Текст книги "Король, королевич, портной"

Соблазн был велик. Она думала главным образом о своей цели, но и желание хоть как-то изменить жизнь, разрушить вечный «день сурка» не сбрасывала со счетов. И все же Алиса была слишком осторожна, чтобы с ходу согласиться на такое.

– Мне нужно подумать.

– Я понимаю. Степан, мой ассистент, встретит вас в холле и передаст документы. Я не хочу давить, Алиса, но вынужден предупредить: завтра все участники соберутся здесь, чтобы получить первое задание.

– Уже завтра?

Она не ожидала, что все произойдет так быстро.

– Собеседования шли всю неделю, только вы и еще один участник изъявили желание встретиться в субботу. Пятеро уже подписали документы, один пока думает, но, уверен, он даст согласие – или я ничего не понимаю в людях. Дело за вами.

– Это все слишком странно, – вздохнула Алиса.

– Странности возникают только тогда, когда мы пытаемся требовать от мира соответствия норме. Но вселенная более гибкая, чем мы привыкли думать. В ней происходит то, чего хотим мы, даже если вначале это кажется невероятным.

* * *

Дамир пока не мог поверить, что здесь все по-настоящему – и что он подписался на это. Может, все-таки розыгрыш? Вокруг приглашенные актеры, которые изображают простых людей, таких же растерянных, как он.

Хотя вряд ли, не могут актеры так сыграть. И Алексей Тронов явно не тот, кто будет развлекаться подобным образом. Похоже, здесь и правда все по-настоящему.

А вот разобраться, зачем ему самому это нужно, Дамир пока не успел. Ради денег – самый очевидный ответ. С тех пор как он оказался профессионально несостоятельным, работу он так и не нашел. Пойти грузчиком или охранником после стольких лет учебы было выше его сил. Но накопления заканчивались, и как-то нужно было зарабатывать на жизнь.

В глубине души Дамир знал, что это не единственная причина. Его жизнь давно уже покатилась к чертям. Это как снежный ком: чем он ниже, тем сложнее его удержать. Он понятия не имел, что делать, пока не представилась эта возможность.

Да и теперь он не был уверен, что готов идти до конца. Но попробовать стоило.

Их собрали в конференц-зале того же офиса, где проходили собеседования. Дамир давно заметил в углу упакованные коробки и даже догадывался, зачем они, но пока не знал, что там внутри.

Ожидая, пока явится Тронов, он украдкой рассматривал остальных. Рядом с ним сидел какой-то боров неопределенного возраста, мрачный, как грозовая туча. От него ощутимо несло перегаром, одежда выглядела слишком грязной, чтобы выходить в ней на улицу. По одутловатому лицу было ясно, что запах к нему не просто так прицепился, хотя сейчас его взгляд был абсолютно трезвым.

С другой стороны от Дамира устроился мужчина лет тридцати, очень высокий и очень худой – сочетание довольно нелепое. На встречу он явился в идеально отутюженных брюках и вязаном свитере поверх клетчатой рубашки. Долговязый нервно постукивал пальцами по столешнице и то и дело поправлял очки, съезжавшие с тонкого длинного носа.

Напротив в окружении девушек развалился какой-то хипстер: спортивная рубашка с подвернутыми рукавами, расстегнутая, чтобы открыть накачанный торс, браслетики на руках, бородка. Под тонкой белой тканью угадывались многочисленные татуировки.

Модник то и дело поглядывал на соседок, но те не обращали на него никакого внимания. Слева от него сидела худощавая брюнетка, Дамир видел ее вчера, когда подписывал документы. Тонкие черты, янтарного цвета глаза – если бы не сковавшее ее напряжение, он назвал бы ее красавицей.

Справа от пижона устроилась пухлая блондиночка. Кукольное лицо с золотистыми кудряшками, нежная молочного оттенка кожа. В голубых глазах застыло наивное любопытство – вот уж где точно ничего общего с рассказами Тронова о гениях дедукции, которых он собрал.

