно спорить ради спора!

– Я и с ним не спорю просто так, – возразила Таиса. – Исключительно во имя истины. Посмотри на карточку внимательней… Тренажерка средней ценовой категории, пластик дешевенький. С такого, если таскать его с собой, пусть даже в кошельке, большая часть надписей сотрется примерно за месяц. А этот, гляди, в марте куплен – и до сих пор как новенький! Держу пари, если мы умудримся вытрясти информацию из тренажерного зала, там подтвердят, что Сергей был у них редким гостем, если вообще заглядывал.

Еще в марте он надеялся на полноценную жизнь, а спустя несколько месяцев оборвал ее…

Все складывалось даже хуже, чем предполагала Таиса.

– Здоровый, успешный, счастливый парень дошел до такого за предельно малый срок, – задумчиво произнесла она. – Ты понимаешь, что это значит?

– Угу.

– Гарик, пожалуйста, произнеси это вслух, чтобы я поняла, что мы на одной волне.

Гарик бросил на нее укоризненный взгляд, но молчать не стал:

– Его намеренно довели до самоубийства. Если профиль, составленный тобой, верен, то проделать такое случайно не могли. Это осознанно сделал очень крутой психолог. Ну как? Звучит как нечто возможное?

– А какие еще варианты?

– Что мы в чем-то ошиблись! Потому что так просто не бывает, Тая. Психологов такого уровня не слишком много, и ни один из них не стал бы, если уж называть вещи своими именами, убивать ребенка. Зачем, для чего?

– У меня ответов нет… Но я хочу их получить.

Таиса пока не отходила от стола, она осматривала стопку с рекламными буклетами. Они неожиданно дали больше, чем школьные записи Сергея. Похоже, он любил кофе – даже собрал несколько наклеек по какой-то там акции. Он пару раз бывал в театре. Он ходил на открытые лекции. Он жил…

Пока Таиса старалась защититься от новой волны печали, Гарик вытащил из-под большого буклета тонкий неоново-желтый браслет. Вещица была одноразовая, из тех, которые закрепляются на руке, а потом не снимаются, а срезаются. Не украшение, просто входной билет. Таиса даже видела, куда: на браслете сохранился логотип известного клуба.

– Ну и что? – удивилась она. – Это удивляет меня меньше, чем, например, его визиты в театр!

– Это из клуба «Индиго Небула», – назидательно произнес Гарик.

– Судя по твоему тону, я сейчас должна всплеснуть руками и все осознать, но я как-то не готова.

– Ты там была хоть раз?

– Нет, – пожала плечами Таиса. – Просто слышала, что это хороший клуб. Я в таких местах редко бываю.

– Очень зря. А если бы была, знала бы, что «Индиго Небула» – клуб достаточно дорогой, не для школоты пузатой. Вход там строго восемнадцать плюс.

– Сергею было восемнадцать.

– И долго ему было восемнадцать? Когда исполнилось?

– Я, если честно, не помню… Я не настолько друг семьи!

– Вот и уточни, – велел Гарик. – А я пока выясню, в каком именно месяце Сергей там побывал.

– Как ты это сделаешь? Тут же никаких билетов нет, только браслет!

– Браслета хватит. Они цвет каждый месяц меняют – фишка такая. Просто гляну у них на сайте, в каком месяце они ставили желтый, и все.

Оба теперь смотрели не на стол, а в смартфоны. Таиса не хотела пока беспокоить Федора и снова говорить с ним о сыне, она надеялась получить нужные данные на странице Сергея в социальных сетях. Гарик же открыл сайт клуба, на котором планировал найти необходимую информацию – если цветам браслетов действительно уделяли такое внимание.

Соцсети на этот раз не подвели.

– В январе, – объявила Таиса. – Восемнадцать лет исполнилось в январе.

– А в клубе он был в марте.

– Ну и все.

Таисе действительно казалось, что тема закрыта. В клубе Сергей побывал вполне легально, дорогой вход его вряд ли смутил бы: семья не бедствовала. Однако, отложив смартфон, Таиса обнаружила, что Гарик по-прежнему смотрит на экран и хмурится.

Она уже усвоила: если хмуриться начинает даже Гарик, все плохо.

– С клубом что-то не так? – спросила Таиса.

– У клуба-то все прекрасно, но… Короче, сайт «Небулы» у меня, как ни удивительно, не в закладках, пришлось искать. Знаешь, что еще мне поисковик выдал по этому запросу?

– Что-то сильно невеселое.

– Направление видишь верно. В марте в клубе побывал ныне покойный Сергей – и в марте же там произошло массовое убийство, при котором погибли пять человек. И что-то мне подсказывает, что это не совпадение.