С краю вертелась на стуле еще одна дамочка с фигурой амазонки. Каждый раз, когда она нервно дергала головой, копна ее медно-рыжих волос содрогалась. Волосы, пожалуй, были самым привлекательным в ее внешности. Тело Дамир находил слишком перекачанным – еще немного мышц, и выйдет мужская фигура.

Щелчок замка отвлек его от размышлений и заставил посмотреть на дверь. В зал вошел Алексей Тронов собственной персоной. За ним следовал неизменный Степан.

– Господа, я рад снова видеть вас. – Тронов выдал им свою дежурную улыбку. – Компьютерные тесты – вещь ненадежная, большой веры им нет. Но я не сомневаюсь, что в вашем случае тест не ошибся. Сейчас я введу вас в курс дела, с которым вам предстоит разбираться. После этого у вас будет шанс отказаться, выйти из этого зала и никогда больше не вспоминать обо мне. Напоминаю, что, каким бы ни было ваше решение, обязательство хранить тайну подписали все.

– У меня вопрос! – влез хипстер. – А когда мы будем вести это расследование, мы можем говорить кому-нибудь, что делаем? Полицаям, например?

– Участие в эксперименте не освобождает вас от взятых на себя обязательств, в том числе в контактах с полицейскими. Вы сами должны придумывать, как добывать данные. Однако во всем, что касается финансовых дел, Степан будет постоянно на связи с вами. Если вы сможете доказать ему, что вам действительно нужна определенная сумма, вы ее получите. Итак, вы готовы?

Возражений не было. Степан включил проектор, и на экране появилась фотография. На ней был запечатлен труп.

Пухлая блондиночка вскрикнула, остальные внешне сохраняли спокойствие. Дамира чем-то таким трудно было удивить – не первый труп в его жизни.

Судя по всему, это была фотография с места преступления, стандартная часть оперативной работы. Заснята придорожная свалка, на ее фоне труп бродяги даже не сразу был заметен. Мертвец висел на веревке, другой ее конец тянулся к железной балке, торчащей из горы мусора. В том, что это именно бродяга, сомневаться не приходилось: рваная одежда, неопрятная борода, грязь, намертво въевшаяся в кожу рук. Увы, человек, живший на свалке, и после смерти вписался в нее вполне гармонично.

– Труп этого мужчины нашли неделю назад у шоссе в трех часах езды от Москвы. По версии следствия, повесился он ночью, тело обнаружили утром. Предсмертную записку не нашли, но ситуация кажется полиции очевидной. Такая жизнь, как у этого джентльмена, может подтолкнуть к самоубийству. В этом деле не было бы ничего примечательного, если бы не два обстоятельства… Екатерина, вы уверены, что хотите продолжить?

Он обращался к блондинке. Она была не просто бледной – зеленоватой даже. Похоже, зрелище произвело на нее не лучшее впечатление. Тем не менее она осталась на месте и даже сумела выдавить:

– Я в порядке.

– Хорошо, тогда продолжим. Как я уже сказал, в деле есть два странных обстоятельства. Первое – труп удалось опознать. Бродягой оказался Антон Ильич Доронин, профессор, преподаватель московского вуза, видный ученый. Пять лет назад Доронин исчез. Что же до второго обстоятельства, вот, пожалуйста.

Он переключил проектор. На новом снимке был тот же труп, но уже в морге – обмытый, раздетый, подготовленный к вскрытию. На груди мужчины отчетливо была видна крупная татуировка со словами «Она все еще жива».

Блондиночка не выдержала – подхватилась со своего места и, опрокинув стул, выбежала из зала, зажимая рот рукой.

– Побежала расследовать, – хмыкнул пижон.

– Думаю, Екатерина к нам скоро присоединится. – Тронов был невозмутим. – Дело о смерти Доронина в ближайшее время будет закрыто. Его гибель в полиции сочли самоубийством. Ваша задача – разобраться, так ли это на самом деле.

– Мы что, будем заниматься реальным уголовным делом? – поразился тот, от которого несло перегаром.

– Да, иного я вам и не обещал. Вы отправитесь в город, возле которого произошло убийство или самоубийство, постараетесь понять, был ли там Антон Ильич, что делал эти пять лет, почему погиб. Дорогу и проживание я оплачу. Степан отправляется с вами для оказания посильной помощи. Прямо сейчас каждый из вас получит исходные материалы.

Степан взял одну из коробок, на которые Дамир с самого начала обратил внимание, и поставил на стол. Тронов легко постучал ладонью по картонной поверхности.

– Здесь все, что понадобится вам, чтобы выполнить условия нашего договора. Внутри вы найдете материалы дела, их, впрочем, немного, и фотографии с места преступления. Никаких данных на профессора Доронина я вам не дам, их вы будете добывать самостоятельно, поскольку пока все указывает на то, что его смерть не связана с его профессиональной деятельностью. В каждой коробке имеется видеокамера для ведения дневника. Есть здесь и записная книжка с именами и профессией каждого из вас. Разглашать ваши личные данные я не собираюсь, но для потенциального сотрудничества вам стоит знать, кто какими знаниями обладает. Ваша задача – определить причину смерти и привести доказательства. Тот, кто сделает это первым, будет назван победителем. Наградой станут пятьдесят тысяч долларов, как я и обещал. Есть ли вопросы?

– Почему именно это дело? – не сдержался хипстер. – Вы знали этого Доронина?

– Нет, не знал, – покачал головой Тронов. – Но я выбрал дело, в котором, с одной стороны, есть загадка, а с другой, не содержится никакой угрозы для вас. К тому же высока вероятность, что следственные органы оставят его без внимания. Меня это удручает. А теперь, друзья мои, принимайте решение. Если вы согласны продолжать – берите коробку и отправляйтесь к Степану за вашими командировочными. Если нет – я был рад знакомству, а где выход из здания, вам известно.

Желающих соскочить пока не было. Собравшиеся почти одновременно встали и направились в угол, словно боялись, что им не достанется. Только глупо это, Дамир давно успел подсчитать, что коробок семь.

Сам он не спешил. Вместо того чтобы сражаться за коробку или за внимание Степана, он направился к Тронову.

– У вас все-таки появились вопросы, Дамир?

– Всего один. Я был уверен, что вы поручите нам заняться убийством вашей жены. Почему нет?

Тронов рассмеялся, но в этом смехе не было ничего веселого.

– Увы, убийство Стеллы – слишком сложный случай для вас. По крайней мере, пока. Нужно начинать с малого, набираться опыта. Потом – как знать. Если моя теория о врожденном даре верна, вы сможете помочь и мне лично.

– Вы ведь ради этого все затеяли? – прищурился Дамир. – Больше ради вашей жены, чем для научной работы?

– Не поймите меня неправильно, работа значит для меня очень много. А Стелла… Те, кто меня окружает, уверены, что найти истину невозможно. Точнее, что истина уже известна, она на поверхности, а я просто не хочу в нее верить. Быть может, они правы. Но у каждого из нас в душе свои демоны, с которыми мы боремся, даже когда весь мир отвернулся от нас. Вам ли не понимать меня!

Тронов отошел, а Дамир невольно перевел взгляд на свои руки. Если бы он и не понял, о чем только что шла речь, они бы напомнили ему.

Пальцы дрожали мелкой дрожью. Начинался приступ.

Глава 2
Почерк мастера

Денни не был уверен, что игра развлечет его. Ему не понравились соперники. В клубах он привык видеть яркую публику, которую, само собой, тщательно фильтровала охрана на входе. А здесь что? Колхозники какие-то и лошки.

Дело тоже было не слишком крутым в его представлении. Денни ожидал, что его отправят раскрывать международный заговор, избавляться от террористов, спасать мисс Вселенную, на худой конец. А вместо этого ему нужно заниматься убийством какого-то бомжары.

Да не убийством даже, а самоубийством. Полиция на это дело махнула рукой – и не зря. Кому нужен старый алкаш? Был он когда-то профессором, и что с того? Все эти полуинтеллигенты опускаются еще ниже, чем клубные наркоманы – так Денни видел ситуацию.