* * *

Он вытянул из Таисы обещание не соваться в клуб лично. Это было не так уж сложно: ее заметно напугала новость о массовом убийстве. Пока не было никаких доказательств того, что произошедшее действительно связано с Сергеем, и все-таки, когда речь заходила о мучительной смерти, Гарик предпочитал готовиться ко всему.

Сошлись они на том, что Таиса пока будет собирать данные о случившемся в интернете, а Гарик завершит собственное задание. Или, по крайней мере, попытается завершить.

Бросать это дело ему не хотелось. Он уже убедился, что Николай Ефремов беспокоился не зря. Его брат умудрился связаться с редкой паскудой, на счету которой уже два трупа, а она до сих пор на свободе гуляет! Вот только сам Мирослав вряд ли это признает – потому что Гарик допустил ошибку.

Хотя нет, не то чтобы ошибку, ему просто не повезло. Если бы Форсов разбирал это дело, он бы тоже наверняка признал, что как профайлер Гарик сделал верные выводы. Есть женщина, склонная к насилию, есть мягкий, нерешительный мужчина рядом с ней. Разве не логично было связать царапины на его руках с приступами ее ярости?

Но тут логика подвела. Гарик собственными методами, лишь часть из которых была законной, добрался до медицинских записей Мирослава и обнаружил, что этот пентюх попросту упал. Примерно неделю назад свалился с велосипеда в парке, сразу вызвал «Скорую», на пару дней оказался в больнице, потом поехал домой. Гарик не представлял, как можно было рухнуть с велосипеда так, чтобы с ног до головы покрыться синяками и ссадинами. Кувыркался там этот Ефремов, что ли?

Не важно. Гарик сделал рискованную ставку, когда предположил, что Дарья избила мужа. Если бы эта ставка сыграла, Мирослав быстро перешел бы на сторону профайлера. Однако предположение пролетело мимо и даже оскорбило мужчину. Так тоже бывает.

А жаль, жаль… Гарик тогда по взгляду собеседника видел: Мирослав уже почуял неладное. Он влюблен в жену, сомнений нет, но он не дурак. Дарья уже продемонстрировала свое истинное лицо… Однако использовать это не удастся, из-за прокола с побоями контакт был утерян. Теперь Мирослав сосредоточится на неприязни к брату, которую его благоверная будет старательно раздувать. Да еще и Дарья наверняка затаится, замурлыкает нежной кошечкой. Она тоже услышала предупреждение Гарика, и, если ей захочется снова избавиться от мужа, она будет действовать быстро и наверняка.

Так что уповать на благоразумие Мирослава стало бесполезно, нужно было заходить с другой стороны. Если Дарья отправится за решетку, угроза отпадет сама собой. Вопрос в том, как это сделать.

Первый суд она уже обвела вокруг пальца. С точки зрения Гарика, преднамеренное убийство было очевидным, как тот самый удар молотком по макушке. Однако вмешался человеческий фактор, и артистичная, удивительно красивая, такая молодая и безобидная Дашенька сумела убедить всех вокруг, что просто защищалась. Молотком. Так, что череп ее первого мужа потом собирали, как пазл.

Никто не обратил особого внимания и на то, что Дарья отказалась от опеки над дочерью. Маленькая Настя не только не рвалась к маме, но и начинала рыдать при каждом ее появлении. Похоже, в тот день она увидела куда больше, чем просто «окровавленного папу». Но она об этом молчала, а Дарья согласилась отдать дочь родителям погибшего мужа. Довольно странное решение для той, кто считал его монстрам – передать своего ребенка тем, кто монстра воспитал. Но и это несоответствие благополучно затмила улыбка прекрасной Дарьи.

Гарик подумывал допросить девочку, но быстро отказался от этой идеи. Не важно, сколько лет прошло, тема для Насти явно болезненная. Ребенка лучше оставить в покое, Настя не должна страдать из-за слепого упрямства Мирослава.

Так что пришлось сосредоточиться на втором муже. Валерий Крыльчук о судьбе своего предшественника знал, но примкнул к дружной команде тех, кто верил, что Егор виноват сам. Дарья снова стала законной супругой и сменила фамилию.

Правда, счастье и теперь было недолгим. Валерий начал подумывать о разводе. Дарья, узнав об этом, стала пугать подружек страшными рассказами о том, что и второй муж поднимает на нее руку. Почему так? А вот бывает – любовь слепа, женщины ошибаются и все такое… После очередного скандала Валерий уехал из дома. Как ему тогда казалось, навсегда.