Когда же замаячила перспектива тащиться куда-то в задницу Земли, – а под эту категорию Денни подгонял все, что находилось за МКАДом, – он всерьез подумывал отказаться. Но взыграла гордость: получается, что он хуже других? Алексей Тронов был единственным, кого Денни более-менее уважал в этой шайке. Если известный всей планете психолог выбрал именно это дело, что-то здесь должно быть.

Только из-за него Денни и включился в расследование. Для себя он решил, что быстренько разберется с этим делом, покажет лохам их место, а потом вернется к привычной жизни.

Тупость его соперников сказалась уже в том, что они все ломанули в этот потерянный городишко. А вот Денни с отъездом не спешил. Он один сразу увидел, за какую деталь можно зацепиться.

Татуировка.

Он в таких вещах разбирался, поэтому сразу подметил, что татуировка на трупе – работа мастера. Это не какой-нибудь бывший зэк иголочкой наколол. И материалы дорогие, и краска современная.

А кто стал бы делать такую татуировку грязному бомжу? Даже если у деда имелись деньги, его бы на порог приличного тату-салона не пустили. Да и потом, татуировщики такого уровня не будут соглашаться на все подряд только потому, что кто-то платит. Насобирал дед мелочи у церкви – это еще не повод его трогать. Тут работа тонкая, а у бездомного какая угодно болячка может быть.

Сама татуировка очень странная и непривычно крупная, это тоже стороннему человеку не объяснишь. У Денни оставалось две версии. Первая – Антон Доронин мог быть знаком с татуировщиком еще в своей первой, профессорской, жизни. Притом это должно было быть близкое знакомство, если мастер согласился на такую просьбу. Второй вариант – Доронин не давал согласия на татуировку, ее кто-то сделал в шутку.

Правду сказать, второй сценарий казался Денни не слишком вероятным. Дорогая какая-то шутка, не слишком гигиеничная и не очень смешная. Разрабатывать как приоритетную следовало именно первую версию – с дружбой Доронина и татуировщика.

Хотя и здесь Денни решил зайти с обратной стороны. Собирать данные на знакомых погибшего – дело нудное, кропотливое, он такое не любил. Куда проще обработать фотографию трупа на компьютере, чтобы видна была только наколка. С этим фото он и отправился в один из известных ему клубов.

Здесь любителей татушек хватало. Некоторые покрыли свое тело таким обилием рисунков, что хоть голым по городу гуляй – никто не заметит. Они это делали не ради забавы, в отличие от малолеток, которые в последнее время повадились ляжки совами украшать. Для здешнего контингента татуировка была искусством, в котором каждый разбирался на экспертном уровне.

На это Денни и делал ставку, когда подходил к барной стойке. Его интересовали не скучающие красотки, подбирающие любого, кто готов заплатить за коктейль, а брутального вида барменша, на руках которой причудливо свивались цветы и змеи.

Женщина заметила его издалека, улыбнулась, причем вполне искренне: Денни был из тех клиентов, кто всегда расплачивался за выпивку вовремя и не скупился на чаевые. Надо же, как повернулось – теперь эти чаевые оказались предварительной инвестицией.

– Привет, сладкий, – подмигнула ему барменша. – Тебе как обычно?

– Нет, я сегодня непьющий.

– И ты тоже? – поразилась она. – Что, кризис не щадит?

– Кому кризис, а кому мать родная, – фыркнул Денни. – Я при деньгах, если ты об этом. Но у меня сейчас дело есть, так что я не расслабляюсь. Я по этому поводу к тебе и пришел.

– Ко мне ты будешь приходить только вот по этому поводу. – Она указала на бутылки.

– Не в этот раз. Давай притворимся, что я разбил бутылку. Я ее честно оплачу, а пока торгуемся о цене, ты мне ответишь на один вопрос.

Дело казалось ему простым донельзя, а барменша продолжала коситься с подозрением. Это его раздражало, и сдерживался он только потому, что она действительно могла помочь. Иначе бы он на эту овцу и минуты драгоценного времени не потратил.

– Что-то ты непонятное мутишь, Дэн.

– Это ты непонятное мутишь, когда тебя коктейли со скидками продавать заставляют. А я всегда чист, как слеза младенца.

– Вот эта чистота и напрягает. Ладно, задавай свой вопрос. Но сразу предупреждаю: если криминал какой, ты хоть сто бутылок купи, а я в это лезть не буду!

Он в ответ только фыркнул. Надо же, какие громкие слова – и от кого? От человека, который закрывает глаза на продажу спайсов в клубе. Но накалять обстановку сейчас было себе во вред, и он просто протянул ей фото.

– «Она все еще жива», – прочитала барменша. – Что за бред? Что это?

– Татуха.

– Если только переводка! Кто такое будет набивать?

– Ты мне скажи. Я только вижу, что это хороший мастер делал, но я-то профан в этих делах, считай. Я надеялся, что ты мне подскажешь, кто такое мог сделать.

– А это не шутка? – подозрительно скосилась она. – Не фотошоп какой? Зачем тебе это?

Денни только закатил глаза. Достал из кармана смятую купюру и положил на барную стойку.

– Это тебе за разбитую бутылку.

– Чудак ты все-таки… Но и тот, кто это набивал, тоже чудак. С хорошей рукой. Я бы сказала, что это или Вовик Аверченко, или Шамахин, или Сенька Шубин, или Кустов Валера. Но это из тех, кого я знаю.

– Это ты по надписи определила? – полюбопытствовал Денни, записывая имена.

– По точности исполнения. По надписи твоей фиг определишь. Такой бред в шутку никто набивать не станет, видно же, что на полтела. Не скажешь, где ты это взял?

– Не могу – долг зовет! Но чтобы совесть твоя была чиста, знай: это не криминал, а творческое увлечение.

Судя по выражению лица, барменша ему не поверила, но и вопросы больше не задавала. Она торопливо спрятала деньги под прилавок и вернулась к клиентам, а Денни поспешил покинуть клуб.

Естественно, приставать ко всем мастерам, расспрашивая, не татуировал ли кто из них бомжа, Денни не собирался. Ему в этом городе еще жить, тут репутация важнее. Следующий кусочек пазла требовалось выкупить.

Он подумывал о том, чтобы взять деньги у Степана, но быстро отказался от этой идеи. Троновскому ассистенту придется объяснять, что и как, а Денни не хотелось светить свою версию раньше срока. Да и острой проблемы с финансами, в отличие от придурковатых конкурентов, у него не было.

Конечно, он мог бы и сам заняться сбором данных – узнать имена всех, кто учился у Доронина, было не так уж сложно. Но это снова означало нудную работу, которую Денни терпеть не мог. Поэтому задачу он, как любил выражаться его отец, делегировал, причем за разумную плату – а уже утром следующего дня получил на электронный адрес полный список имен.

По крайней мере, Денни надеялся, что список полный – там больше тысячи человек набралось. Даже на то, чтобы прочитать это, несколько часов уйдет. К счастью, прогрессивное человечество давно избавлено от такой необходимости автоматическим поиском.

Он знал, что его затея может ни к чему не привести. Но когда компьютер желтым цветом выделил нужное имя, потрясения Денни не испытал. Он давно свыкся с мыслью, что Денис Карпатов не ошибается.

У покойного профессора учился Арсений Шубин, личность в тату-кругах известная. Такой человек ни за что бы не согласился работать с вонючим бомжом, хоть ему двойной гонорар предложи. Должна быть другая причина, более личная, что ли…

И эта причина вполне могла стать ключом к расследованию.

Найти Шубина не составило труда: он продолжал работать в салоне в самом центре Москвы. Сложнее оказалось добиться встречи, желающих сделать тату именно у этого мастера было больше чем достаточно. В кабинет Шубина Денни попал только ближе к вечеру.

Хотя тот не выглядел уставшим. Похоже, Арсений Шубин относился к тем, у кого день начинался в полдень, а заканчивался глубокой ночью.

– Что делаем? – поинтересовался он, бросив быстрый взгляд на клиента.

– Говорим!

– Не понял.

– Говорим об Антоне Ильиче Доронине, – уточнил Денни.

Ему показалось, или татуировщик на самом деле вздрогнул? Движение было настолько незначительным, что уверенности у Денни не было.

Ответил Шубин невозмутимо:

– Не знаю такого. И вообще, это не исповедальня, это тату-салон. Здесь набивают татуировки молча.

– Тогда предлагаю чуть освежить вашу рутину. Представим, что ты мне набил татуировку, и я заплачу за это по вашим расценкам. Вот за такую, большую.

Денни бросил на стол фотографии убитого Доронина. На этот раз он не церемонился, принес не только обработанные снимки, но и те жуткие, из морга.

Шубин некоторое время разглядывал фотографии, но понять, о чем он думает, было невозможно. Наконец он презрительно отодвинул их от себя.

– Забери это. Ты не в себе, парень.

– Очень даже в себе. У меня есть сведения, что татуировку этому деду делал ты.

Блефовать ему было не впервой – эта тактика в глазах Денни оправдывала себя не хуже, чем подкуп. Вот только на Шубина его уверенность не произвела никакого впечатления.

– Никогда его не видел.

– Да ты у него учился!

– Я не узнаю людей, у которых учился, в состоянии трупа, – пожал плечами татуировщик. – Если скажешь, кто это, я пошлю цветы на похороны. А теперь вали отсюда, пока я тебя не вышвырнул.

– Это Антон Доронин, я тебе уже сказал. То, что ты у него учился, легко доказать!

– С каких пор учиться у профессора – это преступление?

– Я не говорил, что он профессор, – ухмыльнулся Денни.

– Хоть о чем-то ты умолчал! Я не шучу: не выйдешь сам – вышвырну, и пускать тебя сюда больше не будут.

К отказам Денни не привык, тем более к таким агрессивным. Правда, и в подобных делах он раньше не участвовал, так что сейчас оказался в совершенно незнакомой ситуации. Он злился из-за того, что его авторитет здесь ничего не значил. Он не знал, как общаться с людьми, которым от него ничего не нужно – и которым он ничего не мог дать.

А самое обидное, что Денни ведь чувствовал: он на правильном пути! Шубин врал уверенно, но его глаза сказали больше, чем слова. Он определенно узнал Доронина, и татуировку эту тоже сделал он. Раз он пытается это скрыть, значит, причина очень серьезная.

Денни нужны были эти сведения, однако татуировщик всем своим видом давал понять, что беседы не будет.

– Иди отсюда! – Шубин встал и направился к Денни. Он был значительно крупнее, и Денни пришлось попятиться. – Выбирай, тебя в дверь выкидывать или в окно?

Продолжать разговор было бесполезно. Значит, нужно использовать кого-то, чтобы выудить у этого типа информацию.

* * *

Все это было полной противоположностью тому, чем он занимался раньше. Дамир не мог сказать, что ему это нравится, но определенная логика здесь явно имелась. Если предыдущую жизнь вернуть нельзя, нужно с головой погружаться в новую и не оглядываться.

Первый шаг к этому сделан, это Дамир понял, оказавшись в том самом городе. Вовсе не глухое село, кстати, а вполне развитый областной центр. Настоящих высотных зданий здесь не было, но девятиэтажек хватало, а застройка в три-четыре этажа и вовсе преобладала. А вот частных домов было совсем мало, и ни один из них не выглядел деревенским.

С одной стороны, хорошо, что Тронов не отправил их в какую-то глухомань. С другой – нового человека в деревне нельзя не заметить, не то что в городе. Даже если Доронин жил на этих улицах в последние годы, кто его запомнил? Кто на него вообще обратил внимание?

В любом случае Дамир не собирался бродить по городу с фотографией и опрашивать прохожих. Само тело интересовало его гораздо больше.

Он уже узнал, что оно до сих пор в морге. У Доронина не было семьи, о его смерти нигде не писали, поэтому желающих забрать его не нашлось даже среди бывших друзей и коллег. С человеческой точки зрения это было неправильно, но расследованию помогало. Дамир знал, что долго труп в морге не задержится, со дня на день его должны захоронить, поэтому следовало торопиться.

Труп бездомного он не считал большим сокровищем, достойным охраны, – вряд ли в этом городке знали, кем раньше был покойный. Дамир не сомневался, что получить разрешение на осмотр тела будет просто. И – ошибся.

Рослый санитар стал на его пути как скала.

– Нельзя никому туда соваться! Что за дебильная идея – на мертвяков смотреть?

– Я знал этого человека при жизни, – спокойно произнес Дамир. – И хотел бы с ним попрощаться.

– Не положено! Хотите попрощаться – вперед, к начальству, пусть дают разрешение и сопровождают. А я не пущу.

– Но почему?

– С чего я вообще должен пускать? Пришел, сказал, что хочешь на трупяк посмотреть, – дальше что? Это не проходной двор, нечего сюда на экскурсии ходить.

Тут уже бесполезно было уточнять, что в проходной двор с экскурсиями не ходят. У Дамира появилась проблема посерьезнее, чем искусство перепалки.

Понятно, что санитар не был никаким блюстителем закона и хранителем местных порядков. Он то и дело выразительно поглядывал на Дамира и демонстративно опускал руку в карман. Намек был и бревну понятен.

Вот только денег у Дамира с собой не было. Свои он не взял, у Степана тоже ничего не просил. Знал, что можно, но ему подобное и в голову не пришло.

Вообще, когда он выходил из отеля, ситуация казалась ему очевидной. Пришел, поговорил с коллегой, осмотрел труп, ушел. Может, это и было несколько наивно, но он сам так жил – помогал другим врачам, не принимал не то что взяток, даже цветов от пациентов.

Видимо, придется и этот принцип пересмотреть. Но риск есть: день близился к концу, вернуться с деньгами Дамир уже не успел бы. Где гарантия, что завтра тело не увезут отсюда?

А санитар так и не мог поверить, что кто-то способен вот так на голубом глазу требовать услугу за спасибо. Ситуация казалась тупиковой – пока в ней не появился отвлекающий фактор.

Молоденькая брюнетка подскочила к ним со стороны, чуть ли не врезалась в обоих.

– Вот ты где! – Она сердито уставилась на Дамира, подперев кулачками бока. – Ищу по всему городу, ищу, а ты здесь! Снова за старое? Сколько я тебе говорила: это ненормально!

– Я… – начал было Дамир, но осекся.

Он решительно не знал, что сказать. Эту красотку он видел в офисе Тронова, причем дважды: на общем собрании и когда приходил за документами. Лично представлены они не были, он даже имени ее не запомнил. Словом, их отношения никак не подразумевали, что она могла обращаться к нему на «ты» и орать при посторонних.

А девушка и не думала успокаиваться:

– Мы же договаривались, что ты так больше делать не будешь! Вообще, это отпуск, который ты обещал провести со мной! Подчеркиваю: со мной, а не с дохляками своими!

«Она ненормальная», – только и мелькнуло в голове у Дамира.

Она же тем временем повернулась к санитару:

– Он у вас труп просил, да? Да, гражданин патологоанатом?

– Я не патологоанатом, – пробормотал санитар. Судя по виду, он был так же ошеломлен внезапным появлением этой девицы, как и Дамир.

– Нет? А так похожи!

– Вам что нужно?

– Мужа нужно! – решительно объявила она. – Забрать отсюда подальше, пока он дел не натворил. Он просил труп или нет?

– Только посмотреть…

– С посмотреть все и начинается! Это как наркотики: сначала покурить, потом понюхать, а потом и колоться дети начинают!

– Что вы несете?

– Ой, вы не представляете, как тяжело быть женой такого человека, – отмахнулась она. – Он ведь ученый, понимаете? Как доктор Франкенштейн, только не совсем. Эти трупы нужны для сбора информации. Просто жить не может, если на мертвяка не посмотрит!

– Он говорил, что знал погибшего…

– Вы ему не верьте, товарищ. Врет он все! Они все врут, лишь бы свое получить!

– Кто – они? – спросил вконец ошалевший санитар.

– Все. – Она развела руками. – Зависимые эти, или увлеченные… Да не в том суть! Хорошо, что вы его остановили. Выношу вам свою супружескую благодарность! Вы не бойтесь, он вас не побеспокоит больше, а вы очень надежный человек.

Она подалась вперед и порывисто обняла санитара. Тот уже, кажется, ничему не способен был удивиться и стоял перед ней, как истукан. Дамир тоже не пошевелился, только подумал, что если бы он действительно был ее мужем, то таких объятий не приветствовал бы.

Наконец девушка оторвалась от санитара, схватила за руку Дамира и потащила его к воротам.

– Все, мы пойдем! – на ходу сообщила она санитару. – Хорошего вам дня, не скучайте тут.

Ситуация была настолько дурацкой, что Дамир окончательно пришел в себя уже за территорией больницы.

– Вы что себе позволяете? – Он решительно вырвал руку из ее руки.

– У вас такое лицо, будто вы мне сейчас перчатку бросите. Вызов на дуэль, в смысле. Что, жалко, что перчаток нет?

– Девушка, вы здоровы?

– Я, кстати, Алиса. Предлагаю перейти на «ты», все-таки не такая у нас большая разница в возрасте. Может, вообще никакой нет, просто я лучше выгляжу. Тебе вот сколько лет?

– Так, стоп! – Дамир на секунду закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. – Начнем сначала. Что происходит?

– Кафе.

– Что – кафе?

– Предлагаю посидеть вон в том кафе. – Она кивнула на заведение через дорогу от больницы. – Нам еще часа два ждать, можно все обсудить.

– Чего мы ждать будем? И вообще откуда это «мы»?!

– Сам просил по порядку, а теперь вопросы лишние задаешь. Пойдем, все расскажу.

Кафе предназначалось главным образом для родственников пациентов, ожидающих вестей о своих близких. Такие люди к интерьеру не слишком требовательны, так что особо изысканным декором заведение похвастать не могло. Простой зал, стены, выкрашенные в неаппетитный голубой цвет, пластиковая мебель. От кофе подозрительно пахло цикорием и жженым сахаром.

Но Дамира все это сейчас интересовало еще меньше, чем родственников пациентов. К счастью, тянуть дальше Алиса не стала.

– Нас всех поселили в один отель, если ты заметил. Я сразу стала наблюдать, кто чем занят. Остальные слонялись с растерянным видом, читали что-то, в компьютеры втыкали, один ты уверенно куда-то направился. Я решила, что ты знаешь, что нужно делать.

– И стала преследовать меня?

– Ага, – без тени смущения подтвердила она. – И не зря. Когда ты пошел в сторону больницы, я поняла, что ты попытаешься осмотреть тело, ты же врач. Отличная идея! Раз Тронов поручил нам это дело, значит, он сомневается, что это было самоубийство, и я решила….

– Включи тормоза, – остановил ее Дамир. – Как ты узнала, что я врач?

– Нам ведь раздали информацию о каждом, забыл? Я в целом предпочитаю играть по правилам. – Она достала из сумочки камеру и продемонстрировала ему: – Дневник вот веду, как Тронов просил.

– В информации, которую нам раздали, фото нет. Как ты узнала, что врач – это я?

– Так, давай только без расовых обид, но твои глаза как бы намекают, что Дамир – это ты. Мама была узбечкой, я права?

Ее бесцеремонность поражала. Если бы в ее интонациях было хоть немного снобизма или иронии, Дамир был бы оскорблен. Но она говорила об этом как о данности, не требующей никакой эмоциональной реакции.

Он мог бы возмутиться и уйти прямо сейчас. И все же Дамир вынужден был признать, что Алиса сумела заинтриговать его. И не только своей наглостью.

– Моя мать была узбечкой. Как ты поняла, что не оба родителя?

– Внешность у тебя необычная. Разрез глаз определенно восточный, но комплекция скорее европейская.

– Хорошо, но почему мать, а не отец?

– Дамир Александрович Корнеев, – фыркнула Алиса. – Ладно, скажем так, это был выстрел вслепую!